Описание торгового путешествия на Восток, а так же стран и людей, в них живущих, сделанное Евой Айтерзенталь (джен)

Крепость Веленоса сильна и господствует над округой, отчего посады его обширны и богаты. Оттого в нём собираются купцы и ведут торг охотнее, чем во всех иных городах страны. Это приносит князю ливов такую выгоду, что он берёт пошлину меньше, чем все иные правители, и всё же остаётся с прибылью.

На эти доходы князь содержит большое войско наёмников, охраняющих торговлю и истребляющих разбойников, отчего купцы приходят в его страну ещё охотнее.

(«Описание торгового путешествия на Восток, а так же стран и людей, в них живущих, сделанное Евой Айтерзенталь»)

— Да почему я-то?! — воскликнула Флёр

— Ты здесь единственная из имперской знати и ты — моя подруга, — пожала плечами принцесса. — И ты замужем, так что выбора нет. Поведёшь меня к алтарю.

— Знаешь, это как-то неожиданно...

— После твоей свадьбы? — Эрмелина фыркнула. — Ничего неожиданного, я гораздо больше удивляюсь, что мы вообще подружились... Но знаешь, было бы плохо, если б мы не встретились. Если бы не ты, кто знает, была бы эта свадьба?..

— Была бы, может, только немного позже, — пожала плечами Флёр. — Так или иначе договорились бы и без меня — чай, оба не дураки... Ладно, ты меня уговорила — я в деле. Но...

— Привилегиум на торговлю солью для вашей гильдии, — Эрмелина достала свиток и протянула подруге. — Я, конечно, тиран, но не настолько же...

Подготовка к венчанию шла полным ходом — всё же королевская свадьба, не что-нибудь. Само собой, началось всё заблаговременно — и, конечно же, не успевали в срок. Впрочем, отставали всего на пару дней, и Флёр в любом случае успевала на ярмарку. Ну а все остальные подождут — Флёр им нужна куда больше, чем они ей... Поэтому задержки её не беспокоили — в конце концов, до имперских границ было рукой подать, даже хаптагаям не потребуется больше трёх или четырех дней. Ну и новости, конечно — за новостями Флёр следила внимательно.

Новости, в общем, были благоприятными — в империи всё оставалось по-прежнему. Никаких новых ересей, мятежей, налогов и прочего... Это радовало, но расслабляться Флёр всё равно не собиралась — императору она по-прежнему не доверяла. Отец доверял... И кончилось это плохо. Правда, теперь у неё есть кое-что, чего не было у отца — сила. Не полдюжины межевых рыцарей и полторы сотни пехотинцев, но войско сколотов и вся мощь богатейшей гильдии... И им можно было доверять — ведь ни те, ни другие не пожелают терять деньги.

Вечер перед свадьбой отводился под девичьи посиделки, куда пригласили Флёр — должна же там быть хоть одна замужняя женщина, чтобы следить за порядком? Флёр следила... Но больше сама участвовала в болтовне и поглощении сладостей. Давно ей не случалось просто веселиться, забыв про дела и титулы — и тем радостнее был этот вечер. Тем более, что компания подобралась не только приятная, но и полезная — принцесса, две княжны — дочери самого великого князя ливов, боярские дочки... Особенно интересной для Флёр была Милда — дочь казначея и невеста младшего сына князя. С виду — весёлая добродушная простушка... А на деле, как успела узнать Флёр, личность исключительно хитрая и циничная, волне достойная занять отцовскую должность. К ней у Флёр был отдельный разговор... И она была совершенно уверена, что завтра этот разговор станет известен казначею. Что и требуется... Но это всё будет завтра — а сегодня можно пить вино и та, истреблять сладости и рассказывать непристойные шутки.

Ну и вести нужные разговоры между делом.

Сам день церемонии начался с невероятной суматохи и ещё большей грозил продолжиться, но саму Флёр она почти не задевала — её роль была издревле неизменна, так что ей беспокоиться было не о чем... Ну, почти — всё же нужно было нигде не ошибиться и не нарушить хода церемонии, но это было не слишком сложно. Не её же замуж выдавали, в конце концов...

