Подменыш (джен)

В субботу в день первого матча по квиддичу рассвет суров и холоден. Снег всё ещё лежит тонкой пылью то тут, то там. Прекрасный день для игры, если бы не вмешательство Кэрроу.

Джинни никому не рассказывала о своих планах, даже Демельзе. Чем меньше людей знают, тем меньше шансов, что слухи дойдут до Кэрроу. Вместо этого она завтракает и готовится к матчу, как если бы это был любой другой день.

Только когда вся команда собирается у выхода на поле, она, наконец, говорит:

— Бассентвейт, Розье. Задержитесь.

Они бросают на неё любопытные взгляды, но послушно остаются на месте, пока остальные члены команды выходят из раздевалки.

— Мне нужно, чтобы вы кое-что сделали.

— Конечно, — кивает Бассентвейт.

— Мне нужно, чтобы вы держали бладжеры подальше от игроков.

Розье ухмыляется:

— А разве мы обычно не этим занимаемся?

— От всех игроков, — уточняет Джинни, особо выделяя «всех».

Они замолкают, их глаза округляются.

— Возьмите на себя каждый по одному бладжеру и держите его подальше от поля. Обо всём остальном забудьте.

— Что происходит? — хмурится Бассентвейт.

Джинни решает ничего не объяснять, просто добавляет:

— Никто не должен пострадать. Я дала слово гриффиндорцам.

Они переглядываются, совершенно обескураженные этой просьбой.

— Вы сможете это сделать? — спрашивает она.

Бассентвейт и Розье переглядываются, и, кажется, между ними что-то происходит, затем оба смотрят на неё и кивают.

— Да, — говорит Бассентвейт. — Мы это сделаем.

Джинни заметно расслабляется.

— Спасибо. А теперь выходим.

Они кивают и направляются на поле.

— Розье, — окликает его Джинни.

Он оборачивается.

— Я знаю, у нас… были разногласия. И я знаю, что прошу многого.

— Не парься, — отмахивается он.

Она пристально смотрит на него, пытаясь понять, что у того на уме.

— Ладно.

Он вскидывает брови.

— Ты не собираешься угрожать мне?

— Нет. Я собираюсь сделать кое-что похуже.

Он настороженно смотрит на нее.

— Я собираюсь довериться тебе, — говорит она, наконец.

Некоторое время они просто сверлят друг друга пристальными взглядами.

— Вот что такое команда, — добавляет она.

Розье сжимает челюсти и кивает. Вместе они выходят на поле. Толпа уже гудит, все заметили, что у Гриффиндора нет загонщиков. В центре поля мадам Трюк разговаривает с Демельзой, явно пытаясь отговорить её от игры.

— Это безумие! — раздаётся голос мадам Трюк, когда Джинни приближается к ним.

Демельза лишь нагло ухмыляется в ответ. Трюк поворачивается к Джинни, будто раздумывая, не попросить ли её хотя бы проявить благоразумие и отказаться от игры.

— Не смотрите на меня, — говорит Джинни.

Трюк вздыхает:

— Ладно. Пожмите руки. И не говорите потом, что я вас не предупреждала. Глупые дети.

Джинни протягивает руку, и после секундного колебания Демельза её пожимает. Она сжимает пальцы так сильно, что это вполне можно воспринять как угрозу.

— Я доверяю тебе, — говорит она.

— Я знаю, — отвечает Джинни, пожимая её руку в ответ.

Они отпускают друг друга и поднимаются в воздух. Джинни бегло проверяет, все ли на месте, затем переключает внимание на Трюк. Та дует в свисток и открывает сундук с мячами. Снитч и бладжеры взмывают в небо.

На мгновение все замирают, следя за стремительным полётом бладжеров. Один из них несётся прямо к гриффиндорскому ловцу, щуплому третьекурснику. В последний момент Бассентвейт пролетает над ним и отбивает мяч далеко за ближайшие трибуны.

Джинни не смотрит на Кэрроу, не обращает внимания на реакцию толпы, просто кричит:

— Вперёд!

И рывком устремляется за квоффлом, который всё ещё в руках Трюк, вырывает его и швыряет в сторону Вейзи. Лишь краем глаза замечает, как Розье перехватывает другой бладжер, и только тогда напряжение в плечах немного спадает.

