Тридцать и один день октября (джен)

23 октября, 2015 г.

— И ты правда с ним тогда повидался?

— Правда-правда.

Пагзли осторожно прикоснулся к холодной каменной плите над могилой Гримуара Аддамса. Рядом раздавались голоса и смех: праздник по случаю дня рождения Гомеса был ещё в самом разгаре, а поскольку конец октября выдался необычайно тёплым, половина веселья проходила под открытым небом.

— Гомес! Вот вы где.

Услышав голос Мортиши, Пагзли тут же юркнул за могильный памятник.

— Ну, дорогой, кто ж сначала даёт себя обнаружить, а затем прячется? — она выглянула из-за надгробья с лукавой усмешкой.

— Мам, ну можно я ещё немного поиграю!

— Нет, милый, уже за полночь.

— А Уэнсдей?

— И ей пора в постель.

— А почему кузина Асура не спит? Ей пять, а мне уже шесть!

— Ты в этом уверен?

Мортиша обернулась в сторону беседки, где на скамейке лежала лохматая девочка и сладко спала.

— Гомес, разыщи Олеандра, пусть отнесёт дочь в спальню на втором этаже. Вещь может их проводить. Пойдём, дружок.

Мортиша протянула руку Пагзли, но он изумлённо воскликнул:

— Мама, мама, посмотри!

На сочной зелёной травинке за памятником сидел маленький светлячок.

— Не может быть! — ахнула Мортиша.

Она провела рукой по плите и закрыла глаза. Пагзли, затаив дыхание, смотрел на неё.

— Тиш, разве ты не хотела уложить этих разбойников? — прервал её голос Дис.

Пагзли обернулся и приложил палец к губам, но Мортиша отняла руку от камня и глубоко вздохнула.

— Что? Что ты увидела? — Пагзли затормошил её за юбку. — Папин дедушка хочет ещё с кем-нибудь повидаться? А мне можно? А давай Уэнсдей не скажем, а то она первая полезет!

— Нет, милый, я ничего не увидела. Дис посмотри, тут светлячок.

Она присмотрелась и тоже ахнула.

— Сидит, чудо эдакое! Откуда взялся?

— А почему он не улетает? А можно я его себе возьму?

— Нет, Пагзли, этих светлячков нельзя трогать. Тиш, тебя разыскивала кузина Тристесса, кажется, она тоже хотела бы остаться на ночь. Ты иди, я позабочусь о том, чтобы эти шкодники отправились в постель. Пойдём, Пагзли, разыщем твою сестру.

Пагзли взял её за руку, и они неспешно отправились на поиски. Уэнсдей нашлась на площадке перед домом, где были припаркованы автомобили гостей. Они вместе со старшим кузеном Натриксом нависли над открытым капотом видавшего жизнь мустанга.

— То есть он не электромагнитный?

— Твердотельный! — хвалился Натрикс. — Никаких болтающихся катушек. И скорость увеличивается. С номиналами пришлось повозиться и ещё установить радиатор охлаждения.

— И чему ты, лоботряс, учишь мою нежную девочку? — громогласно произнесла Дис.

Натрикс стукнулся головой о капот от неожиданности, Уэнсдей обернулась с плутовской усмешкой.

— Показывает обновлённое реле. А позавчера одна милая бабушка рассказывала мне об устройстве детонатора.

— Я опоздала, — Дис махнула рукой. — Фестер уже научил тебя всему, что я знаю.

Уэнсдей соскочила на землю.

— Мама приказала идти спать?

— Да, mi corazón⁽¹⁾.

Она пожала плечами, махнула обескураженному кузену и первой направилась к дому. В холл доносились приглушённые разговоры из гостиной под сладкие звуки граммофона. Уэнсдей мигом взбежала наверх по лестнице, Пагзли, перепрыгивая через ступеньку, старался не отставать, но потом заметил, что бабушка едва преодолела половину первого пролёта.

— Ну, многоножка, за тобой я никак не поспею, — она расплылась в улыбке, когда Пагзли съехал вниз по перилам.

