Моя война (гет)

От веры до любви короткая дорога.

Внушить доверие — о, это очень много!

Когда поверишь ты, что он в тебя влюблен,

Полюбишь и сама: таков любви закон. Корнель Пьер

1997

— Где мы, Поттер?

— Это Лондон, Малфой. Магловский Лондон.

— Да я понял. Какого Мерлина мы здесь делаем?!

— Я обещал доказать тебе, что маглы вовсе не похожи на тот странный образ, созданный поколениями чистокровных волшебников.

— И что мы будем здесь делать?

— Сходим в кино.

— Куда? — высокий брюнет с насмешкой на лице обернулся к хрупкому на вид, светловолосому Малфою.

Молодые люди уверенно шагали по одной из типичных для Лондона улиц для туристов: много небольших магазинчиков, рестораны и развлекательные центры. На них оборачивались люди, заворожено глядели вслед девушки, с надеждой следили за ними продавцы. Юноши совсем не походили на обычных обитателей вечернего Лондона. Длинные почти средневековые мантии, надетые поверх чисто белых рубашек и явно дорогих брюк, броши с драгоценными камнями, держащие эти самые мантии на плечах своих владельцев — все это выдавало в молодых людях детей богатых семей со своими странностями. Изящные черты лица и аристократичная бледность будто намекали на то, что эти юноши родственники если не действующей королевской семьи, то хотя бы потомки каких-нибудь герцогов, процветавших в Англии до Французской революции, хотя бы потому, что именно та положила конец временам рассвета дворянства.

Некоторые видели брюнета здесь и раньше, и тот всегда выглядел также безупречно, будто на приеме у королевы. Только обычно он приходил сюда с девушкой, счастливой обладательницей огненно-рыжей копны волос, сверкавшей при свете фонарей и неоновых вывесок будто пламя, привлекая к себе внимание. Юноша уверенно обнимал девушку за талию, ни на секунду не отпуская ее от себя. Он покупал ей все, что она просила, от плюшевых мишек до драгоценностей с невозможной ценой. Продавцы молились на эту девушку — та выбирала самый разнообразный товар, особенно уделяя внимание электронной технике. И почему-то всем казалось, что надолго та у девушки не останется, хотя бы потому, что она возвращалась раз за разом и выбирала другую модель телефона, Mp-3 плейера и новые батарейки. Зачем этой девушке батарейки в таком количестве никто не знал, но та снова и снова покупала их.

Сегодня с брюнетом не было девушки, ее место занял светловолосый юноша с упрямым выражением на лице и гордо поднятым подбородком, некоторым презрением в глазах, однако вместе со всем тем он все равно выглядел очаровательно.

Брюнет тащил второго юношу за рукав, к развлекательному центру, когда, обернувшись, он случайно столкнулся с девушкой. От неожиданности она выронила сумку, которая по закону подлости попала прямо в лужу.

— Ой! — тонкий голосок, светлые волосы, колышущиеся на ветре и огромные серые глаза, нерешительно выглядывающие из-под косой челки.

— Простите, леди, мы Вам поможем! — Малфой с необычайным рвением бросился к упавшим вещам девушки. Он хотел было вытащить из кармана мантии волшебную палочку и устранить ущерб, причиненный невольной жертве, но красноречивый взгляд Поттера его остановил. Однако помочь девушке не смог бы его остановить даже Волдеморт. Воспитание не позволяло. По крайней мере, Малфой убеждал себя в этом.

Сама «юная леди» с таким удивлением смотрела на блондина, что стоящий рядом брюнет, который, несмотря на воспитание, предоставил Малфою разбираться с последствиями своего упрямства, задорно расхохотался. И девушка улыбнулась ему в ответ, случайно встретившись взглядом с обидевшимся на смех друга юноши.

А тот как-то побледнел, и неожиданно не смог отвести взгляд от глаз девушки, от милых ямочек на ее лице, от пушистых черных ресниц, от гладких светлых локонов.

Малфой судорожно поднялся на ноги, краем взгляда заметив быстрое движение волшебной палочки друга, высушившего вещи девушки, и все также не мог отвести взгляд от ее лица. Той это совсем не нравилось.