Гриффиндор с запозданием вступает в игру, лихорадочно бросаясь за квоффлом.

Матч выходит далеко не самым чистым — нервы у всех накалены до предела. Некоторые гриффиндорцы, похоже, решают выместить злость на слизеринцах за то, что они «властвуют над ними». Джинни знает, что бессилие лишь сильнее разжигает раздражение.

Она направляет все силы на то, чтобы держать игроков сосредоточенными на игре, а разбираться с гриффиндорцами оставляет Демельзе.

Без бладжеров становится куда больше столкновений и нарушений. Счёт быстро растёт с обеих сторон, охотники выкладываются на полную. Игра жесткая, но всё же не настолько, как удар бладжером по голове.

Постепенно становится ясно, что всё решит снитч. К счастью, гриффиндорский ловец слишком остро ощущает, чьё место занимает, а Рейко это только на руку. Она без труда играет на его нерешительности, легко запутывая обманными финтами и резкими манёврами.

Матч получается бешено стремительным, как ни крути.

Джинни резко уходит в пике, чтобы поймать посредственный пас от Уркхарта, и получает локтем в рёбра от своего гриффиндорского коллеги. Рывком уводя метлу в сторону, врезается бедром в противника, едва не сбрасывая с метлы, а затем перекатывается через него и устремляется к кольцам.

За спиной доносится ругань и рёв толпы, но она сосредоточена только на кольцах. В тот самый момент, когда она выпрямляется для броска, в неё врезаются сзади с такой силой, что её швыряет вперёд, пригибая прямо к древку метлы, и она едва не разбивает себе нос. Квоффл выскальзывает из пальцев и летит вниз к траве.

— Упс, извини! — выкрикивает гриффиндорский ловец, выравнивая метлу. — Могу поклясться, что видел снитч.

С дальнего конца поля доносятся вздохи, переходящие в одобрительные возгласы, полные ликования. Джинни оборачивается и ухмыляется:

— Может, тебе стоит попросить мадам Помфри проверить зрение?

Ловец хмурится и тоже оглядывается. Как раз вовремя, чтобы увидеть Рейко, поднимающуюся в воздух со снитчем в руке.

Он выдаёт весьма впечатляющую серию проклятий, а Джинни только смеётся.

Дело сделано.

Она слышит, как один из гриффиндорцев бросает что-то особенно гадкое, но её игроки держат себя в руках, отвечая только непристойными жестами. Они выиграли. Матч окончен.

Впервые Джинни позволяет себе поискать взглядом Кэрроу. Она находит их в толпе как раз в тот момент, когда они жестикулируют кому-то на поле.

Сзади раздаётся крик Розье, но Джинни не успевает обернуться, как звучит знакомый треск биты.

— Демельза! — кричит она, но уже слишком поздно.

Демельза успевает только повернуться, когда бладжер врезается ей в грудь. Она падает с метлы, с неприятным звуком ударяясь о землю.

Джинни резко оборачивается и видит, что Уркхарт держит в руках биту Розье, а его лицо искажает торжествующая ухмылка. Он нагло подбрасывает биту в воздух, но поймать её не успевает — проклятие попадает ему точно в грудь, и он падает на землю. После этого ситуация быстро выходит из-под контроля. В ход идут заклинания и кулаки, когда две команды сходятся в открытой схватке.

Трюк, МакГонагалл и Хагрид бросаются разнимать дерущихся, но Кэрроу даже не двигаются со своих мест и просто смеются.

Джинни накладывает защитные чары, пытаясь разогнать игроков, и в последний момент перехватывает Рейко, которая тоже рвётся в драку. Та сверлит её взглядом, полным возмущения, но Джинни только сильнее сжимает её руку:

— Если понадобится, я сама тебя прокляну.

Рейко выплёвывает длинную череду ругательств, но, судя по всему, не собирается проверять, блефует ли Джинни.

* * *

Почти все члены команд Гриффиндора и Слизерина получают отработки. Рейко и Джинни удаётся их избежать, но Джинни не уверена, что Рейко когда-нибудь простит её за это. Избежать отработки — это, конечно, здорово, но не иметь возможности прикрыть спину своим товарищам, защищаясь от «этих чёртовых тупых гриффиндорских придурков», как выразилась Рейко, совсем другое дело.

