Подменыш (джен)

На следующий вечер после тренировки по квиддичу Джинни идёт через общую гостиную, как всегда ощущая на себе семь пар внимательных глаз.

Она усаживается на диван между Тилли и Николой.

— Привет, — говорит Джинни.

Тилли внимательно смотрит на неё, сощурив глаза, словно видит, что сегодня в ней что-то изменилось.

— Привет.

Джинни уже собирается пригласить их в «Салон», когда с другого конца комнаты доносится резкий голос Бриджет и следом раздается громкий смех Хелены — жёсткий и насмешливый. Повернув голову, Джинни видит, как Хелена язвительно комментирует «странные» наряды и акцент Надиры и её братьев. Как будто не замечает, что Надира сидит всего в паре шагов, склонившись над книгой, словно стараясь стать незаметной.

— Хелена, — негромко, но отчётливо произносит Джинни, и этого все равно оказывается достаточно, чтобы привлечь внимание.

Никто не оборачивается, но она прекрасно чувствует тяжесть устремлённых на неё взглядов и обрывающиеся на полуслове разговоры.

— Тебе самой не смешно, что именно ты обвиняешь людей в грубости?

Хелена явно ошеломлена. Или просто вычисляет, прозвучало ли это как оскорбление. Её губы искривляются, подбородок высокомерно приподнимается.

— Тебя никто не спрашивал, предательница крови, — буквально выплевывает она.

Несколько человек в гостиной ахают, теперь никто уже не пытается притворяться, что не следит за происходящим. Словно все только и ждали этого момента.

Джинни лишь улыбается, небрежно перекинув руку через спинку дивана.

— Тебе никогда не говорили, что не стоит бросаться словами, смысл которых ты слишком тупа, чтобы понять?

Хелена возмущенно открывает рот, но Джинни продолжает сверлить её взглядом, хотя улыбка становится ледяной. Томпсон называл её пугающей, и давно пора обратить это в преимущество. Раз уж они жаждут увидеть беспощадную девушку из «Салона», наследницу грёбаного Слизерина, то она предоставит им такую возможность.

Хелена замирает, явно не в силах придумать достойный ответ, но Джинни не испытывает ни капли сочувствия.

— Упс, — произносит она нарочито задумчиво, — выходит, слов, которыми ты можешь пользоваться, у тебя и нет почти.

Хелена захлопывает рот, щёки пылают от ярости, а несколько учеников хихикают, прикрываясь руками.

Джинни неторопливо скользит взглядом по комнате. Панси внимательно наблюдает, но, похоже, не спешит вмешиваться и позволяет как следует проучить Хелену и Бриджет. Может, Панси и староста, но Джинни — нечто большее. И каждый в этой гостиной это понимает.

Тобиас хмурится, глядя на неё, но он не настолько глуп, чтобы вступать в открытое противостояние. Вместо этого он наклоняется к Панси и что-то шепчет на ухо, от чего она ухмыляется.

Джинни поднимается во весь рост.

— Что ж, это и к лучшему. У меня есть дела поважнее пустого трепа. — Она переводит взгляд на Тилли и Николу. — Ну что, идём?

По лицу Тилли расплывается довольная улыбка.

— О, ещё бы.

Джинни терпеливо ждёт, пока они собирают вещи. Проходя мимо Гестии, слегка касается её плеча.

У самой двери Джинни на мгновение замирает. Разум говорит, что та должна поддаться, но внутри всё сжимается от страха: а вдруг нет? Как же глупо будет всё это выглядеть после такой театральной демонстрации. Она встряхивает головой, кладёт ладонь на ручку и нажимает. Дверь бесшумно распахивается. Только Никола стоит достаточно близко, чтобы услышать её тихий выдох облегчения.

— Я знала, что у тебя получится, — наклоняясь к ней, шепчет Никола.

Джинни криво улыбается в ответ.

— Хорошо, что хоть кто-то был уверен.

