История первая: раскол (джен)

… Дима побывал на пожаре через час. Пожарка еще работала. От недосыпа гудела голова, но Дима сейчас знал больше, чем все эксперты и опера вокруг.

Вылетела птичка и Власов не сумел ее поймать. Дима даже знал, как это все произошло: Власов посмотрел на нервно дрожащие руки Разумовского и не смог принять его всерьез.

Дима смотрел на пожар и точка на шее, куда вошла игла шприца, ныла нудной, тянущей болью.

Еще через час пожар удалось потушить. А Дима же говорил, что вызывать госнаркоконтроль нужно сразу! Помимо анаши здесь же нашлась лаборатория «синтетики» и сюрпризом — труп главного (предположительно) алхимика.

Второй труп обнаружили в боковом боксе. Подкупал способ убийства — покойного закололи гелевой ручкой.

— Следы четкие, — довольно сказал Женек, упаковывая ручку с яркими кровавыми отпечатками пальцев в пакетик. — Пробьем по базам…

— Можешь не пробивать, — вздохнул Дима и потер шею. — Это Разумовский.

— Дим… Иди, все-таки поспи, хоть в машине, — сочувственно посмотрел на него Женя.

Димка пожал плечами и отошел в сторону. Его мутило — не от вида тела, уже притерпелся, два года в полиции… Просто ему четко и великолепно ярко вспомнилось, как его заперли с Разумовским «посидеть». И ладно, Волков, он отмороженный, но Игорь-то, Игорь!

«Дим, посиди немного с маньяком, но ты не волнуйся, он мирный», — да чтобы Димка хоть раз на такое повелся! Волков, если всплывет, может хоть целоваться со своим Разумовским, но все чего хочет Дима — это держаться от рыжего маньяка подальше. Интересно, где Разумовский бродит сейчас и чем занимается?

…Сережа пришел в себя в бургерной, с огромным бургером в руках и полным непониманием того, как он здесь оказался. Для его жизни — вполне обычная ситуация. Куда хуже было прийти в себя в камере предварительного заключения, с наручниками на руках и Пашкиной участливой физиономией перед глазами.

Пашка пытался выяснить у Сережи, что произошло. Сережа и сам дорого бы дал за то, чтобы это узнать. Он тогда искренне попытался вспомнить вчерашний вечер — и на словах «и тут появился Олег…» у Паши стало такое лицо… черт побери, какое у него стало лицо. Сережа мотнул головой, выбрасывая неприятное воспоминание, и решил сосредоточиться на настоящем.

Съесть бургер. Выяснить, где он находится. Написать Олегу…

Нет, все наоборот. Написать Олегу. Съесть бургер и выяснить, где он… или лучше сказать они?... находится.

Олег был в сети, какое счастье. Сережа почувствовал, как где-то за грудиной распускается тугой узел.

«забери меня отсюда», — напечатал он, прежде, чем даже решил, что будет печатать.

«Где ты?» — написал Олег.

Сережа переключился на карты и посмотрел геолокацию. Занес пальцы над клавишами, помедлил и написал:

«Кто такая Линка-Малинка?»

Телефон мог оказаться в чужих руках.

«Девка, которая тебя первая отшила, Серег», — появилось сообщение.

Нет, это точно Олег.

«Макдак около Московского вокзала».

«Жди».

Задавать тупых вопросов вроде «а как ты там оказался?», Олег, разумеется, не стал. Последнее, что Сережа помнит перед бургером — это страшный, ободранный подвал.

И ему абсолютно не хочется выяснять, как Птиц оттуда выбирался.

Как ни странно, Олег-то выбрался из передряги довольно просто. Перед падением в воду заметил где берег — и плыл к берегу. Они были не так уж и далеко, когда Олег катапультировался, потому как гнали со всей скорости. Километр, может полтора, где-то так. Для него — смешное расстояние. Во время учебы их и по двадцать гоняли… Плавал он всегда отлично, гидрокостюм удерживал в теле тепло — а вот у преследователей водолазов при себе не нашлось.