И потому утром, покончив с облачением невесты, Флёр обнаружила, что у неё есть пара свободных часов. Можно было бы поговорить с казначеем... Но встретиться с ним было нельзя — до начала церемонии мужчины и женщины не должны были встречаться и даже видеть друг друга. Впрочем, у казначея была дочь...

— Батюшка мой наказал передать, что на сегодня дела мне доверил, — объявила Милда. — И что с тем, что вы вчера предлагали, он почти со всем согласен...

Ну что ж, это было неплохо — хотя бы с порога не развернули. Торговаться можно, а там уж на чём-нибудь сойдёмся...

— А в чём то несогласие, не сказал он? — спросила Флёр. — Знай я то заранее, можно было б нам с товарищами уговориться, чтобы время не терять...

Оказалось — очень даже сказал. И весьма подробно... Так, что обсуждали они это до начала церемонии, и решили не больше трети вопросов.

— Мне-то думалось, вы меня утешать должны и наставлять перед первой брачной ночью...

— Сдаётся мне, что вы с Аланом уже понаставлялись вдоволь, — фыркнула Флёр. — Ну да это ваше дело... Да и, думаю, тебе сейчас куда интереснее было слушать про торговлю.

— Почему ты так думаешь? — удивилась Милда. — Нет, я понимаю, что королям надо кое-что в торговле смыслить, но...

— Потому что как ни крутись, а от сотворения мира суют всё то же всё туда же.

Покраснели и принцесса, и казначейская дочь, и служанки... Да и сама Флёр почувствовала, как припекает щёки.

— Пора выходить, — напомнила она, чтобы перебить смущённое молчание.

Торжественный выход невесты впечатлял. Сама принцесса, её подруги, монахини со свечами и венками, служанки, разбрасывающие серебро... А навстречу им тем же порядком вели жениха — кажется, изрядно ошарашенного всем происходящим. Ну, не ей же одной чувствовать себя на свадьбе дурочкой... Впрочем, говоря честно, невеста тоже имела пришибленный вид.

Две процессии встретились перед церковью, Флёр и князь поклонились друг другу, и Флёр сказала:

— Здрав будь, батюшка! Привёл ли купца?

— Здрава будь, матушка! Привезла ли товар? — отозвался князь.

— При мне товар, — ответила Флёр, — да по товару ли купец?

Торговались, впрочем, недолго — ударили по рукам, подвели жениха к невесте и двинулись в церковь.

Сама церемония лишь немного отличалась от знакомой Флёр, так что на этот раз она внимательно смотрела и слушала... Но сравнить с западным обрядом было сложно — его-то она помнила плохо. Ну не получилось у неё ничего запомнить — уж слишком волновалась оба раза... Зато теперь могла злорадно наблюдать за этим со стороны — впрочем, злорадство основательно разбавлялось пониманием, что сама она была не лучше.

Церемония оказалась длиннее, чем Флёр ожидала — но это её не огорчило. Скучно уж точно не было... Да и некогда было скучать — именно она должна была держать венец над головой невесты и отвечать от имени матери. И когда священник объявил принцессу и царевича мужем и женой, у Флёр на миг мелькнуло разочарование — мимолётное и едва ощутимое, но всё же... Но оно исчезло в тот же миг, как и появилось, и Флёр, широко улыбаясь, вышла из церкви вслед за молодожёнами. И правда, отчего бы не радоваться, коли сделал доброе дело, да ещё и не в убыток? А ведь не в убыток — благодарность венценосцев хоть и опасна, но весьма полезна... А принцесса ей теперь не просто обязана — почти что родня. Чего-то это да стоит...

А потом был пир. Торжественный и роскошный, но вовсе не столь чопорный, как можно было ожидать от княжеского пира. По-настоящему весёлый, как и подобает свадебному пиру...

