Тигр и Евфрат (гет)

— ...Вижн сказал, что Ванда может видеть происходящее в другой реальности и даже каким-то образом влиять на нее, до последнего времени она и сама этого не понимала, потому что видения приходили во снах. Вижн заметил как-то, что ночью она парит над кроватью и ее глаза светятся красным, как при использовании силы, — голос Евфрат звучал встревоженно; примерную опасность организации АИМ они понимали, но и представить не могли, что здесь замешаны инопланетные силы. — Алло? Ты пропадаешь…

Евфрат только сейчас задумалась, чего стоило Вижну признаться, каким образом он узнал об этих способностях Ванды. Интересно, как у них это происходит...

— Секунду, выйду в гостиную, там лучше ловит, — сказал Барак, прижимая к уху трубку кнопочного телефона, оставленного ему Марией Хилл для безопасной связи с женой. — Я был в Нью-Йорке, когда этот Локи прибыл с армией читаури, — не стал он вдаваться в подробности. — Не могу сказать, что я не волнуюсь за тебя, когда он находится поблизости. Ему точно можно доверять?

На линии вновь послышались помехи, но связь быстро пришла в норму.

— Никто не знает, что он может выкинуть, и почему он так легко отдал нам то, из-за чего в две тысячи двенадцатом напал на Землю. То, что рассказывал Тони о Локи, идет вразрез с его действиями, — покачала головой Евфрат, забыв, что Барак не может ее увидеть. — Однако, можешь не беспокоиться, он не будет постоянно торчать на базе. Мстители против, и я с ними полностью согласна.

— Так значит, эти инопланетяне хотят вернуть своего господина и открыть портал? Если Тессеракт у вас, то где Камень Времени? — начиная понемногу въезжать в полученные сведения после длинного разговора, Барак присел на край софы и включил без звука телевизор, попав на выпуск утренних новостей. — И зачем им нужны наши дети?..

В трубке послышался глубокий вздох; они так давно не говорили на эту тему, все держали в себе, но что-то порой заставляло обсуждать это.

— Я не знаю, Барак, сейчас нужно сохранить Тессеракт и первыми найти Камень Времени. Мы обсуждали, что оба камня нужно уничтожить, чтобы Черному Ордену не удалось осуществить задуманное. Возможно, конечно, Камень Времени уже давно у них, но будем надеяться на лучшее. Я одно знаю точно, — она выдержала короткую паузу, вздохнув, — чтобы вернуть детей, нам нужно уничтожить АИМ и Черный Орден, так что у нас одна цель…

— Где может быть Камень Времени?

Она задумалась.

— Локи сказал, что где-то на Земле, он как-то связан с некими мастерами мистических искусств. Понятия не имею, кто это такие, но эти их… титулы … звучат, как у персонажей фентезийного фильма, — скривилась Евфрат. — Впрочем, мне ли удивляться, учитывая, что я успела пережить…

— Мир изменился, — подтвердил Барак, — сейчас вокруг происходит то, что еще десять лет назад казалось невозможным. Но когда ты живешь вдали от этого, тебя вроде бы ничего не беспокоит… Я хочу вернуть свою обычную скучную жизнь с тобой, — он горько усмехнулся, позволив себе слабость.

— Но теперь вряд ли что-то может быть обычным, Барак, — ее голос стал тише и грустнее. — Если наши дети живы, то с ними что-то сделали. Меня едва удалось спасти от радиационного воздействия, но что случилось с ними? Их заставили вырасти в моем животе за считанные дни.

— Они нужны им, я уверен, что они живы.

— Мне бы твой оптимизм, — еще тише сказала Евфрат.

— Мария сказала, что за последние полгода исчезло очень много новорожденных из разных больниц по всему миру.

— Да, но пока мы не нашли доказательств, что эти похищения связаны. Взрослые и дети пропадают повсеместно. Помимо АИМ в мире еще очень много злых людей, — произнесла Евфрат очевидное, в ее голосе вновь зазвучало волнение, и Барак это заметил.

— Что тебя волнует, дорогая? — ласково спросил он. — Ты знаешь, что можешь рассказать мне все.

— Не уверена, что ты захочешь слушать о Тони.

В ответ раздалось молчание, Барак не любил эту тему, но откровенность жены не оставляла ему другого выбора, она хотела поделиться с ним, возможно, чем-то, что принесет боль.

— Ты можешь рассказывать мне все, что хочешь. Если он опять увивается за тобой, то меня это не удивляет, а тебе я доверяю.

— Спасибо, Барак, но я не об этом, я о том, что рассказал нам Вижн о способностях Ванды. Она каким-то образом связана с другой реальностью, и он уверен, что это нужная им — инопланетянам, возможно, в АИМ выявили это через Супер-Адаптоида. Та, в которой в будущем Мстители решат совершить путешествие во времени и расколят временную линию, создав ответвление реальности. И в той… Мы с Тони никогда не были женаты или даже знакомы. Ванда каким-то образом связана с самой собой из той реальности, во сне она как бы может быть ею, но сведения, имеющиеся у Вижна, обрывочны.

Барак вообще не понял, зачем ему эта информация, но смиренно слушал.