Никола смеётся и жестом приглашает её идти первой.

— После вас, госпожа.

Джинни начинает спускаться по винтовой лестнице, ощущая ту же лёгкую дрожь в коленях, что и в первый раз, когда Антония привела её сюда.

— К твоему сведению, — говорит Тилли, ступая на последнюю ступень вслед за Николой, — у Антонии тоже ушло столько же времени. А Теодора... говорят, она провозилась почти весь семестр.

— И ты мне рассказываешь об этом только сейчас, — ворчит Джинни.

Тилли лишь смеётся.

Следом заходят Гестия и Флора, Кэролайн и Астория. Джинни встречает их кивком. Последней появляется Миллисента.

— Хмф, — только и фыркает она, сразу направляясь к своим мольбертам и краскам.

Джинни наблюдает, как все обживаются в «Салоне», будто и не уходили, возвращаясь к своим занятиям, и чувствует, как в груди что-то успокаивается.

Она будет защищать это место и этих девушек, какой бы ни была цена.

Так и будет.

* * *

Луна выглядит измождённой, будто не спала последние полторы недели.

— Я готова, — говорит она.

Джинни и Невилл наблюдают, как она произносит невероятно сложное заклинание, вплетая тайну места встреч Армии Дамблдора в самую суть Ханны. Весь фокус, как решила Луна, заключался не в том, чтобы скрыть помещение, а в том, чтобы спрятать саму Выручай-комнату.

Джинни понимает, что заклинание сработало в тот момент, когда знание будто вымывается из памяти. Сколько бы она ни пыталась вспомнить встречи АД, все те часы, проведённые с ребятами, всё туманно. Место сборов исчезло, словно его никогда и не было. Она бросает взгляд на Невилла и видит, что тот выглядит таким же озадаченным.

— Ну что? — спрашивает Ханна.

— Почти уверена, что всё получилось.

Луна кивает в подтверждение, ведь даже она оказалась под действием заклятия. Ханна улыбается.

— Армия Дамблдора собирается в Выручай-комнате, — с улыбкой сообщает она им. — Вход находится на седьмом этаже напротив гобелена Варнавы Вздрюченного.

И в тот же миг знание снова заполняет разум Джинни, как будто его никогда не пытались стереть.

— И что теперь?

Невилл ухмыляется.

— Пора начинать вербовку.

* * *

Филч и оба Кэрроу усиливают наблюдение за входом, надеясь поймать вандалов на месте преступления, но это не представляет проблемы, потому что у Луны появляется куда более гениальная идея.

Когда все завтракают, под волшебным потолком раздаётся раскат грома, правда, вместо дождя с неба сыплются листовки.

Одна из них падает прямо в яичницу Джинни.

«Армия Дамблдора напоминает: в Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда получает её. Да здравствует Избранный!»

Джинни равнодушно отодвигает листок в сторону, сохраняя невозмутимое выражение лица, когда Алекто начинает визжать.

* * *

На отработках Джинни продолжает бороться с освоением окклюменции.

Снейп начинает использовать Омут Памяти. Она было восприняла это как комплимент, пока он не пояснил:

— Мало что может быть опаснее, чем испуганный ребёнок, не умеющий контролировать свой разум.

Внутри у неё вспыхивает ярость, но Джинни недостаточно безрассудна, чтобы её показать. Губы Снейпа едва заметно дёргаются, будто сам он от этого получает невероятное удовольствие.

Порой злость на него ослабевает, и это лишь сильнее сбивает с толку. Хотя к концу почти каждой их встречи она неизменно возвращается к привычной неприязни, особенно когда всё тело ноет от усталости, а разум — от его беспощадных атак.

Самая осторожная часть её сознания постоянно напоминает, что он — враг, что он наверняка делает это не только ради наказания, но и чтобы выведать секреты. А у неё их предостаточно — таких, которые ему очень хотелось бы заполучить.