Джинни ни о чём не жалеет. Ну, почти ни о чём.

Ведь был ещё один человек, который не получил отработку, и это был Уркхарт.

В ту ночь Джинни дожидается, пока все в спальне крепко уснут, и бесшумно выскальзывает из гостиной. К счастью, больничное крыло находится недалеко, и благодаря одному особенно полезному короткому пути ей удаётся избежать Филча и его чёртовой кошки.

Больничное крыло встречает темнотой и тишиной. Занята только одна кровать, и Джинни направляется именно к ней.

— Пришла добить? — раздаётся тихий голос.

Джинни встречается взглядом с Демельзой.

— Как ты?

Та морщится, приподнимаясь, чтобы опереться об изголовье кровати.

— Будто в грудь угодил бладжер.

— Да уж, — Джинни поджимает губы.

Она садится на стул у постели, и обе настороженно смотрят друг на друга.

— Знаю, это вряд ли что-то изменит, — наконец говорит Джинни, — но я выгнала Уркхарта из команды.

— Выгнала, значит.

Джинни пожимает плечами.

— Он выставил меня лгуньей.

Демельза смеётся, но тут же морщится и хватается за грудь.

— А ты, конечно, никогда не опустишься до лжи.

Джинни усмехается, признавая удар. Ложь её никогда не смущала.

— Он испортил мой план, — исправляется она. — Мой безупречный план.

Что она действительно прощает с трудом, так это когда её выставляют некомпетентной. Но уж если совсем начистоту, то это её собственная грёбаная ошибка. Не стоило вообще брать Уркхарта в команду. Она знала, что от него одни неприятности. Но она так долго боялась лишнего шума, любых действий, которые могли бы показаться подозрительными, что заглушала собственные инстинкты.

— Прости, — тихо говорит Джинни.

Демельза качает головой.

— Как бы мне ни хотелось тебя поколотить, ты не отвечаешь за поступки одной скользкой мрази. Ты хотя бы попыталась.

Джинни не говорит, что предпочитает успех попыткам. Попытка — это просто провал под прикрытием. Это означает, что не удалось сделать всё правильно.

Демельза вздыхает.

— Что? — спрашивает Джинни.

Та пожимает плечами.

— Мне просто не нравится чувствовать, будто Кэрроу победили.

— А они победили? — Джинни пристально смотрит на неё. — Мы всё ещё здесь, разве нет?

Демельза слегка прищуривается.

— Может, я просто жду момента, чтобы наложить на тебя проклятие, когда ты повернёшься спиной.

— Может, и так, — соглашается Джинни. — Но я так не думаю.

Демельза фыркает и падает обратно на подушку.

— К тому же, — добавляет Джинни, поднимаясь со стула, — мы найдём способ отомстить им.

Демельза ухмыляется.

— А вот это уже похоже на план.

* * *

Когда Джинни приходит на очередную отработку, Снейп встречает её долгим оценивающим взглядом.

— Кэрроу уверены, что это вы устроили тот маленький трюк на матче по квиддичу, но я заверил их, что вы не настолько глупы для подобного.

Джинни пожимает плечами.

— Наверное, я всё-таки не очень хороший капитан, раз даже собственных игроков контролировать не могу.

— Возможно, — отвечает Снейп таким тоном, словно ни секунды в это не верит. Он лениво перебирает пальцами свою палочку. — Но, может, мне стоит самому выяснить, что вы скрываете?

Джинни лишь небрежно скрещивает руки перед собой.

— Можете попробовать.

Снейп кривится в презрительной усмешке:

— Не задирайте нос. Одно дело — скрывать безобидную информацию в комфортной обстановке. И совсем другое — защищать жизненно важные секреты, которые могут стоить вам или кому-то ещё жизни. Воспоминания, наполненные эмоциями, интимными моментами, слабостями...

От его слов у неё неприятно холодеет внутри.

— Вы едва начали.

Следующие два часа он посвящает тому, чтобы доказать свою правоту. Больше никаких яблок и салонных трюков, только безжалостное нападение на каждую её мысль и воспоминание.