— Знаешь, — Евфрат уже едва скрывала волнение, — когда Ванда начала понимать, что это не просто сны, а обо мне никто из Мстителей не слышал, она попыталась найти меня на фейсбуке, попыталась понять во сне, что происходит…

— Говори, — так как она запнулась, попросил он.

— Она нашла сведения, что я умерла… Умерла во время поездки в Америку. Утонула, упав с пирса и ударившись головой, — она говорила это, забывая дышать. — Это… Я посчитала, это было в день, когда мы познакомились с Тони, на том же пляже, где я в ту ночь гуляла, — ее голос сорвался, Евфрат всхлипнула, совершенно раздавленная этими сведениями.

Он мог ее понять, невзирая на то, что сейчас она была жива и здорова, наверное, каждый человек воспринял бы свою гибель в какой бы то ни было реальности близко к сердцу, уж тем более, Евфрат. Получается, если бы не встреча со Старком, она была бы мертва, и тогда…

— Прости, я... просто немного напугана, — голос ее против воли дрогнул. — Да что там юлить… Мне страшно до чертиков, Барак.

— Ничего, ты жива, пускай и далеко от меня, и я не могу тебя обнять, но, Евфрат, я люблю тебя. Пожалуйста, как бы тяжело тебе не было, даже если тебя что-то сильно расстраивает, держись. Мы скоро увидимся, когда консул уладит все мои вопросы.

— Угу, — негромко прозвучало в ответ. — Ой, в Израиле сейчас шесть утра, извини за столь ранний звонок, — она шмыгнула наверняка покрасневшим носом.

— Ничего, мне все равно не спится. Не грусти.

— И ты тоже, я очень люблю тебя…

Когда разговор закончился, Барак тяжело вздохнул и решил, что ложиться нет смысла. Переодевшись в спортивное и почистив зубы, он отправился на пробежку, размышляя о том, что если бы не надоедливый Старк, то судьба бы вообще не свела его с Евфрат. Какой интересный эффект бабочки, и, конечно, жаль, что Евфрат той реальности дожила лишь до двадцати шести — именно в этом возрасте она повстречала Тони Старка… Даже пробежка и горячий душ не смогли снять ощущение внутреннего напряжения после ее слов. Казалось бы, жена просто поделилась с ним печальными мыслями, но Барак чувствовал, что Тони Старк все крепче завязывается с его жизнью, и теперь Евфрат, находясь рядом с ним, могла вновь найти в нем что-то хорошее — такие безобразно ревнивые мысли посещали Барака, а вместе с тем от злобы заболела голова.

Зазвонил телефон, и на экране высветилось имя “Мария Хилл”. Они не виделись с самой поездки в Масаду, точнее, начиная со следующего дня, когда она все-таки нашла жилье. Всего пара сообщений пришло от нее, когда с ней напрямую связался консул, кажется, обещанные две недели могли превратиться чуть более долгий срок, но у Барака не оставалось выбора, так как тут, помимо бюрократии, вмешивались политические отношения между двумя странами. Он лишь рассчитывал, что власти США и Израиля не прознали о том, что он влез на сервер госсекретаря, а то с самолета в Нью-Йорке его могут перевести прямиком в тюрьму.

* * *

— Тебя это так сильно волнует? — осторожно поинтересовался Тони, заставший часть разговора Евфрат на кухне, где, как она думала, никто ей не помешает.

— Тони, — не ответив на вопрос, она посмотрела на него чуть покрасневшими глазами, — что могло случиться, что мы с тобой повстречались? Ванда говорила, что ты был с Пеппер в той реальности, а обо мне даже не слышал.

— Не имею ни малейшего предположения, — он пожал плечами, — но с Пеппер у нас всегда были сложные отношения. Точнее, она слишком переживала за меня, когда я ввязывался в неприятности. Последней каплей, как ты знаешь, был Килиан Олдридж, она ведь едва не умерла тогда. Возможно, это?

— Вижн сказал, что Ванда четко видела различия между мирами, словно только важные моменты — моя смерть, например.

— Боюсь, что твоя гибель в той реальности, Евфрат, не может являться значимым событием, прости, это может прозвучать жестоко, но с миром Мстителей ты на тот момент не была связана. Полагаю, что-то изменилось у меня с Пеппер, и я решил залезть на Тиндер, — он был прямолинеен, но не мог иначе; она придавала смерти слишком большое значение, была напугана и едва ли могла мыслить логически. — Но я рад, что так получилось, — решил он немного смягчить свои слова. — Я рад, что ты жива и стала моей женой...

— Получается, ты спас меня уже дважды, и в первый раз я об этом даже не подозревала. Какая нелепая смерть… — она покачала головой, но затем на ее устах появилась несвоевременная улыбка. — Спасибо.

— Но второй раз ты едва не погибла именно из-за меня. В АИМ есть кто-то, кому я насолил, и он решил отомстить, — он осторожно подошел ближе и, не встретив в ее глазах отторжения, осторожно заключил ее ладони в свои.

— Это уже не важно, ты спас меня, ты не сдался, у тебя все получилось, — она всхлипнула, а Тони все еще не мог понять ее столь бурной реакции на произошедшее в другой реальности, ведь она стояла рядом, смотрела ему в глаза, а руки ее были теплыми; Евфрат была жива — это главное.

