Юность чувств (гет)

На общий завтрак с родителями и Кёко Шо не появился, и девушка невольно призадумалась. Или он еще спит после вчерашнего, или уже ушел… А ведь планировала поговорить. Поколебавшись, она все же собрала на поднос завтрак для парня и направилась к его комнате. Если он еще спит, разбудит, все равно уже десятый час. Если же ушел, то, по крайней мере, будет это знать.

На стук в дверь никто не отозвался, и Кёко чуть огорченно вздохнула. Неужели ушел, да так, что никто не заметил? Она еще раз постучала и невольно отпрянула, когда дверная перегородка рывком сдвинулась в сторону.

Какое-то время Шо молча разглядывал растерявшуюся девушку, затем перевел взгляд на поднос, и Кёко рискнула заговорить.

— Завтрак, Шо-чан, — она робко улыбнулась, приподнимая поднос в руках.

— Я просил? — с вызовом поинтересовался парень, заставляя ее замереть, лихорадочно пытаясь понять, в каком он настроении.

— Нет, я просто хочу позаботиться о тебе, — справившись с мыслями, Кёко снова робко улыбнулась. — Ты против?

Шо скривился и все же сделал шаг в сторону, открывая проход в комнату.

Пройдя, девушка опустила поднос на стол, покосилась на смятую постель и обернулась к парню:

— Шо-чан, хочешь, я уберу у тебя?

— Что ты лезешь куда не надо? — он прошел к столу, сел и взял палочки.

— Почему «куда не надо»?..

— Это у тебя спросить надо, — он криво усмехнулся и отправил в рот кусочек тамагояки.

Кёко, опустившись напротив, растерянно смотрела на любимого. О чем он?

— Что? — не выдержав ее взгляда, Шо демонстративно отложил палочки и облокотился на стол. — Почему ты мне не сказала, что этот придурок умеет играть на рояле?

Пренебрежительно-грубый тон неожиданно резанул по сердцу, заставляя выпрямиться и сжать руки в кулаки под столом.

— Во-первых, он не придурок, во-вторых, я не знала. Никто не знал.

— Ты что, защищаешь его? — недобро прищурился парень.

— Да, — голос не дрогнул, и Кёко твердо встретила потемневший взгляд. — Потому что ты в своей гордыни относишься к Янки совершенно необъективно.

— А ты не офигела, а? — он яростно сверкнул глазами, выпрямляясь. — Переметнулась на сторону врага и теперь…

— Янки тебе не враг! — перебила она не менее яростно. — Ты что, не видишь, что вы совершенно разные?! И у вас разные интересы!

— Да ты что?! А это что?! — Шо махнул рукой на экран монитора, и девушка, присмотревшись, разглядела замершее на паузе видео с рождественского бала. То самое.

— С чего ты взял, что Янки играл для тебя?! — она гневно глянула на парня. — Не думаешь, что у него были совершенно иные причины, чтобы вот так засветиться перед всеми?

— Я даже знаю какие! — зло отозвался он. — Меня унизить!

— Ты не центр его вселенной! — Кёко ударила ладонью по столу, подаваясь вперед. — Пойми ты это!

— Я лишь понимаю, что ты уже на его стороне! — Шо оттолкнул от себя тарелку и поднялся. — Что, втюрилась в него?

— Да… да как ты вообще..! — возмущение перехватило горло. — Ты вообще думаешь, что говоришь?!

— Зачем думать? Я вижу, — он криво усмехнулся, и девушка подхватилась на ноги от ожесточенного выражения его лица и от пришедшей невероятной мысли.

— Шо-чан, ты что… ревнуешь меня?

Несколько мгновений парень изумленно смотрел на нее, а затем расхохотался:

— Ты что себе вообразила? — он покрутил пальцем у виска. — Совсем сдурела?

Кёко словно окатило холодом, к которому добавилась болезненная обида.

— По-твоему, я не достойна ревности?

— Ревнуют красивых, ясно? — Шо прошел к компьютеру и сел в кресло перед ним. — Ярких, выделяющихся, которые лучшие во всем.

