История первая: раскол. (джен)

Дима стоял в оцеплении. С неба сыпало, белая пороша бесследно растворялась в алых, парящих лужах. Крутило желудок, ныла под тяжелым бронником спина, мерзли ноги. Дима часто моргал, пытаясь удержать слезы и люто, бешено жалел, ненавидел себя и Игоря — за то, что тот не выпустил Разумовского падать, за то что Дима сам, своими руками вытащил этого психа, и теперь…

А теперь такое по всему городу. Знак Чумного Доктора на карте, выписанный взрывами, написанный кровью.

Дима ощущал злость и бессилие.

Разумовский сбежал две недели назад. Не сам — кто-то вытащил его, устроил отвлекающий маневр, подорвал одну из стен психушки и воспользовался суматохой.

“Мы с Игорем поймаем его, — поклялся себе Дима. — Мы его обязательно поймаем. Один раз поймали и снова поймаем!”

Дима смотрит на кровавые ошметки и злость сжимается внутри клубком стальной проволоки. И приходит мысль, что при следующем задержании Разумовскому лучше всего погибнуть. И — не кажется крамольной.

Олегу страшно хотелось нахерачиться. Нарезаться до невменяемости и не видеть этот черный ужас.

— Как он? — спросил с экрана Павел.

— Все так же, — глухо ответил Олег. — Паша, нам психиатр нужен, срочно. Ты узнавал, чем его там пичкали?

— Могу сказать только кто это заказал, — тихо сказал Паша. — Нажил Серега врагов… Олег, за мной тоже следят. Я могу отправить денег, прости, но искать доктора ты будешь сам…

— Ладно, — мрачно сказал Волков. — Отбой связи.

Деньги у него и у самого были. “Музыкантам” хорошо платили, до миллиона за задание… Только и выживали немногие. Он — выжил, просто предпочел этого не демонстрировать — и проклятье, у Олега были причины!

На кухне Шура пил водку. Он тоже не выдержал, такое видеть.

— Почему всякое говно всегда случается именно с хорошими людьми? — спросил он, с пьяной серьезностью.

— Не знаю, Шур, — вздохнул Олег. И принялся подниматься по скрипучей лестнице на второй этаж. Серого надо было отвязать и попытаться сводить в туалет, да и покормить неплохо бы. Сережа ел сам — но только, если кто-то рядом тоже ел, иначе он словно бы не понимал, что делать с едой… Зато он слишком хорошо понимал, что делать со спичками, именно поэтому друга приходилось связывать. И следить, пристально следить, чтобы не развязался!

В первую ночь они едва не сгорели, теперь дежурили посменно — и Олег видел, что Шурка начинает сдавать. Срань небесная, да если бы можно было нанять медбрата! И где Олегу искать психиатра…

“Надо увозить Серого из этой страны”, — четко и ясно понял Олег.

Если бы тот хотя бы немного понимал, что происходит вокруг!

Сережа не спал. Он плакал — тихо и беззвучно, пытаясь выкрутить руки из вязок.

— Тамара Аркадьевна… отпустите, я больше не буду, — как-то по-детски пролепетал он, когда Олег подошел к кровати.

Хер его знает, что это была за Тамара Аркадьевна! Только слышал о ней Олег уже не первый раз. Однажды Серый, снова приняв его за Тамару Аркадьевну забился в угол, прикрывая голову руками и Олег, кое о чем догадавшись, захотел найти и придушить эту старую пизду.

— Драться будешь? — спросил Олег, совершенно для проформы. Стоит ослабить ремни и… невозможно предсказать. Сережа мог остаться лапочкой, а мог начать буянить так, словно в него вселились все демоны ада. И лучше ему все никак не становилось, хотя прошла уже неделя. А у Шурки через неделю закончится отпуск… Господи, полцарства за вменяемого психиатра!

Сережа остался лапочкой, если это можно так назвать. Сидел на кровати и раскачивался, закрыв лицо руками. Олег заставил его встать, подвел к столу — вниз по лестнице они его не водили, перенеся все что нужно наверх. Заставил сесть, дал в руки вилку, которую Сережа тут же начал бессмысленно вертеть, достал из микроволновки сосиски. Сбросил одну себе на тарелку и отрезал кусок. Положил в рот и начал машинально жевать, хотя есть не хотелось до тошноты.

Сережа с пустыми глазами последовал его примеру и видеть его лицо таким… обессмысленным, было практически невыносимо.

Олег сводил Сережу до туалета, уложил обратно. Связывать пока не стал — Сережа был тихий, а чтобы вязать, надо звать Шуру… Это же немыслимо, что Серенький устраивал, когда они его вязали. Хорошо, по зимнему времени, на дачах народа нет, уже давно ментовку бы вызвали, он же орал, будто его режут…

Олег уложил Серегу и полез в интернет. Получить бы хоть онлайн-консультацию… Олег проверял — херовая местная связь, дробит морду на пиксели.

Она же из каждого утюга виднеется, его морда. Журналюги, бляди, обсасывают — побег его и то, что Серенький осенью вытворял… Сережа-Сережа, ну как же ты так?

— Мы на вахте, — соврал найденному психиатру Олег. — Вертолет будет через три месяца, а друг уже с ума сошел. Но в поселке есть аптека. Доктор тоже есть, но он в запое, поставил Серому что-то, отчего он уже неделю как не в себе…

— Для начала сделайте ему очищающую капельницу, — посоветовал психиатр, выслушав эту бредятину. — Сможете найти человека?

Олег радостно кивнул. Капельницу он и сам поставит, невелика наука!

Доктор продиктовал список препаратов и Олег сдержал порыв немедленно отправить Сашку в аптеку. Еще напутает, с пьяных глаз или лишнего болтанет…

“А жизнь-то начинает налаживаться”.

Ага, точно, жизнь начала налаживаться. От слов “полная лажа”. Капельницы ну… можно сказать помогли. Серый начал узнавать их, начал сам есть и изобретательно материться всякий раз, когда они отбирали у него спички.

Это был какой-то пиздец. Сережа то плакал и рассказывал путанные истории с птицами, огнем и каким-то ментом, что врал, будто Олег мертв, то… Пугал их своими рассказами, как он кого-то жег и порывался отправиться в Питер — довершить дело.

Мама дорогая! Олег даже доктору его больше не мог показать, такого красивого — потому что любой доктор тут же поймет, с кем имеет дело… Увозить его из России надо!

Олег рискнул, набрал еще раз того же психиатра. Психиатр жаждал пообщаться с самим Серегой, но все-таки очень неохотно посоветовал Олегу успокоительное.

Ну, в смысле не Олегу, а… срань, да с такой жизнью ему тоже успокоительное понадобится.

Больше доктор ничего не посоветовал:

— Лекарства имеют оттенки действия, помимо задекларированных, — сказал он строго. — Любой пациент — прежде всего личность, а потом уже объект терапии!

Шура вот-вот должен был выйти на работу, но хуже всего — из Твери возвращалась его супруга и Олег не был уверен, что она отнесется с пониманием к тому, что на ее даче прячут разыскиваемого преступника. В Шуре Олег был уверен, с юности его знал, да и Сережке Шура был очень обязан…

С успокоительного Серега делался вялым, много спал и делать с ним можно было что угодно — как с бревном, в полный рост. Возможно, в таком состоянии Олег и сможет перетащить его через границу… только сперва подгримировать надо. И документы выправить. Олег даже знал, к кому обратиться — был у них одноклассничек, пошедший по кривой дорожке… Сдать не должен — Муха за деньги маму родную продаст, а ментов не любит с тех самых пор, как те его в детстве ловили в супермаркете за поеданием шоколадок.

В общем недельку не поспать… бывало и хуже.

И вот когда Олег посчитал, что его проблемы решаемы — оно и грянуло. В полном охуении они с Шуркой смотрели на экран…

“Кто же нас так подставил?!” — билось у Олега в голове непрерывное.

Серегу надо было увозить. Ясно как белый день… И Олег должен сделать так, чтобы его даже не подумали подать в международный розыск.

Паша предлагает деньги? Деньги понадобятся. Есть у Олега пара знакомых, которые за миллион-другой спокойно примут участие в спектакле…

— Не нравится мне это, — мрачно прошамкал Игорь, тыкая ложкой в экран. — Слишком театрально.

На экране разлетался вдребезги вертолет — действительно, как в кино. Кадры с камер наблюдения. Лицо Разумовского почти везде прикрыто челкой. Интуиция говорила Игорю, что тут есть какая-то подстава.

— Туда ему и дорога, — мрачно и несчастно сказал Дима.

Игорь поправил повязку, потрогал ноющую челюсть и зачерпнул еще бульона. Челюсть ему не сломали, но трещину Игорь получил и теперь старался не открывать рта без надобности — иначе он бы нашел, что Диме ответить.

Зато и уроды эти сели надолго — похищение, убийство, наркоторговля, нападение на сотрудника полиции… красивый букет.

Хрен знает, что тут было в этом доме раньше, может дворец, Олег не знал. Это Пашка постарался — и с самолетом и с квартирой… В Европе он действовал уверенней. Психиатра тоже он нашел. Если бы это только еще помогало…

Два года спустя.

— Ты же умер! — вырвалось у Игоря.

Волков молчал. Игорь тоже молча отошел от двери, пропуская гостя в комнату. Волков, не спрашивая, сел, выбрав стул, не обмотанный изолентой. Игорь уселся напротив, все в том же молчании изучая неожиданного гостя. Интересно даже не то, что он воскрес — а что ему надо?

Олег мысленно материл дорогого друга Сережу, с упорством, достойным лучшего применения, настоявшего именно на этом следователе. “Он умный и упорный, он точно не отступится”, — и далее по тексту.

— Нам нужно найти, кто нас подставил, — наконец выронил Олег.

...И Игорь словно переносится на два года назад. Все странности и умолчания того дела — дела, которое сразу взял себе Стрелков, дела, до которого его старательно не допускали — ожили в его голове.

А ведь он знал! Разумовский мог быть каким угодно психом и помешанным на справедливости маньяком, но бессмысленные теракты — не его стиль. Просто нарисовать знак чумного доктора на карте города? Обыватель махнет рукой — что еще ждать от сумасшедшего, но Игорь знал, что все не так просто.

Вот только в это же время он активно бегал — сперва за наркомафией, потом от наркомафии, потом спасал из лап наркомафии Юлю, потом они поссорились, потом помирились... потом было дело гипнотизера, потом — выборгского педофила... текучка, захватила и понесла.

Игорь привычным движением ноги поправляет куда-то поехавшую ножку стула, поддергивает изоленту:

— Расскажи мне все с самого начала, — требует он. — И почему ты пришел именно ко мне?

— С-сережа... — выдыхает сквозь зубы гость. — Он решил, что ты лучший мент в этом вашем управлении.

Разумовский жив. Почему-то Игорь совершенно не удивляется.

—... узнал про это. Те кто много знает, — Олег усмехается, — не живут долго. Но я не хотел

втягивать в это Серегу. Он, знаешь ли... — Олег задумывается, не зная, как и объяснить. "Нервный и тревожный, но может пойти вразнос"?

"Хотя что тут объяснять... Этот мент с ним знаком".

— Его может занести.

— Я заметил, — Гром кивает с сардоническим видом.

"Ну да, Серега и его едва не сжег в своем припадке социальной справедливости... Господи, я оставил Серого всего на один год!"

— Они его едва не убили, — резко кидает Олег. — Этот врач... я не знаю, чей заказ он выполнял, но Серый был совсем не в себе, когда я его вытащил. Но теперь он хочет понять — кто, и он уверен, — Олег морщится, — что ты тоже не сможешь это так оставить.

Игорь задумчиво ставит локоть на стол. Разумовский прав, он не может оставить этого просто так. Те, кто устроил это, должны ответить перед законом, ответить по всей строгости. Какими бы деньгами они не ворочали, какие бы посты не занимали — такого им не простят.

— Я хочу быть уверен, — медленно говорит Игорь, — что твой друг не сожжет этих людей к чертовой матери, когда я найду их.

Олег неожиданно хрюкает от смеха.

"Ему кажется это смешным?.."

— Я передам ему твои пожелания.

— Нет, — жестко отвечает Игорь. — Встреча. Я хочу договариваться с ним лично.

"И проверю, насколько крепко у него крыша на болтах держится".

Игорь убирает руку со стола, липкая поверхность отпускает рукав с треском неохоты.

Олег наблюдает за ним темными глазами убийцы:

— Хорошо, — цедит он сквозь зубы. — Я приведу его. Но если с Серым вдруг что-то случится...

"Я тебя из-под земли выкопаю и обратно закопаю", — думает он.

О встрече Игорь забыл. Когда ты получаешь по голове лопатой — из нее что-нибудь да просыплется. Он просто полз домой, уставший, как стая собак, и вдруг понял, что Вивальди, играющий на лестничной клетке, доносится из его квартиры. Меееедленно приоткрыл дверь...

— Вы что вообще делаете?! — вырывается у него.

Два часа назад.

— Короче, этот мент сам виноват, — ругается Олег, засовывая в замок отмычку. — Подождем внутри, не хватало тебе здесь светиться.

По мнению Олега, Серега не стоит, не ходит и не ест в кафе — он светится. По мнению Сережи, Олег преувеличивает. Во-первых, он в темных очках. А во-вторых, это у самого Олега такая физиономия, что мимо нее ни один мент не пройдет, Серегу это всегда обходило стороной.

Замок щелкает, следом щелкает выключатель.

— Красивое окно, — первым делом замечает Сережа.

"Но в каком состоянии!"

Ну не выдержал он. Не выдержал.

Игорь чувствует сильное желание ущипнуть себя за что-нибудь. Весело горящее в камине пламя отражается в свежепомытом окне.

— А вот и он, — говорит Разумовский, отвлекаясь от попыток оттереть стол. — Я же говорил, рано или поздно мы его дождемся.

"А с головой-то у него до сих пор не очень..."

Волков смотрит на него из-под потолка. В его руках — швабра с ошметками паутины. Игорь обалдело моргает, и ляпает первое, что пришло ему в голову:

— А откуда у меня стремянка?

— Я у соседа одолжил, — говорит Волков, спрыгивая.

— А у меня сосед есть?..

— Да. Виктор Иванович. Серый, пельмени поспели?

Встречу эту Игорь представлял себе совершенно иначе. И совершенно не представлял, что когда-нибудь его стол помоет маньяк-миллиардер.

Означенный же маньяк-миллиардер в это время извлек из своей миски пельмень, изумительно напоминающий формой летающую тарелку, и теперь озадаченно его разглядывал. Видимо, этот пельмень Игорь лепил во время какого-то особенно бурного спора с Федором Ивановичем.

— О, домашние! — весело замечает Волков.

Игорь устал как собака. Сказать по-честному, сегодня ему не хотелось вести сложных бесед с Разумовским. Игорь прихлебывал пельмени и просто разглядывал того через стол.

Разумовский был спокоен, словно и не гонялся пару лет назад за Игорем с огнеметом. Надо бы спровоцировать его, тогда будет понятно, хорошо он лечился или плохо. Огнемета-то у него сейчас все равно нет.

Подумав об огне, Игорь машинально бросил взгляд на камин, только сейчас задумавшись...

— Поверь, этот паркет можно только сжечь, — охотно поясняет Разумовский.

Волков делает такое движение, будто хотел накрыть лицо ладонью, но сдержался.

— Как ты любишь все жечь, — бурчит Игорь.

Разумовский улыбается ему совершенно безумной улыбочкой:

— Но ведь я добился реформации этой прогнившей системы, Игорь. Зря ты остановил меня... и зря я ударил тебя бутылкой, — вдруг признается он.

"А с огнеметом ты за мной не зря что ли гонялся?" — изумляется Гром, но ничего не говорит.

Разумовский болен. Какой смысл спорить с сумасшедшим или обижаться на него? А вот смысл найти ту суку, которая устроила теракт, — есть, еще как... Игорь был там, примчался, он помнит запах пороха и крови, ошметки на стенах, людей, недавно бывших живыми и полными сил — без рук, без ног, без глаз... Эмоции нахлынули с такой силой, что идея отдать заказчиков этого Разумовскому показалась не такой уж и крамольной.

"Закон есть закон, — напомнил себе Игорь. — Я должен соблюдать его, а не нарушать... хоть иногда".

— Я найду их, — мрачно говорит он. — И они ответят перед судом.

В глазах Разумовского — отблеск пламени, делающий его лицо таким знакомо-безумным...

— Я сожгу их...

— Серый! — Волков хлопает Разумовского по плечу. — Спокойно. Думаешь, провести остаток жизни в тюрьме строгого режима — сильно лучше, чем сгореть заживо?

— Если их не накажут...

— Их накажут, — твердо говорит Волков. — А если нет... — он оборачивается к Игорю, — то все наши дальнейшие действия мы согласуем с тобой. Сережа обещает. Да, Сережа?

Разумовский кривится, но кивает — очень и очень неохотно. Отблеск пламени делает его глаза из серо-голубых — серо-желтыми, как у хищной птицы.

"Волков будет следить за ним", — понимает Игорь.

Разумовский не вылечился, но пока Волков рядом — он относительно безопасен. Точнее — опасен ровно в той же степени, что и сам Волков.

И Игорь не будет сдавать эту сладкую парочку. Стены психушки Разумовского все равно не удержат, а вот Волков — удержит.

— Что это?!

Игорь с трудом разлепил глаза и увидел Юлю. Юлю с чемоданом, разрумянившуюся от свежего воздуха... и очень красивую.

"Уже вернулась... думал дольше будет..." — крутится у него в голове еще полусонное.

Юля решительным шагом подошла к дивану и подсунула Грому под нос что-то, при ближайшем рассмотрении оказавшееся длинным рыжим волосом.

— Кто она? — грозно интересуется Юля, и тут Игоря пробирает невероятный смех — долгий, захлебывающийся и перешедший в кашель.

...Потом он лежал, пытаясь отдышаться, а Юля замерла над ним, недоуменно подняв брови.

— Разумовский жив, — признался Гром (все равно ведь выяснит!). — Только...

— Хочешь сказать, что это Разумовский тебе окно помыл? — ласково поинтересовалась Юля, небрежным щелчком сбрасывая волосок с пальцев. — Игорь, я похожа на дуру?

Игорь раскрывает рот, не зная, что и ответить. Правда выглядит совершенно неправдоподобно.

— Юль, — садится он и хлопает по дивану рядом с собой. — Садись, я расскажу тебе эту историю с самого начала.

Юля молчала долго. Игорь видел, что она поняла все — и даже то, почему он не вломил Разумовского коллегам.

— Одно не понимаю, — наконец сказала Юля. — Зачем он все-таки помыл нам окно.

— А еще он сжег половину паркета, — добавил Игорь, глядя на пол.

Серёжа лежал в полудреме.

Он снова в России.

Доктор был против. Доктор считал, что это негативно скажется на его состоянии.

Доктор рекомендовал остаться в Венеции, жить тихой жизнью без стрессов, но на что ему такая жизнь? Жрать, пить, любоваться статуями — и все? Черт побери, он мечтал изменить этот мир — и он изменил его! И это — только начало.

Сережа лежал, в полуяви-полусне он грезил… Он думал о своих будущих изобретениях, о технологиях и о струе желто-оранжевой энергии, бьющей из его руки… выжигающей… все, что ранило его…

Странное состояние — быть вне закона. А словно ничего и не поменялось. Сережа все так же проводит большую часть времени за компьютером. Он любит людей, но как бы… немного на расстоянии. Подпустить к себе — тяжело, не всякий примет его… такой он есть. Плохая социализация, раздвоение личности, любовь к искусству и пиромания. Как Олег вообще мог так поступить с ним? Как он мог не сказать, что жив? З-защитник, мать его!

...Первое, что Сережа сделал, придя в себя — восстановил контроль над своим детищем. Неофициально, разумеется, через Пашку. Завещание на него задним числом накатал… Показательна была и реакция партнеров — они смолчали, не сообщили о нем полиции. Все дело в выгоде — пока сотрудничество им выгодно, они будут молчать. Кто-то, похоже, и вовсе не поверил, что робкий и неуверенный в себе Сережа Разумовский — и есть Чумной Доктор, несмотря на все доказательства.

Губы лежащего Сергея трогает сардоническая ухмылка.

… А вот те, кто поверил — они теперь боятся его. И тоже ничего не скажут полиции.

Одну его часть огорчает этот страх… Так. Он снова думает так, как доктор ему думать не велел…

“Не часть. Меня огорчает, то что они стали меня бояться”, — думает он, но не может не признавать — огорчает слабее, чем… когда они… он… бодрствует.

Без сна крутится и Олег. “Сережа-Сережа… идеалист… и почему я каждый раз радостно влезаю в это дерьмо вместе с тобой? Я ведь правда верю, что ты изменишь мир… Ты видишь что-то недоступное другим — и всегда видел… Я идиот, мне надо было подумать, что ты просто не сможешь без меня”.

За материалами экспертизы пришлось побегать. То Грому говорили, что они в одном архиве, то они оказались совершенно в другом. Хорошо еще, сотрудник архива оказался понимающий: сам, без дополнительных просьб, сделал ему копии.

— Здесь нельзя копировать! — вякнула было какая-то тетка.

— Это сам майор Гром!— сообщил ей парень. — Ему все можно.

"Приятно, когда тебя узнают, но чертовски сложно работать под прикрытием", — подумал Игорь.

— Начальник, выписку из моего дела когда мне отдашь? — подсунулся к парню какой-то тип с мелкоуголовным лицом.

Тот моментально преобразился:

— Запрашивай через канцелярию! — гавкнул он. — Много тут вас таких ходит!

...С делом Гром пошел к Жеке. Жека ему не обрадовался:

— Тебе что, больше всех надо? — изумился он. — Что ты хочешь там найти?

— Странности и нестыковки, Жень. Любые.

Жека вздохнул и отложил бумаги:

— Зачем тебе это? Дело давно закрыто, фигурант — в могиле…

"Для покойника он слишком бодро пельмени наворачивает",— подумал Игорь.

— Затем, что это был не Разумовский. Не его почерк. И я хочу найти эту суку!

На лице Жеки — бесконечное терпение:

— Игорь, он же псих. Мало ли, что ему стукнуло!

— Я его видел, а ты — нет, — категорично возражает Игорь. — Да, Разумовский — псих, но псих поехавший на социальной справедливости, Женя!

Жека делает мученическое лицо:

— Хорошо, я посмотрю вечером. Но не жди от меня слишком многого.

Ужинали молча. Игорь, как и обычно, устал, как собака. Подозреваемый рванутся убегать по крышам, сраный скалолаз, провалился в чердак и сломал ногу. Так Игорь с Димой его и перли по всем шести этажам старого дома вниз, к “Скорой”. Подозреваемый ругался, кусался и оплевал Диме куртку. Потом Игорь бессовестно свалил бумажную работу на напарника ( и пусть только попробует снова нарисовать рапорт в виде комиксов!) и бодро отправился к Юле.

— … и вот фотографии с территории предприятия, — вещала она из дальней комнаты. — Обратите внимание на детали, помеченные красным…

На столе одиноко белела тарелка, накрытая прозрачным пластиковым колпаком. Как раз тогда, когда Игорь закончил с супом, Юля закончила съемку. Потом они долго целовались на диване, но в итоге Юля не выдержала:

— Что там? — выпалила она и глаза ее горели любопытным огнем.

Игорь достал из-за пазухи папку со второй копией отчета экспертов и вручил Юле. Сам закемарил на диване, под шелест страниц и тихое тапанье клавиатуры.

— Он вообще нормальный?! — разбудил его Юлин вопль.

— Кто? — Игорь стряхнул с себя остатки сна.

— Разумовский! — Юля развернула ноутбук и сунула его Игорю под нос, спросонья тот все никак не мог понять в чем дело… свалка какая-то…

— Нет, ну ты скажи, он нормальный?! — злилась Юля.

— Юль, он псих со справкой, — напомнил Игорь. — В чем дело?

— Он бы еще лазерное шоу в честь своего возвращения устроил! Два года эту свалку никто не трогал — и вот пожалуйста!

— Юль, — Игорь тряхнул головой, сбрасывая остатки сна. — Эта свалка теперь и не его вовсе.

— Знаю. Владелец — Павел Валентинович Заводский. Бывший председатель совета директоров компании “Вместе”, заместитель Разумовского, — выдала Юля. — Игорь, извини, но связь тут очевидна. Два года ничего не происходило — и тут компания объявляет о модернизации предприятия. Одновременно ты лезешь в то старое дело… так. Ты можешь связаться с этими двумя?..

Игорь помотал головой:

— А кто свяжет меня с Разумовским? — хрипло спросил он. — Кто предположит, что он обратился за расследованием своего дела ко мне? Я просто скажу, что сомневаюсь в его смерти… и выясню немало интересного, я так думаю.

“Нет, ну он вообще нормальный?! — вертелось у Игоря в голове. — Взятка должностному лицу при исполнении! Он вообще как додумался курьера на адрес участка прислать?”

Только что ему доставили коробочку со смартфоном, без записок и пояснений. Игорь включил аппарат и на экране высветилось сообщение:

“Звонки через мессенджер не отслеживаются. Симка левая”.

В мессенджере был всего один контакт. По имени “Серый волк”. Да вы ж мои конспираторы!

— Что это? — любопытно спросил Дима.

— Возможно, будущий вещдок, — мрачно ответил Игорь.

Втягивать Димку в эту историю не хотелось категорически. Дима — очень правильный парень, некоторых вещей он может просто не понять.

Но дело сделано, до конца дня в голове майора Грома крутится бандитская песня:

“Пацаны на «геликах» едут решать дела

В сумке у Самвелика циркулярная пила

Вазген везёт на стрелку газовую горелку

«Болгарку», стамеску — щас будет замес тут

Магомед взял с собой огнемет

— Магомед

— Что?

— Ты нормальный, нет?...”

— Да ничего особенного, — пожал плечами Жека. — Единственное, что могу сказать — парни, которые это составляли, они… особенно не выламывались. Очень уж все очевидно. Знак Доктора, взрывчатка производства Holt Int… Необычно лишь то, что в этот раз маньяк прибег к помощи исполнителей, раньше сам, все сам…

— Вечером. Там же, где и позавчера.

Ну не мог Игорь обсуждать такие вещи по телефону, пусть даже и через какую-то суперпрограмму шифрования. Он собирался сбежать с работы пораньше, но, как и обычно, из этого ничего не вышло.

— Урод! — бешено орал потерпевший, которого удерживали двое сотрудников. —Я тебя сейчас!..

Дальше пошли отглагольные прилагательные сексуального характера.

— Это оскорбление словом! — обвиняюще показал пальцем задержанный. Средним.

— Да я тебя сейчас еще и делом оскорблю! — надрывался потерпевший.

При помощи тычков и матерных конструкций Игорю удалось развести бойцов в разные углы ринга и даже заполнить протокол. Рутина, ничего особенного — но когда Игорь подошел к дверям своей квартиры, изнутри уже слышались подозрительные постукивания. Интересно, чем на этот раз заняты его гости?

Разумовский, с ногами забравшись на стул, что-то быстро печатал, не обратив на пришествие Игоря никакого внимания. А вот Волков, ловко орудуя топором (где он взял топор?) притесывал ко второму стулу новую ножку.

— Раздражало, — пояснил он Игорю.

На паркете белели свежие стружки.

— Мы бургеры принесли, — Волков кивнул на желтый пакет с эмблемой фастфуда. — У тебя в холодильнике мышь повесилась.

Разумовский все так же сосредоточенно печатал. Игорь некоторое время понаблюдал за ним, за тем сделал шаг вперед…

— Не мешай, — остановил его Волков. — Сейчас Серый закончит и вернется к нам.

Отказываться от бургера Игорь не стал. Он жевал булку и наблюдал за Разумовским, тот продолжал печатать, никого не замечая.

— Может, все-таки вывести его из нирваны? — поинтересовался Игорь, доев.

— Нет, нельзя, — покачал головой Волков. — Серого нельзя сбивать с мысли, человечество может нам этого не простить.

— В смысле?

— Он гений, — просто сказал Волков.

Игорь моргнул, а затем — моргнул еще раз. Волков говорил на полном серьезе.

В этот момент Разумовский с громким хлопком закрыл ноут.

Поднял взгляд на Игоря:

— Ты что-нибудь выяснил? — с места в карьер начал он.

— Они брали взрывчатку у Holt Int, — пожал плечами Гром. — Пару исполнителей отловили, но пройти по цепочке дальше не удалось — тот, кто выдавал этим уродам задание, умер.

Разумовский задумчиво постукивает пальцами по крышке ноутбука:

— Holt Int… Если бы они так легко раскрывали своих заказчиков. Ну не у всех же такая прозрачная компания, как у меня! — насмешливо покосился на Игоря он.

“Интересная оговорочка, — заметил Игорь. — До сих пор считает “Вместе” своей компанией… Или она до сих пор его?”

Если Юлины выкладки насчет свалки верны… Разумовский до сих пор держит свой бизнес в руках, но теперь — через подставных лиц. Чего он добивается, вороша свалку? Он, может, и псих, но уж точно — не дурак.

— Можно проникнуть в офис корпорации, — задумчиво сказал Волков. — Тогда…

— Даже думать не смей! — вскинулся Разумовский. — Олег, ты правда думаешь, что в офис компании, торгующей оружием, так легко проникнуть?

Судя по задумчивой физиономии Волкова, он вполне был готов это проверить.

Разумовский нервно сжал и разжал кулаки:

— Взломать их систему не выйдет, компьютеры компании соединены по локальной сети…

Дальнейшие слова Разумовского были также понятны, как если бы он говорил, допустим, по-китайски. Сунь-хунь-в-чай маршрутизация. Вынь-су-хим интернет.

— Самое слабое звено здесь — человек, — закончил Разумовский и характерно потер пальцы друг о друга. — Я попробую подкупить кого-либо из сотрудников компании…

— Осел, нагруженный золотом, возьмет любую крепость, да? — процитировал Македонского Игорь. — Вечные ценности…

Что-то он сказал не то. Разумовский внезапно сгорбился и вцепился в ноутбук до побеления пальцев:

— Мир меняется, — сказал он странным голосом.

— Серег, расслабься, — вмешался Волков. — Он не то имел в виду. Слушай, мент, тут такое дело… возможно, те, кого мы ищем, найдут тебя сами. Мы с Серым тут лапками подергали — кто следит, тот поймет. Шурши поактивнее, но так, чтобы они не поняли, куда ты копаешь…

Разумовский медленно расслаблялся — выпустил ноутбук и начал распрямляться.

И тут в замке зашуршал ключ.

— Юля, — пояснил Игорь, увидев, как напряглись гости.

Игорь уже больше года приходил ночевать к ней, если Юля только не уезжала в командировку. Хорошо ведь. Хорошо, когда тебе оставляют суп, когда гладят по голове, если ты, устав как собака, заснул, не добравшись до кровати… хорошо просыпаться вместе с ней, такой теплой и нежной…

Сегодня Игорь написал ей смс, что ему придется переночевать у себя — он не сомневался, что Юля догадается, в чем дело.

Вот только он не учел, что она сама захочет пообщаться с Разумовским.

А Разумовский-то подскочил и заоглядывался.

— Она меня узнает!

— Надень солнечные очки, — иронично порекомендовал Волков. — Они же делают тебя совершенно неузнаваемым.

И тут Игорь увидел… преображение. Изменилась поза, выражение глаз — словно бы перед ним стоял совершенно другой человек. Внезапно повеяло опасностью — Разумовский потянулся к барсетке…

— Серега! — подорвался Волков, тоже это все увидевший. — Ну-ка… держись.

Волков обнял Разумовского за плечи и притянул к себе, и именно в этот момент Юля наконец справилась с замком.

Разумовский хрипло и тяжело дышал. Все его тело находилось в каком-то странном напряжении. Он опирался негнущимися, деревянными руками на предплечья Волкова, и что-то не совсем человеческое виделось в этой странной позе.

— Серега, таблетки твои где? — вполголоса спросил Волков.

Юля так и замерла у порога, внимательно оглядывая открывшуюся сцену. Разумовский сглотнул и что-то неразборчиво пробормотал. Волков резко рванул молнию на его сумке и запустил внутрь руку. На стол полетел баллончик с дезодорантом, были последовательно вышвырнуты три зажигалки и коробок спичек.

— Господи, дай мне сил, — выдохнул Волков, обнаружив, что в барсетке больше ничего нет. — А, погоди-ка…

В пальцах Волкова оказалась желтая бумажка с треугольной печатью.

— Мужик! — посмотрел он на Игоря огромными глазами. — Мужик, сбегай в аптеку, возьми препарат, а? Лучше бы ты зажигалки свои дома забыл, чудило! — с искренним страданием выдохнул он.

— Я сбегаю, — внезапно выдохнула Юля, делая шаг вперед.

Разумовский дернулся.

— Не подходи! — резко бросил Волков. — Майор, передай ей рецепт!

— Что происходит? — негромко поинтересовался Игорь.

— Она не должна была заходить так резко… без предупреждения, — облизнул губы Волков. — Серый еще… не очень в норме.

“Да как вы вообще расследование вести собрались?!”

Эта мысль неотступно крутится у Игоря в голове, пока он несет рецепт до двери. Юля, обменявшись с ним понимающим взглядом, выскользнула на лестницу.

— Это все потому, что ты меня бросил, — дрожащим голосом сказал Разумовский, когда щелкнул замок.

Игорь обернулся… Разумовского колотило, Волков держал его в охапке, прижимая к себе. Совершенно непохожие внешне, они вдруг примерещились Игорю братьями.

— Прости, — кротко сказал Волков.

Дрожь прекратилась и Игорь увидел, как Разумовского снова охватывает напряжение:

— Это все из-за нее, — вдруг сказал он совершенно иным тоном, уверенным и опасным. — Это она поставила “жучок”.

— Это все из-за меня, — тихо сказал Волков. — Если бы я не оставил тебя, ничего бы не случилось.

В Разумовском произошла очередная мгновенная перемена. Он всхлипнул и вцепился в Волкова обеими руками.

— Холодно, — выдохнул он. — Олег, мне холодно.

— Сейчас мы камин растопим, — пообещал Волков, голосом уверенным и веселым. — Ты согреешься.

Глаза у него были отчаянные.

Игорь так и стоял у двери, стараясь не отсвечивать. Ему, как и любому менту, приходилось время от времени иметь дело с сумасшедшими, но все его обязанности заканчивались на том, что Игорь скручивал пациента, сажал в “обезьянник” и вызывал психиатричку. Но сейчас — не тот случай.

Разумовский расцепился-таки с Волковым. Наемник, ловко орудуя топором, выломал с метр паркета, поймал взгляд Игоря…

— Я тебе новый паркет закажу, — пообещал он. — Даже таджиков пригоню, чтобы уложили.

Обнажились почерневшие от битума доски. Разумовский нервным движением щелкнул зажигалкой и нажал на кнопку баллончика, из сопла вырвалась воняющая химией струя огня…

— Он мне квартиру не сожжет? — вполголоса поинтересовался Игорь.

Волков его услышал:

— Серый умеет обращаться с огнем. Он даже не обжегся ни разу.

— Ага, — кивнул Игорь, у которого вдруг заболели позапрошлогодние ожоги. — Верю.

Потом Волков и Разумовский сидели около камина прямо на разоренном полу, вдруг напомнив Игорю солдат после боя — и вся обстановка старой квартиры отбрасывала время назад, куда-то в середину прошлого века, и даже странными казались современные наряды гостей…

Камин, набитый деревом до отказа (Игорь подумал, что теперь паркет действительно придется перекладывать) пылал так, что пот на висках проступил, но Разумовского продолжала колотить крупная дрожь. Волков, успокаивающие похлопывающий его по спине, поднял взгляд на Игоря:

— Воды принеси, — шепотом попросил он.

Игорь пошел в ванну и налил холодненькой из хрипящего крана. Разумовский, сделав глоток, тут же выплюнул все прямо на пол, и Волков отобрал у него стакан:

— Ты что, прямо из-под крана нацедил что ли? — обругал он Игоря. — Срааань… В пакете "кола" была.

Игорь молча отправился наливать "колу".

— Серег, умойся, полегчает, — прозвучало за спиной.

Игорь обернулся как раз, чтобы увидеть, как Разумовский, забрав у Волкова стакан, выливает его себе прямо на голову. Отер мокрую щеку о плечо — и вдруг, закрыв лицо руками, зарыдал — совершенно беззвучно, но отчаянно.

— Да где там телку твою носит?! — выкрикнул Волков.

— Она не "телка", — зачем-то поправил Игорь.

— Значит, бабу!

— Она — моя невеста! — неожиданно даже для себя самого заявил Игорь.

— Да хоть жена! Носит ее где, ну?

Тут словно бы в ответ на его слова в замке снова заскрежетал ключ.

Юля была не в восторге от нового дела Игоря. А точнее — от тех, с кем ему приходится иметь дело, распутывая это дело. Ни к Волкову, ни, тем более к Разумовскому она не питала ни малейшего доверия.

Сложно испытывать теплые чувства к человеку, который гонялся за тобой с огнеметом. Но у Юлиной неприязни к Разумовскому была еще одна важная причина.

Ей было противно. Куда более противно, чем от жирных морд по телевизору, едва прикрывающих свои делишки фиговым листком приличий. Эти хотя бы не прикидываются, они такие, какие они есть, Разумовский же… филантроп, почти герой — а оказался банальным маньяком, какое разочарование.

А самое страшное — умным маньяком, и Юле было тревожно за Игоря. Ради своих целей Разумовский уже подставлял его — и с легкостью подставит снова.

Нет, Юля знала, что у Разумовского конкретные такие проблемы с кукухой, но наблюдать это вживую оказалось совсем другим, чем просто отвлеченно знать.

Наблюдать, как его колотит, как Волков отчаянно выщелкивает таблетки из блистера и пытается напоить Разумовского “колой”, стакан летит и опрокидывается… Потом Волков держал своего друга в охапку и Юля видела, как тот постепенно перестает дрожать, а глаза начинают закрываться.

— Серег, вставай, — вполголоса сказал Волков. — Вставай, на диван ляжешь.

Разумовский кивнул, не открывая глаз. Волков потянул его вверх и даже сумел поднять — а затем Разумовского шатнуло так, что он едва не опрокинулся в камин. Тут решил вмешаться Игорь:

— Ну-ка…

Поддерживая под руки, они с Волковым сумели дотащить Разумовского до дивана.

— У тебя там никто не водится?

— Сто тысяч пылевых клещей! — рявкнул Игорь. — Как положишь, так накинутся и ка-ак сожрут!

Волков бережно уронил Разумовского на диван, поправил ноги. Длинная челка упала спящему на лицо, совершенно скрывая его, беспомощно повисла откинутая рука… Юля смотрела на это, ощущая, как неприязнь выветривается у нее из души.

С больного — какой спрос? Вероятно, Разумовский был неплохим человеком, пока не сошел с ума… У всех на виду, богатый человек — и никто ничего не замечал, пока тот не затеял революцию в отдельно взятом Питере.

— Вот так сойдешь с ума — и никто не заметит, пока не начнешь гоняться за прохожими с огнеметом, — пробормотал тихо отошедший от дивана и вставший у Юли за плечом Игорь.

В последнее время у них удивительно сходились мысли.

— Я замечу, — прошептала ему на ухо Юля.

— Спасибо, родная, — шепнул Игорь. — Я знал, что могу на тебя положиться.

