Гарри Олег Поттер (джен)

Сказать, что Флитвик был удивлён, значило бы ничего не сказать, он был практически уверен, что охреневший от вседозволенности лич принесётся к стенам замка если не сию минуту, то в течение следующих суток, но этого так и не произошло, как не произошло ни через неделю, ни даже через три. Около замка и в Хогсмиде засели егеря, но считать это хоть мало-мальской угрозой было крайней степенью глупости. Это даже не внешний круг, да что там говорить, у них и меток-то нет. Отсутствие тавро наглядно показывало статус и силу приспешников Тёмного Лорда. Ведь клеймил он далеко не всякого, так как в его извращённом понимании рабское клеймо обрело статус вассальной метки, а брать в вассалы всякое отребье…

Новости же до Хогвартса доходили не так чтобы быстро. Именно поэтому защитники замка были слегка не в курсе, кому же они обязаны тем, что Волдеморт ещё не начал ломиться в дверь. Отвлекло его темнейшество то, что в министерство вломился Невилл Лонгботтом и его банда в лице Рональда Уизли и мисс Гермионы Грейнджер. Последняя, кстати, не хило так отожгла. Ведь мыслимое ли это дело, покалечить разум собственных родителей, и ведь делала исключительно во благо. Вот не зря, не зря говорят, что ментальная магия — это не игрушки, и не умеешь — не берись. Её неумелый обливиэйт вкупе с внушением, что самое безопасное место — это Австралия, привели к тому, что у четы Грейнджер поехала крыша, да так основательно, что оба супруга загремели в психиатрическую лечебницу, и ни о какой транспортировке обратно в Британию не могло идти и речи. Ведь стоило им хоть на мгновение усомниться, что они находятся в Австралии, как у них начинался сильнейший эпилептический припадок, в связи с чем к несчастным была приставлена медсестра, которая каждые два часа показывала им данные GPS мониторинга и уверяла, что они всё ещё в Австралии.

Когда Олег узнал об этом, то лишь покачал головой, он с трудом мог понять свою подругу детства. Но информация есть информация, и к сведению она была принята, как и то, что слегка видоизменившееся золотое трио непонятно зачем вломилось в министерство. Вломилось, надо сказать, совершенно неумело, чуть не попалось и, как следствие, пустилось в бега. Именно следствием деятельности Лонгботтома и стало то, что осада непокорного замка была отложена. Тёмный Лорд, таки уверовавший в то, что Гарри Поттер мёртв, вспомнил, что под пророчество подпадали два ребёнка и переключил всё своё внимание на юного Лонгботтома, как следствие, давая время защитникам Хогвартса как можно более грамотно подготовиться.

В самом же замке царило полное спокойствие, ведь, как и обещал своим змейкам Снейп, всех непонятливых ждали казематы и пайка в виде хлеба и воды. И то, и другое имели неимоверную эффективность и нескольких дней отсидки хватило даже самым отъявленным идиотам. К тому же по прошествии нескольких дней большой зал вновь огласили аккорды неизвестного автора:

Сокрушённое сердце в молитве —

Один путь примером для многих.

Проигравший стал победителем,

И в битве больше не одинок он.

На дороге страданий и радости

Свет любви так сложно хранить.

Не вини других в своей слабости,

Я пришёл к тебе, чтобы жить,

Исцели мою душу,

Мой разум, тело моё.

Последние стены обрушены,

Так тихо лишь кто-то поёт

О чудесах, приложи свои руки,

Пусть и в последний момент

Останусь или уйду?

Но на устах с главным заветом:

Люби! И это порой всё, что мы можем.

Брат, я познал твою боль,

Сестра, наш дом не заброшен,

Я такой же, как ты, и я смог, вот моя ладонь,

Время — не срок, знай, он в сердце всегда с тобой,

Не победить того, кто победил себя,

Открывши сердце, принял путь,

Всё преодолевается только любя.

И лишь победив, я смогу уснуть

Ангелы за спиной, и я не вправе предать,

Ни шагу назад, он смотрит в меня

Сейчас и здесь готов сказать

Я больше не боюсь, нет страха огня

Небо, загляни в мою душу!