Внутри образовалась знакомая уже пустота, такая же, как три недели назад, когда она впервые услышала жестокую правду.

Яркая, выдающаяся, красивая? Так вот какой у него идеал…

— А… если бы я была такой, — слова давались с трудом, пришлось даже кашлянуть, чтобы тугой комок отчаянья упал вниз, в душу, — как ты описываешь, ты бы ревновал меня?

Он оглянулся через плечо, смерил девушку выразительным взглядом и отвернулся.

Ясно.

Запал, с которым она спорила и защищала Янки, и решимость все выяснить растворились без следа в какой-то обреченной грусти.

— Я… оставлю тарелки, вдруг покушаешь потом…

Шо не ответил, закрывая вкладки браузера и открывая новые, и Кёко тихо вышла из комнаты.

Вот и весь ответ на все ее вопросы. Будь она самой-самой, он бы ревновал, любил и думал о ней, а не о борьбе с кем-то другим…

Но если можно стать лучшей в учебе, то как стать лучшей во всем?

 

До Нового года время пролетело как-то быстро и незаметно. Хлопоты по рёкану и помощь Фуве-сан с покупками плавно перетекали в созвоны с подругами. А когда Ошино скинул ссылку на общий чат в одной из социальных сетей, где были все шестеро, то свободное время вечерами оказалось занятым перепиской с шутками, обсуждениями и планами. И Кёко была искренне благодарна друзьям, понимая, что без них она бы сошла с ума, зацикливаясь на чувствах, которые оказались не нужны любимому человеку.

Новое сообщение, о котором тихим «дзиньком» сообщил телефон, заставило Кёко отвлечься от печальных мыслей и вернуться в чат.

«Девчонки, вы же на Новый год придете в кимоно? Правда? Правда?»

Ну кто бы сомневался, что такой вопрос задаст именно Кагурадзаки-кун…

«Кстати, где встречаемся? У какого храма?»

«Предлагаю где-нибудь в центре, чтобы всем было одинаково добираться до него»

Девушка невольно согласилась с предложением Рэй и застрочила свое сообщение.

«Давайте в Китано-тэнмангу*, это будет удобно всем, а некоторым даже необходимо ))»

«Банни-чан, ты на кого намекаешь?»

«Она намекает на тебя, Ода. Ты же меньше всех набрал баллов на экзаменах»

Она хихикнула, глядя на возмущенный смайлик Кагурадзаки в ответ на сообщение Янки.

«Согласна с Кёко-чан, Китано-тэнмангу отличный вариант. Во сколько встречаемся? В десять будет удобно?»

«Да»

«Вполне»

«Мне удобно»

«Согласен»

Кёко улыбнулась и отписалась.

«В десять отличный вариант»

Как раз успеет поздравить тетю и дядю с наступившим Новым годом. И… Шо-чана.

А ведь могли бы вместе с ним сходить в храм… встретиться с остальными… хотя, какая встреча, если с одной стороны «придурок», а с другой «канарейка».

Новая мысль заставила сникнуть и закусить губу — а если бы Шо-чан потребовал от нее больше не общаться с Янки? Она бы не смогла выполнить его просьбу, потому что… это Корн. Ее друг. Ее защитник и помощник. Как можно выбирать между любовью и дружбой?! Нельзя, никак нельзя!

Она вздохнула, рассеянно следя за перепиской в чате.

Хорошо, что Шо-чан такого не потребовал. Корн вон, ничего ж не говорит такого… Да, обзывает канарейкой, но ведь не ставит никаких условий. Потому что знает, как Шо-чан важен ей. Помнит и знает.

«Девчонки, так вы не сказали, придете в кимоно или нет»

«Может, тебе еще сакэ и собу принести, а?»

«А ты уже научилась готовить собу?»

«Нобунага, я точно пообещаю в храме больше никогда тебя не подкармливать тем, что мы с Кёко-чан готовим в клубе!»

«Обещай, главное, чтобы Банни-чан не пообещала»

При виде ответа от Оды девушка невольно рассмеялась, позабыв обо всем.