— Может, тебе надо больше тренироваться? — предложил он. — Уэнсдей говорит, что я не могу её догнать, потому что ленюсь.

— Я своё уже отпрыгала.

— Тогда я пойду с тобой.

Пагзли принялся скакать по ступенькам то вверх, то вниз, пока бабушка не спеша взбиралась на второй этаж.

— Иди умываться, а я пока удостоверюсь, что твоя сестрица чистит зубы, а не решила на ночь глядя вспомнить устройство детонатора.

Пагзли побежал в свою комнату готовиться ко сну. Когда Дис зашла пожелать ему спокойной ночи, он сидел в пижаме на подоконнике, приклеившись носом к стеклу.

— Инспектируешь этот беспредел?

Она кивнула в сторону праздника, который всё никак не заканчивался.

— Нет, я ищу светлячков! Вдруг они прилетят сюда?

— Прыгай поскорее в кровать, мой кузнечик, я тебе кое-что расскажу.

Пагзли сиганул вниз и в несколько секунд тут же оказался под одеялом. Дис присела на край кровати.

— Если ты увидел светлячка на могиле — это не просто заплутавший жучок. В Мексике принято считать, что они — души предков, которые пришли осветить наш путь.

Пагзли привстал на подушке.

— Почему мы его просто оставили?

— А что ты хочешь с ним сделать?

— Проследить, какой путь он укажет.

Дис отрывисто рассмеялась.

— Гоняться за светлячками не нужно — они выведут тебя куда следует, если ты будешь относиться к ним с уважением. Как и ко всем духам.

Пагзли устроился поудобнее под одеялом.

— Я отношусь с уважением к дедушке Гримуару, хотя никогда его не видел. А может, Уэнсдей могла бы меня к нему отправить? Вот было бы здорово.

— Увы, это не так просто, — Дис чмокнула его в щёку. — Отдыхай, малыш.

Пагзли сморило почти сразу. Он сонно смотрел на квадрат окна и медленно скользящие за ним серые облака, пока не обнаружил, что вновь сидит на подоконнике. Пагзли прижался к нему лбом и ладонями, но холодное стекло внезапно исчезло, не по-осеннему тёплый ветер подхватил его и унёс за собой. Ему сперва стало не по себе, но потом он увидел настоящее чудо: от семейного кладбища вилась и переливалась золотая нить. Ему стало жутко интересно, куда она ведет, и ветер послушно понёс его по её направлению. Когда он подлетел ближе, то с удивлением обнаружил, что нить была соткана из вереницы светлячков. Пагзли чуть не взвизгнул от восторга и вскоре понял, что светлячки летели к заброшенной шахте, что находилась рядом с их домом. Внутри оказалось темно и холодно, Пагзли попытался ухватиться на нить, чтобы не потеряться, но светлячки разлетались, стоило ему поднести к ним руку. Пролетев за поворот, он увидел впереди тусклый свет и чью-то тень, которая разрасталась с каждым мгновением, пока не превратилась в настоящего великана. Пагзли закричал и тут же проснулся.

— Ты уверен, что нам надо сюда? — Асура с сомнением смотрела вглубь шахты.

— Конечно! Бабушка сказала, что эти светлячки указывают нам путь.

— Но тебе же они приснились? — заметила она.

— Всё равно хочу проверить, — упрямо сказал Пагзли и достал из кармана два фонарика.

В старой заброшенной шахте он играл столько, сколько себя помнил. Вход и несколько основных проходов, где им позволяли безобразничать, ещё поддерживали старые подпорки, хотя в глубине были опасные места, где случались обвалы. Они с Уэнсдей становились то пещерными людьми, то искателями сокровищ, то бунтующими шахтёрами или просто играли в прятки и догонялки.

Утром Пагзли рассказал своей кузине, какой сон увидел от их прадедушки. Асура была не робкого десятка, но ей было заметно не по себе, и она вцепилась в его рукав.

— Они привели меня сюда.