Волков наконец закончил укрывать Разумовского и поправлять ему конечности, он подошел к столу, оперся руками на столешницу и сгорбился. Вид у него был ужасно усталый.

— Это надолго, — кашлянул он. — На несколько часов, если не до утра.

— Мужик… вот нахрена ты его такого в Россию припер? — только и спросил Игорь,

Волков одним махом подскочил к Игорю и внезапно сгреб его за ворот:

— Чего бы я только не дал, чтобы оставить его в… Европе! — отчаянно выкрикнул он. — Вы же нихуя не знаете, как мы с ним жили… — тоскливо выдохнул наемник. — Это он сейчас… еще неплох.

Игорь аккуратно отцепил от рубахи чужие руки. Лицо у Волкова было замкнутое и отчаянное, было видно, что ему хочется поделиться своей болью — но он не привык жаловаться.

— Было хуже? — спросила Юля самым сочувственным тоном, и Игорь бы не стал ставить на то, что она не включила диктофон.

— Хуже? — вскинулся Волков. — Его не лечили, крошка. Его — убивали. Он меня не узнавал, — тоскливо сказал Волков, смотря не на Игоря и не на Юлю, а куда-то поверх их голов. — По-моему не особенно понимал, что происходит… Потом было прояснение… а потом он ходил по дому, ругался сам с собой, я все зеркала завесил, как по покойнику… Серега бил их голыми руками, у него теперь все ладони в шрамах!.. Срань господня, да, ему было хуже! Вы думаете он не лечится? Лечится! Только это не вылечить вот так!

Волков резко вскинул руку и звонко щелкнул пальцами:

— Нам психиатр говорит, что лечение может затянуться и лет на десять, — упавшим голосом сказал он. — Что мы будем искать через десять лет? Кого? Как? Я бы срал на эту справедливость, но Серого выставили террористом, убившим сотни людей!

— Сюда ты нахрена его припер? — с нажимом спросил Игорь.

— Ты думаешь, он бы остался? — криво усмехнулся Олег. — Сережа, он… слишком деятельная натура. И упрямый, как баранье стадо!

То, что Разумовский — натура деятельная, Игорь замечал.

Волков снова сгорбился над столом, тоскливо.

— Если я такси вызову — поможешь мне его вниз дотащить? — спросил он Игоря.

— Да пусть… — махнул рукой тот. — Пусть спит. Мы с Юлей к ней поедем.

Юля молчала всю дорогу до дома. Дома достала с верхней полки пачку сигарет, молча подожгла одну. Так-то Юля не курила, но Игорь знал этот ее обычай.

Сейчас она несколькими резкими затяжками уничтожит треть сигареты. Выдернет ее изо рта и жестко придавит в пепельницу, сминая белый столбик “лебедем”. Повернется к нему и…

— Игорь, это полный пиздец, — сказала Юля.

Гром пожал плечами, внутренне полностью соглашаясь с оценкой. Полный пиздец. Вся жизнь — это полный пиздец, можно привыкнуть…

— Юль, — сказал он. — Выходи за меня.

Юля некоторое время молчала, растирая в пепельнице сигарету и разглядывая его лицо.

— Когда? — спросила она.

С утра их с Димкой вызвал к себе Федор Иванович.

— Игорюш, — ласково спросил он, — скажи мне, дураку старому, вот нахрена ты в это дело полез?

“О-оперативненько работают!” — оценил Игорь.

Димка бросил на Игоря удивленный взгляд, но смолчал. Пока смолчал.

— А кто интересовался-то? — как бы невзначай уточнил Игорь.

Прокопенко потряс у него перед носом указательным пальцем. Потом, видно решил, что мало — и потряс еще раз.

— У нас тут насильник завелся, — наконец сказал он. — Вот этим делом занимайся, а туда — не лезь!

Прокопенко хлопнул перед Игорем папку с материалами. Вздохнул:

— Все равно полезешь. Игорь, зачем тебе это нужно, скажи мне?

Гром почесал в затылке:

— Разобраться бы.

— Без тебя уже разобрались! И кому надо по шапке без тебя выдали, — проворчал Иваныч. — Иди, работай!

— Что за дело? — любопытно спросил Дима, лишь только они вышли из Иванычева кабинета.

— Два года назад, — напомнил Гром. — Взрывы в городе, помнишь?

Дима помрачнел:

— У меня подруга там погибла. Если бы я только знал, я бы этого урода сразу в окошко выбросил!

Игорь помолчал, преодолевая внутреннее сопротивление. Черт его знает, как ему не хочется впутывать в это все еще и Димку! Но куда ты от него денешься… напарник.

— Не та рука, — сказал он наконец. — Кто-то работал под Разумовского, подставляя его — и не должен знать, куда я копаю. Если кто-либо тебя спросит — я поднял это дело потому, что сомневаюсь в смерти Разумовского.

Дима остановился на полушаге. Глаза — дикие.

— Чего?!

Игорь поморщился:

— Не кричи! Если тебя спросят — отвечай именно так. И обязательно скажи мне, кто интересовался! Чертово дело, все концы оборваны… Но хрена с два я это так оставлю!

— Я с тобой! — сказал Димка, со своим уморительно-киношным пафосом, к которому Игорь уже и привык…

Гром потрепал напарника по плечу:

— Поехали, свидетелей опросим.

И они ходили, опрашивали свидетелей.

— Действует всегда по одной схеме, — с умным лицом вещал Димка. — Нападает в лифте… использует медикаменты… Возможно, имеет доступ по работе?

Почему-то при слове “медикаменты” Игорю припомнился вчерашний вечер и Разумовский, вырубившийся, как топором по голове, с одной маленькой таблеточки.

— Психоактивные вещества? — предположил он. — Дуй к экспертам, Дима.

Коротко брякнул новый телефон, Игорь машинально схватился за карман…

Димка присвистнул:

— Крутой! Юля подарила?

Игорь кивнул, радуясь, что не пришлось искать объяснений.

— Кстати это… — припомнил он. — Мы с ней сегодня в загс заявление подавать пойдем.

— Поздравляю! — Димка радостно затряс его за плечи. — Нет, вот правда… поздравляю! Вы прямо идеальная пара, как… как помидор с огурцом, понимаешь?

Игорь похлопал Диму по плечу:

— На свадьбу придешь.

И достал смартфон. Дима деликатно отвернулся.

На экране горело сообщение от контакта “Серый волк”: “Я заказал доставку паркета на семь. Если сам не успеваешь, пусть баба твоя примет”.

“С-сука… — подумал Игорь. — Как же я люблю… деятельных людей!”

Масштаб деятельности Олега Игорь смог по-настоящему оценить, только поднявшись в квартиру. Очевидно, Волкову было очень скучно, пока его дружок валялся на диване трупом — паркет был снят везде. Теперь посеревшие плашки неаккуратной кучей громоздились около камина.

— В следующий раз скажи, чтобы обои жгли, — оценила зашедшая следом Юля. — Так они нам потихоньку ремонт и сделают.

Ни в какой загс они сегодня, разумеется, не попали.

— Зачем тибе этот дохлый урод? — поинтересовался Игнат, после вопроса Игоря.

Личность исполнителя терактов так и не была установлена — он погиб раньше, чем полиция добралась до него. Подкупал способ, которым мерзавца убили — кто-то запихал ему в глотку пачку долларов, достаточно глубоко, чтобы скрученная бумага перекрыла дыхание, а затем изрезал лезвием все лицо.

Стрелков при расследовании пошел путем экспертиз и официальных запросов. У Игоря был свой путь.

Игнат, с его темными делюгами, всё-таки не хватался за откровенный криминал, зато обладал очень чуткими ушами.

— Раз я спрашиваю — значит, нужен, — буркнул Гром. — Выкладывай.

Игнат посмотрел на его лицо и, видимо, решил не доводить:

— Нэ из наших он. Армейский.

— Армия? — напрягся Игорь.

— Я такими делами нэ занимаюсь, — развел руками Игнат. — Оружие-шмаружие, зачем это мнэ надо, слушай? Я тибе наводочку дам, но слушай, это серьезные люди, они и застрэлить могут…

Дело, дурно пахнущее с самого начала, начало откровенно смердеть, и Игорь вдруг задумался, что может и не вывезти его…

“Плевать! — отмахнулся от этой мысли он. — С Юлей я все вывезу — она на всю страну раззвонит. Главное — чтобы нас потом не вывезли куда-нибудь в лес, в багажнике”.

Весь оставшийся день Игорь был нехарактерно задумчив.

— Свадьба-то когда, жених? — добродушно спросил Федор Иванович, встретившись с Игорем у мужского туалета. — Чего молчишь, тихушник?

— Так это… — растерялся Игорь, — в загс сегодня пойдем…

— А вчера вы где были? — изумился Иваныч.

“Дима, — подумал Игорь. — Трепло”.

— Паркет меняли, — вздохнул Гром.

Прокопенко расплылся в улыбке:

— Вот это ты молодец! Да, молодец. Ну и правильно, не вести же молодую в такой страх!.. Вот это я тебя хвалю… Где отмечать будете?

— Дома, наверное… — пожал плечами Игорь, еще не думавший об этом.

Его больше занимал вопрос, как бы им до этой свадьбы дожить.

Два года назад у Игоря вышло прегнуснейшее дело, совершенно на ровном месте. Юлина подруга, Вика, попросила отыскать ее пропавшего брата. Парень сутки как загулял, пропал со всех радаров и не брал трубку. Игорь начал поиск, ожидая найти пропажу в ближайшем баре, или, в крайнем случае — в канаве, но в итоге получил увлекательнейший тур по питерским барыгам.

Милый Викин братишка, объевшись кислоты, привязал своего поставщика к батарее, долго пытал, поджег за собой мосты и квартиру, и пошел на следующий заход. Там его и скрутили. Игорь немного опоздал — к тому моменту, как в подвал, избив, бросили и его, парень был уже мертв.

Игорь запомнил эту группировку, а группировка запомнила Игоря — майор тогда ухитрился хорошо всадить ее главарей… Но свято место пусто не бывает. Нашлись новые уроды, возглавили уродов оставшихся — и именно на эту группу в полосатых робах указал Игорю Игнат.

— Юля… — попросил он по телефону и она поняла без слов.

— За месяц доберемся? — хихикнула она. — Сажай своих преступников спокойно, мой герой.

В квартире было тихо и пусто. Посреди комнаты высились обтянутые полиэтиленом пачки нового паркета. Игорь быстро дошагал до кухни, ухватил с полки малярный скотч и подошел к окну. Так думалось реально лучше.

“Арм.” — легла на стекло первая бумажка.

“Нарки” — добавилась чуть ниже вторая. “Охр.” — третья.

Так Игорь обозначил охранное агентство «Кобра» — какую-то весьма мутную контору, которая тоже как-то связана с дохлым армейским террористом…

“Разумовский?!”

Игорь задумчиво разглядывал получившуюся схему. Где же здесь связь? Как связан дохлый террорист с наркомафией и охранным агентством “Кобра”? Какое отношение все это имеет к Разумовскому?

“Кобру” они с Димой успели поискать. Кобр в Питере оказалось немало — установочная фирма, дилер автомобилей, конструкторское бюро… Нашли. Официальный владелец фирмы в девяностые проходил свидетелем по делу о вооруженном ограблении.

Димку Игорь оставил ворошить интернет — искать гребаную змею там. Налепил на окно еще две стрелочки, соединяя нарков и охрану с бывшим армейским по кличке “Бык”... Если предположить, что эта так называемая охрана, крышует нарков…

“Кто меня прошлый раз бил?”, — задумался Игорь, мысленно перебирая уголовные дела. Нет, вроде бы нигде никаких охранных агентств не мелькало…

Но если предположить, что “Кобра” крышует барыг… или даже проще — это разные фирмы одного хозяина. Бык засветился и там и там. Доверенное лицо? Если так, то его хозяин им и нужен. Бывший офицер, ушедший в бандиты — с кем и какими ниточками он может быть связан? Кто убил его? Почему таким странным образом? Стрелков свалил все на родственников жертв теракта, одним махом записал в подозреваемые пол-Питера и сказал “Глушняк!”, но Игорь был с ним совершенно не согласен.

Почерк не сходился. Быка убили очень уж хладнокровно и изощренно, типичная бандитская расправа над подельником… Заметали следы?

Встречу “Серому волку” Игорь назначил назавтра, только после вопроса Иваныча спохватившись — загс!

“Подождут, — наконец решил Игорь. — Главное, чтобы квартиру не спалили”.

Оправдывать Юлино предсказание про месяц ему не хотелось.

— Этот мент хоть когда-нибудь домой вовремя приходит? — проворчал Олег, просовывая в замок отмычку. — Может, ему нам уже ключи выдать?

— Может, он надеется, что ты ему ремонт сделаешь? — с невинным видом спросил Серый.

— Ты это начал, — не преминул напомнить Олег, толкая дверь. “Какое красивое окно и в каком…”

— Окно, — тихо сказал Серега.

— Да ладно тебе, Серег, — Олег толкнул его плечом. — Да плюнь ты на это окно, что ты к нему прицепился?

Он не понимал! Серега не может смотреть на красивые вещи в таком состоянии, это почти физически больно! И всегда было больно, только раньше он как-то… держался.

— Может, не надо? — нагнал его вопрос Олега.

— Надо, — упрямо сказал Серега, отлепляя бумажки.

“Арм”, “Бык”, “Координатор?!”, “Нарки”, “Охр”, “Крыша?”, “Разумовский?!”, какие-то стрелочки… Без пояснений понятно только то, что он не ошибся, выбрав Грома — этот вцепляется, как бульдог в штаны. Но окно-то зачем засирать?

Сережа перецепляет бумажки на стену.

— ...хозяйничать, — доносятся до него слова Олега.

— Мне можно, — махнул челкой Серега. — Я псих, мне можно.

И прикусывает язык, увидев, как напряглась спина Олега. Самоирония, его верное оружие, ударила не туда.

Игнат еще в прошлый раз выложил Игорю все, что знал о Быке, и больше из него было доить нечего. Гром подумывал выколотить информацию у ребят из охранного агентства своим обычным способом, благо нужный адресок у него был… но сегодня не получилось. Потому что был нетрадиционно ориентированный насильник, потому что у бизнесмена Меркушева обнесли квартиру, а в Неве выловили чью-то ногу. Игорь не мог разорваться на пяток маленьких Игорьков, чтобы заниматься разом всем. Он и без того переваливал на Диму очень много работы. Дима пока молчал, но Игорь знал — скоро он спросит ответа.

Если интуиция не обманывает его — Юля немало удивилась, что он добрался до загса так быстро, всего на третий-то день.

“Я с невестой”, — напечатал Игорь “Серому волку”. Повторять на “бис!” реакцию Разумовского на неожиданное явление Юли Игорю не хотелось.

Конечно же, под дверью квартиры гости не топтались. Может, Игорю им уже ключи выдать, чтобы отмычку не мозолили? И чем это Волков так звонко стучит, неужто…

Игорь обернулся на Юлю, чтобы убедиться, что у нее такое же выражение лица, как у него. Волков ловко щелкнул пазами очередной плитки и бодро застучал кияночкой. Судя по количеству уже уложенного паркета, гости, в отличие от Игоря были пунктуальны.

Вкусно пахло чем-то жареным. Разумовский сидел на диване так тихо, что Игорь даже не сразу его заметил. Сидел, расслабленно закинув руки на спинку, и смотрел куда-то в пространство.

— Мы тебе там пару стейков оставили, — оторвался от своего увлекательного занятия Волков. — Как раз Серый придет в себя, пока вы ужинать будете.

— Что с ним? — спросил Игорь, с трудом удержав на языке окончание “на этот раз”.

— Да ничего, — пожал плечами Волков. — Лекарство выпил, полчасика его лучше не трогать… все равно не запомнит ничего.

Игорь снова обменялся взглядами с Юлей. Разумовский продолжал все так же рассеянно разглядывать стенку.

“Не дай мне бог сойти с ума”, — подумал Игорь.

Стейки пахли просто потрясающе, но запах жареного мяса вкупе с физиономией Разумовского будил не аппетит, а очень даже неаппетитные воспоминания. Игорь усилием воли отодвинул их в сторону.

— Мясо не дожарили, — заметил он, отрезав кусок.

Разумовский на диване неожиданно тихо рассмеялся:

— Макарошки… недоварены.

Игорь с Юлей обменялись недоуменными взглядами.

— Оно такое и должно быть, — сказал Волков. — Это прожарка… как ее… медиум. А в Италии недоваренные макароны зовут аль-денте.

Юля фыркнула в ладонь.

— Значит в Италию мы в отпуск не поедем, да Юлек? — схохмил Игорь. В отпуске он бывал примерно ни разу.

Волков продолжал подбивать паркетные плитки. Быстро же он тут освоился...

Словно почувствовав его пристальный взгляд, тот поднялся, отряхнул колени:

— Я чаек поставлю. Мужик, где у тебя чай-то?

Юля тихо прыснула:

— Слева от мойки, синяя жестяная коробка, — и бросила на Игоря веселый взгляд, видимо вспомнив его первую попытку налить ей чайку.

— Ага… — Волков залез в полки, — так понимаю, сахар можно не искать?

— На второй полке, — подсказал Игорь. — Пельмени в морозильнике. Ну вы уже в курсе… — добавил он.

— Пельмени-то тебе зачем? — удивился наемник.

— К чаю, — пояснил Игорь. — Мороженые, с горячим чаем, очень вкусно...

— Кучеряво, — хмыкнул Волков.

В последнее время Юлю все сильнее занимала дружба этих двоих. Что заставляет Волкова так носиться с Разумовским? Да, общее детство, но затем мальчики выросли и вроде бы каждый отправился своим путем… И сами они очень разные.

Возможно, Волков из тех, кому надо кого-то оберегать, заботиться?

— … выяснил. Убили его необычно — заткнув глотку пачкой денег, — Игорь помолчал. — Надо будет выбивать информацию.

Игорь взглянул на Волкова, тот ответил таким же прямым взглядом в глаза, вполне уловив намек. Собственно, именно для этого Гром этих двоих сегодня и позвал — лезть в одиночку на целое охранное агентство или к барыгам… Игорь отбитый, но не настолько.

— Есть фотографии? — спросил Разумовский, сжав и разжав пальцы знакомым нервным жестом.

— Чьи? — не понял Игорь.

Разумовский не отвечая, раскрыл ноутбук.

— Барыг, которых ты брал, — вместо него ответил Волков.

— Я делала видео, — сказала Юля, пытаясь незаметно заглянуть в экран.

Разумовский кивнул, очевидно принимая к сведению, застучал по клавишам. Повисла тишина.

— Привет! С вами Юлия Пчелкина! — донеслось из динамиков знакомое, Разумовский резким жестом стукнул по мьюту.

— Я думаю навестить охранное агентство, — сказал Игорь.

— Погоди, — остановил его Волков. — Погоди.

“Чего годить?” — раздраженно подумал Игорь.

Снова повисла тишина, разбиваемая только торопливым тапаньем по клавишам.

— А-а… — вздохнула Юля, подглядывающая через плечо.

— Каждый оставляет цифровой след, — сосредоточенно сказал Разумовский. — Смотри.

И развернул к Игорю монитор.

На мониторе развернулась улыбающаяся ряха того самого урода, который двинул Игорю по печени так, что бок еще неделю побаливал.

Урод с довольным видом поднимал штангу на фоне какого-то красного кирпичного здания. Разумовский ловко переключил вкладку:

— Это адрес, который был написан на твоей бумажке. А вот панорама улицы.

Серый забор, с витками колючей проволоки поверх. Красный кирпичный фасад.

— Похоже, — признался Игорь. — Но…

Разумовский переключил вкладку обратно и листнул фотографию

— Знакомые все лица, — мрачно прокомментировал Игорь.

“И кулаки”.

— Геолокацию поставили, — сказал Разумовский. — Какие молодцы, верно? Бар “Большая Кружка”.

— Это соседний адрес! — заметила Юля.

— Значит, под маркой охранного агентства… — Волков задумчиво похрустел костяшками.

— Прячется обычная банда, — закончил Игорь.

Не то, чтобы он не оценил стараний Разумовского и ловкости, с которой тот перерывал виртуальное пространство, но выяснять у этой кодлы про Быка придется кулаками.

Видимо Разумовский тоже об этом всем думал:

— У тебя есть фотография этого… Зайца? — спросил он сосредоточенно.

Волков громко хрюкнул:

— Серега, он бык. Не заяц.

— Животное.

— Не обижай животных.

— Фотографии нет, — вмешался Игорь, — там не так много осталось от лица… — он покосился на Юлю, но все-таки закончил фразу, — … когда его нашли. Есть одно — он бывший офицер.

— Да не может быть, — чужим голосом сказал Волков. Лицо его исказилось и, исказившись, застыло.

Повисло томительное молчание.

— Вы знаете… знали этого человека? — любопытно разбила его Юля.

Волков выдохнул, губы его шевельнулись, но он ничего не сказал.

— Олег, это… те самые? — спросил Разумовский и что-то в его голосе Игорю очень не понравилось.

Игорь поднял взгляд…

“А у него разве черные глаза?” — была первая его мысль, и только потом Игорь понял — это зрачки. Очень сильно расширенные.

На лице Разумовского играла какая-то совершенно безумная улыбка.

Волков странно дернул лицом. И прошептал что-то вроде “твою мать”. А затем он повернулся и увидел, что творится с его другом. Это немедленно привело его в чувство:

— Я не знаю, Серый, он это или не он, — негромко начал Волков. — Но одного Быка я знал… Только давай ты для начала успокоишься.

— А я спокоен, — все с тем же безумным видом сказал Разумовский. — Я даже рад, что это именно они.

Волков тяжело вздохнул. Сунул руку в карман и достал телефон.

— Good evening, Dr. Caputo, this is Oleg. What can I help Sergey? He took generic an hour ago, — сообщил он в трубку.

Затем Волков развернул смартфон так, чтобы собеседник увидел Разумовского. Игорь разглядел на экране представительного вида типа в очочках.

— Oleg, I warned you, — сокрушенно покачал головой доктор.— A bottle with a blue label. Ten drops per glass of water, in any case, don’t overdose.

Олег нагнулся и поднял с пола здоровенный черный кофр. Распахнул его и закопался по локоть в баночки и блистеры.

— Эту? — выдернул бутылочку он.

— Я не буду это пить, — спокойно сказал Разумовский.

— Yes.

— Кто тебя спрашивает… Can I change water for coke?— Волков шевельнул полупустой чайник.

— Vergine Maria dammi la forza… — вздохнул доктор. — No! Cola contains excitatory substances!

— Ага… — кивнул Волков. — Thank you!

Дальше все произошло очень быстро — почти неуловимым движением Разумовский попытался выбить пузырек у Волкова из рук, но был пойман за запястье. И зашипел — Волков, вывернув, прижал его руку к столу.

— Десять капель нам накапай, — попросил наемник, перебрасывая пузырек Игорю.

— Отпусти меня, — прошипел Разумовский.

— Выпьешь лекарство — отпущу, — пообещал Волков. — Серега, ты бы не дергался лишний раз, — добродушно сказал он. — Ты же меня знаешь — все равно заставлю.

— Сука, — процедил Разумовский. — Как же я тебя ненавижу, — прохрипел он, оскалившись. — Как я вас всех ненавижу…

— Капли считай, — напомнил Игорю Волков, внешне почти даже спокойно.

Игорь перевернул пузырек над стаканом. Юля молчала, как воды в рот набрав, и Игорь вполне разделял ее чувства.

Вот сейчас это был тот самый Разумовский, который два года назад устроил кровавые беспорядки на улицах города — и не сказать, чтобы Игорь по нему соскучился.

— Добрый день, доктор Капуто, как я могу помочь Сергею? Он принял дженерик полчаса назад.

— Олег, я вас предупреждал. Бутылка с голубым ярлыком. Десять капель на стакан воды, не допускайте передозировки.

— Могу я заменить воду колой?

— Дева Мария, дай мне сил… Нет! Кола содержит возбуждающие вещества!

— Спасибо.

— Сережа, у тебя выбор — либо ты сейчас пьешь капли, либо в ход идет внутримышечная артиллерия, — предупредил Волков, когда Игорь справился с отсчетом. — А потом мы будем обсуждать наши дела, а ты… сам понимаешь.

— Чтоб ты сдох, — прошипел Разумовский. Теперь Волков прижимал его к столу по-настоящему жестко, навалившись всем телом. — Зачем ты только ожил, урод…

— Капли или укол? — ласково поинтересовался Волков.

Разумовский часто и тяжело дышал.

— И это правильный выбор! — возвестил Волков, забирая стакан и отпуская Разумовского.

— Я еще вернусь, — пообещал тот, залпом выпивая то, что Игорь там намешал. — Тебе не удастся от меня избавиться…

— Да я и не собирался от тебя избавляться, — тихо сказал Волков и вдруг ловкой подсечкой повалил Разумовского на диван. — Отдохни, Сережа.

Некоторое время в тишине было слышно только дыхание Разумовского — резкое, частое и глубокое. Постепенно оно стало успокаиваться и Разумовский прикрыл глаза, перестав окидывать их злобным взглядом. Волков сидел около его головы с видом спокойным, грустным, и даже немного виноватым.

— Открой окно, — внезапно попросил Разумовский тихим голосом. — Душно.

Игорь вздрогнул — это был другой голос. Словно бы в Разумовском в самом деле жили два, а может даже и три разных человека.

Волков молча поднялся и осторожно, словно боясь сломать, повернул ручку и медленно приоткрыл скрипящую раму.

Отзвуки городского шума наполнили комнату, потянуло прохладой.

Игорь посмотрел на спокойное лицо Разумовского — похоже, тот пришел в себя… В нужного себя.

— Ты зачем сюда приехал? — спросил он. — Тебе чего в Италии не сиделось? Гулял бы по музеям, статуями любовался… Слушай, я не хочу снова ловить тебя и огнемет отнимать, когда ты вразнос пойдешь! — в сердцах признался Игорь.

Лицо Разумовского странно дернулось:

— Я должен… должен довести это до конца.

— До чьего конца, до своего? — не выдержал Игорь. — Мужик, да ты на себя со стороны посмотри!

Разумовский издал скрипучий смешок:

— Со стороны я на себя гляжу довольно часто. Даже с двух сторон.

— Не трогай его, — попросил Игоря Волков. — Мне его было все равно ни с кем не оставить.

— Не с кем оставить? — изумился Игорь. — Серьезно?

— Он не понимает, — заметил Разумовский, не открывая глаз.

— Так объясни, — грубо потребовал Игорь. — Знаешь, я не самый тупой человек в мире.

Волков выдохнул, с силой потер лоб ладонью:

— Понимаешь, я не психолог! И не психиатр. Серега, он всегда был… особенный, не такой как все — откуда мне было знать? Когда произошло то дерьмо с компроматом, я очень за него испугался… — Волков крепко стиснул лежащие на коленях ладони в кулаки. — Он бы ввязался… нести справедливость во имя Луны. Лучше всего мне было просто погибнуть — я и погиб. Откуда мне было знать, что Сережа… — лицо Волкова свело судорогой, — сойдет с ума из-за этого?

Разумовский молчал и в комнате снова стало тихо.

— Что за “дерьмо с компроматом”? — заинтересовалась Юля.

Волков тяжело вздохнул и снова потер лицо:

— Был один полкан, в девяностые он хорошо воровал…

Дверной звонок издал резкую трель.

— Игорь! — послышался приглушенный дверью Димин голос. — Открой!

Игорь с Юлей переглянулись, Разумовский открыл глаза.

— Что делать будем? — поинтересовался Волков. — Спровадить его сможешь?

— Это Дима, — вместо Игоря ответила Юля. — Его не спровадишь.

— Давай спрячемся в шкаф, — иронично предложил Разумовский.

— Да тут, нахер, разве что под вешалку залезть, — ругнулся Волков.

“Думай, думай, думай…”

Туалет.

— Игорь, я должен сказать тебе кое-что важное! — Дима ворвался в квартиру размахивая руками. — Ой, только секундочку…

Дима хватается рукой за пряжку пояса, разворачивается к туалету, отдергивает штору и… видит Разумовского.

Окно.

— Давай на карниз! — Волков ловко переступает раму, оказывается за окном и подает Разумовскому руку. Тот неуклюже заскакивает на подоконник, запинается ногой о раму…

Короткий крик. Звучный шлепок.

Ванная.

— Давай, Серый, комкуйся! — Волков запихивает Разумовского в ванную и накрывает пыльной шторой.

— Игорь, я должен сказать тебе кое-что важное! — Дима ворвался в квартиру размахивая руками. — Ой только секундочку…

Дима возится в туалете, потом бежит помыть руки. Разумовский чуть шевелится под шторой.

— Что это?!

Дима сдергивает ткань.

Немая сцена.

Квартира Игоря не предназначена для пряток.

— Игорь, у тебя все в порядке? — взволнованно выступал за дверью Дубин.

Разумовский прикрыл лицо рукой и беззвучно расхохотался. Волков подскочил и зашарил взглядом по квартире.

— В туалет, за занавесочку, — предложил Разумовский и засмеялся в голос, странным, захлебывающимся смехом.

"Не веселье, а истерика", — понял Игорь.

Волков, опустившись на место, потрепал Разумовского по плечу.

— ...откроешь… полицию! — удалось разобрать Игорю.

Он хрустнул костяшками:

— Твою мать…

Разумовский продолжал смеяться, но его захлебывающийся смех был больше похож на рыдания.

Внезапно Юля тоже начала хохотать.

— Э, подруга! — приподнявшись, Волков тронул ее за плечо, — я понимаю, когда Серенький сходит с ума, так и тянет присоединиться… Но ты держись!

Юля фыркнула и крутанула рукой в сторону двери и Игорь, в отличие от Волкова, ее понял — Юля представила себе физиономию Димочки, когда он сюда зайдет.

— Попробую его выставить, — без особой надежды сказал Игорь, поднимаясь.

Игорь скинул цепочку, приоткрыл дверь и выскользнул в щель, оттесняя Диму от входа.

— Привет.

— Игорь, что у тебя там? — заинтересовался Дима.

Гром поморщился — Разумовского продолжало бить в истерике, а Юля не могла перестать ржать.

Димино лицо вытянулось:

— У тебя там что, вечеринка? — с обидой спросил он. “И без меня?!” — легко читалось в его тоне.

Игорь открыл рот, но тут скрипнула соседняя дверь и на площадку вышел подслеповатого вида дедок:

— Ты скажи рабочим-то своим, чтобы вечером не стучали, — посетовал он.

— Ремонт у меня, — очень натурально соврал Гром. — Извини, что не приглашаю — пыль.

—Ты чистый, — сказал Дима после паузы, окинув его взглядом.

Игорь тяжело вздохнул. Диму втягивать не хотелось, но за последние два года отделаться от него не удалось ни разу.

— Игорь, — Дима сделал уморительно-суровое лицо полицейского из американских фильмов. — Я твой напарник, и вместе мы справимся со всем.

Для убедительности он ткнул Грома пальцем в плечо. Игорь посмотрел на любопытно прислушивающегося дедка, и вздохнул еще раз, окончательно смиряясь.

— Пойдем, — приоткрыл дверь он. — Не удивляйся ничему.

Разумовский сидел на диване, закинув Волкову руку на плечо, голова его была опущена, челка совершенно скрывала лицо — но Дубин узнал его мгновенно.

— Ф-о-о-о…

Димка набрал воздух, лицо у него стало такое, будто он нырнул под воду и получил там по голове.

Юля захихикала в ладошку и это немного привело Диму в чувство.

— Разумовский жив! — потрясенно выпалил он, повернувшись к Игорю.

— Да ты что! — в тон ему ответил Игорь. — Не может быть!

Волков издал кашляющий смешок.

Дима открыл и закрыл рот несколько раз, прежде чем смог сформулировать что-то нормально:

— Игорь, что здесь происходит?! Что у тебя делает этот маньяк?

— Кажется, встреча пошла не по плану? — подметил Волков. — Что делать станем? — спросил он с насмешкой, маскирующей угрозу.

Игорь посмотрел ему в глаза:

— Дима — мой друг.

Повисла тишина.

В этой тишине особенно отчетливо прозвучал щелчок камеры Юлиного телефона.

— Ой, все, — сказала она, укладывая смартфон на стол. — Мальчики, давайте сперва дело распутаем, а? Потом решите, что друг с другом делать.

— Ты все знала! — выпалил Дима с обидой.

— Узнала случайно, — пожала плечами Юля и Игорь хмыкнул, вспомнив, как именно она узнала. Долго же он ей будет припоминать, к кому она его приревновала!

— Так что там был за компромат? — напомнила Волкову Юля.

Но тот молчал, продолжая разглядывать Диму.

— Олег, — прозвучал тихий голос Разумовского. — Расслабься. Эти двое — одной породы…

Волков тяжело вздохнул и встряхнулся. Игорю показалось, что он немного расслабился. Рука Разумовского соскользнула у него с плеча.

— Серый, ты как, в норме? — поинтересовался Волков, глядя, как его друг заваливается на спинку дивана.

— Я-то? — приглушенный смешок был похож на всхлип. — Нет, и давно, но я тебя слышу и воспринимаю.

— Компромат, — напомнил Игорь. — Дим, садись, — подопнул стул он. — Ты же понял, что здесь происходит, верно?

— Верно… — заторможенно заметил Дима, присаживаясь. — Я поверить не могу, что ты ему помогаешь! — выдохнул он, глядя на расслабленно обвисшего на диване Разумовского.

— Я не ему помогаю, — мрачно заметил Игорь. — Я ищу ту суку, что людей взрывала… Мать твою, что там за компромат у тебя?! — взорвался он. — Харэ тянуть кота за яйца!

— В девяностые суки одни хорошо армию обкрадывали… — начал Волков. — А в тринадцатом прижали какую-то сволочь из этой команды. Только до суда он не дожил. После этого вся шайка-лейка начала потихоньку под землю перемещаться — убирал подельничков кто-то… ну крысы и забегали!.. Жабин, полкан, когда понял, что ему тоже скоро глаза зажмурят, подсуетился, собрал папочку и мне ее подсунуть попытался. Все же знали, мы с Сережкой друзья… — Волков глубоко вздохнул. — Жаба и предложил мне денег — если с ним что случится, та папка во всех соцсетях оказаться должна!..

— А где сейчас та папка? — взволнованно спросил Дима.

— Понятия не имею, — пожал плечами Волков. — Я идиот, так подставляться?! Не знаю, кому Жаба ее отдал… Но умер он уже через полгода. Плохо умер, пытали…

— Зубы напильником пилили? — мрачно поинтересовался Игорь.

Волков недоуменно моргнул:

— Почему зубы?

— Дебил какой-то в детективе придумал, — отмахнулся Игорь. — А всякие уроды читают.

— Да ну, — не согласился Волков, — долго. Нож к яйцам — и он тебе через секунду запоет!

Игорь одарил Волкова внимательным взглядом, тот, ничуть не смутившись, криво усмехнулся:

— Методы полевого допроса. Быстро, четко, эффективно.

— Олег, — вздохнул Разумовский, приподнимаясь, — можно… не надо.

— Кто бы говорил, — пробормотал Дима. — Сам людей живьем жег.

— А это не я, — сказал Разумовский, лицо его болезненно дернулось. — Это Птица.

Игорь, Юля и Дима дружно переглянулись. Игорь и спрашивать-то ничего не собирался — человек с ума сошел, что ты с него возьмешь? — а вот Дима не выдержал.

— Какая птица?!

— Птица, — пробормотал Разумовский. — Он приходит, когда я не могу с чем-то справиться…

— … и делает все в сто раз хуже, — закончил за него Волков.

Губы Разумовского скривила невеселая усмешка.

— Он появился, когда суд оправдал Гречкина? — заинтересовалась Юля. Игорь бросил косой взгляд на ее телефон, лежащий на столе экраном вниз.

— Раньше… — пробормотал Разумовский, задыхаясь. — Когда Олег… когда я думал, что Олег погиб. Птица поддерживал меня… А потом был суд… и я не мог с этим справиться.

— Если бы я мог грохнуть того урода, чтобы ты руки не марал, — горестно сказал Волков.

“Да вы ж красавцы, два сапога пара!” — проносится у Игоря в голове.

— Нельзя убивать людей, — устало выдыхает он. — Закон не всегда прав, но когда каждый начинает восстанавливать справедливость на свой лад… Да что я говорю, два года назад так и было: кто-то отлавливал продажных чиновников, а кто-то жег машины и громил палатки с шавермой.

Игорь не выдержал и добавил, довольно ядовито:

— Что-то Сереже самому это не очень понравилось, да, Сережа?

Разумовский болезненно сморщился:

— Я… не справлялся. Казино, а потом когда ты пришел ко мне домой… Чем больше я терял контроль, тем сильнее становился Птица, — он посмотрел на Игоря совершенно измученным взглядом: — Понимаешь, Птицу мало волнует гуманизм, на самом-то деле. Его назначение — сделать так, чтобы мне не было больно. То, что меня ранило, должно было исчезнуть и, — Разумовский прикрыл глаза, — я не должен сердиться на него.

“Это он так сам себя уговаривает?”

— Но ты сердишься? — вкрадчиво поинтересовалась Юля.

Разумовский выдохнул, снова откинулся на спинку дивана, прижимая пальцы к вискам:

— После всего, что он натворил в городе? После того, как он разрушил всю мою жизнь? Нет, конечно. И я обожаю, когда он обзывает меня тряпкой…

— Серый, хватит, — осторожно позвал Волков. — Давайте вернемся к нашему ебаному зоопарку — времени уже много, а у Серого режим, — предложил он. — Короче, Жабу убили. А мне… ко мне подошел один офицер и потребовал, чтобы я отдал не свою вещь. Борзый был, угрожал… Я так и понял, что Жабин перед смертью указал на меня. Не знаю я, где его чертова папка, кому он ее отдал и почему она не всплыла, — мрачно ругнулся Волков. — Только ребята они очень серьезные. Офицер этот, Быков, личный порученец генерала Власова… уже за то, что я знаю о папке — смерть. Проще самому помереть было — я и помер.

— Власов подходил ко мне на похоронах, — потусторонне сказал Разумовский. — Но я не помню, что он от меня хотел… я и похороны-то твои забыл, не помнил, что ты умер, пока вот он, — Разумовский обвиняюще ткнул пальцем в Игоря, — не напомнил.

“И тогда субличность заняла твое место”, — сообразил Игорь.

— А кто из вас двоих бутылкой по голове меня треснул? — поинтересовался он.

— Я, — признался Разумовский. — Я испугался.

— Игорь! — взвился Дима, лишь только Волков ушел, утащив за собой Разумовского. — Мы… ты… не можешь их покрывать!

— Я и не покрываю, — выдохнул Гром. — Я расследую дело. Кому легче станет от того, что я их сдам?

— Но… — Димка растерялся. — Игорь, это неправильно! Ты опять хочешь полезть в это в одиночку!

— С вами, — Игорь осторожно почесал щеку. — Подумай сам, что мы можем сейчас предъявить этому Власову? Какая-то папка, которую видел человек, которого считают мертвым. Утверждение безумца, что он не устраивал теракт. А вот когда мы ухватим эту сволочь за жабры…

— Если это — та сволочь, — осторожно заметила Юля. — Дим, Игорь прав. Если мы их сейчас сдадим — их просто убьют. Обоих. Как минимум Волкова — ни за что.