«Проглот!»

«Я растущий организм, между прочим»

«Тебе дай волю — ты до пенсии будешь растущим организмом»

«Давайте оставим в покое Оду и его аппетит с организмом и уточним все — встречаемся в десять утра первого числа у входа в Китано-тэнмангу, все верно?»

Вот за что стоит уважать Ошино-куна, так за его серьезность и организованность. Нет, Кёко подозревала, что Хизури тоже мог бы быть и серьезным и организованным даже больше, но ведь не хочет… Неверленд простаивает, да?

Впрочем, слабости друга совсем не повод разрывать дружбу. Так что да, Янки — а не Корн — несерьезный, хитрый и самоуверенный павлин.

Подтвердив свое согласие на встречу, она сунула смартфон в карман кофты и поднялась.

— Отличный выбор для посещения, — улыбнулась Фува-сан, когда ее в зоне отдыха нашла Кёко и попросила разрешения посетить первого числа храм с подругами. — Я когда-то тоже с одноклассницами ходила туда молиться за хорошую учебу. А Шо-чан пойдет с вами?

— Сомневаюсь, — девушка опустила взгляд — напоминание о ссоре и неприятном откровении разбудили грусть. — Похоже, ему неинтересно…

Женщина тяжело вздохнула и погладила Кёко по плечу:

— Это пока. Кенджи-сан как-то говорил, что тоже не любил в юности ходить в храм, мол, пережитки старых обычаев. А потом вон, двадцать с лишним лет, как поженились, не пропускает ни одной возможности. Так что не переживай. Кстати, надо подобрать тебе красивое кимоно. Идем, посмотрим, что тебе подойдет.

 

Она в последний раз взглянула на себя в зеркало и выдохнула.

Среди кимоно, которые предложила ей Фува-сан, Кёко выбрала темно-серое фурисодэ**, по которому распускались алые маки и гвоздики, а над ними порхали золотистые и алые бабочки. На черном оби, выбранном женщиной, ярким шелком трех цветов были вышиты фениксы и цветы.

Какую-то сложную прическу девушка не стала делать, просто собрала пряди спереди и заколола их бабочкой, которая идеально вписалась в общий вид. Фува-сан, помогавшая одеваться, лишь всплеснула руками:

— Ой как замечательно все вышло! Не забудь передать мои поздравления своим подругам.

— Я помню, тетя, — Кёко обернулась к ней, радостно улыбнулась и решительно выдохнула. — Я пошла.

Первые шаги дались немного натужно, но одернув себя, Кёко выпрямилась, напомнила, что на ней кимоно, а значит, шаг мельче, плечи назад, равновесие на подушечках стопы…

На улице была небольшая оттепель с солнцем, и девушка даже порадовалась, что не стала брать у тети меховую накидку. Кимоно толстое, шелковое, под низ надет дзюбан, на ногах теплые носочки под дзори — не замерзнет.

У ворот храма она была без пятнадцати десять, но никого знакомого не увидела. Решив не мешать другим людям проходить, Кёко отошла чуть в сторону и с наслаждением подставила лицо солнечным лучам.

Первый день нового года. Рано утром она вместе с четой Фува и присоединившимся зевающим Шо поела собы, поздравила всех с праздником, протянула открытки взрослым и с поклоном приняла от них отошидама* * *

. Шо, забрав такой же конвертик, тут же открыл его, пересчитал деньги и поднялся:

— Я досыпать. Всех с Новым годом.

И даже не глянул на нее…

— Кёко-чан?

Она повернула голову и улыбнулась Ватаджибе:

— Рэй-чан, с Новым годом!

— С Новым годом, — Рэй улыбнулась в ответ, разглядывая ее. — Какая ты красивая.

— Ты тоже, — Кёко с восторгом кивнула — кимоно, в котором пришла ее подруга, словно переливалось под солнцем всеми оттенками лазурного, а журавли и цветы будто плыли в отраженном небе. Темные волосы были забраны в высокую прическу, заколотую изысканными кандзаси, среди которых поблескивал знакомый гребень. — Ты прямо как дама со средневекового гобелена!

