Излом (джен)

«Сыновья» были на полюсе уже через два часа.

Асока первой вышла из корабля, едва трап коснулся земли, поправила висевшую поперек груди винтовку. Костяшки на ее пальцах были сбиты, запястья перебинтованы — явно выбивала злость, пока ждала новостей. Вейдер знал, что бесилась она не из страха. Он бы поставил на то, что просто не могла с собой поладить.

Ничего, с ним так тоже бывало. Перебесится.

— Берите управление, выстраивайте структуру, — Вейдер пихнул в руки Белека две деки: одну с доступами к базе и другую личную Банкира, которую нашли на его корабле. — Считайте моей благодарностью за помощь.

Можно было, конечно, развалить всю организацию, но люди бы остались без работы и уже через неделю нашли такую же. Проще возглавить, чем разогнать.

— А ты?

— Обеспечу вам легализацию.

Он и так шел к этому слишком долго. Его не было на Корусканте месяц, но теперь, когда друзья Асоки отомщены, хватит уж тратить время. Селосил дал «Сыновьям» достаточно принципов, чтобы они сумели достойно справиться с планетой.

Асока нагнала его на корабле.

— Я лечу с тобой, — она села в кресло второго пилота, бросила на пол винтовку, вбила на карте координаты Шорибаса. Столица загорелась синей точкой на голограмме планеты.

— Я не вернусь.

— Догадываюсь.

Вейдер пересекся с ней взглядом. У нее в глазах застыл лед: она все решила, все отсекла для себя, на чем-то остановилась. Знать бы еще, что выбрала.

Перед самым вылетом зашел Кес и привел за собой Гик и мохнатого, имя которого бесконечно вылетало у Вейдера из головы. Стали провожать, Вейдер не вслушивался в их сентименты. Кес крепко его обнял, грузно стукнул по спине протезом и, прощаясь, пожелал больше не подставлять спину. Потом скосил глаза на Асоку, но промолчал. Вспомнился тот его взгляд в первую ночь, когда он был готов вылететь ради нее на самоубийство.

— Алек и Гик счастливы? — спросил Вейдер у Асоки, когда они поднялись в небо.

Та глядела широко распахнутыми глазами за горизонт, алое солнце светилось углями в ее зрачках.

— Да.

Это было хорошо. Он знал их недостаточно близко, чтобы представить, чем может отблагодарить. Паспорт мохнатому и пригласительный в академию СИБ для Гик были неплохими вариантами.

— У Кеса есть любимая женщина, — Асока мотнула плечом, смотрела в другую сторону от Вейдера. — Дара, проститутка из Шорибаса. Это все, что знаю. Он не хотел, чтобы кто-то в это лез — сам понимаешь, как отреагировали бы парни. Скорее всего, на Кессель он попал из-за нее.

— Если я вмешаюсь, едва ли он будет рад.

— Но ты же все равно вмешаешься, — усмехнулась Асока. — И после того, как остынет, он останется благодарен.

Вейдер хмыкнул. Они летели на корабле Банкира: тут наверняка в системе была целая сокровищница чужих секретов. Вейдер выровнял нос корабля по курсу, подключил автопилот и залез в компьютер яхты, смахнул на экран данные. Полчаса искал нужные, пока не нашел контракт на старую сделку, заключенную еще пять лет назад. Банкир выступал на ней гарантом, третьей стороной, чья смерть ничего не решала. Контракт был заключен между Нальгарадо Тавирамом и Дарой Демар, где последняя обязалась на семнадцать лет поступить в распоряжение первого взамен лечения сына — Арада Демара, по отцу — Мараса.

— Это даже не его сын… — вполголоса пробормотал Вейдер, одна за одной перелистывая страницы.

— Какого криффа Кес забыл на Корусканте? — Асока нахмурилась, подперла кулаком подбородок. — Проще же было грабануть кого-то здесь! Нашли бы деньги на лечение, чтобы выкупить и Дару, и ребенка из кабалы…

Вейдер еще раз пробежался глазами по пунктам договора, по графе взаимных обязанностей, нашел отступные, нашел расписанный план лечения: сначала операция, потом по инъекции каждый год, чтобы скорректировать состояние и направить реабилитацию.

— Никто бы ему ничего за кредиты не продал. Чтобы получить это лекарство, нужно пройти очередь. Чтобы пройти очередь, нужно иметь очень хорошие отношения с главой комитета квот.

— Он бы нашел деньги!

— У него бы не приняли деньги без связей, Асока, — приходилось все объяснять, как ребенку. — Республика ушла, забудь. Мы в Империи, комитет — на Корусканте. За коррупцию сейчас светит не пять лет, а казнь. Ради «никто и звать никак» никто не стал бы так рисковать.

— Поэтому он хотел просто выкрасть эти криффовы инъекции, — выплюнула Асока, откинувшись назад на кресло. Прониклась, похоже, каково это — быть бессильной.

— Поэтому и хотел.

— Сделаешь? — она повернула к нему голову, подтянула ногу к груди.

— Сделаю.

В конце концов, это было меньшее, чем он мог отблагодарить.

— А почему губернатор? — внезапно спросила Асока. — Почему не силовое внушение, почему не прямая связь с центром? Ты ведь мог вернуться в Империю быстрее, у тебя ведь наверняка остались контакты. Ты же мог поступить проще.

Да, он мог бы — бросить и ее, и ее группу, как только появилась возможность.

— А ты бы хотела, чтобы я поступил проще?

«Сыновья» в этом варианте скорее всего погибли бы все, кто раньше, кто позже. Она, возможно, выжила бы. Возможно. Если бы захотела. «Если» и сделало этот вариант неприемлемым.

— Нет.

— Ну вот тебе ответ. А что до губернатора… — Вейдер усмехнулся сквозь сжатые губы, крепче сжал руль. — Хочу всех встряхнуть. Пусть там, наверху, помнят, что я всегда возвращаюсь. И как именно.

Асока подняла вторую ногу на кресло, обхватила руками колени. Отвернулась от него к экрану, уставилась на небосклон. Не моргала — смотрела, будто в последний раз. Провожала алые облака, прощалась с недолгим домом.

В Шорибас прибыли, когда солнце уже клонилось к закату.

Старый город, статный и строгий. Вся архитектура монументальная, раскидистые деревья над домами, шершавая побелка стен. Крыши купольные и прямые, пирамидальные башни, геометрия теней в изгибах.

В центральную цитадель вошли с парадного входа. Никто не останавливал — внешность у Вейдера и без костюма была приметная, он оставил за спиной достаточно следов, чтобы разошлись слухи. Секретарь в приемной встретила его замершим взглядом, каким добыча встречает змею, на автомате связалась с начальником и получила разрешение их пропустить.

Открылась дверь.

За дверью в кресле напротив сидел губернатор. Они встретились с ним глазами, и он поднялся, когда Вейдер и Асока вошли внутрь.

— Давно не было тех, кто осмеливался бросить вызов Лоренцо, — сказал он вместо приветствия.

— Все когда-нибудь заканчивается, и ваше бездействие в том числе. Теперь все изменится — потому что это вовсе не смена хозяина. Хозяин вам должен быть один: Империя.

Губернатор побледнел. У Вейдера не было желания ни разговаривать с ним, ни играть в дипломатию.

— Свяжите меня с СИБ, у меня есть к ним разговор.