«Он всего лишь ищет яблоко, — убеждает она себя. — Ведь если бы он хотел большего, то давно бы всё вызнал и безо всяких уроков по защите разума».

— Еще раз, — произносит Снейп каждый раз, обнаруживая брешь в её защите.

Джинни стряхивает с себя пыль и даёт себе слово не повторять одну и ту же ошибку. И понемногу учится не отбиваться, а строить. Не отгораживаться, а направлять.

Но в итоге она всё равно оказывается здесь — на коленях и с лёгким головокружением от его напора. Пряди падают на лицо, и Джинни раздражённо откидывает их назад. Она уже поднимается на ноги, обдумывая следующий шаг и выстраивая новую линию обороны, когда вдруг замечает взгляд Снейпа. Он буквально прикован к ней, и, к её удивлению, в нём читается тревога.

— Сэр?

Он вздрагивает и повторяет сквозь плотно сжатые губы:

— Ещё раз. — И поднимает палочку.

Джинни едва успевает среагировать, и более жёсткая атака застигает её врасплох.

Покидая кабинет той ночью, она мельком замечает отблеск рыжих волос в серебристой глади Омута Памяти, но не останавливается, чтобы рассмотреть.

Пусть она его и ненавидит, но даже Снейп имеет право на свои тайны. В конце концов, она подозревает, что не зря он всю свою жизнь учился их защищать.

* * *

Люди просачиваются в Выручай-комнату по двое-трое, нервно оглядываясь по сторонам. В воздухе витает напряжённое ожидание.

Все выжидающе смотрят на Невилла, когда он выходит вперёд.

— Спасибо, что пришли. Как вы уже догадались, Армия Дамблдора снова в строю.

По помещению прокатывается одобрительный гул.

— Как вы знаете, Гарри нет с нами. Но мы продолжаем действовать от его имени и от имени всех, кто должен был здесь быть, но не может.

— Дин! — выкрикивает Симус.

— Колин и Деннис!

— Джастин!

— Рон и Гермиона!

Еще с полдюжины имен звучат в толпе, и Джинни чувствует, как к горлу подступает ком, а на глаза наворачиваются слезы.

— Смита, — произносит она тихо.

Невилл кивает.

— Мы здесь ради всех них. И сделаем всё, что в наших силах, пока Гарри там, на свободе, занят важной работой — тем, что должно положить конец этой войне.

Выручай-комната снова взрывается одобрительными возгласами.

Невилл ловит взгляд Джинни и жестом подзывает её к себе. Она бы с радостью осталась в тени, но он настоял, чтобы все трое стояли рядом с ним. Он ждёт, пока к нему присоединятся Ханна, Луна и Джинни.

— Мы не Гарри, и знаем это. Никто не сможет его заменить. Но мы вчетвером сделаем всё возможное, чтобы Армия Дамблдора продолжала двигаться вперёд

По толпе пробегает шепот, но возражений не следует.

— Мы продолжим изучать защиту от темных искусств, как и раньше, но теперь у нас есть и другие важные цели. В первую очередь — разоблачать ложь Кэрроу и быть в курсе того, что происходит за стенами замка. Поэтому сначала мы хотели бы поделиться с вами последними новостям.

Невилл поворачивается к Джинни, та делает шаг вперёд.

— Имя Тёмного Лорда теперь проклято. Любой, кто его произнесет, разрушит любые защитные чары и заклятия. Нам потребовалось время, чтобы в этом убедиться, но теперь мы уверены. Они используют это, чтобы находить тех, кто выступает против них. Так что можете называть его Сами-Знаете-Кто, Тот-Кого-Нельзя-Называть или даже Тёмный Лорд. Но лично я считаю, что всеми этими прозвищами мы лишь придаем ему больше власти. Как и каждый из нас, он когда-то был ребёнком. Учился в этих самых стенах. И, как у всех нас, у него есть имя, данное родителями. Имя, которое он ненавидит больше всего на свете. Маггловское имя. Его зовут Том.