Поднесли дары — Флёр подарила Эрмелине драконий браслет, а Алану — степного орла, купленного у лучшего птицелова. Орёл был ещё больше и свирепее того, что был у Алдана, остальные гости вручали драгоценности, роскошную одежду или оружие — как обычно. Подарили и соколов, но в сравнении с орлом смотрелись они бледно... Ответные дары были соответствующими — самой Флёр досталось золотое ожерелье с янтарём, Волманту — тёмно-алый кафтан с серебряным шнуром и золотыми пуговицами, Беле — пять дюжин стрел, дюжину боевых и по дюжине охотничьих на разную дичь, а Вышате — виела с тремя струнами.

Пир закончился под вечер, когда молодых под громогласные непристойные шутки и песни проводили в спальню, а потом ещё и стояли под дверью и подначивали — хотя уж этого-то явно не требовалось... А потом гости разошлись, и Флёр с Ферми отправились в свои покои — не только молодожёнам хотелось провести бурную ночь.

Расслаблено откинувшись на подушки, Флёр с наслаждением потянулась. Тот редкий миг, когда её устраивало всё... И хотя этот миг хотелось растянуть навечно, надо было подумать и о делах. Дела, конечно, шли неплохо — больше того, без ложной скромности можно было сказать, что идут они превосходно. Надолго ли? Бог знает, ну да так оно всегда было...

— Мечтаешь? — ухмыльнулся Ферми, открыв глаза.

— Замышляю, — отозвалась Флёр. — Потому как замыслы наши теперь наши же прежние мечты превосходят... Но это всё не сразу будет, а сейчас пора о ближайшем будущем подумать — как-никак, в Леносе нас ждёт встреча с императором.

— Кстати говоря, каков он? Я-то видел его всего пару раз, да и то издали...

— Как ни удивительно, но многое из того, что о нём говорят — не просто лесть, — отозвалась Флёр. — Он действительно заботится о благе империи и подданных... И всё рассматривает именно с этой точки зрения, а потому в средствах не слишком разборчив. Правда, в споре купцов и знати он скорее купцов предпочтёт, но тут надо осторожно держаться — дураков, невеж и льстецов он не переносит, но лестью может счесть совсем не то, что другие... И, как говорят, он ценит шутки, так что удачная острота может и жизнь спасти.

— Понятно... — протянул Ферми. — Действительно, немногим отличается от разговоров... Да только дьявол в мелочах и прячется.

— И не забудь, что сама я с ним говорила единственный раз, и мне тогда было четырнадцать, — добавила Флёр. — Да и из первых рук уже давненько ничего не узнавала.

— Не думаю, что за это время что-нибудь поменялось, — пожал плечами Ферми.

— Только мы...

— Только мы, — повторил Ферми. — Да уж, мы-то изрядно переменились... И монарший гнев нам ныне не столь страшен, хоть вызвать я всё равно не жажду.

— Никто не жаждет, — согласилась Флёр. — Но и у нас теперь подмога есть... И не пора ли нам всё же делами заняться?

Как оказалось, делами заниматься было рано — многие решили продолжить пиршество в узком кругу, о чём теперь жалели. Молодые тоже не показывались из своих покоев, однако служанки, заходившие туда принести завтрак, краснели и хихикали так, что и вопросов не требовалось — и так всё было ясно. Разве что наёмниц рассчитать пришло время, но и тут спешить было некуда... Впрочем, и медлить не стоило.

Отсчитав золото и сложив его в кошели, Флёр на пару мгновений задумалась и кивнула сама себе. Да, именно так она и сделает...

Поймав слугу и велев позвать наёмниц, Флёр поставила на стол кубки, кувшин вина и головку сыра — вряд ли кому-то захочется более плотного завтрака. Подумав, добавила кипферли — выбрасывать сладкие хлебные рога было жалко, хотя они чуть подсохли, но замечательно похрустывали.

— Доброе утро, зачем звала? — осведомилась Арья, заглянув в комнату.

— Заходите, — кивнула Флёр. — Ну что, подруги мои, пришла пора и о делах поговорить...

— Пора, — согласилась Таис. — Дружба дружбой, а служба службой, да?