— Ну ты скажешь… — Ватаджиба неожиданно смущенно фыркнула, проводя рукой по подолу кимоно. — Это бабушкино, семейная реликвия, так сказать.

— Девочки! — к ним подлетела Сугита, и Кёко чуть не захихикала — подруга тоже оказалась в кимоно темно-сливового цвета, с нежно-розовыми цветами. — Блин, мы что, сговорились?! Все трое в кимоно! Кагурадзаки будет счастлив.

— Нет, Рина-чан, просто так положено, — Рэй сделала серьезное лицо и поклонилась. — С Новым годом, Сугита-сан.

— С Новым годом, — чуть виновато отозвалась Рина, но затем все же рассмеялась. — Я так рада вас видеть! Кёко, ты просто красавица!

— Мы все красавицы, — строго отозвалась Могами и заулыбалась вместе с подругами. — Тетя говорит, что кимоно превращает любую обычную девушку в Орихимэ-ками, ткущую летние звезды.

— Поэтично.

Обернувшись, девушки обнаружили рядом с собой Хизури, который задумчиво разглядывал их.

— С Новым годом, Янки. Ты один?

— Пока да, — парень пожал плечами. — Не замерзните в одних кимоно?

— Только потому, что ты все же иностранец, я прощу тебе этот вопрос, — назидательно проговорила Сугита. — Хотя сколько ты живешь в Японии?

— Жить-то живет, но кимоно же ни разу не надевал, — вступилась за Куона Кёко. — Поэтому не знает, насколько плотный шелк может согревать.

— Благодарю, одзё-сан, — он с церемонным видом поклонился и тепло улыбнулся. — Теперь я понимаю, чего так Ода переживал насчет ваших кимоно. Вы все выглядите очень изысканно.

— Мы старались, — переглянувшись с Кёко и Риной, серьезно ответила Рэй, но Могами видела сдерживаемую улыбку в ее глазах. — Вот только мы уже здесь, ты уже здесь, а где же Ошино-кун и Кагурадзаки-кун? Уже десять, — она сверилась с маленькими часиками на своем запястье.

— Сделаю выговор, — согласно кивнул Янки. — Когда появятся. А мужчины, получается, не надевают кимоно на Новый год?

— На Новый год нет. Сейчас, как правило, только на свадьбу или на праздник совершеннолетия* * *

, во второй понедельник января, — Рина прищурилась, глядя на парня. — А ведь тебе надо будет присутствовать…

— С чего это? — он настороженно покосился на нее.

— Так тебе ж двадцать будет, разве нет?

— Вообще-то, у меня не в январе день рождения…

— Уже лет десять засчитываются все, кто родился в период с первого апреля предыдущего года по первое апреля текущего, — Ватаджиба поддержала подругу. — Когда у тебя день рождения?

— Я американец, — фыркнул Хизури, — а у нас совершеннолетие в двадцать один.

— Сейчас ты в Японии, — Кёко решительно дернула его за рукав куртки, вынуждая глянуть на себя. В зеленых глазах было странное выражение, но она лишь упрямо нахмурилась. — И сам говорил, что у тебя двойное гражданство.

— Ты что, так хочешь увидеть меня в кимоно?! — парень выгнул бровь, но даже ироничная усмешка не сбила Кёко с цели:

— Да, хочу.

— Еще как хотим! — Сугита толкнула локтем Ватаджибу. — А ты против?

— Представь себе, — огрызнулся Янки. — Я не самурай!

Нет, ну вообще ни в какие ворота! Как говорится, приехал в Рим, поступай как римлянин!

Кёко вздохнула, ухватила его за руку и немного оттащила в сторону.

Минуту они сверлили друг друга выразительными взглядами, затем Хизури приподнял брови в немом вопросе.

— Я приготовлю подарок, — девушка постаралась улыбнуться максимально обезоруживающе. — И вообще, это нечестно — ты дарил мне подарки на дни рождения, а я ни разу еще.

