Проклятие мракоборца (старая версия) (джен)

Once they killed his monster when it went into a trap

Now he's making better ones on a higher step

On a warm summer day the doctor went away

To a place where he could make it real

His assistant's hips were nice

So he cloned her once or twice

Now his hips are aching what a deal

Dr. Stein grows funny creatures

Lets them run into the night

They become great rock musicians

And their time is right

Helloween “Dr Stein”

Ноги мальчика с легкостью спружинили от покрывавшего землю снега, и он с интересом принялся разглядывать представшее перед его глазами поместье Малфоев. Портал перенес их на дорогу, ведущую к парку, неподалеку от высоких железных ворот с барельефом в виде человеческого лица. Поместье было большим. Гораздо больше Моуди-хауса снаружи, впрочем, понимание того, что это Уилтшир, а не угол Абиндон стрит и Грейт колледжа приятно согревало душу ребенка. К тому же, Моуди-Хаус это почти три дюжины различных особняков, рассредоточенных по всей территории Британии, а так же довольно обширные подземелья, в которые предки каким-то образом ухитрились втиснуть старый замок из Дании. Гарри не разбирался в принципах построения стационарных щитов и пространственной магии, но отец в общих словах рассказывал о том, как устроен его дом. Такой способ называется децентрализованной системой защиты, и упрощенно его суть заключается в том, что помимо щитов, отдельные помещения также связаны между собой чарами пространственного искажения, которые можно в любой момент отключить и перенаправить. Это позволяло сохранить поместье в относительной сохранности даже в случае применения Адского пламени. Не особенно мощная защита, и до Хогвартских чар или Гринготтса ей далеко, но у нее почти нет уязвимых мест и чтобы её взломать или уничтожить, кому-то придется приложить массу усилий и, вероятно, провести долгие годы в осаде.

Оглядываясь по сторонам, Гарри немного отстал от направившихся к воротам взрослых. Оставшись в одиночестве, мальчик вытащил из кармана мантии небольшое зеркальце, откуда на него смотрел бледный болезненный мальчишка с лихорадочно блестящими темно-зелеными глазами. Из-за того, что в последнее время он сильно вытянулся, у Гарри было невероятно худое лицо, почти серая кожа, и бледные тонкие губы. Все это вместе прямо таки кричало о наследственных болезнях крови и, следовательно, его аристократическом происхождении. Зеркало даже добавило, что особенно благородно смотрятся красные прожилки в глазах мальчика и темные круги под ними. Осталось только облысеть и покрыться чешуей, и маленький лорд готов. Собственная магия выжигала Гарри изнутри, и единственным способом с ней управиться были тяжелые изматывающие тренировки на пределе сил. Так не должно было случиться, но его изначальная магия резко отличалась от того, чем владели Моуди. Его собственная сила хоть и превосходила полученную, однако была гораздо менее агрессивной, вот и приходилось работать на износ. Впрочем, Гарри это все больше нравилось. Конечно, пока что он изучал только основные дисциплины, которые необходимо знать вне зависимости от того, какое направление магии он выберет в качестве основного, и какой стиль боя будет использовать, впрочем, здесь и думать не о чем. Он отлично разбирался в рунах, защитной магии и был хорош в бою на мечах. Изучать сверх необходимого что-то еще, было бы пустой тратой времени. За время тренировок мальчик привык, что словесная пикировка в любой момент может быть прервана ударом меча, заклятием или ментальной атакой, и все эти сражения, по сути, мало чем отличаются. Гарри не слишком нравилось, что в мире, судя по всему, вовсе нет ничего кроме войны, но вряд ли он мог с этим что-то поделать.

Несколько раз, на пробу улыбнувшись, пока выражение лица не примет наиболее добродушный из возможных вид, он ожидающе всмотрелся в зеркальную гладь.

— Тонкс. Нимфадора Тонкс.

— Привет, мелкий, собираешься на прием? Ты уж не обижайся, но выглядишь паршиво.

— Угу, просто мечтаю познакомиться с многочисленной родней. Даже не знаю, снизойдут ли до презренного полукровки? — Кривая усмешка на губах мальчика сделала бы честь самому Северусу Снейпу.

— Ого, сколько самоуничижения, а я-то думала, что ты считаешь себя кем-то вроде супермена...

— Что ты, Тонкс, ну какой из меня супермен... — немного помедлив, Гарри обаятельно улыбнулся. — Я гораздо, гораздо круче. Хотя, если говорить о героях комиксов, амплуа Брюса Уэйна мне подходит намного лучше, — кивнул мальчик, проведя взглядом по черным пластинам брони и шелковой мантии. — Только папе не нужно говорить, что ему досталась роль Альфреда...