Это больно, и впервые за всё время возникает ощущение, что это действительно настоящее наказание, как будто он напоминает ей о цене безрассудства. Она не злится и не позволяет себе бояться. Она выстраивает защиту, лжёт, прячет правду, пока это не становится второй натурой.

Когда терпит поражение, то откладывает этот момент на потом для детального разбора, а затем снова поднимается с колен и пробует ещё раз.

* * *

В понедельник утром замок пробуждается под новость о том, что квиддич отменён до конца года. Официальная версия: потому что он стал «рассадником насилия», но Джинни подозревает, что дело скорее в том, что Кэрроу просто не уверены в своей способности его контролировать.

Вечером Джинни созывает последнее собрание команды. Она ждёт в раздевалке, пока слизеринские игроки заходят внутрь.

— Как вы уже наверняка слышали, — начинает она, вставая перед ними, — квиддич отменён до конца года.

Все согласно кивают и стонут, обмениваясь сочувствующими взглядами.

— Ну, зато Кубок остаётся за нами, да? — говорит Вейзи, явно пытаясь найти плюсы.

— Технически, пожалуй, так.

— Отлично, — фыркает Мартин, скрещивая руки на груди. — Значит, два на два.

— Да, конечно, это исключительно твоя заслуга, — фыркает Рейко.

— А мы, выходит, могли бы и пару матчей прогулять, — усмехается Бассентвейт.

— Ну, в общем-то, да, — кивает Мартин.

— Мудак, — бурчит Вейзи.

Мартин с шумом вдыхает и закрывает ладонями уши Рейко:

— Только не при Рейко!

Рейко смахивает его руки:

— Да пошёл ты, тупой пиздюк.

Все чуть не падают от смеха. Молчавший до этого Розье лениво замечает:

— Кстати, о пиздюках. Где Уркхарт?

Он воспринял как личное оскорбление то, что Уркхарт забрал его биту.

«Если бы я хотел затеять драку, я бы, чёрт возьми, сам её начал», — прошипел он Джинни сразу после матча.

Она начинает понимать, что доверие, которое она ему оказала, значило для него больше, чем она думала.

— Это было последнее, что я сделала как ваш капитан, — говорит Джинни. — Я выгнала это ничтожество из команды.

Чисто символический жест, конечно, но чертовски приятный.

— Хорошо, что мы избавились от него, — замечает Рейко, и остальные бормочут в знак согласия.

— Ну, хоть поносить Уркхарта и весело, — говорит Джинни, — но я собрала вас не для этого.

Бассентвейт изучающе смотрит на нее:

— Так зачем же?

— Я подумала, что вы заслуживаете объяснения, почему я это сделала. Почему я помогла Гриффиндору.

— Это же очевидно, разве нет? — фыркает Рейко.

— Правда? — Джинни вскидывает бровь.

Мартин кивает.

— Кэрроу — полные придурки, которые пытаются испоганить квиддич.

Все согласно кивают, даже Розье. Квиддич — слишком серьёзная вещь, чтобы использовать его в своих грязных играх.

— Дело в том, что решение приняла я, а расплачиваться пришлось вам всем. Об этом я сожалею. Но я не сожалею о том, что сделала. — Она стискивает челюсти. — Это наша школа, а не их. И им стоит об этом помнить.

Бассентвейт окидывает взглядом команду и отвечает за всех:

— Мы понимаем.

Джинни кивает, чувствуя себя немного ошеломленной доверием, которое они ей оказали.

— Спасибо.

Они задерживаются ещё на полчаса, перебрасываясь шутками и оскорблениями, и Джинни с трудом верится, что всё действительно закончилось. Она будет скучать по ним. По этой команде.

Позже, когда Джинни возвращается в замок, её догоняют Бассентвейт, Рейко и Мартин.

— И что теперь? — спрашивает Рейко, поравнявшись с ней.

— Что? — Джинни хмурится. — Теперь ничего. С квиддичем покончено.

Мартин качает головой:

— Мы не про квиддич.

Джинни с недоумением смотрит на них.

— Мы хотим участвовать, — говорит Рейко. — Ты же сама сказала. Это наша школа.

— Участвовать? В чём?

Мартин достаёт из мантии потрёпанную листовку: «Армия Дамблдора: набор продолжается». Джинни отшатывается, будто от ядовитой змеи.