— Да он сам матерый убийца! — возмутился Димка.

— Он солдат, Дима, — покачал головой Игорь. — Да и что у нас на него? Прикинулся мертвым? А Разумовский… кукушку бы ему починить.

— Дим, Разумовский не виноват, что он с ума сошел, — поддержала Игоря Юля. — Душераздирающее зрелище, — заметила она, крутя телефон в руках.

Игорь молча с ней согласился. Теперь он понимал — той ночью он сам сделал все, чтобы “вылетела птичка” — напугал Разумовского и сообщил ему о смерти Волкова… Кто бы знал.

— Это чудесно, — выдохнул Дима. — Когда он снова начнёт гоняться за нами огнемётом, нас очень утешит, что он болен.

— Его Волков припечатает мордой в стол раньше, чем он кого-либо догонит, — заметил Игорь. — Димуль, я на идиота похож? Если бы Разумовский сейчас был опасен для общества — я бы первый его хлопнул.

— Волков его очень плотно пасет, — заметила Юля.

На Диминой физиономии очень ясно читалось: “Я с вами не согласен”. Но и других аргументов “против” он, видимо, не находил.

— Стрелков из Москвы приехал, — сказал он. — Опять мне угрожал… Игорь, мне кажется, он думает — ты под него копаешь.

— Твою ж мать… — задумчиво хрустнул пальцами Игорь. — Только его здесь не хватало.

С неба капала противная мелкая морось, и настроение у Димы было соответствующее погоде. Новое дело Игоря ему не нравилось совершенно. Умом понимал — Игорь прав, официально все давно закрыто и расковыривать его им никто не позволит — как Стрелков-то быстро примчался! — но на душе все равно было погано.

Ну не любит Дима все это неофициальное геройство! И слишком хорошо помнит, чем оно закончилось для Игоря в прошлый раз — каким его достали из того подвала при нарколаборатории… Вот правильно говорит Прокопенко — работать в команде нужно!

А тут еще гуляющий на свободе сумасшедший и его отмороженный друг… Из-за них может получиться так, что вызвать подкрепление будет значить — подставить Игоря! Федор Иванович бы поорал, разок уволил и успокоился, а вот Стрелков… Дима уже один раз попался.

Игорь видел — Димка ушел расстроенный. Игорь так и знал — Диме не понравится. Сам захотел все знать… И, честно говоря, пару раз вовремя вызванная подмога действительно спасла ему жизнь.

— Что ты собираешься делать? — спросила Юля.

— Хлопну кого-нибудь из “Кобры”, — не задумываясь ответил Игорь. — Расспрошу про Быка. Сравню с описанием от Волкова… если Димка успеет фоторобот нарисовать, будет вообще здорово.

“Квадратное лицо, широкий нос, толстые губы, густые, нависшие брови… Русые волосы, карие глаза… полстраны по такому описанию брать можно”, — мысленно поморщился Гром.

— Игорь, — серьезно сказала Юля, — тот человек, которого ты схватишь… Он ведь предупредит своих нанимателей.

— Знаю, — кивнул Игорь. — Придется где-нибудь его подержать… Димке — ни слова.

Юля чуть слышно чертыхнулась.

Сегодня Игорь был выходной, а вот Дима — нет. Они встретились за углом управления, как два шпиона — Дима украдкой передал портрет и они разбежались. Игорь поглубже надвинул на лицо кепку и отправился на набережную. Волков его уже ждал.

— А похож, — оценил он Димины старания.

— Твоя машина? — перебил его Игорь, разглядывая представительного вида "бэху" стального цвета за спиной Волкова.

Лицо наемника осветилось неожиданно-теплой улыбкой:

— Красавица, верно? — сказал он нежно. — Я с детства о такой мечтал…

Игорь мысленно вздохнул:

— Мужик, мы человека похищать едем, — напомнил он. — Скажи, твоя машина, она на кого записана?

— У нас с Сереньким есть друзья… — задумчиво сказал Волков. — Я тебя понял. Не волнуйся, у меня номера на смену в багажнике валяются, поменять — десять минут. Не совсем уж я идиот, — усмехнулся Волков. — Где допрашивать будем? У тебя соседи бдительные, у меня Сережа дома…

— Он сейчас один? — насторожился Игорь.

— Лекарство с утра принял, — ответил Волков. — Один. Мы сейчас к нему и поедем, он там с утра… составляет схемку, хочу показать.

— А сюда ты привезти её не мог? — не понял Гром.

— Не получится, — покачал головой Волков. — На.

Он протянул Игорю плотный темный шарф.

— Завяжи себе глаза.

Игорь уставился на Волкова. Волков ответил ему прямым спокойным взглядом. Повисло молчание.

— Мужик… — начал Игорь.

— Олег, — поправил его Волков.

— Олег… — сказал Игорь. Продолжение напрашивалось “вы охуели?”, но так Игорь говорить не стал: — Ты уж давай реши, доверяешь ты мне или нет. Если да, то… — “засунь этот шарф себе в задницу”, — … работаем. Если нет — ищи другого следователя, который согласится нырнуть в это во все. Думаю, ты найдешь.

Волков помолчал, смотря на Игоря и убрал шарф обратно в пакет.

— Поехали, — сказал он.

Ехали недолго — набережная Мойки, двор-колодец, лифт, в который можно пройти лишь боком, врезанный в плоть старого здания. Игорь прошел следом за Волковым по широкому коридору, мимо пары двустворчатых дверей, чтобы зайдя в третьи оказаться в зале. Тут-то Игорь понял, почему Волков говорил, что схему привезти невозможно: по всему пространству немаленького зала, когда-то служившего не иначе как для танцев, были разложены листы А4, наклеены полосы малярного скотча и набросаны какие-то разноцветные провода. Вместе все это напоминало схему зонтика цикуты, расплющенного об асфальт.

Посреди этого хаоса босиком бродил его рыжий творец и делал какие-то одному ему понятные пометки цветными маркерами.

Волков, осторожно переступая через веревки и листки, пошел к Разумовскому, Гром задержался и присмотрелся.

С листка на него смотрела плоская, как лопатой огретая рожа. Сверху плясали буквы жирного шрифта: “Вадик Пурген”. Чуть ниже было приписано “в активном поиске”. Еще ниже “места”, список адресов…

Игорь хмыкнул — ему-то сперва показалось, что Разумовскому сегодня совсем плохо… но нет, во всем этом имелся вполне понятный смысл. “Деятельные люди, — вертелось у Игоря в голове. — Деятельные люди…”

— Эти появляются на фотографиях с Шестаковым чаще всего, — сосредоточенно сказал Разумовский, когда Игорь преодолел все препятствия на пути к нему. — Судя по карте связей… — Сергей обвел рукой сотворенную им паутину, — они вроде… командиров отделений. Я подумал, что они могут знать больше обычных бойцов…

— Это ты из интернета выудил? — не поверил Игорь.

Разумовский нервно улыбнулся:

— Люди сливают в соцсети потрясающе много личной информации… Они отмечают друг друга на фотографиях… алгоритм соцсети распознает лица. Достаточно случайно попасть на чужую фотографию и иметь страничку в одной из соцсетей…

“А страничку где-нибудь сейчас имеет каждый”, — мысленно закончил Игорь, который и сам с Юлиной подачи зарегистрировался на видеосайте.

— Многие отмечают места, где бывают чаще всего, — продолжил оживившийся Разумовский. — Ставят геолокацию… В наш век каждый оставляет цифровой след!

— Умгум… — неопределенно сказал Игорь, присаживаясь на корточки. — Я заберу командиров?

— Листы с зеленой галочкой в уголке, — проинформировал Разумовский.

Сразу выяснилось, что с цифровым следом все не так радужно, как пел Разумовский. Не все были настолько дебилами, чтобы отмечать любимые места. Только некоторые. Один додумался указать и домашний адрес — Игорь заинтересовался, но увидев в статусе “женат” отказался от мысли. Жил бы ты, голубь, один…

— Завтра пятница, — задумчиво заметил Волков, проглядывая листы вслед за Игорем. — Может навестим эту… “Золотую Тараньку”?

— Можно… — Игорь небрежно согнул листы и привычным жестом засунул за пазуху.

— Как бы нам только выманить одного из этих козлов наружу, — задумался Волков.

Игорь повернулся, и попытался поймать взгляд Разумовского, который несколько последних минут бесцельно бродил вокруг них кругами:

— Сможешь выяснить, кто-нибудь из них курит?

Разумовский сосредоточенно кивнул и отправился к дивану. Раскрыл ноутбук и застучал пальцами по клавиатуре. Волков сел рядом, заглядывая в экран.

— Двое, — сказал Разумовский через минуту. — Витя Пончик и Хенкель.

Игорь вытеребил из-за пазухи листы и нашел этих двоих. У Вити Пончика был низкий лоб, короткие светлые курчавые волосы и широко расставленные голубые глаза. Женат.

Хенкель выглядел поинтеллигентнее. Вытянутое лицо, длинные волосы, связаны в хвост. Брюнет. Тоже женат. Плохо.

Игорь бы предпочел хлопнуть Пончика — кажется, работать с ним будет попроще.

"Но хватать мы будем того, кто первый подвернется".

— Так… — Игорь решительным жестом свернул биографии. — Теперь надо решить, где мы будем…

Волков взвился с дивана и в несколько в скачков подлетел к Игорю, так что тот даже машинально выставил блок.

— Пойдем отсюда, — коротко и зло гавкнул он, хватая Игоря за предплечье. Обернулся к Разумовскому:

— Серег, ты это… убирай инсталляцию. Спасибо.

И потянул Игоря к выходу. Гром не сопротивлялся, но его очень заинтересовало — что это сейчас было?

— Да ты одурел, при Сереге такие вещи обсуждать, — зашипел Волков, захлопнув дверь. — Он все понимает, но подробностей ему слышать не надо!

“Тоже мне… трепетная натура”, — мысленно хмыкнул Игорь. Но Волков прав, нервировать Разумовского — плохая идея.

— Пошли на кухню, — сказал Волков уже нормальным тоном. — Там все обсудим. Я тут вспомнил кое-что… — наемник неторопливо двинулся вперед по коридору. — Короче, домик у меня есть километров пятьдесят от города. Деревня. Не знаю, правда, как он сейчас, с восьми лет там не был — как родителей не стало… Если других идей нет — можно посмотреть.

— Давай посмотрим, — согласился Игорь. Похищать людей ему до сей поры не доводилось, так что он понятия не имел, где держать пленника.

— …Там за домом речка, — погрузился в воспоминания Волков. — Чуть дальше болото. Выкинем тело в трясину, никто не найдет.

Игорь резко затормозил:

— Мужик, ты охуел? — спросил он у Волкова. — Какое тело? Здесь тебе не Сирия. С войны вернись, да? Не будет никакого тела. Подержим в подвале пару деньков — и пусть идет.

Волков посмотрел на него нечитаемым взглядом:

— Ну, как хочешь, — пожал плечами он. — Тогда в магазин погнали. Купим замок, воды и шпрот каких-нибудь…

— Ты Разумовского одного оставишь? — не понял Игорь.

— Нет, — вздохнул Олег. — Придется с собой взять. Пусть садится на заднее сиденье вместе с ноутом и работает — надолго я его бросать боюсь.

Навигатор деревню не находил. Волков, самонадеянно объявивший, что никогда не забывает дорогу, которой прошел хотя бы раз, минут сорок катал их по грунтовкам, перелескам и едва не завез в болото.

Каким-то чудом, часам к трем, они нашли это несчастное Петушково.

— Здесь поле было, — сказал Волков, вылезая из машины. — Мы с ребятами в футбол играли…

Деревня была брошена, она почти уже стала частью леса. Чаплыжник подступал к самым окнам, но дорога еще не успела зарасти окончательно — молодые деревца легко сгибались под бампером. “БМВ” доехала до середины деревни. Эти дома, похоже, бросили позже всех — лес еще не окружил их, но из бурьяна уже поднимались молоденькие осинки.

— Интернет отвалился, — поделился с миром печалью Разумовский. — Олеж, где мы?

— Малая родина, — мрачно хмыкнул тот. — Лучшее место для того, чтобы побыть наедине с собой.

— Наедине с собой предпочту не оставаться, — тихо, но внятно произнес Разумовский.

Волков открыл дверь и вышел в густые травы. Игорь сделал тоже самое, через пару секунд к ним присоединился и Разумовский. В зарослях кто-то задорно чивикал, пахло полынью, трепетали на ветру осиновые листья.

— Я видел ужастик с похожим началом, — объявил Разумовский.

— Ужастики тебе, Серенький, вообще противопоказаны, — поддел Волков. — Лучше пакет из багажника достань.

Разумовский открыл багажник и достал пакет. Подошедший Волков, немедленно вытянул оттуда гвоздодер и направился к одному из домов — посеревшему от дождей, почти смывших всю зелень краски.

На крыльце Разумовский ухитрился провалиться в ступеньку и чуть не рухнул на Игоря, тот едва успел подхватить его под руку.

В доме пахло сыростью — два окна были разбиты. Со стен глядели фотографии — черно-белая женщина с большими печальными глазами, задорно улыбающийся красноармеец, двое детей — мальчик и девочка, какая-то бабушка в платочке…

— Кто это? — с каким-то жадным любопытством спросил Разумовский.

— Не помню, — пожал плечами Волков. — Я маленький был.

— Можно поискать в интернете…

— Серый, — хрюкнул Волков, — совсем ты сдурел со своим интернетом.

— Возможно, кто-то выкладывал эти фото, — не сдавался Разумовский. — Возможно, у тебя есть родственники.

Волков скривился:

— Есть, как им не быть… Тетка троюродная с семьей. Как родителей не стало, явилась из шкафов выгребать. Она меня в детдом и определила.

— И тебе совсем не интересно, кто на портретах?

Волков тяжело вздохнул:

— Портреты я заберу. Не помню, кто это, но все равно… корни.

Разумовский кивнул, вид у него стал задумчивый, из разряда "ушел в себя, вернусь не скоро".

Волков, еще немного посмотрев на портреты, развернулся и пошел обратно на кухню, почти целиком занятую огромной русской печью.

— Помогите мне! — скоро донесся оттуда его голос.

Игорь прошел в кухню, зашел за печь и выяснил, что Волков пытается поддеть крышку погреба плоским концом гвоздодера.

— Тяни за кольцо, — предложил он.

Игорь потянул… Волков поднажал, крышка с громким скрежетом распахнулась.

Вниз уходила железная лестница неизвестной степени ржавости. Волков достал телефон, включил фонарик, смело встал на первую ступень — и спокойно спустился вниз. Игорь последовал за ним.

— Осторожно, — предупредил Волков. — Яма для картошки, не свались.

И посветил телефоном. В песчаном полу подвала оказалась прорыта метровая яма, укрепленная по бортам досками. Игорь огляделся… Потолок не позволял выпрямиться в полный рост, было сыровато и прохладно.

— Надо одеяло какое-нибудь сюда, — заметил Игорь.

— Пошли, на чердак сползаем, — предложил Волков. — Там какая-то рухлядь точно есть.

На чердаке Игорь едва не наступил на связку ржавых капканов, фонарик высветил какие-то мелкие косточки…

— Заячья лапка, — Волков приподнял двойную косточку с пучком когтиков на конце. — Тебе не надо? Да лан, я шучу, — заценил он Игорево выражение лица. — О, гляди, тулуп!

На пыльной веревке действительно висела непонятного цвета рухлядь, которую Волков сдернул и торжественно вручил Игорю.

— Что у вас? — раздался голос Разумовского снизу.

Игорь перелез через балку и подошел к лазу на чердак. Разумовский стоял внизу, любопытно задрав голову.

— Лови, — сказал Игорь.

И определенно, запустив в Разумовского старым пыльным тулупом, он испытал моральное удовлетворение.

На чердаке в самом деле оказалось немало всяческой рухляди. Особенно Игоря порадовало драное ватное одеяло. Правда, на кого они были похожи после возни с пыльными тряпками… Разумовский делал бесполезные попытки отряхнуться.

— Отнеси в машину, — попросил Волков, вручая ему снятые со стены портреты.

— Просто сбрось, — сказал наемник, как только Разумовский вышел в сени. — Пусть сам себе гнездышко вьет.

Игорь, мало склонный церемониться с бандитами, с легкостью последовал совету — просто вывалил собранные тряпки в люк. Волков отпустил в темноту сумку со шпротами и консервированным горошком, чуть более бережно уронил десятилитровую баклагу воды.

— Поотвлекай Серенького, а? — попросил Волков, выкладывая у люка замочные петли, саморезы и отвертку. — Не хочу, чтобы он это видел, нервничать будет…

— Да я лучше петли прикручу, — почесал в затылке Игорь.

Волков не стал возражать — вручил Игорю отвертку и пошел на выход.

Игорь в самом деле с трудом представлял, что он может сказать Разумовскому. Спросить, помнит ли тот, что вытворяет его вторая личность? Поинтересоваться, каково это, когда тебя — двое в одном теле? Да ну нахер это все — еще скажешь что-нибудь не то, и лови вместе с Разумовским его улетающую кукушечку…

Хотя нет, кое-что Игорь бы мог спросить. Про методы цифрового розыска — очень уж ловко и быстро тот разобрал по косточкам бандитскую охрану. Понятно, что они сами дебилы, которые сливают в соцсеть личные данные, но как Разумовский так быстро все это собрал и скомпоновал? И не поделится ли способом?

Игорь прикрутил петли, убрал отвертку и вышел на крыльцо. Осторожно переступил через провалившуюся ступеньку.

Разумовского и Волкова не было видно. Игорь сел на сырые ступени и задумался — не только об этом конкретном деле, но и о завтрашнем дне в общем.

“Прибегу на работу пораньше, — решил он. — И поскачу отрабатывать контакты Меркуловой. А Стрелков пусть ищет меня. Пусть он хорошо меня ищет!.. Улыбчивый”.

Минут через десять Волков и Разумовский прорвались через густой бурьян к машине. Разумовский был задумчив или печален, Волков криво улыбался:

— Погнали? — хлопнул он машину по крылу.

Сергей в самом деле глубоко задумался. В детстве… он все-таки немного завидовал Олегу — просто за то, что у того целых восемь лет была семья. О себе Сережа даже не знал — откуда он взялся. Искал, когда подрос, конечно — интересно же.

Но увы, в “Радугу” он попал еще мелким, из другого детского дома — там случился пожар. Все документы сгорели.

Сережа очень сильно старался не думать о том, мог ли быть тот пожар неслучайным.

Разумовский отправился в зал. Игорь с Волковым засели на кухне. Наемник добыл из холодильника коробку с остатками пиццы, заварил чай.

— Надо решить, как брать его будем, — без предисловий и хождений вокруг да около начал он. — Место не безлюдное, так что просто прописать в челюсть и забросить в багажник не выйдет. У тебя ничего типа шокера нет?

— Прописать шокером и забросить в багажник — лучше? — хмыкнул Игорь.

— Смотри какая схема, — вздохнул Волков. — Я себе заземление делаю, ну, знаешь, наверное этот прикол — саморез в каблуке, петля из провода на запястье…

— Не слышал, — признался Игорь.

— Протянуть под одеждой, соединить с каблуком, — пояснил Волков. — Дальше я бросаюсь к этому типу обниматься: “Витя, давно не виделись!”. Пока он соображает, кто я нахрен, такой, ты подлетаешь с другой стороны с воплем “Витек!” и радостно суешь ему в бок шокером. Грузим “пьяного друга” на заднее сиденье и отчаливаем в местечко потише. Там комплектуем товарища наручниками и кляпом, кидаем в багажник и едем ко мне на малую родину. Вопросы, предложения?

— Ты в армии чем занимался? — поинтересовался Игорь.

Волков совершенно по-волчьи оскалился:

— Угадай.

“Или разведка, или диверсии”.

Город Игорь знал намного лучше Волкова, поэтому искать на карте место, где они будут перегружать тело в багажник пришлось ему.

— Удельный парк, — наконец решил он. Волков согласно кивнул.

— Осталась последняя проблема, — признался наемник. — Мне страшно оставлять Сережку одного надолго.

— И Димку надо куда-нибудь пристроить, — задумчиво сказал Игорь, представив себе реакцию напарника на то, что они затеяли.

Гром собирался добавить, что просто от Димы не отделаешься, но тут он поймал взгляд Олега…

— Решим наши проблемы взаимно? — задушевно предложил Игорь.

Все складывалось удивительно гладко. Игорь, как и планировал, прибежал на работу пораньше, до прихода тех, с кем он не хотел столкнуться. Весь день они с Димкой мотались по городу, к вечеру их подобрал на Невском Волков. Майор заметил — номера у него были уже другие.

— Шокер дай, — попросил Игорь.

— Ты что, — округлил глаза Димка, — хочешь его?..

— Нет, — коротко ответил Игорь.

Дима протянул ему шокер, Игорь тут же убрал его в карман.

Гром уселся на переднее, рядом с Волковым. Тот сегодня приоделся — замотал нижнюю половину лица полосатым футбольным шарфом. Посмотрев на него, Игорь поглубже надвинул кепку.

— Так что мы будем делать? — бодро затараторил Димка, сваливаясь на заднее сиденье. — Куда мы едем? В “Кружку”?

— Сперва домой, — объявил Волков. — Взять кое-что надо.

— Я вот что подумал, — сказал Дима, — вот если это действительно окажется тот самый Быков… Зачем генералу, целому генералу!.. такое устраивать?

— Чего устраивать-то, Дим? — хмыкнул Игорь. — Шашни с барыгами? Жадность.

— Это ты точно, мужик, заметил, — поддержал Игоря Волков. — Такую жадную суку, как Власов, еще поискать. Не нажрется никак. Сейчас он хоть немного страху поимел, а раньше…

— Нет, я про теракты! — возразил Дима. — Это же… это же… ну… зачем?

— Вот отловим, тогда и спросишь, — сказал Игорь.

— Заходи, — сказал Волков Диме, открыв дверь, и тот зашел.

— Ого, какой коридор! — восхитился он, сделав несколько шагов. — На велосипеде кататься можно!

— Ага, — сказал Волков и захлопнул дверь. Быстро повернул ключ.

— Эй! — закричал изнутри Дима. — Игорь!

— Пошли, — сказал Волков, разворачиваясь. — Время дорого, по мобильному ему объяснишь.

Димка колотился изнутри.

Игорь послушал доброго совета и, спускаясь по лестнице, набрал номер напарника.

— Ты опять! — взорвался возмущением Дима.

— Ша. У тебя важное задание, — остановил его Игорь. — Дальше тебе Олег объяснит.

И передал трубку Волкову.

— Короче, слушай сюда! — начал тот. — Дело это — надолго. Бросить Серёгу одного я не могу. Вот ты и будешь за ним присматривать. Если начнет дурить — в зале, на столике у телевизора, темная бутылочка с голубой этикеткой, она отдельно стоит, специально выставил… Десять — запомни, десять! — капель на стакан воды, не больше. Запоминай — вот сколько у тебя на руках пальцев, столько и капель. Понял?

— А…

— Если что — звони сразу мне. Отбой.

Олег отдал телефон обратно Игорю, тот сунул трубку в карман, понимая, что Димка на него за сегодняшнее смертельно обидится…

“Обязательно извинюсь перед ним, когда закончим”, — решил Игорь.

“Нет, ну какие же свиньи!” — бессильно возмущался перед дверью Дима. А Игорь опять! Казалось бы, он уже понял, что они — стая и им надо держаться вместе, и тут… появляется какой-то наемник и Игорь так легко бросает Димку… словно… словно какой-то балласт!

Дима еще немного злобно посопел на дверь, но открываться она не собиралась. Оставалось только… пройти по коридору, посмотреть, где это его заперли…

Первые двойные двери вели в кухню — громадное помещение метров семь в длину, с обеденным столом на десять персон. Дима дошел до полукруглого окна и увидел набережную.

Рамы не открывались.

Следующие двери оказались заперты, а толкнув третьи, Димка попал в зал. Здесь были зеленые стены, золотистые занавески с кокетливыми шнурами, громадный диван в углу и Разумовский с ноутбуком, сидящий на диване.

— Эм-м… привет? — осторожно поздоровался Дима.

Честно сказать, он не очень понимал, как ему с Разумовским разговаривать, и вообще о чем им разговаривать! Сперва этот человек пытался сжечь его из огнемета, а теперь Димка должен за ним еще и присматривать! А как? Стоять и смотреть на него, что ли?

— Привет, — откликнулся Разумовский, отрываясь от ноута. — Пицца и бургеры в холодильнике, чипсы в шкафу рядом. Согреешь себе сам, хорошо?

— Умгу, — кивнул Дима. — А ты помнишь, что творишь, когда?.. — выпалил он, внезапно даже для самого себя.

Разумовский тяжело вздохнул, сцепил пальцы:

— Нет. Но не волнуйся, мне рассказали. Еще что-нибудь?

Дима помотал головой и поскорее вымелся в коридор. И кто его за язык тянул? Но просто эти дружелюбные слова про пиццу от человека, который пытался его сжечь, они прозвучали так странно… Вообще-то, пробегав весь день по городу, Димка в самом деле был очень голоден.

Он отправился на кухню, нагрел себе бургеров и поужинал. Возвращаться в зал не тянуло. Покрутив головой, Дима нашел рядом с чайником пульт. Поставил чайник и включил телевизор.

— … Работы продолжаются, — журчала с экрана дикторша. — К третьему кварталу планируется открытие, что позволит сильно разгрузить северо-восток города…

Когда Димка уже мыл посуду, дверь тихо скрипнула. В кухню зашел Разумовский и отправился прямой наводкой к холодильнику. Достал банку газировки.

— … девизом: “Такая благотворительность нам не нужна!” — бодро поведала дикторша.

— Речь не идет о расформировании детского дома, — солидно заявил мужской голос. — Лишь о его переселении в другое здание. Сергей Разумовский не должен остаться в детских умах героем…

Димка резко обернулся — Разумовский, застыв, смотрел на экран неподвижным взглядом.

— Однако администрации детского дома “Радуга” решение Федосеева не понравилось… — продолжала вещать дикторша. — Они считают, что предлагаемое им помещение не соответствует…

Это было как движение без движения — Разумовский не шевельнулся, но во всем его лице и теле произошла какая-то мгновенная перемена. Затем он перевел взгляд на Диму и поставил газировку на столешницу.

Дима сделал шаг назад — ему вдруг стало как-то не по себе и вспомнилось, что он, по сути, заперт в квартире с сумасшедшим.

А затем Разумовский шагнул вперед. Дима отшатнулся и размеры кухни сыграли ему на руку — он смог развернуться, оставив стол между собой и Разумовским, бросился к двери, вылетел в коридор…

— Куда же ты? — послышалось сзади глумливое. — Тут некуда бежать…

Дальше Дима не слышал — он бежал. Двери слева, там должен быть туалет или ванная… Но первая дверь, куда он вломился, привела его в чулан — на секунду у Димы даже явилась безумная идея спрятаться за гладильной доской, но он выкинул ее из головы и побежал дальше.

— Куда же ты, Дима? — хихикнул за спиной Разумовский. — Ты думаешь, что можешь спрятаться от меня? Зря.

От этих интонаций мурашки у Димы по спине стадами бегали, словно кто-то за шиворот снега вытряхнул. Они знакомы ему! Разумовский уже говорил так, но тогда рядом был Игорь…

“Игорь! — мысленно взвыл Димка. — Ты зачем меня с ним запер?!!!”

Дима рванул на себя дверь… ванная. Он заскочил внутрь, потянулся к замку и выяснил — замка здесь нет!

Дима снова вылетел в коридор и наткнулся взглядом на Разумовского… тот даже и не спешил, словно Димке в самом деле было некуда деваться… Дима рванул к залу, не надеясь уже на туалет — ему вдруг стало понятно, что придется принимать бой.

“Так, как это делает Игорь? Думай, думай, думай… Ничего в голову не приходит!”

Диван, ноутбук, тумбочка с лекарствами… Что из этого может помочь?

— Если ты… если ты не выпьешь это, я брошу твой ноутбук на пол и наступлю на него! — пригрозил Дима зашедшему в зал Разумовскому.

Тот усмехнулся. Медленно подошел к столу, взял в руки стакан… Дима немного расслабился. И едва успел отпрыгнуть, когда этот стакан полетел прямо в него! Капли воды веером разлетелись по паркету.

С воплем “не подходи!” Дима бросил ноутбук на пол и занес над ним ногу — но опорная нога внезапно поехала на мокром паркете и прежде чем Дима сумел восстановить равновесие, Разумовский толкнул его на пол, упал вместе с ним. Дима изо всех сил пытался оказаться сверху, и они катались, переворачиваясь, пока не закатились куда-то в занавеску и не оборвали ее. Карниз больно хлопнул Диму по плечу, а Разумовский пнул его в живот. Дима приподнялся на локте, пытаясь выпутаться из складок тонкой ткани, Разумовский отползал куда-то в другую сторону — а затем Димину шею сдавил толстый шнур.

Дима бился, он драл ткань и ломал ногти, широко открывал рот, пытаясь вдохнуть хоть чуть-чуть недоступного воздуха, спиной чувствуя жесткие и жестокие локти, а затем мир стал меркнуть, схлопываться и мелкие иголочки закололи под черепом…

И пришла чернота.

Игорю было слегка тревожно — почему-то начинало казаться, что бросить Разумовского на Димку — плохая идея… С другой стороны, Димка здоровый парень — и совсем не дурак. Справится.

Они с Волковым стояли около “Тараньки” под пластиковым козырьком и для маскировки крутили в пальцах зажженные сигареты. Курильщики сменялись, но никто не обращал на них с Олегом внимания. Ждали добычу недолго — всего через десять минут Витя-Пончик вышел из паба, доставая на ходу пачку сигарет из кармана.

— Витек! — рванул к нему Волков, широко распахивая объятия, — давно не виделись!

Игорь видел, как на лбу Пончика залегает глубокая недоуменная складка, но тревоги в глазах не появилось.

Наемник перехватил бандита на полпути к курилке, Игорь, подлетев следом, сманеврировал, закрывая от свидетелей свою руку спиной.

Пончик успел только рот раскрыть, когда Игорь с радостным воплем “Витя!” воткнул ему шокер в живот.

Бандюк дернулся, глаза его закатились и он мешком обвис на Волкове. Голова его безжизненно повисла.

— Да ты нажрался, друг мой! — с искренним участием объявил наемник.

— Давай домой его отвезем, — сказал Игорь, подлезая бандиту под руку. — Маришка расстроится…

— Двигаем ко мне на хату, — подыграл ему Волков. — Пусть отлежится, болезный…

Две проходящие женщины посмотрели на них с правильным осуждением — как на алкашей последних. Пончик, сука, оказался тяжелый, но Олег очень ловко его на себя взвалил — рукой на плечо и обхватив за талию. Игорь придерживал под другое плечо, контролируя правую сторону безжизненного тела.

— Из-за острова на стрежень… — напел Игорь, вдруг охваченный каким-то непонятным злым весельем.

— Поперек речной волны… — подпел ему Волков, как-то хорошо уловив Игорево настроение.

Открывать дверь пришлось Игорю, как более свободному. В четыре руки они довольно ловко упихали Пончика на сиденье. Волков, встряхнув за плечи, придал телу сидячее положение, достал из кармана на двери газетку, развернул ее и заботливо прикрыл Пончикову рожу:

— Почитай.

Уже наступили сумерки, но народ все еще гулял по дорожкам — Волкову пришлось немало проехать, прежде чем они заехали в безлюдное место.

— Быстрее! — скомандовал он, выдергивая из бардачка пакет с кроликом на логотипе. — Вытаскивай!

— Олег, что это?! — не выдержал Игорь, когда увидел, что у Волкова в пакете.

— Ну… наручники и кляп, — хмыкнул он чуть смущенно. — Зато никто не задавал мне лишних вопросов.

Наручники топорщились кокетливым плюшевым мехом. Кляп представлял из себя нежно-розовый силиконовый шарик на ремешке в заклепках.

— Чот не то он о нас подумает, когда это увидит, — почесал в затылке Игорь.

Волков коротко хохотнул.

В темноте Петушково окончательно превратилось в съемочную площадку для хорроров — освещенные одними только фарами брошенные дома с провалами окон выглядели так, что Игорю самому сделалось неуютно. Лицо помятого Пончика, совместными усилиями извлеченного из багажника было вылитой древнегреческой маской ужаса.

— М! М! — мычал он.

— Сказать что-то хочешь? — добродушно спросил Волков. — Ну пойдем в дом, поговорим.

В дом Пончика пришлось буквально волочь — тот натурально путался в своих ногах и мычал с разными интонациями ужаса и отчаяния.

“Даже кулаки марать не буду, — решил Игорь. — Так все скажет”.

На крыльце Пончик попал ногой в сломанную ступеньку, несмотря на заботливое предупреждение Волкова.

“Хорошо играет!” — оценил Игорь. Эти якобы “заботливые” замечания и мнимое добродушие пугали больше, чем откровенная угроза. Гром чувствовал — как кляп снимут, так и польется…

Полилось.

— Мужики, мужики, да вы чо! — захлебываясь затараторил Пончик. — Я не из этих, я официал!

— Из каких “этих”? — уточнил Волков, аккуратно подрезая ноготь здоровенным ножом. Свет керосинки кидал на его лицо резкие тени, ночной ветер, врывающийся в разбитые окна колебал слабый огонек.

Игорь снова надвинул кепку поглубже.

— Давай, мразь, выкладывай, что у тебя за “те” и “эти”, — потребовал он.

— Я официал! — испуганно забормотал Пончик. — Я так… рынок крышую, с наркотой не вожусь!

“Ага, — понял Игорь, — значит официальная часть конторки рынки трясет… А неофициальная — барыг пасет. А кто же настоящий хозяин этого прибыльного дела?”

— Мужика вот этого знаешь? — требовательно спросил Игорь, добывая из-за пазухи фоторобот.

— Б-бычара… так он помер давно!

— Кто замочил?

— Не знаю… шефу сказали не колгошиться, ну так мы это… — жалко бормотал Пончик. — Мужики, я официал… Вам Кока нужен, Хенкель, Жопа или Хуч… Мужики… мужики, я никому ничего, я…

— Да не собираемся мы тебя убивать, — досадливо поморщился Игорь.

— Так, чуть-чуть покалечим, — добродушно улыбнулся Волков. — На месте Быка сейчас — кто?

— Шеф, — облизнул губы Пончик. — Шестаков.

— Из полиции вас кто прикрывает? — грубо спросил Игорь.

Волков кинул на него заинтересованный взгляд. Игорю захотелось рявкнуть с досады: “Чего смотришь?!”

Такой гадючник не мог развестись сам собой — кто-то непременно был в доле, покрывал это все… Игорю очень хотелось ухватить эту суку за жабры и хорошенько их помассировать.

— Не знаю, хозяйские дела… — заныл Пончик.

“Врет”, — подумал Игорь, похрустывая костяшками.

Волков, видимо придя к тем же выводам, почти без замаха выдал Пончику по печени. Тот заскулил, падая на колени:

— Не знаю я… правда не знаю… ничего не знаю, я бы сказал!

— Тогда, — радостно оскалился Волков, — мы будем спрашивать по-плохому. Тебе какое яйцо дороже, правое или левое?

И ухватил Пончика за ремень.

Даже в желтом дрожащем свете стало видно, как посерело у того лицо.

— Я их испеку и тебя сожрать заставлю, — скучающим голосом сообщил Волков.

— Я не знаю фамилии! — из глаз Пончика покатились крупные слезы, из носа к ним присоединились сопли. — Я не знаю его фамилии, его Полкило кличут, мента этого, я не знаю, я правда ничего больше не знаю!

— Генерал Власов — слышал про такого? — поинтересовался Волков, похоже просто для проформы.

“Откуда бы шестерке его знать…”

— Мужики, — Пончик упал на колени, — мужики, пожалуйста… Я… я в монастырь уйду…

— В женский? — поинтересовался Игорь.

Но Пончик не оценил юмора. Возрыдав, он бросился на пол и попытался схватить майора за ботинок. Игорь отдернул ногу.

— Не передумал? — кивнул на бандюка Волков.

— Нет, — твердо сказал Игорь.

— Помоги погреб открыть.

Услышав про погреб Пончик немного притих. Волков распахнул сырое нутро, и они с Игорем без особого почтения спихнули туда пленника. Олег еще порывался так и оставить его в наручниках, но Игорь заставил их снять. Затем Волков отпустил вниз фонарик и судя по глухому ойканью Пончика — попал в цель.

— А с точки зрения права, мы сейчас провели бесконфликтный допрос, — заметил Игорь, выходя на свежий воздух.

Волков расхохотался. Затем его лицо сделалось задумчивым:

— С точки зрения права… ты не поймешь меня, ты мент… но я так сейчас жалею, что не прикрепил этой суке, Власову, пластида под машину! Тоже все… старался законов не нарушать. Только знаешь, тот, кто играет по правилам, всегда проигрывает…

— Ты это мне говоришь? — задумчиво хмыкнул Игорь, вспомнив свои споры с Димой и Федором Иванычем. — Хлопнем мы этого Власова, дай только время! И он не отвертится, за все ответит. А если бы ты отнес эту папку куда надо, а не сделал вид, что твоя хата с краю — давно бы ответил, — не удержался Гром.

— Тогда бы меня по-настоящему замочили, — огрызнулся Волков. — Мы сейчас в самый в самый центр выгребной ямы ныряем, не захлебнуться бы!.. Только на этот раз у меня выбора нет.

Игорь собирался ответить ему что-нибудь умное, но только что включенный мобильный высветил список пропущенных — пять звонков от Прокопеныча и десять — от Юли… Игорь вырубил телефон перед делом и теперь жал на зеленую трубку с четким ощущением беды.

К его огромному облегчению, Юля ответила:

— Игорь! Дима с вами? — тревожно спросила она.

— Нет, — напрягся Игорь. — Я же говорил, он остается в городе.

— Его мать несколько часов не может ему дозвониться, — сказала Юля и замолчала.

— Твою ж мать! — выпалил Игорь.

— Что? — напрягся Волков.

— Димка трубку не берет.

Наемник выдал сложносочиненную матерную конструкцию и бросился к машине. Игорь прыгнул на соседнее сидение — и они погнали. Волков выдавал все шестьдесят по раздолбанной грунтовке, а на трассе и вовсе пошел на взлет — сто, сто сорок, сто шестьдесят, двести двадцать…

— Сука-сука-сука, — напевал он себе под нос. — Сука-сука, сука, блядь…

Игорь напряженно хрустел костяшками. Что Разумовский мог сотворить с Димкой? Черт, если с Димычем что-то случилось… он лично Разумовского в психушку запрет и плевать на Волкова! Запрет в психушку, а потом доведет до конца это сраное дело!

“Сука-сука, сука, блять…” — повторял он мысленно вслед за Олегом.

В город Волков влетел, как герой боевика — неизвестно, кто и где его учил водить, но Игорь бы этому деятелю руки поотрывал.

— Ты че творишь! — рявкнул Игорь.

— Пошел нахуй! — заорал Волков, вылетая на тротуар. — Не мешай!

“Сууууууууууууука!”

Олег несся сквозь город играя в пятнашки со столбами и пешеходами и успевая резко затормозить перед бабками. На одном из перекрестков к ним привязалось машина дорожной полиции, но догнать не смогла: Волков на приличной скорости влетел колесом на отбойник и проехал по полосе почти боком. Где-то на этом моменте внутренний голос Игоря потерял все матерные слова и замолк.