— Я должен был тебя спасти во что бы то ни стало, — осмелев окончательно, он коснулся ее скулы ладонью, а Евфрат на миг прикрыла глаза.

Что-то между ними начало меняться, оба это чувствовали, и вести из другой реальности почему-то подействовали на Евфрат, как некий катализатор. Она была растеряна и вместе с тем благодарна, ей было все сложнее отталкивать от себя мужчину, который так сильно повлиял на ее судьбу. Мужчину, чувства к которому она игнорировала довольно долго, Евфрат больше не презирала, ни в чем не обвиняла, но зато осталась ревность к Пеппер, и чувство это было неправильным, его не должно было быть, ведь она замужем за другим и уверена, что любит Барака. Но что же тогда сейчас с ней происходило? Сердце откликалось на его прикосновения, Евфрат хотелось стать ближе, ощутить тепло мужчины, которого она обнимала вчера ночью, пускай только лишь с целью согреться. Ей не было противно, и его давняя измена как будто уже ничего не значила… И все же, почему Ванда увидела именно этот кусочек жизни Тони? Почему обратила на него внимание, почему, находясь в другой реальности, потянулась узнать, что же произошло с Евфрат, о которой никто из Мстителей не слышал?..

А потом он просто привлек ее к себе, и она прижалась к его груди щекой, позволив обнять себя и поцеловать в макушку. Хорошо, что в одиннадцать вечера в небольшой кухне, которую иногда использовали Мстители, никого не было, поэтому Евфрат могла просто поплакать. Она и сама не понимала, что так сильно ее расстроило, но возможно, ей просто не хватало человеческого тепла, а Тони готов был подставить плечо. Он так щемяще-нежно поглаживал ее по голове, что чувство ответственности перед Бараком на время исчезло. Грудь Тони медленно вздымалась, слышался немного ускоренный стук сердца, кажется, он был немного взволнован ее близостью, хотя старался этого не показывать.

— Ты всегда можешь поговорить со мной о том, что у тебя на душе, — сказал он негромко; фраза отчего-то прозвучала безысходно.

— Спасибо, Тони, ты хороший друг, — она прекрасно понимала, что нелепо разрушает момент, ведь он никогда не станет ей другом.

— Пожалуй, это не совсем то, что я имел в виду, но ты должна знать, что я буду ждать тебя сколько потребуется. Никакой френдзоны, я настроен серьезно.

— Ты же понимаешь, что это невозможно, — она отстранилась, но не стала злиться даже из-за его самодовольной улыбки.

— Тебе так только кажется, — с долей иронии заявил он.

В этом был весь Тони Старк, уверенный в своих силах, он никогда не сдастся — таким он был по натуре, а Евфрат знала его слишком хорошо, возможно, лучше, чем собственного мужа, но нужно было жить настоящим, а ее настоящее заключалось в другом мужчине.

— Евфрат, ты только не переживай. Теперь ты неубиваемая, но я бы все равно не хотел, чтобы ты лезла на рожон с остальными Мстителями, когда представится такая возможность, а она, я уверен, представится обязательно. Мы прижмем АИМ.

— Я успокоюсь только тогда, когда накажу Биктимирова и его подельников, которые сделали это со мной и с детьми, — ее взгляд моментально похолодел. — Не пытайся избавиться от меня, теперь я — часть команды.

Он издал неопределенный звук, затем глубоко вздохнул, прежде чем вновь попытаться образумить ее:

— Мстители — это не работа по контракту, ты либо становишься частью команды навсегда, либо это не имеет смысла. Мы — семья. И ты стала ее частью уже очень давно, еще до того, как получила свои силы, — он все еще держал ее за плечи, а значит, все шло правильно, ведь она не пыталась сбежать.

— Но отныне у меня своя семья, — ответила она, понимая, что разговор начал лишаться смысла.

— И у Бартона есть семья. У него, между прочим, трое детей, но он все еще в команде и всегда готов помочь, если это нужно.

— Ну если Барак согласится менять пеленки и сидеть с детьми, то об этом можно подумать.

Он закатил глаза при упоминании соперника, да еще и в таком контексте, а она задорно улыбнулась, как будто наслаждаясь его реакцией. И все же Евфрат начинала оттаивать, льдинка за льдинкой, и это была пускай и маленькая, но победа. Однако у Тони оставалось все меньше и меньше времени, ведь Барак вернется если не через неделю, то чуть позже, и тогда все его труды могут пойти прахом.

Евфрат отскочила от него, когда уловила движение в дверях. Уэйд Уилсон бодрой походкой зашел на кухню, как будто совсем не провинился перед ними. И хотя Тони все спланировал, Евфрат об этом не было ничего известно.

— Я посчитал презервативы, и я вами очень недоволен, — сообщил Уэйд строго, поправив воображаемые очки.

— Ты бы лучше вообще не попадался мне на глаза, — Евфрат кивнула Тони и вышла из кухни, не собираясь затевать ссору, на которую у нее просто не было сил.

— Вот еще спасибо скажешь, — разочарованный, что его проделку не оценили, бросил ей вслед Уэйд.

Тони, пройдя мимо, просто поджал губы и похлопал его по плечу, не собираясь ничего комментировать. Он лишь рассчитывал на молчание Уэйда, хотя тот едва ли внушал доверие.

