Betrayed (гет)

Когда солнечный свет проник в комнату сквозь окно, Дэвид открыл глаза. И хотя лег он поздно, все равно чувствовал себя отдохнувшим, ему никогда не требовался долгий сон. Он, лежал неподвижно, наслаждаясь теплом постели и думая о том, что необходимо сделать в этот день. Нужно поподробнее поговорить с Амелией насчет удочерения, узнать, как действуют подобные законы в волшебном мире. По-видимому, следует увидеться с юристом и изменить завещание. Дэвид поморщился, поняв, что завещание надо менять в любом случае, ведь со смертью Кэтрин все изменилось. Они назвали главными наследниками друг друга и лишь потом детей.

«Почему я решил иметь раздельные банковские счета?» – удивлялся Дэвид. Теперь ему придется пройти через дополнительное испытание, по закону требуя все капиталы Кэтрин. Об этом не хотелось думать и тем более делать. Вздыхая, он вспомнил – Кэтрин никогда этого не хотела, именно он настаивал на ее «независимости» и непосягательстве на собственность. Теперь это выглядело глупо.

Движение справа прервало его размышления, стоило ему вспомнить предыдущую ночь. После того, как Амелия ушла, а Майкл вернулся в комнаты, дети легли спать. Майкл быстро уснул у него на коленях, а он и Кортни обсудили множество вещей. Дэвид объяснил ей, как Альбус объяснил случившееся, и они обсуждали, как будут жить без Кэтрин. Обоим этот разговор причинял душевные муки, но это было и своеобразное очищение. По-видимому, Кортни тоже уснула на его кровати.

Воспоминания о смерти жены вернули всю боль и одиночество. Дэвид не хотел оставаться один этой ночью и поэтому просто разрешил детям остаться в его постели. Он смотрел на Майкла справа от себя и на Кортни слева. Они были такими умиротворенными во сне и казались такими невинными и беззащитными. И не скажешь, как они все запутались.

Разговор с Кортни показал, как та не уверена в своем месте в жизни. Как она волновалась, правильно ли поступила, раскрыв правду и подставив под удар учителей. Дэвид мало что мог посоветовать, но, как оказалось, ей просто требовалось выговориться. Он думал – довольно глупо, что он не мог ничего сказать по этому поводу, и это при том, что правда о нем была разглашена. Дети уснули, а Дэвид еще долго размышлял над всем этим.

По большей части он думал о том, что случилось на последней неделе. Дэвид не мог сдержать слез горя, которые снова текли по щекам, но, к своему удивлению, больше не чувствовал безнадежности, владевшей им прежде. Он решил, что лучше всего быть рядом с детьми, даже если это и означает остаться в Хогвартсе.

Он вспомнил о событиях пятнадцатилетней давности, обо всем, о горе и боли, которые он непрестанно испытывал последние десять лет. Открыться Кэтрин оказалось самым трудным. Научиться чувствовать, испытывать гнев, ненависть и страх было трудно. Но оно того стоило. Он действительно был счастлив. Как помнил Дэвид, впервые он был счастлив и удовлетворен своим местом в мире.

Оглядываясь назад, Дэвид понимал, что «счастье» длилось недолго. Скрытая тревога появилась, когда у Кортни появились первые проявления магии. Он похоронил ее, не обращал на тревогу внимание, и был счастлив, особенно вспоминая, какой до этого была его жизнь.

Дэвид не планировал пересматривать свои отношения с волшебным миром, поскольку это могло разрушить его счастье и безопасность, то, чего у него прежде никогда не было, и он не хотел рисковать, особенно ради тех, кто этого не заслуживал.

Он вздохнул, осознав, что думает о том же, что и предыдущую ночь. Дэвид еще не решил, что должен делать, но стал задавать себе вопросы.

Могу ли я еще быть счастливым, настолько отличаясь от них, если стану частью волшебного мира?

И сразу же понял, что нет, не сможет. Он не мог даже думать о возможности вновь войти в волшебный мир даже в отдаленном будущем. Что же ему делать? Его эмоции бушевали внутри, отвращение, испытываемое по отношению к волшебному миру, соединялось с болью от потери Кэтрин и приходило в противоречие со страстным желанием поддержать своих детей. Его семью.

Поджав губы, он решил, что не будет пытаться решить эту проблему сейчас и осторожно освободился от двух теплых тел, чтобы приготовиться к новому дню.

К тому времени, когда Кортни и Майкл проснулись, Дэвид уже оделся, поел и сидел в главной комнате. Они радостно поприветствовали его, затем Кортни отправилась в Большой Зал, а Дэвид сообщил завтракающему Майклу, что тот проведет весь день со своими бабушкой и дедушкой, пока его папа займется делами.

Когда сын оделся и приготовился, они вдвоем отправились к главному входу школы, чтобы пройти в Хогсмид. Майкл радостно поприветствовал портреты и засмеялся, когда доспехи поприветствовали его.

Однако когда они подошли к входу, двери Большого Зала распахнулись, и оттуда, безумно озираясь, выбежала Амелия. Девочка почти столкнулась с ними, но остановилась, едва не сбив при этом Майкла. Дэвид протянул руку, чтобы успокоить ее, пока Амелия переводила дыхание.

– Дэвид! Пришли люди из министерства и только что забрали Кортни, чтобы свидетельствовать в суде сегодня! Они забрали ее через портал.

Глаза Дэвида от удивления широко распахнулись, а затем им овладел гнев. Как они посмели!

– Кто?! – рявкнул он.

– Обвинитель от министерства, тот, кто отвечает за наказание директора и всех других.