— С чего вы взяли, что я что-то об этом знаю?

— Разве в этом замке происходит хоть что-то без твоего ведома? — усмехается Рейко и смотрит на неё с таким доверием к всезнанию Джинни, что даже становится немного не по себе.

— Может, я не одобряю это, — бросает Джинни, высокомерно вскинув подбородок.

Уголок губ Бассентвейта дёргается.

— Может, и не одобряешь. Но я — одобряю. И дело в том, что Грэхэм был... точнее есть один из нас. Он должен быть здесь.

В его глазах ярость и та самая обжигающая беспомощность, которая Джинни слишком хорошо знакома. Она доверяла им до сих пор. Если не доверится сейчас — значит, для Хогвартса и правда нет надежды.

— Хорошо, — кивает Джинни. — Посмотрим, что удастся выяснить.

Тем же вечером в гостиной она вручает каждому из них небольшой клочок пергамента. Аккуратным почерком Ханны там написано: «Армия Дамблдора собирается в Выручай-комнате на седьмом этаже напротив гобелена Варнавы Вздрюченного».

— Запомнили? — Джинни выхватывает записку и взмахом волшебной палочки отправляет её в камин, наблюдая, как пламя пожирает пергамент.

— А как мы узнаем, когда собираться? — спрашивает Рейко.

Уголки губ Джинни растягиваются в хитрой ухмылке:

— Вы когда-нибудь замечали объявление на доске о дополнительных занятиях по истории магии с профессором Биннсом?

Рейко морщится.

— Да кто в здравом уме захочет…

Джинни легонько касается её руки:

— Присмотрись к нему повнимательнее в следующий раз.

* * *

Дорогой Рон,

Можешь себе только представить! Они отменили квиддич! Не могу поверить, черт возьми. Эти параноики думают, что мы тут затеваем какой-то студенческий заговор.

Как будто у меня есть время на дурацкие выходки. Я слишком занята тем, что отбываю бесконечные надоедливые отработки и пытаюсь не утонуть под кучей домашних заданий. И кому вообще есть дело до Гриффиндора? (Извини, братишка, но вы все импульсивные придурки, и ты знаешь, что я права.) Я просто терпеть не могу, когда лезут в квиддич.

Ну, ладно. Уже всё равно. С квиддичем покончено, и теперь мне хотя бы больше не нужно притворяться, будто я в ладах с другими факультетами.

Джинни

P.S. Зато мы надрали задницы Гриффиндору!

* * *

Как ни странно, всё начинается с Астории. Сидящая рядом с ней Кэролайн икает раз, потом второй, и всё это с комично-удивленным выражением лица. Астория бросает на неё странный взгляд и издаёт совсем не женственное фырканье. И этого оказывается достаточно для всех остальных: Гестия и Флора тут же валятся друг на друга, а остальные взрываются хохотом.

Только Никола не смеётся, пристально наблюдая за ними без тени улыбки и с таким серьезным лицом, что именно это почему-то оказывается невыносимо смешным. Джинни хохочет, несколько раз стучит по руке Тилли, пытаясь привлечь внимание, и, когда та наконец оборачивается, показывает на Николу.

— Её лицо! — выдавливает Джинни, едва сдерживая новый приступ смеха.

Тилли с энтузиазмом кивает:

— Эти... эти... глаза!

Джинни рыдает от смеха, едва не падая с дивана.

В этот момент Кэролайн, сотрясаясь от хохота, дёргает ногой и несколько пустых бокалов с грохотом падают на пол. Слёзы катятся по лицу, но от этого становится только смешнее. Никола, не моргнув глазом, взмахом волшебной палочки убирает осколки, пока кто-нибудь не порезался.

— Ох, Никола, — говорит Флора сквозь хихиканье, — что бы мы без тебя делали?

Гестия согласно кивает и оставляет на её щеке небрежный поцелуй.

Постепенно смех стихает. Девушки падают обратно на диваны, Астория и Кэролайн забираются в мягкое кресло, которое явно слишком мало для них обеих. Джинни кладёт голову на плечо Тилли и зевает так широко, что у неё сводит челюсти.