Небо, там холод и стон

Он вырывается с криком наружу

Боже, за что мне, а может всё сон?

Смерть у порога, последний диагноз,

Мало осталось пожить.

Всё в твоей власти: милость и счастье,

Сколько отмерил, столько держись.

Люби! И это порой всё, что мы можем

Брат, я познал твою боль,

Сестра, наш дом не заброшен,

Я такой же, как ты, и я смог, вот моя ладонь

Время — не срок, знай, он в сердце всегда с тобой,

Небо, загляни в мою душу!

Небо, там холод и стон,

Он вырывается с криком наружу

Боже, за что мне, а может всё сон? *

Ученики переглядывались, силясь понять, в чем смысл строк, он то ли есть, то ли его нет. Но на сердце посветлело, это странное чувство единства, некой общности, возникло само собой и осталось в сердцах. Конфликты стихли, едва начавшись, и даже гриффиндорцы поражали своим дружелюбием.

Занятия шли своим чередом, и если не считать вынужденного переезда класса зелий, и очередной подпотолочной песни, принёсшей с собой весьма неожиданный, но от этого не менее приятный для преподавателей результат, то ничего интересного не происходило. Класс зелий перевезли экономии энергии ради, зачем тратить драгоценные крохи на освещение, если можно раздёрнуть шторы и отмыть окна? Как нет окон, ах, подземелья, ну да ничего, свободных помещений более, чем предостаточно. Песня же неведомым образом сплотила студентов, угасли склоки, как отрезало желание спорить и доказывать. Лишённые новостей из внешнего мира, квиддича и Хогсмида, студенты погрузились в учёбу, и всё чаще можно было увидеть доселе сюрреалистичную картину, где слизеринец поясняет что-либо гриффиндорцу, можно и наоборот, но сути это не меняло. То, чего годами не могли добиться преподаватели, не помогали ни отработки, ни снятые баллы, было достигнуто всего парой куплетов, разнёсшихся под теряющимися в темноте сводами большого зала.

А тем временем Лонгботтом, науськанный Дамблдором и по его же указке отправившийся искать крестражи Тёмного Лорда, устроил налёт на Гринготс. Гоблины были весьма поражены, вот только на оперативно отправленный запрос лорд Блэк ответил просьбой не препятствовать. Именно поэтому юным мародёрам поколения миллениал удалось уйти из Гринготса и даже прихватить с собой сувенир. Правда, пришлось выплатить гоблинам неустойку, всё же дракон, хоть и старый, но денег-то стоит, как и стеклянный купол банка, что был немилосердно разнесён вдребезги этим самым драконом. Но всё это было весьма незначительно, ведь теперь действия юной троицы получили объяснение. Из сейфа была взята только чаша, та самая, что заменила собой настоящий крестраж.

— Бедные дети, мне их даже жаль, — со вздохом сообщил своему собеседнику Сириус.

— Мне тоже, ведь мы сделали всё, чтобы у Дамблдора не осталось последователей, вот только, по нашим данным, та же Минерва МакГонагалл уж на что взрослый человек и всё туда же, не верит. Похоже, что мы имеем дело с очередными весьма искусно поставленными закладками. — Откликнулся светлейший князь Светополк. — Но, как ни странно, нам это только на руку. Пока юный Лонгботтом отвлекает Реддла, у нас имеется время на то, чтобы добраться до его змеи, а то, что именно она и есть тот якорь, до которого мы ещё не добрались, сомнению уже не подлежит.

— Вот только как до неё добраться?

— У нас есть человек, который может это сделать, нужно лишь подобрать момент. Как ясно из допросов Дамблдора, он рассказал Лонгботтому далеко не всё. Мальчик имеет подсказки и, опираясь на них, идёт по минному полю. Я пока не понял, зачем он вломился в министерство, а вот Гринготс явно был следующим пунктом. К тому же Флитвик сообщил о том, что из директорского кабинета пропал меч Гриффиндора. Я полагаю, что клинок хотят использовать для уничтожения того, что они считают крестражами. Этот план, судя по всему, был рассчитан на то, чтобы исполниться независимо от жизнеспособности своего создателя. Более того, я практически уверен, что триггером к его началу была именно его смерть. Как следствие, мы имеем скачущего по лесам Лонгботтома, который рано или поздно придёт к мысли, что один из крестражей находится в Хогвартсе. А когда это произойдёт, у него, как и у Реддла, не останется выбора.