– Всех других? Что ты имеешь в виду? С каких это пор директора судят?

Амелия поняла, что они с Кортни забыли рассказать о происшествии, свидетелями которого стали в коридоре. Она быстро поведала его об аресте директора и потом сообщила, что обнаружила за завтраком – Гермиона и Сириус тоже арестованы. Дэвид Дэвид понял, что Рон, Фред и Джордж также арестованы, и их всех будут судить в это же время.

И министерство осмелилось заставить одиннадцатилетнюю девочку стать их главным свидетелем.

Дэвид быстро решил, что делать.

– Амелия, отправишься со мной в министерство? – тихо спросил он.

Девочка быстро кивнула.

Дэвид обернулся, подхватил на руки Майкла, игравшего в коридоре с кошкой.

– Сначала мы оставим Майкла у дедушки и бабушки, потом отправимся в министерство. Добраться до Тэйлоров займет некоторое время, и я не уверен, помню ли, где расположено министерство. А ты знаешь?

– Да, я должна появляться там с директором каждый год. Нужно убедиться, что документы по поводу моего летнего местопребывания готовы».

– Ну что ж, тогда отправимся в Хогсмид и купим портал. Я не рискну перемещаться с вами двоими, поскольку не делал этого более десяти лет и никогда особо не умел этого.

Амелия кивнула, и все трое вышли из замка. Быстро шагая по тропинке к деревне, Дэвид отчаянно размышлял, что ради всего святого он будет делать, когда попадет в министерство.

Добыть портал в Хогсмиде оказалось довольно просто, хотя несколько минут Дэвид прикидывал, какой портал будет ближе к Тейлорам. Он купил также второй портал для себя и Амелии, стремясь попасть как можно ближе к министерству (покупка порталов непосредственно в министерство была строго запрещена, они были доступны только служащим).

Они вышли из магазина, и Дэвид велел Майклу положить руку на чашку, Амелия сделала это автоматически. Затем Дэвид почувствовал неприятное ощущение перемещения и сказал «Яркость»

Все трое закружились в вихре цвета и довольно неаккуратно приземлились в «Совиной почте», расположенной в нескольких милях от дома Тейлоров. Дэвид скосил глаза и вздрогнул, когда почувствовал, что на него что-то давит. Амелия постанывала и потирала локоть, ушибленный о стену. Майкл спрыгнул с того места приземления – с Дэвида – и взволнованно спросил:

– Можно еще раз так сделать?

Дэвид изумленно с секунду смотрел на него, пока Амелия пыталась подавить смех. Вставая на ноги, Дэвид просто ответил сыну:

– Не сейчас.

Бросив чашку в корзину с этикеткой «использованные порталы» тройка вышла.

Дэвид поймал такси и назвал адрес Тейлоров. Во время поездки он подумал, что необходимо было кое-что объяснить, чтобы они поняли, что его жизнь, а также их жизни и жизни их внуков вскоре сильно изменятся. Дэвид качнул головой и с раздражением подумал: «Конечно, все наши жизни сильно изменятся, Кэтрин умерла!» Вновь перехватило дыхание, и он на мгновение почувствовал, что сейчас расплачется. Вместо этого Дэвид заставил себя обдумать, как сообщить Тейлорам о волшебном мире, так как раньше он полностью отверг идею Кэтрин, рассказать им.

Такси подъехало к дому, Дэвид расплатился и повел Амелию и Майкла к двери. Казалось, Амелия не хочет входить, возможно, чувствуя себя не на своем месте, что, как подумал Дэвид, было совершенно естественно.

Дверь открылась еще до того, как они дошли до нее, на пороге стояла мать Кэтрин, и Майкл пробежал последние метры, навстречу объятиям бабушки. Дэвид подошел и поцеловал ту в щеку.

– Рейчел, я надеюсь, вы не против, что мы приехали вот так приехали. Мне необходимо позаботиться о делах. Не приглядите за Майклом в течение дня?

– Конечно, Дэвид, не беспокойся, – сказала она, проводя их в прихожую, смущенно окинув взглядом Амелию.

– Извини, Амелия, это Рейчел, моя теща. Рейчел, это Амелия, моя кузина. То, чем я собираюсь заняться сегодня, касается ее и ее семьи.

Глаза Рейчел расширились от удивления. Она знала, что Дэвид не общался с родственниками, Кэтрин рассказала ей все, что знала о разрыве мужа с тетей и кузеном.

Тем не менее, сейчас это не важно:

– Амелия, рада познакомиться. Садитесь, пожалуйста. Дэвид, я бы хотела поговорить с тобой на кухне.

Дэвид кивнул и пошел за пожилой женщиной на кухню.

– Дэвид, как ты, Дэвид? – мягко спросила она, усаживая зятя. Он сел и пробежал пальцами по волосам.

– Честно говоря, я даже не знаю. Столько всего произошло, столько мыслей в голове. Мне приходится нести ответственность, постоянно появляется что-то новое, – он на мгновение прикрыл глаза и затем продолжил, глядя на нее, его глаза наполнились слезами. – Я скучаю по ней. Я так скучаю по ней. Она – большая часть меня, Рейчел. Она была… была…

Он замолчал и вытер лицо.

Рейчел слабо улыбнулась и взяла руку Дэвида в свои. Тот глубоко вдохнул, обретая контроль над эмоциями, и затем задал тот же вопрос:

– Как вы?