— Эй, Старк, — окликнул его Уэйд, и тот обернулся. — Попробуй просто следовать своему сердцу, я уверен, она это оценит.

— Спасибо, но та клоунада с презервативами и матрасом действительно была лишней, мы взрослые люди, нам нужно было просто поговорить.

Уэйд пожал плечами:

— А, похоже, сработало, или вы не обнимались минутой ранее?

— И помалкивай, — не слушая его, сказал Тони, и тот закрыл рот невидимой молнией — его излюбленный жест.

Погруженный в свои мысли, Тони вернулся в мастерскую, чтобы проверить, не нашла ли Пятница совпадения по фотороботу Биктимирова, но и так знал, что нет, иначе она бы предупредила его, где бы он не находился. Бросив взгляд на Тессеракт, закрепленный лапой-манипулятором над столом под прозрачным куполом, он тяжело вздохнул и внезапно замер, ощутив, как какое-то воспоминание пытается вырваться на поверхность, но "многолетний слой пыли" не позволяет этому случиться. Тессеракт, что-то связанное с ним, как будто нечто очевидное — нечто, что могло бы объяснить различия между двумя реальностями, что они, идиоты из будущего, не подумав, натворили, и что повлияло на раскол временной линии. За стеклом возник Стив и шевельнул ладонью в знак приветствия. Коснувшись тачскрина, он разблокировал дверь и, сунув руки в карманы, вошел.

— Так и знал, что найду тебя здесь, — констатировал он. — Тони, — Стив бросил задумчивый взгляд на сборочный модуль и усмехнулся, увидев сине-голубой костюм Евфрат. — Было кое-что странное, что произошло после битвы за Нью-Йорк, — его голубые глаза поймали отсвет Тессеракта и стали ярче. — Тогда сбежал Локи, прихватив Тессеракт, и я встретил его в здании и сразился с ним, но…

— Что, Стив? — Тони был нетерпелив, но он, как и другие Мстители, находился в некотором напряжении, узнав, что существует другая реальность, которая каким-то образом повлияла на их собственную.

— Это мог быть не Локи, это… — Стив словно не мог произнести это вслух. — Это мог быть я сам, и он, то есть тот я, знал, что Баки жив. Я тогда не придал этому значения, ведь, как посчитал, Локи прочитал мои мысли и воспользовался моим замешательством. А потом, украденный им скипетр волшебным образом вернулся в ЩИТ, точнее, в Гидру, ты же понимаешь, что это не просто совпадение.

— Ты правда думаешь, что повстречал самого себя? — уточнил и без того очевидное Тони, и Стив кивнул. — И, возможно, другие мы вернули скипетр на место, пытаясь восстановить ход событий? Да, это имеет смысл, мы бы тоже так сделали.

Тессеракт, на который оба смотрели, светился маленькими молниями, он был красив и постоянно привлекал к себе внимание.

— Для чего бы им ни был нужен скипетр, пускай они и вернули его на место, но что-то все равно изменилось. Они же понимали, что если Танос из этой Вселенной погибнет, то все изменится, но…

— Кажется, изменения произошли еще задолго до его перемещения, — Тони на мгновение прикрыл глаза, пытаясь отыскать то, что не давало ему покоя, но затем его глаза распахнулись, и он воззрился на Стива. — Когда исчез Локи, у моего реактора случилось короткое замыкание, и когда я изучал причину, то обнаружил, что был вытащен штекер заземления, что в принципе невозможно, ведь конструкция находилась внутри меня, — он коснулся груди, где когда-то находился кружок света, спасавший ему жизнь, и который теперь заменил съемный треугольный реактор. — А потом Тессеракт в чемодане просто отскочил в сторону… Но нет, это не имеет смысла, возможно, другие мы специально позволили Локи бежать?

Стив, наконец, оторвался от созерцания мерцающего куба и сосредоточенно посмотрел на него.

— Я очень сомневаюсь в этом. Но, возможно, что-то пошло не так? У тех нас что-то не получилось? Какой смысл отдавать Тессеракт Локи? Они забрали скипетр, но… Нет, что-то тут не вяжется, а тебя им зачем отключать, если это вообще возможно?

Тони крепко задумался. Он прислонился к столешнице.

— Возможно, им нужны были все Камни Бесконечности? Что, если они искали их? — и тут его осенило: — Если бы у меня не случилось короткого замыкания, я бы встретил Пеппер с самолета, а не засел в мастерской исправляя реактор, — внезапно сказал он. — Она тогда была очень зла на меня, ведь я и так чуть не умер… А она мне это припомнила после Олдриджа, и позднее, в ту ночь, когда я повстречал свою жену...

— Если ты о том, что сказал Вижн про Евфрат, отключись от своей личной жизни хотя бы на мгновение. Сейчас важно понять, как уничтожить Тессеракт, — строго попросил Стив. — Если у нас это получится, то нам и Камень Времени не нужен, чтобы остановить Терраксию и Супергиганта, у них будут связаны руки.

— Да, мы это уже обсуждали. Пятница, — немного нахмурившись позвал Тони.

- Слушаю, босс.

— Запусти структурный анализ и попробуй просчитать, что может разрушить энергию, заключенную в камне… Похоже, что те мы нехило напортачили со временем.

