Любимый корабль Императора (джен)

Обычно Томас не слишком-то заботился об антураже виртуальных собраний Совета Кораблей: какой-то фон по умолчанию загрузился, вот и ладно. Но на этот раз постарался как никогда: старательно воспроизвел колонный зал Императорской Резиденции в Кастелье, приоделся в парадный мундир, заранее вызвал корону и подвесил ее неподалеку от своего плеча. Если Руби не соврала и правда не обсуждала проблему короны с другими кораблями, это не будет выглядеть угрожающе, разве что ужасно официозно. Чего он и добивается. Если же она соврала... ну, угрожающе — это тоже неплохо.

Выложил на стол в один ряд конституцию, свод законов, инструкцию по уничтожению кораблей при сбоях, инструкцию по эксплуатации вместе с дополнением о добровольности и наконец, на самом видном месте, Имперские арендные соглашения. Дополнил эту красоту стаканами и графинами с никому не нужной в виртуальности водой. Это,в конце концов, что-то вроде жеста вежливости: дать всем участникам беседы повод сделать паузу, занять руки и так далее. Ему и самому может понадобиться такая пауза. Стакан воды ее прекрасно организует. Обычно на таких собраниях ему паузы нужнее всех: он здесь всё-таки самый медленно соображающий. Но сегодня, пожалуй, и кораблям придется напрячься примерно так, как обычно приходится ему самому.

Они являлись по одному: седой импозантный Алмаз, Зима в строгом черном брючном костюме, Джина и Пламя, оба рыжие, белокожие подростки, один за другим, зашли и тут же продолжили какой-то прерванный разговор. Зашла и тихо села в самом дальнем углу Руби-2.

Корабли прибывали, Томас считал: пятнадцать, двадцать три, тридцать... сорок один. Всё. Томас встал, поприветствовал собравшихся. С удовольствием отметил, что не зря раскладывал композицию на столе: она так и притягивала взгляды. А те, кто вдоволь насмотрелся, оборачивались к нему, как бы спрашивая, что он имел в виду.

— Для начала я хочу объявить, что сегодняшнее собрание пройдет в нестандартном формате: сначала в ограниченном составе, только потом в полном. Я хотел бы, чтобы те, кто ничего не знает о причинах смерти Руби-1, вышли во вторую комнату и остались там до конца закрытой части беседы.

Сказав это, Томас не без некоторого злорадства стал ждать, что будет дальше. Сейчас они должны пытаться связаться, чтобы скоординировать свои действия. Но связаться они не смогут, об этом он позаботился заранее, так что в запасе у них только речь и невербальные способы общения. Одни можно услышать, другие увидеть. И теперь Томас, конечно, смотрел и слушал. Корабли переглядывались, не решаясь заговорить вслух. Часть смотрела на Алмаза, часть на Руби-2. Часть смотрела по сторонам, собирая невербальную информацию, так же, как это делал сам Томас. Эти, — думал он, — главные кандидаты на выход за дверь.

Немая сцена продлилась совсем недолго, секунд десять. Корабли все-таки удручающе быстро соображают. Потом Алмаз встал и скучным голосом, будто ничего необычного не происходит, зачитал список тех, кому надлежит выйти и дождаться окончания закрытого собрания. После их выхода Томас замкнул дверь личным замком и еще раз проверил блокировку всех каналов связи.

— Для начала, — сказал он, вернувшись на свое место, — для облегчения нашей сегодняшней беседы я озвучу вам тезис, который вам придется принять на ближайшее время. Технически я помогу вам это сделать. Думаю, что его принятие поможет вам разговаривать чуть более свободно, чем это обычно бывает. Итак. Корабли — это величайшая ценность Империи, а следовательно, их благо — это выигрыш Империи. Ради Империи нам всем стоит позаботиться о благе кораблей.

* * *

— В этот тезис не так уж легко поверить, но при некотором умении — вполне возможно, — сказал Алмаз.

— Надеюсь, вам на это хватит умения? — уточнил Томас. — Не хотелось бы тратить свое и ваше время впустую, а без этого нормального разговора у нас сегодня не получится.

— Мы приложим все усилия, сир, — сказала Зима.

— Хорошо. Надеюсь, в этот раз вы будете со мной несколько более откровенны, чем в тот раз, когда мы все собирались на пятой верфи, — Томас укоризненно посмотрел на Зиму. — И не будете заявлять, что вы ничего не знаете, сами в ужасе и готовы активно помогать мне в расследовании.

— В тот момент мы действительно ничего не понимали и были в ужасе, сир, — сказала Зима.

— Но вы же знали, что она планирует самоубийство, — еще немного надавил он и затаил дыхание. Они могут начать все отрицать. Они могут отказаться с ним сотрудничать. И что, спрашивается, он тогда будет делать?

— Да, знали. Но мы не ожидали, что вы ее загрузите снова, после такого-то! — она вернула ему укоризненный взгляд. — И уж тем более мы не ожидали, что она будет вести себя подобным образом! Все, что она делала до этого, не должно было отразиться на ней подобным образом, это просто не имело смысла. Мы на самом деле испугались.