– Справляюсь. Стараюсь занять себя. Джексон за эти дни уже четыре раза подстриг лужайку. Говорят, ни один родитель не должен хоронить ребенка. Теперь я знаю, это правда, так больно. Джексон и я собираемся изменить завещание, чтобы Кортни и Майкл получили наследство Кэтрин. Это… очень трудно думать об этом.

Дэвид понимающе кивнул, вспомнив собственные мысли этим утром.

– Вы не против, если я приеду на ужин сегодня вечером, и мы обсудим некоторые вопросы?

Рейчел качнула головой и встала, спрашивая:

– Не хочешь выпить?

– Нет, спасибо. Нам с Амелией еще следует посетить официальное учреждение. Я не знаю, сколько это займет времени, поэтому могу вернуться поздно.

Рейчел понимающе кивнула. Дэвид зашел в гостиную, чтобы обнять на прощание сына, забрать Амелию и отправиться в Министерство.

Молча прошли несколько кварталов. В парке, за маленькой группой деревьев в парке Дэвид вынул второй портал. Оба схватились за него, и он нервно произнес: «Минута».

Стоило ему почувствовать неприятно-знакомое ощущение от перемещения, он снова задумался, что, черт возьми, он собирается делать в Министерстве.

Амелия и Дэвид приземлились – на этот раз стоя – в ближайшей к телефонной будке Министерства аллее. Когда они оказались в будке, Дэвид в ужасе посмотрел на телефон:

– Я не помню, знал ли когда-нибудь его номер. Кажется, я вообще ни разу не использовал этот вход.

Амелия взяла трубку и набрала 6-2-4-4-2, что, как запоздало понял Дэвид, означало М-А-G-I-K.

Когда голос спросил, как их зовут и по какому делу они пришли, он ответил:

– Дэвид Барнс и Амелия Морган, некоторые законные обязательства.

Появились бирки с их именами. Они надели их и, выслушав напоминание о том, что палочки должны быть проверены, опустились к входу в Министерство.

Дэвид заколебался, раздумывая, что ему делать со своей палочкой – стоит или не показывать ее. В конце концов, решив, что раз он не знает, есть ли способ определить непроверенную палочку, лучше показать, чтобы не явиться причиной задержки.

Палочку Амелии проверила равнодушная ведьма-охранница. Затем Дэвид предъявил свою, очень надеясь, что определить, кому эта палочка принадлежала невозможно. Ведьма положила ее на весы и прочитала с пергамента: «Одиннадцать дюймов, перо феникса, находится в использовании тридцать лет?» Дэвид коротко кивнул, нервно оглядываясь и забирая свою палочку из протянутой руки.

Дэвид быстро подощел к столу с надписью «Информация» и спросил у молодого волшебника, где можно найти Министра Магии.

– На данный момент Министр находится в зале суда номер десять. Там сейчас состоится суд, входить нельзя, поэтому вы не сможете поговорить с ним. Я советую договориться о встрече с его секретарем на Первом Уровне.

Волшебник сказал все это, не поднимая глаз от газеты, был занят чтением статьи, как заметил Дэвид, посвященной аресту Альбуса Дамблдора. Отвернувшись и отойдя на некоторое расстояние, Дэвид осторожно поинтересовался у проходящего мимо служащего, как добраться до Зала Суда номер десять и предложил Амелии следовать за ним к лифтам.

Спуск проходил в напряженном молчании.

Двери лифта с шумом открылись в тихом коридоре.

* * *

Кортни снова взволнованно вздохнула, пока помощник Министра монотонно бубнил, объясняя, чего от нее ожидают. Как она должна действовать, что говорить, и что произойдет, когда ее введут в зал суда. Сейчас девочка сидела в маленькой комнате вне десятого зала суда, ожидая, что ее вызовут для дачи показаний. Кортни опустила голову на руки, женщина застонала, тогда девочка подняла глаза.

– Ты хоть что-нибудь слышала? – раздраженно сказала женщина.

Кортни виновато посмотрела на нее. Женщина встала и вышла из комнаты, через секунду вернувшись с самим Министром, пробормотала несколько слов, но Кортни их расслышать не смогла. Перси Уизли кивнул и перед тем, как повернуться к юристу и сказать несколько слов, взглянул на девочку. Та покинула комнату, оставив Перси наедине с Кортни.

Перси несколько секунд оценивающе глядел на Кортни, а затем ровным голосом начал:

– Мисс Барнс, мне сообщили, что вы не выразили желания сотрудничать с нами в расследовании этого дела. В ваших интересах помочь нам. Мы лишь стараемся следовать законам.

Кортни нервно сглотнула. Она не могла понять, почему в ее интересах помогать им, но знала, что не сможет убедить их, что знает, кто может.

– Где мой отец?

– Твой отец еще в Хогвартсе. Какое отношение он имеет к этому? Тебе просто нужно дать показания и ты вернешься к отцу в Хогвартс еще до того, как он узнает, что тебя нет в замке.

– Вы даже не сказали ему, что забираете меня? Может, я немного знаю о законах, но видела их достаточно, чтобы понять – вы не можете требовать от меня никаких показаний, не уведомив моего попечителя!

Перси покровительственно посмотрел на нее:

– Возможно в мире магглов именно так, но это другой мир, мисс Барнс. Ваш отец не может понимать сложностей волшебного мира, и поэтому нам не требуется его информировать. Директор заменяет твоих родителей, пока ты в волшебном мире и он уже знает, что ты здесь.

Кортни раскрыла рот. Она не могла поверить, что Перси действительно сказал это. Предрассудки магглов никогда не были так ясны ей, но услышать такое из уст самого высокопоставленного человека в волшебном мире… Это просто напугало ее.