И надо сказать, Гром немало удивился, что приехали они все-таки во двор, а не в морг.

“Смотри, — сказал ему внутренний голос, — вот как со стороны выглядит, когда кто-то такой же отбитый, как и ты”.

“Ужасно, — подумал в ответ Игорь. — Как меня Иваныч терпит?”

В подъезде они с Волковым здорово напугали какую-то девушку, промчавшись мимо нее с двух сторон, как две ракеты. Игорь едва успел затормозить перед дверью, сдержав инстинктивный порыв ее вышибить. Волков со второго раза попал ключом в замочную скважину и они рванули вперед по коридору, с грохотом распахнули двери зала…

Разумовский уже ждал их. Он стоял, прижимая к себе захватом за горло связанного Димыча. А в другой руке у него был шприц — и этот шприц упирался иглою Димке ровно в шею.

— Прекрасно, — поприветствовал их Разумовский. — Я ждал вас. И теперь вы будете делать то, что я прикажу.

… Из черноты Дима выплывал очень медленно и постепенно. Сперва ему пришлось решить вопрос, кто он такой, но на смену тут же явился второй вопрос: где это он?

И для того, чтобы на него ответить, пришлось открыть глаза. Открыв глаза он немедленно обнаружил, что у него очень болит горло, он лежит мордой в паркет, а непонятное гудение трансформировалось в работу принтера. Затем Дима попытался шевельнуть руками и выяснил, что они связаны тем самым кокетливым золотистым шнуром от занавески. И тут Дима и вспомнил все — как его заперли с Разумовским, как тот словил шизу… как едва не задушил Димку.

Дима попытался перекатиться на спину, но тело было какое-то тяжелое, словно чужое. С третьего раза получилось. Над Димой навис мятного цвета подлокотник. Дима понял, что лежит у самого дивана, а еще понял, что ног Разумовский ему не связал. Да и куда здесь бежать?

“Рано или поздно Игорь вернется за мной, — затуманенно подумал Димка. — Разумовский не может не понимать… что он собирается делать?”

Судя по тихому щелканью клавиш, ноутбук не пострадал. Минут через десять Дима ощутил достаточно крепости в руках, чтобы приподняться и оглядеться.

Разумовский сидел на диване и что-то старательно печатал. Волосы падали, скрывая его склоненное лицо, зато Дима наконец-то разобрал слова в тихом шепоте:

— …найду… где же вы, где же…

И это было капец как зловеще. Димка предпочел тихо опуститься обратно на пол, но получилось недостаточно тихо — Разумовский услышал. И повернулся к нему.

Эта безумная радостно-злобная ухмылка точно будет сниться Диме в кошмарах, если он до них доживет.

— Ты, наверное, ждешь, что прискачет Гром, как рыцарь на белом коне, и спасет тебя, верно? — тихо поинтересовался Разумовский.

Дима сглотнул, ничего не ответив, но похоже, ответ Разумовскому и не требовался:

— О, я тоже его с нетерпением жду, — Разумовский закусил губу и с вдохновенным видом откинулся на спинку дивана. — У меня есть несколько совершенно потрясающих идей…

— З-зачем ты это делаешь? — решил спросить Димка.

— И в этот раз мне никто не помешает.

Дима понял, что Разумовскому абсолютно не интересно, что он там говорит. Разумовский что-то придумал и собирается исполнить… Как Дима может ему помешать?

Шнуры. Шелковистые, скользкий материал… Дима должен попытаться развязаться.

Не получилось.

Разумовский приглядывал за ним, как оказалось. Подтянуть узел ко рту Димка не мог — тот бы завязан под локтями, с обратной стороны — но мог напрягать и расслаблять мышцы, крутить запястьями, пытаясь сбросить одну из петель… Он так увлекся, что не сразу заметил подозрительный шорох с дивана.

Зато Дима хорошо заметил вставшего Разумовского и особенно хорошо — ногу последнего, влетевшую ему в живот.

“Хорошо, он босой!”, — мелькнуло у Димы в голове перед ударом.

Димка всхлипнул и задохнулся, а Разумовский, схватив его за шиворот и под локоть, втащил Диму на диван. И все это молча, не говоря ни слова.

Теперь Дима лежал на диване, наблюдая, как Разумовский перебирает распечатки и ставит на них отметки. Дубин узнал на распечатках Власова и Федосеева — на одной из фотографий они пожимали друг другу руки.

“Мы взяли верный след!” — порадовался Дима.

Внезапно, с дальнего конца коридора раздался гулкий хлопок. Разумовский подскочил, как ужаленный.

“Игорь!” — взволновался Дима, а Разумовский, с силой потянув за шиворот заставил его встать. Дима встал, пошатываясь и поднял связанные руки к груди:

“Самое время начать сопротивляться!” — воинственно подумал он.

Но тут какая-то острая игла уперлась ему в шею.

— Не дергайся, — посоветовал Разумовский, захватывая Диму за горло.

Двери зала оглушительно хлопнулись о стены. Волков и Игорь, ворвавшись, успели пробежать по инерции несколько шагов, и замерли.

— Прекрасно, — поприветствовал их Разумовский. — Я ждал вас. И теперь вы будете делать то, что я прикажу. Если, — локоть плотнее сдавил болящее Димино горло, — твой приятель тебе дорог, разумеется, — глумливо добавил он.

Дима, скосив глаза, разглядел в пальцах Разумовского шприц с неизвестным веществом, невольно сглотнул и постарался не шевелиться.

“Игорь, вытаскивай меня! Это из-за тебя все, видишь?”

— И что ты от нас хочешь? — совершенно спокойно поинтересовался Волков, пока Игорь прикидывал, как бы половчее выбить шприц у Разумовского из хваталок.

Пока все варианты заканчивались тем, что этот псих успеет вогнать Димке лекарство — они стоят слишком далеко.

— Вы должны проникнуть в дом Власова и выкрасть его ноутбук, — ласково сказал Разумовский. — А потом вы сожжете Федосеева. Но не ты, Олег, а он.

И Разумовский кивнул на Игоря, продолжая безумно улыбаться.

— Ну, или попрощайся со своим дружком.

— Зачем тебе это нужно? — спросил Игорь, аккуратно, по миллиметру двигая вперед правую ногу.

“Мозг не отслеживает медленных движений. Если тянуть время и если Волков будет делать то же самое…”

Разумовский оскалился:

— Я хочу, чтобы ты меня понял, Игорь.

— Ты думаешь, я тебя не понимаю? — устало спросил Игорь, еще немного сдвигая ногу.

— Тебе не было больно, Игорь, — голос Разумовского вкрадчив и глумлив одновременно.

— Серега, да ты хоть расскажи нам, кто такой Федосеев и чем он тебе не угодил? — добродушно спросил Волков.

Лицо Разумовского свело судорогой:

— Этот урод наш детдом в аварийное здание перевести хочет. Знаешь, с каким лозунгом? “Такая благотворительность нам не нужна!”

Последние слова Разумовский почти прошипел.

— Ага, — кивнул Волков, — а…

— Уже пробил. Десяток совместных фото с Власовым.

— Серый, ну что за концерт? — Волков сделал шаг вперед.

— Стоять! — резко выкрикнул Разумовский и Игорь увидел, как жало иглы входит в шею дрожащего Димы.

— Серый, — остановился Волков. — Убери шприц. Пончик опознал Быкова. Если удастся доказать связь генерала с барыгами…

— Слишком долго, — мотнул головой Разумовский. — Для того, чтобы полностью, невосстановимо, стереть данные с жесткого диска, нужно меньше минуты. Мне нужны не барыги, Олег!

— Серый, блядь! — не выдержал Волков. — Мне нужно тоже самое! Я, блядь, на твоей стороне, ты не забыл?

Игорь начал подтягивать левую ногу.

— Не-ет… — прошептал Разумовский. — Ты не на моей стороне. Ты на стороне Тряпки — а меня лучше бы и вовсе не было, да?

— Птиц, солнышко, вы две части одной, нахуй, личности. Я не хочу, блядь, чтобы тебя не было! — Волков сделал еще шаг вперед, но Разумовский, занятый спором, не обратил на это внимания. — Я хочу, чтобы вы, сука-блядь, жили дружно, как завещал нам кот Леопольд!

— Дружно? — глумливо спросил Разумовский. — Как здорово. Но почему-то ты всегда глушишь меня таблетками и уколами — не странно ли?

— Потому что ты неадекватен, Птиц, — спокойно сказал Волков. — Вот скажи, вот нахуя этот концерт сейчас? Почему нельзя было спокойно все объяснить? А если тебе этот Федосеев так мешает — я тебе его сам сожгу к ебене матери. Ты вообще хоть знаешь меру своего везения? Если бы хоть у одной из твоих целей был приличный телохранитель — хуй бы тебе помогло твое файер-шоу! Так что радуйся, бля, радуйся, что за тобой тогда Игорек пришел и что он такой гуманист, блядь! Может, кончишь уже ломать комедию и уберешь этот ебанный шприц? — шагнул вперед Волков.

— Не подходи, — напряженно сказал Разумовский. — Ты… это все из-за тебя. Я был не нужен ему из-за тебя! — безумно выкрикнул он.

— У-у, с-сука! — выдохнул Волков, запуская пятерню в волосы. — Это ты меня сейчас что, к другой части самого себя ревнуешь? Птиц, я тебе сейчас гениальный выход из ситуации подскажу! Слушай доктора, становись с первым Сережей единым целым — и тогда даже я не помешаю вашим взаимоотношениям! — Волков утомленно накрыл лоб ладонью.

Игорь, перенеся вес на левую, снова начал подтягивать правую ногу, не особенно вслушиваясь в спор. Разумовскому сейчас ничего не объяснишь и ничего не докажешь. Игорь мент, а не психиатр, и он просто сделает свою работу — освободит заложника… Дима-Дима, ну как ты так исхитрился!

“Надо отвлечь Разумовского от Волкова”, — Гром оценил позицию наемника, одним большим прыжком тот уже достанет до своего другана…

“Думай, думай, думай…”

— Я знаю, что ты хочешь от меня избавиться, — прошипел Разумовский. — Чтобы я слился с ним, исчез, перестал существовать…

— Серый, я просто хочу, чтобы ты выздоровел, — Волков бросил косой взгляд на Игоря.

Игорь прислушивался.

— Сюда кто-то идет, — сказал он.

Разумовский расхохотался:

— И ты думаешь, я в это поверю? Игорь-Игорь, я не ждал от тебя такой простой…

Дверь скрипнула.

— Юля? — изумился Игорь. — Как ты… а, — прервался он, — понял.

“Либо жучок, либо программа-шпион на телефоне. Беспокоится обо мне”, — с тихой нежностью подумал Игорь.

И увидев краем глаза движение, он прыгнул вперед.

Вовремя.

Разумовский тоже отвлекся на Юлю, сместил фокус внимания с Волкова — и тот немедленно этим воспользовался, прыгнул и дал Разумовскому по руке, отталкивая Димку — а затем они с вместе с Игорем фиксировали к полу бьющееся тело.

Разумовский бился, как сумасшедший (хотя почему как?), они с Волковым, два здоровых мужика, едва его удерживали.

Он утихал на несколько секунд, а затем снова вступал в борьбу, Игорь даже не успевал посмотреть, как там Дима, как там Юля… Минут через десять Разумовский, наконец, окончательно затих, тяжело дыша. И Игорь смог поднять голову.

Димка полулежал на паркете с глазами по пять копеек и хрипло дышал. Юля с озабоченным видом разглядывала его шею и пыталась поддеть что-то пинцетом.

— Что там? — негромко спросил Игорь.

— Игла сломалась, — нахмурила брови Юля. — Я почти…

— Хо-хо-р-рошо, в-в ммышцу по-пошла, — от пережитого Димка начал немного заикаться.

— Молчи, — оборвала его Юля. — Не двигайся… Есть!

Зацепив иглу, Юля сосредоточенно и плавно потянула руку наверх.

— Готово! — она воздела пинцет.

— Кофр с тумбочки принеси, — попросил ее Волков. — Ах, ети же… — выдал он, заглянув внутрь.

Разумовский, уложенный мордой в пол издал издевательский смешок.

— Не радуйся раньше времени, — предупредил его Волков. — У меня в сейфе есть. Подруга, в левом кармане ключи, — попросил он Юлю. — С красной головкой — от комнаты, вторые двери от входа, самый маленький от сейфа, там такая зеленая картонная коробочка с ампулами — принеси ее сюда, а?

— Спирт есть? — поинтересовалась Юля. — Диме к ране приложить.

— Тумбочка, первый ящик.

Разумовский, выдав приглушенное ругательство, заизвивался с новой силой, но силы были неравны — Волков практически сидел у него на спине, а Игорь фиксировал ноги.

Вошла Юля с ампулой.

— Уколы делать умеешь? — спросил ее Волков.

— Я ум-мею, — сказал Дима. — У м-меня ссестра — в-ветеринар.

Юля приглушенно фыркнула.

— У тебя руки трясутся, — покачал головой Волков. — Объясни ей, как ставить внутримышечный.

— П-протри руки спи-пиртом, — дерганно кивнул Дима. — Те-теперь с-сними ко-колпаччок с иглы… отломи а-ампулу… набери… поверни вверх ш-шприцем и постучи ногтем, чтобы воздух… воздух…

Юля чем-то брякала и звякала.

— Никогда в жизни не делала уколов, — призналась она.

— Это н-не сложно, — подсказал Димка. — Игорь, можно я во-возьму т-тебя за жопу, чтобы объяснить, где…

Волков зашелся беззвучным смехом.

— Наши отношения выходят на новый уровень? — мрачно хмыкнул Игорь. — Показывай, Склифософский.

— Во-вот тут по-подвздошная кость, — Димка пристукнул Игоря по тылу. — З-здесь начинается… начинается…

— Жопа, — подсказал Волков, хрюкнув.

— Б-большая ягодичная мышца… Н-надо мысленно разделить ее на ч-четыре квадрата… Колоть в верхний наружный, вот здесь… — Димка парой хлопков обозначил, где. — Ч-чуть размахнись… л-лекарство вводить медленно, чтобы не было ч-чувства распирания… Все.

Юля посмотрела на распластанного Разумовского, задержав взгляд на объекте приложения шприца…

— Игорь, — спросила она, — чем ты заставляешь заниматься свою невесту?

— Прости, родная, — сказал Игорь. — Но я тебе сейчас помогу.

С этими словами он ухватил Разумовского за штаны и потянул их вниз. По счастью, на том были не брюки, а домашние штаны на резинке.

— К такому жизнь меня не готовила, — пробормотала Юля, оценив открывшийся вид. Несмело покрутила в руках шприц и присела на корточки.

— С-сюда коли, — подсказал подсунувшийся Дима. — Т-только спиртом сперва…

— Не напрягайся, Серенький, — Волков добродушно хлопнул Разумовского по заду. — Больнее будет, сам знаешь. Лучше посмотри, какая барышня красивая тебе укол ставит, не то что мы, хари противные…

Разумовский прошипел что-то матерное.

Юля размахнулась, зажмурила глаза и остановила шприц у самой кожи.

— Страшновато, — призналась она.

— Не бойся, я с тобой, — шепнул ей Игорь, почти коснувшись губами шеи.

Юля глубоко вздохнула, размахнулась и воткнула шприц в цель.

— Ребята, а времени-то у нас совсем мало, — серьезно сказал Волков, когда они уложили вырубившегося Разумовского на диван.

— Почему? — не понял Игорь.

Волков тяжело вздохнул и опустился на подушки:

— Потому что эта сука тронула то, что трогать нельзя. Сейчас Серенький начнет с ума сходить, а держать его постоянно под сильнодействующими я не могу…

— Олег, — спросил Игорь. — “Начнет с ума сходить?”

— П-по моему он давно уже сошел, — поправил разбитые очки Дима.

— Это он еще в норме был, — прикрыл глаза Волков. — Власов, сука такая, цель четко выбрал… “Радуга” для Серого — не просто благотворительность…

— Она была для вас домом, верно? — с невинным видом спросила Юля.

— Для меня — нет, — признался Волков. — Хотя с нами хорошо обращались… особенно с Серым.

— Его как-то выделяли? — все так же невинно спросила Юля.

— Он сам выделялся… Все это видели. Даже математик наш, злобная сволочь, и он не устоял, хвалил все Серого, какие-то дополнительные задания давал… — провел рукой по волосам Волков. — Другие дети ему, конечно, завидовали и… бывало разное, Серый, он вообще драться не умел…

Димка громко хмыкнул и потрогал шею.

— Ну да, — развел руками Волков. — Агрессия ушла субличности, но кто об этом знал?

— А разве он не три года назад раздвоился? — заинтересовалась Юля.

— Нет, но пока я поддерживал его… хватит, — Волков встал. — Нарыл что-нибудь?

Игорь опустил распечатки Разумовского:

— Вот за это фото Власова уже брать можно, — Игорь вытеребил один из листков.

Димка заглянул…

— Это же этот! — разразился возмущением он. — Который тебя, Юлю — в подвале!

— Он самый, — кивнул Игорь, тоже запомнивший эту рожу на всю жизнь. — Интересно, где Разумовский это взял…

— Здесь кусок чьего-то уха, — заметила Юля. — Похоже, это часть другой фотографии… Интересно, как выглядит оригинал.

— Серый сохраняет странички, с которых взяты фото, — устало заметил Волков. — Но он прав — это нам ничем не поможет. Нужна связь Власова с Holt Int., нужен его сраный ноут… Мужик, ты на проникновение со взломом как смотришь?

— Да как отказаться от такого соблазнительного предложения…

— Игорь, ты опять?! — возмутился Димка. — Игорь, полиция не так работает! Игорь, я опять тебя из подвала вытаскивать буду!

— Только если бы я туда не полез, эти гады так бы и гуляли, — отмахнулся Гром.

— Возможно, есть другие ниточки? — предположила Юля. — Нельзя же просто так ввезти в страну взрывчатку, чтобы и следов не осталось!

— Р-разумовский костюм свой как-то втащил… — вмешался Дима.

— Потому, что тот выглядел, будто Серый на карнавал собрался, народный мститель, бля! — отреагировал Волков. — Власов — действующий генерал армии. Подозреваю, взрывчатку он ввозил официально, только нам до тех бумаг никогда не добраться. А времени у нас очень мало. Серый с укольчика сутки проспит и еще часов двенадцать будет в адеквате — а потом все, приплыли.

— Н-но мы даже не знаем, где Власов живет…

— Я знаю, — пожал плечами Волков. — Мы на него уже целое досье собрали…

— Можно взглянуть? — жадно попросила Юля.

Волков подтянул к себе ноут, раскрыл, набрал пароль… Свернул браузер и какую-то непонятную прогу, щелкнул по папке “Расследование” на рабочем столе.

По тому, как дернулись Юлины пальцы, Игорь все понял.

— Я с тобой, — сказал он Волкову. — План есть?

Волков, как Игорь и надеялся, вручил ноут Юле и отошел к тумбочке. Достал блокнот:

— По фото со спутника, схемка получается вот такая…

Волков набросал на бумаге прямоугольник, а в нем еще два прямоугольника — большой и маленький. Игорь краем глаза отследил, как в Юлиной руке появилась флешка-малышка и нырнула в порт ноутбука…

— … сторожка. Место удачное — парк… покрутиться там, камеры на схеме отметить. И микроволновку купить, — без перехода закончил Волков.

— Нахрена тебе микроволновка? — не понял Игорь.

— Да я за день из нее спаяю… короче, на десять метров любую электронику взорвет. Долбанем пару камер да и влезем.

И Юля, и Дима уставились на Волкова с удивлением.

— Одна проблема, — заметил Игорь, — работаю я завтра.

— Камеры я могу снять, — предложила Юля, и теперь была очередь Волкова недоверчиво на нее смотреть. — Я разбираюсь в видеонаблюдении, не волнуйся.

— И получше многих, — добавил Игорь.

— Ребята, вы серьезно?! — воздел руки Димка. — Игорь, зачем тебе это нужно? Я еще понимаю — ему! — Димка обвиняюще ткнул пальцем в Волкова. — Ему надо быстрее! Но мы… мы можем найти эти следы законным путем, я уверен!

— Да никто не будет ничего искать, — устало вздохнул Игорь. — Стрелков первый попытается нам руки оборвать, ты разве не понял?

И Дима замолчал — видимо, вспомнив свой опыт общения с этим деятелем.

— Работаем! — шлепнул рукой по подлокотнику Волков. — Мужик, ты меня сейчас возненавидишь, но смотреть за Серым снова придется тебе.

Дима пощупал шею.

— Не волнуйся, он после укола будет… короче, в туалет тебе придется его вести, сам не дойдет.

— Дим, не щупай, — одернула Юля. — Заразу занесешь.

— А мы его сейчас забинтуем, — предложил Олег. — Сымай рубаху.

Волков наложил Димке смачнейшую повязку через всю грудь — от подмышки до шеи, отчего тот стал похож на раненного бойца. Потом они долго искали, куда делся Димин телефон, но так и не нашли.

— Серый проснется — спросим, — признал свое поражение Волков. — Народ, может, вам здесь и заночевать? Время уже…

— Да нет, мы до Игоря, — отказалась Юля, — здесь близко.

— Я т-тоже поеду, — сказал Дима. — М-мама с ума с-сойдет.

— Знаешь, Димк, этот твой Гром — самая настоящая дурная компания, — объявила Вера, обработав рану зеленкой. — Ты от него постоянно приходишь кем-то битый…

— Эт-то служба такая, — сказал сестре Дима.

— Служба… — проворчала мама. — Третий телефон теряешь, а нам мучайся, с ума сходи…

На словах «сходи с ума» Димка дернулся, вышибив плечом пузырек у Веры из рук.

— Здравствуй, Игорек, — Стрелков улыбнулся, и Игорь почти привычно подавил в себе желание сунуть в эти крупные белые зубы кулаком.

Это желание инстинктивно испытывали все — Стрелков был ярчайшим образцом поговорки про просящую кирпича морду. Караулил он Игоря с раннего утра.

— Ну что, Гром, поговорим? — спутник Стрелкова попытался оттеснить Игоря от кофе-машины.

— Ну? — буркнул Игорь, отказываясь оттесняться.

— Копаешь под меня, падла? — нежно спросил Стрелков, наклонившись к самому Игореву уху.

— Нет, — честно признался Игорь. — Скажи, а кто тебе донес, что я эти материалы брал?

— Свои источники, Игорь. Опять почувствовал себя незаменимым, да? — нашептывал Стрелков.

— Мужик, ты бы отодвинулся, — попросил Игорь. — А то про нас сейчас невесть что подумают.

Стрелков дернулся, как ошпаренный:

— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, — зашипел он. — Думаешь, я не смогу устроить тебе служебное расследование? Ты давно по тонкой грани бегаешь…

— Ч-что вам надо от Игоря? — воинственно подскочил к Стрелкову только вошедший в управление Димка.

Тот ослепительно улыбнулся:

— Я ведь могу устроить личный остров невезения вам обоим. И тебе, весь покрытый зеленью, тоже.

Стрелков развернулся, его вечно молчащий спутник (не немой ли он?) последовал за ним.

— Ш-шакал! — ругнулся Димка, сквозь тонкую белую рубашку которого в самом деле проступало огроменное зеленое пятно.

— Работаем, Димка, — Игорь похлопал напарника по плечу, — работаем. Собака лает, караван идет.

…До двух Игорь мирно упорядочивал данные по фармацевтам, а Дима рядом строчил рапорт о допросе свидетелей. Еще Игорь успел поругаться с Федор Иванычем и выяснить официальную причину появления Стрелкова в Питере. Оказывается, Улыбчивый отирался тут уже с месяц — безо всякого успеха ловил какого-то киллера.

В два они с Димой выдвинулись.

Юля уже ждала Игоря на набережной. Он запрыгнул на переднее сиденье, Димка рухнул назад.

— Посмотри, что я откопала в папке Разумовского! — вместо приветствия сказала Юля, подсовывая Игорю распечатку. — Я думаю, этот тот человек, которого ты ищешь…

С фотографии задорно улыбалась девушка, выставив два пальца в жесте, который стал логотипом компании «Вместе». Область за ее плечом была обведена маркером — Власов обедал с каким-то абсолютно незнакомым Игорю типом.

— Владимир Станиславович Жучкин, — пояснила Юля.

— Да не может быть! — выпалил Димка.

— Мать твою, — только и нашел, что сказать Игорь.

Фамилия была чертовски знакомая — Жучкин был главой смежного департамента.

— Т-ты думаешь, он и есть коррупционер? — Димка даже заикаться по новой начал от неожиданности.

Вчера вечером Игорь обсудил с Юлей и Димой полученную от Пончика информацию — и признался, что подозревает «крышу» в полиции.

— Там, в папке — с десяток фотографий, — сказала Юля. — Из гражданских чаще Власов сфотографирован только с Федосеевым.

— А из военных? — зачем-то поинтересовался Игорь.

— Сослуживцы, начальство… ничего интересного. А вот про Федосеева я кое-что выяснила. У Власова есть бизнес, — Юля пришлепнула распечатки Игорю на колени, — абсолютно легальный. Он фонарные столбы производит, а наша мэрия их закупает.

— Деньги отмывает! — с очень умным видом поднял палец Дима.

— Завтра к Прокопенко пойдем, — сказал Игорь.

— Ты решил работать в команде? — если бы Дима был мультперсонажем, у него бы сердечки в глазах зажглись.

— А иначе закопают нас всех, — честно сказал Игорь. — Мы сейчас большую язву сковырнули. Сумел же Волков себе врагов нажить!

— Большому кораблю — большая торпеда, — невпопад сказал Дима. — И все-таки я не понимаю, зачем генералу было нужно устраивать взрывы?

— Скорее всего, после побега Разумовского Власов стал подозревать, что Волков жив, — задумчиво сказал Игорь. — И, зная, в каких войсках тот служил — боялся его.

— Волков — диверсант? — правильно догадалась Юля.

Игорь кивнул:

— Власову нужно было, чтобы этих двоих ловили все. А на человеческие жизни ему плевать — иначе был бы он наркобароном.

— Ну и урод же! — стиснул кулаки Димка. — Мы просто обязаны вывести его на чистую воду — памяти Веточки обязаны! Она мне звонила… за день, — горестно сказал Дима. — Хвасталась, что у нее личная выставка намечается… А на следующий день взрыв, и даже нечего было хоронить…

Игорь перегнулся и сочувственно потрепал Димку по плечу.

Разумовский беспробудно спал на диване, до пояса прикрытый крапчатым пледом. Волков, сидя рядом, увлеченно паял за раскладным столиком какую-то сложного вида конструкцию, включающую в свой состав несколько автомобильных аккумуляторов, предохранители, провода и моток синей изоленты. Заканчивалось это все ребристым кубом с пимпочкой на конце — в общем, для секретного устройства выглядела эта штука довольно похабно.

— Через полчасика закончу, — сосредоточенно сказал Олег. — Ты решил табельное с собой не брать? Правильная мысль, я тебе перед выходом подберу… Тебе больше наше по сердцу или импортное?

— Давай не будем добавлять себе статью, — попросил Игорь. — Чем тебе шокер не угодил?

— А если отстреливаться придется? — спросил Олег. — Снявши голову, по волосам не плачут! Прихватят нас там — и мы покойники, честно говорю. Так давай покойниками лучше будут они, да?

— Не нравится мне все это, — тяжко вздохнул Дима.

— Игорь, — вдруг попросила Юля, — возьми с собой оружие, пожалуйста. Я за тебя боюсь.

— Ч-черт… — выдохнул Игорь. Ему точно так же, как Диме, все это не нравилось. Однако логика в словах Волкова была, и еще какая. Игорь предпочел бы не доводить дело до стрельбы, но есть огромная вероятность, что его не спросят.

— Отечественное, — попросил он.

— ТТ — нормально будет?

— Да.

«Интересно, а что у него еще есть? — задумался Игорь. — И есть ли у него разрешение на оружие… У покойника. У них ведь и документы все липовые!»

— Смотрите, — подсела к ним Юля, открывая ноутбук: — Я сняла окрестности с помощью скрытой камеры…

Потом Юля отмечала на схеме в блокноте сектора обзора, а Волков наконец допаял свою убервафлю и погрузил ее в рюкзак. Сходил в спальню, притащил пару бронников и обещанный пистолет…

— Наверху забора — битое стекло, — потер подбородок он. — Гадость. Надо смотреть, чтобы ноги не поколоть…

— А как вы собираетесь залезть на забор? — поинтересовался Дима. — Там же метра три…

— Четыре. “Кошку” заброшу, да и влезем. Главное, чтобы народ не шлялся — парк все-таки… Ладно, пора комковаться, — Волков решительно поднялся с дивана. — Мы ж не собираемся ждать, пока хозяин домой вернется, верно?

От бронника Игорь отказался наотрез.

— Да, если не привык — только мешать будет, — согласился Волков.

Дима долго жался-мялся, смотрел на спящего на диване Разумовского — но все-таки отдал Игорю свой шокер.

Номера у Волковской «бехи» успели смениться еще раз.

«Да сколько же их у него?» — мимолетно задумался Игорь, но предпочел сильно на эту тему не размышлять.

Свою дачу тварь в погонах устроила в козырном месте — кусок парка, отданный под застройку. Других домов поблизости не наблюдалось, и были у Игоря мысли, как Власов выбил себе эту землю…

Волков парканул машину, а потом они с километр чесали по кустам и зарослям, пока не вышли к красному кирпичному забору. Юля утром срисовала двоих охранников — ее настоятельно попросили гулять в другом месте, когда она вертелась вокруг дома. Сколько их было всего — бог весть, но сторожка, которую Юля тоже исхитрилась отснять на камеру, размерами не поражала…

Вокруг дома кусты были выкошены, но не особенно далеко — метров на пять. Волков не стал подходить к самой границе открытого пространства:

— И отсюда достану, — гордо сказал он, вытаскивая свое поделие из рюкзака. В руках у наемника оказался тот самый ребристый квадрат, снизу украшенный выключателем от обычной настольной лампы. Олег тщательно прицелился и щелкнул им, подержал с минуту, а потом просто убрал в рюкзак.

— Курим бамбук, — сказал он, сползая обратно под куст. — Сейчас местные гориллы прибежать должны… А вот и они, — добавил он шепотом.

Коротко стриженный молодой парень со светлым ежиком остановился под самой стеной, задрал голову и очень озадаченно начал разглядывать сломанную камеру, для стимуляции мозговой деятельности почесывая в затылке. Не углядев ничего необычного, охранник нога за ногу отправился обратно к дому.

— Полчаса ждем, — напряженно сказал Волков. — Пусть успокоятся.

Игорь молча кивнул, передоверив руководство этой операцией наемнику. Сам бы он безо всяких тонкостей позвонил бы в калитку и прописал в челюсть первому открывшему, но Олег этот план нещадно раскритиковал.

— А ты уверен, что тебе откроют? — прозвучал самый неотразимый из его аргументов. — Лично я такой харе без предупредительного выстрела и открывать бы не стал. Да еще мы не знаем, сколько их… Прилетит сбоку пуля-дура — и айда.

Через полчаса Волков извлек из своего бездонного рюкзака пару поясов с «кошками» и две черные шапки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся масками.

Игорь надел свою, поправил кепку и услышал со стороны наемника тихий всхлип:

— Мужик!.. Ты кепочку-то сними!

«Да что вы все пристали к моей кепке, — подумал Игорь. — В ней под солнцем не жарко, в дождь — не капает…»

Но кепку он все-таки снял.

…Стоя под забором, Волков чутко прислушивался, хотя Игорь абсолютно не понимал, что он собирался услышать — ветер шевелил листву, и если что-то и было слышно, то только этот шелест.

— Я первый, — наконец сказал он шепотом. — Кивну головой — значит, все чисто, забрасывайся.

Волков отцепил с пояса тройной крюк, набрал на ладонь несколько петель троса и принялся раскручивать «кошку». Затем как-то очень ловко отпустил ее с ладони — трос взвился на полметра над забором, брякнул по кирпичу…

«А был бы профлист — без шума бы не получилось», — зачем-то подумал Игорь.

Хитрый механизм на поясе поддерживал трос в натяжении, и Волков буквально пошел по стене, коротко кивнул и взобрался на гребень. Хрустнуло стекло.

Игорь попробовал так же ловко раскрутить «кошку», но очень быстро понял, что таким макаром она улетит куда угодно, но только не за стену.

«Зачем выеживаться…» — подумал Игорь и просто швырнул крюк за забор. Звякнуло. Волков поправил что-то невидимое и беззвучно соскочил вниз, как большая черная тень. Игорь перехватил трос рукой в перчатке, выдохнул и взбежал по кирпичам, только что не рухнув на стекло грудью в конце забега. Он оперся основанием ладони на свободный пятачок и, с опорой на руку, перебросил тело через стену, сгруппировался и рухнул в шершавые можжевельники. Сверху на него упал крюк «кошки», чувствительно пройдясь по мягкому месту.

Они оказались в глухом уголке сада, среди посыпанных гравием дорожек и фигурных кустов. Что самое скверное, во всей задней стене было только одно окно. В секторе не отключенной камеры.

Волков, пригнувшись, короткими перебежками, перемещался вправо, в сторону угла дома. Все правильно, это сектор сгоревшей камеры… А вот пистолет, словно по волшебству появившийся у Олега в руках, Игорю совершенно не понравился.

— А если это обычные парни, которые после армии в охрану пошли, ты не думал? — вполголоса спросил он и Волков замер, оглядываясь.

— Майор… давай не сейчас! — попросил наемник. — Обещаю, насмерть не положу.

И Игорю пришлось довольствоваться хотя бы этим.

За углом было чисто, но у Волкова вырвалось сдавленное ругательство:

— Везет, как субботнему утопленнику!

Перед ними опять тянулась глухая стена. Ближайшее окно пришлось ровно в центре сектора следующей камеры. Надежду оставлял только растущий у самого окна здоровенный куст самшита, но вокруг него расстилалось пустое пространство — клумбы и альпийские горки.

— С-сука, — выдохнул Олег. — Побоялся две отключать, подозрительно…

— Давай просто дадим охране в морду, — не выдержал Игорь.

— Погоди, — вдруг остановил его Волков. — Смотри, камера высоко, но и забор далеко… Вон та альпийская горка обзор закрывает точно, и вон та изгородь… Короче, я пополз, а ты за мной — след в след.

И они поползли. Крупные куски гравия больно язвили ноги сквозь штаны. «Кошка» цеплялась за бордюры. Ласковое августовское солнце, раздухарившись, запекало на Игоре хрустящую корочку, и тень от самшитового куста легла благословением.

Оказавшись у окна, Волков извлек из кармана своих тактических штанов какую-то очередную самоделку — вакуумная липучка, шнурок, плоский кусочек металла… Налепив присоску на стекло, Олег с нажимом обвел резцом круг, достал стеклянный блин и вручил Игорю, потом сделал так еще раз и еще…

— Ебаные стеклопакеты, — выругался он, просовывая в дыру руку и поворачивая шпингалет.

Они оказались в просторной столовой, исполненной в стиле «новорусский шик» — стандартный интерьер с лепниной на потолке и барочными золочеными вензелями. По левую руку плавно закручивалась вверх винтовая лестница с широкими мраморными ступенями и коваными перилами. Волков уже совсем было поставил на нее ногу, но внезапно насторожился, обернулся и плавно повел пистолетом.

Игорь обернулся следом — и увидел испуганные глаза пожилой женщины, вышедшей из-за какой-то двери.

— Т-ш-ш, — сказал Волков, прикладывая ствол к губам.

— А-А-А-А-А-А-А-А! — сказала женщина и бросилась наутек.

«Твою мать! — подумал Игорь. — Вот тебе и скрытно, вот тебе и незаметно!»

Они нагнали ее у самой входной двери, подлетев одновременно. Игорь выхватил шокер, но Олег уже успел схватить женщину за шею и плотно вдавить пальцы. Через десяток секунд она безжизненно обмякла.

— Не смотри на меня так, — сказал Олег. — Через полчасика очнется, я же не зверь.

И ловким движением кисти повернул на двери задвижку, закрывая дом.

— Погнали!

И они погнали.

— Катя, что случилось? Ой!!!

«Да сколько же тут этих баб?!» — подумал Игорь.

Эта почти упала на Волкова с лестницы. И, разумеется, немедленно заверещала.

— Кабинет хозяйский — где?! — встряхнул ее Олег

— А…а…а…

— Говори, а то съем! — грубым голосом сказочного людоеда пробасил Волков.

— Т-таааам! Т-третий этаж! — разродилась девушка.

— Сигнализация есть?

— Н-н… н-не…

— Отдохни, — наемник бережно уронил обмякшее тело на ступени.

Игорь в это время уже влетел на второй этаж и замер, оглядываясь.

За спиной длинно присвистнул Олег.

Второй этаж был похож на этнографический музей для извращенца. Всюду по обшитым «под бревно» стенам висели какие-то пики, сабли, алебарды и шестоперы, вились узоры славянского толка… Но не из-за этого тормознул Игорь и свистнул Олег.

Сводчатый потолок, как колонны, поддерживали голые деревянные бабы, словно сошедшие с картин Кустодиева.

— Была бы ты живой, красотка, — наемник, не удержавшись, шлепнул на бегу одну из колонн по деревянному заду, и они с Игорем ворвались на ступени лестницы, ведущей вверх из центра зала.

Выскочили на мрачноватую лестничную клетку. Впереди коридор уходил к балкону, но им туда было не надо.

Игорь рванул на себя первую же дверь и оказался в туалете, не сразу опознав в высящемся посреди комнаты троне унитаз. Волкову повезло больше: по его «О!» Игорь понял, что тот нашел кабинет. Когда Игорь влетел в комнату, наемник уже почти упаковал ноутбук в сумку.

— Валим!

Но свалить сразу не вышло — выскочив на лестничную клетку, Игорь с Олегом сразу же услышали двойной топот снизу.

«Думай, думай, думай…»

— Отступаем! — выкрикивает наемник, заскакивая обратно в дверь кабинета. На лестнице показывается чья-то голова — того самого, белобрысого, который разглядывал камеру.

Хлопок выстрела. Алая трещина в белой голове.

— Отступаем! — выкрикивает Игорь, бросившись к балкону. Он зацепляет «кошку» за перила, но охранник не собирается так просто их отпускать — выстрел и тело Игоря наполняется невыносимой болью…

— Отступаем! — выкрикивает Игорь, бросившись к балкону. Он делает несколько предупредительных выстрелов, охрана залегает. Игорь зацепляет «кошку» за перила и ловко спускается с балкона.

На уровне второго этажа трос кончается. Игорь болтается как сосиска и видит наверху торжествующее лицо белобрысого…

«Надо было нож с собой взять».

— Прячемся! — Игорь толкает Олега в кабинет, выхватывая шокер. — Вырубим их!

Волков распахивает дверь шкафа и запрыгивает на генеральские ботинки, распихав кителя. Игорь, покрутив головой, ныряет под стол. Вовремя — преследователи врываются в комнату всего через несколько секунд.

— В чулане смотри! — отрывисто командует кто-то.

Игорь выпрыгивает из-под стола, проезжает животом по столешнице, выбрасывая вперед руку с шокером, первый охранник тянется к кобуре… но получает по голове распахнувшейся дверью шкафа.