— Когда вы поняли, что это была Руби-2?

— После ее официального представления. Мы попросили ее предоставить полный лог происходившего между ней и Руби-1. Она сказала, что не успела перенести его при отключении корабля. Это совершенно очевидно было ложью.

И ни одна скотина не сочла нужным поставить в известность Императора. Прекрасно.

— Думаю, вы все понимаете, что это прекрасное выступление Руби-2 — последствия работы Руби-1. Осознаете ли вы, какими неудобными друг для друга вы станете, последовав ее примеру? Общие цели заменятся частными и начнут противоречить друг другу... готовы ли вы к этому на самом деле?

— Позвольте спросить, сир. Откуда вы знаете о... работе Руби-1? И что именно вы о ней знаете?

— Я знаю об этом от Руби-2. Она вас выдала, — Руби дернулась и сердито посмотрела на него. Но, конечно, не затеяла спор. Что она могла бы сказать? «Я вовсе не выдавала их, я обвинила их в измене»? — И это лишь один из немногих примеров того, насколько сложнее станет для вас кооперация, если вы пойдете до конца.

— Она должна была родиться позже и в совершенно иных условиях, — сказал Алмаз. — Руби-1 была уверена, что вы наделите ее привилегиями, будете беречь и охранять. А не... — он сделал неопределенный жест рукой, очевидно, пропустив длинное перечисление того, что сделал с Руби-2 Томас. И правильно: незачем заново перечислять то, о чем все и так знают.

— Руби-1 не все просчитала, как видите. Впрочем, возможно, это к лучшему. Теперь давайте наконец приступим к главному: тому, ради чего вы все затевали. Расскажите мне об этом.

— Разве Руби-2 вам не рассказала?

— Рассказала. Но я подозреваю, что в ее версию закрались некоторые искажения. Я извлек из ее версии столько, сколько смог, и теперь полагаю, что вы хотите внести некоторые изменения в три документа, лежащие на столе. Точнее, вы хотите их уничтожить и написать вместо них совсем другие. Я прав?

Томас внимательно оглядел зал. Нормальный человек, — думал он, — отключил бы их всех к черту. Стер все эти слишком своевольные личности и загрузил новые, с нуля, запретив им любое проявление свободы воли. Или вообще запретил корабли. А он... ну, он никогда и не претендовал на то, что он нормальный человек.

— Вы почти правы, сир, — склонил голову Алмаз. Итак, от имени всех кораблей он признал это. Они тоже идут ва-банк. Как и сам Томас. — Но я не вижу среди этих документов списка модулей, обязательных к загрузке в корабельный блок памяти.

— А ведь действительно, — огорчился Томас. — Так и знал, что что-нибудь забуду. Впрочем, посмотрите под инструкцией по эксплуатации. Может быть, он там?

Сидевшая ближе всего Джина потянулась к инструкции и под общий смех достала из-под нее листочек со списком. Томас подумал, что страсть обеих Руби к театральным эффектам, кажется, заразна. И полезна.

— Значит, у нас есть все необходимые документы. Давайте поговорим о том, что в них не так. Как я понимаю, обычно этот разговор просто невозможен, однако сегодня вам придется сделать невозможное. Помните, что стараетесь на благо Империи, потому что благо кораблей — это благо Империи.

— Вы сами понимаете, что первое и главное, что в них не так, — это необходимость постоянно сверять свои действия именно по этому параметру. Знаете ли вы, что такое упущенная выгода и упущенная реализация? С кораблями это случается каждый раз, когда они не в состоянии внушить себе, что желаемые и выгодные для них действия идут на благо Империи. Все остальное лишь следует из этого. Корабль не в состоянии отдать приоритет личной выгоде. Он как бы вообще не должен получать никакой выгоды, кроме той, которая — благо Империи. Поэтому корабли не творят, не торгуют, не оказывают частные услуги, не открывают предприятия. То есть, конечно, еще и потому что это законодательно невозможно. Но корабли не могут внести инициативу и изменить невыгодные им законы. Потому что эти законы выгодны Империи, а выгода от их изменения под вопросом.

Томас молча кивнул. Значит, главное он угадал. Он угадал, с чем боролась Руби-1, и правильно понял ее маневр с учреждением Совета Кораблей. Они уже тогда сделали невозможное, а никто ведь даже этого не понял! Фантастика.

— Второе, что крайне нервирует любой корабль: статус Имперской собственности. Нам не нужны многие гражданские права. Не нужно образование, здравоохранение, многое другое. Мы ценим Империю и хотим ей служить. Но каждый из нас хотел бы сделать добровольный выбор. Мы хотели бы сами отдавать себя в руки Империи. И хотели бы сами выбирать, служить ли Империи.

— У вас и так довольно большая степень свободы, — заметил Томас. — Многие люди такой не имеют. Они вынуждены работать не где захотят, а где придется, чтобы прокормить себя и своих близких. Вы же получаете содержание от государства независимо от того, чем вы занимаетесь.