— Подарку придется ждать, — гримаса на мгновение исказила красивое лицо, но Кёко уже видела, что он сдается.

— До какого числа? — деловито поинтересовалась она.

— До десятого февраля, — выдохнул парень. — Все теперь?

— Нет. Сам сможешь надеть кимоно? — Кёко пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы не рассмеяться при виде изумленно округлившихся глаз Куона.

— Ты… — изумление ушло из его взгляда, и девушка мгновенно насторожилась, — хочешь помочь мне одеться?

Нет, может, скажи он это спокойно, она бы согласилась, но… но… но эта хитрющая, лукавая улыбка заставляла подозревать двойной, а то и тройной смысл его вопроса!

Так, Кёко, спокойно, спокойно!!! И не краснеть!

— Могу посоветовать хорошую мастерскую! — поспешно парировала она. — Там и кимоно по твоей фигуре подгонят и помогут одеться!

— Пффф… — Янки с разочарованным видом выпрямился, но закончить не успел — появились Ошино и Кагурадзаки, который с первой секунды восхищенно охнул и выхватил телефон:

— Девчонки, вы такие классные!

Кёко вновь ухватила Хизури за локоть, заставляя обернуться к ней.

— Ты так и не сказал, пойдешь на церемонию совершеннолетия?

— Ты издеваешься?! — возмущенным шепотом поинтересовался он, склоняясь. — Как ты меня представляешь в кимоно, а?

— Прекрасно, — ничтоже сумняшеся ответила она. — Ты будешь прекрасно смотреться.

— Разве что рядом с тобой, чтобы все внимание отвлекала именно ты! — парень легонько ткнул пальцем ей в лоб и выпрямился. Правда, тут же снова согнулся по требовательному дерганью рукава. — Ну что?!

— Хочешь, я даже подберу цвета под твое имя?

— Цвета чего? Похоронного венка?

— Бака! Кимоно, конечно!

— Нет.

— И подарок за мной.

— Ты его уже пообещала на день рождения.

— Так это само собой, — согласно кивнула Кёко и улыбнулась на взгляд Янки. — А этот будет именно на совершеннолетие.

— Нет.

— Не заставляй меня прибегать к крайним мерам, — его упрямство начало уже раздражать.

— А вот это уже интересно, — он развернулся к ней и прищурился. — И что за оружие массового поражения ты обещаешь применить? Шантаж? Угрозы? Слезы?

Ах вот как он думает о ней?

Девушка разжала пальцы, выпуская рукав куртки, и выпрямилась:

— В таком случае, делай что хочешь. Я просто… думала, что… — к ним развернулся Ода с телефоном, и она постаралась улыбнуться, чтобы на фото не было видно обиды во взгляде.

— Думала что? — тихо проговорил Куон, когда Кагурадзаки, наснимав с десяток фото, позвал всех на лестницу храма.

— Что это была бы память… — память о дружбе, о том, что он рад был бы видеть ее в важные дни своей жизни. Хотя, наверное, это не важное для него событие..?

Невольно вспомнился его рассказ про музыкальные уроки и то, чем все закончилось.

Верно. Он не терпит насилия над собой, не переносит, когда заставляют… А она стала настаивать…

— Память для нас?

Кёко лишь виновато кивнула, поднимаясь по ступенькам:

— Да. Прости, я не подумала, что для такого нужно желание с обеих сторон, а не только чисто мое… Так что, забудь про этот разговор, хорошо?

Хизури вздохнул:

— Ладно.

— И не обижайся, пожалуйста…

— И не собирался, — он покосился на нее и чуть улыбнулся. — Пошли догонять, а то вон куда уже ускакали остальные.

Улыбка успокоила и немного расслабила. Действительно не сердится, да и по глазам видно сразу.

Так что, все нормально. Хорошо, что она смогла остановиться вовремя и не поссориться в первый же день нового года. Хватит и той ссоры с Шо-чаном, которая перешла из старого года…

— Кстати, а как это канарейка тебя отпустила с нами в храм? Неужели не обижался, что оставила его одного в такой день?