Ученики громко перешёптываются, обсуждая эту ошеломляющую новость.

Джинни поднимает руку, призывая к тишине.

— Не знаю, как вы, но мне нравится называть его именем, которое он ненавидит. Пусть это также напоминает нам, что когда-то он был просто мальчишкой. Я не говорю, что он не опасен, но он и не бессмертен. Он будет побеждён.

Зал взрывается одобрительными криками.

— Мы здесь, чтобы научиться защищаться. Мы здесь, чтобы бороться с их ложью, которой нас кормят. Но главное — мы здесь, чтобы напомнить всем, что это наша школа. Так что давайте начнём.

Вскоре Выручай-комната наполняется звуками заклинаний, смехом и решимостью.

Они больше не одиноки. И если некому их защитить, то они защитят себя сами.

* * *

Глухой хлопок и шипение приглушённого взрыва разносятся по «Салону». Джинни отрывает взгляд от книги и видит, как Никола заклинанием тушит небольшое возгорание. В последнее время её попытки совместить маггловские технологии с магией всё чаще заканчиваются пиротехническими эффектами. Видимо, магическая среда не слишком хорошо ладит с маггловскими изобретениями.

Раздаётся ещё один хлопок и недовольное ворчание, а Джинни с улыбкой возвращается к чтению.

— Тебе это не мешает? — раздаётся голос Миллисенты с другого конца комнаты.

Джинни качает головой.

— Если честно, меня это даже успокаивает.

Это напоминает ей о «Норе» — той, какой она была раньше.

Миллисента что-то бормочет себе под нос о том, что Джинни, должно быть, выросла в полном хаосе. Джинни лишь усмехается и накладывает ещё одно заглушающее заклинание вокруг рабочего места Николы.

Кое-как закончив домашнее задание по чарам, Джинни лениво бросает взгляд на дверь в библиотеку «Салона». В последнее время она выкраивает любую свободную минуту, чтобы покопаться там.

Миллисента и Никола выглядят поглощенными своими делами, поэтому Джинни тихо направляется к двери и вставляет в замочную скважину ключ, висящей на шее.

Внутри царит такая же торжественная тишина, как и в её первый визит. Книг здесь столько, что, кажется, не хватит и жизни, чтобы просто понять, какие знания они хранят. Она некоторое время бродит между стеллажами, перебирая корешки и пытаясь найти каталог или справочник. Откатив в сторону передвижную лестницу на колесиках, она наклоняется, чтобы рассмотреть массивный фолиант.

— Добрый вечер, госпожа.

Джинни вздрагивает, резко оборачиваясь на источник голоса. Дверь остаётся плотно закрытой, и в помещении ни души.

— Могу я помочь вам найти что-то? — снова раздаётся голос.

Проследив направление, Джинни поворачивается к витражному окну. Женщина в доспехах слегка склоняет голову.

— Кто вы?

— Меня часто называют Нимуэ.

Брови Джинни взлетают вверх. С того дня, как она впервые открыла «Салон», она успела провести немало исследований.

— Вы имеете в виду леди…

— Нет, — перебивает Нимуэ, покачав головой. — Я лишь ношу её имя. Я — проводник. Эхо. Отголосок каждой женщины, что стояла на этом месте до вас.

— Откуда взялись все эти книги?

— Это собрание текстов, которые поколения сестёр привозили со всех уголков Британии и не только. Плюс весьма любопытная коллекция маггловских книг, которые, полагаю, Антония доставила сюда по вашему желанию.

Джинни не раз задавалась вопросом, куда подевались книги, которые они со Смитой и Тобиасом спасли из школьной библиотеки до того, как Амбридж успела их уничтожить. Теперь она только рада, что в прошлом году они не стали возвращать их мадам Пинс, иначе те наверняка были бы сожжены.

— А есть ли истории самого Сестринства?

Нимуэ щёлкает пальцем, и с верхней полки к Джинни плавно опускается увесистый фолиант.