Гонка за Лонгботтомом продолжалась, и внимания Хогвартсу полоумный Лорд совершенно не уделял, и очень даже зря. Одно только то, что замок уже пятый месяц преспокойно обходится без какого-либо снабжения извне насторожило бы любого мало-мальски здравомыслящего человека. Но нет, полоумный лич зациклился на мальчишке, а внутренний круг и рад, ведь в школе их дети и кто знает, чем может обернуться штурм. А так из неприятного только то, что юный Малфой допрыгался и сидит под замком. О причинах подобного, как и о самом факте, оповестили Нарциссу. Женщина спала с лица, не то чтобы ей было так жаль грязнокровок, но теперь у неё не осталось возможности не верить. Люциус же оставался в неведении, и так находясь в немилости, его попросту пожалели.

В начале января произошло нечто неслыханное — Лонгботтома практически поймали, но вот именно это «практически» и портило всё веселье. Егеря не иначе, как чудом, умудрились взять мальчишку, взять-то взяли, а опознать забыли. Как итог, побег, разгром и взбешённый Лорд. В общем, страдали все, а юный Лонгботтом в очередной раз растворился на просторах британских островов.

Взбешённый побегом мальчишки, а также совершенной некомпетентностью своих слуг, Волдеморт внезапно воспылал праведным гневом, связанным с тем, что он узнал, что, оказывается, всё это время на просторах Британии вещает повстанческая радиостанция, призывая к бунту и неповиновению. Итогом стал труп идиота, осмелившегося донести до темнейшего столь ценную информацию. Судя по всему, тот думал, что таким образом выслужится. После десятка круциатусов Лорд всё же сменил гнев на милость и теперь пылал жаждой изловить бунтарей. Внутренний круг отпивался зельями и молился, чтобы следующий идиот-доносчик случился ещё не скоро. Итогом же такой смены приоритетов стало то, что напасть на след Лонгботтома вновь удалось только в середине марта. Параллельно с этим до Лорда, наконец, дошло, что мальчишка уничтожает его крестражи и что, как минимум, чаши, кольца и медальона уже нет. С тех пор свою змею он не отпускал ни на шаг, что лишь доказывало то, что она была одним из его якорей, как и то, что у Лорда окончательно поехала крыша.

Тем временем в Хогвартсе состоялся очередной педсовет, который был посвящён текущим вопросам, но как-то плавно перетёк в плоскость менее материальную. Так, Помона Спраут поведала коллегам о том, что её студенты, оказывается, с недавних пор видят примечательные сны. И если бы случай был единичным, то это не стоило бы внимания, ну, приснилось и приснилось, не бабайка и то хлеб. Но оказалось, что сны, по большей части, схожи, а если точнее, то во всех фигурирует светящийся человек. Третьекурсник, что рассказал о своих ночных видениях, также поведал, что несколько дней назад узнал о том, что его родителей больше нет, что их убили, потому что папа не смог доказать, что не крал магию, а мама пыталась его защитить и… Вот только говоря об этом, ребёнок был до странности спокоен, а на прямой вопрос ответил, что всё будет хорошо. Что светящийся человек обещал, что скоро всё закончится. Аккуратно наведённые справки показали, что похожие сны видит не только этот третьекурсник. И вот теперь декана Хаффлпаффа интересовало, было ли что-то подобное на других факультетах.

Отвечая на вопрос Помоны, Северус пожал плечами, мои змейки де сами по себе, и своими снами с ним, Северусом, не делятся, хотя и он отмечает, что некоторые из его студентов напряжены, тогда как другие, наоборот, расслаблены и благодушны. Видимых причин к подобному поведению вроде бы как нет. МакГонагалл сухо сообщила, что у неё таких сведений нет, на что получила едкий комментарий Северуса относительно частоты её появлений в общей гостиной вверенного её заботам факультета. А вот декан Рейвенкло согласно кивнула, сообщив, что напрямую ей подобного не говорили, но в разговорах студентов похожее проскакивает. Обсуждение так ничего и не дало, а Флитвик, прекрасно понимавший, в чем дело, благоразумно промолчал. Февраль же ознаменовался тем, что под сводами Большого зала вновь разнёсся голос неведомого певца.