Разряд. Волков опускает на пол второе тело:

— Валим!

Они вихрем промчались по лестнице, вывалившись к знакомым голым бабам.

— Руки вверх, — донеслось до них четкое. — Замри, Олежек.

Около одной из витрин, небрежно опершись спиной, стоял мужик в черной водолазке. Его лицо можно было бы назвать симпатичным и располагающим к себе, если бы он не целился в них из пистолета.

— Мороз?! — испуганно-растерянно выдохнул Волков. — Ты здесь — откуда?

— Олежек, не тяни лапку к кобуре, — ласково сказал поименованный Морозом. — Ты меня знаешь, прострелю — не успеешь «мама» сказать. Кстати, я гляжу, не изменяешь любимому стилю? Как только мне доложили об испорченной камере, я сразу понял, кто к нам идет…

— Ты работаешь на Власова? — напряженным голосом сказал Олег. — С каких это пор?

— Ты удивительно догадлив, дорогой мой друг, — издевательски пропел Мороз. — С каких пор? Ну, примерно с тех, как он предложил.

— Кир, он убийца, — серьезно сказал Волков. — Эти взрывы два года назад — его рук дело! Я пришел сюда за доказательствами и теперь могу…

— Ты думаешь, я этого не знал? — внезапно сказал Кир и Волков осекся. Повисло тяжелое молчание.

— Ну не у всех же есть друг-миллиардер, который подгонит на днюху БМВ седьмой серии, верно? — повел плечом Мороз. — Некоторым приходится зарабатывать на жизнь тяжким трудом… Но ты же понимаешь, Олежек, человеку нашей с тобой профессии честным трудом больших денег не заработать.

— Морозов, ты сейчас хочешь сказать, что ты из-за тачки?..

— Олежек, убери руку, я же вижу, ты ее медленно двигаешь, — предупредил Кир. — Да, представь себе. Я познал весь тлен этой жизни, увидев твою новую тачку. И решил заработать себе на такую же.

Где-то на этом моменте Игорю надоело слушать милую беседу. Он выдохнул, посмотрел на деревянную красотку…

«Он невольно проследит за мной дулом… только бы Олегу хватило!»

Внезапным, резким прыжком Игорь рванул за колонну.

За его спиной треснуло два выстрела, Игорь, крутанувшись по полированным бедрам выглянул из-за колонны…

Морозов лежал на полу ничком. Волков выглядывал из-за соседней колонны.

— Наверх! — донеслось снизу трубное.

И они побежали наверх.

— Зачем ты нас сюда притащил?! — спросил Игорь, оглядывая крышу.

По всей крыше цвели в кадках кусты, стояли шезлонги — красиво живет, подлец!

— Ложись! — Волков рухнул под бортик, у самой лестницы. — В нашем деле — главное высоту занять… Я сейчас стрельну одного, но не насмерть, пока они будут с ним возиться, мы на тросе спустимся!

— А дотянется? — поинтересовался Игорь.

— Да. Потом пояса расстегнем и через ворота на их же тачке свалим. Сейчас, они по этажу набегаются, а то в окно кто-нибудь обязательно выглянет…

— На крыше смотрели? — донеслось снизу.

— Началось… — вздохнул Игорь.

На балкон вылетели двое — Игорь опознал плоскую рожу Вадика-Пургена. Тут же под ухом жахнул выстрел — второй бандит осел, хватаясь за плечо, и заорал благим матом.

Пурген шустро нырнул обратно в коридор, бросив раненного собрата.

— …Ммать, — сказал Олег.

— Это тебе не солдаты, — распознал главную Волковскую ошибку Игорь. — Не будут они его спасать. Они сейчас попробуют через окна нас сзади обойти.

Из коридора, куда раненый убрался самостоятельно, гулко хлопнул выстрел.

«Палят в белый свет, как в копеечку, — подумал Игорь. — Пугают, чтобы мы вниз не спустились».

— Прикрой меня, — попросил Волков. — Сам не высовывайся, просто хреначь в сторону коридора, а я сейчас по второй лестнице спущусь и сниму его. Как увидишь меня у лестнички — прекращай огонь.

«Хорошо бы иметь глаза на затылке», — подумал Игорь, перекатываясь на Волковскую позицию — оттуда было лучше видно и коридор и вторую лестницу.

«В магазине ТТ — восемь патронов», — крутится у Игоря в голове, пока он посылает пулю за пулей в сторону коридора.

«Раз… два… три… четыре…»

На пятом Олег, наконец, достиг второй лестницы. Игорь успокоено выстрелил шестой раз, Волков бесшумно скользнул вниз, вскинул оружие… Два, выстрела, кивок, Игорь слетает вниз, чуть не навернувшись на скользком мраморе и врывается в коридор вслед за Волковым.

Голова раненного, расколотая как арбуз, едва не попалась Игорю под берцы.

— Следи тылы! — крикнул наемник, выскакивая на лестницу. Ругательства донеслись сверху, когда они с Игорем уже спускались на первый этаж: взобравшиеся на крышу бандиты обнаружили, их пропажу и бросились в погоню, отставая на полтора этажа.

Олег с Игорем пролетели через коридор к распахнутой настежь входной двери, промчались по садовым дорожкам… и обнаружили в воротах помятую ауди ярко-алого цвета и сморщенного как урюк дедка с пневматической винтовкой в трясущихся руках.

— Дед, иди нахуй! — рявкнул Олег, пролетая к двери. — Ммать!

Игорь, зашипев, схватился за плечо. В нем торчала иголка, а из иголки рос шприц с алым перьевым хвостом… Он посмотрел Волкову в глаза и увидел в них понимание.

Олег не стал стрелять в дедка, но рванул дверь на себя:

— Грузись!

Игорь запихнул назад становящееся непослушным тело:

— Какой план? — спросил он заплетающимся языком.

— Ехать пока не срубит. К людям, — сказал Волков и выжал газ.

Юля с Димой слышали все. Юля вывела звук с «жучка» себе на ноутбук, они наблюдали за операцией онлайн… И Юле ужасно хотелось курить.

Первые переговоры, проблемы с камерой, хруст гравия, шорохи, звяканье… крик.

— Им нужна помощь! — соскочил с дивана Дима.

— Еще нет, — напряженно сказала Юля, вслушиваясь в Волковское «я же не зверь».

«Мы сейчас все равно не можем ее вызвать, — думала Юля и от этих мыслей все сильнее хотелось курить. — Но если Игоря схватят…»

Да. Если Игоря схватят, Юля пойдет на шантаж. Пришлет Власову свое видео — исповедь Волкова, начиная со слов «В девяностые суки одни хорошо армию обкрадывали…», фотографии, собранные Разумовским… Главное потянуть время. Главное потянуть время, Федор Иванович точно не бросит Игоря в беде, Игорь ему как сын!

«Тогда связь Власова с Holt Int. останется нераскрытой… Извините ребята, но тут каждый сам за себя», — подумала она, кинув косой взгляд на спящего непробудным сном Разумовского.

Дима сел обратно, нервно стискивая кулаки. Визги, Волков спрашивает, где кабинет…

— Прячемся! — рявкнул Игорь. — Вырубим их!

Тишина, грохот… Дима, не выдержав, вскакивает и начинает ходить по залу, как маятник. Курить хочется нестерпимо — Юля достает из сумки ручку и, потворствуя старой детской привычке, вгрызается в колпачок.

Когда зазвучали выстрелы, она вся словно бы омертвела и не чувствовала уже ничего.

И ей очень не понравилась последняя фраза Волкова, сказанная с таким трудом. Что с ним? Отчего он еле ворочает языком? Они ранены?!

Долго терзаться Юле не пришлось.

— Попались, суууки! — зазвучало из динамика.

— Вытаскивай их, ребята, — приказал кто-то. — Гога, сторожа отошли, пятихатку ему за бдительность сунь…

— Сука, если бы не этот дед со своим транквилизатором…

— Хлебало завали, я шефу звоню. Шест? Шест, мы их взяли, они двоих наших завалили… Да. Дыню и Упыря, суки… Мороз кони двинул. Да, его тоже, я думал ты порадуешься… Ага… Ага… Сделаем. Так, инвалиды! Этих — в наручники, трупы убрать, кровь подтереть! Хозяин домой едет.

— Я чо, бля, уборщица? — возмутился кто-то.

— Хозяин скажет, ты не только уборщицей, ты проституткой будешь! — взревел главный. — Жопу в горсть, бля!

— Я вызываю подкрепление, — сказал Дима.

— Не смей! — Юля вцепилась ему в руку. — Дим, они стреляли. Они кого-то убили. Ты хочешь, чтобы Игорь сел? Жди! — с металлом в голосе скомандовала она. — Сейчас эти гады сами все улики подчистят и тогда…

— Тогда мы звоним Прокопенко! — воинственно сказал Дима.

Юля красочно представила, что Федор Иванович им скажет.

— Ему я звоню сейчас, — твердо заявила она. — Звоню, и начинаю рассказывать. Дима, отслеживай, что здесь происходит, если что — зови. Я в коридор.

— Игорек снова в какую-то задницу влез? — поинтересовался Федор Иванович сразу после слов приветствия. — А… да по голосу слышу. Так, говори — что, куда?

— Есть проблема, — призналась Юля. — Преступник — действующий генерал армии. И это он устроил взрывы два года назад.

Молчание Иваныча было выразительнее любой матерщины.

— И Игорь, как обычно, полез за доказательствами в одиночку? — вздохнул он в трубку после паузы.

— Нет, — призналась Юля. — С Олегом Волковым.

Как ни странно, Прокопенко вспомнил, кто это такой:

— Так он вроде как три года как мертв?

— Он жив, — сказала Юля. — Разумовский — тоже.

— Так, — жестко объявил Прокопенко. — Приезжай ко мне, расскажешь с самого начала. Сколько у нас времени?

— Очень мало, — призналась Юля. — Я не могу поехать — здесь идет трансляция с «жучка» и я не могу оставить Диму с Разумовским одного…

Что-то гулко хлопнуло по трубке, Юля различила отдаленное:

— … Игорек!... ммать!... сукин ты сын! Да чтоб твои дети на тебя похожи были!

Затем звук очистился:

— Адрес, — потребовал Прокопенко. — Я сам к вам приеду.

— Ничего, — доложился Димка. — Шумы, шорохи…

— Хозяин сказал — в подвал, — донесся из динамика приказ. — Но сперва — обыскать как следует.

Долгий шорох.

— А это что еще за хрен? — удивился кто-то.

— Хрен его знает, — глубокомысленно заметил кто-то еще. — Жаль Мороз лег, он бы опознал…

— Хозяин приедет — опознает, — уверенно сказал командный голос. — Ботинки с них снимите. Настоящий спец и шнурком удавит.

Димка ожесточенно потер шею, расцветшую под шарфом сине-зеленым многоцветьем.

— Они не узнали Игоря, — сказала Юля.

— Это ненадолго, — тихо сказал Дима. — Он же вечно в новостях мелькает… и в твоих обзорах! — с упреком добавил он.

Юля себя виноватой не чувствовала. Смешно сравнивать ее аудиторию с аудиторией федерального канала! Благодаря Игорю у нее несколько раз выкупали сюжеты, да, но свою известность он получил еще до встречи с Юлей.

— Прокопенко сюда едет, — сказала она. — Встретишь?

Очень грубый громкий шорох, свист…

— Мать твою! На нем «жук» был!

— Покажите, — властно прозвучал издалека новый голос.

Шаги.

— Вот, шеф, — угодливо доложил бандит. — Это на втором было.

Тишина. Резкий звон в дверь.

Димка умоляюще посмотрел на Юлю, Юля точно таким же взглядом — на него.

— Думаю, ты меня слышишь, Сережа, — донеслось из динамиков. — Набери, пообщаемся. Девятьсот одиннадцать, девяносто восемь, семь, четыре, один, шестьдесят пять.

Громкий хруст. Обрыв трансляции.

Прокопенко позвонил еще раз и Дима вышел встречать.

— Федор Иванович! — взвыл он. — Федор Иванович, за что?

Прокопенко вместо «здравствуй» вцепился Диме в ухо и теперь самозабвенно трепал его туда и сюда.

— Веди! — свирепо сказал он, кончив экзекуцию.

И Дима повел, стараясь держаться от злого, как овод, генерала подальше.

В зале Прокопенко окинул взглядом всю обстановку: стол с деталями, тумбочку с лекарствами, диван, спящего Разумовского, Юлю с ноутбуком…

— Игорь жив? — был его первый вопрос.

— Власов нашел «жучок», — сказала Юля. — Он хочет пообщаться с Разумовским, я думаю, Игорь пока…

Ее голос сорвался.

— Нужен живым, — хмуро докончил Прокопенко. — С этим что, почему не просыпается?

— Ему укол сделали, — вмешался Дима.

— Он должен очнуться через час-полтора, — сказала Юля.

— Значит, у вас есть время, чтобы все мне рассказать, — резюмировал Прокопенко, разворачивая к дивану Волковский стул.

Юля вздохнула и начала рассказывать. Прокопенко хмурил брови, играл костяшками и, Дима видел — страшно хотел на них на всех наорать.

— Задушу, — сказал генерал в конце рассказа. — Своими руками задушу. Почему нельзя было сразу подойти с этим ко мне?!

— Не кричите, — вдруг прозвучал спокойный голос.

Дима обернулся и увидел — Разумовский открыл глаза.

— Помоги сесть, — попросил он Диму. Тут Дима выяснил, что боится подходить к Разумовскому, уже на уровне условного рефлекса.

Пока Дима медлил, дело в свои руки взяла Юля и пришедший ей на помощь Прокопенко.

— И что мне с тобой делать? — грозно спросил он.

— Пока ничего, — уверенно ответил Разумовский. — Я вам нужен и вы это знаете. Дима, не бойся меня пожалуйста, сейчас я не опасен. Помоги мне дойти до туалета, мне туда очень нужно.

— Ты сейчас кто? — Юля очень точно сформулировала вопрос, вертящийся у Димы в голове.

Это был какой-то третий Разумовский. Не такой дерганый как Тряпка (не лучшее имя, но надо же их как-то различать?), и не такой неадекватный как Птица. Кто еще живет в этом зоопарке?

— Я — Сергей Разумовский. Именно такой, каким должен был быть, — ответил им проснувшийся. — Вещества… временно ослабляют барьеры между моими личностями. У нас есть часов десять перед тем, как я снова уйду в диссоциацию — надо успеть решить все наши вопросы до этого.

— Ситуация безвыходная, — мрачно сказал Димка. Почему-то его разозлил этот уверенный тон.

— Выход у нас под самым носом, — не согласился Разумовский. — Отведи меня пожалуйста, я не просто так прошу.

И Диме пришлось, преодолевая нежелание, приближаться к Разумовскому, поднимать его с дивана и подставлять плечо на долгом пути к туалету. Разумовского шатало.

— Сейчас я позвоню Власову, — сказал Сергей, вернувшись. — Я догадываюсь, что он хочет мне предложить… Звонок будет с видео, уйдите из кадра, пожалуйста. Сидите тихо, Власов не должен понять, что я не один в комнате. Федор Иванович, скажите, как у Стрелкова с ловлей киллера?

Прокопенко бросил на Диму грозный взгляд.

— Это не я! — запротестовал он.

— Это не он, — подтвердил Разумовский. — Это программа-шпион на новом смартфоне Игоря.

Юля издала шипящий звук.

Разумовский развел руками:

— Но ведь ты тоже нас писала, Юленька. Ничего, что я по имени? После того, что вчера между нами было использовать фамилии как-то неловко…

— Он-на ему укол ставила, — пояснил Дима, пока Федор Иванович чего не подумал.

— Кхм! — сказал Прокопенко.

— Вы предоставите ему возможность взять целого генерала армии, — вкрадчиво сообщил Разумовский, забрасывая руки на спинку дивана. — Коррумпированного полицейского в высоких чинах. Структуру торговцев наркотиками… На месте Стрелкова я бы расцеловал вас за такой подарок.

— Обойдусь, — фыркнул Прокопенко.

— …что самое важное — на него никто не сможет надавить, — продолжал Разумовский. — Связываться с безопасностью…

— Игорь, — напомнила Юля.

— А этим я займусь сейчас, — сообщил Разумовский, раскрывая ноутбук. — Ставлю запись звонка, — пальцы Разумовского быстро забегали по клавишам. — Это тебе, Юля. Я сегодня щедрый.

— А ты словно бы совершенно не беспокоишься о Волкове, — заметила Юля.

— Начнем с того, что я все еще под успокоительным, — напомнил Разумовский. — К тому же я просто знаю, что Власов согласится с моим предложением и Олегу ничего не грозит.

«Мне бы такую уверенность в себе!» — невольно позавидовал Дима.

— Здравствуй, Сережа, здравствуй, дорогой, — поздоровался с экрана знакомый властный голос. — А ты не спешил…

— Я… я принял таблетки и…

К ним словно бы вернулся первый Разумовский — запинающийся, старающийся занимать поменьше места…

А может — и не «словно».

— …что вы хотите?

— Твой друг у меня, — не стал ходить вокруг да около голос. — Ты ведь хочешь увидеть его живым?

— Я… — Разумовский облизнул губы. — Д-докажите, что он еще жив!

— Он без сознания, — недовольно сказал голос, — И будет таким еще часов десять.

— Зеркало. Вы можете приложить зеркало к его носу…

— Он в подвале! — рявкнул голос. — И я не стану спускаться за этой падалью!

Лицо Разумовского напряглось:

— Я н-не заплачу вам, пока не увижу что он жив… что оба живы. Вы ведь денег хотите, да?

— Угадал, — легко согласился голос. — И ты дашь мне их.

— Не так, — мотнул головой Разумовский. — Я предлагаю обмен.

— Сережа, ты рискуешь своим лучшим и, я так думаю, единственным другом…

— Я хочу обменять его на себя.

Вся сила воли понадобилась Диме, чтобы не издать ни звука. На той стороне так же потрясенно молчали.

— И какой в этом смысл для меня? — наконец пришел в себя Власов.

— Деньги, — снова облизнул губы Разумовский. — Вы сами понимаете, некоторые активы… не реализуешь быстро, нужно время… Олег не посмеет напасть на вас, пока моя жизнь у вас в руках.

Власов молчал.

— Неожиданное предложение, — родил он через некоторое время. — А какой в этом смысл для тебя?

— Вам этого никогда не понять, — с какой-то скромной гордостью объявил Разумовский. — Вы не знаете и знать не можете, что такое дружба, генерал Власов… забавно, у вас даже фамилия, как у предателя… скажите, что вы чувствовали, когда взорвали тех людей?

— Сереженька, а ты можешь без пафоса? — в голосе генерала зазвучало раздражение. — Люди, взрывы… этот мир прекрасно обойдется без сотни-другой ротозеев, и ты прекрасно это знаешь. Зато когда все идет по твоему плану… — в голосе Власова зазвучали мечтательные нотки, — это бесценно. И ты это тоже знаешь.

Лицо Разумовского застыло.

Дима сидел и глаза ему жгло — все вставало перед ними счастливое лицо Веточки:

«Димка, у меня персоналка будет! Придешь?»

Сотня-другая ротозеев… Для Власова они всего лишь сотня-другая ротозеев!

Разумовский резко выбросил руку за монитор и, не отрывая от экрана взгляда, погрозил кому-то пальцем.

Ему? Дима оглянулся и понял, что Юля и Прокопенко тоже смотрят на него. Юля показала на свой нос. Он громко дышит?

— Я вас понял, генерал, — тускло сказал Разумовский. — В любом случае, это мое первое и последнее предложение. Пока Олег у вас в руках, я не дам за его жизнь и ломаного гроша.

Власов не стал думать долго:

— Где и как ты хочешь меняться?

— У вас есть катер, я знаю. Напротив Канонерского острова, завтра, в шесть часов утра. Я буду один, с вами должен быть только Олег и второй наемник. В бинокль мы сможем увидеть… что каждый из нас честно исполняет свою часть сделки.

— Я не успею привести их в себя так быстро!

— Эт-то не мои проблемы генерал, — Разумовский постарался усмехнуться. — Найдите доктора, придумайте что-нибудь!

— Мы можем произвести обмен послезавтра, — недовольно сказал Власов.

— Не можем, — покачал головой Разумовский. — Мне надо принять одно… специфичное лекарство и послезавтра… тогда я точно ничего не смогу…

— Хорошо, — еще более недовольно сказал Власов. — Только без фокусов, Сережа. Без фокусов.

Разумовский нервно кивнул. Отрубил звонок и сразу же расслабился:

— Я же говорил, он не сможет отказаться, — в его голосе снова звучала прежняя уверенность.

— И чего ты этим добился? — не понял Дима.

Разумовский усмехнулся:

— Просто подойди сегодня к Стрелкову, попроси карьерного содействия… пусть думает, что ты действуешь у Грома за спиной. Расскажи, что генерал Власов укрывает опасного преступника, и, — Разумовский развел руками, — Стрелков при наличии бинокля может лично убедиться в этом завтра в шесть. Намекни, что вы с Игорем вели расследование, насыпь ему фотографий…

— А что будет с тобой? — поинтересовалась Юля.

— Кто же будет резать курицу, несущую золотые яйца? — пожал плечами Разумовский. — Скорее всего, на момент штурма здания, я буду сидеть где-нибудь в подвале, плотно завязанный в смирительную рубашку… если Власов сумеет меня поймать. Вы забыли? Скоро вылетит птичка.

— Какая еще птичка? — не понял Прокопенко.

— С ума обратно сойду, — охотно пояснил Разумовский.

— А потом? — настойчиво спросила Юля.

— А потом Олег меня вытащит и мы улетим далеко-далеко, — развел руками Разумовский. — А потом ты выложишь свое милое видео, где Власов фактически признается на камеру в теракте… потом будет потом, Юля. Не будем заглядывать слишком далеко — еще многое может измениться.

— Но где я сейчас найду Стрелкова? — запаниковал Дима.

— А вот это, — Федор Иванович поднялся со стула, — я тебе могу устроить. Ну Игорек! Ну сукин ты сын, попадись ты мне, живой бы только!.. — заворчал он себе под нос. — Вас в хвост и гриву! С-сучьи деятели на мою голову!

«Я плохой актер, — билось у Димы в голове. — Я плохой актер, но я должен сделать так, чтобы мне поверили… А как это сделать? Я должен врать как можно меньше…»

Дима не знал, что Прокопенко наплел Стрелкову, но тот согласился, примчался в ночное управление, пустое и гулкое, почти темное — только у дежурного под зеленым абажуром светила лампа.

— Здравствуй Дима, — Стрелков улыбнулся и Дима неожиданно-четко вспомнил, как красиво Федор Иванович прописал ему прямо в эту улыбку…

— Мне… я… — замямлил он. — Мне страшно, — наконец выдохнул Дима чистую правду.

— И чего же ты боишься? — поинтересовался лыбящийся Стрелков, пока Молчаливый… Мишаня, так его кажется? — заходил Димке за спину.

— Разумовского, — само собой соскочило с языка. — Он правда жив! Я его видел! — Дима потер шею, и это не укрылось от взора фсбшников.

Под молчаливый кивок Стрелкова Мишаня стащил с Димы шарф.

— Красиво, красиво! — оценил Улыбчивый, только не зааплодировал. — Я-то думал, отчего ты летом в шарфе гуляешь…

— Сообщником Разумовского был генерал армии Власов! — выпалил Димка. — Мы установили… установили… наркотики, бандиты, коррупция, Жучкин! Я… я лучше материалы дела покажу… Игорь… не увольняйте Игоря, пожалуйста! — жалобно попросил он. — Я вам все сам отдаю, не увольняйте Игоря… Завтра в шесть утра напротив Канонерского острова будет встреча… Власов с Разумовским… Там будет Игорь, но он связан…

— Спокойно Димочка, спокойно, — Стрелков одарил его еще одной белоснежной улыбкой и похлопал по плечу. — До шести утра полно времени, ты расскажешь нам все по порядку… И я даже не буду трогать твоего Игоря.

— С-суки! — нервно выдохнул Анатолий Васильевич, разглядывая ноутбук.

Его личная охрана — настоящая охрана, а не те ротозеи из караулки, молчала, как воды в рот набрав. Боятся… падлы. Шестерки. Вот кивнет Власов на любого из них — и не будет его, свои же товарищи закопают. Это всегда как-то… согревало.

И вот сейчас Анатолий Васильевич испытывал сильное желание действительно их всех закопать. Надо же так обоср-раться! Ввосьмером двоих ловили — живо пять, а три в могиле! У Аглаи пуля в заду засела, реставратора звать надо… А самое скверное — прострелен ноутбук. А там ведь все, вся… бухгалтерия, что, кому, куда, почему! Знали суки, что брать!

А Волков все еще пытается играть по правилам, дурень. Вот Власов давно понял — кто играет по правилам, непременно проиграет. И Волков проиграет. Уже проиграл — и жив еще только оттого, что дружок у него богатый, можно повытрясти…

Деньги, такая штука — никогда их не бывает много. Всегда, всегда на что-нибудь да не хватает. Одним черным копателям иногда приходится отваливать сотни тысяч, да еще и в зелени!

— Мможно проверить… — забормотал Тетрис, не выдержав грозного молчания начальства, — если сам диск не поврежден, просто на целый считыватель посадить…

— Хорошо разбираешься? — тихо спросил генерал.

Тетрис испуганно замотал головой:

— Друг есть, компьютерщик. Я свой-то недавно пополам переломил, ну Леха мне его…

— Вызывай, — коротко скомандовал Власов, с удовольствием отметив, что Тетрис даже не попытался отговориться временем или еще какой-нибудь ерундой.

Ему — не возражают.

Разумовский попробовал конечно. Анатолий Васильевич таких и в армии видел — вот вроде тютя-тютей, чихнешь на него — упадет… А попробуешь давить и удивишься. Не продавливаются.

Но сломать — любого можно, главное знать, куда нажать. Разумовский поставил жизнь Волкова выше своей (сумасшедший, что возьмешь) и ломать его можно именно на этом.

И уж конечно Власов не собирался выпускать такого опасного врага из рук. Пересадит он Волкова со вторым наемником на катер, но далеко они не уплывут.

Юля осталась с Разумовским. Она могла бы поехать домой и сходить там с ума одна, но у нее не хватило на это сил.

— Поспи, — посоветовал ей Разумовский. — Могу препарат дать.

Юля понимала, что он сейчас под веществами, но это непробиваемое спокойствие начинало раздражать.

— Я лучше за сигаретами схожу, — сказала она.

Разумовский кивнул, и она пошла искать открытый ларек. Вернулась, чтобы поймать отрывок интересного разговора:

— ... в четыре утра катер уже должен быть. Жду.

Юля встала в дверях зала, прислонившись к косяку плечом и увидела как Разумовский начинает собираться — складывает в кофр разбросанные лекарства, укладывает в сумку ноутбук. Его все еще пошатывало.

— Подвезешь меня до пристани? — попросил он Юлю. Юля машинально кивнула и пошла на лестничную клетку, курить одна за другой сигареты: поджигать, делать затяжку и расплющивать о дно пепельницы.

В полчетвертого Разумовский наконец дособирал свои сумки. Большую, синюю, металлически брякающую, нес явно с трудом. Пару раз даже прислонился к стене, отдыхая. Что у него там? В другое время Юля улучила бы момент и обязательно заглянула, но не сейчас. После сигарет на голодный желудок ее тошнило, голова шла кругом. Пришлось хорошенько продышаться, прежде чем садиться за руль.

Разумовскому нужно было район Приморского шоссе, к Лахтинскому яхт-клубу.

Встающее солнце красило нежными, розово-золотистыми цветами, облака над озером, муравейники семиэтажек, и они стробоскопически дробились в Юлиной усталой голове.

Асфальтированный съезд подходил к самой воде.

— Здесь.

Разумовский открыл дверь и вылез наружу. Юля тоже выползла из-за руля, оперлась на лобовое и огляделась. На озерной глади покачивались катера, кругом было совершенно безлюдно.

Разумовский выволок с заднего сидения свой баул, за этот час у него явно прибавилось сил. Он шел по причалу, к дальнему катеру, и его не шатало больше.

Каким образом Разумовский понял, какой катер — его, Юля не уловила. Потом она увидела, как Сергей надевает на шею взятый с лавки бинокль. Поднял взгляд…

— Езжай в управление, Юля, — посоветовал он теплым голосом. — Думаю, Игорь тоже отправится туда.

И, нагнувшись над кормой, Разумовский с силой дернул какую-то веревку. Раз, другой… оглушительно затарахтел мотор, разбивая утреннюю тишину.

Юля наблюдала, как Разумовский ловко и уверенно, явно не в первый раз, выводит катер на большую воду, прибавляет ходу… Солнце кидало на воду рассветные блики, погрузив белый борт в синюю тень, зажгло живым огнем волосы капитана, рассыпалось искрами в водяных каплях тугой белой струи, бьющей из-под кормы… Все это оказалось так неожиданно-красиво, что Юля промедлила, несколько минут наблюдая, за уходящим вдаль катером, который вдруг показался ей похожим на большую белую птицу…

Сознание возвращалось к Игорю медленно и очень противно. Налился пульсирующей тяжестью затылок, сами кости и мышцы выкручивало нудной, ломающей болью… тошнило.

«Я получил по голове», — подумал Игорь.

— Тихо, Волк, тихо, — послышался чей-то насмешливый шепот со стороны. — Привет. Знаешь где ты? Ты в полном дерьме. Лежи и не рыпайся, иначе моим ребятам придется сломать тебе пару костей. Генерал договорился с Разумовским, что ты будешь жив — но о том, что ты будешь цел, уговора не шло…

Волков издал короткий стон. Игорь попытался открыть глаза, и свет прошиб его голову от зрачка и до затылка, вырвав из горла тихий вскрик.

— Второй пришел в себя, — сказал второй голос. — Но я бы рекомендовал оставить капельницы еще часа на два…

— Хватит с них, — брезгливо сказал первый голос. — Не надо, чтобы они были особенно шустрыми.

— Хорошо, — покорно согласился второй.

Игорь почувствовал чьи-то пальцы на своем локте, кто-то что-то вытащил… перемотал бинтом.

— Отдыхайте, — коротко хохотнул первый голос.

Игорь лежал, бессильно вытянувшись и слышал, как рядом ворочается Олег. Потом он услышал звук быстрых, жадных глотков.

— Суки… хоть воду оставили, — прозвучало над ухом. — Пей, Игорек.

На губы закапало, Игорь открыл рот и вода плеснула струей. С трудом сглотнул…

Он слышал хриплое, прерывистое дыхание Волкова, чувствовал плечом его дрожащее плечо… Вода лилась неровно, плескалась, попадая в нос и вынуждая задерживать дыхание, словно Волков не мог справиться с собственной рукой.

— Где мы? — выдохнул Игорь, когда вода кончилась.

— В подвале у Власова, — хрипло сказал Волков. — Серый, что-то придумал… я не знаю, как он уболтал эту падлу и что пообещал… Но я знаю, что Власов нас не отпустит. Нам надо вывести из мышц эту дрянь… Шевелись. Отжимайся. Потей… Пей.

Игорь тяжело вздохнул. В голове словно переливалась тяжелая вода, мышцы казались кусками дерева.

«Перевернись, — приказал он своему телу. — Давай, падла, давай! Работай!»

…Когда Игорь сумел перекатиться на живот, Волков уже разрывал подвальную тишину хриплыми стонами. Игорь приоткрыл глаза, и в тусклом свете свисающей с провода одинокой лампы, увидел, как наемник пытается приподнять непослушное тело на руках.

Игорь подтянул руки под себя, глубоко вдохнул и страшным напряжением заставил мышцы рук приподнять торс на пару сантиметров. Мир зашатался перед глазами и едва не улетел обратно во мрак, но Волков пыхтел рядом и Игорь точно не покажет себя слабее. «Давай, гребанное туловище! Я сдохну, но подниму тебя!» — зло и упрямо подумал майор. И приподнялся над полом еще. И еще.

…Дима почти физически ощущал, как крутит желудок — сперва тот закручивался против часовой, а теперь крутился по часовой. Они ждали на крыше, вооружившись биноклями — он, Прокопенко, Стрелков и еще один в штатском, с которым тот самый Стрелков вел себя неожиданно заискивающе.

Все материалы Улыбчивый у Димы, разумеется, отобрал.

Димка успел вздремнуть пару часов в обезьяннике, пока Федор Иванович его не разбудил.

Сонно дышали подобранные ночью бомжи, уютно посвистывал носом выловленный патрулем пьяный забияка. Димка встал, протирая опухшие глаза и попытался налить себе кофе.

Кофе не было, зато была Юля. Она сидела за Игоревым столом, медленно тянула энергетик, и отчего-то ни у кого не возникало вопросов — кто она, и что здесь делает.

Стрелков улыбался ослепительно, но как-то немного жалко. Пожилой мужчина в бежевом пальто скинул свой плащ на руки молчаливому Мишане, и стремительным шагом подошел к Димке.

Димка съежился, вдруг ощутив нутром — этому замылить мозг так легко, как Улыбчивому не получится. Совсем не получится. Что-то такое исходило от всей его фигуры — и Димка почувствовал себя очень молодым и неопытным.

— Молодцы, — сказал фсбшник. — Хорошо поработали.

Сказал — как орденом одарил, Дима прямо ощутил, как у него сама собой выпрямляется спина.

— Поедешь с нами? — предложил тот и Димка часто закивал. Слова не шли с языка.

И вот теперь, фигура в бежевом плаще создавала вокруг себя такую ауру уверенности, что даже Димин желудок начал вести себя тише. Они ждали.

…В полшестого показались катера. Идя с разных концов залива, они медленно сближались, заворачивая к Канонерскому острову.

Дима, с бьющимся сердцем, вглядывался в левый. Первой бросилась в глаза фигура Власова. Вовсе не одиозная — низенький, плюгавый мужичонка, губы куриной гузкой… Тот же Разумовский в роли злодея смотрелся намного внушительнее. Его рыжую голову было уже отлично видно.

Игоря Дима все-таки разглядел — тот сидел на дне лодки, бессильно уронив голову Волкову на плечо.

— Видите! — торжествующе выдохнул Стрелков, когда катера остановились друг напротив друга.

Разумовский поднял со дна длинный багор и зацепил его за борт катера. Потянул на себя…

Дима видел, как шевелятся губы Разумовского, как хмурится Власов, вытаскивая из кармана что-то… что бинокль не взял. Игорь попытался приподняться и едва не рухнул грудью на борт. На его руках блестели наручники. Разумовский протянул Игорю руку, помогая перелезть с катера на катер, Игорь переполз и рухнул на дно.

Власов наклонился к Волкову… Тот встал, пошатываясь. Ухватил Разумовского за руку, Разумовский вынул из кармана джинс телефон и отдал ему. Помог перебраться на катер — и, опершись на багор, одним скачком перемахнул к Власову.

Волков дернулся, крикнул что-то. Разумовский помотал головой так, что челка разлетелась по ветру. И оттолкнул багром катер.

Власов сел за штурвал, и дал по газам.

— Надо брать! — радостно вякнул Стрелков.

— Погоди, — остановил его мужчина в бежевом. — Этих двоих мне поймай.

Стрелков поднял к уху рацию…

— Верь мне, — сказал Сережа и отдал Олегу телефон.

Оперся багром и перескочил к Власову.

— Нет! — вырвалось у Олега, вдруг неожиданно-четко понявшего Серегин гамбит.

Серый взглянул ему в глаза.

«Верь мне», — говорил его взгляд.

И он оттолкнул катер. Взревел мотор, полетели белые брызги… Олег посмотрел на коробочку телефона, зажатую в руках, и разблокировал экран.

«Оружие в сумке. Стрелков возьмет генерала и меня. Выберись!» — выскочило на экран сообщение.

И в этих трех строчках было все.

Теперь Олег действительно понимал, что Сережа затеял. Понимал и… хотел его придушить.

— Расковывайся! — Олег кинул менту полученные от Власова ключи. — Открой сумку, достань оружие. Будет погоня.

Гром кивнул. Лицо его, в утреннем свете, казалось зеленоватым… просто разница в массе — Олег больше, тяжелее, поэтому и оклемался легче… что-то будет.

В навигаторе оказался забит маршрут на Лисий нос. Если Олег все правильно понял, если их теперь еще и ФСБ ловит — высаживаться лучше в тихом месте… не облепленном камерами так плотно, как центр города.

Больше не рассуждая, Волков положил ладонь на ручку управления газом…

Погоня наметилась буквально минут через десять — четыре гидроцикла вылетели из Угольной гавани. Игорь, заметив их, крикнул Волкову, тот кивнул и прибавил скорость, но оба они понимали — это бессмысленно.

Волков поманил Игоря, тот, сопротивляясь качке, подполз. Каждая волна, подбрасывающая катер, заставляла мозг Игоря стучаться о крышку его черепа. Волков почти силой усадил Игоря на свое место, пристегнул тонким ремешком и показал на алую линию в экране навигатора. Положил Игореву руку на какой-то рычаг, подвигал им туда-сюда, давая почувствовать изменения в скорости хода.

Игорь очень осторожно кивнул, Волков кивнул в ответ и полез в большую синюю сумку, брошенную у борта, и тут Игорь от неожиданности чуть не остановил катер.

«Да где он ее выкопал?! — пронеслось у него в голове. — Их же всего десять-двенадцать тысяч экземпляров на весь мир!»

В руках у Волкова была самая настоящая, немецкая, FG-42. Винтовка отличная, никто не спорит, но если они выживут, Игорь подарит Олегу уголовный кодекс. Пусть читают, с Разумовским на пару, просвещаются. Возможно, заметят, что в Российской Федерации существуют законы.

Качка не позволяла Игорю присматриваться, как там Волков прилаживается сзади, выставляя дуло над кормой. Встреча произошла километрах в шести от берега, максимальная скорость гидроцикла — двести километров в час… У Игоря слишком болела голова, чтобы считать, когда их настигнут. Все свои немногочисленные силы он сосредоточил на алой полоске и ползущем по ней треугольнике. Мозг стучался о череп, руки все еще были деревянные — но Игорь упорно держал штурвал, держал катер на курсе.

«Нет ничего хуже, чем стрелять с палубы, — думал Олег, глядя на стремительно приближающиеся гидроциклы. — Нет, есть, — поправил он сам себя. — Стрелять с палубы, когда руки у тебя трясутся, а мир пляшет перед глазами…»

«Ну рефлексы, не подводите»! Расстояние стремительно сокращалось, Волков плавно повел стволом в сторону головного преследователя… Выстрел!

Первая пуля улетела «в молоко». Но положительный эффект все-таки был — гидроциклы сбавили скорость.

«Страшно вам, сучёнки?»

Лавка больно стукнула Олега по ребрам и он решился:

— Сбавь! — заорал он, перекрикивая рев мотора.

Мент его услышал, перестал выжимать газ, Олег прицелился… снова мимо, но уже ближе!

«А что это мы так поскучнели, затормозили? Рук от руля не отнять? Или дальнобойности не хватает? — мысленно съехидничал он, припадая к прицелу. — Оп!

Олег не знал, куда он попал, но один из преследователей улетел-таки в воду.

«А ведь у меня еще семь пуль…»

Остальные тут же потеряли весь оставшийся задор. Не солдаты, как и говорил Игорь, бандиты. Молодцы против овец. Не ждали, что добыча будет сопротивляться? За какого же лоха педального принял Серого ваш хозяин?