Девочка весело хихикнула и показала Гарри большой палец.

— Молодец, так держать. Желаю тебе не умереть от скуки, пока будешь раскланиваться со всеми этими чванливыми...

Шум с обратной стороны зеркала подсказал мальчику, что подругу слышал не только он.

— Ладно, пока, подруга. Если что-то пойдет не так, и меня все же отравят, вспоминай обо мне только хорошее.

— Хорошее, хорошее... если так сразу, ничего в голову и не приходит, — напряженно думая, девочка прищурила глаза и сморщила носик. — Но ты не волнуйся, в крайнем случае, на похоронах я что-нибудь совру.

— Ну почему меня никто не любит? Дядя постоянно называет порождением Морганы, и гобелен лишь подтверждает его слова, от отца — тоже хорошего слова не дождешься, и даже зеркало на днях назвало меня задницей! — Возведя руки к небу патетично воскликнул Гарри. — Мерлин, ну за что все меня так ненавидят?

— Эм, Гарри, — девочка преувеличенно серьезно посмотрела в глаза друга. — Если все вокруг отзываются о тебе исключительно плохо, для большинства людей это довольно весомый повод задуматься над своим поведением.

— Могу ответить тем же, только вот знакомых у меня поменьше будет, — Гарри понимал, что это удар ниже пояса, но ничего с собой поделать не мог. Все же очень тяжело удержаться от удара, когда видишь чужие слабости.

— Ладно, мелкий, у нас снова ничья. Пока, и, правда, удачи тебе, — Тонкс ничем не выдала обиду, только в глазах на какую-то секунду мелькнуло болезненное выражение, и Гарри, согласно кивнув, спрятал зеркальце в карман.

Мальчику было очень интересно, почему люди так стремятся к чужому одобрению и совершают ради него разные глупости. До сих пор он не особенно задумывался на эту тему, но едва не стоившая ему жизни бессмысленная прогулка в лесу заставила его серьезно задуматься над этим вопросом. И, как это водится, достаточных причин для такого поведения не нашел. Гарри твердо решил в будущем перед тем, как что-то делать, стараться думать, что его действия принесут лично ему и тем, кто ему дорог.

Пока мальчик разговаривал с подругой, его семья успела подойти к воротам и, собравшись у входа, что-то негромко обсуждала. Мигом пробежав разделяющие их десяток ярдов, Гарри молча пристроился рядом с отцом.

— Ну, как вам защита родового имения Малфой? — Дедушка, конечно, спрашивал отца и дядю Северуса, но Гарри, успевший осмотреть ворота при помощи очков, первым высказал свое мнение.

— Дерьмо.

— Молодой человек! — От бабушкиного подзатыльника Гарри должен бы увернуться, но в последний момент её рука немного удлинилась, и громкий шлепок заставил его обиженно надуть губы. Он, конечно, понимал, что не стоит так выражаться на людях, но в любом случае, других слов для описания того, что он увидел, у мальчика попросту не было.

— Но, ведь правда дерьмо! Построено красиво и на первый взгляд выглядит внушительно, это большое искусство сделать систему защиты почти разумной, — мальчик набрал в грудь побольше воздуха и презрительно фыркнул, глядя на барельеф. — Но так же никто не делает! Один незатейливый конфундус и вся эта полуразумная красота летит мантикоре под хвост, заходи любой желающий.

Взрослые застыли на несколько секунд, неверяще разглядывая чары, что создал Малфой для защиты своего поместья.

— А ведь малыш прав, сказать, что ли Люциусу, чтобы не позорился перед людьми?

— Зачем же? Единственное, что может научить дурака, это опыт. Не стоит лишать человека прекрасной возможности стать умнее, — папа, как всегда, прямо-таки лучился добродушием.

Печально вздохнув, дедушка стукнул тростью по лбу барельефу. Голова болезненно охнула, и ворота тут же открылись без малейшего скрипа. Протерев глаза, Гарри неспешно вошел в парк следом за родственниками. Если полгода назад он готов был отдать что угодно, лишь выйти из Моуди-Хауса, то сейчас он и сам не рад был идти куда-то. Дома его ждала недостроенная рунная защита и до сих пор толком не получающееся без палочки заклятие молнии, в его исполнении опасное разве что мухам.