Когда наконец воцаряется полная тишина и последний смешок с икотой затихают, Никола невозмутимо замечает:

— Восемь с половиной минут.

Тилли одобрительно кивает:

— Неплохо.

Проходит ещё несколько минут, когда ноющая тяжесть в животе Джинни наконец отпускает.

— Ну как, полегчало? — спрашивает Никола.

Джинни выдыхает, откидываясь на спинку дивана:

— Честно? Лучше, чем я ожидала. Хоть немного расслабилась.

Гестия согласно поддакивает:

— Это почти так же, когда ты хорошенько выплакалась и чувствуешь себя... очищенной.

Кэролайн морщится, вытирая потёкшую тушь.

— Можно было бы и без слёз обойтись.

Астория снисходительно улыбается и поправляет макияж за неё.

— Ну, вы все выглядели как сумасшедшие дурочки, — раздается голос Миллисенты из дальнего угла комнаты.

— Ну да, — спокойно соглашается Тилли, — в этом-то и был смысл.

Она всегда тестирует свои зелья вместе с ними, утверждая, что нечестно просить других делать то, на что сама не готова.

— Смех и дурачество в одном флаконе, — усмехается Джинни, разглядывая слегка пузырящуюся золотистую жидкость. — Держу пари, мои братья были бы не прочь продавать такое.

— Думаешь? — оживляется Тилли.

Джинни пожимает плечами:

— Возможно, но сначала тебе придётся подобрать правильную дозировку.

Тилли смеётся, но как-то устало:

— Вот это да, проблема так проблема.

Она некоторое время что-то записывает в блокнот, пока Гестия дремлет на другом конце стола, а Астория с Кэролайн перешёптываются о чём-то своём.

— Странно, правда? — вдруг говорит Тилли.

— Что именно? — переспрашивает Джинни.

— Думать о будущем. После всего… этого.

Джинни понимает, что она имеет в виду и «Салон», и Хогвартс, но прежде всего — войну. Порой кажется, будто будущего может и не быть, будто впереди лишь зыбкая неопределенность. Но пока есть хотя бы призрачный шанс, они будут готовиться ко всем возможным вариантам. Так уж они устроены.

Джинни поворачивает голову, изучая лицо Тилли:

— О чём вообще ещё стоит думать?

Тилли отвечает скупой улыбкой и снова погружается в грёзы о будущем.

* * *

В напряженной тишине Джинни заходит в Выручай-комнату вместе со своими товарищами по квиддичной команде.

Большинство игроков Гриффиндора уже члены АД, и теперь они молча смотрят на новоприбывших.

Джинни вспоминает, как впервые привела сюда Тобиаса и Смиту, но тут же отгоняет эту болезненную мысль.

Бассентвейт нарушает молчание первым.

— Ты! — восклицает он, тыча пальцем в гриффиндорского охотника.

Все напрягаются, когда Бассентвейт подходит к нему вплотную. Они меряются взглядами, и, хотя Бассентвейт выше и тяжелее, охотник не отступает.

— И что с того?

После долгой паузы Бассентвейт поднимает руку к подбородку, слегка потирая его:

— У тебя чертовски неприятный удар слева.

Брови охотника взлетают:

— А у тебя чертовски крепкая голова.

Бассентвейт ухмыляется:

— Надеюсь, она не сломала твою нежную ручку.

— Думаю, для этого понадобится нечто гораздо большее.

— Тогда пошли, — Бассентвейт хлопает его по спине, — проверим, сможешь ли ты хоть вполовину так же хорошо колдовать, как драться.

Рейко сразу же отыскивает гриффиндорского ловца и загоняет бедолагу в угол, засыпая вопросами.

Атмосфера немного разряжается: Мартин подходит к группе, отрабатывающей чары вызова Патронуса, а остальные постепенно начинают смешиваться.

Невилл и Ханна оказываются рядом с Джинни.

— Теперь всё выглядит правильно, — замечает Невилл.

— Если Кэрроу надеялись нас разделить, то у них определённо ничего не вышло, — соглашается Ханна.

— У меня есть идея для следующей выходки, — ухмыляется Джинни. — Нельзя же позволить Кэрроу думать, что они нас запугали.

В той потасовке был только один победитель, и это определённо не Кэрроу.