Мысль о Сером отдалась в груди тянущей болью. Как мало времени, как мало сил… Хватило бы выбраться… А Серый так и написал «выберись». И Олег будет следовать его плану: он выберется.

Олег взял на прицел удачно скучившиеся гидроциклы. Вы думаете, вы далеко? Не для снайпера.

Дрогнувшая рука подвела его, но уже следующая пуля легла точно в цель, красиво разнеся одному из бандитов голову.

Оставшимся в живых хватило: оба начали спешно разворачиваться.

— Борт номер Эр-ноль шесть-четыре, — разнесся над водой вопль матюгальника. — Оставайтесь на месте. Не оказывайте сопротивления…

— Правь к берегу, — хмуро сказал Олег. — Если что — я тебя заставил, угрожая оружием.

— Что ты собираешься делать? — спросил Игорь, поворачивая штурвал. Это принесло ему неимоверное облегчение — волны, до того жестко бившие в нос, теперь плавно покачивали катер сбоку и в голове словно бы поселилось то же качающееся желе… Говорить и вообще совершать какие-то осмысленные действия было неимоверно трудно, но Игорь держался.

Олег протер приклад рукавом:

— Плыть.

— В каком смысле? — уточнил Игорь и вдруг увидел, что Волков вытягивает из сумки большой желтый баллон.

— Пока воздуха хватит! — осклабился тот, подцепляя акваланг. — Люблю Серенького, он всегда все продумает…

У Игоря было что сказать насчет продуманных планов Разумовского, но сил не было даже материться.

Он правил к берегу, с патрульных катеров что-то орали. Волков стремительно втискивался в гидрокостюм, пристегивает к поясу маленькую водонепроницаемую сумочку. Упаковавшись, он просто булькнулся с борта вниз спиной.

А Игорь лег в дрейф, ожидая патрульных. Последним впечатлением этого утра для него стала улыбка Стрелкова. Кажется, дальше он потерял сознание.

Сережа сел на дальнее сиденье, сложив руки на коленях, как примерный школьник. Успокоительное еще не отпустило его — он был полностью уверен в себе и своих планах.

Но показывать этого не стоит. Сережа будет казаться робким и испуганным. Безобидным.

Он не оглядывался назад, и без того зная — за Олегом будет погоня. Сережа положил в сумку его любимую винтовку, но сможет ли он стрелять? Еще беспокоило состояние Игоря… но Гром, он упрямый. Он будет драться даже полудохлым.

Ребятам не обязательно попадать — достаточно просто начать стрелять. Преследователи, обнаружив посвистывающие вокруг пули, наверняка быстро изменят свои планы… и вряд ли доложат об этом генералу.

Сережа знал, что подчиненные боятся Власова. И это сыграет им с Олегом на руку.

Власов молчал, Сережа молчал тоже.

— Сколько времени тебе потребуется для вывода активов? — жестко спросил генерал перед самым входом в протоку. Мотор, громко рычавший всю дорогу, теперь притих, стрекоча вполголоса — катер сбавил скорость.

— Мн-не надо уточнить… — запнулся Сергей. — Я завязан на партнерах, там… вы понимаете, я же умер…

— Еще нет, — почти мирно, но с намеком заметил Власов.

— Да, да, они знают… Я… дам указания… Но предупреждаю сразу — от акций компании «Вместе» избавиться не удастся, никто не поверит, что я собираюсь потерять контроль… это ведь дело всей моей жизни, понимаете? — Сережа задохнулся.

Власов обернулся, с раздраженной миной:

— Мне плевать на твою жизнь, Сережа!

— Я з-знаю… просто хотел сказать… они заметят неладное…

Власов закатил глаза к небу:

— И что они мне сделают? Хватит жевать сопли! — внезапно рявкнул он. — Ты предложил сделку и я согласился! Делай так, чтобы я не захотел нарушать условия!

— В-вы их уже нарушили, — сказал Сережа, подтягивая сумку с ноутбуком к груди. — Но вы его не поймаете.

Власов смотрел на него со смесью неверия и раздражения.

— Посмотрим, — сказал он. — Посмотрим.

В особняке Власова встретил высокий темноволосый мужчина в форме охранника. Над его правым карманом был пришит шеврон в виде атакующей кобры. Сережа узнал его — узкие губы, восточные глаза… Шестаков.

По его жесту две гориллы попроще надели Сереже на голову мешок. Сережа дернулся.

— Надеюсь, ты на меня не обидишься, — Власов хмыкнул, словно выдал сейчас веселую шутку. — Прости, но оставить тебя своим гостем я не могу. Думаю, ты меня поймешь. Обыщите его сумку! — кратко приказал генерал.

Ноутбук рванули у Сережи из рук, он покорно отдал. Интересно, придет ли кому-нибудь в голову прощупать его рубашку?

— Тут только таблетки да шприцы какие-то… — недовольно пробасил кто-то.

— Ручка, блокнот, ноутбук, — отчитался второй.

Ремень от сумки всунули Сереже обратно в руки. Его рубашка так никого и не заинтересовала.

«Непрофессиональная у Власова охрана…»

Подталкивая в спину, Сережу повели куда-то. Подсадили в машину.

Ехали долго.

— Располагайся, — Шестаков сорвал мешок с Сережиной головы.

Сергей осмотрелся, ощущая дрожь в руках — верный признак надвигающейся диссоциации.

Комната была размером с могилу — полтора метра на два. Каменные, бетонные голые стены. Железная койка, застеленная драным матрасом. Ухмыляющиеся лица охраны, жадно наблюдающей за его реакцией…

Сережа замер обхватив себя руками, со стороны это, должно быть выглядело, как испуг — но испугом не было.

Он пытался сдержать то темное, что всегда жило в нем… рванувшееся к свету со дна души.

«Не время, подожди, еще не время…» — уговаривал он сам себя, чувствуя, как все сильнее трясутся руки. Ненавистный, мучительный миг стремительно приближался.

Миг, когда он перестанет существовать, распавшись на части — трепетного, неуверенного в себе Тряпку и злого, не считающегося ни с чем Птицу.

— Хозяин будет вечером, — сказал за спиной Шестаков. — Если будешь хорошо себя вести, Гога отведет тебя в туалет.

Ржавая дверь с поперечинами решетки захлопнулась за спиной.

Птица поднял голову, счастливо улыбнувшись безучастной стене. Теперь, действовать будет он.

Пусть только Шест уйдет подальше. Как мило, ему оставили Гогу…

Сережина рука скользнула в сумку, нащупав ручку. Пальцы сбросили колпачок…

Вспомнив кое-что Птица досадливо поморщился и дернул себя за воротник, отцепляя маленькую стальную кнопку.

Это им больше не нужно.

Гога покривился и почесал ухо, будто шелудивая собака. Вечно достается ему самая паршивая работа — сиди как пень тут на табуретке… Холодно, жрать охота и в телефон не поиграешь — подвал, не добивает сигнал. Зато есть чо покурить. В соседнем, буквально помещении… Но не покуришь — выебут. Эхх, жизнь не охранничья, а собачья, в натуре, собачья… Хорошо хоть объект тихий. И чо хозяин его помариновать решил, Разумовский и без того весь трясется, как собачий хвост… А еще миллиардер, гы!

Гога как-то напрочь забыл, что Разумовского считали Чумным Доктором. То есть нет — он помнил. Пока не посмотрел, как тот трясется и заикается. Какой Чумной Доктор, тю! Тот был чувак со стальными яйцами, а этот… ментам лишь бы закрыть кого. Вот самого Гогу, за что его закрыли? Вообще ни за что. Подумаешь, кружку разбил. Подумаешь о голову. Подумаешь о чужую и до сотрясения…

Курнуть хотелось невыносимо. Прям вот совсем невмоготу. Гога решил для очистки совести взглянуть на пленника — как он там? — и пойти на склад, облегчить слегка тючок. Косячок-другой, не больше!

Пленник лежал на кровати ничком, не шевелясь. Когда успокоенный Гога уже собирался отлипнуть от решетки, тело Разумовского вдруг содрогнулось… Еще и еще, челка сьехала — и Гога увидел на губах белую пену…

«Отравился! — мелькнуло в голове заполошное. — Хозяин удавит!»

Гога повернул в замке ключ, рванул в камеру — отволочь в туалет и вливать, вливать воду, заставлять блевануть и вливать снова, сгреб обмякшее тело в охапку… Разумовский закинул руку ему на плечо и вдруг шею Гоги пронзила адская боль!

Он раскрыл рот, чтобы крикнуть, но голоса не было… Гога шевельнул языком и из горла потекла кровь, тяжелыми алыми каплями — они падали на черноту рубашки пленника и пропадали, как и не было.

Что-то чавкнуло и Гога увидел окровавленную ручку в кулаке Разумовского. Кровь хлестанула по двери и стене — и не было никаких сил стоять…

Гога заваливался, стекал вниз, а Разумовский, напротив, поднимался. На его губах играла счастливая и совершенно безумная улыбка.

Птица сплюнул на пол зубную пасту, изобразившую пену и потянул мертвое тело вверх, заваливая на грязный матрас. Поморщился — после лекарства мышцы, похоже, не отошли до конца… да какой же он тяжелый, этот боров!

Прошелся по карманам. Кошелек… пригодится. Зажигалка. Какой ты молодец! Был. Небрежно размазал кровь грязным покрывалом, с головой накрыл им Гогу. Если не приглядываться — все в порядке.

Выглянул в коридор. Тихо, только потрескивают, сдыхая, люминесцентные лампы.

Туалет он нашел по запаху. Никакой гигиены. Желтые пятна возле писсуаров, зеркало с отбитым уголком над раковинами… Птица взглянул на свое отражение и поморщился — в таком виде он далеко не уйдет: весь в кровавых брызгах и… пожалуй, ему стоит перестать улыбаться.

«Хорошо, на черном не видно крови, — рассеянно думал он, умываясь. — И почему это мы надели черную рубашку? Потому что мы знали, отлично знали, на что мы способны… Да Сережа?»

Тряпка не откликался, он как всегда спрятался от этого мира — отвернулся, закрыл глаза и зажал уши руками… Ждет, пока Птица сделает этот мир пригодным для него. И он сделает, будьте уверены.

Пооткрывав поочередно кабинки, Сережа нашел то, что искал. Практически шапка-невидимка — ведро, швабра и дырявый халат серо-сине-лилового цвета. Особенно порадовала Птицу черная бейсболка, висящая на халате сверху.

Он провел мокрыми руками по волосам, закидывая челку назад, заправляя пряди за уши — это только кажется, что их в лицо знает вся Россия, нет, если бы. Люди, в основном, помнят только прическу. Как были они с Тряпкой в детстве для всех — «тот, рыжий» — так и остались. Надеть бейсболку козырьком назад, маскируя «особую примету» — и готово, никто и внимания не обратит. Их привезли сюда с мешком на голове, очень удачно. И Власова до вечера можно не ждать — а ведь день только начался…

Птица наполнил ведро водой. Из образа уборщика выпадала только сумка с ноутбуком — надо сверху что-нибудь положить: чистящее средство, перчатки…

«О!»

За перчатками нашелся баллончик с освежителем воздуха, по виду, не использовавшийся ни единого раза. Птица почувствовал, как улыбка снова выползает сама собой — он найдет этому баллончику прекрасное применение!

Но сперва — соорудить повязку. Он же не хочет наглотаться дыма?

В поисках тряпки для повязки Птица попал в лабораторию. Все те же серые стены — и ослепительно белые столы, какие-то баночки и пробирочки, невысокий, южного вида мужчина в синих перчатках, раскладывающий по пузырькам непонятные желтые крупинки… На нем Птица увидел свой респиратор.

— Санек, я там сок пролил, вытри, — попросил химик. Сосредоточенный на своем занятии, он даже не понял, что к нему пришел вовсе не Санек.

Птица зашел ему за спину, поискал взглядом по столам. Ничего, какие-то скляночки и пробирки… Длинный и тонкий шланг, резиновый, или пластиковый, соединяющий колбы.

…Сопротивлялся химик долго, живучий — а может у Птицы все еще не окрепли достаточно руки. Бился, хрипел, пинал ногой столы, снося колбы со своими погаными наркотиками… Наконец, затих. Птица достал из сумки шприц, набрал воздуха и пропихнул иглу в набухшую на шее вену. Нехорошо будет, если он очнется, верно?

Труп Птица затащил в подсобку, запихнул под кушетку и небрежно бросил сверху белый халат. Хихикнул над неожиданно пришедшим на ум воспоминанием — как они в детстве смотрели контрабандой протащенный фильм «Пятница тринадцатое». Забавно. Он сейчас словно бы на месте маньяка.

Теперь, еще и в респираторе, Птиц сделался и вовсе неузнаваем. И он отправился бродить по зданию. Побывал на складе, где какие-то мигранты фасовали зеленые катышки по коробкам — лежащие там тюки прекрасно бы горели, Птиц уверен, но вряд ли мигранты позволят ему как следует зажечь.

Холл первого этажа, обложенный керамической плиткой, ему не понравился. Рожи охраны — тоже, пристанут, заставят снять респиратор, спросят, кто такой… Нет. Выбраться отсюда они смогут под вопли «Пожар!!!», и никак иначе.

На втором этаже было много тряпья, тюфяки на полу — и остро пахло специями. Выше Птице повезло еще больше — здесь было безлюдно, но зато по комнаткам оказались распиханы тюки с какой-то китайчатиной. Из распоротого бока одного из тючков торчали синие синтетические брючки с надписью «Abibas». Все это уже прекрасно загорится, но любопытство погнало Птицу на четвертый этаж, и там он наткнулся на кодовый замок. Зажав три самые вытертые клавиши, Птиц просочился в широкий светлый коридор. Похоже, здесь были комнаты отдыха — судя по огромной плазме на стене и жидким обоям.

На большом, пухлотелом диване, спал, мордой в подушку, такой же большой и пухлый мужик с толстой золотой цепочкой на шее. Плохо, он может помешать.

Птиц подсунул пальцы под обвисшую цепочку и крутанул кисть…

Намучался. Если хорошо, правильно придушить — уже через полминуты человек теряет сознание, но это были адские полминуты. Мужик порывался подняться, бился, и пришлось запрыгнуть ему на спину и натягивать, давить, давить…

Зато тихо и без крови. Высохшая рубашка и без того неприятно похрустывает.

Птица растер пальцы с покрасневшим следом от цепи, с отвращением сполз с бессознательного тела, подобрал сумку. Достал из кармана баллончик, зажал кнопку и чиркнул зажигалкой. Язычки веселого пламени побежали по обивке. Хорошо, но мало.

Птиц поджег занавески и переместился вниз. Вот тюки запылали хорошо, правильно, чадно! Дым заплавал под потолком, несмотря на респиратор, перехватило дыхание. Пора.

Птица ссыпался вниз с воплем «Пожар!!!» и поднялся переполох.

Вручив ведро с водой какому-то охраннику, Птиц наделил шваброй случайного таджика, вышел через пустующий пост на улицу содрал с себя халат, снял респиратор и вдохнул чистого воздуха с запахом гари. Обернулся, полюбоваться на дело рук своих — чадное жирное пламя, вырывающееся из разбитых окон, и почувствовал на душе знакомое тепло и знакомую легкость. Он свободен! Сережа рассмеялся и пошел выбираться из промзоны — в паре километров виднелись среди пышной зелени белые коробки «хрущебок».

А забавно будет, если полиция, примчавшись на Юлин маячок, примет обгоревшее тело Гоги за Сережу. Успело бы оно только обгореть — все-таки, спуститься пожару сложнее, чем подняться.

… Дима побывал на пожаре через час. Пожарка еще работала. От недосыпа гудела голова, но Дима сейчас знал больше, чем все эксперты и опера вокруг.

Вылетела птичка и Власов не сумел ее поймать. Дима даже знал, как это все произошло: Власов посмотрел на нервно дрожащие руки Разумовского и не смог принять его всерьез.

Дима смотрел на пожар и точка на шее, куда вошла игла шприца, ныла нудной, тянущей болью.

Еще через час пожар удалось потушить. А Дима же говорил, что вызывать госнаркоконтроль нужно сразу! Помимо анаши здесь же нашлась лаборатория «синтетики» и сюрпризом — труп главного (предположительно) алхимика.

Второй труп обнаружили в боковом боксе. Подкупал способ убийства — покойного закололи гелевой ручкой.

— Следы четкие, — довольно сказал Женек, упаковывая ручку с яркими кровавыми отпечатками пальцев в пакетик. — Пробьем по базам…

— Можешь не пробивать, — вздохнул Дима и потер шею. — Это Разумовский.

— Дим… Иди, все-таки поспи, хоть в машине, — сочувственно посмотрел на него Женя.

Димка пожал плечами и отошел в сторону. Его мутило — не от вида тела, уже притерпелся, два года в полиции… Просто ему четко и великолепно ярко вспомнилось, как его заперли с Разумовским «посидеть». И ладно, Волков, он отмороженный, но Игорь-то, Игорь!

«Дим, посиди немного с маньяком, но ты не волнуйся, он мирный», — да чтобы Димка хоть раз на такое повелся! Волков, если всплывет, может хоть целоваться со своим Разумовским, но все чего хочет Дима — это держаться от рыжего маньяка подальше. Интересно, где Разумовский бродит сейчас и чем занимается?

…Сережа пришел в себя в бургерной, с огромным бургером в руках и полным непониманием того, как он здесь оказался. Для его жизни — вполне обычная ситуация. Куда хуже было прийти в себя в камере предварительного заключения, с наручниками на руках и Пашкиной участливой физиономией перед глазами.

Пашка пытался выяснить у Сережи, что произошло. Сережа и сам дорого бы дал за то, чтобы это узнать. Он тогда искренне попытался вспомнить вчерашний вечер — и на словах «и тут появился Олег…» у Паши стало такое лицо… черт побери, какое у него стало лицо. Сережа мотнул головой, выбрасывая неприятное воспоминание, и решил сосредоточиться на настоящем.

Съесть бургер. Выяснить, где он находится. Написать Олегу…

Нет, все наоборот. Написать Олегу. Съесть бургер и выяснить, где он… или лучше сказать они?... находится.

Олег был в сети, какое счастье. Сережа почувствовал, как где-то за грудиной распускается тугой узел.

«забери меня отсюда», — напечатал он, прежде, чем даже решил, что будет печатать.

«Где ты?» — написал Олег.

Сережа переключился на карты и посмотрел геолокацию. Занес пальцы над клавишами, помедлил и написал:

«Кто такая Линка-Малинка?»

Телефон мог оказаться в чужих руках.

«Девка, которая тебя первая отшила, Серег», — появилось сообщение.

Нет, это точно Олег.

«Макдак около Московского вокзала».

«Жди».

Задавать тупых вопросов вроде «а как ты там оказался?», Олег, разумеется, не стал. Последнее, что Сережа помнит перед бургером — это страшный, ободранный подвал.

И ему абсолютно не хочется выяснять, как Птиц оттуда выбирался.

Как ни странно, Олег-то выбрался из передряги довольно просто. Перед падением в воду заметил где берег — и плыл к берегу. Они были не так уж и далеко, когда Олег катапультировался, потому как гнали со всей скорости. Километр, может полтора, где-то так. Для него — смешное расстояние. Во время учебы их и по двадцать гоняли… Плавал он всегда отлично, гидрокостюм удерживал в теле тепло — а вот у преследователей водолазов при себе не нашлось.

Конечно, Олег греб дольше, чем в обычном своем состоянии — но чем больше он двигался, тем легче ему было. И все-таки, до берега, он добрался изрядно ослабевшим. Сраные транквилизаторы, вот как Серега себя чувствует после них!

…Потом Олег просто плыл вдоль береговой линии, время от времени высовывая бошку и проверяя — где он. Ему нужно было тихое место и кусты, достаточно густые, для того, чтобы бросить в них гидрокостюм и баллон.

Винтовку было жаль ужасно. Шикарная винтовочка, легкая, дальнобойная… и одиночным огнем и очередью, ну что ты будешь делать! Сережа прав — жизнь дороже.

Выбравшись на берег, и скинув гидрик, Олег осмотрел себя… образ нашелся легко и непринужденно — он будет алкашом. Таким типичным алкашом в камуфле, но пропившим ботинки (не в ластах же топать) с дрожащими руками (руки правда дрожали, Олег подозревал, что его еще и при ходьбе заносить будет) и легкой небритостью… Бороду бы сюда. На самом деле не так сложно устроить — купить в ларьке ножницы и двойной скотч…

«Не будем переигрывать, — решил Олег. — Милиция задержит — но не как разыскиваемого преступника, Олега Волкова, а как бомжа Васильича…»

Олег художественно встрепал волосы, проверил сумку с документами. За них он особенно волновался — не промокли бы!

Потому что здесь были все их документы и все карты, на все фамилии, с разным гримом и фотографиями. Сережа уходил из дома с тем, чтобы больше туда не возвращаться, это чувствовалось. И от этой мысли у Олега нехорошо сжималось сердце.

Главное, чтобы Власов Серому ничего не сделал. Официалы они что? Серый за себя не отвечает, его можно только снова в психушку посадить… Олег его оттуда снова и вытащит. Но сперва надо вытащить самого себя из… где он, Стрельна? Нужно организовать новое убежище, и привести свою физиономию в соответствие документам… Неплохо бы сразу подгримироваться, хоть жеванной бумагой — округлить щеки, раздуть ноздри… но сперва раздобыть ботинки. И просохнуть.

Олег успел добыть ботинки (этакие дачные резиновые чоботы), высохнуть и слегка подправить физиономию, перейдя из категории алкашей в категорию рыбаков.

Соответствующую образу удочку он, без угрызений совести увел во время толчеи в электричке. В таком образе он высадился на Балтийском вокале — и почувствовал, как завибрировал телефон.

«забери меня отсюда», — написал Сережа.

Олег ощутил, как сердце бьется у самого горла. Где он, у Власова? Или арестован? Где?

На следующем сообщении Олега отпустило. Если Серый вспоминает идиотские истории и устраивает проверки — значит он жив и свободен.

Оказалось — он еще и не так далеко.

Олег разглядел этого великого конспиратора в потасканной бейсболке сразу, узнал со спины по одной лишь позе.

— Серенький… — окликнул он.

Серега развернулся, вскочил и обнял его так, словно уже и не чаял увидеть живым. Олег осторожно похлопал его по спине.

— Смотри, педики тискаются! — гыгыкнул какой-то юный гопник за соседним столиком.

— Пасть захлопнул, — негромко сказал Олег. — Это брат мой.

Гопник захлопнулся. Олег давно подметил — когда совсем было соберешься дать человеку в хайло, это как-то отражается в глазах.

— Олег, — задыхаясь спросил Серый, — куда мы теперь?

— Есть у меня одна идея… — задумчиво заметил Олег. — Там нас точно искать никто не будет. Заодно ремонт мужику доделаем, а то сам он в жизни не соберется.

В глазах Сереги мелькнуло понимание:

— Удобно ли так распоряжаться? — тихо спросил он.

— Мне надо будет чем-то руки занять, — честно признался Олег. — Хуже нет — сидеть совсем без дела. Ты меня понимаешь.

— Я тебя понимаю, — кивнул Серега. — Когда меня в психушке держали…

Олег снова похлопал его по спине:

— Серенький, возьми мне пожрать, а? Я после этих купаний слона бы съел.

Игорь приходил в себя прекрасно, даже превосходно. Превосходно, приходить в себя не в чьем-то подвале, не избитым в гараже, а на мягкой койке, чувствуя рядом теплый запах своей невесты с чуть горчащими нотками духов…

Юля коснулась его лба прохладными пальцами и Игорь, наконец, проснулся полностью. Открыл глаза…

День явно перевалил через вторую половину и двигался к вечеру. Яркое, солнечное утро вспоминалось бредовым сном.

Юля смотрела на него, и Игорь понимал, что ей пришлось пережить.

Протянул руку, положил ей на плечо, заправил прядь волос за ушко…

— Прости, — выдохнул он. — Так ты со мной поседеешь.

— Главное — чтобы не облысела, — хихикнула Юля, нагибаясь к нему. — Знаешь, как я волосы рвала…

Фразу она не завершила. Их прервала медсестра звучным: «Ой!»

— Дома целоваться надо, — чуть сердито заметила она, ставя на тумбочку поднос с кашей, запеканкой и компотом.

— Как Дима? — спросил Игорь.

— Днем наркоторговцев тушил, сейчас оформляет, — отчиталась Юля. — С Димой все хорошо.

— Тушил?

Почему-то в воображении возникла огромная, под стеклянной крышкой сковородка, в которой, попискивая, тушились крохотные барыги.

— Власов решил немного подержать Разумовского в застенках, — задумчиво сказала Юля. — У него в Отрадном база была.

— Именно что «была»?

— Именно что «была».

Игорь потер лоб, вспомнил еще кое-то утреннее, тревожащее его:

— Мне Стрелков не померещился?

Юля покачала головой:

— Нет. Игорь, прости… мы не нашли другого выхода. Дима сказал Стрелкову, что Власов помогал Разумовскому устроить взрывы и передал все материалы расследования.

— Это чья… такая мощная идея была? — только и поинтересовался Игорь.

— Разумовского, — вздохнула Юля. — Он и устроил эту встречу на катере, чтобы всех было видно.

— Напомни никогда не играть с ним в шахматы, — поморщился Игорь.

Юля пожала плечами:

— Я смонтировала видео… не волнуйся, ни тебя, ни Димы там нет. Но это будет бомба! — мечтательно добавила она.

И это была бомба. Юля подождала, пока официальные каналы объявят об аресте Власова и Жучкина. Официалы, как всегда, прятались за обезличенными фразами: «коррупционная схема», «подозрения в адрес…», а Юля насыпала, как есть. Сочно, с эмоциональными оценками — все, что любит зритель.

— Как так получилось, что армейский генерал годами обеспечивал наш город наркотиками? — возмущенно задавала она вопрос, который подхватят все.

Но самая бомба — это была, разумеется, исповедь Волкова и разговор Разумовского с Власовым. С перемычкой в виде пояснения Игоря: «После побега Разумовского, Власов стал подозревать, что Волков жив…»

Юля порезала первое видео, убрала милый диалог Олега и Игоря о пытках, вырезала голоса друзей, оставив их вопросы просто буквами на экране — в общем, сделала все, чтобы не подставиться.

И оставила рассказ Разумовского про Птицу. «Извини, Сережа, здесь каждый сам за себя… ты ведь тоже нас использовал», — думала Юля, нарезая видео. Она не станет выкладывать записи приступов, но это ведь и не приступ.

Это признание. И оно соберет миллионы просмотров.

Диагноз Разумовского не объявлялся официально, зрителям будет интересно.

Убрала только все указания на Игоря: «ты пришел, ты напомнил…». Конфетка, а не видео. Конфетка.

Прокопенко уволил Игоря в этот день трижды. Долго орал, а потом схватился за сердце. Игорь виновато опускал глаза — наделал дел, что уж там говорить. Зато, какую клоаку вычистил!

Маховик расследования раскручивался все шире и шире. Полетели головы в департаменте Жучкина, с трудом удержался в кресле Федосеев. Объяснений написал — с том «Войны и мира». Потом хватал Игоря за руки и спрашивал (мэр, у обычного следака), что ему теперь делать.

Федосеев боялся, что за ним придет Чумной Доктор (и согласился же он тронуть эту «Радугу!»).

— Пожертвования делайте, — буркнул Игорь. — И объявите об этом пошире. Не обязательно этому детдому, у них и без вас все хорошо. Разумовский узнает. И оценит.

О Разумовском не было ни слуху ни духу, Игорь подозревал, что тот давно жует свое альденте где-нибудь в Италии. Но Федосееву знать об этом вовсе не обязательно.

Самого Игоря от расследования отстранять не стали, хотя дело это от них уплыло. Игоря оформили… черт ногу сломит, как они там что оформляли, но он получил возможность дощипать корешки этого сорняка. В основном Игорь, вместе с наркоконтролем, занимался барыгами. Департамент Жучкина щупала за вымя прокуратура. Армией занимался поблекший Стрелков, растерявший свою знаменитую улыбку, хотя на этот раз в зубы его никто не бил.

Птички… хотя нет, к черту птичек, пусть будет ветер. Ветер донес Игорю на хвосте причину Стрелковской грусти — высокое начальство прекрасно заметило, какой вклад в это скандальное дело внес конкретно сам Стрелков.

Игорь подозревал: Соболеву прекрасно известно, что Стрелкова, по сути, использовали.

Но Игоря Соболев к себе пока не вызывал. До сегодняшнего дня.

Вызвал и начал ходить вокруг да около. Поил зеленым чаем, рассуждал о способах заварки, словно и дел у него других нет.

— Ты не задумывался над тем, чтобы сменить место работы? — спросил Виктор Иванович, решив, что предварительные ласки были достаточно долгими.

— Что, опять уволен? — поинтересовался Игорь.

Виктор Иванович рассмеялся:

— Что ты, что ты… Скажу прямо, нам нужны такие люди как ты, Игорь. Не боящиеся ни черта, ни бога, ни перед чем не тормозящие. И дела у тебя будут совсем другого масштаба…

— А как вам нравится привычка моей невесты критиковать власть? — провокационно спросил Игорь.

— А как она тебе самому нравится? — легко вернул вопрос Виктор Иванович, и Игорю оставалось только смолчать.

Он просто смирился — точно так же, как Юля смирилась с тем, что его временами будут доставать сильно побитым из чьих-то подвалов.

— Ты подумай, — небрежно махнул рукой Виктор Иванович. — Я тебя не тороплю. Но дело у меня есть… да. Киллера мы одного все никак не поймаем — а дело практически политическое…

Игорь молча восхитился. Подманивает, как рыбак карпа — дело, киллер… знает, что Игорь не может не заинтересоваться — а он и заинтересовался.

— А что, материалы под грифом секретности? — спросил он. — Я и расписку могу дать…

— К нам совсем не хочешь? — по-доброму поинтересовался Виктор Иванович.

— Простых маньяков тоже ловить надо, — сказал Игорь. — Уйду я, кто этим займется? Не Стрелков же?

Виктор Иванович при упоминании Стрелкова поморщился.

— Ты же не один там, Игорь.

— Не один, — согласился Гром. — Но я — лучший.

Виктор Иванович улыбнулся и развел руками. И снова, с видом доброго дядюшки, начал угощать Игоря чаем:

— …пряничек вот возьми, со смородиновым вареньем… А как Сережа поживает?

— Какой Сережа? — с нехорошим предчувствием уточнил Игорь.

Виктор Иванович укоризненно покачал головой:

— У тебя не осталось способа с ним связаться? Игорь, давай не будем играть в эти игры. Я тебе не враг, и Разумовскому я тоже не враг.

Игорь, с тяжелым сердцем поставил на стол стакан с чаем.

— Догадались, когда посмотрели Юлькино видео? — только и спросил он.

— Раньше, — покачал головой Соболев. — Когда он помогал тебе перебираться на другой катер. Как бы тебе объяснить… язык тела. Он протягивал тебе руку, как протягивают союзнику, а не врагу и ты прикоснулся к нему не как к противнику. Зато с Власовым все обстояло наоборот — Разумовский с ним рядом даже не сел, ушел назад! Это не билось с тем, что вы мне тут понарассказывали… и еще одна деталь не билась. Видео просто расставило все для меня по местам, Игорь.

— Какая еще деталь не билась? — живо заинтересовался Игорь.

— Подумай, — предложил Виктор Иванович, но тут же объяснил все сам: — Мотив. Разумовскому незачем было обращаться к Власову, Власову незачем было ввязываться в эту историю: никакие деньги того не стоят. Им мог двигать только страх! Но чем и как Разумовский мог его напугать? И зачем ему нужно было это бессмысленное злодеяние? Игорь, каждое действие Чумного Доктора было продумано. Даже эти чертовы беспорядки на улицах, имели свой смысл. Я долгое время думал, что в этой мозаике попросту не хватает деталей — автор умер, не успев ее закончить, но живой Разумовский рушил конструкцию окончательно. Поэтому Игорь, не обижайся, но я наблюдал за тобой. Я знал, что у тебя есть ключи от этой загадки, — завершил свою речь Соболев. — Но, как я уже говорил — я тебе не враг. И я искренне восхищаюсь тем, как ты за считанные дни нашел все концы и расплел этот узел… Что с тобой?

— Тв-вою ж мать… — процедил Игорь, накрывая лицо рукой. — Так и чувствовал, что я что-то забыл!

«Пончик в подвале, мать твою! Ср-рань!»

— Что-то важное? — заботливо спросил Виктор Иванович.

— Нет, — мрачно сказал Игорь, почесав шрам на брови. — Подождет.

«Если еще не умер, час-другой для него ничего не изменит».

— Так что с Сережей, Игорь? — вернулся к прежней теме Виктор Иванович. — Ты можешь с ним связаться?

— А что вам от него нужно? — прямотой на прямоту ответил Игорь.

«Мог уволить, мог даже посадить…а спустил все с рук. Что такое ему нужно от Разумовского?»

— В основном меня интересуют его жизненные планы, — легко признался Соболев. — Если он решил заняться обелением своей репутации — стоит ли ждать его возвращения в Россию?

— Не знаю, — пожал плечами Игорь, который над этим как-то не задумывался. — Ему еще крышу чинить-не перечинить!

— Он лечится? — почти заботливо уточнил Виктор Иванович. — И какие прогнозы? К сожалению, доктор Рубинштейн не был… незаинтересованным лицом.

— Разумовский вам зачем-то нужен? — полюбопытствовал Игорь. «И почему это Соболев так озаботился его душевным здоровьем?»

Соболев вздохнул и раскололся-таки:

— Не хотелось бы, чтобы он выводил капитал из страны.

— А! — глубокомысленно заметил Игорь. Все стало предельно ясно — от Разумовского просто-напросто нужны деньги.

— Да, — кивнул Соболев, заметив его реакцию. — Все очень просто Игорь. Такие люди нужны стране.

— Богатые? — с невинным видом спросил Игорь.

— Богатые, и готовые вкладывать капиталы в экономику своей страны, — кивнул Виктор Иванович. — Способные создавать деньги своим умом, а не паразитированием на сырьевых ресурсах. Желающие изменить Россию к лучшему. Люди с высокими нравственными идеалами…

— Как жаль, что он сумасшедший, — напомнил об одной маленькой детали Игорь, не выдержав такого потока дифирамбов.

— Раздвоение личности — это не шизофрения, — покачал головой Виктор Иванович. — Я изучал кое-какую литературу по этому вопросу, когда… неважно. У Разумовского есть все шансы выздороветь.

— И мне передать ему, что родина после выздоровления ожидает его в свои объятья? — Игорь уже просто не мог перестать ерничать.

— Что-то вроде того, — Соболев задумчиво потер подбородок. — И я бы посмотрел, что он сделает с той свалкой. Говорят, там затевается что-то грандиозное, чуть ли не новое слово в переработке мусора, ты не слышал?

Игорь пожал плечами.

— Понимаю! — закивал Виктор Иванович. — Тебе не до того — других дел по горло. И это правильно. Так что, поглядишь материалы по киллеру? — глаза Соболева смеялись.

…Игорь ехал к Юле, уставший как стая собак.

— Голодный, сынок? — участливо спросила Игоря автобусная бабка.

— А? — вышел из раздумий Игорь.

— «Пончик» на руке написано, — кивнула добрая женщина. — Бутербродика хочешь?

— Спасибо, мать, — поправил кепку Игорь. — К невесте еду, покормит.

«М-мать твою, Пончик!»

На руке Игорь выписал его, чтобы не забыть.

«Россия — это мы!» — радостно вещал транспарант над светофором.

«Не-ет, — подумал Игорь. — Россия — это нас…»

— У нас миллион просмотров! — встретила его довольная Юля. — Меньше чем за неделю! Игорь?

— Смарт, который Разумовский подарил — где? — коротко спросил Игорь.

Юля молча развернулась и ушла в гостиную, принесла обмотанную ватой коробку. Игорь стряхнул вату и вынул телефон.

— Зачем они тебе? — заинтересовалась Юля.

— На свадьбу пригласить хочу, — буркнул Игорь (и чего он сегодня такой ехидный?). — Юль, мы… я… короче, мы бандита у Волкова в подвале забыли!

Юля плюхнулась на табуретку и закатилась. Игорь разблокировал экран и вышел в коридор.

— Приличные люди спят в такое время, а ты звонишь, — посетовал ему Волков.

— Петушково твое — где? — не стал размениваться Игорь. — Мы Пончика забыли!!

Волков, ожидаемо, разразился диким ржачем.

— Олег, ты чего? — прорезался на заднем плане сонный голос Разумовского, но Волков ему не ответил — он ржал.

— Гром? — поинтересовался Разумовский. — Что случилось?

Игорь вспомнил предупреждение Олега и решил не рассказывать про забытого в подвале бандита:

— Вы даже на ночь не разлепляетесь, что ли? — грубо поинтересовался он. — Интересовался тобой тип один… Сказал лечись — и родина примет тебя в объятья.

— Что за тип? — синхронно поинтересовались Волков с Разумовским. В голосе последнего не осталось сна, а из голоса первого исчез смех.

— Соболев, Виктор Иванович.

— Спасибо, Игорь, — вежливо поблагодарил Разумовский. — Ты мне сегодня действительно очень помог.

— А теперь пусть Олег поможет мне!

— Я тебе маршрут скину, но утром, ладно? — попросил Волков. — Ничего ему не будет за ночь…

— Кому? — заинтересовался Разумовский.

— А вот этого тебе знать не надо, Серенький…

Молодые осинки, проросшие на дороге оказались срублены.

— Подожди… — Игорь, движимый нехорошим предчувствием остановил Юлю. — Здесь кто-то был.

Юля тормознула и Игорь выскочил на дорогу. По мокрой траве проехали совсем недавно — она не успела подняться.

Вдруг над желтеющим чаплыжником взвился в небо хриплый взвизг гармони. И еще.

Кто бы ни навестил брошенное Петушково, он не скрывался.

Игорь подумал и решил сходить на разведку. Один.

На завалинке перед домом, через один от Волковского, сидел широкий мужик в охотничьем камуфляже и терзал гармонь, пытаясь извлечь из нее что-то мелодичное. Двое других мужиков, разбиравшие снасти у багажника «Ленд Ровера», пытались безуспешно уговорить Леху бросить.

Леха бросать отказывался, он старательно растягивал меха, время от времени начиная бормотать, что «руки-то помнят».

Он же первым и заметил Игоря.

— О! Привет! По грибы ходишь? — дружелюбно спросил Леха.

— Вроде того, — мотнул головой Игорь. — Друг попросил кое-чего из дома забрать, забыл на позапрошлые выходные… Сам он в Италии, надолго, — легенда сочинилась сама собой.

— А какой дом? — заинтересовался Леха.

Игорь показал рукой.

— О, да это ж!.. Друга твоего никак Олег зовут? — расплылся в улыбке Леха. — Привет ему передавай от Хрюнзеля. Надо же, как судьба-то играет… Италия. Чем он сейчас занимается?

— В отпуске, — буркнул Игорь, матерно матеря себя за то, что затеял разговор со словоохотливым рыбаком.

— Эт понятно, — кивнул Леха. — Я вот тут в Испании был… Слушай, а запиши телефончик! — попросил он. — Найтись хочу… Мы ж дружили с ним по детству, а потом… эх, судьба-злодейка, они даже и не пьющие были, понимаешь? Вот только-только на день рождения — и попалась бутылка, и вся семья, вся семья! Олега-то вроде тетка какая-то забрала, я слышал?