— А не плохо у них тут! Наверное, и собственное поле для квиддича есть на заднем дворе, — пораженно воскликнул Гарри, с интересом разглядывая представший перед его глазами зеленый парк. Стоило войти на территорию поместья, и температура вокруг тут же поднялась градусов до двадцати пяти. Не то, чтобы он чувствовал особую разницу, но аккуратно подстриженные кусты, сверкающие фонтаны и летающие повсюду бабочки действительно впечатляли. На небольшом участке, прилегающем к Моуди-хаусу, располагались лишь несколько боевых горгулий, зачарованные мусорные баки из гоблинского серебра да заросли волшебного плюща, способные спеленать даже оборотня и отравить великана. И даже при том, что здешняя обстановка Гарри понравилась, в Моуди-хаусе и на Гриммо он чувствовал себя гораздо уютнее. Все же меч под рукой и присутствие боевых артефактов дарили непередаваемое ощущение безопасности, — хотя, лучше бы нормальную защиту поставили. Позеры.

— Привыкай, Гарри. Почти все твои родственники напыщенные снобы без капли мозгов.

— Попрошу, Аластор. Мы все-таки о моей племяннице говорим.

— Извини, Бурга, я имел в виду Малфоя, — к удивлению мальчика, бабушка недовольно нахмурилась, но все же, согласно кивнула.

— Да, Люц тот еще типчик. И куда только смотрел Абрахас? Впрочем, он и сам хорош...

— Известно, куда, — улыбнулся воспоминаниям Орион. — Ни одной юбки в свое время не пропускал... эх, были же времена.

— И вот уже лет двадцать практически не вылезает из Мунго. Добегался, — отец хмыкнул, и весело подмигнул дедушке.

— Но жизнь прожита не зря. После восьмидесяти обращаться в больницу с постыдными болезнями совсем не стыдно, — мужчины дружно рассмеялись, и дед тут же получил локтем от бабушки.

— Дома мы еще поговорим о вашем поведении, мистер Блэк.

— Что ты, что ты, дорогая, я же так, для поддержания беседы, чисто теоретически! — Дедушка, сделав испуганные глаза, быстро замахал руками.

— Вот об этом и поговорим, старый пройдоха!

Так, перешучиваясь и подтрунивая друг над другом, компания подошла к самому крыльцу, где их уже в полном составе ожидало семейство Малфоев.

— Дядюшка, тетушка, я так рада вас видеть. Как здоровье, как Сири? — Показавшаяся Гарри сначала холодной женщина, немного похожая на тетю Андромеду, видимо, действительно была рада видеть семейство Блэк и интересовалась судьбой кузена. Насколько искренне, Гарри мешал определить ментальный блок, но кузина Нарцисса ему понравилась.

Люциус Малфой так же не производил впечатления жуткого темного мага. Высокий, с длинными прилизанными волосами, в расшитой серебром изумрудной мантии он вообще не производил никакого впечатления. Напрочь скрывающая эмоции защита была особенно неприятной из-за жутких белесых глаз, лишенных какого бы то ни было выражения. Глаза. Изучая окклюменцию, Гарри научился обращать на них пристальное внимание. Не зря магглы считают, что в них можно увидеть душу. Мощнейшие блоки при зрительном контакте могут защитить мысли, но даже они не способны спрятать силу, характер и чувства, что испытывает человек. Мальчик не раз видел и потусторонний свет мистера Олливандера, и стальной блеск в глазах дедушки Ориона, и боль с отчаянной решимостью дяди Северуса, и темное пламя во взгляде отца, почти такое же, как у него самого. И потому смотреть в рыбьи глаза Люциуса Малфоя было для него, как минимум, неприятно. Быть может, он даже немного боялся, впрочем, у Гарри были довольно своеобразные отношения со страхом, и для всех было лучше, если мальчик не испытывал сего мерзкого чувства.

Почти наверняка это была всего-навсего своеобразная защита, доставшаяся далекому потомку пиратов от подводных предков, но мальчик все равно совершенно машинально нащупал стилет. Потому что Люциус Малфой не был похож на живого человека, он, казалось, вообще ничего не чувствовал. Будто мертвец. Разумеется, существует множество людей, которые вроде бы дышат, но не живут по настоящему, интересуясь лишь комфортом, здоровым пищеварением и послеобеденным сном. Живущие без настоящей любви и настоящей ненависти, люди, которые и бодрствуя, продолжают спать с открытыми глазами. Гарри читал о таких в жизнеописании легендарного волшебника Заратустры, тайком взятом с книжной полки отца. И там, что показательно, советовали держаться от них как можно дальше, поскольку они отравляют и воду, и пищу, и даже сам воздух вокруг себя. Люди, которые все делают по расчету, да вечно насчитывают что-то не то. Гарри слышал, что единственный способ вести дела с гоблинами, не оставшись при этом без штанов — платить, не торгуясь, и полагаться на предельно простые устные договоры без дополнительных условий и пунктов мелким шрифтом. А люди от них, в общем-то, мало чем отличаются. Правда, в той книге считали такими почти всех людей, так что нужно быть как можно более осторожным с этим двуногим стадом.