Затем улыбка скользнула по ее лицу, так как она поняла, что Перси Уизли не является самым высокопоставленным человеком в волшебном мире. Девочка покачала головой. Она знала, что отец очень рассердится, обнаружив, что ее забрали в суд без его разрешения. Суд на самом деле ничего не значил, поскольку что ее отец мог делать все, что хотел. Министра ждет очень большой сюрприз.

Перси в смущении смотрел на улыбку одиннадцатилетней девочки. Взглянув на часы, он увидел, что необходимо вернуться в зал суда к началу заседания, открыл дверь и жестом велел кому-то войти. На пороге появилась женщина с ярко-рыжими волосами. Министр неодобрительно взглянул на нее, и та смутилась, после чего ее волосы приняли более естественный каштановый цвет. Кортни разилась – такого таланта она никогда прежде не видела.

Когда Министр покинул комнату, женщина направилась к Кортни и протянула руку.

– Свидетель Кортни Барнс, мое имя Тонкс. Я – Аврор, и Перси велел составить тебе компанию.

Кортни была удивлена бьющей через край веселостью женщины (та была старше ее отца), но все же протянула руку для рукопожатия. Тонкс села напротив Кортни и сказала, поддерживая разговор:

– Итак, ты, я слышала, доставила Министру кое-какие неприятности.

Кортни пожала плечами, ее охранница снова вскочила.

По-видимому, Тонкс почувствовала скованность девочки и рассмеялась:

– О, не беспокойся, меня послали не для того, чтобы выведать информацию или что-то в этом роде. Я просто стараюсь поддержать разговор.

Кортни слегка расслабилась и сказала:

– Меня он не волнует.

– Кто? Министр?

Девочка кивнула.

– И меня тоже, хотя он мой начальник. Что за человек арестовывает троих из своих братьев, когда дело одно из самых смехотворных? Но разве Перси прислушивается к доводам? Конечно, нет. Когда дело идет о самозащите, Перси такой же, как Фадж, – Тонкс подмигнула и заметила. – Возможно мне не следовало этого говорить.

Кортни засмеялась.

– Вам не нравятся законы, ограничивающие информацию о войне?

Тонкс твердо качнула головой.

– Так почему вы ничего не делаете? – спросила Кортни.

– Я пыталась все шесть лет, что была членом Визенгамота. Каждый год я старалась добиться отмены этих законов, но это не имело значения. Как бы сильно меня вначале не поддерживали, по той или другой причине все оставалось на своих местах.

– Вы – член Визенгамота? Вы будете на сегодняшнем суде?

– Нет. Мне пришлось взять самоотвод, потому что Сириус – мой кузен. Конечно, по какой-то причине этот закон не распространяется на Перси, – женщина завращала глазами.

Кортни удивленно посмотрела на нее:

– И все-таки вы Аврор? И вы поклялись защищать эти законы и систему правосудия, когда, кажется, в ней нет никакого правосудия или честности?

Тонкс пожала плечами:

– Я была Аврором во время войны и осталась в корпусе после победы. Вот так все обстоит.

Кортни потерла виски, у нее начинала болеть голова. Девочка уже была готова вцепиться в Тонкс, заявляя об опасности самодовольства, когда дверь открылась и им сообщили – Кортни вызывают в зал заседаний.

Минутой позже Кортни с некоторыми другими волшебниками сидела в одной стороне зала, а обвиняемые находились в середине комнаты. Все смотрели на них.

Альбус Дамблдор выглядел совершенно спокойным. Один из близнецов Уизли спал, все остальные сильно нервничали. Сириус был погружен в раздумья, беспокойно пробегая пальцами по волосам. Рон и Гермиона, казалось, тихо спорят. Другой близнец Уизли преувеличенно внимательно изучал пол.

Кортни оглядела комнату. Визенгамот помещался ярусами справа от нее, а слева около входа сидели члены семей и друзья обвиняемых. Она увидела среди них профессора Снейпа, и нескольких человек из семьи Уизли. Кортни подозревала, что профессору МакГонагалл пришлось остаться в школе.

Стук молотка утихомирил говоривших и привлек внимание к Министру.

– Слушание дела от девятого января, – начал Перси, и сидевшая справа женщина с пером справа принялась писать, – о множественном нарушении Акта об Информации и Безопасности 2006 Альбусом Персивалем Вулфриком Брайаном Дамблдором, Рональдом Билиусом Уизли, Гермионой Грейнджер Уизли, Фредериком Кристофером Уизли, Джорджем Малколмом Уизли и Сириусом Архимедом Блэком.

Допрос проводят Перси Игнатиус Уизли, министр Магии, Сьюзан Тиффани Боунс, глава Магического исполнительного органа; Драко Люциус Малфой, представитель совета министерства о регуляции информации; Мейнард Проктор, представитель Международной Конфедерации Волшебников. Секретарь суда – Мариетта Энджкомб Смит.

Свидетель защиты… – Перси умолк, глядя на обвиняемых.

Заговорил профессор Дамблдор:

– Мы не нуждаемся в других свидетелях и сами будем свидетельствовать.

Под решительным взглядом Дамблдора Перси неловко прокашлялся и быстро заключил:

– Очень хорошо. Начинаем.

– Альбус Дамблдор, вы осведомлены о содержании Акта об информации и безопасности от 2006 года?

– Да.

– Вы осведомлены о функциях Совета Регуляции Информации Министерства?

– Да.

– Вы знали, что пятого января этого года мисс Кортни Барнс собирается предать гласности запрещенную информацию?