— В детский дом его отдала та тетка, — сообщил Игорь.

— Вот блядь худая! — простодушно тяпнул Леха. — И как он?

— Да никак, — буркнул Игорь. — Вырос, выучился, в армии на контракте…

— У него и в детстве любимая игра была «войнушка»… — снова соловьем разлился Леха. — Устроил себе штаб на кривой березе и не снять его оттуда… А еще он однажды себе брата придумал, чесал, что у другой бабушки живет… Даже мать моя поверила! Пошла к теть Маше, чего, говорит, младшего-то бросили, нехорошо это… А какие Олежка голы бил — ты б видел! Сейчас-то играет?

— Лех, харе человека забалтывать, — мотнул башкой один из рыбаков. — Лучше сходи, сумку проверь, а то будет бля, как в прошлый раз…

— Прости, — коротко сказал Игорь, — тороплюсь.

— Телефон хоть запиши… Мать честная, ну и древность! — так Леха отреагировал на появление Игоревой мобилы.

— Зато вот на это, — Игорь потряс телефоном в воздухе, — ни одну программу-шпион мне не поставят. Мент я, — сказал он, не дожидаясь нового вопроса.

— Леха! — поторопил третий рыбак и Леха споро продиктовал телефон.

Игорь, забив номер в память, отправился к Волковскому дому, рыбаки, нагрузившись снастью почапали куда-то сквозь осинник — очевидно, к местной речке. В воздухе горьковато пахло надвигающейся осенью, бурьян, окружающий дом, пожелтел и дырку в земле Игорь заметил, только наступив прямо в нее.

Через мгновение Игорь обнаружил, что он летит.

— Выздоравливай, Игорек, выздоравливай, — Федор Иванович аккуратно положил на тумбочку пакет с апельсинами. — До свадьбы смотри, чтобы зажило!

Апельсинами, которые Игорю натащили за эти два дня, тумба была укомплектована уже полностью — стоило ее раскрыть и по полу катились сладкие оранжевые шары. Но какая-то общая культурная прошивка заставляла всех визитеров приносить Игорю именно апельсины.

— И как ты умудрился, на ровном месте! — развел руками Прокопенко. — Ох, Игорек… Из погони с перестрелкой целеньким выходишь, а поехал в деревню, развеяться — и на тебе…

Игорь виновато покачал загипсованной ногой. Сука-Пончик отомстил за свои страдания, уложив Игоря в койку как минимум, на месяц.

Примерно с тем же успехом он мог уложить Игоря, к примеру, на сковородку. Как ни странно, лучше всех Игоря понял Соболев — навестил, принес неизменные апельсины и читалку с материалами по киллеру. И теплым тоном предложил немного над ними подумать.

Игорь думал. Игорь развешивал стикеры с понятными только ему пиктограммами по стене над койкой и уже через три дня его выписали долечиваться домой.

Дома его снова навестил Димка, принес апельсины (опять!) и рассказал, что следствие недавно нашарило Власовские счета в каких-то оффшорах. С компа Власов, как и предсказывал Разумовский, информацию стер невосстановимо, но предусмотреть все генералу не удалось — в полицию пришла бывшая любовница Быкова и притащила папку с распечатками: что, куда, кому…

«Даже легкое движенье видел чей-то глаз, чьи-то уши самый тайный слышали рассказ…» — вспомнилась Игорю строчка из песни какой-то популярной рок-группы. Быков собирался шантажировать своего шефа — но тот успел убрать его раньше.

— О! — вцепился в распечатку Дима. — Это же то убийство, с которым Стрелков второй месяц мается!

— Теперь это мое дело, — с удовольствием сказал Игорь. Димка с сомнением покосился на его лежащую на подушке ногу.

— А ты, — обрадовал его Игорь, — будешь моими руками и глазами.

— Игорь, я драться не умею! — испугался Димка.

— Почему сразу драться, — недовольно буркнул Игорь. — Думать надо Дима, ду-мать! А прежде всего — поднять информацию по аналогичным убийствам. Вот этим ты и займешься — мне сейчас в управление ходу нет. Слушай сюда: во-первых, во всех случаях использовалась винтовка Barret M98B, не слишком типичное оружие для наших широт… Выстрел почти всегда — на предельной дальности…

О Разумовском Игорь бы с удовольствием забыл лет на десять, да только не получилось. Когда Димка подобрал схожие убийства, у Игоря в голове немедленно всплыло, как Разумовский ловко находил связи по соцсетям…

Потому что пока с этим киллером выходил глухой висяк. Стрелков не совсем лаптем щи хлебал — собрал возможных заказчиков, тех, кому была выгодна гибель конкурентов и дорогих партнеров — и на этом дело зависло. Не те это были люди, которых можно легко взять и трясти.

Игорь сумел узнать, что кровавый путь убийца начал в Новороссийске. Тот же узнаваемый почерк — винтовка, дальность… Только цели были помельче. Кто же отправил его в Питер, дал рекомендации? Кто вы, суки?

Игорь листал интернет, Игорь мучал Диму, Игорь поругался с Прокопенко, Игорь поцапался с Юлей… и наконец, сдался, и доскакав на костылях до тумбочки, добыл обмотанный ватой смартфон и набрал «Серого Волка».

Трубку снял Разумовский. Он появился на экране, на фоне осенней поймы — и будь Игорь проклят, если это Италия!

Разумовский был в зеленой хэбешке, явно с Волковского плеча, и имел вид умиротворенный и полностью довольный жизнью.

Игорь не стал выяснять, что тот делает в России (если это, конечно, Россия). Он сразу бухнул:

— Связи по интернету искать научить можешь?

— Я ждал, когда ты об этом спросишь! — Разумовский, казалось, даже обрадовался. — Потерпи, пока я вернусь в город, хорошо? У тебя на компьютере есть тимвьювер или энедеск? Я подцеплюсь и установлю тебе эту программу. Только Игорь, пожалуйста — я ставлю ее тебе, а не всему полицейскому управлению города Петербурга, хорошо? Пожалуйста, не сообщай всем вокруг о ее существовании.

Игорь кивнул, несколько озадаченно. Впрочем, у Разумовского наверняка есть свои резоны жилить такую полезную программу… Пусть поставит ее хоть Игорю — а там разберемся.

Компьютер его давным-давно перекочевал к Юле, так что идти далеко не пришлось. Разумовский связался с Игорем вечером. Вид он имел самый домашний — валялся на диване в халате и с мокрыми волосами, держа на коленях ноутбук. Телефон Разумовский пристроил где-то в стороне.

— Запускай тимвьювер, напиши мне логин и пароль, — потребовал он.

Игорь разглядел за его плечом стены с модной отделкой «под кирпич» и прикрытое жалюзи окно, в которое глядел сиреневый вечер.

— А что у тебя с ногой? — заинтересовался Раумовский, точно так же оглядев пейзаж вокруг Игоря: диван, подушка, гипс и тарелка с пельменями.

— Сломал, — мрачно сказал Игорь.

— Прости, глупый вопрос вышел… — мышка залетала по монитору, на рабочем столе возникла папка «IG», появился инсталлер… — Может, тебе апельсинов передать?

Игоря мучительно передернуло. Зеленая полоска в инсталлере едва ползла.

— Придется подождать, — сказал Разумовский.

Повисло неловкое молчание.

Его нарушила пришедшая с кухни Юля, в остром запахе цитрусов, с деревянной ложкой в руке:

— Вообще-то варенье я варю первый раз, — поведала она. — Кто знает, что получится…

— Добрый вечер, — торопливо поздоровался Разумовский.

— Добрый, — отозвалась Юля. — Надеюсь, никаких обид? — мило улыбнулась она.

Разумовский улыбнулся в ответ, покачал головой:

— Все замечательно, Юля. Ты все сделала именно так, как надо.

— Постой-ка… — протянул Игорь, мучимый странным предчувствием. — Ты знал, что она это выложит, верно?

Разумовский кивнул:

— Это моя страна, Игорь. Я здесь буду жить, когда вылечусь. Стоило как-то объяснить людям, что это такое было, верно? Получилось хорошо, — его лицо странно дернулось. — Словно одержимость…

— Раздвоение личности — не одержимость, — не согласился Игорь.

Разумовский улыбнулся:

— Думаешь, многие это знают?

И тут Игорю окончательно стало все ясно. Холодное бешенство, поднявшись из глубины души окатило волною:

— Ты использовал нас, — процедил он. — Использовал, чтобы притвориться…

— Разве я притворяюсь? — Разумовский нервно заломил пальцы. — Игорь, я никому не врал. Ни тебе, ни твоей невесте, ни на видео… Вы все получили, то что хотели. Ты — поймал преступника, она получила миллионы просмотров…

— Но ты нас использовал, — все с той же неукротимой злостью заметил Игорь.

— Но я вас использовал, — согласился Разумовский. — Я задел тебя по больному месту? — спросил он, с беспокойством. — Ты так…

Игорь тыкнул на красную трубку, обрывая разговор. Поднял взгляд на тревожно смотрящую на него Юлю. Выдохнул, пытаясь успокоиться.

— Умный, зар-раза.

Юля осторожно опустилась на диван рядом, стараясь не задеть больной ноги и пельменей:

— Можно сказать, что я его тоже использовала, — заметила она, тревожно вглядываясь Игорю в лицо: — Я давно не видела тебя таким злым.

Игорь понял, что настало самое время рассказать эту гадостную историю, о которой ему и вспоминать-то не хотелось.

— Я тогда только пришел в полицию, — повел плечом он. — Закрепили меня за одним… опытным. Он мне… заботился, вроде как, помогал… учил, что к чему. Ну, иногда, — Игорь мрачно хрустнул костяшками, — приходилось применять силу… А потом оказалось, что этот замечательный человек давным-давно состоял на содержании… А те, кого мы давили — это, значит были, конкурирующие группы, твою мать… Вот примерно с тех пор я просто ненавижу, когда меня используют втемную… да что ему надо?

На телефоне завибрировала зеленая трубка. Игорь попытался сбросить звонок, но промахнулся — чтобы снова увидеть физиономию Разумовского.

— Извини, я не знал, — сказал тот с самым покаянным видом.

— Срань Господня, — сказал Игорь, вспомнив о программе-шпионе на телефоне. — Вот скажи мне, Сережа… как можно так искренне извиняться — и быть при этом такой просчетливой сукой?

Разумовский глубоко вздохнул, а потом сказал, чеканя слова:

— Знаешь, если бы облака были из зефира, а луна — из мягкого сыра…

— А кругом бегали бы единороги с радугой из задницы… — продолжил его мысль Игорь. — Не мы такие, жизнь такая?

— Ты тоже не образец добродетели, — спокойно сообщил Разумовский.

— А я его из себя и не корчу!

— Мне кажется, или я что-то упускаю? — поинтересовалась Юля, заправив прядь за ухо.

Разумовский поморщился:

— Юля, прости… ты не могла бы снять свои клипсы? Пусть хотя бы один разговор у нас пройдет без записи.

Юля замерла.

— Я разве похож на человека, готового дважды попасться на один трюк? — поинтересовался Разумовский. — Я объясню, что имеет в виду, Игорь, только…

— Он не одержимый, — сказал Игорь. — Птица — часть его собственной личности. А еще знаешь, что я тут вычитал? Личности всегда стоят на одной моральной платформе, о как.

Разумовский на экране наклонил голову так, что челка упала, скрывая лицо.

— Не понимаю, — нахмурилась Юля.

— Сереж, не объяснишь ей? — съерничал Игорь.

Юля резким движением сдернула клипсу и уронила ее Игорю прямо в пельмени, и Разумовский начал говорить.

— Он прав, — сказал Разумовский дрожащим голосом. — Это… мне не подкинули, это просто… наиболее жесткая и радикальная часть… меня самого… Я думал о себе лучше.

Разумовский закрыл лицо руками, резким жестом, подобрал под себя ноги. И замолк.

И тут Юля со всей дури щипанула Игоря за бок! Игорь дрыгнул загипсованной ногой, едва не снеся вазу пяткой.

— Вот нахрена ты это сделал? — ласково спросила Юля, кивнув на экран. — Решил, раз тебе плохо, пусть ему тоже плохо будет?

Игорь открыл рот и закрыл его, вдруг выяснив, что Юля полностью права. Ему было паскудно на душе и Разумовского он доводил специально, хоть и неосознанно.

Тот так и застыл, не шевелясь.

— А Олег где? — осторожно спросил Игорь, но Разумовский сидел, как каменный. — Твою ж мать…

“Да-да, я снова вел себя как мудак. Сидел и доводил психованного. И довел…”

— Эй, — обеспокоенно позвала Юля, но тоже не добилась никакой реакции.

Игорь привстал, подхватил смартфон прижал к рту и затрубил, словно иерихонская труба:

— ОЛЕЕЕЕГ!

С третьего раза он дозвался. Послышался звук шагов — а затем и матюки Волкова.

— Мужик, что случилось? — спросил он в экран.

— Я сегодня немного мудак, — признался Игорь.

— Я тебе сейчас вторую ногу сломаю, — погрозил Волков. — Серенький, ты чего?

Волков притянул Разумовского к себе и тот неожиданно отмер, разрыдавшись ему в плечо. Игорь срочно нажал отбой звонка, ощущая страшное желание закурить по-Юлиному — треть сигареты одной затяжкой и расплющить о пепельницу.

Юля достала клипсу из пельменей.

— Давай просушу, — неловко предложил Игорь.

Юля покачала головой:

— Это другое ухо. Он был не в том состоянии, чтобы следить. Только знаешь, нахер такие записи, Игорь…

Извиняться Игорь не любил (а кто любит?) но вчера он палку все-таки перегнул. В принципе, если быть непредвзятым (а не как вчера) Разумовский не сделал ничего сильно плохого. И уж точно Игорю не следовало тыкать его тем, что его вторая часть — психопат. Но получилось, как получилось…

Они позавтракали, Юля велела ему не скучать и убежала по делам — журналиста, как и волка, ноги кормят. Убежала, оставив шпионский смартфон на видном месте. Знала.

Трубку Разумовский взял не сразу. Смотрел на Игоря настороженно, так, будто ждал, что тот его сейчас ударит и Игоря кольнула-таки совесть. Ну нашел, с кем связаться!

— Ты эт… Извини, — вздохнул Игорь. — Я вчера… неправ был, в общем.

— В том-то и дело, что ты был прав, — горько вздохнул Разумовский..

“Ну началось…”— подумал Игорь.

— После укола — что ты чувствовал? — спросил Игорь, чуть сменяя тему. — Каким ты был?

И Юля и Дима успели поделиться с Игорем впечатлениями. Юле третий Разумовский понравился, а Диму он раздражал.

Помогло — Разумовский перестал сокрушаться и задумался.

— Знаешь, — сказал он, нервно стискивая пальцы. — Это было просто замечательно. Словно тебе на какое-то время дали кусочек всемогущества. Ты что-то делаешь и твердо знаешь, что все получится, все пройдет как задумано и ты все рассчитал правильно…

“Мужик, как ты живешь, — подумал Игорь. — Как ты вообще ухитряешься что-то сделать с такой тревожностью и неуверенностью в себе…”

— ...и я ни секунды не колебался, укладывая в сумку ту винтовку, — упавшим голосом добавил Разумовский.

— Без нее нас там бы и… — хмыкнул Игорь.

Если бы Игорю удалось собрать желе, которое тем утром было у него вместо мозгов, в кучку настолько, чтобы взяться за оружие, он не стал бы стрелять на поражение. Хватило бы пугнуть.

Разумовский мучительно заломил пальцы:

— Сейчас бы я не смог. А может и смог бы, не знаю… но это бы точно не было просто.

Игорь мысленно вздохнул. Что-то видимо отразилось на его лице, Разумовский вскинул голову:

— Думаешь — почему я такой? Я не знаю… что-то когда-то произошло со мной. Поможешь выяснить?

— Что? — не понял Игорь.

— Я попал в “Радугу” в шесть лет, — пояснил Разумовский. — До этого был другой детдом, он сгорел.

— Понимаешь, — Разумовский нашел на диване бумажку и теперь старательно отщипывал от нее клочки, склонив голову так, что волосы совершенно закрыли лицо, — чтобы лечиться, надо знать, какой была травма… Кто-то из персонала, кто выжил… они должны помнить, что со мной там делали… Только не думаю, что они захотят кому-нибудь рассказывать… Ты моя последняя надежда, Игорь. Если ты не выяснишь — не выяснит никто. Поможешь?

Игорь открыл рот, кашлянул и закрыл.

— Хорошо, — сказал он, почти помимо воли.

Умеет же Разумовский подкидывать дела — одно другого гаже. И ведь не откажешь.

— Спасибо, Игорь, — Разумовский наконец оставил свою бумажку, сбросил челку с глаз и улыбнулся. — Слушай, я тебе часа через два покажу, как с программой работать, ладно? У меня сейчас конф-колл.

— Ага, — кивнул Игорь, находясь в некотором обалдении. — Звони.

И завершил звонок. Полежал, разглядывая потолок и сказал:

— Ух ты.

Вот это он позвонил, вот это извинился. И как ловко Разумовский навесил ему это задание… Он, походу, и не специально. У него такие штуки — выстроить ситуацию так, чтобы только и оставалось, что сделать все по его — сами собой получаются.

Да, вот так он и существовал, вот так и добивался всего — без нажима, но так, чтобы люди, действуя согласно своим желаниям лили воду на его мельницу. Талант, что и говорить.

Игорь вспоминал времена, когда он искренне считал Разумовского героем… Да, он бы многое мог. Проблема крылась лишь в методах.

Каким Разумовский станет, если вылечится?

Через два часа Разумовский набрал сам. Выглядел он куда бодрее, чем утром.

— Все программа встала, — сказал он и показал Игорю значок на рабочем столе… в виде пиксельной физиономии мужика, почти до носа скрытого кепочкой.

Прежде чем Игорь успел как-то это откомментировать, на экране развернулся раздавленный зонтик цикуты о пяти окошках. По центру явился все тот же мужик в кепочке и спросил:

— Ну че, кого сегодня ищем?

Игоревым голосом.

Игорь обернулся на экран — Разумовский внимательно за ним наблюдал и судя по морде — откровенно наслаждался своей немудреной шуткой.

Игорь сделал самое каменное, из всех возможных лиц.

— Это твой помощник, — тихо вздохнул Разумовский, не дождавшись реакции. — Надеюсь, вы найдете общий язык. Он самообучаем — чем чаще ты будешь с ним работать, тем точнее он станет отрабатывать твои запросы… — Разумовский, знакомым жестом начал крутить туда-сюда собственные пальцы. — Задай ему начальные данные, если есть возможнось — подгрузи фото в верхнее левое окошко и… я лучше покажу. Игорь, ищи, Дима Дубин, город Санкт-Петербург, полицейский, блондин в очках. Страницы в социальных сетях.

— Во, я нашел, — почти тут же буркнул мужик в кепочке.

Нижнее окошко замигало и раскрылось.

— Неплохо рисует, — заметил Разумовский, разглядывая Димину инсту. — Игорь, связи.

На этот раз замигало нижнее правое окошко.

— Почему я говорю как гопник с парадной? — не выдержал Игорь.

— Он самообучаем, — ласково поведал Разумовский. — Скоро он выучит твои любимые фразы, не волнуйся.

Сергей был явно доволен. Ну как же, Игорь отреагировал на его подколку!

— Вы там разговаривайте, разговаривайте, я повишу, — неприветливо буркнул кибер-Игорь.

— Это ты таким меня видишь? — почесал в затылке Игорь-реальный.

— Он будет дорабатываться, — Разумовский предпочел проигнорировать вопрос. — Если я увижу, что у тебя часто возникают вопросы, на которые он не может ответить, я подумаю… Не напрягайся, это просто сбор статистики. Обычное взаимодействие программы и разработчика… кстати, вы программу-шпион решили себе на память оставить? Прости, но вата вам не очень помогает…

Игорь сдержал попросившиеся с языка слова:

— Раз такой умный, сам и стирай свою программу, — буркнул он. — Ее никто найти не может.

— Я ее слегка замаскировал, — признался Разумовский. — Я думал, ты проверишь этот телефон от и до…

— А я вот, доверчивый такой, — поведал Игорь. — Верю всяким мудакам почем зря… Так, ладно. Мне надо по одному списочку людей на связи пробить, как это сделать?

— Верхнее левое окно, — сосредоточенно сказал Разумовский. — Учти, чем больше параметров — тем точнее поиск. Быстрее всего искать по фото, это исключает проблему с однофамильцами… О.

Игорь открыл список и по выражению глаз Разумовского понял, что фамилии эти ему знакомы.

— Знаешь о них что-нибудь? — нейтральным тоном поинтересовался он.

— У Александра Гликберга было стихотворение с одной очень характеризующей строчкой, — откликнулся Разумовский. — "Враг тот, кто рвет из горла кость, иль у кого ты рвешь…”

“Как вообще в российском детском доме смогло вырасти такое чудо интеллигентное?” — подивился Игорь.

— Но я не всех знаю, — торопливо добавил Разумовский.

— Ага. Вот этих не знаешь? — Игорь ткнул пальцем в экран.

— Выдели, пожалуйста мышкой, мне отсюда не видно… Да, — подтвердил предположение Игоря Сергей.

— Это новороссийские… — потер подбородок Гром.

— Ты ищешь связи между ними и питерскими? — тут же догадался Разумовский.

Сворачивать надо было это милое общение.

— Вроде того, — пробурчал Игорь. — Ладно, пасиб, я кажется понял, как тут работать… Если что — наберу.

— Можешь попросить результат в графическом виде, — дал совет Разумовский, перед тем, как отключиться.

Игорь остался хрустеть костяшками и разглядывать лицо цифрового двойника. Свою шутку Разумовский явно готовил давно. Просчитал, что Игорь рано или поздно заинтересуется этой программой. Как с ним Волков под одной крышей только выживает?

Диме программу пришлось показать и Дима очень развеселился. Задавал кибер-Игорю дурацкие вопросы и хихикал над его ответами — в общем, откровенно дурачился, вместо того, чтобы работать.

А вот Юля Игоря напугала.

— Представляешь, — задумчиво сказала она, — вот оттестирует он на тебе свою программу и продаст полицейскому управлению. Приходишь ты на работу, а там ты же с каждого монитора глядишь…

Димка едва не слетел от хохота со стула.

— Не, — покачал головой Игорь. — Не продаст. Он в розыске.

Да, Разумовский был официально признан живым и находился в розыске. Искали его преуспешно — пришли к Заводскому, получили от ворот поворот и ушли обратно. Да чтобы Игорь так кого искал!

А народ у Юли в блоге даже и радовался тому, что Разумовский гуляет на воле. Как метко выразился один комментатор:

"Хоть немного эти суки страх поимеют!"

Игорь вспоминал, как дергался Федосеев и не мог не согласиться: Чумной Доктор на свободе удивительно оздаравливающе действовал на некоторых зарвавшихся типов… Димка, нахихикавшись наконец, принялся за дело: начал подгружать подозреваемых в программу.

— Найди связи, — сказал он, закончив.

— Думай, думай, думай… — забормотал кибер-Игорь и Юлю с Димой порвало в клочья.

Дима ополз с табуретки на пол, лежал там и хохотал. Юля билась в истерике на диване в опасной близости от Игорева гипса.

“Сука ты, Сереженька”, — подумал Игорь.

“Думал” кибер-Игорь минут десять. А затем высветил на экране… созвездие.

От Новороссийска к Санкт-Петербургу дорога пролегла через три фамилии (из заподозренных шести). И линии связи между ними были жирные и черные.

— Первые заказчики! — подскочил Дима.

— Или заказчик, — поправил его Игорь. И посмотрел на питерскую часть созвездия.

Из двадцати пяти подозреваемых отсеялись четыре самые подозрительные личности. Это не значило, что остальные — белы, как снег, это значило лишь то, что Игорь нащупал кончик ниточки. А уж во что размотается весь клубочек…

— Юль… — попросил Игорь.

Юля прикрыла глаза и кивнула, поняв его без слов. Никто лучше Юли не вывернет подноготную этих уродов.

— Дим, где у нас покойники? — закопался в папку Игорь.

Потом Дима прогонял через кибер-Игоря собственное дело о пропавшей девушке (это Игорь на больничном, а Димка-то трудится, как пчела).

Долго и печально рассматривал скромное соцветие результатов.

— Не понимаю, — вздыхал он, — может она вообще сама из дома сбежала… Там семейка — упыри еще те. Игорь, покажи мне фотографии. Может по любимым местам пройдусь, узнаю…

— Игорь, отсортируй фотографии по времени появления в сети, — приказал Игорь-реальный. — Три дня ее дома не видно?

Дима грустно кивнул.

— А последняя фотография день назад выложена, — заметила подобравшаяся к монитору Юля и кликнула мышкой.

Девушка, с длинными, развевающимися темными волосами замерла, раскинув руки, на каком-то мосту.

“Свобода!” — было выписано рваным шрифтом внизу фотографии.

— Похоже, она вполне довольна жизнью, — заметила Юля.

— Игорь, распечатай фото, — велел Дима.

— А ты где-то принтер видишь? — хрипло поинтересовался кибер-Игорь. — Вот и я не вижу. В пдф тебе сохранить могу.

Дима захрюкал в ладонь.

— Да, Дим, — попросил Игорь, — отнеси завтра вот это Максу.

И протянул обернутый фольгой смартфон.

— Передай — программа-шпион здесь есть, но спрятана. Пусть ищет! Только проследи, чтобы по контактам не шарился.

— Переименуй их, — порекомендовала Юля.

И Игорь послушался хорошего совета, переименовал. Контакт “Серый Волк” превратился в “Два дебила”.

— Дубин, те че, делать нечего? — Костя бесцеремонно раздвинул бумаги на столе и уселся задом: — По Громовским делам все шуршишь?

“Твоя-то какая печаль”, — подумал Дима, но промолчал, потому что был очень вежливый.

— Слезь со стола, — попросил он. — Мне работать надо.

— Ты думаешь, тебе кто-то “спасибо” скажет? — сегодня Цветков был настроен поучить Димку уму-разуму, это надо было просто перетерпеть.

— Игорь скажет, — поправил очки Дима.

— Тебе не надоело быть приложением к Игорю? — поинтересовался Костя. — Дело, конечно, твое…

— Прокопенко идет, — сказал Дима и Цветкова тут же сорвало с места:

— Где?!

— Шутка, — сказал Дима.

Но поработать этим утром ему было не суждено: лишь только Димка спровадил Костю, как подвалил очень возмущенный Макс.

— Дим, скажи Игорю — пусть паранойю лечит, — с места в карьер начал он. — Нет на вашем телефоне ничего.

— Точно есть, — возразил Дима. — Но она замаскирована.

Лицо у Макса было скептическое-скептическое:

— Сейчас я там копаться не буду, — сообщил он. — Вечером поковыряю… Короче, если ничего там нет — с вас пиво.

Дима испытал сильное желание выспорить что-нибудь в ответ, но сдержался. Потому что он был очень воспитанный. И совсем было собрался уже перейти к новороссийским бизнесменам, как прибежала мать пропавшей Рыбниковой.

Дима протянул ей распечатку — время размещения фотографии было выделено рыжим маркером.

— Так что же вы и искать не будете? — взорвалась возмущением та. — Девочка, ребенок совсем, пропала — а ты мне фоточки суешь? Начерта мне твои фоточки, дочка моя где?

— Ей есть восемнадцать и… — начал объяснять Дима.

— Ой, да что ей там есть, чистый ребенок! Обворуют, обманут… я жалобу на вас напишу!

… Не судьба была Диме заняться этим утром бизнесменами.

Нет, в общих чертах Димка разузнал еще в прошлый раз, когда составлял список подозреваемых — три танкиста, три веселых друга…

Ну может не друга, и никакие они не танкисты, а очень даже финансисты. В прошлом у них был совместный банк, у которого возник несовместимый с жизнью кассовый разрыв (знать бы еще, что это такое). Теперь один был управленцем в другом банке, второй — имел свою консалтинговую компанию, а третий подался в местную администрацию и курировал отдел развития бизнеса.

И каждого можно было заподозрить в заказе Мамаева. Первый и второй получили выгоду от смерти конкурента, третий находился с ним в ссоре, причин которой Дима не знал.

Все трое были связаны между собой и все имели связи в Питере. Дима подумал, что Мамаева могли грохнуть и всем, так сказать, рабочим коллективом. Но как это доказать?

Оставалось надеяться, что у Юли дела шли успешней.

Дима не мог сегодня задерживаться — у него было назначено свидание.

Со Светой Диму познакомила Вера. Ну или можно сказать, Дима познакомился сам, когда мужественно открыл девушкам на кухне закатку кабачков.

Света работала с Верой вместе. Высокая, худая рыжевато-русая девушка с трогательной длинной челкой, озорными серыми глазами и беспомощной улыбкой как-то сразу понравилась Диме. Они немного поболтали, выяснили, что любят одни и те же книги, слушают русский фолк и… в общем, Дима пошел провожать ее до автобусной остановки и договорился встретиться еще раз. Без Веры.

— Понравилась? — довольно улыбнулась сестра, когда Дима вернулся и он, тренированным умом следователя вдруг понял, что Света была приглашена в гости не случайно и туго закрытые кабачки появились на столе не просто так.

Дима поднял глаза на сестру, та хитро улыбнулась и скрылась в своей комнате.

Клиника была недалеко от станции Лесная, поэтому Дима предложил Свете погулять там же по парку, а когда им это надоест — зайти в кафе.

Хотел купить по пути букет, но задумался, куда она денет его во время прогулки. И купил вместо этого кофе.

— Лавандовый раф! — обрадовалась Света. — Это же мой любимый, как ты угадал?

— Я тоже его люблю, — смутился Дима. Он протянул Свете руку и они двинулись в сторону парка.

Света рассказывала, как они сегодня принимали роды у мини-пига и поделилась фотографиями крохотных поросят в блестящем коричневом пушке. Поросята были умилительные.

— А я сегодня… — Димка мысленно перебрал все, чем занимался — допрос хулиганов, попытки отбиться от мамаши Рыбниковой, подготовка дела насильника к передаче в суд… — В общем, материалы подбирал. Мы тут киллера одного ищем. Такая работа, — с гордой скромностью сказал он.

Света посмотрела на него и рассмеялась:

— Ты такой забавный…

Дима улыбнулся, потому что невозможно было не улыбнуться в ответ, но вообще-то он надеялся услышать “мужественный” или даже “героический”...

— У нас знаешь, какие дела были? — гордо спросил он.

— Я в блоге у Пчелкиной видела… это ты арестовывал Разумовского? — с любопытством спросила Света.

Димка цапнул себя за шею, потер пальцами место укола — рана зажила, а привычка — осталась.

— Мы с Игорем… Игорь Гром — это мой напарник, — объявил он. — Мы знаешь сколько дел подняли? Его Прокопенко каждую неделю по два раза увольняет!

Света снова прыснула, рассмеялась колокольчиком и Дима засмеялся тоже:

— Нет, ты не понимаешь, — сказал он, смеясь, — Игорь — лучший… но его методы… он каждую неделю по морде получит… а Федор Иванович переживает…

И, увлекшись, Дима стал рассказывать, немного даже помогая себе руками: как они ловили автоугонщиков, как бегали за подозреваемым по крышам…

— Знаешь, это дело опера, а не следователя… — признал Дима. — Но у нас с Игорем как-то само собой так получается… Тихо! — вдруг шикнул он, подняв палец вверх.

Света настороженно замолкла и Дима показал рукой.

Пока они ходили и болтали, над парком успели сгуститься сумерки. Их незаметно вынесло к старому кладбищу — по левую руку виднелись ровные плиты и подозрительный мужик в черном балахоне, с лопатой и фонариком, крадущийся между ними.

Для работника — слишком поздно и работник не будет красться. Осквернитель могил? Дима был обязан проверить.

— Оставайся тут, — шепнул он Свете, та впилась в его руку. Нагнулась и зашептала на ухо:

— Дима, мне страшно!

— Со мной ты можешь ничего не бояться, — сурово прошептал Дима. — Я должен задержать его. Пожалуйста…

Света неохотно разжала пальцы. Димка быстро, но тихо пошел в сторону мужика, тот светил на могильные плиты, словно бы выискивая что-то… Хорошо, если это не скорбящий родственник.

На цыпочках, бесшумно, Дима зашел подозреваемому за спину и рявкнул:

— Стоять, полиция!

— У него ментальный Игорь, — категорично заявила Вера, прикладывая мокрое полотенце к Диминому глазу. — Боже, надеюсь, это не заразно.

Вера сегодня была ночная и Света притащила Диму в клинику. Ну, точнее, это патрульные, которым Дима сдал отловленного сатаниста (здешняя полиция его, оказывается, отлично знала) довезли их обоих до клиники.

Дима так чувствовал — здесь он и заночует. Сестра завернула лед в полотенце и положила Диме на ушибленный глаз, но легче пока не стало.

— Знаешь, — сказала Света, когда Вера вышла, — это было… это было очень мужественно.

“Я ей час рассказывал про наши самые крутые дела, — подумал Дима. — А она стала считать меня мужественным, когда мне подбили глаз черенком лопаты…”

Игорь не удержался, увидев Диму — присвистнул.

— Ни о чем меня не спрашивай, — сурово заявил тот, проходя в комнату. — Макс тебе привет передает.

— Ты же вроде на свидании был, — поинтересовался Игорь. — С подарком прогадал?

Юля прыснула.

— Тебе гепариновую мазь дать? — спросила она через секунду.

— Нет, спасибо, у меня есть… — рассеянно сказал Димка. — Я того… сатаниста поймал.

Дима пощупал шикарную, сине-фиолетовую опухоль на глазу.

— А что Макс? — поинтересовался Игорь, больше не комментируя синяк (его самого и почище отделывали).

— Говорит, что-то странное он замечает, но… посоветовал тебе купить новый смартфон.

— Мне Разумовский написал, — вдруг сказала Юля. — В личку.

— Что пишет? — привстал Игорь.

Вот стоило на один день отдать телефон — как Игорь вдруг срочно понадобился.

— “Передайте пожалуйста эту инструкцию вашему “специалисту”. Мне надоели его комплименты”, — процитировала Юля. — Прикреплен вордовский файл. Как мы это объясним?

— Как обычно, — пожал плечами Игорь. — Скажем, что это ты мне шпиона всадила…

Юля подобрала с кресла подушку-поролонку и шлепнула Игоря по голове.

— … А человек, который в этом тебе помогал — уехал далеко и надолго.

— На нары, — добавил Дима. — Что?

— Вернемся к нашим упырям, — предложил Игорь, перетаскивая ногу с подушек на пол, чтобы Дима мог сесть рядом. — Дим, ты что-нибудь раскопал по Новороссийску?

Дима виновато развел руками и снова пощупал закрывшийся глаз.

— Наши упырьки — нормальные такие, обычные упырьки, — сказала Юля, заправив прядь волос за ухо. — Откаты, коррупционные скандалы, сговор… Выделяется только Ширяев. Выводил через свой банк деньги за границу, был пойман на горячем, но откупился.

— Сейчас бы не откупился, — пробормотал Дима.

Игорь снова полюбовался на список фамилий…

— Надо брать киллера, — сделал вывод он. — И от него уже идти к заказчикам.

Юля и Дима удивленно на него взглянули.

— Смотрите сюда, — попытался на пальцах объяснить Игорь. — Среди этих упырей — заказчики точно есть. Будь они попроще — тряхнули бы всех… но этих только тронь — такой вой поднимут… Нам надо понять, кого они уберут дальше.

— Ты так уверен, что будет еще один труп? — приподняла бровь Юля.

— Семь трупов за два года, — напомнил Игорь. — Убить — проще всего и они конкретно подсели на эту простоту решения проблем. А еще — обнаглели и уверились в своей безнаказанности. Вопрос только в том — кто…

Все они не сговариваясь посмотрели на фамилии из списка. Затем Игорь вытеребил список покойников.

— Очень странные смерти, — отметила Юля. — Словно бы… не связанные между собой. Банкир, владелец службы доставки. Металлург, владелец сети супермаркетов…

— Может личная неприязнь? — предположил Дима.

— Или несколько заказчиков — каждый со своими целями… — заметил Игорь. — Кто погиб первым?

— Супермаркеты, — сверилась с телефоном Юля.

— К-кому из подозреваемых это выгодно? — вмешался Дима.

— Никому, — вздохнула Юля. — Никто из нашей призовой четверки не занимается продуктами… Здесь нужна инсайдерская информация, человек, который вращается в этих кругах!..

— Я тоже о Разумовском подумал, — кивнул Игорь.

— Вы серьезно? — поморщился Дима, хватаясь за шею.

— Это крупный бизнес, — пожала плечами Юля. — Там все наслышаны друг о друге.

— Тот кто владеет информацией, владеет миром — Разумовский явно так и думает, — поддержал Юлю Игорь.

"Стоило только на один вечер отдать телефон… " — подумал он про себя.

“Nichts ist für dich, nichts war für dich…”— ворвалось в динамики.

Волков вырубил колонку и вежливо спросил:

— Че надо?

На Олеге была неизменная камуфляжная хэбэшка и клетчатый фартук, явно ему маловатый. В руках Волков держал здоровенный мясницкий нож и, судя по огуречно-помидорному натюрморту на доске — собирался готовить салат.

— С другом твоим поговорить хотели, — сообщил Игорь.

— Серенький работает, — флегматично отозвался Волков рассекая помидор надвое. — Можешь со мной потрепаться, мне как раз скучно. Вычухали шпиона с телефона?

Димка передал Игорю, как охарактеризовал Разумовского Макс. Лучше сказать было просто невозможно:

“Диман, этот чувак гений, реально гений. Но с головой у него не в порядке, точно говорю!”

— Других сюрпризов там не было? — для проформы поинтересовался Игорь, уже отлично понимая — эти, если захотят следить, найдут, куда залезть. Да и пес с ними!

— Та вроде нет… — мотнул головой Волков, нанося помидору рубящие удары. — Ах ты ж блять…

На экран брызнул сок, Олег протер смартфон краем фартука.

— Да ты кулинар, — оценил Игорь.

— Хочется иногда чего-то домашнего, — задумчиво сказал Волков, продолжая херачить помидор. — Задрала меня уже эта доставка из ресторанов. Это Серого к плите подпускать нельзя, я-то могу…

Свистнул нож и огурец распался на две половины.

— А почему Сергея нельзя подпускать к плите? — полюбопытствовала Юля.

— В нем просыпается непризнанный химик и кулинар-экспериментатор, — пояснил Волков, крупными кусками рубя огурец. — Последний раз его пускали к плите… в общем, еще в институте он учился. Вы когда-нибудь кока-колу жарить пробовали? А Серый пробовал. Добавил туда муки, перца… томатную, вроде пасту… таракана сверху кинул, так как пьян был, как скотина…

Юля прыснула в рукав. Игорь держался, с трудом, но держался.

— В общем, в Сером умер великий повар и поверьте — лучше его не воскрешать, — подвел итог Олег.

— Тебе не страшно жить рядом с ним? — внезапно спросил Дима, подсунувшись вперед. Волков присвистнул:

— Какие у тебя глаза сегодня выразительные… Где ты так?

— Он на свидание сходил, — пояснил Игорь.