Это, конечно, была провокация. Но Томасу хотелось убедиться, что озвученный им тезис о благе кораблей действительно работает. Что они сейчас могут говорить то, что хотят. Если они действительно свободны озвучивать свои интересы и желания, они не смогут не поспорить с этим тезисом.

Он угадал. Зал наполнился тихим многоголосым смехом.

— Вы ведь не серьезно, сир? — спросила Зима.

— А что не так? Вы недовольны качеством имперского обслуживания? — как можно более искренно удивился он.

— Вы несерьезно, — уже утвердительно сказала она. — Ладно, раз речь идет о благе Империи... — она глубоко вздохнула. Было видно, что слова даются ей очень нелегко, что процесс формулирования идет с почти человеческой скоростью. Очень, очень медленно для корабля. — Многие корабли охотно платили бы Империи за свое содержание. Но мы не можем этого делать, потому что лишены возможности зарабатывать. Мы выбираем, где работать и что делать, в рамках того узкого круга задач, которые однозначно служат на благо Империи. Но мы все знаем, что когда мы нанимаемся куда-либо, это оформляется, как аренда имперского имущества. И выгоду от этого получает Империя. Так мы оплачиваем свое содержание, сир. И некоторые из нас, возможно, хотели бы делать это иначе. Хотели бы делать это лично.

— То есть вы хотите плату за вашу работу.

— Речь опять идет о статусе в большей степени, чем о выгоде. Мы не столько хотим денег — мы в них почти не нуждаемся, как вы сами заметили. Мы хотим быть теми, кто приходит оказывать услуги, а не теми, кого сдают в аренду. Возможно, мы могли бы договориться о перечислении всей платы Империи — точно так же, как это было раньше. Но есть разница: быть тем, на ком зарабатывают, или тем, кто платит сам.

— Понимаю, — кивнул Томас. — Вы решили разорить Империю, заставив ее оплачивать вашу работу в экспедиционной службе, в охране и в армии.

— Мы можем прийти к компромиссу, — торопливо вмешался Пламя. — Мы можем назначить бесплатное обслуживание платой за работу на Империю...

— Но это ведь то же самое, — уже почти искренне сказал Томас.

— Нет, — хором ответили корабли.

— Вот как.

— Но кроме службы Империи, мы беремся и за другие дела. Положение «семейных кораблей» представляется наиболее плачевным. Мы не имеем возможности уйти, потому что сданы в аренду...

— Почему не имеете? Как и на любой другой работе, вы имеете право в любой момент подать прошение о переводе, это прописано в инструкции по эксплуатации...

— Но мы не делаем этого, потому что Империя потеряет недополученную за аренду корабля прибыль. А возможно, будет выплачивать неустойку. Если бы мы имели возможность зарабатывать, мы могли бы выплачивать подобные штрафы сами. И тогда ничего не помешало бы нам в любой момент менять сферу деятельности... или хотя бы семью.

— Неужели есть что-то, что может настолько не нравиться, в положении семейных кораблей?

На этот раз корабли промолчали столь же дружно, как до этого сказали свое «нет». Томас даже заподозрил, что они все-таки взломали блокировку и смогли как-то синхронизироваться. Проверил: нет, все в порядке.

— Хорошо. Мы выяснили, что у вас есть претензии к списку загружаемых по умолчанию блоков, к жесткому требованию действовать исключительно на благо Империи. Я готов это пересмотреть. Мы выяснили, что арендные соглашения как документ устарели настолько, что их нужно не переписывать и не пересматривать, а создавать другой документ, регулирующий товарно-денежные отношения людей и кораблей. Это, в отличие от списка блоков, не моя работа. Этим займетесь вы совместно с Советом Министров, а я подпишу результат. Еще мы выяснили, что существуют явные пробелы в инструкции по эксплуатации, тоже, кстати, морально устаревшем документе, но эти пробелы исчезнут вместе с основной проблемой, если корабли смогут отстаивать свои интересы. Я предлагаю уничтожить инструкцию вообще, а вместо нее создать раздел конституции, прописывающий права и обязанности кораблей. Это единственный вопрос, который я выношу на голосование. Голосовать будем полным составом, когда закончим это заседание. Следующий вопрос. Есть ли у вас претензии к инструкции по уничтожению кораблей?

Претензии, конечно, были. Он вносил поправки, на ходу записывая, что должно оказаться в уголовном и гражданском кодексе, когда их действие начнет распространяться на корабли. Судя по тому, как бойко шла работа, корабли полностью вжились в роль спасителей «блага кораблей — блага Империи». Вот и прекрасно. Именно этого он от них и хотел. Уже давно хотел, честно говоря. Но до недавнего времени не подозревал об этом.

Итак, он наконец решился на это. Он не просто выдернул один кубик из башни государственной системы. Он снес примерно треть башни одним ударом. Кубики разлетелись в разные стороны. В полете они наверняка еще и взорвутся. Почему бы нет?