— Верно, — согласилась Флёр. — А служба ваша, как уговаривались, окончена, и вот ваша плата, — на стол легли три кошеля.

— Всё честь по чести, как уговаривались, — продолжила Флёр, — а коли служба окончена, то и довольно о ней. Садитесь, выпьем да о пустяках поговорим...

Дважды приглашать не пришлось — Арья воскликнула: «О, рогульки!», схватила кипферль и с блаженным видом захрустела им.

— Вот ведь сластёна, — Флёр разлила вино, — надо было тебе мёдом заплатить... Ну да ладно, лучше скажите — на запад идти не раздумали?

— Нет, конечно! — воскликнула Таис, а Арья добавила:

— Мы уж и Вышату уговорили толмачом с нами пойти.

— Ты уговорила, — уточнила Ора.

— А хоть бы и так? — Арья в ответ только фыркнула.

— Не это важно, — перебила Флёр, — а то, что, раз уж владения мне вернули, я вас к себе приглашаю. Перезимуете у меня, а весной двинетесь, куда пожелаете.

Наёмницы переглянулись, выскочили из-за стола и накинулись на Флёр с объятиями.

— Угомонитесь уже! — воскликнула она. — Задушите ведь, негодницы!

Наконец, подруги успокоились, Флёр снова наполнила кубки и сказала:

— По дороге заглянем в торговые города — познакомлю вас с нужными людьми, а заодно и проводника найдём. Друзья, конечно, у меня и в Нейстрии есть, но мало, и тамошней торговли я не знаток...

— Хорошо придумано, — согласилась Таис, — спасибо тебе за приглашение. Когда в путь двинемся?

— Не раньше, чем завтра к полудню, — хмыкнула Флёр. — Думается мне, что сегодня точно никто не двинется...

Флёр оказалась права — даже князь отложил обычную аудиенцию на вечер. Молодые тоже не появлялись — но по тому, как краснели и хихикали заходившие в их покои, у них всё шло отлично.

Из спутников Флёр первым в себя пришёл Волмант — и сразу же принялся за дела. В Веленосе у него оказалось немало знакомых, которых он довольно быстро убедил присоединиться к компании. Уговорились собраться весной на подворье в Хореве, и там уже решать, кто куда пойдёт — кому в Мараканду, кому к хитой, а кому и дальше. Сама Флёр окончательно решила отправиться в Рифейские горы — орихалк, что выплавляли в тех краях, тоже стоил немало. Его одного хватит, чтобы окупить путешествие, а ведь она на этом не собиралась останавливаться — страна биармов была велика и богата, пусть и уступала тем же рутам. Но меха, рыбий зуб, китовый ус и слоновая кость — товары, которые не теряют цены почти никогда...

На том и уговорились, выпили медовухи с пряностями, да и разошлись.

Все остальные оживились только к вечеру, когда отправляться в путь было уже поздно, да и чем другим заниматься — тоже. Можно было, конечно, отправиться на торг — но и там уже большинство торговцев разошлось, а всё, что сама Флёр собиралась тут продать, она уже продала... А вот в княжескую библиотеку можно и заглянуть, если пустят.

Пустили, и даже ничего не спросили, хотя княжеские телохранители и проводили её внимательными взглядами. Флёр прошлась вдоль полок, задумчиво рассматривая книги, и остановилась, наткнувшись на блестящий новый переплёт. «Описание торгового путешествия на Восток, а также стран и людей, в них живущих, сделанное Евой Айтерзенталь», ну надо же... Такого она не ожидала — а стоило бы. Люди жадны до нового, а с тем, что привезла она, никакие новости не сравнятся. Если Эрмелина прочитала хотя бы четверть этого — неудивительно, что она сорвалась на Восток. Сейчас, перечитывая свои записи, Флёр видела совсем не то, что писала — не просто хроника путешествия, а настоящий гимн разуму и воле человека... А ведь и не думала даже, что такое получится, хотела лишь описать Дорогу Шелков.