— Я, наверно, пойду…

— Нет! В смысле… — Малфой собрался с мыслями и, уже успокоившись, с самой своей приятной улыбкой поправил свою же фразу, — Драко Малфой, — на разворачивающуюся перед ним сцену Гарри смотрел с удивлением,— а Вы…?— блондин с таким странным уважением и чувством произнес это, что второй юноша поперхнулся воздухом.

— У Вас интересное имя. Только я не понимаю, зачем мне знать его? И зачем Вам знать мое?

— Это этикет, — не моргнув глазом, заявил Малфой. Поттер позади этой странной парочки пытался сдержать рвущийся смех.

— Я с незнакомыми людьми не общаюсь. Это воспитание.

— Вы со мной уже знакомы, — Малфой самодовольно улыбнулся, — Вы же знаете мое имя.

— Зато Вы мое не знаете, и я не собираюсь менять ситуацию. Рада была познакомиться.

— Стойте, подождите, пожалуйста, можно я хотя бы ваш адрес узнаю?

— Зачем Вам это? Я не собираюсь с Вами встречаться более.

Девушка странно разговаривала, будто приняла правила Малфоя. Без жаргонных слов и сленга, на английском языке, принятом Этикетом(1). Странно.

Гарри вмешался в их разговор. Ему нравилось то, что он мог чувствовать в душе его друга. От упрямства девушки симпатия Малфоя только вырастет.

«И что он в ней…» — мысль была прервана перехваченным взглядом девушки. Если бы можно было подавиться воздухом, Гарри обязательно это сделал.

Душа девушки была до невероятности похожа на душу Малфоя, но отличалась в чем-то главном. Две стороны одной монеты.

— Я думаю мой друг будет рад получить хотя бы номер вашего телефона, — девушка нахмурилась. Не в ее принципах было говорить свой мобильный первому встречному, к тому же так странно смотрящему на нее встречному. Она склонила немного голову к плечу в сомнении, и волосы водопадом заструились по ткани длинного черного плаща. Малфой невольно засмотрелся.

— Ладно.

Девушка ни за что бы не призналась, что ей нравится, как смотрит на нее светловолосый юноша.

* * *

— Поттер, ты идешь или нет? — Гарри изогнул левую бровь в лучших традициях Северуса Снейпа.

— Малфой, неужели она согласилась встретиться?— тот скривился, как от зубной боли.

— Да. У нее неожиданно много свободного времени сегодня.

— Еще бы она не согласилась. Ты уже месяц терроризируешь ее! — у Малфоя было такое ошарашенное выражение лица, что Поттер расхохотался. Сегодня у него было очень хорошее настроение.

— Что делаю?

— Терроризируешь!

— А по-английски?

— Мучаешь, достаешь, пытаешь… Мне продолжать?

— Поттер, ты нарываешься!

— Да, и что ты мне сделаешь?

Драко зарычал от напускной злости, очень стараясь не улыбнуться.

— Ты идешь или нет?

— А ты не справишься с девушкой без меня?

— Я не справлюсь с магловскими деньгами, билетами, едой и транспортом! Поднимайся сейчас же! — казалось, Малфой был на грани истерики. Вечно-спокойный и высокомерный Малфой.

— Спокойно, Драко. Я уже иду.

* * *

— Элизабет. Элизабет Монтгомери.

Двое юношей переглянулись. Монтгомери — древний магический чистокровный род, прервавшийся века назад, когда был убит последний маг в семье. Известен он им был от Джинни — та утверждала, что среди ее предков были Монтгомери. Разумеется, сквибы.

— Гарри Поттер, и уже известный тебе Драко Малфой.

Девушка улыбнулась, было похоже, что она вспоминала их прошлую встречу. Малфой ненадолго ушел в себя, любуясь ямочками на лице девушки. Поттер толкнул его в бок, чтобы тот не смущал девушку таким явным рассматриванием.

— Так что мы будем делать?

— Предлагаю сходить в кино! — преувеличенно бодро заявил Малфой.

— В кино, так в кино.

* * *

— Джиневра Уизли. Я его невеста, — Джинни шутя толкнула Поттера в плечо.

— Элизабет Монтгомери.