Конечно, Олег греб дольше, чем в обычном своем состоянии — но чем больше он двигался, тем легче ему было. И все-таки, до берега, он добрался изрядно ослабевшим. Сраные транквилизаторы, вот как Серега себя чувствует после них!

…Потом Олег просто плыл вдоль береговой линии, время от времени высовывая бошку и проверяя — где он. Ему нужно было тихое место и кусты, достаточно густые, для того, чтобы бросить в них гидрокостюм и баллон.

Винтовку было жаль ужасно. Шикарная винтовочка, легкая, дальнобойная… и одиночным огнем и очередью, ну что ты будешь делать! Сережа прав — жизнь дороже.

Выбравшись на берег, и скинув гидрик, Олег осмотрел себя… образ нашелся легко и непринужденно — он будет алкашом. Таким типичным алкашом в камуфле, но пропившим ботинки (не в ластах же топать) с дрожащими руками (руки правда дрожали, Олег подозревал, что его еще и при ходьбе заносить будет) и легкой небритостью… Бороду бы сюда. На самом деле не так сложно устроить — купить в ларьке ножницы и двойной скотч…

«Не будем переигрывать, — решил Олег. — Милиция задержит — но не как разыскиваемого преступника, Олега Волкова, а как бомжа Васильича…»

Олег художественно встрепал волосы, проверил сумку с документами. За них он особенно волновался — не промокли бы!

Потому что здесь были все их документы и все карты, на все фамилии, с разным гримом и фотографиями. Сережа уходил из дома с тем, чтобы больше туда не возвращаться, это чувствовалось. И от этой мысли у Олега нехорошо сжималось сердце.

Главное, чтобы Власов Серому ничего не сделал. Официалы они что? Серый за себя не отвечает, его можно только снова в психушку посадить… Олег его оттуда снова и вытащит. Но сперва надо вытащить самого себя из… где он, Стрельна? Нужно организовать новое убежище, и привести свою физиономию в соответствие документам… Неплохо бы сразу подгримироваться, хоть жеванной бумагой — округлить щеки, раздуть ноздри… но сперва раздобыть ботинки. И просохнуть.

Олег успел добыть ботинки (этакие дачные резиновые чоботы), высохнуть и слегка подправить физиономию, перейдя из категории алкашей в категорию рыбаков.

Соответствующую образу удочку он, без угрызений совести увел во время толчеи в электричке. В таком образе он высадился на Балтийском вокале — и почувствовал, как завибрировал телефон.

«забери меня отсюда», — написал Сережа.

Олег ощутил, как сердце бьется у самого горла. Где он, у Власова? Или арестован? Где?

На следующем сообщении Олега отпустило. Если Серый вспоминает идиотские истории и устраивает проверки — значит он жив и свободен.

Оказалось — он еще и не так далеко.

Олег разглядел этого великого конспиратора в потасканной бейсболке сразу, узнал со спины по одной лишь позе.

— Серенький… — окликнул он.

Серега развернулся, вскочил и обнял его так, словно уже и не чаял увидеть живым. Олег осторожно похлопал его по спине.

— Смотри, педики тискаются! — гыгыкнул какой-то юный гопник за соседним столиком.

— Пасть захлопнул, — негромко сказал Олег. — Это брат мой.

Гопник захлопнулся. Олег давно подметил — когда совсем было соберешься дать человеку в хайло, это как-то отражается в глазах.

— Олег, — задыхаясь спросил Серый, — куда мы теперь?

— Есть у меня одна идея… — задумчиво заметил Олег. — Там нас точно искать никто не будет. Заодно ремонт мужику доделаем, а то сам он в жизни не соберется.

В глазах Сереги мелькнуло понимание:

— Удобно ли так распоряжаться? — тихо спросил он.