Девушка мрачно покосилась на иронично прищурившегося Хизури — все, пришел в себя, да? Включил режим павлина?

— Мы поссорились, — она вновь глянула на ступеньки, по которым поднималась. Молчание рядом заставило повернуть голову и встретить недоверчивый взгляд. — Ну вот так, поссорились. Он со мной не разговаривает.

— Дай догадаюсь — это из-за бала? Вернее, из-за меня?

Кёко лишь кивнула и невольно затаила дыхание от предчувствия чего-то нехорошего. Он же сейчас не станет ставить ультиматумы?..

— Мда, — Куон хмыкнул, — как и говорил — в голове одни песни. Канарейка и есть.

— У него просто слишком большое само…

— Самомнение, ага.

— Самолюбие! — возмущенно поправила девушка. — Как и у тебя, между прочим! Да-да, и не смотри так!

— Ты бы ему так сказала, а не мне, — фыркнул он.

— А я и сказала… — она сникла, вспоминая ссору. — Что он не центр твоей вселенной и что он в своей гордыне видит все лишь с одной стороны…

— И что он сказал на это? — помолчав, странным тоном поинтересовался Куон.

— Что я тебя защищаю, переметнулась на сторону врага и влюбилась в тебя.

— Ой дураааак… — он даже хлопнул себя по лбу. — Слушай, это даже не канарейка, это что-то типа…

— Не надо, — хмуро оборвала его девушка. — Он человек. И может допускать ошибки. Как и мы все.

— Ну-ну, — скептично протянул Янки. — Ты тоже допустила какую-то ошибку? Какую?

Какую-какую…

— Не поговорила с ним раньше, — она глянула на него. — Понимаешь, если бы я раньше ему указала на все недостатки, он бы мог быть другим, верно? Хотя, может, еще не поздно?

— По-моему, в его случае это уже диагноз, — парень чуть презрительно покривил уголком рта, и Кёко нахмурилась:

— Не говори так. Человеку всегда надо давать шанс понять и осознать. Иначе… иначе бы я никогда тебе не поверила после бала. Вбила бы себе в голову все свои обиды и не слушала твои слова. Что тогда было бы?

Вздохнув, он пожал плечами:

— Ничего не было бы. Мы пришли.

Оглядевшись, девушка поняла, что за разговорами не заметила, как поднялась к верхним воротам, за которыми открывался храмовый двор, заполненный людьми. Друзья махали им от лавки с амулетами.

Ладно, выкинет пока все из головы, в конце концов богов надо просить с чистой душой и ясными мыслями, а не думая о том, что рассорилась с любимым и чуть не обидела друга.

Купив амулеты себе и Шо, Кёко вместе с друзьями и подругами дошла до самого храма и остановилась перед колоколом.

Что загадать? Она прикрыла глаза и сосредоточилась. Надо ведь коротко и просто, а хочется так многого и всем! Что ж, в таком случае…

Дернув за веревку, девушка позвонила, хлопнула два раза в ладоши и поклонилась.

Пусть все близкие и знакомые будут счастливы, здоровы и добьются успеха в делах.

— Ну что, куда дальше? — Ода, первым сбежав по лестнице, обернулся с улыбкой к остальным.

— Предлагаю засесть где-нибудь и перекусить, — Куон спустился следом. — В тепле, желательно, а то наши девушки простынут.

— Не простынем, — Кёко аккуратно спускалась по ступенькам — в дзори особо не побегаешь по крутой каменной лестнице. — Уже говорили, что настоящие кимоно теплые.

— И что, это помешает тебе посидеть в теплом кафе?

— Нет, — она спрыгнула с последней ступеньки, облегченно улыбнулась и тут же с подозрением сдвинула брови при виде хитрой улыбки парня. — Что?

— Банни-чан, — ласково протянул он. — Ну вот настоящая прям.

— Бака! — девушка насупилась. — Вернее — Янки!

— Я самый, — невозмутимо закивал Хизури. — Так куда идем?

