Первый курс. If we could turn back time (гет)

7 мая 1992 года. Лонгботтом-мэнор

Джером крайне устал за последние недели. Целый ворох проблем разом лёг на его плечи, и травма Невилла была единственным, что хотя бы частично могла взять на себя Августа, устроив разнос в школе от лица попечительского совета. К сожалению, даже её усилия не увенчались успехом, и единственное, чем в итоге ограничился директор — это выговор преподавателям, из-за которых студент Слизерина оказался на больничной койке.

Джером резонно опасался, что у директора могут возникнуть какие-то подозрения, когда он раз за разом не мог вспомнить имя студента, которого касается ситуация, и долго сомневался, эскалировать ли всю эту ситуацию до уровня попечительского совета, рискуя тем, что Дамблдор сможет заметить что-то подозрительное. Но здесь им повезло — вместо него на заседании совета присутствовала профессор Макгонагалл, которую Августа разнесла в пух и прах, и Северус, которому тоже прилетело по касательной, потому что он как декан должен был определять наказание, а не отдавать своего студента на откуп коллеге. Но итоговое решение по наказаниям принимал Дамблдор, и в его понимании выговор, который профессора получили на заседании, был достаточным наказанием. А с Хагридом и вовсе никто не стал разговаривать — он был виновен лишь в том, что согласился исполнить волю Макгонагалл, назначившей такую отработку. Так что Августа была крайне разочарована результатами заседания, особенно потому, что Невилл все ещё без сознания лежал в Больничном крыле.

Конечно, колдомедицина лечила и не такие травмы, так что в том, что Невилл поправится, они не сомневались, но то, что Хогвартс больше не был столь безопасным, как во время их учёбы, стало досадным фактом. Джером, конечно, и так уже знал, что на время обучения Невилла в Хогвартсе выпадет ещё больше различных событий, на фоне которых отработка в Запретном лесу покажется цветочками, но он искренне надеялся, что Невилла все это обойдёт стороной, а тут — такое разочарование.

А ещё и оставались открытыми вопросы, что в Хогвартсе делает Волдеморт в состоянии, скорее всего, неупокоенного духа. И загадка его бессмертия занимала умы всех осведомленных о возвращении Невилла и Луны людей.

И словно этого было мало, ещё и в лавке начались проблемы: жена Мартина Локера, бессменного управляющего «Котлом Лонгботтомов», недавно узнала о беременности, и её муж хотел больше времени проводить с ней, передав хотя бы половину своих смен сменщику, которого у него не было, и теперь у Джерома болела голова ещё и об этом. Ни один из штатных зельеваров в лавке не обладал руководящими навыками, а брать человека совсем со стороны Джером не хотел, так что в настоящий момент составлял список знакомых, кто мог бы теоретически взять на себя управление лавкой в отсутствие Локера. Единственным из его окружения, кто не был занят какой-либо работой, был лишь Ремус. Но Джером не хотел вставать на пути у них с Пандорой, когда их отношения только-только перешли из разряда деловых в более близкие. Да и тот был постоянно занят в библиотеке — помогал как Пандоре — с её исследованиями, так и Джерому — с поиском лекарства для их близких, да и всему магическому сообществу — оставшееся время посвящая проблеме Тёмного Лорда. И Джером не знал, справится ли Ремус, которому ближе было сидеть за книгами, чем заниматься управлением пятью зельеварами, организацией работы лавки, закупками и рассылкой заказов.

Но закончить свои размышления он не смог, потому что его прервал вспыхнувший камин, из которого вылетел самолётик, приземлившийся прямо на исчерканные страницы записной книжки Джерома. Он развернул записку, в которой была всего пара предложений, написанных размашистым почерком Сириуса:

«Площадь Гриммо, 12, библиотека, 3 этаж. Приходи сейчас же!»

Разумеется, Джером знал этот адрес — он бывал у Блэков, когда Вальбурга с Орионом устраивали званые ужины в своём доме в центре Лондона. Сириус закрыл доступ для всех лишь после своего освобождения, а до тех пор у Блэков часто бывали гости. Оставалось только гадать, что же заставило Сириуса пересмотреть свое нежелание пускать Джерома, крутящегося «не в той компании», в свой дом. Видимо, ситуация действительно была экстренной.