Пагзли посветил в тёмный коридор, ведущий влево от главного прохода. Он знал, что в конце него находилась широкая площадка.

Переглянувшись, они храбро зашагали вперед.

— Смотри! — прошептала Асура, отводя его фонарь в сторону.

Пагзли заметил вдалеке слабые лучи, вероятно исходящие от керосиновой лампы, которую они с Уэнсдей когда-то припрятали там. Он выключил фонарик, и Асура последовала его примеру. Они наощупь двинулись вперёд, но стоило им подобраться поближе, как на стене возникла и стала стремительно разрастаться огромная тень.

— А-а-а-а!!!

Завопив, они развернулись и побежали в обратном направлении. На одном из поворотов Пагзли споткнулся и упал, Асура, намертво вцепившись в его руку, повалилась следом.

— Фонарики, — выдохнул Пагзли, помогая ей подняться.

Попеременно оглядываясь, они помчались вон из туннеля. Снаружи дневной свет ослепил их на несколько мгновений.

Задыхаясь, Асура показала пальцем на Пагзли.

— У тебя кровь.

Он потрогал ссадину над виском.

— Это я стукнулся, когда упал.

— Давай вернёмся в дом?

Он согласно кивнул. Но когда они подошли к чёрному входу, дверь тут же отворилась.

— Я видела, что ты ушёл в шахту. Что ты там?.. — Уэнсдей осеклась. — Боевая травма?

— Я упал.

Она покачала головой, взяла его за рукав и потащила внутрь.

— Когда ты начнешь смотреть себе под ноги?

— Было темно, — проворчал Пагзли.

— Ты что, забыл фонарь?

— Я его выключил, для… как её…

— В целях конспирации?

— Ага.

— Там был монстр! — добавила Асура, не отставая.

Уэнсдей привела Пагзли на кухню, где хлопотала Дарла.

— Я за аптечкой!

Дарла окинула Пагзли подозрительным взглядом, но лишь пожала плечами и вернулась к бесконечной батарее бокалов после вчерашней гулянки.

— Садись, — приказала Уэнсдей.

Он послушно плюхнулся на указанный стул. Она принялась обрабатывать рану.

— Жжётся! — пожаловался Пагзли.

— Это из-за окисления белков, — сообщила Уэнсдей, с довольным видом наблюдая, как он морщится.

— У мамы не жжётся.

— Значит, будешь маме в следующий раз докладывать, что ты делал в шахте без присмотра.

— Я уже большой, меня мама отпускает! — возмутился Пагзли.

— Будешь возвращаться в таком виде — перестанет отпускать. Чего вы туда потащились?

Пагзли и Асура принялись наперебой рассказывать о своём приключении.

— Тень?

— Ага, здоровенная!

Пагзли развёл руками.

— Она издавала та-а-ки-и-е звуки! — Асура хлопнула ладонями по щекам.

— Свет был от нашей лампы? — Уэнсдей задумалась.

— Вроде.

Она вздохнула.

— Когда ты уже начнёшь изучать физику?

— Зачем, я просто у тебя спрошу, — улыбнулся Пагзли.

— Если ты подставишь руку к свече, тень от неё может быть размером со стену.

— А-а-а! — протянули Пагзли и Асура.

— Ты так и дальше будешь хныкать из-за своей царапины? Или готов вернуться в шахту и проверить: великан это был или хорёк, вставший на задние лапы?

Пагзли тут же спрыгнул со стула.

— Готов!

Уэнсдей наказала им ждать, пока сама сбегала в свою комнату. Вернулась она с сумкой через плечо и шпагой за поясом. У входа в шахту Уэнсдей достала фонарик и строго сказала Пагзли и Асуре:

— Идите за мной и не отставайте. Я включу самый слабый свет, так что смотрите под ноги, — она бросила предостерегающий взгляд брату и шагнула внутрь.

Пагзли очень хотелось взять её за руку, но он знал, что Уэнсдей это не понравится, поэтому он предложил руку Асуре, и, затаив дыхание, они продолжили путь.