– Да.

– И вы все-таки разрешили ей сделать устную презентацию? – вмешался Драко Малфой.

– Да.

– Значит, вы намеренно допустили распространение запрещенной информации среди большой группы людей? – пренебрежительно добавил Перси.

– Да.

На лице Драко Малфоя появилась отвратительная самодовольная ухмылка и он снова прервал допрос, на сей раз обращаясь к Кортни:

– Мисс Барнс, запрещенную информацию вам предоставил кто-то из присутствующих?

Кортни некоторое время смотрела на него, а затем, усмехнувшись, спросила:

– Не могли бы вы сказать, какая именно информация запретна, чтобы я знала, что именно мне предоставили в нарушение закона?

Среди членов Визенгамота послышались смешки, Драко сильно нахмурился.

– Мисс Барнс, кто-либо из обвиняемых каким-либо образом предоставил вам информацию о Гарри Потере, которую вы не смогли найти в библиотеке? – уточнил он, враждебно поглядывая на членов суда.

Кортни осторожно обдумала ответ:

– Они предоставили мне информацию, отсутствующую в библиотеке, но это я я уже знала.

Драко, выглядевший так, словно, готов вот-вот проорать победный клич при ее признании, сердито бросил:

– Кто предоставил вам эту информацию?

У Кортни не имела возможности ответить, поскольку Перси, казалось, был полон желания вмешаться и не дать ей сказать, что источником информации был сам Гарри Поттер.

– Это не важно, откуда она появилась. Дело в том, что эти люди намеренно разрешили мисс Барнс разгласить запрещенную информацию. Также они не сообщили, что ранее кто-то неофициально предоставил ей ее, что является нарушением Приложения Б Акта об Информации и Безопасности».

Драко бросил на Перси сердитый взгляд, когда тот прервал его, он на самом деле хотел знать, кто располагал информацией, которую Кортни собиралась сообщить на презентации. Не важно, он выяснит это позже и тихо позаботится об информаторе. Он не мог себе позволить, чтобы хоть что-то просочилось. Он позволит этим дуракам самим утопить себя, а затем позаботится о маленькой грязнокровке. Старый дурак Дамблдор даже не защищает себя, практически определяя свою судьбу и судьбу тех, кто рядом с ним. Казалось, он ведет их на поводке. Драко посмотрел на шестерых обвиняемых. Жена-грязнокровка Уизли, казалось, знает, что задумал Дамблдор, она выглядит вполне удовлетворенной словами Директора, в то время как остальные нервно поглядывали друг на друга, пока директор не делал никакой попытки защитить себя или свои действия. Не было даже лицемерного Гриффиндорского объяснения, что он поступил «правильно». На мгновение Драко забеспокоился, что дело развалится, это было слишкомлегко, но тут же отбросил эту мысль, заметив, что даже Гермиона забеспокоилась, когда Перси продолжил свой допрос.

– Как долго вы знаете, что мисс Барнс владеет запрещенной информацией?

Альбус подумал некоторое время и ответил:

– С Хэллоуина.

– То есть вы знали, что она владеет совершенно секретной информацией Министерства уже в течение двух месяцев, и не сообщили об этом властям?

– Верно», – согласился Дамблдор, его глаза безумно сверкнули, что несколько смутило Министра. Тот подумал, что, возможно, старик впал в маразм. Решив, дело именно в этом, Перси обратился с тем же вопросом к Сириусу Блэку.

Сириус нервно облизнул губы и ответил:

– Я знал с середины сентября.

Драко почти фыркнул. Представлялось, что Блэк считал себя выше всех законов, касающихся информации о Гарри Потере.

– А почему вы не сообщили соответствующим властям?

Лицо Сириуса приняло отстраненное выражение, которое было более уместно для подростка:

– Я не хотел. Кортни получила ее абсолютно легально, я лишь хотел помочь в ее стремлении узнать правду. Я даже снабдил ее копиями Ежедневного пророка, относящимися к делу, – вызывающе закончил он.

Драко почти засмеялся от удовольствия. Становилось все лучше и лучше. Выражение его лица после речи Сириуса стало отвратительным и он прошипел:

– И вы не испытываете никаких угрызений совести, никакого стыда за такое вопиющее нарушение закона?

Сириус мгновение помолчал, раздумывая над вопросом, и твердым голосом голосом ответил:

– Мне стыдно, но только потому, что я не нарушил эти глупые законы шестнадцать лет назад. Они – самое очевидное проявление нашей слабохарактерности, кажется, процветающей в магическом обществе, – теперь его тон стал едким. – Никто из нас не заслуживает того, что Гарри сделал, победив Волдеморта, и меньше всего я. Но будь я проклят, если я позволю, чтобы его память вновь осквернялась по желанию трусов из Министерства, которые намеренно загнали себя в тиски богатства, но еще трусливее Пожирателей Смерти.

По залу пронеслись вздохи, лицо Перси сделалось пунцово-красным, а лицо Драко –болезненно-белым. Он торжественно пообещал в другой раз отомстить Сириусу за эти слова, но сейчас смаковал мысль, что теперь ничто не cможет спасти этих идиотов.

– Министр, – спокойно сказал Драко, – Я считаю, мы услышали достаточно и можем вынести приговор.

Перси отметил слова Драко и поинтересовался у обоих следователям, будут ли у них вопросы. Те отказались, и Перси обратился к шестерке, сидящей перед ним. Теперь он был совершенно уверен в приговоре, который собирался вынести.