На сборы Джерому потребовались минута: он призвал из аптечки, хранившейся в одном из шкафов, базовый набор зелий первой помощи на случай, если Сириус пострадал от какого-то особо зверского фолианта, отправил их в зачарованный мешочек и засунул его в карман; взмахом палочки закрепил на предплечье ножны и отправил её следом.

— Конни! — Эльф в ту же секунду появился перед Джеромом с почтительным поклоном. — Передай Августе, когда она вернётся из Визенгамота, что я у Сириуса Блэка.

Раздав указания, Джером бросил перед собой горсть летучего пороха, назвал адрес из записки и шагнул в зелёное пламя, чтобы уже через секунду круговорота выйти в библиотеку дома Блэков. Как давно он здесь не был!

Тихо звякнули охранные заклинания, опознавая посетителя как «своего», и Джером безбоязненно шагнул на ковёр перед камином в библиотеке. Высокие стеллажи в три человеческих роста тянулись по всему периметру библиотеки, привлекая взгляд даже искушенного самой разнообразной литературой Джерома; стеллажи, разделявшие библиотеку на секции, были чуть пониже, но все равно не позволили бы дотянуться до верхних полок без специальных лестниц, которые были прикреплены на рельсах у каждого из шкафов. Неподалёку от камина находилось несколько небольших столиков, окруженных пузатыми диванами и креслами — Джером помнил, как они с Орионом часто сцеплялись языками во время дискуссий на этих самых диванах, и с трудом подавил ностальгический вздох.

Из-за одного из дальних стеллажей выглянул растрепанный Сириус.

— А, Джером! Сюда! — Он махнул ему рукой с книгой и тут же сделал какой-то странный выпад в сторону второй руки, скрытой за шкафами.

Приподняв бровь в недоумении, Джером поспешил к нему. Зрелище открылось по меньшей мере странное. На прицеле палочки Сириус держал дряхлого домового эльфа, видимо, поддерживая на том обездвиживающее заклинание, которое злобно зыркающий глазами эльф пытался сбросить. А предметом его интереса была, судя по всему, книга в руках Сириуса, которую тот протянул в сторону Джерома.

— «Волхование всех презлейшее», — прочитал он название, наклонив голову. — Вроде бы такая же хранилась в Хогвартсе, в Запретной секции, я лично читал её на седьмом курсе.

— Судя по тому, что Кричер прятал её от меня добрых полгода, именно в этой книге можно найти что-то важное. Не знаю, относится ли это к нашему делу, но я должен узнать, что он скрывает. — Сириус нетерпеливо качнул рукой, призывая Джерома взять книгу. — Если бы один из новых эльфов мне не донес, что этот мерзавец хозяйничает в библиотеке, я даже не знал бы, что у нас ещё хранится эта дрянь.

Джером взял протянутую ему книгу, она легла в руки тяжким грузом, давя на него. И как Сириус держал её так спокойно? Видимо, склонность к тёмной магии все же у Блэков в крови. А вот Лонгботтомы подобным не славились, так что Джерому было откровенно тяжело держать книгу, страницы которой были буквально исписаны человеческой кровью.

Кричер едва заметно дернулся, и Сириус усилил нажим, не позволяя эльфу вырваться из хватки заклинания.

— Я не смогу долго его удержать, — рыкнул он. — Будь так добр, открой её поскорее.

Джером кивнул. Действительно, одной рукой и без палочки было почти невозможно открыть книгу, требующую крови своего читателя. Положив ее на стол, Джером достал палочку и провел ею по ладони, шепнув режущее заклинание. Струйка крови окрасила кожу в красный, и он спешно приложил ладонь к обложке, оставляя неровный след поверх выгравированных золотом букв. Секунда — и от крови не осталось и следа, а книга словно вздохнула, разлепляя крепко скрепленные между собой страницы. Джером залечил порез и взял книгу в руки, раскрывая её на первых страницах. Из книги выпал и неспешно спланировал вниз лист пергамента, до этого зажатый между страниц. Джером спешно пролистнул несколько страниц, пытаясь понять, откуда тот выпал, пока Сириус присел на корточки, подбирая листок и пробегая по нему глазами.