Очень скоро дневной свет остался позади, и тусклый луч фонарика едва освещал красноватые стенки. Уэнсдей направляла его исключительно перед своими ногами, не желая привлекать внимание.

— Здесь налево, — прошептал Пагзли.

Они повернули и, как и в прошлый раз, вскоре заприметили в отдалении подрагивающее свечение. Уэнсдей развернулась, направив фонарик на своё лицо, приложила палец к губам и погасила свет.

Подкравшись ближе, они притаились за невысоким каменным выступом. До их слуха доносился отчётливый шорох. Уэнсдей осторожно привстала, Пагзли и Асура, не удержавшись, выглянули за ней: посреди широкой площадки сидел мужчина и копошился в старой брезентовой сумке. Они тут же шмыгнули обратно и переглянулись. Пагзли чувствовал, как колотится его сердце, Асура вжала голову в плечи, глаза Уэнсдей горели предвкушением. Она вновь приподнялась, и Пагзли, сглотнув, тоже потянулся наверх. Асура вцепилась в него и зажмурилась. Пагзли хотел шепнуть, что так она пропустит всё самое интересное, но тут Асура открыла глаза, и на её лице появилось выражение полнейшего ужаса. Пагзли посмотрел наверх: над ними навис высокий мужчина со впалыми, как у скелета, щеками и повязкой на одном глазу. Они с Асурой завизжали в один голос и повалились назад. Уэнсдей, напротив, выпрямилась, выхватила шпагу и наставила её на незнакомца.

Тот расплылся в улыбке, сверкнув тремя золотыми зубами.

— Что за кроха решила потягаться со мной, чемпионом в фехтовании?

— Попробуй и узнаешь, — отрезала она.

Мужчина откинул голову и расхохотался.

— Какое бесстрашное молодое поколение Аддамсов подрастает! Или ты из гостей? Видел я, какой у вас вчера был праздник.

— Здесь мой дом, и ты сейчас на моей территории.

Он склонился, вглядываясь в неё с неподдельным интересом.

— Неужели? Правнучка моего любимого дядюшки Гримуара?

Уэнсдей выждала несколько длинных секунд, затем слегка опустила шпагу.

— У тебя нет глаза.

— А может, эта штука для красоты и устрашения.

— И выглядишь лет на пятьдесят.

— Ну, я ещё в самом соку. А ты уж больно боевая для предводительницы детсадовцев.

— Мне девять. Почти, — она вновь взметнула шпагу, указав на его здоровый глаз. — Я знаю, кто ты, Зорро Аддамс. Я читала твоё послание. И храню твоего дракона.

Зорро просиял.

— Что за чудный ребёнок!

Уэнсдей сморщилась от такого сомнительного комплимента.

— А вы чего разлеглись, мышата? — обратился он к Пагзли и Асуре. — Выходите, угощу вяленой уткой.

Зорро возвратился к своей сумке, достал шматок мяса, блеснул ножом и принялся трапезничать. Пагзли поднялся на ноги и подал руку Асуре. Уэнсдей уже покинула их укрытие.

— Как ты пережил тот взрыв на лодке?

— Никак, меня на ней уже не было.

— Я думал, ты превратился в акулу, — разочарованно протянул Пагзли. — А куда ты делся?

— Выкрали пираты. Как поживает старина Ланиус со своей мексиканкой? Не сбежала от него от тоски? Никогда не понимал, что эта красотка нашла в моём скучном старшем кузене.

Пагзли вытаращился на него.

— Это ты про бабушку что-ли?

— Так и подумал, что вы их внуки. У этой боевой крошки такие же чёрные глаза, — он ткнул в Уэнсдей скрюченным пальцем. — А ты, малыш, вылитый Гомес в детстве. Когда я навещал дядюшку, этот надоеда прохода мне не давал, вешался на шею и требовал играть.

— Гомес — наш отец.

Уэнсдей смотрела на него, не скрывая подозрения.

— А ты и моего папу знаешь?— подала голос Асура. — Его зовут Олеандр.