Как твоё имя, мой друг?

Чувствую тебя без касания рук,

Без слов, без единого взгляда,

Твою душу ощущать так рад я.

Как твоё имя, брат мой?

Что на сердце у тебя, борьба или покой?

Что питает тебя и чем жив сейчас?

Помни и иди, я молюсь за нас.

Как твоё имя, моя сестра?

Сияние глаз, подобно искрам костра,

Нет страха, мы дети небес,

Вспомни и храни, тебя любит отец.

Была тьма, но появился свет,

Миллиарды форм жизни, тысячи планет,

Из света соткана душа и плоть,

Я знаю, истинное имя нам — это любовь,

Мы были и будем всегда,

Нет пределов и целей нет,

Почувствуй в себе творца,

Вспомни свой завет.

Мы были и будем всегда,

Ты знаешь вечности закон,

Я вспоминаю твои глаза,

Мне снится чудный сон,

В самом центре сердца — взрыв,

И всё объято волною любви.

Кто был пуст, стал жив,

Душа шепчет: «Обними».

В самом центре сердца — взрыв,

И всё объято волною любви.

Кто был пуст, стал жив,

Душа шепчет: «Обними».

Как твоё имя, мой друг?

Как твоё имя, мой брат?

Как твоё имя, моя сестра?

Я знаю, истинное имя нам — это любовь

это любовь**

Последние аккорды ещё не затихли, а в мелодичной тишине раздался чей-то робкий голос.

— Меня зовут Марк!

— Моё имя Джон! — донеслось с дальнего конца стола.

— Сириус, Малколм, Даниэль, Диана, — раздавалось со всех сторон, преподаватели смотрели на происходящее с огромным изумлением. МакГонагалл сердито поджала губы, а Северус Снейп не смог удержаться и тихо, одними губами, назвал своё имя, почему-то казалось очень важным сделать именно так. Краткий миг и по залу прошла серебристая вспышка, сам же зельевар лишился дыхания. В груди полыхал пожар, но он не причинял боли, просто не давал вдохнуть, а вот левую руку, казалось, поразило локальным пыточным. Предплечье дёргало и жгло, казалось, что под кожей что-то извивается. Почему-то пришла аналогия с предсмертными судорогами, а затем всё стихло, и он снова смог вздохнуть. Стараясь не подавать вида, Снейп поднялся и покинул зал через боковую дверь. Как добрался до своих комнат, зельевар буквально не помнил. Стоило оказаться в кабинете, как единственным желанием оказалось содрать мантию, а стоило той упасть на пол — буквально разодрав манжет закатать рукав. Закатать, чтобы с изумлением взирать на абсолютно чистую кожу предплечья, ни следа метки. Будто и не было глупой ошибки молодости, той, за которую раскаялся столько раз, что уже потерял счёт, той, что превратила в раба двух господ. «Как, как такое возможно, как какая-то песня смогла то, что считалось в принципе невозможным?» — тихий стук в дверь прервал размышления. На пороге оказался директор, Флитвику хватило одного взгляда, чтобы всё понять.

— Что ж, полагаю, я могу тебя поздравить, Северус, — с нотками веселья в голосе произнёс полугоблин.

— Вы знали, но как? — не верящим голосом прошептал упавший в кресло Северус.

— Просто я знаю автора этих куплетов, хотя, признаться, для меня несколько неожиданно то, что отреагировали именно вы, хотя вы ведь наполовину Принц. Безсомненно древний род — вот клятвы и ответили на зов. Он зовёт нас, Северус, сегодня это было достаточно громко.

— Кто он?