 

Домой Кёко вернулась после обеда и сразу занесла в общую комнату маленький тортик. Фува-сан обернулась от телевизора:

— С возвращением. Как прогулялись?

— Отлично, — девушка заулыбалась и поклонилась Кенджи-сану. — С наступившим Новым годом! Вот, угощение.

— Кёко-чан, не обязательно было, — женщина развернулась к столу. — Дорогой же, наверное…

— Мы встретили одноклассников в храме, и они нас с девочками угостили, — вернее, это была идея Кагурадзаки «отблагодарить девушек в кимоно», его поддержали Хизури и Ошино и в итоге…

— Какие молодцы, — Яёй-сан довольно улыбнулась и поднялась. — Идем, помогу тебе раздеться и потом поставим чай.

Переодевшись и отдав Фуве-сан кимоно и оби, Кёко поспешила на кухню, старательно пряча свое сожаление. Ведь идя домой, после такого замечательного дня, она снова набралась решимости поговорить с Шо, уже спокойно, дать ему понять, что любит его, будет поддерживать… Да и очень хотелось помириться, чтобы эта ссора не висела тяжелым грузом на душе.

Если подумать, это первая ссора с Шо-чаном. Собственная обида от его слов давно забылась, но осталось жестокое молчание, терзавшее душу.

Может, она слова неправильно подобрала? Может, надо было мягче? Да, он задел ее друга, но…

Ей вдруг стало не по себе от этого «но».

Это что получается, она готова пожертвовать дружбой ради любви или нелюбви?

Девушка нахмурилась, затем сжала губы в плотную линию.

Никогда. Иначе будет презирать себя до конца жизни за подобное предательство и малодушие!

Корн — ее друг. Верный, добрый и надежный.

Шо-чан — ее любовь. Важная, единственная.

И если… Нет, никаких «если»! Она постарается их примирить! Даст понять Шо-чану, что ревновать ее просто глупо!..

Ревновать? Чтобы ревновать, любить надо. А Шо-чан…

Она сникла, прикусила губу, чтобы сдержать подступающую обиду, затем выдохнула и выпрямилась, беря поднос с чаем.

… не смотрит на нее как на девушку.

 

Остаток вечера Кёко провела в своей комнате, занимаясь рукоделием и поглядывая в чат друзей. Фотографии, скинутые Кагурадзаки, уже были рассмотрены и оценены, в уговорах Янки согласиться на церемонию совершеннолетия в кимоно она не участвовала, памятуя о разговоре в храме и его расслабленной улыбке…

Стук в дверь заставил поднять голову, но ответить или спросить девушка не успела — на пороге появился Шо.

— Шо-чан!.. — она неверяще выдохнула, подхватываясь с татами и ощущая, как ее обдает горячая волна радости и волнения. — Ты… что-то хотел?

Пришел! Сам… судя по лицу, доволен…

— Ну, я же обещал подарок на твой день рождения, — он протянул коробочку. — Вот.

Подарок?! Он ей подарок?!

Подрагивающими пальцами Кёко сорвала обертку.

— Это диск с концерта, — пожал плечами Шо на ее изумленный взгляд. — Ты говорила, что тебе, типа, не надо, но я подумал, что ты все равно будешь рада…

— Буду! Очень! — она отчаянно закивала, не сдерживая счастливой улыбки. — Спасибо, Шо-чан! Это замечательный подарок!

— Ну, я рад, — он внезапно выдохнул, словно от облегчения, и немного горделиво улыбнулся. — Я там тебе надпись сделал на диске.

— Спасибо, — растроганно выдохнула девушка и бережно открыла коробочку. На диске достаточно аккуратно было выведено черным маркером «С днем рождения и Новым Годом». — Спасибо, Шо-чан…

— Пожалуйста, — Шо развернулся к двери, и Кёко подалась к нему, желая хоть немного продлить минуты общения:

— А… ты был с друзьями?

— Ага, — он обернулся. — Сходили в караоке, посидели.