* * *

Последние дни Барак был как на иголках, он даже повысил голос на Томера, из-за чего впоследствии не смог отказать ему, и оказался в шумной даже во вторник Арии, где, казалось, совсем недавно барвумен работала Евфрат. Эти воспоминания отдавали ностальгическим теплом, как будто это было в прошлой жизни. Их стремительный роман быстро перерос в нечто серьезное — Барак и не думал, что жизнь распорядится так круто, и что спустя всего несколько месяцев роман закончится свадьбой, а свадьба — трагедией, что погибнут несколько друзей и родственников Евфрат, а ее саму похитят и будут проводить чудовищные эксперименты, заставят появиться на свет раньше срока их детей. Евфрат чудом выжила. Шанса на спасение не было, но Тони Старк сумел победить радиацию, даже не имея степени по генетике и ядерной физике, он совладал со злым роком судьбы — просто счастье, что у него в знакомых есть Шури и доктор Хелен Чо. Когда Барак уже почти смирился с неизбежной гибелью жены, они вытащили ее с того света… Но она изменилась, хотя сама этого не замечала. Конечно, кто бы не изменился после таких событий, и теперь Евфрат, которая приобрела способности, считала себя частью Мстителей, и это отдаляло ее от простой жизни, а вместе с тем и от Барака. И хотя она продолжает признаваться ему в любви — что-то между ними как будто оборвалось. Они это не обсуждают, но между ними возникла преграда, и дело даже не в Тони Старке. Евфрат, не осознавая того, все больше отдаляется, становится частью непонятного Бараку мира, но, быть может, так было и до него, когда она была женой Старка? Верно, она умалчивала о многом, что раскрылось только недавно. Не только Тони питал к ней нежные чувства, остальные действительно были ей друзьями. Капитан Америка ради нее забыл ссору с Железным Человеком, Бартон вернулся из заточения. И хотя, конечно, им пришлось прижать госсекретаря, чтобы снять все обвинения, но случилось это из-за Евфрат. Для них она была неотъемлемой частью семьи Мстителей и все еще спутницей Старка.

— Долго будешь гипнотизировать Курвуазье? — спросил Томер, так как Барак со времени их прихода в Арию не проронил ни слова и бездумным взглядом смотрел на витрину за спиной бармена, так и не сделав заказ. — Может, тебе лучше выпить чего-то крепкого? Курвуазье — отличный выбор.

— Максимум — один джин-тоник, да и то не хочется, тем более, я за рулем, — ответил Барак, наконец, вспомнив о присутствии друга.

Хорошо, что музыка во вторник играла умеренно громко, позволяя расслышать собеседника. В дальнем углу тусовалась компания из соседнего офиса, Томер вслух заметил, что так и знал, что между Галь и Офером отношения, хотя он был женат — парочка, не опасаясь сплетен, целовалась, облюбовав диван и наивно полагая, что их никто не видит. Тель-Авив был маленькой деревней, в которой слухи распространялись со сверхзвуковой скоростью, однако Оферу — мажористому маркетологу лет двадцати восьми, похоже, все было нипочем. Впрочем, судя по его поведению в офисе, интеллект его едва ли дотягивал человека прямоходящего — так называл его Авив.

— Есть новости от консула? — спросил Томер, выразительно взглянув на заказанную Бараком, вопреки озвученному намерению, колу.

— Ждем решения, — сухо ответил он, в последнее время эта тема стала ему неприятна, даже просто упоминание, потому что он не мог повлиять на ситуацию.

Томер быстро смекнул, что вытянуть из друга информацию не получится, и оставил его в покое. Не выпив даже половины стеклянной бутылки колы, Барак сообщил, что собирается домой. Невзирая на то, что Евфрат полностью одобрила его план немного развеяться, с угрюмыми мыслями это было едва ли возможно. Он вышел из Арии и направился к Ротшильду в сторону офиса, где дожидалась припаркованная вольво. Не глядя по сторонам, он даже не обратил внимания на ругающихся на улице молодых людей, хотя обычно шумные иностранцы, коих в Тель-Авиве было много в любое время года, раздражали. Перейдя перекресток, чтобы оказаться на бульваре, он вздрогнул от громкого сигнала авто, и невольно взглянул в ту сторону. Его взгляд мазнул мимо недовольного, просигналившего второй раз авто, перед которым на зеленом свете светофора заглохла малолитражная киа, и выловил на веранде кафе “Ротшильд 22” знакомое лицо. Мария Хилл сидела с ноутбуком в самом углу узкой веранды, неотрывно глядя в монитор и что-то печатая. Возле нее в пепельнице дымилась дамская сигарета и стоял почти опустевший бокал вина.

— Не знал, что ты куришь, — Барак объявился перед ней, сунув озябшие руки в карманы кожаной куртки.

На веранде, благодаря обогревающим лампам, было довольно светло и тепло. И когда это он успел так замерзнуть? До Арии было не более трех минут пешком.

— Иногда случается, правда цены на сигареты здесь заоблачные, — ничуть не смутившись, ответила она, сделав затяжку и затушив сигарету. — Я думала, рабочий день давно закончен. Присядешь?