— Я знаю. Гарри мне рассказывал.

— Ты, правда, его невеста? В смысле, вы же оба совсем молоды…

— Это традиция.

— Понятно, — обе девушки чувствовали себя неловко, явно не зная о чем говорить. Малфой снова рассматривал смутившуюся Элизабет.

— Кино?

— Снова?

— Мм, а что еще?

— Ты совершенно не умеешь развлекаться Малфой. Впрочем, я тоже не очень умею… — Поттер задумался, а потом, прищурив глаза, взглянул на Джинни и усмехнулся, — но я обещал Джиневре показать парк аттракционов.

— Показать парк аттракционов? — Элизабет так удивленно смотрела на парочку, что Джинни посчитала нужным объяснить.

— Я не так часто бываю в городе, моя семья живет за городом. Мы редко выезжаем, так что для меня здесь почти все в новинку. Но мы с Гарри уже гуляли по этой улице, пора исследовать другие части города.

— Элизабет? Ты с нами? — голос Малфоя был совершенно спокоен, хотя его обладатель готов был на коленях просить Монтгомери присоединиться к ним.

— Конечно. Это же так здорово! Почти как в детстве.

— Прекрасно, — облегченно выдохнул Малфой.

* * *

— Знаешь, я так и не знаю, сколько тебе лет.

— Я думала, ты никогда не спросишь, — девушка лукаво улыбнулась, — не думала, что тебя это волнует. Мне пятнадцать.

— Нет, что ты! Меня это совершенно не волнует. Просто ты так необычно ведешь себя иногда, что я уж думал, что ты совсем ребенок. Джинни старше тебя только на год, а кажется, что на десятки лет...

— Да, я знаю.

Малфоя всегда мучила ее привычка говорить это «я знаю». После этого ему приходилось искать новую тему для разговора.

— Ты была где-нибудь кроме Лондона?

— Нет, но очень хотела бы.

— Я тоже. Мы с Гарри и Джинни мечтаем увидеть море.

— Так что же в этом сложного? Англия — это остров! Здесь везде море.

— Это не то море.

Девушка молча смотрела на юношу, будто видела его в первый раз.

— Пожалуй, я совсем тебя не знаю.

— Пожалуй.

* * *

— Чего ты хочешь?

— Я? Много чего.

— А точнее? Если бы тебя спросили, чтобы ты выбрал?

— Только одно?

— Одно.

— Свободы.

Девушка промолчала. А потом мягко улыбнулась.

— Я так и думала.

Юноша в безмерном удивлении смотрел на нее.

— Это стало для меня понятно, когда ты сказал о другом море.

Юноша все также смотрел на нее, будто нуждался в ее словах более, чем в чём-либо другом.

— Тебе нужно не море. Тебе нужно то, что олицетворяет для тебя море. Для меня море — это бескрайний простор, это что-то древнее, непоколебимое, непокорное. Море — это победа, это конец и начало, это безграничное спокойствие и неукротимое разрушение. Море — это стихия. И пока в тебе есть мечта о море, в тебе есть надежда. Почувствуй ее, Драко. Я ее чувствую во всем тебе. В твоей непонятной мне тоске и грусти, в твоей отчаянной решимости. В невозможном чувстве долга, в гордо расправленных плечах, в твоем страхе за меня. Я чувствую все это, потому что дорог мне, я чувствую это, не понимая причину, не понимая этой затаенной боли. Но я буду с тобой. И твоя надежда тоже.

— Море — это непросто соленая вода. И я понимаю это. Я буду ждать, Драко. Пока твоя мечта не станет явью.

Юноша смотрел ей прямо в глаза. Не отрываясь, не имея сил отвести взгляд, не имея возможности разорвать эту толику понимания, это неосязаемое, невозможное и такое нужное чувство, которое он мог почувствовать тогда. И все вдруг стало неважно.

— Я люблю тебя.

— И я.

* * *

1 — имеется ввиду вымышленный самим автором Этикет Чистокровных Волшебников, официально действующий с 1709 года, когда неофициальный был исправлен в соответствии с веяниями того времени. Времена изменились, Этикет — нет.

У этой главы снова нет песни. А жаль.