Джером отложил книгу, оставив её открытой на нужном развороте — на нем отпечатались следы чернил с листа, который держал в руках Сириус, — и обернулся к нему.

— Что у тебя там?

Сириус не ответил. Его глаза бегали по неровным строчкам, и чем дальше он читал, тем бледнее становился. Заклинание, которое он поддерживал на Кричере, спало, и стоило эльфу освободиться, как тот забился в истерике, бессвязно бормоча что-то. В его вое практически невозможно было ничего разобрать, потому что эльф перемежал выкрики с ударами головой об один из стеллажей. Джером скривился. Их домашним эльфам было запрещено наказывать себя, поэтому он успел отвыкнуть от этого зрелища. А Сириусу, на которого Джером перевёл взгляд, было совершенно наплевать на старого эльфа, которого он буквально минуту назад усердно удерживал на месте заклинанием. Весь его вид говорил о том, что содержание этого листа бумаги и было тем, что так ревностно охранял эльф и что поразило Блэка до глубины души. Джером вздохнул, накидывая заглушающее на ту часть книжного ряда, в которой истерил Кричер, и отошёл к дивану, прихватив с собой книгу. Это был не его эльф, чтобы лезть со своими порядками. Пусть Сириус разбирается.

К слову о Сириусе. Тот дочитал записку и на пошатывающихся ногах подошёл к креслу рядом с Джеромом, не в силах сфокусировать взгляд. Он обессиленно приземлился в кресло, выронив пергамент на стол, и облокотился на колени, зарываясь руками в волосы.

— Я могу прочитать? — тактично спросил Джером, впервые видевший Сириуса Блэка в таком состоянии.

Сириус не ответил, лишь дергано кивнул, не поднимая головы.

Джером протянул руку, поднимая пергамент, слегка истончившийся от времени, и вчитался в ровные, почти каллиграфические строчки.

...Как оказалось, я не знал, какое чудовище из себя представляет Тёмный Лорд. Предлагая ему Кричера для какого-то поручения, я не предполагал, что тот вернётся ко мне едва живым. Я знал, что Лорд высоко ценит чистоту магической крови, но не знал, что его неприязнь распространяется и на магические расы, включая домовиков, которые верой и правдой служат магам уже сотни лет. Но нет, Лорд использовал Кричера как расходный материал! Споил ему какую-то дрянь, по описанию похожую на что-то среднее между жидким Круциатусом, мощнейшим галлюциногеном и медленно действующим ядом. (Мне удалось спасти Кричера лишь благодаря завалявшемуся дома безоару!) И все это ради того, чтобы спрятать медальон Слизерина в Мерлином забытой пещере, забитой инферналами. К чему такая защита?! Я должен выяснить, что к чему.

20 августа 1979 года.

Вероятно, это последняя запись, которую я сделаю, но я не могу уйти с чистой совестью, не позаботившись о том, чтобы в случае провала Кричера моя жертва не оказалась напрасной.

«Я, дальше других ушедший по дороге к бессмертию…» Эта фраза Лорда не давала мне покоя, и я разгадал его тайну. Он создал крестраж. Расколол свою душу надвое, поместив её осколок в медальон Салазара. Это же надо так осквернить реликвию Основателя!

Пока осколок его души хранится в этом медальоне, Тёмный Лорд фактически бессмертен! Так что если его тело убьют, он не погибнет, а развоплотится в неупокоенного духа. Крестраж — это его якорь. То, что не даст ему покинуть мир живых. И даже если дух смогут изгнать — все равно остаётся шанс, что дремлющая часть его души, заключенная в крестраж, может подчинить того, кто имел неосторожность взаимодействовать с этим проклятым артефактом!