— Полагаю, это будет хорошей точкой отсчёта.

— Спасибо, — говорит Джинни, ощущая тяжесть книги в руках.

Тяжесть всего, что ей предстоит узнать.

* * *

По пути на поле Джинни проходит мимо двух игроков из Гриффиндора. Кажется, запасные загонщики, если она правильно помнит. Они бросают на неё злобные взгляды, но Джинни лишь насмешливо вскидывает бровь в ответ, ничуть не смущённая их враждебностью.

Однако спокойствие улетучивается, когда она открывает дверь в раздевалку и едва не получает ботинком по голове. В центре стоит Демельза, пылая от ярости. Убедившись, что следом не полетит второй ботинок, Джинни наклоняется и поднимает первый.

— Кажется, ты обронила, — спокойно говорит она и кидает ботинок обратно к ногам взбешённой девушки.

Демельза сверлит её взглядом и продолжает что-то сердито бормотать себе под нос. Как бы Джинни ни уважала её как игрока, времени на гриффиндорские драмы у неё нет.

— Если не возражаешь, скоро начинается наше время на поле.

— Не утруждайся, — сквозь зубы говорит Демелза, натягивая ботинок. — В эти выходные матча не будет.

— Что?

— Мы снимаемся. Поздравляю с лёгкой победой.

За все годы в Хогвартсе Джинни ни разу не слышала, чтобы команда добровольно отказывалась от матча. Играли в неполном составе, терпели разгромное поражение, но никогда не сдавались без боя.

— С чего вдруг?

— Думаешь, я этого хочу? — Демельза резко вскидывает голову.

Джинни не обращает внимания на её агрессию.

— Тогда зачем?

— Джимми и Ричи исключили из команды, — выдыхает Демельза.

— Ваших загонщиков? — Джинни приподнимает бровь. — Что они натворили?

— Они выразили слишком явное несогласие с тем, что проходили на прошлой неделе на маггловедении.

Маггловедение превращается в поле боя. Армия Дамблдора воодушевляет людей, и хотя Джинни рада, что ученики больше не готовы слепо глотать ложь Кэрроу, тактика гриффиндорцев ей не по душе. Вернее, полное отсутствие какой-либо тактики.

Джинни вздыхает.

— А как насчет твоих запасных загонщиков? — спрашивает она, указывая большим пальцем за плечо, теперь понимая, кого встретила по пути.

— Ты имеешь в виду моих первых запасных загонщиков? Видимо, их эссе не соответствовали стандартам Алекто. Она хочет, чтобы они уделяли больше времени учёбе.

Джинни хмурится.

— Что значит «первых запасных загонщиков»?

Демельза горько улыбается.

— Ну, мои вторые запасные загонщики получили отработку на всё субботнее утро за опоздание на урок Тёмных искусств. Хотя они, да и весь остальной класс, клянутся, что пришли раньше времени.

Шестерых игроков исключили из команды? Похоже, в Гриффиндоре скоро просто не останется никого, кто мог бы играть в квиддич.

— И как раз в тот момент, когда я была готова выставить на поле в эти выходные любые два дышащие тела, Алекто заявляет, что позиции загонщиков в нашей команде — это рассадник нарушителей дисциплины и лучше их вообще убрать из состава.

— Она не может так поступить, — говорит Джинни, хотя прекрасно знает, что Алекто может всё. Кто её остановит?

Демельза смеётся.

— И кому я буду жаловаться? Снейпу? — с презрительной усмешкой произносит она. — Как будто он хоть пальцем пошевелит ради Гриффиндора. — Она скрещивает руки на груди. — Даже если бы он и согласился, я бы никогда не унизилась до такой просьбы.

— Так что вместо этого ты сдаёшься.

Можно выйти на поле без охотников, без вратаря и даже без ловца. Конечно, итогом этому будет поражение, но это как минимум возможно. А вот играть без загонщиков — чистое самоубийство. Это всё равно что оставить команду без всякой защиты от бладжеров. Даже гриффиндорцы никогда не были настолько безрассудны.