Он кивнул, не став объяснять, что после работы решил заглянуть в бар, и движением руки подозвал наблюдающую за ними официантку. Попросив обновить стакан Марии, как всегда не спросив ее желания, он заказал вина и себе, хотя еще десять минут назад был уверен, что за рулем пить не стоит. Впрочем, в Израиле нет жестких запретов на умеренное употребление алкоголя перед вождением. Если нареканий по поведению на дороге нет, то полиция не остановит. Один или даже два бокала себе позволить можно, главное взять после этого паузу.

— Как твой внезапный отпуск? — спросил он, ведь они не виделись почти неделю.

— Отпуск, как же, — усмехнулась она. — У меня есть много задач, но я могу работать дистанционно, поэтому в воскресенье даже удалось съездить в Иерусалим, в такую солнечную погоду было бы глупо сидеть в номере.

— И как тебе Иерусалим? Тода, — поблагодарил он официантку, которая довольно быстро выполнила заказ, невзирая на полное посетителей кафе.

Барак вдруг подумал, что внезапное ощущение натянутости между ним и Марией куда-то исчезло, словно его и вовсе не было, и немного расслабился, затем внезапно осознал, что эта неожиданная встреча помогла успокоиться, как будто именно ее он и ждал, и даже немного приободрился.

— Иерусалим именно такой, как я себе и представляла, местами назойливый, особенно на рынке, Стена Плача и вовсе сначала казалась наигранной театральной инсталляцией, но как только я коснулась ее, только и удивилась. Знаешь, я почти заплакала, там невероятная энергетика, — поделилась Мария впечатлениями. — Мне даже удалось попасть в Яд Вашем.

— В Иерусалиме много красивых мест, почему Яд Вашем? У тебя есть еврейские корни? — прямолинейно спросил Барак, ведь Яд Вашем — мемориальный музей Холокоста — не отличался особой привлекательностью для туристов.

— Видимо, я видела недостаточно в своей жизни, — размыто ответила она и подняла бокал. — Что ж, у меня есть основания думать, что завтра дело сдвинется с мертвой точки, сегодня звонил консул, почти все вопросы решены.

Странно, она не перезвонила Бараку сразу после этого, а сообщила только сейчас, при случайной встрече, но, кажется, узнавая Марию все больше, он начал понимать, что для нее важен конечный результат, и завтра она бы непременно сообщила ему финализированные новости. Они чокнулись и с короткими “cheers” и “ле`хайм” пригубили вина.

— Как твои будни? — решила она заполнить паузу, взяв небольшую горсть сладкого попкорна из вазочки — закуску, принесенную официанткой к вину.

Он пожал плечами и коротко ответил, что нормально, ничего примечательного. Экран телефона Марии включился, и на нем высветилось напоминание — “Stand up, 9 p.m., ZOA COMEDY BAR, Daniel Frisch 1”. Напоминание заинтересовало Барака, так как Мария вновь открылась для него с новой стороны, похоже, она планировала посетить комедийное шоу.

— Это через полчаса, — сказал Барак, кивнув на телефон. — Ты зарегистрировалась?

— А что, надо было? — она залезла на сайт бара и обнаружила, что, номинально свободный вход требовал предварительной регистрации, которая сейчас была уже закрыта.

— Это на тебя не похоже, глядя на тебя всегда хочется сказать, что ты всегда очень организована и не упускаешь ни одной детали.

— Похоже, ты очень плохо меня знаешь, — она улыбнулась сначала несмело, затем шире. — Что касается работы — да, я организована. Я была агентом ЩИТа последние пятнадцать лет, и нужно было учитывать любую мелочь, ведь при такой работе именно мелочи оказываются наиболее важными. Но что касается личной жизни — в ней у меня всегда полный хаос, — неожиданно легко призналась она в собственном несовершенстве, и Бараку стало приятно, что она так легко ему открывается. — Что ж, жаль, хотела туда попасть.

— Секунду.

Барак достал телефон и, порывшись в контактах, набрал Янива, у которого в этом баре работала барвумен сестра, также являющаяся девушкой владельца. Всего через пять минут у него в воцапе уже было два приглашения и даже резерв на столик, не у сцены, конечно, но довольно близко, учитывая, как поздно они спохватились. “Тель-Авив — маленькая деревня”, — вновь подумал про себя Барак, довольный тем, что Мария искренне радуется его подвигу и искренне благодарит его.

— Что ж, полагаю, можно уже выдвигаться, — не допив бокал, он поднялся с места, а Мария, погасив и убрав ноутбук в сумку, осушила бокал почти залпом, несказанно удивив его — похоже, она расслабилась в стране, которая, судя по всему, пришлась ей по вкусу.

Он завел двигатель автомобиля, припаркованного рядом с бизнес-центром “Mind Space”, где находился офис Наами, и почти сразу тронулся с места, думая, что этот вечер принес неожиданный сюрприз в виде приятной компании — кажется, это и впрямь было то, что нужно. Разговоры с женой не способствовали успокоению, наоборот, погружаясь в проблемы вселенского масштаба, он все сильнее волновался — за нее, за детей и теперь за мир. Но люди вокруг, что не подозревали о грядущем инопланетном вторжении, продолжали жить своей жизнью, ходили в бары и клубы, впрочем, как и он. Мария, конечно же, была в курсе ситуации, но попросту отпустила ее, желая скрасить вечер комедийным шоу — быть может, именно так она пыталась отключиться от тревог, а может, привыкла со своей агентской жизнью, что везде может подстерегать опасность. И среди всего этого нужно было как-то выживать и не впадать в уныние.