Я принял первое самостоятельно решение в своей жизни. Я выкраду крестраж Тёмного Лорда и прикажу Кричеру уничтожить его. И пусть я сгину, зато буду знать, что приблизил его падение.

Сириус единственный из нашей семьи был прав с самого начала, не стоило связываться с Тёмным Лордом.

Если кто-то, желающий смерти Темному Лорду, найдёт эту запись, отыщите Кричера и убедитесь, что он смог уничтожить крестраж. Это моя последняя воля.

Р.А.Б.

Джером пораженно опустил пергамент, позволяя ему спланировать на стол между ним и Сириусом. Последний так и сидел, спрятав лицо в ладонях.

— Р.А.Б.? — тихо спросил Джером, по состоянию Сириуса догадываясь, что тот знает автора этих записей.

— Регулус, — едва слышно выдохнул Блэк.

Джером откинулся в кресле с тяжёлым вздохом, прикрыв глаза и вызывая в памяти лицо младшего брата Сириуса. Красивый мальчик, гордость Вальбурги и Ориона, он был сильно младше Фрэнка, так что Джером едва ли его знал. Но он мог представить состояние Сириуса. Узнай он внезапно, что Элджи пожертвовал собой, пусть и ради благой цели… Джерома передернуло.

— Я презирал его вместе со всей своей семьёй, — едва слышно пробормотал Сириус. — А он…

Хотя нет, сравнение было в корне неверным. Элджи и Джером ладили друг с другом, и горечь от потери была бы как от потери близкого человека, тогда как Сириус и Регулус даже не общались с тех самых пор, как Сириуса выгнали из дома. И они были по разные стороны баррикад, как до последнего верил Сириус. И, как оказалось, ошибался.

Сириус щелкнул пальцами, призывая домовика, и тот тут же появился перед ним с бутылкой огневиски и двумя стаканами, поставил их на стол и исчез, пока Кричер продолжал биться головой о книжные шкафы в заглушенном углу.

Сириус плеснул в оба бокала приличное количество виски и пододвинул один из бокалов к Джерому.

— За Регулуса, — тихо произнёс он, поднимая бокал и осушая его залпом.

— За Регулуса, — повторил за ним Джером, опрокидывая бокал с обжигающим напитком вслед за Сириусом.

— Вот ведь дурак… — с тяжёлым вздохом сказал тот, опуская стакан. — Как хорошо, что Рита в отъезде — смогу хотя бы прийти в себя до её возвращения.

Джером понимающе кивнул, тоже отставив стакан.

— Значит, крестраж? — сменил он тему, отвлекая Сириуса от размышлений о брате.

— И, похоже, не один, — сделал какие-то свои выводы Сириус.

— Ты так думаешь?

— Я помню, что Невилл должен был избавиться от змеи, чтобы Гарри смог победить Волдеморта. А сам Гарри искал потерянную диадему Рэйвенкло, и, думаю, не потому, что решил встретить врага в диадеме. — Сириус легко переключился на обсуждение их находки, абстрагируясь от мыслей о погибшем брате.

— Считаешь, Гарри знал о крестражах? — спросил Джером. — Хотя да, глупый вопрос. Невилл говорил, что он год скрывался, отправившись на тайное задание Дамблдора, и никому не рассказывал, в чем оно заключается.

— Видимо, знал. А вот мы, похоже, чего-то не знаем. Потому что их может быть и больше… Иначе зачем Гарри с друзьями целый год скрываться и оттягивать последнюю битву с Волдемортом?

— Какая мерзость, — поежился Джером. — И на сколько частей этот сумасшедший готов был разорвать свою душу? Ведь первый крестраж разорвет её пополам, второй — оставит лишь четверть, третий — и того меньше!

— А та жалкая часть его трусливой душонки, что осталась после таких экспериментов, постепенно теряла все человеческое, — согласился с ним Сириус. — Чем дольше шла война — тем более жестоким становился Волдеморт и его приспешники.

Сириус говорил, исходя из своего опыта. Все же он, как и Фрэнк, был аврором и членом Ордена Феникса, тогда как Джером узнавал о войне из газет или от сына.