— Конечно, разрази меня гром! Последний раз видел их ещё школьниками.

Он ловко отрезал кусок мяса и предложил его Пагзли, который тут же потянулся к угощению.

— Не трогай, — осекла его Уэнсдей и продолжила допрос Зорро: — Давно ты прячешься в нашей шахте?

— Со вчерашнего вечера.

— Почему не пришёл на праздник? Мог бы сразу обрадовать всё семейство своим возвращением.

Она скрестила руки на груди и в упор посмотрела на него.

— Уэнсдей, ты чего? — сказал Пагзли.

— Того, что у него есть причины скрываться.

— Ишь какая прозорливая, — Зорро рассмеялся. — Сказать по правде, я не стремлюсь рассеивать туман вокруг своей фиктивной кончины.

— А не боишься, что мы проболтаемся? — Уэнсдей сузила глаза.

Зорро хищно улыбнулся.

— Ну, если вам не дороги ваши языки…

Пагзли судорожно сглотнул — его язык вдруг стал казаться в два раза больше обычного. Уэнсдей, заметив его испуг, закатила глаза:

— Если он тебя тронет, представь, какие части тела от него оставит мама. Придётся постараться, чтобы найти хоть палец для вторых похорон.

Пагзли улыбнулся. Его мама была самой доброй и ласковой на свете, до тех пор пока её по-настоящему не разозлить.

— И кого малютка Гомес выбрал в спутницы жизни? — беспечно спросил Зорро, откупоривая флягу.

— Мортишу Фрамп.

Зорро поперхнулся.

— Ты теперь будешь жить в нашей шахте? — спросил его Пагзли.

Зорро вытер лицо рукавом и пристально посмотрел на него.

— Мне бы в дом попасть. Раз эта суровая барышня утверждает, что хранит моего дракона.

— Зачем? — с нажимом спросила Уэнсдей.

Он ответил не сразу.

— За информацией.

— Если бы в статуе была ценная информация — дедушка бы давно её нашёл.

— А если он всё же что-то пропустил?

Пагзли видел, как в Уэнсдей борются подозрительность и любопытство.

— Если проведу: расскажешь, где был эти годы и что хранится в статуе?

Когда они вышли из шахты, Уэнсдей повела всех в обход дома. Чёрным ходом было пользоваться небезопасно, но были и другие способы прокрасться в особняк. В одной из пристроек, которая использовалась как кладовая, была дверь, ведущая в подземелье. Гуськом и не спеша они пробирались наверх: Уэнсдей сперва проверяла путь, на случай, если родители или кто-то из гостей, оставшихся ночевать, набредёт на них.

Наконец они проскочили последний коридор и оказались в её комнате. Уэнсдей глухо затворила дверь и указала на угол, где стояла статуэтка дракона рядом с черепом аллигатора.

— Достойное соседство, — одобрительно кивнул Зорро.

— Я выполнила условие, теперь твоя очередь.

Зорро подвинул дракона на свет и вытащил лупу.

— Я неспроста выбрал статую с витиеватыми изгибами. Мастер был великолепен и смог замаскировать для меня нишу так, что не знай ты о ней — ни за что не найдёшь.

Зорро выхватил нож и принялся расковыривать одну из борозд.

— В нём не может быть полости — мы проверяли, — Уэнсдей внимательно наблюдала за его методичной работой.

— Что ж, посмотри.

Он показал ей узкую щель, из которой выглядывала тоненькая нить. Зорро потянул за неё и вместе с нитью аккуратно вытащил лист бумаги.

— Карта сокровищ! — воскликнул Пагзли.

— Секретное послание! — предположила Асура.

— Компромат, — сузив глаза, Уэнсдей пробежалась по документу.

— Так точно, — Зорро посмотрел на неё чуть ли не с гордостью. — Мне стоило больших трудов добыть эти сведения, но до поры до времени я не мог ими воспользоваться.

— Уэнсдей, вы здесь? — за дверью раздался обеспокоенный голос Мортиши.