Бар находился совсем недалеко, и когда, как обычно с трудом найдя парковку, они вышли из машины, их атаковал неприятный, забирающийся за воротник ветер — сегодня было довольно холодно, даже для зимы. Барак на секунду вернулся в машину, достал с заднего сидения теплый шарф мелкой вязки и предложил Марии, которая с благодарностью укуталась в него. Она ощутила тонкий аромат мужского парфюма — кажется, яблоко или ананас, а, быть может, все вместе, но самой яркой нотой звучал мускус.

— Какой приятный парфюм, знакомый...

— Крид Авентус, Евфрат его обожает, у нее даже есть собственная бутыль, — поделился Барак, но затем понял, что слова о жене были лишним дополнением.

— Да, я замечала за ней склонность пользоваться мужскими парфюмами, — согласилась она, видно, зная эту ее маленькую слабость. — Она говорила, что запах Авентуса сводит ее с ума, и чтобы не бросаться на мужчин, которые пользуются этим популярным парфюмом, решила сама так пахнуть.

Похоже, Евфрат и впрямь неплохо ладила с Марией — Барак узнавал о прошлом жены все больше деталей, но сейчас вспоминать о ней совсем не хотелось. Он пропустил спутницу вперед, открыв ей дверь в бар, где уже началось представление. Бартендер сразу отвела их к немного более отдаленному, нежели ожидал Барак, столику и оставила два меню на иврите. Так как на сцене уже выступал первый комик, что примечательно, на английском языке, они не стали вновь тревожить персонал просьбой принести английское меню.

— Вина? — наверное впервые спросил Барак, прежде чем решить за нее.

— Да, пожалуй, — согласилась Мария с мягкой улыбкой, даже не глядя на сцену, так как с середины выступления было смотреть не очень интересно, впрочем, по отсутствию смеха в баре, молодого рыжего комика можно было сразу списать со счетов.

Она не взглянула в меню, предоставив выбор Бараку, кажется, обоим нравилась такая ситуация — он чувствовал свою силу, а Мария просто наслаждалась невинными ухаживаниями, и когда принесли бутылку, судя по закорючкам на этикетке, израильского красного вина, она с удовольствием отметила приятный и легкий вкус. Возможно, это было дешевое вино, быть может — дорогое, но Барак, несомненно, в вине разбирался. Вскоре принесли закуски — сырную тарелку, хлеб и соте из баклажанов с тхиной — штука, по мнению Марии, запоминающаяся и приятная на вкус. Барак пообещал, что если возникнет такая возможность, то он обязательно покажет ей кафе на Аленби, где подают совершенно потрясающие печеные баклажаны с тхиной. Она была довольна и, общаясь вполголоса об израильской кухне, о местном колорите, барах и клубах, совершенно не обращала внимания на сцену, даже когда на там появился некто, сумевший зажечь толпу. Удаленный столик у окна оказался лучшим, хоть и случайным решением, и оба не заметили, как опустела бутылка вина а стенд-ап закончился и включили приятное негромкое техно с африканскими мотивами.

К концу последнего бокала они уже тихонько смеялись над совершенно несмешной историей Барака о коллегах, просто обоим было хорошо в этот неожиданный вторник. Часы показывали половину двенадцатого, но оба не чувствовали усталости, словно с них сняли оковы и рухнул некий барьер, словно и не было того натянутого ощущения после поездки в Масаду. Мария, когда не держала маску холодного агента ЩИТа, была приятной и легкой в общении, она, оказывается, умела располагать к себе, и Барак с удовольствием открывался навстречу, забыв обо всем на свете, а когда они вышли на холодную улицу, забылся и сам надел на Марию шарф, обернув его вокруг шеи два раза. Лишь только в последний момент его пальцы замерли, а в глазах на миг загорелся если не испуг, то неуверенность. Впрочем, Мария не растерялась, она положила ладонь на его предплечье и сообщила, что все в порядке. Барак замялся, но затем, уточнив название отеля, сообщил, что он находится всего в шестистах метрах от бара, и, если она не против, то можно немного прогуляться, а оттуда он возьмет такси.

— Это что, снег? Снег в Тель-Авиве? — Мария остановилась, когда Барак ничего не заметил и прошел немного дальше.

Он взглянул на свет фонаря, который позволил увидеть, что действительно что-то мелкое спускается к земле. Снежинки оказались настолько редкими, что сначала было сложно поверить увиденному. Мария протянула ладонь и попыталась поймать снежинку.

— Похоже мы попали в крошечную зону антициклона, — он улыбнулся, вновь поглядев на свет фонаря, но не разглядел более ни одной мелькающей точки; снег прекратился. — Сегодня действительно очень холодно. Снегом это назвать сложно, но для Тель-Авива это и впрямь очень редкое явление.