— Значит, этот неупокоенный дух — лишь самая мелкая часть души Тёмного Лорда?.. — задумчиво подвёл он итог. — И самая слабая, не представляющая угрозы.

— Похоже, что так. Последний огрызок.

Сириус взмахнул палочкой, снимая заглушающие чары с угла с истерящим эльфом.

— Кричер, я запрещаю тебе себя наказывать!

Стук прекратился, но захлебывающаяся бессвязная речь — нет.

— Заткнись и иди сюда, — неприязненно поморщился Сириус, затыкая пальцем ближнее к эльфу ухо.

Кричер, едва переступая лапками, подошёл к столу, дрожа так, словно на нем стояла гильотина.

— А теперь ты расскажешь мне все, — тихо и твёрдо произнёс Сириус. — Я приказываю тебе, как лорд дома Блэк, повиноваться и рассказать мне о событиях, приведших к смерти моего брата.

Кричер мелко-мелко задрожал, выпучив на Сириуса глаза, но прямого приказа ослушаться не посмел, так что ему пришлось сдавленно кивнуть.

— Хорошо, тогда начнём с конца. Ты смог уничтожить крестраж?

* * *

Джером не мог найти себе места даже поздним вечером, вернувшись от Блэка. Все, что они узнали сегодня, стало для него не меньшим потрясением, чем несколько лет назад вернувшийся во времени Невилл. А то и большим! Само осознание того, на какие меры готов был пойти Тёмный Лорд, чтобы сохранить свою жизнь, вызывало у Джерома волну мурашек. Не говоря уже об ауре крестража, который принёс Кричер — Джерома буквально замутило рядом с ним, и даже Сириус, взявший артефакт в руки, поспешил вернуть его эльфу.

«Эта дрянь словно тянет ко мне щупальца», — описал свои ощущения Сириус, распорядившись, чтобы Кричер спрятал крестраж куда подальше, где на него никто не мог наткнуться случайно.

Люди смертны, это естественный ход вещей. Рано или поздно Смерть придёт за любым из них, не разбираясь, маггл то или волшебник. У каждого свой срок, и велика вероятность того, что Том Реддл уже давно нарушил естественный ход событий, пойдя наперекор своей судьбе. А осколок его души, оторванный от единого целого, искалеченный, заключённый в крестраж, вызывал бы жалость, не источай он такую омерзительно тяжелую ауру.

Джером немигающим взглядом смотрел в потолок, лёжа в кровати глубоко за полночь. Тонкая полоска лунного света, пробивающаяся сквозь неплотно закрытые шторы, лениво ползла по потолку, отсчитывая часы, оставшиеся до рассвета. Джером же пытался уложить в голове полученную информацию и спланировать дальнейшие шаги.

«Найти информацию о крестражах, узнать о способах их уничтожения…»

Кричер сказал, что он перепробовал все, что можно, за десяток лет, которые он потратил, пытаясь выполнить последнюю волю Регулуса. Значит, способы уничтожения крестражей были весьма нетривиальными!..

«А ещё узнать, сколько же у Тёмного Лорда всего крестражей!»

Голова пухла от роящихся в ней мыслей. Джером глубоко вздохнул, пытаясь уже в пятидесятый раз за ночь закрыть глаза.

— Джерри, ты почему не спишь? — озабоченно спросила его переворачивающаяся на другой бок Августа.

— Прости, не хотел будить, родная, — Джером повернулся на бок, ложась лицом к супруге и обхватывая её тонкие пальцы своими.

— Что тебя тревожит? — Августа высвободила одну руку и нежно провела пальцами по щеке Джерома.

Он снова вздохнул. Тревожить Августу не хотелось, но он сам не мог отвлечься от всех событий последнего дня.

— Ты слышала когда-нибудь о крестражах? — спросил он напрямую.

Августа если и удивилась, то не подала виду. Её глаза отливали серебром в лунном свете, едва рассеивающем полумрак спальни.