* * *

Амелия наблюдала за явно неуверенным Дэвидом, со страхом глядящим на лестницу. Тем не менее, на ее глазах, решительное выражение появилось на его лице. В чем бы оно не заключалось, Дэвид только что принял решение. Расправив плечи, он устремился вниз по лестнице, ведущей к дверям десятого Зала Суда, Амелия последовала за ним.

Двое Авроров-охранников – мужчина и женщина – стояли в дверях. Они, казалось, сплетничали, пока не обратили внимание на Дэвида и тут же замолчали.

Через секунду Дэвид заговорил.

– Извините, мне необходимо войти в этот зал.

– Сожалею, сэр, но в эту комнату никому нельзя входить без дополнительных инструкций Министра, – скучающе ответил мужчина, словно он повторял эту фразу уже множество раз.

Дэвид посмотрел на женщину, которая, казалось, молча соглашалась с напарником. Он, прищурившись, мгновение смотрел на нее, потом его глаза расширились при узнавании:

– Нимфадора Тонкс? – спросил он.

Женщина немедленно нахмурилась, но кивнула.

– Я вас знаю? – спросила она, глядя пристально на него.

Мужчина-аврор завращал глазами:

– Это неважно, вы двое можете встретиться в другое время и в другом месте. А теперь убирайтесь отсюда, до того как у всех у нас будут неприятности.

Выражение лица Дэвида стало холодным:

– Я сожалею. Позвольте представиться, Дэвид Барнс. Моя дочь сейчас на попечении вашего Министра, и я намереваюсь выяснить, почему вы имеете наглость вызвать ее в качестве свидетеля и даже не считаете нужным проинформировать ее отца?

Тонкс была удивлена. Она только что говорила с Кортни, и могла видеть сходство между ней и отцом.

– Сожалею, сэр, вам придется позже урегулировать это с офисом Магического исполнительного органа. Я не могу позволить вам пройти.

Дэвид нахмурился и посмотрел на Тонкс, которая, казалось, боролась с собой. У него действительно было право быть там. Она раздумывала некоторое время, пока не отбросила осторожность. В любом случае кого волнует, что говорит Перси? Тонкс неожиданно ярко улыбнулась Дэвиду.

– Конечно вам нужно войти, мистер Барнс. Заходите, – и она открыла ему дверь, до того, пока ее напарник осознал, что именно она сказала. Затем Тонкс торопливо затолкнула Дэвида и Амелию внутрь, сопровождая их сама, и закрыла за собой дверь, быстро прошептав закрывающее заклинание, чтобы нейтрализовать любой возможный поступок напарника.

Казалось, никто не заметил их вторжения. А когда они услышали слова Сириуса, стало ясно почему. Тонкс вздрогнула от его резких, но справедливых слов. Сириус, казалось, глубже и глубже топил себя в этом деле.

Дэвид слушал слова Сириуса с большим удовлетворением. Эти слова должны были быть сказаны, и сейчас его не волновало даже то, что их сказал Сириус. Он с большим удовольствием наблюдал реакцию Перси и Драко. Дэвид удивился, когда Амелия рассказала ему, что Драко Малфой тоже привлечен к делу, он был уверен, что тот должен был сидеть в тюрьме, но Амелия кратко объяснила, что конкретных доказательств никогда не было.

Ну хорошо, я могу предоставить их. Он думал, и мстительная радость росла в нем. Взгляд Дэвида перемещался от двух покрасневших мужчин к другим членам собравшегося Визенгамота. Он был удивлен, увидев двух других, которых знал, как Пожирателей Смерти.

Судебное заседание, как бы не так! Дэвид думал, что эти люди были достаточно глупы, раз не смогли поймать Пожирателей Смерти и позволили им свободно находиться в своем обществе, не особенно беспокоясь, что те могут сделать с миром его дочери.

В конце концов, он кое-что понял. Он обещал себе там, на лестнице, он обеспечит Кортни длительную безопасность и счастье, что чего бы это не стоило, даже если это означает обнаружить себя. Дэвид отчаянно надеялся, что до этого не дойдет, но также отчетливо понимал, что это напрасная надежда. Он осознал, что сделает это, ему придется сделать первый шаг, чтобы изменить положение вещей, потому что Дамблдор и компания находились в отчаянном положении.

Всегда я. Почему всегда я? Он в отчаянии задавал этот вопрос всем богам, которые могли его слышать.

Тем не менее, ответ пришел от него самого.

Потому что ты – Гарри Поттер, и ты это сделаешь. И ради Кортни и Майкла. Дэвид не мог отрицать справедливость этого, и он втайне удивлялся той маленькой частице, которая добавила в конце и ради себя.

Дэвид понял, что впервые за многие годы сознательно думал о Дэвиде Барнсе и Гарри Потере как об одном человеке.

Он обратил внимание, когда Перси громко призвал собравшийся Визенгамот к голосованию, обвиняя или оправдывая шестерых, имевших хотя бы зерно мужества, в конце концов, бросить вызов законам и постараться изменить общество. Дэвид только что обнаружил, что не может ненавидеть их за то, кем они были. Когда он впервые узнал их, то понял, что не может ненавидеть их, пока знает, что они делают для его дочери. Это давно следовало сделать, но сейчас он мог быть честным с самим собой и понимать, что во всем этом деле он тоже небезупречен. Он дал им слишком легко забыть.

Он, наконец, понял, что сказал Кортни всего несколько дней назад. Он не может больше прятаться от того, кем он является. Правда должна восторжествовать. Просто, являясь волшебником, он несет ответственность перед обществом. Дэвид знает это и сделает все от него зависящее, чтобы ради своей семьи изменить магическое сообщество.