Они двинулись дальше, вновь найдя непринужденную тему для беседы — американский футбол, который, как оказалось, оба любили — Барак какое-то время жил в Лос-Анджелесе, Мария родилась в Чикаго; они болели за разные команды. Марии, правда, некогда было увлекаться футболом, в двадцать один год она поступила на службу в вооруженные силы США. Из семьи военных, она не могла пойти по другому пути, да и никогда не была против, затем, отслужив всего год, привлекла внимание организации ЩИТ, к которой и по сей день себя причисляет, хотя разведслужба ушла в подполье. В свои тридцать шесть она выглядела довольно молодо — возможно, из-за нечастого проявления эмоций ее мимические морщины просто не успели усугубиться. Барак рассказал о том, что родился и вырос в Лос-Анджелесе, но позднее с семьей переехал в Израиль, однако вернулся туда для получения высшего образования и только и делал, что учился и работал айтишником на удаленке, и потому находил время для просмотра только крупных футбольных матчей.

— Мы пришли, — сообщила Мария, глядя на знакомую вывеску с неоновыми буквами — небольшой бутик-отель, в котором, на ее удачу, освободился номер из-за незаезда одного из гостей, как ей пояснили на ресепшн. — Что ж, спасибо за неожиданно крутой вечер.

У него был красный нос, но Барак стоически переносил ненавистный холод и даже не прятал руки в карманы, как будто не желая показывать слабость.

— И тебе спасибо, — он искренне и благодарно улыбнулся и впрямь чувствуя себя отдохнувшим, сетуя лишь на то, что с утра придется заезжать за машиной, оставленной возле бара. — Что ж, спокойной ночи.

— И тебе, — Мария потянулась размотать шарф, но внезапно скривилась от боли — небольшая сережка зацепилась за шерстяную нитку.

— Тебе помочь? — Барак подошел ближе, когда она уже отчаялась и, кажется, случайно накрутила на серьгу еще и волосы, из-за этого появились неопрятные петухи на затылке, нарушив идеально ровный хвост.

Мария сдалась и коротко кивнула, опустив руки, замерзшие пальцы уже совершенно не слушались ее, а отправляясь в Израиль, она и не думала взять с собой перчатки. Барак подошел, выдохнув, выпустил облачко пара; он стал осторожно выпутывать сначала волосы — буквально по одному, затем вытаскивать ворсинки шарфа из крепления небольшого камня серьги.

— Как же так вышло… — бормотал про себя Барак, стараясь не порвать шарф, на котором и так уже была зацепка, благодаря его манипуляциям.

Мария промолчала, она гипнотизировала его шею и подбородок взглядом, разглядывала пока редкие седые волоски в бороде, вдыхала запах все того же Авентуса, не в силах пошевелиться. Легкий винный дурман быстро выветрился из головы, она уже была собрана, но почему-то все сильнее становилось ощущение чего-то неизбежного. Барак почувствовал ее взгляд и непроизвольно сглотнул, отчего его кадык дернулся вниз и вернулся на место — это совершенно простое физическое явление заставило сердце Марии замереть и начать поднывать изнутри, словно увеличиваясь в размерах и намереваясь разорвать грудную клетку. Дышать стало труднее, а случайные прикосновения его прохладных пальцев к уху обжигали огнем.

Он чувствовал, как нечто разрастается вокруг них, поглощая все больше пространства, и от этого становится чуточку теплее. Барак перестал обращать внимание на заледеневшие руки, и чем ближе он находился к Марии, тем теплее ему становилось. Он все еще ощущал, что она неотрывно смотрит куда-то в его шею и сдерживался от того, чтобы вынудить ее на прямой зрительный контакт. Что-то назревало — это витало даже в воздухе, и от этого ощущения становилось невыносимо тяжело и в то же время хотелось взлететь. Где-то в подсознании замаячило решение — бежать, но он не мог сдвинуться с места, даже когда волосы Марии оказались свободны.

Стараясь побороть влечение, обрушившееся на них, оба не могли вымолвить ни слова — оба лишились возможности говорить, но могли передать свои мысли чувствами, которые, словно время, невесомо застыли в желании прижаться теснее и любезно приглашали их сделать шаг в пропасть. Ладонь Барака сместилась к скуле Марии, и в этом прикосновении она начала растворяться, забывая о том, насколько неправильно происходящее, а он и вовсе перестал думать — совершенно забыл обо всех преградах, имя “Евфрат” исчезло из памяти.

В тот момент, когда глаза Марии обратились к нему, Барак уже знал, что произойдет, он желал этого больше всего на свете и, сам того не подозревая, стремился к этому всю неделю, что они не виделись. Отгоняя от себя мысли о Марии, он, напротив, притягивал их все ближе, пока они заполонили собою каждый уголок его сознания. О, как же он хотел поцеловать ее и как будто уже чувствовал вкус ее губ на своих губах, и это выбивало почву из под ног и сводило с ума. Ее ладонь оказалась на спине под его курткой, она была просто ледяной, что заставило его податься вперед, и в этот момент Мария просто поймала его губы, не позволив раздумывать более ни секунды. Он так крепко сжал ее в объятиях, что почти оторвал от земли, и Марии пришлось встать на цыпочки. Ее губы оказались на вкус именно такими, как он себе и представлял, поцелуй не углублялся до тех пор, пока не позволила Мария. Кажется, она полностью завладела ситуацией, а Барак просто отдавался моменту, совершенно не думая о завтрашнем дне, ведь он получил именно то, чего желал с самого ее приезда в Израиль, а, быть может, раньше — с самого первого мгновения знакомства...