Твой Авалон (гет)

— Наши достижения значительны, господа. Еще год, и мы не только сами полностью обеспечим продовольствием магический мир — что уже сделано, — но и начнем экспорт. Мы избавились от зависимости от магглов — и, надо сказать, от гоблинов тоже — в таких областях, как металлургия, машино— и приборостроение. У нас мощно развивается собственный транспорт. И по нашим прогнозам, в небе над Лондоном, Парижем или Москвой скоро можно будет увидеть не один персональный магический автомобиль. А значит, увеличивается уровень благосостояния волшебников. Как и прирост населения, что для нас является первостепенным в борьбе за чистокровность и качество магических талантов наших детей. Экспорт товаров, рассчитанных на маггловское потребление, вышел на самую верхнюю отметку за все время, с тех пор как мы начали программу экспорта продуктов совместных технологий. Золотой запас волшебного мира практически удвоился.

Том говорил торжественно и официально, несмотря на то, что в замке Певерелл собрался только ближний круг «Вальпургиевых рыцарей». Пусть чувствуют значительность того, чего им довелось стать участниками.

После Риддла выступил Абраксас Малфой, поделившись результатами финансовой деятельности их предприятий. Жаль, что не существовало под рукой второго Малфоя, Люциус был еще ребенком. А Тому нужен был кто-то, чтобы возглавить американское отделение компании, которое уже требовало отдельного руководства. Ничего, постепенно найдется…

«Рыцари», развалившись в креслах с напитками в руках, являли собой картину истинного довольства аристократии. И действительно, с чего им было быть недовольными?

А потому вопрос Долохова прозвучал как гром среди ясного неба:

— Мой Лорд, а какие будут ближайшие шаги по уничтожению магглов и грязнокровок? Не пора ли начинать радикальные действия?

Остальные перевели взгляд на Риддла, и в глазах у некоторых он заметил тот же вопрос.

Идиоты! Неужели они и вправду не понимают, что реальная власть заключается далеко не в том, чтобы быстро избавиться от представителей иного класса? Общество всегда будет делиться на классы, по крайней мере, в отношении занятий людей и их способностей.

Что за детский сад? Пагубное влияние маггловской России, погрязшей в бюрократизме?

Но объяснить сие за пару минут не представлялось возможным. Особенно в этой компании: все как на подбор тут являлись либо магглоненавистниками, либо гордецами, либо и тем, и другим одновременно. Разве что Абраксас выделялся редкостным наплевательством на политику вне своих финансовых операций. Ну просто образец лояльности!

Вот она, оборотная сторона лидерства.

Однако сейчас надо было думать о том, как заткнуть не в меру ретивых горе-рыцарей. Пойдет он уничтожать сейчас грязнокровок, когда скоро вырастет вдвое число рабочих мест в магическом мире, как же!

— Все должно выполняться вовремя и последовательно, господа, — с выверенной дозой высокомерия провозгласил Риддл. — Сейчас нам следует подготовить точный удар по всем фронтам. Мы должны обречь систему на умирание, а не просто больно ужалить.

Как же трудно иногда бывает даже взрослым людям отринуть детские представления о врагах. Истинным врагом всегда бывает система, и именно с ней следует бороться, укрепив свои собственные позиции.

— И такая работа нами проводится уже давно. Мы постепенно скупаем золото и драгметаллы, усугубляем зарождающийся валютный кризис. А в данный момент удар должен прийтись по важной области, поддерживающей систему капитала, — одному из источников максимальной сверхприбыли.

Абраксас встрепенулся — Том даже едва успел сдержать улыбку. Сверхприбыль — это слово для некоторых служило настоящей приманкой, алмазной россыпью, заставляющей молчать не только совесть — абстрактную по большому счету субстанцию, — но и здравый смысл.

— Мой Лорд, что ты имеешь в виду? — задал свой вопрос Малфой. — Неужели?..

Долохов пристально смотрел на своего лидера, и этот взгляд Риддлу очень не понравился.

— Абраксас, ты один из немногих, кто способен рассуждать предметно. В данный момент я действительно имею в виду вполне определенную, столь любимую магглами «отрасль производства». Если мы нанесем удар по наркобизнесу, то это будет действительно удар.

— Наркотики? — вскинул брови Лестрейндж. — Это то самое столь популярное и безумно приятное, о чем нес Альфард?