— Мне надо будет чем-то руки занять, — честно признался Олег. — Хуже нет — сидеть совсем без дела. Ты меня понимаешь.

— Я тебя понимаю, — кивнул Серега. — Когда меня в психушке держали…

Олег снова похлопал его по спине:

— Серенький, возьми мне пожрать, а? Я после этих купаний слона бы съел.

Игорь приходил в себя прекрасно, даже превосходно. Превосходно, приходить в себя не в чьем-то подвале, не избитым в гараже, а на мягкой койке, чувствуя рядом теплый запах своей невесты с чуть горчащими нотками духов…

Юля коснулась его лба прохладными пальцами и Игорь, наконец, проснулся полностью. Открыл глаза…

День явно перевалил через вторую половину и двигался к вечеру. Яркое, солнечное утро вспоминалось бредовым сном.

Юля смотрела на него, и Игорь понимал, что ей пришлось пережить.

Протянул руку, положил ей на плечо, заправил прядь волос за ушко…

— Прости, — выдохнул он. — Так ты со мной поседеешь.

— Главное — чтобы не облысела, — хихикнула Юля, нагибаясь к нему. — Знаешь, как я волосы рвала…

Фразу она не завершила. Их прервала медсестра звучным: «Ой!»

— Дома целоваться надо, — чуть сердито заметила она, ставя на тумбочку поднос с кашей, запеканкой и компотом.

— Как Дима? — спросил Игорь.

— Днем наркоторговцев тушил, сейчас оформляет, — отчиталась Юля. — С Димой все хорошо.

— Тушил?

Почему-то в воображении возникла огромная, под стеклянной крышкой сковородка, в которой, попискивая, тушились крохотные барыги.

— Власов решил немного подержать Разумовского в застенках, — задумчиво сказала Юля. — У него в Отрадном база была.

— Именно что «была»?

— Именно что «была».

Игорь потер лоб, вспомнил еще кое-то утреннее, тревожащее его:

— Мне Стрелков не померещился?

Юля покачала головой:

— Нет. Игорь, прости… мы не нашли другого выхода. Дима сказал Стрелкову, что Власов помогал Разумовскому устроить взрывы и передал все материалы расследования.

— Это чья… такая мощная идея была? — только и поинтересовался Игорь.

— Разумовского, — вздохнула Юля. — Он и устроил эту встречу на катере, чтобы всех было видно.

— Напомни никогда не играть с ним в шахматы, — поморщился Игорь.

Юля пожала плечами:

— Я смонтировала видео… не волнуйся, ни тебя, ни Димы там нет. Но это будет бомба! — мечтательно добавила она.

И это была бомба. Юля подождала, пока официальные каналы объявят об аресте Власова и Жучкина. Официалы, как всегда, прятались за обезличенными фразами: «коррупционная схема», «подозрения в адрес…», а Юля насыпала, как есть. Сочно, с эмоциональными оценками — все, что любит зритель.

— Как так получилось, что армейский генерал годами обеспечивал наш город наркотиками? — возмущенно задавала она вопрос, который подхватят все.

Но самая бомба — это была, разумеется, исповедь Волкова и разговор Разумовского с Власовым. С перемычкой в виде пояснения Игоря: «После побега Разумовского, Власов стал подозревать, что Волков жив…»

Юля порезала первое видео, убрала милый диалог Олега и Игоря о пытках, вырезала голоса друзей, оставив их вопросы просто буквами на экране — в общем, сделала все, чтобы не подставиться.

И оставила рассказ Разумовского про Птицу. «Извини, Сережа, здесь каждый сам за себя… ты ведь тоже нас использовал», — думала Юля, нарезая видео. Она не станет выкладывать записи приступов, но это ведь и не приступ.

Это признание. И оно соберет миллионы просмотров.

Диагноз Разумовского не объявлялся официально, зрителям будет интересно.

Убрала только все указания на Игоря: «ты пришел, ты напомнил…». Конфетка, а не видео. Конфетка.