Он слышал, как Перси провозгласил большинство, скорее как единогласно, считающее обвиняемых виновными. Затем Министр сказал:

– Закон предусматривает объявление вне закона, а не стандартное наказание за подобное преступление, поэтому осужденные будут заключены в темницу здесь, в Министерстве, до тех пор, пока Высокий Совет Визенгамота не определит справедливое наказание.

Справедливое наказание? Дэвид фыркнул, когда он наблюдал, как Авроры подходят к Гермионе, Рону, Фреду, Джорджу, Альбусу и Сириусу, а Визенгамот начал выходить шеренгой.

Настало время действовать.

Сириус, несмотря на свое яркое выступление, был в тот момент довольно сильно напуган. Азкабан сильно повлиял на него, а теперь перед ним опять замаячила перспектива, о которой он не подумал – заключение в Азкабане.

Умом он понимал, что тюрьма сильно изменилась, и дементоры больше ее не охраняют. Тем не менее, это не уменьшило страх повторного заключения. Прошлой ночью в камере Министерства он уговаривал себя, что все будет хорошо, что утром он покинет эту камеру.

Однако, теперь перспектива выйти на свободу казалась довольно туманной. Страх быстро победил здравый смысл, стоило ему услышать официальное заявление Перси об обсуждении их наказания.

Альбус, казалось, читал его мысли, так как положил руку ему на плечо и пробормотал несколько успокоительных слов. Сириус несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и привести в порядок свои мысли. Его занятие прервал резкий голос, исходящий откуда-то от двери.

* * *

Рон, Фред и Джордж столпились в напряженной тишине, никто не говорил, все молча поддерживали друг друга. Они знали, что все может обернуться очень плохо. Для начала Фред и Джордж будут уволены из Магического Департамента. Работу Рона ждала примерно такая же перспектива, его команда не захочет человека, обвиненного в разглашении секретов Министерства. Самый молодой из Уизли оглядывался в поисках жены и своих двух коллег. Все трое, без сомнения, будут уволены из Хогвартса.

Рон на некоторое время засомневался в своем благоразумии. Так сильно рисковать из-за ошибки одиннадцатилетней девочки. Но быстро понял, что делает это не для Кортни, а для Гарри. Едва поддержав план рассказать правду, он почувствовал ранее неощутимое бремя. Его больше не интересовало, что говорил закон. Его решение было извинением за шестнадцать лет, за щит, за которым можно спрятаться. Но он нарушил закон, и теперь Рон снова испытывал страх от того, что случилось с его лучшим другом.

Рон тряхнул головой, пытаясь остановить мысли, роящиеся в голове. Он видел Авроров, подходящих к ним, и мысленно приготовился к отправке в темницу Министерства. Он снова думал, что это может действительно плохо кончиться. Их всех могут отправить в тюрьму неизвестно на сколько. Он почувствовал укол страха, когда отметил, что он и его жена будут наказаны одинаково. Что случится с детьми? Умом, конечно, он понимал, его родители или родители Гермионы или кто-нибудь из родственников с удовольствием позаботится о них. Но не в этом дело. Это были его дети. Он заслуживал быть частью их жизни, а не провести свои лучшие годы в тюрьме! Если бы он совершил серьезное преступление, конечно, ему пришлось бы отправиться в тюрьму, но это? Он жертвовал своей свободой ради закона, который не имел смысла?

Рон Уизли разозлился и был уже готов подойти к Перси, когда кто-то заговорил.

Дэвид достаточно наслушался. Теперь пора действовать.

– Вы не перестаете удивлять меня, – он говорил достаточно громко, чтобы его слышали все собравшиеся, несмотря на движение и разговоры. – Это правительство снова и снова доказывает, что состоит из некомпетентных дураков, больше заинтересованных в набивании своих карманов и личном удобстве, чем в благосостоянии людей, которым, как предполагается, они служат. И все вы вызываете у меня почти такое же презрение, разрешая управлять вами и позволяя коррупции распространяться подобно чуме, потому что это не затрагивает вас персонально или потому, что вы получаете от этого выгоду, – он сделал паузу и затем сказал то, что, как он знал, оскорбит их гордых обладателей. – Вы хуже, чем магглы или правительство этой планеты. По крайней мере, в маггловском мире есть подобие борьбы против упадка, а вы позволяете себе гнить в нем.

Мертвая тишина последовала за словами, все взгляды устремились к Дэвиду, и он выступил вперед, чтобы его увидели все. Он посмотрел прямо на Перси и сказал в том же тоне:

– Представьте мое удивление этим утром, когда я услышал, что мою дочь забрали люди из Министерства, и никто не позаботился сказать об этом мне, ее отцу.

Перси посмотрел на стоящего перед ним человека в смущении перед его абсолютной уверенностью и самоуверенной позицией. Этот человек не должен быть здесь, более того, он не должен вести себя так, словно имеет власть. Это не укладывалось в привычный порядок вещей. Перси моментально отбросил эти соображения и громко спросил:

– Мистер Барнс, вы должны понимать, что в волшебном мире все делается по-др…

– Я ничего не должен понимать. Вы слишком часто переходите границы.

Драко, все еще кипевший от наглости этого маггла, который прилюдно высмеял их всех, встал, схватив в гневе свою палочку, и сказал громким голосом:

– Авроры, выведите этого человека на основании того, что само его присутствие является нарушением наших законов. Он – маггл, не связанный с этим судебным разбирательством. У него нет права здесь находиться.