— Да, мама, — она переглянулась с Пагзли. — Мы просто играем.

Напряжённое молчание.

— И почему я слышу незнакомый мужской голос?

Теперь молчанием ответили Уэнсдей и Пагзли.

— Сама откроешь или позвать Вещь для взлома?

Уэнсдей пожала плечами — ничего не попишешь — и поплелась к двери.

Мортиша вплыла в комнату, хищно взирая на Зорро сверху вниз. Он тут же поднялся на ноги и сделал неуклюжий поклон.

— Когда мы виделись в последний раз, ты была ещё совсем девчонкой, а уже фехтовала так, что даже меня заставляла вспотеть.

Глаза её расширились.

— Не может быть!..

— Мама, мы читаем компромат от дракона! — весело сообщил ей Пагзли.

— Зорро! Это действительно ты! Мы узнали, от кого были посылки, но видеть тебя воочию — совсем другое дело. Ты в гости? Надолго? Где ты пропадал все эти годы? Почему не объявился раньше? Знаешь что, — она осеклась, будто пыталась саму себя привести в чувство, — спускайся-ка в гостиную. Вот это действительно будет неожиданный сюрприз для всех.

Зорро чуть нахмурился.

— Вечеринка ещё продолжается?

— Почти все разъехались, — она улыбнулась. — И не думаю, что эти конспираторы смогли бы сохранить твою тайну в любом случае, так что идите все вниз.

Она развернулась и бросила через плечо:

— И Зорро, если ещё раз тайком проберёшься в комнату моего ребенка, всажу шпагу во второй и последний глаз.

Первые пятнадцать минут в гостиной только и раздавались, что ахи, вздохи и возгласы. Пагзли бегал туда-сюда, не в силах усидеть на месте. Потом он заметил, что дедушка стоял поодаль и единственный не участвовал во всеобщей суете. Он подбежал к нему.

— Дедушка, ты не рад видеть Зорро?

Ланиус отстранённо потрепал его по голове.

— Сложно испытывать радость, когда столько лет считал младшего кузена мёртвым, а потом вдруг выяснил, что он всё это время странствовал, позабыв о семье.

Пагзли взобрался на спинку дивана и прошептал ему на ухо:

— Это мне дедушка Гримуар показал, что Зорро прячется в шахте.

Ланиус посмотрел на него, не скрывая удивления.

— Да, отец обожал мальца. Всегда с радостью принимал его в гостях, да и с Неофилом был необычайно близок. И как он раскрыл тебе эту тайну?

— Он стал светлячком! Мне бабушка рассказала, как они указывают нам путь.

Ланиус улыбнулся.

— Пагзли!

Уэнсдей настойчивым жестом требовала, чтобы он подошёл к ней. Он вернулся в гущу событий, где Зорро с неохотой и сбивчиво делился своей историей, отвечая на вопросы собравшихся попеременно.

— Так тебя правда выкрали пираты? — с восторгом спрашивала Асура.

— Ещё какие. Выкрали и взорвали лодку.

— Они хотели твои деньги?

— Нет. Мои таланты. Они завербовали меня сделать для них грязную работу.

— А почему ты не сбежал?

— Они были мастера шантажа. Хотя в итоге мне удалось от них отделаться. Правда на тот момент я по уши увяз в проблемах с законом.

— А куда ты отправился?

— Странствовал и скрывался. Потом встретил свою любовь, и мы пожили спокойно какое-то время. Но, увы, меня разыскали и из мести лишили любимой.

Раздались возгласы ужаса и возмущения.

— Настал мой черёд мстить. Я уже давно собираю документы, которыми мог бы потопить своих обидчиков. Кое-что я отправил до поры до времени храниться в этот дом, вот поэтому и навестил.

— Мы расковыряли дракона Уэнсдей! — довольно сообщил Пагзли собравшимся.

Вскоре Зорро отправили умываться и обедать. Олеандр еле-еле утащил сопротивляющуюся Асуру, чтобы отвести домой. Гомес и Мортиша занялись своими делами. Дис заставила Уэнсдей принести в гостиную виолончель и поиграть для неё, а Пагзли пристроился на диване рядом с дедушкой за партией в шашки.