— А я в храме до обеда была… — она прикусила губу и решилась. — Шо-чан, не обижайся за тот разговор… Просто…

— Да не, в чем-то ты права, — парень внезапно хмыкнул и пожал плечами. — Ну, помнишь, ты говорила про провокации? — Кёко лишь кивнула, онемевшая от того, как спокойно рассуждает всегда вспыльчивый Шо. — Ну вот. А если Янки пытается меня провоцировать, значит, — он довольно усмехнулся, — боится меня и того, насколько быстро я становлюсь знаменитым. Знаешь, сколько тираж этого диска? Восемь тысяч. Представляешь?! — его глаза возбужденно сверкнули. — Восемь тысяч! Это значит, что большая часть уйдет в свободную продажу по торговым центрам! Здорово, да?

— Очень! — она с волнением кивнула. — Просто невероятно здорово!

— Вооот, — Шо выдохнул и вскинул голову. — Еще немного, и Янки будет кусать локти, когда я стану самым известным и популярным парнем в школе.

А вот тут можно было бы поспорить, чуть не ляпнула Кёко, но вовремя прикусила язык. Нет, пока Шо-чан так расслаблен и доволен, не будет портить ему настроение…

— Так что, забей на разговор, — он махнул рукой и вышел из комнаты.

Нет, она с удовольствием забудет про ту ссору, главное, чтобы и он не вспоминал…

Она прикусила губу и глянула на диск в руках.

Итак, что имеем?

Они помирились — и это так замечательно, что не передать словами!

Два — Шо-чан поздравил ее с днем рождения и Новым Годом. И чем — диском, который она бы очень хотела иметь у себя. Да, тогда она отказалась от диска, но в то время ей было очень плохо… Зато сейчас можно заслушать его до дыр!

Третье — Шо-чан делает успехи. Тираж восемь тысяч это очень, очень круто! Неужели боги за хорошее ее поведение начали исполнять ее желание прямо с первого дня нового года? Ками-сама, спасибо, спасибо!

И четвертое — Шо-чан обещает не поддаваться на провокации. И это тоже замечательно, вот только, зная личность провокатора, можно биться об заклад, что Янки так просто не оставит Шо-чана. Пусть сам же и говорит, что ему все равно!..

Значит, теперь ее выход. Еще раз поговорит с Янки и снова попросит не задирать Шо-чана. В конце концов, это очень важно для нее, а Янки теперь ее друг! Должен же понять, верно?

Облегченно вздохнув от принятого решения, Кёко с улыбкой погладила коробочку диска и в порыве чувств прижала ее к груди.

Ее подарок от Шо-чана… Можно сказать, первый настоящий, осознанный… И если только представить, что для него он тоже имеет значение, как и для нее… Знак..? Да, знак. И поэтому у нее теперь еще один пункт в планах — поговорить с подругами и спросить, как ей стать самой красивой девушкой!

---

* Китано-тэнмангу — храм в Киото, в который по обычаю приходят школьники и студенты помолиться за хорошую успеваемость.

**фурисодэ — кимоно определенного покроя (с длинными рукавами), которое можно надевать только юным и незамужним девушкам. Под него обычно надевают дзюбан — хлопковую нижнюю одежду в виде кофты и штанов или в виде длинной рубахи. Оби — широкий пояс, который повязывается поверх кимоно. Дзори — обувь специально под кимоно. Кандзаси — украшения в прическу.

* * *

отошидама — конвертик-поздравление с деньгами, который дарят старшие члены семьи младшим в Новый год.

* * *

день/праздник совершеннолетия — церемония, проводимая с 2000 года во второй понедельник января. В Японии совершеннолетие наступает в 20 лет, поэтому в день совершеннолетия в храмы или другие заранее объявленные общественные места приходят парни и девушки, которым или уже исполнилось 20 лет после первого апреля предыдущего года или исполнится 20 лет до первого апреля текущего года. Девушки приходят в кимоно, парни надевают или кимоно или строгие классические костюмы. Их поздравляют местные власти, проводятся торжественные мероприятия.