Упоминание Блэка покоробило Риддла настолько, что он чуть было не поморщился. Но видит Салазар, его наследник никогда не показывал свои слабости подчиненным! Том выдавил улыбку.

— Блэк замечает лишь часть огромного айсберга. То, что творится среди маггловской молодежи, — лишь отголосок большого течения. Но сомневаюсь, приходили ли в голову Блэка мысли о том, что если убрать этот источник сверхприбыли, то всей системе придется плохо. Маггловские правительства запрещают наркотики не потому, что заботятся о здоровье своих граждан, а потому что криминализация раздувает цены на то, что в действительности стоит сикли. Мы снимем с наркотиков криминальный ареол, переведя проблему из области преступности в область медицины. ЦРУ больше не сможет финансировать свои операции за этот счет, а множество мелких конфликтов, зачастую весьма выгодных для контроля над странами третьего мира, иссякнут сами по себе, потому что никто не будет стремиться контролировать территории произрастания этого «эликсира». Никто не сможет наживаться на воздухе. И в результате не останется тех, кто был бы способен и желал разрушить наш мир, магическое сообщество, в котором не место примитивным ценностям маггловских общественных систем!

Волшебники обменялись озадаченными взглядами.

— Мой Лорд, — Долохов подался вперед, — но как ты собираешься делать это?

Риддл показательно рассмеялся, откидываясь на спинку кресла.

— Антонин, — вкрадчиво начал он, отпив кофе, — можешь не вспоминать о массовом применении непростительных проклятий. Это задача не просто для магии, а для магии в совокупности с разведкой. Неужели ты полагаешь, что мое Управление все это время только на волшебников, замеченных во вмешательствах в дела магглов, искало… компромат?

Эйвери злорадно фыркнул, а Лестрейндж повел плечами.

— Нет ничего легче, чем держать маггла под колпаком, — брезгливо сообщил он. — И так будет до тех пор, пока у них существует поразительная склонность, я бы даже сказал — талант, к нелицеприятным поступкам.

— А она будет всегда, — уверенно подхватил Эйвери и весело прибавил: — Что ты хочешь, все приятное испокон веков или вредно, или аморально.

— Не правда ли, это неслучайно? — иронично добавил Том.

Он оглядел своих соратников. Те усмехались, но было очевидно, что далеко не все действительно понимали, о чем шла речь.

Спросить решился Долохов. То ли русский менталитет придавал ему уверенности, то ли был он по природе своей нагл и пока недостаточно вымуштрован, то ли вообще оставался себе на уме.

— И что, наркотики действительно приносят такой доход? В последнее время я был вынужден изучить кипу сведений о русских магглах, но даже не слышал ничего подобного!

Глаза на длинном лице казались въедливыми линзами. Том покачал головой.

— Ну вот, а ты ругаешь советский режим! — откровенно подразнил Эйвери. — Подумаешь, есть нечего, зато нечем и травиться!

Мужчины уже откровенно смеялись.

— Отличный аргумент, — скривился Долохов, изобразив что-то вроде ухмылки. — В стиле: лучшее лекарство от старости — Авада Кедавра.

— И правильно, — поддакнул Эйвери, уже давясь своим коктейлем. — Нам памятник должны ставить за то, что храним его в запасниках!

— Смотри, друг, как бы и вправду не поставили тебе памятник, — ехидно предупредил Розье. — Надгробный!

Том смеялся вместе со всеми, своей бессловесной поддержкой глумящихся «рыцарей» давая ответ на вопрос русского.

— Я понял, мой Лорд, — спрятав недовольную гримасу за опрокинутой рюмкой коньяка, уже с улыбкой заявил тот. — Весьма логичный ход. Хотя это укрепит маггловские общественные отношения.

— Правильное замечание, — отозвался Риддл с тонко замаскированным сарказмом. — Но мы боремся не с голодающими маггловскими старушками и даже не с маггловскими воришками, мы воюем с отвратительной системой, которая готова поглотить кого угодно и не подавиться. Даже весь волшебный мир!

Как же ему все надоело. Игра начала утомлять его. И это было даже странно. Казалось, сейчас, когда победа была все ближе и ближе, энтузиазму следовало удвоиться. Но нет…

Неужели Гермиона все-таки довела его до точки кипения? Жена называется.

Ему пора было отдохнуть, да и повод был подходящий — как-никак, завтра второе февраля, празднование середины зимы.