— Это же полный бред! — взрывается Демельза, резко поднимаясь на ноги.

— Нет, — задумчиво говорит Джинни. — Вовсе нет.

Демельза сужает глаза.

— Конечно, я забыла, как ты, должно быть, этому рада.

— Нет, — возражает Джинни, качая головой. — Но это и не бред. Это продуманный ход.

— О чём ты?

— Подумай. Всё из-за АД. Они либо настолько тупы, что считают Гриффиндор и АД одним и тем же. Либо Гриффиндор — просто удобная мишень. Вы не славитесь сдержанностью.

Демельза фыркает.

— Если вы выйдете на поле, то не только будете выглядеть безрассудными дураками, но и получите по полной программе. В прямом смысле. Без малейших усилий с их стороны.

— А если мы снимемся с игры...

Джинни кивает.

— Тем самым вы склонитесь перед их властью. Они победят.

— Они победят в любом случае.

— Не обязательно.

Демельза бросает на неё настороженный взгляд.

— Что у тебя там, в этой хитрой голове, созрело?

Если бы дело было только в квиддиче, в соревновании, Джинни, пожалуй, позволила бы им сняться с игры. Но ставки куда выше. Она подозревает, что это попытка стравить учеников друг с другом, чтобы было проще управлять ими, ослабить сплочённость, разжечь тлеющую вражду между факультетами до кипения.

Как же, должно быть, Кэрроу боятся единства студентов.

— У меня есть идея, — говорит Джинни.

Этот шаг будет ей дорого стоить. В том числе — последней тонкой ниточки защиты, на которую она пока могла рассчитывать. До сих пор Кэрроу покупались на её ложь. Теперь же, вероятно, и этому придёт конец.

Но зачем она здесь на самом деле? Чтобы выжить? Разве просто выживать — этого достаточно?

— Ну? — подгоняет Демельза.

Джинни поворачивается к ней.

— Тебе придётся довериться мне. Зная, что я не теряю ничего, а ты рискуешь своими игроками.

Как истинный гриффиндорец, та выглядит так, будто готова прыгнуть с обрыва, если потребуется. Она протягивает руку.

— Договорились.

Джинни пожимает. Демельза сжимает её пальцы до боли:

— Но если ты мне лжёшь, поверь, я заставлю тебя дорого заплатить.

Джинни улыбается.

— Я бы и не ожидала иного.

* * *

Джинни выстраивает защиту не столько чтобы блокировать, сколько чтобы перенаправлять и дезориентировать. Она создаёт ловушки: потайные люки над лабиринтом туннелей, где каждый извилистее и заманчивее предыдущего. Нагромождает обрывочные воспоминания — безобидные, кричащие, бессвязные. Слой за слоем.

Под одним из таких нагромождений — ещё одна дверь, наглухо запертая. Снейпу требуется время, чтобы отыскать её в этом хаосе мыслей, но в конце концов он нападает на след. Дверь с треском распахивается.

Джинни яростно сопротивляется, и первая мысль, вырывающаяся из защищённых глубин, оказывается откровенно-язвительной, но абсолютно искренней:

«Убийца!» — кричит её разум.

Она чувствует, как он на мгновение запинается, но быстро приходит в себя и прорывается дальше сквозь эту ускользающую мысль и ей подобные, вытаскивая на поверхность воспоминание о том, как Джинни съедает яблоко и взмахом палочки уничтожает огрызок.

Снейп отступает, и они снова сидят друг напротив друга в подземелье. Он вопросительно поднимает бровь, а она лишь пожимает плечами:

— Я проголодалась.

Он смотрит на неё какое-то время, не применяя заклинание, просто изучает.

— Вы лжёте.

— Разве?

— Да.

Джинни наклоняет голову.

— Уверены?

Снейп улыбается.