После того, как Уэнсдей закончила очередную пьесу и опустила смычок, Дис задумчиво произнесла:

— Как замечательно ты играешь. Всего несколько лет — и столько перемен, — она умолкла, но потом тихо прибавила: — Хотела бы я узнать, как ты будешь играть, когда вырастешь.

— Вырасту — узнаешь. Сама говоришь, чтобы я не торопилась.

Дис устало закрыла глаза и печально улыбнулась.

— Дедушка, как ты думаешь, когда я вырасту, тоже отправлюсь в приключение, как Зорро? Взорву лодку, может даже стану осьминогом. Или акулой.

— Надеюсь, не станешь.

— Почему?

— Представляешь, что нам пришлось бы пережить, если бы мы решили, что тебя не стало?

Пагзли задумался, потом привстал и склонился к нему.

— Честно-честно, если мне понадобится притвориться мёртвым, я пришлю тебе посылку, а вы с Уэнсдей разгадаете, от кого она.

Ланиус усмехнулся одними лишь глазами и ласково погладил его по голове. Затем медленно встал и отошёл куда-то вглубь комнаты. Пагзли, вытянув шею, провожал его взглядом. Выждав, пока Уэнсдей закончит играть, Ланиус тихо произнёс:

— Духи прилетели.

— Где?

Пагзли тут же подлетел к нему.

— Опять не ко мне! — разочарованно воскликнула Уэнсдей.

— Сама же хвалишься, что ничего не боишься, — Дис хитро прищурилась. — А духов приманивает страх.

— Разве дедушка чего-то боится?!

Пагзли не мог представить, что такое возможно. Он уставился на Ланиуса, будто перед ним стоял не он, а сиреневый бизон. А Ланиус в упор посмотрел на Дис.

— Дорогая, давай задержимся в этом году дома подольше.

Пагзли издал радостный клич, даже Уэнсдей не удержалась от улыбки.

— Согласна, дорогой. Не думаю, что у меня остались силы на странствия.

Пагзли взобрался на столик, около которого стоял дедушка, и громко прошептал:

— А какое слово ты отправишь? Можно я с тобой?

Ланиус долго смотрел перед собой, и Пагзли не мог понять: это он напряжённо думал или не думал вовсе.

— И правда, что бы ты отправил? — спросила Дис.

Уэнсдей тоже затаила дыхание.

— Продолжение.

Пагзли озадаченно посмотрел на Уэнсдей, но она лишь пожала плечами.

Остаток вечера прошёл в расспросах Зорро, который красочно рассказывал о местах, которые увидел за свою жизнь, но ни словом больше не обмолвился о личных делах.

— Опасно это.

— Нам теперь предстоит хранить тайну, что ты возвратился? — скептически спросила его Дис.

— Было бы хорошо, хотя я понимаю, что у меня осталось совсем немного времени, чтобы провернуть свою авантюру. Правда, так или иначе, вскоре всплывёт наружу.

И хотя все принялись заверять его, что секрет не покинет этих стен, Пагзли подумал, что Асура уж точно разболтает остальным кузенам об их приключении.

Когда настало время спать, Дис зашла пожелать Пагзли спокойной ночи. Пока она поправляла его одеяло, он ухватил её за рукав.

— Бабушка, а ты тоже однажды станешь светлячком и покажешь мне что-нибудь интересное?

— Как знать, — она загадочно улыбнулась. — Но пока ты, мой светлячок, делаешь эту жизнь интересной.

— А Уэнсдей?

— И Уэнсдей.

Пагзли подложил руку под щёку.

— Ей не понравится. Она захочет быть кем-нибудь смертельно ядовитым.

Дис склонилась и поцеловала его в висок.

— Понравится. Вы, два чудесных светлячка, будете мне сиять, в каком бы мире я не оказалась.

1) Моё сердце (исп.)

Вернуться к тексту