— Дай подумать… Помню лишь небольшую сноску в «Волховании», что эта магия слишком тёмная даже по меркам «презлейшего», — с лёгким зевком ответила она. — Но что крестраж из себя представляет — я даже не задумывалась. И почему ты уже который час вздыхаешь и думаешь о чем-то темномагическом вместо того, чтобы спать? — в голосе Августы слышался лёгкий укор.

— Я сегодня побывал рядом с одним, — содрогнулся Джером. — Даже не смог притронуться. Не то чтобы хотелось! — поспешно открестился он, чувствуя, как напряглись пальцы Августы.

— Джерри, — осуждающим тоном произнесла Августа, высвобождая руку и поднимаясь на локте, чтобы нависнуть над Джеромом. — Мы же договаривались. Ты можешь рисковать и подвергать себя опасности, но только предупреждай меня заранее.

— Но я же предупредил… — стушевавшись, пробормотал Джером под суровым взглядом супруги.

— Что ты отправился к Сириусу, — закончила она фразу. — Не о том, что ты собрался на экскурсию к королю «презлейшего». У Блэков, конечно, репутация тёмных магов, но не у Сириуса же! — Августа с расстроеным вздохом опустилась назад на подушку и отвернулась.

Джером вздохнул следом, понимая, что и правда не выполнил данное ей обещание. Он пододвинулся ближе, притягивая супругу в объятия и утыкаясь носом ей в волосы.

— Прости, — тихо сказал Джером.

— Конечно, прощаю. — Августа прижала его ладонь к груди. — Но расскажи, что тебя тревожит.

— Крестраж, который мы сегодня обнаружили, не имеет никакого отношения к Блэкам. Это темномагический артефакт, в котором заключена частица души Тёмного Лорда. Крестраж — его якорь, который и не дал ему погибнуть в Хэллоуин восемьдесят первого.

— И как к вам в руки попала частица души Того-кого-нельзя-называть? — удивлённо спросила Августа. — Разве он не должен был спрятать её так, чтобы никто её не нашёл?

— Так и было, — согласно кивнул Джером. — Но по стечению обстоятельств она уже долгие годы пылилась в доме у Сириуса. Эльф, которому поручили уничтожить крестраж, не справился с задачей.

— Но вы-то его уничтожили? — перебила его Августа, разворачиваясь к мужу лицом и устраивая голову на его плече.

— Нет, — качнул головой Джером. — Мы пока не знаем, как его уничтожить. И, что ещё хуже, Тёмный Лорд, судя по всему, создал больше, чем один крестраж. И мы даже не уверены в точном количестве.

Августа молчала какое-то время, задумчиво перебирая пальцами по груди Джерома, пока тот рассеянно гладил ее по плечу, приобнимая. Затем она вздохнула так же, как он вздыхал в эту бессонную ночь.

— Ну, из плюсов, одной загадкой стало меньше. Теперь мы знаем, как выжил Тот-кого-нельзя называть и будем искать информацию не о неизвестном ритуале бессмертия, а о вполне конкретном. Ты расскажешь остальным? — Августа не стала уточнять кому — это было понятно и без слов, что она имела в виду всех посвящённых в тайну.

— Конечно, расскажу, — без толики сомнений ответил Джером.

— Но из минусов — о крестражах известно слишком мало, — озабоченно продолжила Августа. — И нужно получить информацию, не вызывая подозрений. А значит, у бывших сторонников Сам-знаешь-кого лучше не спрашивать.

— Полностью с тобой согласен. — Джером нежно поцеловал супругу в лоб. — Северус — исключение, потому что он посвящён в тайну Невилла и связан обетом. Но в остальном я лучше поспрашиваю у зарубежных коллег, возможно, наведаюсь в Дрезденскую библиотеку…

— Ну, раз план действий у тебя есть, как насчёт того, чтобы вернуться ко сну? — Августа завозилась, устраиваясь удобнее, чем вызвала у Джерома улыбку. — Ночным бдением ты ничего не решишь.

— Ты как всегда права, дорогая, — Джером усмехнулся, забрасывая свободную руку за голову и закрывая глаза.