Том быстро закончил собрание. Кажется, он знал, что могло оживить его уставшие чувства и прояснить действительно волновавший вопрос.

Когда «рыцари», довольные публичным раскрытием той части плана, что могла вполне удовлетворить их кровожадные умы, покинули замок, Том быстро пошел спать. Поднявшись за несколько часов до рассвета, он плотнее закутался в зимнюю мантию и аппарировал. Теперь он уже точно знал, куда.

…Предрассветные сумерки покрывали Гластонбери тихим, мучительным облаком. Казалось, тайна скрывалась совсем близко, и достаточно было лишь сделать шаг, чтобы вдохнуть ее полной грудью и проникнуться заветным пониманием истинной сути природы вещей.

Том Риддл подошел к памятному месту, в скрытой надежде услышать звон серебряных колокольчиков. И ему на миг показалось, что он услышал его в тот миг, когда вспыхнули свечи.

Том произносил заклинание, предназначенное для того, чтобы призвать именно ее. Не Мерлина, потому что Риддл отчаялся получить от великого мага прямой ответ.

Моргана. Пожалуй, сейчас Том слегка жалел, что не поддался искусу… чуть дольше. Теперь он был во всеоружии, но глубоко сомневался, что великая волшебница польстится на все то, что он был в состоянии предложить.

Но положа руку на сердце Том мог поклясться, что главной причиной его действий всегда являлось понимание и умение, а уже потом услада и утеха. Впрочем, отличалось ли одно от другого? Не ради ли последнего люди всегда стремились обрести первое? Неужели все подчинено удовольствию, даже бытие?

Подобные мысли приводили к странным выводам, думать о которых как-то было совсем не время. Он не должен отвлекаться от магии.

— Интересные у тебя движения ума, Наследник Слизерина, — раздался насмешливый голос.

Испытал ли он радость, услышав его? Или же, наоборот, чувство смертельной опасности? А может быть, как раз эти два ощущения вместе грели его душу?

— Приветствую тебя, леди Моргана.

Вокруг мелькали серебряные искры: то ли отблески бывшей здесь когда-то воды, то ли сияние серебряных колокольчиков.

Том склонил голову, приветствуя волшебницу и молча ожидая, когда же она продолжит. Из ее первых слов было в общем и целом понятно, что кровожадных планов у коварной женщины на данный момент не имелось. Более того, Риддл заметил скрытое любопытство.

— Я ожидала, что ты придешь, хотя и не так скоро.

Том состроил кисло-сладкую гримасу:

— Можешь благодарить мою жену и Николя Фламеля.

Моргана рассмеялась — откровенно, громко. Том смотрел на нее во все глаза: сейчас она куда более походила на девчонку, чем на великую колдунью прошлого.

— Они причинили тебе боль, а ты не смог с ней справиться. Не стыдно в твоем-то возрасте?

— Даже не думай, что я начну жаловаться, как легко судить с высоты твоего возраста, — глядя в темные глаза волшебницы, улыбнулся Том своей самой обольстительной улыбкой.

Она усмехнулась:

— Не боишься заигрывать со мною, маг?

В ее глазах играли искры белого пламени. Риддл окинул Моргану долгим взглядом. Она стояла в предрассветном серебре, оттеняемом длинным платьем цвета кроваво-красных рубинов. Тонкие пальцы касались ветви дерева, усыпанной серебряными колокольчиками.

И Том вновь почувствовал, как сильно и отчаянно он желал эту женщину. Как вновь хотел ощутить нечто большее, чем физиологическое удовольствие от совокуплений со «жрицами любви».

— Чего мне бояться, колдунья? Я и так уже под чарами твоих прекрасных глаз.

Моргана тонко улыбнулась:

— Тебе пора отдыхать, Наследник Слизерина. Видимо, ты переусердствовал в праведных трудах, что совсем запамятовал: во-первых, ты любишь свою жену — не надо отрицать очевидное; во-вторых, я тебя предупреждала, что другого шанса не будет; а в-третьих, ты не за этим пришел, Том Марволо.

Все это было сказано столь игривым тоном, что Том с ухмылкой сделал шаг вперед, обхватывая волшебницу за талию.

Казалось, она придвинулась к нему ближе, прижимаясь всем телом, но тут же отстранилась.

— Я все понимаю, Том, — едва слышно прошептала она. — Но ты же хочешь не меня, а ту остроту чувств, которая, полагают многие, таится в завоевании нового. Но присутствует ли тут действительно что-то новое, Том? Потому я и сказала, что ты пришел не за этим.