— Наш король, — спокойно ответил полугоблин и, видя как вытягивается лицо зельевара, добавил: — Полагаю, ты не в курсе того, что в магической Британии вообще-то монархия. Правящим родом испокон веков были Певереллы, но род практически угас, наследников по прямой линии нет, королевская магия заснула. Но некоторое время назад на свет появился наследник. Ему уже семнадцать, и он готовится взойти на престол. Будет жарко, Северус, и я рад, что вы не окажетесь между молотом и наковальней. Ведь мальчика растят согласно древним традициям и всех, кто предал Родину, ждёт лишь один конец. Я искренне рад, что мне не придётся терять ваш талант.

— Лорд тоже говорил, что он имеет право!

— А он и имел, я навёл справки. Северус, он действительно имел, но недолго. Крестражи, Северус, неужели вы думаете, что магия королевского наследия стерпит такое святотатство и надругание? Он лишился короны, даже не заявив своих прав.

— Но откуда…

— Откуда мне это известно? — плотоядно улыбнулся полугоблин. — Из закрытой части допросов Альбуса, конечно же, — и, видя неверие в глазах собеседника, продолжил: — Да, Северус, это его работа. Он верил, что собрав регалии рода и уничтожив наследников, он сам взойдёт на трон. Он засадил своего лучшего друга в Нурменгард, погубил Поттеров, свёл с ума последнего из Гонтов, попутно уничтожив ещё двадцать семей, так или иначе имевших хоть каплю крови рода Певерелл. Всё это он сделал ради единственной цели: взойти на британский магический трон. Взойти, не задумываясь о последствиях и не считая трупов. Вот только он не ведал, что если бы его план удался, то всё, чего бы он добился, так это прихода на трон побочной ветви с континента. Но нам повезло, и сама магия подарила Британии наследника. Кровь двух сильнейших правящих родов Европы. Уже скоро он заявит о своих притязаниях и лично я уже выбрал. Я пойду за своим сюзереном.

— Я просто устал, избавиться от одного ярма чтобы впрячься в новое? Нет, я этого не хочу.

— Если бы не хотели, не откликнулись бы на зов, вот только вы ошибаетесь, мой друг. Королевский оммаж — это не ярмо. Да, это клятва верности, но не человеку, а Родине. Король-маг это и есть родина, он её живое воплощение. Его магия объединяет, его воля ведёт вперёд, когда он придёт и взовёт к магии, ты поймёшь о чём я, предложил бы поверить, но не вижу в этом смысла, так что просто живи и не предавай своего сердца. Оно лучше любой клятвы подскажет то, что верно. Наместники правят так давно, что большая часть магов уже забыла, каково это, когда королевское наследие живо и дарует опору тем, кто в ней нуждается. Могу лишь посоветовать почитать про Русскую магическую империю, информация полностью открыта, Ярославичевы правят не одну тысячу лет и, что интересно, ни тебе войн, ни тебе тёмных лордов. Передовые разработки, а в артефакторике с ними соперничают разве что японцы, но и у тех монархический строй, и тоже не первую тысячу лет династии. Когда-то и у нас было также. Основатели, Мерлин, Хогвартс, тебе никогда не казалось странным, что за крайние триста лет в Британии не было ни единого значимого открытия? Все восхваляют великих магов древности, вот только почему-то забыли о том, кому эти маги служили, под чьим началом творили свои славные дела. Здесь и сейчас, Северус, у тебя имеется шанс, и только тебе решать, как ты с ним поступишь. Всем носителям метки несдобровать, они предали древние обеты.

— Я тоже их предал, так почему она исчезла?

— Может потому, что ты не предавал? Сложно предать то, о чём не знаешь, а ещё сложнее, когда тебя обманом завлекли в сети, но, как ты можешь заметить, у тебя появился шанс, не упусти.