После разговора с Августой сон пришёл к нему быстро, и спальня погрузилась в тишину.

* * *

Собрать всех на следующий день у Джерома не вышло, так что он предоставил Сириусу ввести в курс дела Ремуса и Пандору, чтобы те оповестили Луну, а сам пригласил Северуса на чашку чая, рассчитывая, что тот уже сможет рассказать новости Невиллу.

— Значит, крестражи. Во множественном числе, — поморщился Снейп, словно он пил не чай, а гной бубонтюбера. — Несколько раз расколоть душу — это не шутки… Но это точно объясняет, почему незадолго до своего падения Тёмный Лорд почти утратил остатки человечности.

— Ты был подле него в то время, Северус? — уточнил Джером.

— К своему сожалению, да, — кивнул тот. — И я никак не мог на него повлиять. Он мог дать обещание пощадить кого-то и нарушить его. — Снейп сжал зубы так, что заиграли желваки. — Он буквально превратился в чудовище, которым его выставлял «Пророк» с первых дней войны. А ты знаешь, насколько тот привирает!

Джером тяжело вздохнул, искренне сочувствуя Северусу, но не озвучил слов поддержки — он был уверен, что тот в них уже давно не нуждался.

— Знаешь, Джером, я могу ошибаться… — задумчиво протянул Северус, крутя опустевшую чашку в руках. — Но незадолго до своего исчезновения Лорд передал на хранение двум самым преданным последователям по какому-то объекту. Я могу ошибаться, но вдруг это тоже были крестражи?

— Почему ты так думаешь? — Джером отставил недопитую чашку и наклонился ближе.

— Потому что я не знаю, какую еще ценность может из себя представлять старая тетрадка, — пожал плечами Северус. — Люциус тогда был горд донельзя, что ему доверили эту макулатуру!

— Малфой? — удивлённо переспросил Джером.

— А ты знаешь другую семейку, выбирающую такие имена для детей? — саркастически спросил Северус.

— Да нет. — Джером откинулся назад в кресле, задумчиво поглаживая бороду. — Просто Малфой убедил всех, что его чуть ли не силой заставили работать на Лорда, а ты говоришь, что он был одним из самых верных его последователей…

— Так и было, — разбил его надежды Северус. — Люциус — искусный лжец, так что обмануть Визенгамот ему не составило труда. И более того — он богатый лжец, так что тех, кого он не убедил, он просто купил. И вот он все ещё на свободе и остаётся уважаемым членом магического сообщества.

Джером поник. Не хотелось признавать, что Люциус врал и ему в том числе. Впрочем, они были не столь близкими друзьями, чтобы обсуждать политические взгляды и тем более расспрашивать друг друга о войне. Так что, может, он и не врал, просто Джером, держащийся в стороне от политики, никогда не спрашивал, сам придумав объяснение.

— Ладно.

Джером сделал пару пометок в призванном блокноте. Как бы ни хотелось, его вера в Малфоя пошатнулась, и пока он не получит достаточное количество информации, делать поспешные выводы не стоило.

— А что за второй предмет?

— Какой-то кубок или чаша. Её доверили Беллатрикс Лестрейндж, но деталей я не знаю.

Джером скрипнул зубами. Если в лояльности Малфоя он мог позволить себе сомневаться, то вот в преданности Беллы ее Лорду не сомневался никто.

— Значит, мы имеем какую-то тетрадку, змею, медальон Слизерина и диадему Рэйвенкло… Может быть, это чаша Хаффлпафф? Судя по всему, Тёмный Лорд обладал слабостью к наследию Основателей.

— Я изучу «Историю Хогвартса», освежу в памяти, как выглядела чаша, и смогу сказать наверняка, — неуверенно проговорил Северус. — Но твоя теория имеет право на жизнь.

— Теория теорией, но вот от одной мысли, что Тёмный Лорд разорвал свою душу минимум три раза, а то и все пять, мне становится не по себе. — Джером поежился, вспомнив свои ощущения рядом с крестражем. — Что осталось от его души в этом бесплотном духе?

— Боюсь, практически ничего.