Том Риддл долго смотрел на волшебницу, прямо и немигающе, словно хотел разглядеть скрытый смысл в ее словах.

— Однако ты откликнулась на мой призыв, Моргана, — Том все еще держал ее руку. — Если тебе ничего от меня не надо, зачем ты пришла?

Соблазнительно улыбаясь, волшебница подалась к нему и шепнула на ухо, вновь обдавая горячей волной желания:

— Ты проницателен. И я понимаю, чем ты лучше Фламеля.

Это было уже интересно. Что за игра с участием создателей Философского камня?

Риддл не позволил женщине отстраниться. Притянув ее вплотную к себе, уже сам дразняще коснулся губами мочки уха.

— Я не привык быть пешкой в чьей-то игре. Ты это уже заметила, ведьма.

— Заметила, потому я и общаюсь сейчас тобой, — она прильнула к нему, и Риддл усмехнулся при мысли о том, кто же кого пытается соблазнить.

Кто проверяет чью слабость? Моргана была достойным оппонентом. Однако он понимал, что ее игра лежала в других сферах и противником в ней был не он. Но кто?

— Чем же тебя не устроил месье Фламель?

Моргана фыркнула:

— Не гадай, Том Марволо. Лучше задавай свои вопросы, пока я в настроении на них отвечать.

Риддл заметил, что она больше не делала попыток вырваться из его объятий.

— Я хочу знать, как Орден Мерлина связан с вмешательством магов в дела магглов.

Волшебница провела рукой по щеке своего гостя.

— Сейчас уже никак не связан. Но мог бы.

— А ранее?

— Ранее Орден был призван приглядывать за порядком в магомире. Прежде всего, за тем, не обижают ли маги несчастных магглов. Закон о секретности — результат тайной деятельности Ордена, после чего тот постепенно прекратил свое существование.

Все оказалось так, как они и предполагали с Гермионой. Риддл скривился.

— Но кто же тогда стоит за всем этим? — он теснее прижал ее к себе, прикасаясь губами к белой шее.

— Твои вопросы очень убедительны, — сладострастно отозвалась волшебница. — Но увы, все, что я могу поведать тебе, — это краткий обзор тех славных дней, что вошли в легенды.

Озеро теперь виднелось очень четко, но Том не мог понять, где же стоят они с Морганой: на земле, окутанной утренним туманом, на самой воде, таинственно мерцающей, или в серебряных небесах.

Почему же столь известная личность, подобно Фламелю, не жила среди них? Правда, Риддл нисколько не сомневался, что они с ней вмиг бы оказались соперниками в борьбе за лидерство в магомире.

Раньше она как раз…

Том провел руками по стройному телу Морганы. Его ладони задержались слегка ниже талии.

— Ты имеешь в виду свою жизнь, не так ли?

Она ничего не ответила, лишь коснулась щеки своего гостя.

— Вот за что я ценю тебя, Том Марволо, так это за силу и ум, — наконец сказала волшебница. — Когда-то мы с Мерлином серьезно поспорили. И надо сказать, до сих пор не ясно, кто из нас был прав. Ты, конечно же, в курсе, что нам «посчастливилось» стать свидетелями насильственного вторжения магглов в наш мир и насаждения их религии среди магов, которое прекращало наше с ними сотрудничество. Я предлагала силовой способ решения проблемы. Мерлин же пытался провести вариант с Артуром. — Она усмехнулась. — В результате мы имеем современную ситуацию: как только маггловский мир сделал мощный рывок в развитии, так сразу же возникла угроза конфликта. Мерлин, признаться, это предполагал, но он оставил слишком неоднозначный инструмент регулирования ситуации, в том числе Орден имени себя.

Неожиданно для Риддла Моргана вздохнула, и он еще теснее прижал ее к себе, ощущая все изгибы красивого жаркого тела. Казалось, она и не заметила его движения. Надо же, это действительно заботило ее. Ранее Том был уверен, что умную ведьму не волнует ничего, кроме самой себя и собственной репутации.

— Поразмышляй об этом на досуге, — между тем продолжила Моргана. — Может быть, ты додумаешься до третьего пути, пути сотрудничества. Но ты же сам понимаешь, как это сложно!