Директор давно ушёл к себе, а Северус всё также смотрел на свою руку, смотрел и пытался понять, что же ему теперь делать. Он принял метку, едва закончив школу, а вся его жизнь состояла из череды ударов, и каждый из них так и норовил уничтожить его. Сначала побои отца, затем Мародёры и ссора с Лили. Когда в восемнадцать он покинул стены замка, то очень быстро понял, что никому не нужен очень талантливый, но нищий и безродный зельевар. Помыкался туда-сюда, и тут на его пути появился Лорд. Его предложение было раем, и он, глупый мальчишка, подставил предплечье. Как же, обещание ученичества. Он стал мастером, когда не было и двадцати двух, тут придраться не к чему, Лорд своё слово сдержал, вот только плата за это была весьма специфична и чем дальше, тем страшнее. Уже тогда он раскаивался и клял себя за глупость, но также понимал, что виной тому было то, что он вырос весьма асоциальной личностью. Но деться было некуда, и он исполнял, что велено. Затем было пророчество и охота на Поттеров. И снова он ошибся — обратился не к тому. Итог? Итог известен всем, а он, влюблённый идиот, позволил оплести себя новыми обетами. Они жгли и давили, а он делал всё, что только мог. Лорд пал, убился об годовалого ребёнка. Казалось бы, вот она — свобода. Но нет, «добрый» директор затянул удавку, и вот он — самый молодой декан Слизерина, и снова игра, ставка в которой смерть. Прошло десять лет, и в школу явился сын Поттера, но в нём нет ничего от той, которую любил. Ничего, кроме глаз, а директор давит и ведёт свою игру. «И как прикажете защищать охламона, который сам лезет в драконову пасть?!» Тогда, перед третьим курсом он просто надрался. Но старая плесень не успокоилась и теперь взялась за мальчишку Лонгботтома, и если раньше тот просто взрывал котлы, то уже к пятому курсу это был Джеймс Поттер дубль два. Старался замедлить проклятье, а про себя тихо ликовал — ведь ещё год, и он будет свободен. По крайней мере тогда казалось именно так. И вот долгожданная свобода, Дамблдора нет, метки нет, и что делать, как жить?

Осада Хогвартса началась в самом начале апреля, чернушник-недолорд ломился в Хогвартс, грезя забрать диадему, ну и попутно подчинить себе непокорный замок. Примерно в то же время в замок пробрались Лонгботтом с Грейнджер и шестым Уизли. Гриффиндорцы только пересекли порог, как попросили МакГонагалл помочь им. Им де время надо, чтобы выполнить задание Дамблдора. Гриффиндорский декан как-то неуверенно оглянулась на находящегося здесь же Флитвика, но тот лишь кивнул, и она успокоилась, но лишь до того момента, как её подопечные унеслись куда-то на верхние этажи.

— Филиус, я о многом думала и полагаю, что международный трибунал не мог быть подкуплен, это не наш Визенгамот и никаких денег даже всего ближнего круга не хватит, чтобы устроить что-то подобное тому, что произошло прошлым летом. Ты уверен, что…

— Я знаю куда и зачем они направились, Альбус заигрался и мне очень жаль юного Лонгботтома, но ты ведь помнишь, что показала твоя диагностика!

— Неужели…, о Мерлин, но что же делать?

— Ничего, Минерва, ничего, мешать не имеет смысла, у нас попросту нет ни времени, ни сил гоняться за ними и вправлять им мозг. Даже если я попрошу Северуса, это потребует не один час, что толку? Лучше провести это время с пользой.

— О чём ты, мы ведь так и не поняли механизм, о котором написали основатели. Я боюсь, понимаешь, боюсь.

— И я, но сдаваться ещё рано, всё решится сегодня. Как говорится, или со щитом, или на щите. — откликнулся Флитвик и, поймав вспыхнувший решимостью взгляд своего заместителя, посчитал, что этого вполне достаточно.

Через неделю, после очередной песни, которую иначе как прямым обращением считать уже было просто невозможно, к нему в кабинет пришёл Снейп, пришёл и… в общем, разговор был долгим и обстоятельным. Полугоблин был весьма удивлён, оказалось, что его величество не отвернулся от сбившегося с пути вассала и помог Северусу понять, что именно произошло в его случае и чем ему это грозит. Оказалось, что всему виной было его искренне данное обещание оберегать Гарри Поттера. Оно, как и предпринятые в этом направлении действия, было воспринято магией весьма однозначно, и стоило зельевару ответить на прямо направленный зов, как клятвы его рода пробудились. Вот только в отличие от случая с юным Ноттом, имел место быть зов сюзерена и, как следствие, оный слился с искренним желанием самого Северуса, а также с его обетами, коими его захомутал Альбус. Итогом же стало то, что метка растворилась, не выдержала объединённого напора.