Ну что ж... Божье ли предначертание, природный ли ход вещей — неважно, что именно, заставило её совершить это путешествие, но именно она, Флёр Боланд фон Айтерзенталь, стала той иглой, что соединила две части Ойкумены. Конечно, мода на всё восточное со временем пройдёт... Но к тому времени слишком крепкой станет связь, чтобы разорваться полностью. Шёлк и порселан всегда будут в цене, а к тому времени, когда их научатся делать на Западе, сыщутся и другие товары, которые не дадут остановиться колесу торговли...

Улыбнувшись, Флёр отложила книгу. Дело сделано — и даже не в товарах то дело, а в идеях. Одно только огненное зелье, секрет которого разом стал доступен столь многим, неизбежно перевернёт мир... И, несомненно, уже скоро зелье пустят в ход. Что ж, мир меняется, что-то заканчивается, что-то начинается — а значит, толковому купцу всегда найдётся дело...

Улыбаясь своим мыслям, Флёр кивнула вошедшему слуге, выслушала его и отправилась к себе — до аудиенции всего два часа, а это не так уж много для молодой женщины, желающей выглядеть достойно.

Сама аудиенция была ожидаемо короткой — князь поблагодарил Флёр за помощь, вручил — собственноручно — памятную грамоту и объявил, что всегда будет рад видеть её саму и её товарищей... А затем слово взяла княгиня.

— Много добрых слов ты сказал и благих дел совершил, княже, — сказала она, — а не видишь: не купец то и не странник, а жена молодая. Ты же заботы ей не оказываешь да подмоги не шлёшь... Ну да то моя забота — не должно мужу избирать платье жене, ибо не ведает он, что творит.

По залу прокатился подозрительный шорох, князь старательно прятал в бороде ухмылку, а сама Флёр с трудом удержала недобрый смешок — уж она-то знала, насколько княгиня права. А княгиня тем временем объявила, что дарит Флёр два сундука с постелью и платьями, большую шкатулку с духами и притираниями, а также посылает ей служанку.

— Имя ей Ольса, — сказала княгиня, указав на русую девушку, державшую ту самую шкатулку, — вольная, и служить тебе сама вызвалась, плата же ей положена в два серебряных гроша в месяц.

Ливский грош, насколько помнила Флёр, соответствовал имперскому талеру, то есть полутора дюжинам тренни. Для слуги — очень прилично... Но позволить себе такое она может, да и жалование за три месяца княгиня служанке отдала вперёд. Тут и сомневаться нечего — подсунули ей соглядатая... Да ещё и язычницу-гемитку, судя по крашеным охрой векам. Что ж, тем интереснее...

Впрочем, все эти размышления не помешали Флёр поклониться и ответить:

— Будь благословенна твоя щедрость, матушка княгиня! Об одном тебя прошу: коли не сойдёмся мы с Ольсой норовом и вернётся она к тебе, не брани её, а прими вновь на службу.

— Что ж, коли не будет на ней вины — приму, — согласилась княгиня, подтолкнув служанку.

Весь вечер ушёл на сборы, а Флёр ещё и наблюдала за Ольсой, окончательно убедившись — служанка она точно такая же, как Вышата — гусляр. Тем лучше — когда ты знаешь, что у тебя есть соглядатай, ты хотя бы не будешь гадать, кто ворует твои секреты.

— Учитель Сунь говорит, — изрёк Вышата по-торкски, — если появился у тебя лазутчик и следит за тобой, воздействуй на него выгодой, введи к себе и помести у себя. Ибо так ты обретешь обратного лазутчика и через него сможешь узнать всё.

— Кому и знать, как не тебе, — отозвалась Флёр на том же языке. — Не просто же так ты нанялся к нам толмачом?..

Помолчав, Вышата ответил — всё так же по-торкски:

— Бывают лазутчики местные, бывают лазутчики внутренние, бывают лазутчики обратные, бывают лазутчики смерти, бывают лазутчики жизни…

И добавил:

— Лазутчики жизни — это те, кто возвращается.