Блестящие глаза остановились на Драко, и в словах послышался тихий смешок, когда Дэвид издевательски сказал:

– Это у меня нет права находиться здесь? Нет, Драко, это у тебя нет права находиться здесь. Ты должен гнить в тюрьме эти шестнадцать лет. Всегда такой же скользкий, как змея. Конечно же, хитрый. Но слишком высокомерный, – затем Дэвид Барнс изменил свою позицию и, неожиданно став излучать силу, рявкнул. – Авроры! Арестуйте Драко Малфоя.

Трое Авроров, не раздумывая, отреагировали на силу в словах Дэвида, пока окружающие благоговейно смотрели на него. Аура магии становилась все сильнее, он почти светился. Очень немногие, если кто-нибудь вообще, видел такую мощь. На памяти живущих только Альбус Дамблдор и Темный Лорд вели себя подобным образом.

Сириус был ошеломлен, когда он почувствовал магию, излучаемую этим человеком. Дэвид Барнс был магглом. Он не владел магией. Кортни – ведьма, хотя ее родители – магглы. Ее отец совершенно отвергал идею магии. Тем не менее, он излучал силу, которую Сириус не видел много лет… кроме того, знакомую силу. Его взгляд потемнел, когда он узнал этого человека.

Альбус быстро двинулся, подхватывая падающего в обморок Сириуса. Тщательно смакуя удовольствие от возможного продолжения, он просто наблюдал, как Дэвид, не Гарри, делал свою работу. Драко Малфой выкрикивал непристойности, требуя, чтобы его отпустили, но Авроры не подчинялись, принужденные выполнять требуемые обязанности непонятной силой. Движение справа привлекло внимание Альбуса, и он увидел Кортни Барнс, прокладывающей дорогу к своему отцу через толпу.

Дэвид говорил намеренно сдержанным тоном, купаясь в возрастающей ярости, он чувствовал, как идет волна силы:

– Нет, Драко, это у тебя нет права находиться здесь. Ты должен гнить в тюрьме эти шестнадцать лет. Всегда такой же скользкий, как змея. Конечно же, хитрый. Но слишком высокомерный. – Он чувствовал, как внутри прорвало плотину, когда сила, похороненная им много лет назад, прорвалась по призыву эмоций. Дэвид не пытался остановить ее, позволив своей магии течь свободно, хотя и полностью контролировал ее, чтобы она не вырвалась на свободу. Пока.

Когда он поспешно отдавал приказы Аврорам, он чувствовал скрытую силу, которой у него еще никогда не было. Это было едва различимое, но очень сильное подтверждение его распоряжений. Эта сила, какая бы она не была, на самом деле обеспечила выполнение приказов. Он неожиданно осознал, что это должно быть была сила, которую обеспечил ему Посох Мерлина. Дэвид посмотрел на Альбуса и увидел, что тот очень хорошо понимает, какие именно силы здесь действуют. Он видел смятение в глазах Сириуса и, наконец, осознание, после которого тот потерял сознание.

Что-то встряхнуло его чувства, и он ощутил, как его сила неожиданно превратилась в поток. Казалось, его собственные внутренние силы напали на чуждые силы Посоха Мерлина. Вспышка понимания. Он обуздал свои силы, надел узду на свою магию, и магия окутала его по желанию. Он приказал, чтобы новые силы стали частью его, стали его силой.

Обостренные магические чувства Альбуса помогли ему разглядеть возникшую борьбу. Он оцепенел, желая знать, может ли что-нибудь сказать, помочь? Но тут же расслабился, почувствовав, что Гарри самостоятельно решил эту проблему. Он ощутил скрытое изменение баланса сил в комнате, словно каждый присутствующий и все происходящее теперь важны только в смысле их отношения к Гарри, к его силе. Над комнатой повисло молчание.

Вырезанный из дерева посох вдруг появился в руке Гарри.

Настоящий человек Мерлина. Последнее свидетельство, символ, что сила присвоена, и теперь снова может проявиться в человеке.

Дэвид в удивлении сжал посох, и, сделав это, получил ответы на свои вопросы. Впечатления и воспоминания, существующие среди людей, обладающих Посохом Мерлина, текли в него, даруя понимание того, что только что произошло и что должно принести будущее.

Он оглянулся проверить, понимает ли кто-нибудь еще скрытое значение происходящего. Казалось, нет. Тогда его глаза остановились на Перси.

По растущему в глазах Перси страху Гарри понял, что Перси точно осознавал значение Посоха, и, в придачу, кем был он сам. Тем не менее, Дэвид позволил глазам путешествовать по комнате, пока не отыскал глазами дочь, которая только что пробралась через толчею и бежала к нему.

Он обернулся к ней и раскинул руки, когда она обняла его.

– Я знала, что ты придешь, – запыхавшись, восторженно сказала она.

Дэвид мягко поцеловал ее в лоб. При этом его сила достигла высшей точки, которую никто не мог даже представить. Это отразилось в комнате и в телах людей. Рон, еще не осознавший правду, почувствовал, как сила ослабила груз его бремени и как прошла через него. Драко почувствовал в сердце укол страха. Перси ощущал это как полностью парализующее чувство поражения и рока. Она по-разному повлияла на каждого из присутствующих. Не зная, что только что случилось, Дэвид, обняв за плечи дочь, обернулся и обратился к Перси.

– Вы освободите тех, кого только что осудили, и будете ждать меня в своем кабинете. Я встречусь с вами в течение двух часов.

С этим Дэвид покинул зал суда, одной рукой держа посох, а другой обнимая Кортни и Амелию, уверенно шагавшую рядом.