— Рада видеть тебя, Нарцисса, у нас все хорошо, только Кричер, кажется, понемногу в маразм начал впадать, да и мы уже далеко не молоды.... С Сириусом все в порядке, по-прежнему преподает трансфигурацию, весной собирается сдать работу на мастера, женился недавно. К сожалению, после той истории с Азкабаном возвращаться в Британию было бы не разумно, — здесь бабушка обычно уделяла несколько минут сиятельному Альбусу Дамблдору, но на людях произносить такие слова было бы неприлично, так что она просто на несколько секунд закашлялась. — Они с Гестией передавали тебе привет.

Дальше последовал короткий обмен взглядами, за которым Гарри наблюдал с откровенным любопытством. Сначала бабушка взглянула на Люциуса, как бы показывая, какими словами крестный передавал привет ему. Затем, лицо леди Нарциссы приобрело то самое непередаваемое выражение, о котором дома разорялся отец, и она так посмотрела на своего мужа. «Может у них какие-то проблемы?» на секунду мелькнуло в голове у мальчика, впрочем, он тут же понял, в чем дело. Когда Сириус станет мастером трансфигурации, это будет исключительно его достижением, гораздо более важным, чем золото или происхождение, как и три степени у стоящего рядом дяди, степень мастера магии разума у Мальсибера, мастера бестиологии у Эдварда Крэбба, темных искусств — у Игоря Каркарова и множество достижений других представителей «темной стороны». Среди последователей красноглазого, вообще, было на удивление много талантливых людей.

— Лорд Блэк, Леди Вальбурга, для меня честь, наконец, видеть вас в своем доме, — легким кивком Люциус Малфой обозначил поклон. — Сэр Моуди, Северус. А вы, молодой человек, судя по всему, и есть спаситель волшебного мира, приятно познакомиться, мистер Поттер.

Улыбка с губ мальчика не исчезла, его лицо даже не дрогнуло, но любой наблюдатель сказал бы, что за какой-то миг оно исказилось в кровожадном оскале. Не опуская ментального блока, Гарри добавил немного злости в глаза, наблюдая, как хозяин Малфой-мэнора здоровается с гостями. Если его хотят испытать, пусть потом не жалуются.

— Сэр Поттер, — Гарри не понял, зачем Малфою понадобилась эта глупая проверка, ведь подобной оговоркой вывести из себя можно разве что... ах да, четырехлетнего. Но чего он хотел этим добиться? Аристократ бы разозлился, предатель крови — не понял оговорки, он же — не видел причин обижаться на человека, который похож на рыбу и ничем не заслужил уважения. Гарри надеялся, что отреагировал правильно.

— Сэр Поттер, прошу простить мое невежество, в связи... — Вовремя сообразив, что упоминать о происхождении Лили Поттер не лучшая идея, мужчина с вежливым поклоном почти замолчал. — Еще раз, прошу простить меня.

— Что вы, сэр Малфой, никаких проблем, ошибки случаются с каждым, — с ног до головы недоверчиво осмотрев собеседника, соврал Гарри с совершенно невозмутимым видом, с лицемерной улыбкой протягивая затянутую в латную перчатку ладонь для рукопожатия. Присутствие этого человека попеременно вызывало желание схватиться то за стилет, то за палочку, но он героически себя сдерживал.

— Ох, где же мои манеры, позвольте представить вам моего сына, Драко.

Гарри рассматривал наследника Малфоев уже давно, и зрелище, надо признать, было довольно забавным. Раздувшийся от набранного в грудь воздуха мальчишка, смотрящий ему куда-то в район солнечного сплетения, выглядел невероятно смешным. Для начала — кольца, их у него не было только на больших пальцах, зато на остальных восьми — нанизано сразу по нескольку. Во вторых — одет он был в ярко зеленую мантию с кружевами на рукавах и довершал эту картину серебряный обруч на голове.

От хохота Гарри удерживали только правила этикета, которым в присутствии бабушки волей-неволей приходилось следовать и поток чувств, исходящий от ровесника. Если в начале встречи от него шла тонкая волна интереса, то после пикировки с Малфоем старшим, из мальчишки лился непрерывный поток восхищения. Будто вживую встретил супергероя, и засмеяться сейчас было бы просто свинством. Все равно, что отнять у малыша конфету.

— Малфой, Драко Малфой, — протягивающий руку мальчишка выглядел донельзя гордым и манерно растягивал слова, но, конечно же, не мог обмануть даже такого профана в легилименции, как Гарри. Последний Певерелл по-доброму улыбнулся и ответил на рукопожатие.

— Поттер, Гарри Поттер.