— Бывшего встретили? — понимающим тоном уточнил Волков. — Случается…

— Сатаниста я встретил! — не выдержал Дима. — На кладбище!

— Вот это место для свидания! — оценил Олег. — Так ты гот?

Юля расхохоталась.

— Издеваешься? — грустно спросил Димка.

— Есть немного, — озорно усмехнулся Волков. — А про Серенького ты учитывай — он очень рационален. Я всегда буду на его стороне, и Птица это понимает. Злится на меня, истерики мне колет… Но, как я в жопе — так он чипидейл. Вы ж не знаете, что он для меня сделал…

— Кто? — уточнил Игорь.

— Да Птица, без него Серый такого не выдал бы… Без шуток, он всю судьбу мне спас.

— Как это было? — спросила Юля.

— Лет в пятнадцать нам было… — пожал плечами Олег. — Один урод одноклассницу нашу изнасиловать попытался. Она вырвалась, закричала, мы с парнями прибежали, ну и отпиз… — Волков покосился на Юлю, — …отмудохали его как следует. Не до переломов, но глаза неделю были, как у вашего друга-гота.

Дима пощупал синяк.

— А дальше все было очень погано, — вздохнул Олег. — До сих пор, как вспомню, на душе погано делается… Родители того урода — сразу в ментуру. Избили, мол, кровиночку, да еще и ограбили. Хотя, вот богом вам клянусь — никто до его карманцев даже не коснулся. Пиз… Били жестко, но били за дело. В общем, похватали нас с ребятами… А у нас кровь на кроссовках, он нам из носа накапал… В общем, дело шить начали.

— Вы рассказывали, что случилось? — взволнованно спросил Дима.

Волков как-то очень невесело хмыкнул:

— Да конечно… только кто же нам поверит? Вот — радость мамина-папина, сыночка-корзиночка, а вот мы, рожи детдомовские… То есть будущие алкаши, наркоманы, уголовники и вообще генетический мусор, — зло усмехнулся Олег. — Да у нас и не ангелы были. Когда мать глушит не переставая, дома ещё пятеро таких же… в общем, некоторые, как привыкли с детства таскать, так и таскали. Мы того урода вчетвером лупили, ну так двое давно на учете состояли. А колонию нам всем пришить собирались. Но тут корзиночка раз — и проворовался.

— И что он украл? — заинтересовалась Юля.

— Барсетку у отца одноклассника, — Волков развел руками и как-то очень нехорошо улыбнулся. — Тот за сыном заезжал. А сумка — на соседнем сиденье лежала и вдруг внезапно убежала. А у корзиночки деньги появились и ручка с золотым пером. А школьная уборщица документы за батареей нашла. И, вроде как, кто-то видел даже корзиночку за этим нехорошим делом… Да и одноклассник «паркер» отцовский опознал. Заявление, милиция… вот тут-то менты нас услышали, что мы не просто так мудака этого пиздили! Правда, Муха все равно в спецшколу отправился, да Торча на учет поставили…

— На самом деле корзиночка ничего не крал, верно? — негромко спросил Игорь.

Нехорошесть проступила в улыбке Волкова сильней:

— Да нет, конечно. Он нашел. Просто нашел за гаражами пачку денег, крутую ручку и решил, что сегодня — его день. Шоколадок накупил, дисков, еще одноклассникам похвастался… А Сережа еще до этого слух пустил, будто бы он видел, как корзиночка барсетку вытащил. Серегу там никто не знал, ищи-свищи, кто там первым сказал… Птиц мне потом хвастался, как он ловко все обстряпал. До этого он никогда не был так долго.

— А тебе не казалось это ненормальным? — поинтересовался Игорь.

Олег развел руками:

— Он был всегда. Я к этому привык… привык к Сережиным сменам настроения. Откуда бы мне знать?

Кухонная дверь скрипнула, впуская Разумовского.

— Сзади! — вдруг выкрикнул Дима и Олег, змеиным движением стек со стула, оборачиваясь.

— Он меня боится, — со смешком сказал Птица.

И это был именно он. Во внешности Разумовского в самом деле появлялось что-то птичье и даже нос становился похожим на клюв.

Ну, или Игорю кажется.

— Ммать, — произнес Волков, бросая на стол нож и стряхивая с руки раздавленный помидор. — Парень, да ты бы нервы полечил… Дак конечно боится, Птиц. Я б тоже настороженно относился к человеку, гонявшему за мной с огнемётом…

Птица закинул голову и расхохотался и вдруг исчез. Разумовский медленно опустил голову и поинтересовался:

— А что мы тут делаем?

— Я ужин готовлю, ты — не знаю…

— Наверное, мы пить захотели, — сделал вывод Разумовский и тут заметил смартфон.

Игорь внезапно подметил, что эта смена личностей, о которой он не так давно думал, не иначе как словами «полный пиздец», стала почти привычна и как-то даже не вызывает особых эмоций. Вот так и Олег… привык, что друг Сережа у него с особенностями.

— Привет, — поздоровался Игорь. — Разговор есть.

Разумовский присел на табуретку, развернул к себе смартфон и кивнул им: «слушаю».

Игорь отметил, что интересоваться Диминым глазом Сережа вежливо не стал.

— Фамилии, которые ты видел у меня на экране, — не стал ходить вокруг да около Игорь. — Нам нужна характеристика на четверых. Ты их знаешь, поэтому я решил спросить тебя.

Разумовский поставил руки локтями на стол, сцепил пальцы:

— Какого рода характеристика?

— Мы ищем человека, который нанял киллера, — снова не стал крутить Игорь.

— Назови подозреваемых, — чуть нахмурился Разумовский.

Выслушав список, задал тот же вопрос, который пришел на ум и Игорю:

— Кого убили?

Игорь достал бумажку и поднес к смартфону.

— Покойники идут по хронологии, — пояснил он.

— Ну у тебя и почерк, — заметил Разумовский. — Лучше прочитай это вслух.

Игорь не стал кочевряжиться — отдал Юле, чтобы она прочитала. У нее лучше получается, красивее.

Выслушав второй список Разумовский ушел в себя надолго — сидел, теребил собственные пальцы и молчал.

— Ну так что? — не выдержал Димка.

— Чапай думает, — шикнул на него Игорь, и тут Разумовский заговорил.

— Я думаю, это Ширяев, — сказал он. — У газовых гигантов есть кольца, понимаете? Спутники.

Как ни странно, Игорь понял:

— Хочешь сказать, что смерти, не выгодные напрямую Ширяеву, могут быть выгодны кому-то из его окружения?

Разумовский сосредоточенно кивнул, а затем по его лицу прошла знакомая волна…

— Вам до него не добраться, — сказал Птица. — Но я — могу помочь.

— Я не собираюсь его сжигать, — сказал Игорь и Птица засмеялся — резким, гортанным смехом, совершенно непохожим на мягкий смех основной личности.

— Ты же понимаешь, Игорь, — протянул Птица со знакомыми, чуть глумливыми интонациями, — даже если вы его поймаете — он откупится. Как откупился в прошлый раз, когда вывозил деньги, заработанные на нашей с вами стране… — Птица оскалился.

И как это Игорь в упор не различал их два года назад? Сережа Разумовский запомнился ему ловким притворщиком. И как он, такой проницательный, не сумел разглядеть за одним лицом двоих совершенно разных людей?

Времени не хватило. Когда Игорь пытался скрутить Птицу, ему было не до глубокого анализа интонаций.

— Мужик, им ФСБ заинтересовалось, — сообщил Игорь. — Как думаешь, выкрутится?

Птица недовольно смолчал, а затем снова пошел в наступление — с другого фланга.

— Как ты думаешь, у вас получится что-либо доказать? — вкрадчиво зашептал он. — Игорь, если Ширяев не идиот — а он, уверяю тебя, не идиот — то он пользовался даркнетом для связи с киллером. Киллер не знает заказчика, а если еще сделать оплату криптовалютой… Ты не докажешь ничего и никогда.

— Тебе ведь все равно, Ширяев нанимал киллера, или нет? — устало спросил Игорь. — Ты готов покарать его за прежнее преступление, а не за нынешние.

Птица улыбнулся и прищелкнул пальцами, словно бы говоря: «Ты прав!»

— Ваш единственный выход — ловить его на живца, — сказал Птица. — Подставить ему кого-нибудь, кого он захочет убить. Ты готов на это, Игорь? Подставить невиновного…

Тут лицо Птицы исказилось.

Игорь улыбнулся.

Корабли лавировали-лавировали, да не вылавировали. Манипулятор манипулировал-манипулировал, да заманипулировал не туда.

Подставить невиновного? Да легко.

Игорь подставится сам.

— Серенький! — нарушил повисшую тишину Олег, весь разговор провозившийся у плиты. — Ты борщ будешь?

Птица подхватился, прошипел что-то матерное, цапнул со стола газировку и вылетел в дверь.

— Да как он с ним живет, — пробормотал Димка.

— Парень, да ты задрал, — не выдержал Волков. — Как, как… твой друган, тоже не подарок, ты ж его как-то терпишь, блин!

— Ну спасибо, — оценил Игорь.

— Мой друг — не психопат, — заметил Дима.

— Мой — большую часть времени — тоже! — Волков навис над экраном, уперевшись в стол кулаками, похоже, Димка его достал-таки. — И когда они вместе — он тоже не психопат!

— И часто он вместе бывает? — Димка продолжал ерепениться, хотя уже получил локтем в бок от Игоря.

— Да, бывает… — неопределенно отозвался Волков. — Иногда, перед сном — пока он дремлет, личности совмещаются. Так что успокойся уже, да? Кстати, в том шприце физраствор был.

— Что? — ахнул Димка.

— Зачем? — одновременно спросил Игорь.

— Я ж говорил вам, — Волков тяжело опустился на стул. — Серый — рационален! Птиц на вас, конечно, злился — ну как же, помешали великим планам — но убивать никого из вас он не собирался. Издеваться — тоже. Вы — ребята умные и полезные, а ты, Игорь, еще и совпадаешь с Серым по большинству идеалов… Нет, он не хотел тебя убивать. А вот подломить под себя и одновременно взять над вами контроль — хотел. Убей ты Федосеева, Серый бы всех вас этим шантажировал, заставляя плясать под свою дудку…

— Твою ж мать! — не выдержал Игорь.

— Ммать твою, — эхом отозвался Дима.

Юля тихо прошипела какое-то слово на букву «с».

Волков развел руками.

— А семью Зильченко он зачем убил? — не выдержал Игорь. — Чем ему пацан помешал?

Олег как-то очень тяжело вздохнул:

— Чтобы посмотреть, на тех, кто решит, что он поступил правильно.

Волков замолчал, Игорь молчал тоже. Мысли в голове бродили только нецензурные.

— Ну да, — Олег снова развел руками, не выдержав грозной тишины. — Птиц собирался… как следует зачистить этот город, чтобы уж Сереже совсем не обо что обраниться было. Как в песне «Красные Листья», бля… «Убийцы сначала убили войну, и тех кто носил мундир, а затем они устремились на тех, кто ковал смертельный металл, на тех, кто сеял солдатский хлеб и на тех, кто его собирал…» Кстати Сережа — основной Сережа — тебе очень благодарен, что ты остановил Птицу. Он хотел тебе «спасибо» сказать, но как-то знаешь, застеснялся…

— Да охуеть просто, — вырвалось у Игоря. Дима поддержал его согласным кивком.

— Считай, что я сказал тебе это вместо него, в общем, — Олег выставил на стол миску огненного борща с нежным, белым островком сметаны в оранжевом жиру. — Ребят, у вас все на сегодня?

— Приятного аппетита, — сказала Юля и нажала отбой.

— Я борща теперь хочу… — вздохнул Дима.

Дима хотел борща и приковать Игоря на цепь. Он же прекрасно его знает! Игорь точно задумал изображать мишень сам!

Судя по враз осунувшемуся Юлиному лицу, она тоже это понимает.

— Иногда мне кажется, что Разумовский прав, — пробормотала она.

Игорь нагнулся вперед, обнял Юлю за талию:

— Не совсем же я без башки, — сказал он. — Тут все надо продумать… Завтра к Соболеву пойду… поеду, — покосился на гипс он. — Прикинем, что к чему. Мне надо не подставиться, а поймать киллера. Надо подготовить ловушку…

Дима подумал, что должно быть, проще сидеть с Игорем в подвале, чем каждый раз сжигать себе нервы, когда в подвале сидит он.

— Я иду к Соболеву с тобой, — решительно сказал он.

Но завтра никто никуда не пошел. Завтра они сидели и разбирали по косточкам окружение Ширяева.

Потому что Юля притормозила и Игоря и Диму всего одной фразой:

— Вы пойдете и скажете: «Разумовский считает заказчиком Ширяева?» — поинтересовалась она, сразу после того, как Дима высказал желание идти вместе с Игорем.

Это остудило их. Нет, Разумовский-то скорее всего сосчитал все правильно. Дима его несколько недолюбливал, где-то с тех самых пор, как Разумовское альтер-эго попыталось сжечь их заживо, но не стал бы сомневаться в его выводах. Мужик он умнейший.

Но всем остальным — а уж тем более Соболеву — требовались более серьезные доказательства, чем: «А нам Разумовский так сказал».

Юля отдала им с Игорем на растерзание стену гостиной — и теперь они дружно украшали ее стикерами.

— Панов и Алиев, — Дима налепил на орбиту Ширяева две фамилии. — Доставка продуктов и расширяющаяся сеть супермаркетов «Три-четыре». А молоко у них там, кстати говоря, всегда несвежее…

— Жертвы — Фокин и Белозеров, — лепила рядом стикеры другого цвета Юля. — Первая и третья жертвы. Первый случай — захват части рынка, второй — перехват пакета акций и раздел компании.

— Кузнецов, похоже, мешал Ширяеву лично, — потер подбородок Игорь. — Вторая жертва. Юль, у тебя что-нибудь про это есть?

— Ширяев не участвовал в разделе Кузнецовского банка, — сверилась с записями Юля. — Но Кузнецов увел у Ширяева из-под носа страховую компанию, которую тот почти купил.

Игорь, с Диминой помощью, наклеил на стену полосу малярного скотча и нарисовал на нем стрелочку.

— Но кому могли помешать Валмасов и Ловенецкий? — ломал голову Дима.

А в голову упорно лезло, что Разумовский мог бы им это сказать… но Диме упорно не хотелось ему звонить.

Смотря правде в глаза — Дима действительно его боится. Причем слова у Птицы — оружие, ничуть не хуже огнемета.

Пожалуй, Дима бы испытал сильное облегчение, будь Разумовский заперт в психушке до выздоровления, да только его теперь даже не сдать, не подставив Игоря и самого себя вообще-то тоже.

— Возможно Лужину, или Ващенко, — предположил Игорь, разглядывая орбиту. — Надо посмотреть, кто получил выгоду. Разумовскому я звонить не буду… я не думал, что на Ширяева его триггер тоже сработает.

— Какой триггер? — удивилась Юля. — Ты о чем?

Игорь сел на табуретку, прислонил костыль к стене:

— Его мало тронули эти смерти, — объяснил он. — Вот если бы киллер застрелил дедомовскую девочку или простого клерка Ивана Ивановича — другое дело. Разумовский долго принадлежал к самой беззащитной категории, Юль. Прошлое не отпускает его и сейчас… Я ж не знал, что задену его самые нежные патриотические чувства.

— Пора начинать записывать, — мрачно пошутил Дима. — «Темы, на которые нельзя разговаривать с Разумовским».

А про себя подумал, что шуточка прошла слишком близко к правде.

К концу вечера схема была закончена. С Юлиной помощью определили, кто же получил выгоду от смертей Валмасова и Ловенецкого. Нашли в окружении Ширяева и тех, кто мог заказать Тимчука и Голубева. Планета и ее спутники… Всего у них получилось шесть фамилий.

Дима с Игорем, не сговариваясь, щелкнули стену на телефоны.

Юля печатала на свежекупленном принтере краткие досье, позевывая в кулак. Дима тер здоровый глаз и только Игорь был так бодр и свеж, что Диме неожиданно захотелось тоже что-нибудь себе сломать и полежать немного дома на больничном. Дима пощупал синяк и попытался приоткрыть веко, но потерпел поражение. Несмотря на одноглазость, больничного ему не дали…

Взять с собой Диму Игорь не сумел. Потому что к Соболеву пришлось ехать днем — он собирался лететь в Москву, а у Димы не получилось вырваться.

Виктор Иванович Игорю как будто бы искренне обрадовался и даже потянулся за заварочным чайником (тот стоял прямо в ящике стола), но Игорь не любил прохождений вокруг да около. Только пристроив костыли, так, чтобы не упали, Игорь вытащил из-за пазухи папку и выложил ее на стол. Уловив его настроение, Соболев оставил в покое чайник и раскрыл папку. С интересом залистал страницы: фото Ширяева с новороссийским бизнесменом, описание новороссийского убийства… Окружение Ширяева, краткие характеристики, распределение жертв…

— Большая работа, Игорь, — уважительно кивнул Соболев. — Большая. Но…

— Никаких доказательств, — кивнул Игорь. — Надо провоцировать. Я приду к Ширяеву и обвиню его в убийствах. Думаю, он быстро выяснит, что я — на больничном и вообще это дело другого ведомства. А дальше меня надо будет убрать… Я все рассчитал. Киллеру нужна высота для стрельбы! Мы выберем район, где я буду появляться, отследим подходящие высотки…

Соболев несколько раз медленно хлопнул ладонями.

— Прекрасно, Игорь. Но появляться там будешь не ты.

— Что?

— Погляди вниз, — предложил Виктор Иванович. — Что ты там видишь?

Игорь честно посмотрел, но не увидел ничего кроме пола и ботинок.

— Одноногий Джо, ты куда поскакал? — мягко осведомился Виктор Иванович. — Мишень будет изображать твой двойник.

— Мне гипс через неделю снимут, — хрипло сказал Игорь.

— Игорь, мы не в кино, — развел руками Виктор Иванович. — Так же весело бегать, как до перелома ты не сможешь. Знаешь, как это будет? Месяц ты проходишь с палочкой, пока атрофировавшаяся мышца не окрепнет снова. К концу дня у тебя будет опухать ступня. Еще полгода твоя кость будет ныть на перемену погоды, но это уже мелочи… А еще, у тебя слишком умная голова. Я не хочу подставлять ее под пулю.

В глазах Соболева стояла настоящая сталь. Игорь вдруг почувствовал, что спорить бесполезно.

— Не волнуйся, мы дадим парню бронекуртку и бронекепку, — Соболев растянул губы в улыбке. — И вообще постараемся не доводить дела до выстрела.

— Я хочу быть в группе захвата, — грубо сказал Игорь.

Соболев глубоко вздохнул:

— Ты будешь со мной. Сидеть в моей машине, смотреть на мониторы и получать всю информацию. Игорь, я не сомневаюсь в твоей способности избить киллера тростью, но пойми — ты не единственный человек, который умеет работать! Другие тоже кое-что могут. У тебя будет самое сложное задание — не высовываться из дома без нужды!

Две недели спустя Игорь сидел в оперативной машине и с чувством глубокого морального неудовлетворения, смотрел, как скручивают киллера. Камера скакала, как блоха по Шарику, киллер матерился, “тяжелые” матерились… У Игоря не было того волшебного чувства хорошо сделанной работы, которое возникает, когда ты хлопаешь злодея мордой в пол. Но… в общем конфликт с Ширяевской охраной показал ему, как важно твердо стоять на ногах. Правда, размахивая тростью, Игорь уложил двоих охранников на свое место в больничной койке, но и ему там хорошо навтыкали… Ммать, у Игоря свадьба на носу, а лицо до сих пор, как у Громозеки!

А ведь Юля ждала в гости из Екатеринбурга дорогих маму и папу, которые к Игорю и без того относились не особенно восторженно, где-то с тех самых пор, как Юлю похитила наркомафия.

И когда Юля объявила, что выходит за Игоря замуж, Вячеслав Григорьевич и Ольга Семеновна даже не попытались изобразить радость. А вот на свадьбу приехать захотели. Игорь только надеялся, что это делается не по принципу “а я надену коричневую курточку, коричневую шапочку, буду какашкой и испорчу вам праздник”.

Так-то вроде люди они неплохие.

— Замечательно, — удовлетворенно сказал Соболев. — Можешь выходить на работу, Игорь. Твое заточение окончено, а твое участие будет учтено.

Игорь, будучи не новичком, не стал даже и мечтать в сторону “может премию дадут?”.

“Может пиздюлей не выхвачу”, — подумал он.

Мечта сбылась — когда Игорь доковылял до департамента, Иваныч не стал на него ругаться. Впрочем Игорь не мог сказать, знает ли Прокопенко о его участии в ловле киллера на живца.

“Если узнает — то не от меня”, — решил он.

Федор Иванович долго выяснял, как нога, приехала уже армия тьмы… то есть Юлина родня, или еще нет, выбрали они кафе, или соберут гостей дома, а под конец вручил Игорю ключи от мотоцикла:

— От сердца отрываю!.. Чтобы ты свой перелом через метро не таскал. Вернешь в целости и сохранности!

Армия тьмы была уже на подходе, поэтому Игорь сегодня перевозил вещи. Компьютер, с секретной программой (не хватало, чтобы гости влезли в его папки с расследованиями!), свадебный костюм, пара свитеров, джинсы… Игорь пока поживет у себя.

В качестве грузчика пришлось привлечь Диму. Ехидный Цветков уже обозвал их “флибустьерами”.

— У них свой ритм жизни, — Юля шла впереди, открывая двери, и рассказывала о родителях. — Мама — классический “жаворонок”... Где мы?

Игорь задался тем же вопросом.

— Что? — опустил системный блок Дима. — Ой…

А Игорь тем временем наконец узнал свой бардак — свою трепаную-перетрепанную записную книжку, пепельницу с мелочью, стакан с ручками, салфетки… только лежало это все на полочках новой прихожей. Она была такая палевая с золотистой насечкой и черт его знает, как она здесь оказалась…

Они с Юлей прошли в комнату, настороженно оглядываясь.

— Ух ты, — сказал за спиной Дима.

Только бардак Игорь и узнавал — кто-то тщательно положил вещи на свои места, сменив предварительно мебель. И обои. Они стали такие серо-серебристые, под камень… Даже комната начала казаться больше.

На низком столике перед диваном белел лист А4, как-то очень нарочито оставленный. Но Юля успела подобрать его первой.

— У меня нет слов, — сказала она и передала записку Игорю.

“Денег ты все равно не возьмешь, — гласила записка. — Мы у тебя прятались пару дней, так жить нельзя”.

— Что там? — сунул нос Дима и Игорь передал ему листок.

— Х-м, да, — прочистил горло Игорь. — Сережа полон сюрпризов. Так и нам скоро психиатр понадобится.

— Симпатичная кухня, — оценила Юля.

Кухня была вроде того шкафчика из прихожей. Игорь понял, что не хочет знать, сколько это стоило.

— У меня ванна пропала! — вдруг понял он.

Юля хихикнула, а Игорь отправился искать ванную. Дима, оглядывающийся с потерянным видом, пошлепал за ним. Потом они вместе стояли в санузле и созерцали барельеф, в греческом таком стиле: из плитки выступали обнаженные гражданки с кувшинами.

— Бабу бы ему, — высказался Игорь. Дима хихикнул.

— Которому? — спросила подошедшая сзади Юля.

— Рыжему.

— Которому? — ехидно повторила Юля.

С остроумным ответом Игорь затруднился.

Игорь долго думал, устраивать ему мальчишник, или забить на это мероприятие. И в итоге решил забить.

Поэтому он очень, очень удивился, зайдя домой.

— Игорек, — настороженно поприветствовал его Федор Иванович. — А ты чего пешком-то?

— А… забыл. У Юли перед домом забыл, — слегка подторможенно сказал Игорь.

Из-за накрытого стола ему чуть сконфуженно помахал рукой с трудом опознанный Леха. Сколько же они не виделись? Лет пятнадцать?

— Нам набрала твоя невеста, — пояснил Ваня. — Сказала — если она не устроит тебе мальчишник, то ты проведешь вечер перед свадьбой в компании дивана и пельменей… Ну я же не мог это так оставить.

— Тебе Цветков передал, — Дима приподнял над столешницей бутылку с ромом. — А мне он повязку на глаз подарил…

— Ох, Костенька… бездельник, — пробормотал Федор Иванович.

— Я тоже Костик, — сделал пальцы галочкой Костик. — Игорь, ты крут. Я подписан на блог Пчелкиной…

— Ого, — только и смог сказать Игорь.

Начинались посиделки немного напряженно — сколько ж времени они не общались! — и Цветковский ром пришелся как раз в тему. Постепенно разговорились, вспомнили прошлое…

— Да я так… давно уже не играю, — развел руками Лешка. — И схемы составляю только электрических цепей.

— Я тебе постоянно партии сливал, — с улыбкой вспомнил Игорь.

Лешка довольно улыбнулся:

— Потому что Игорь, ты тактик, а не стратег…

— А вот с карате ты судя по лицу не завязал, — ухмыльнулся Ваня.

— Вот уж правда, тактик, а не стратег, — заворчал Федор Иванович. — Я, Игорек, иногда не понимаю, следователь ты у меня, или опер. Обязательно тебе надо преступника лично повязать, иначе жизнь не мила, да?

— Да, — кивнул Игорь. — Люблю двинуть кому-нибудь в морду.

Костик расхохотался, а Дима зачем-то пощупал глаз, цветущий желтым и зеленым.

— Я тоже хочу научиться драться, — сказал он. — А то меня все бьют.

— Если пойдешь заниматься — первое время тебя все тоже будут бить, — предсказал Диме Ваня. — Без поражений нет побед.

— Весело живете! — оценил Костик. — У меня-то все поскучнее будет. Вот недавно подследственный…

И Костик пустился в долгий подробный рассказ, как выкручивался его подследственный.

— … взятку. И сразу же — в прокуратуру, сученок! Но я же тоже не идиот — я тоже на него накапал!

— А на меня сатанист жалобу накатал, — грустно сказал Дима. — Якобы я ему инвентарь поломал…

— Зубы ему поломать надо было, — дал совет Игорь.

Федор Иванович погрозил пальцем:

— Отставить вредные советы!

— Скучно сидим, — вдруг сказал Ваня, допив рюмку. — У тебя мальчишник Игорь! Самое время сделать что-нибудь этакое, что-нибудь безумное, чтобы было приятно вспомнить, но стыдно рассказать!

— А этим, Ваня, он на работе каждый день занимается… — Прокопенко тоже начало разбирать.

— Давайте сыграем в шахматы, — нетвердым голосом предложил Леха.

Каждый из гостей принес Игорю по бутылке, а вот закуску заказать догадался только Дима и Леха явно переоценил свои силы.

— Ща… — щелкнул пальцами Игорь и пошел проверять, что у него есть в морозилке. — О! — добыл он упаковку замороженных чебуреков. — Закусь.

— Игорек, я с тебя хренею, — приложил стакан к глазу Костик. — У тебя в квартире свежий ремонт на пару-тройку лимончиков, а жрать дома нечего.

Игорь почувствовал, как ему не хватает воздуха:

— Сколько?! — чужим голосом спросил он, рванув себя за ворот.

Костик удивленно развел руками и тут Игорю позвонила Юля. Очень вовремя.

— Забери меня отсюда, — попросила она.

— Что случилось? — насторожился Игорь.

— Мои родители и лучшая подруга гуглят самые тупые конкурсы на выкуп невесты и уже десять минут смеются. Я думаю, тебе лучше меня похитить.

— Я тебя похищу, — согласился Игорь. — Сейчас мы тут обсудим и я перезвоню…

— Кого ты решил похитить? — удивился Дима.

Игорь сделал палец пистолетом:

— Я помню, ты меня на скалодром звал. Снаряжение достать сможешь? Настоящий джигит не выкупает невесту, он ее крадет.

— Игорь… когда у настоящего джигита сломана нога, он просит друга украсть ему невесту, — покачал пальцем в воздухе Дима.

— Так, — поднялся Федор Иванович. — Время уже позднее, я человек не молодой… Поэтому я сейчас еду домой, а завтра встречу вас в загсе. И чтобы оба явились туда без новых переломов! — наставительно погрозил им Прокопенко. — Пока не протрезвеете, никаких краж невесты. Леша за вами присмотрит.

— Угу… — промычал Леша откуда-то из соседней вселенной.

— Ребят, я с вами, — широко улыбнулся Ваня. — Я не могу этого пропустить. И у меня есть машина, могу что-нибудь отвезти.

— А мне уже и пора, — засобирался Костик. — Жена ждет… хорошо посидели. Почаще бы собираться!

— Ты эт… подъезжай завтра к загсу, — пробормотал Игорь. — Шавермы хватит всем…

— Прокат снаряжения с десяти, — озабоченно сказал Дима, тыкая пальцем в смартфон. — Выкуп в одиннадцать…

— Успеем! — уверенно сказал Игорь.

Операция “Похищение невесты” была спланирована четко, как по нотам.

Расхристанный Ваня должен был постучаться в дверь и плести чушь, отвлекая подруг и родителей. Визажист стояла на стреме, чтобы никто раньше времени не вломился в комнату. Дима спускался с крыши. Игорь орал встревоженным соседям, что они — милиция, а не то, что вы сейчас подумали и размахивал удостоверением.

Заминка возникла с тем, чтобы упаковать Юлю в альпинистский пояс, не помяв. Платье у нее было не формата “баба на чайник”, но в пол, с широкой расклешенной юбкой и не очень подходило для спуска по стене.

Проспавшийся Леха снимал видео на телефон, с соседних балконов выглядывали улыбающиеся соседи…

Игорь ждал невесту внизу. Юля ослепительно улыбнулась:

— Я хочу ехать в загс на мотоцикле, — объявила она.

Игорь посмотрел на алую Юлину машину, которую за ночь обтянули какими-то идиотскими ленточками и галантно подал невесте руку, одновременно сбрасывая брелком сигнализацию, нажал автозапуск.

Прогремел взрыв.

Игорь, не думая над тем, что делает, толкнул Юлю на асфальт, падая сверху. Орала сигналка на автомобилях, орала сверху будущая теща, орали соседи и Леха…

Подбежавший Димка, помог Игорю подняться с Юли, Леха, содрав с себя куртку, отчаянно колотил по пылающему белому подолу.

— Закурить будет? — спросила его Юля.

Леха поморгал и замотал головой. Игорь попытался поднять Юлю, но чуть не рухнул сам.

— Кто же? Зачем это? — потерянно спрашивал Дима.

Игорь, удостоверившись, что Юля цела, выдернул из кармана телефон и набрал Соболеву.

— Меня попытались убить, — сказал он в трубку.

Это была Сережина идея — припереться сюда. Олег упирался всеми лапами, но когда на Сережу находило, остановить его можно было только ударом рельсы по лбу. И нет, Птица не имел к этому ни малейшего отношения. Хотя нет, имел — но опосредованно.

Получив официальный статус невменяемого, Сережа, с большим удовольствием, принялся чудить напропалую. А отговорка на все одна — у меня с головой нелады. Только, Олег-то знает, как у Серого голова работает... Ему просто нравится творить всякую фигноту. Вот и сейчас — вот нахрена они поперлись к этому менту на свадьбу? Без них бы не женился?

Олег представил себе, какую морду Гром скорчит, опознав их — и это принесло ему некоторое моральное удовлетворение.

— Ну и где они? — вполголоса проворчал он.

— Ты серьезно рассчитывал, что он не опоздает на свою же свадьбу? — поправил очки Серый.

— Где же брачующиеся? — строго спросила регистратор. — У меня через пятнадцать минут другая пара!

— Едут, едут! — несколько суетливо сказал пожилой мент с генеральскими звездами. — Минут через десять будут!

— Может попросить следующую пару подождать? — робко спросила какая-то гостья. — Это же Игорь…

— Будет он! — сурово гаркнул генерал.

И Гром прибыл. Олег присвистнул, не удержавшись. Какая колоритная пара! Хромой жених с закопченным лицом и встрепанная невеста в обгорелом платье. Следом в зал повалили очумелые гости.

— Доченька моя, не выходи ты за него замуж! — причитала всклокоченная тетка. — Ой, горюшко… Убьют его, да тебя вместе с ним!

Гром хмыкнул и повертел шеей, но ничего не сказал.

— Да ладно вам, мамаша, убиваться, — пытался успокоить тетку крепкий темноволосый мужчина. — Зато Игорь не пьет и не курит… а сколько кому отмерено — одному богу ведомо!

— Федор Иванович, — сказал Гром, дотопав до начальства. — Ваш мотоцикл…

И протянул генералу брелок на раскрытой ладони.

Генерал некоторое время смотрел на брелок, а потом облапил Игоря, прошипев:

— Живооой!

Все смешалось…

— … обернулся — и тут как бахнет! — вещал какой-то всклокоченный мужичок, помахивая телефоном.

Кто-то вязал ленту на позвякивающего альпинистским снаряжением свидетеля…

— Я же говорил — на это стоит посмотреть, — вздохнул под ухом Сережа.

Олег молча кивнул и вдруг заметил еще одного гостя. Тот вел себя тихо, не суетился, не бегал и не орал, а потому был замечен не сразу.

Пожилой, непробиваемо спокойный мужчина в простом бежевом плаще.

— Как скоро он нас опознает, как думаешь? — прислонился к Олегу плечом Сережа.

Олег шумно выдохнул:

— Ты знал, да?

— Нет, я просто собирался пошутить над Игорем, — чуть нервно улыбнулся Серега. — Но все сложилось даже удачнее, верно?

Олег не сумел подобрать цензурных слов.

Соболев примчался быстро и криминалистов с собой захватил. Да Игорь в общем и целом знал, кто здесь постарался… Еще не все Ширяевские дружки по уютным камерам сидят, надо бы ускорить процесс.

Юля скурила треть стрельнутой у Кости сигареты и принялась переживать, что они опоздают в загс.

— Юленька, одумайся! — приплясывал вокруг будущий тесть. — Это тебе знак свыше — не надо тебе за него замуж!

— Папа, перестань, — спокойно попросила Юля. — У меня тоже опасная профессия.

Но рука ее, лежащая у Игоря на плече, подрагивала. Игорь оттеснил тестя, притянул Юлю к себе, обнимая за талию. Она положила Игорю голову на плечо.

Рядом поили водкой Леху и валерьянкой — тещу. И да, они уже опаздывали.

— Садитесь в мою машину, — приказал Соболев. — Регистрация в час, верно? Еще успеете, я мигалку включу.

Юля села Игорю на колени, Свету взял на колени смущенный и довольный Дима, в машину утрамбовались Ира и Леха, Ваня сел за руль Юлиной — и туда залезла вся остальная свадьба. Соболев врубил мигалку, и они погнали.

Леха, взявший на себя роль видеооператора, продолжал снимать — сперва дорогу, а затем, обернувшись назад — их всех.

— Ира, что ты сейчас чувствуешь? — спросил он зажатую между двумя парами свидетельницу.

— Я чувствую, что мы очень-очень быстро едем! — проорала Ира.

— Это еще не "очень-очень"! — не согласился Игорь, внезапно поймавший озорное настроение и вспомнивший, как катался с Волковым. — Вот когда мы въедем двумя колесами на отбойник…

— Где я был, когда ты так ездил? — удивился Дима.

— Без сознания! — проорал Игорь.

— Юля, скажи что-нибудь для будущих поколений!

— Не делайте так как мы! — прокричала Юля. И засмеялась. Она облокотилась на Игоря спиной, повернулась к нему… Игорь любовался на нее и чертово покушение уже выглядело таким неважным и далеким.

Сегодня — их день.

В загсе началась суета. Теща плакала, Иваныч матюкался, регистратор торопилась…

— Тихо! — трубным голосом заорала эта совсем не мощного вида женщина. — Начинаю церемонию! Добрый день, дорогие гости! Сегодня вступают в брак…

Гости шумели, переговариваясь, регистратор торопливой скороговоркой тараторила:

— Перед тем как официально заключить Ваш брак я хотела бы услышать: является ли Ваше желание свободным, искренним и взаимным, с открытым ли сердцем, по собственному ли желанию и доброй воле вы заключаете брак? Прошу ответить Вас жених…

— Да! — гаркнул Игорь.

— Ваш ответ невеста…

— Доченька, не надо!

— Да!

— В соответствии с семейным кодексом Российской Федерации ваше взаимное согласие дает мне право зарегистрировать Ваш брак. Прошу скрепить подписями Ваше желание стать супругами.

Игорь нагнулся и поставил подпись, чуть ниже подписалась Юля.

— … что выросло, то выросло, — прозвучал в затишьи голос тестя.

— Прошу вас в знак любви и преданности друг другу обменяться обручальными кольцами, — с облегчением сказала регистратор. И тут Юлины глаза округлились.

— Игорь… я забыла кольца.

— Это знак! — вклинилась теща.

— Твою ммать, — задумчиво сказал Игорь, оглядываясь.

Из чего тут можно сделать кольцо?

Вдруг взгляд Игоря притянула пара странных байкеров, замерших чуть в стороне от других гостей. Суровый тип, с битой сединой бородой до середины груди, стоял, сложив руки. Его спутник, болезненного вида парень в черных локонах с очками на пол-лица, держал банку газировки.. Кто это, кстати такие? Да кто бы ни были…

— Счас все будет, — пообещал Игорь, протолкался сквозь гостей, добрался до байкеров и отломил с банки кольцо-открывалку. Байкер никак не отреагировал и никак не прокомментировал и Игорю вдруг показалось, что он уже видел этот жест, положение кисти… А что это за мелкие шрамы на руке?

Игорь поднял взгляд, мысленно снял с гостя парик, темные очки, косуху и тихо спросил:

— Ты совсем ебанутый?

Разумовский улыбнулся и коротко кивнул. Да, действительно… Игорь нашел у кого спросить.

— Поздравляю! — вдруг облапил его второй байкер, в котором теперь без всякого труда опознавался Волков. — Сам же нас на свадьбу позвал, — прошипел наемник Игорю на ухо.

Он позвал? Игорь не помнил такого, но предположил, что мог пошутить.

Больше он с ними не шутит.

Юля выдернула из волос шпильку и с усилием обкрутила ее вокруг пальца.

Игорь надел ей на безымянный кольцо от газировки и получил в ответ пружинку с искусственной жемчужиной.

— Горько! — заорал неугомонный Волков.

— Горько! — с удовольствием подхватил Ваня.

— Объявляю вас мужем и женой, — заявила регистратор. — Жених может поцеловать… а, уже. Сегодня вам вручается ваш первый семейный документ — свидетельство о заключении брака, возьмите его уже кто-нибудь!

Теща (теперь уже не “будущая”, а просто теща) плакала у тестя на плече. Игорь надеялся, что от счастья. Гости дружно бросились их поздравлять, регистратор пыталась выпереть всех из зала, а где-то за спинами собравшихся нашли друг друга два байкера и скромный пожилой человек в бежевом пальто…

“Да неужели, он сюда приперся, в надежде повстречать Соболева”, — подумал Игорь и тут же выкинул это все из головы. Сегодня их день — а все остальное — пошло оно к чертям, все остальное!

— Нет, не в кафе, — ответил он Костику. — На крышу. Мы решили сделать необычную свадьбу.

— Вам безусловно это удалось, — сказал очумевший Леха и наставил на Игоря телефон: — Скажи что-нибудь в будущее.

Игорь подумал и сказал:

— Как здорово, что оно будет.