Риддл на миг даже позабыл, что крепко обнимает невероятно сексуальную женщину. Та проблема, над которой он так долго бился, до сих пор не была решена величайшими магами!

— Ты хочешь, чтобы я поддержал твою сторону, леди Моргана? — официальным тоном осведомился он, глядя ей в глаза.

Она откровенно вымученно улыбнулась.

— Нет, Наследник Слизерина, как я уже сказала, я хочу, чтобы ты нашел свой путь. А потому, извини, но я не могу раскрыть тебе подробности того, что уже было сделано. Ищи противоядие другим путем. Не хватало только, чтобы ты пошел по дорожке Мерлина. А он сам вряд ли напрямую с кем-то обсуждал свои действия, даже с Артуром, чтобы показать тебе во снах.

Моргана высвободилась из объятий Риддла.

Тот почувствовал острую досаду. Хитро подбросив важные для себя сведения, она так и не раскрыла главного! Как же это было в ее стиле!

Заставил себя лучезарно улыбнуться.

— Что ж, ведьма, я действительно поступлю так, как решу сам!

Решительным движением прижав Моргану к себе, он впился губами в ее губы. Поцелуй длился недолго, и был ни в коей мере не любящим. Риддл подчинял ее себе, властно, беспрекословно, сильно. Через несколько мгновений он отстранился и, взмахнув волшебной палочкой, громко произнес заклинание возвращения в «реальность».

* * *

Гермиона и не вспомнила бы, что наступил День весеннего равноденствия, если бы сова не доставила записку от мужа с предложением — надо сказать, более похожим на приказ — явиться в замок Певерелл. Как это было похоже на Тома! Он даже ни на миг не усомнился, что она придет. Конечно, кто откажется принять эликсир жизни!

Волшебница посмотрела время — оставался еще целый час до момента действия порт-ключа. Вновь открыв увесистую книгу, она погрузилась в таинственный мир, созданный для нее талантом Мерлина. Как же много всего было похоронено под толщей веков, забыто, преобразовано в другое или просто использовалось без понимания сути.

Мерлин! Благодаря нему волшебный мир все еще существовал! Благодаря нему в Британии не началась тотальная война против магглов.

Мерлин, великий маг, который преодолел вторую завесу, достигнув блаженства, и мог бы уйти дальше. Или же он ушел, оставив после себя лишь свой портрет и это сокровище — книгу?

Тем временем настал момент для действия портала, и волшебница прикоснулась к ржавой связке ключей.

Том не ждал ее в зале, открытом для пространственных перемещений, и Гермиона, вздохнув, направилась в подземелье замка, где и хранился Философский камень. С самого начала они с Томом договорились поставить магический замок, который открывался лишь при совместном участии создателей.

Если бы не поглотившая ее задача, то встречи с мужем оказались бы убийственным ядом для ее психики. Хотя была большая вероятность того, что вместо чужой проблемы волшебница занялась бы своей собственной — более углубленной работой с собой, на которую почему-то постоянно не хватало времени.

Том появился минутой позже жены. В ритуальной мантии, серьезный и такой красивый, что сердце сжалось от тоски и боли. Он молча кинул ей, и Гермиона ответила тем же. Их палочки соединились на замке, и тот, подчиняясь заклинанию, открылся, впуская магов в самое сердце древней обители.

Не сказав друг другу ни слова, волшебники начали ежегодный ритуал.

Том, любимый мужчина. Неужели он действительно решил уйти совсем? Она не хотела этому верить, но осознание факта душило ледяной волной.

Однако боль скоро прошла: в тот момент, когда красный порошок камня превратился в жидкость — эликсир жизни, в очередной раз утвердивший сомнительное превосходство людей над природой. Чаша прикоснулась к губам, обжигая радостью и тем неповторимым чувством целостности, которое, казалось, и открывало завесу…

Завеса… магия… Философский камень…

В этот миг Гермиона заметила, что муж неотрывно смотрит на нее. И она знала: ей вовсе не привиделось, что в его глазах горит та самая не зависящая ни от чего нега, которая всегда в данный момент толкала их в объятия друг друга.

Том. Блаженство. Завеса блаженства. Мерлин, преодолевший ее. Магия, связанная с ней…

Как же она не догадалась раньше?! Вот оно!

— Мерлин!

Нужно было проверить догадку, и срочно, иначе можно сойти с ума!

Кивнув Тому, Гермиона стремительно покинула помещение. Ее ожидала Женева.