Так Северус Снейп оказался полностью на стороне ещё не известного ему короля-мага. Неизвестного потому, как всё, что он знал, это то, что парню немногим более семнадцати лет, и что он действительно Певерелл. Но ему, Северусу, хватило, ведь его величество дал слово, что шанс получат все, кто не пролил магическую кровь. Несколько дней после судьбоносной встречи Северус не находил себе места, ведь он верил, что именно он погубил Поттеров и именно с этим он и пришёл к Флитвику, а тот посмотрел так с прищуром и спросил:

— Лично ты убил?

— Я не…

— Что не ясно, ты лично убивал?

— Нет, я варил зелья. И это пророчество... Больше ничего.

— Значит, всё не так плохо, я ведь говорил, что его величество воспитывается в соответствии с традициями, и я не о тех искажённых догмах, что вбивают своим отпрыскам такие как Малфой и иже с ним. Его величество будет мерять именно этой мерой. Жизнь за жизнь, деяние за деяние.

Из директорского кабинета Северус вышел весьма задумчивым, а когда спустя две недели Филиус обратился к нему с просьбой посмотреть, не проклял ли кто его зама, уж больно она странно себя ведёт, решение было принято в миг. Раз деяние за деяние, то что мешает начать уже сейчас, глядишь, чаша весов и сместится. Чтобы осмотреть МакГонагалл, её пришлось обездвижить, но даже тогда гриффиндорский декан не желала сдаваться. Зато, когда диагностика была проведена, стало ну очень интересно, и Северус воздал хвалу своим талантам в области защиты разума. Ведь чего-чего, а такого он ещё не видел. Зато все выкрутасы МакГонагалл, как и её удивительная избирательная слепота нашли своё объяснение. Несколько дней они с Горацием варили зелья, тогда как гриффиндорского декана не выпускали из больничного крыла, благо его хозяйка, узнав причину, была совершенно не против, затем почти неделю ломали закладки.

Полностью от посмертных подарков Альбуса избавиться удалось лишь спустя три недели, зато гриффиндорцы впервые на своей памяти узнали, каково это, когда декан исполняет свои обязанности. Сам же Северус глубоко задумался, а не была ли четвёрка Мародёров продуктом схожих манипуляций? Ответ на это мог бы дать лорд Блэк, но он на континенте и в Англию возвращаться не собирается, да и нужно ли оно ему, ну узнает, что да, закладки, и что? Разве это что-то изменит? Нет, прошлое не изменить! А раз так, то тогда и заморачиваться не стоит.

Двадцать шестое апреля 1998 г.

Пожиратели бились уже более десяти часов, но щит и не думал ослабевать. По крайней мере, со стороны это выглядело именно так, тогда как на деле накопитель балансировал на грани истощения. Именно поэтому, когда взбешённый Тёмный Лорд пошёл в атаку, так сказать, лично, это уже не имело значения — щит уже и так распадался, и минутой раньше, минутой позже, не имело никакого значения. Но Лорд считал себя победителем, а затем решил, что непокорные защитники должны ответить за всё. Как итог, в бой были брошены все твари, что собрались под крылом лича. Вот только то, что первая волна атакующих полностью захлебнётся было полной неожиданностью. Единственный уцелевший нёс какой-то бред о сияющих клинках, разящих без промаха, и что нет от них спасения. По словам бедолаги получалось, что трое мальчишек умудрились сдержать атакующих и подставить их под массированный заградительный обстрел спрятавшихся за парапетами лестницы товарищей, что их сияющие клинки де возвращают заклятья. В общем, обезумевший от такого известия Волдеморт вдарил по замку молнией, после чего объявил, что де великодушно дарует защитникам один час, выдайте де Лонгботтома и будете жить. После чего направился к назначенному им же месту встречи, попутно убив выжившего после первого штурма идиота. Именно в этот момент лорд Нотт понял, что либо он сейчас сделает то, что задумал ещё тогда в кабинете, либо уже никогда не сможет посмотреть в глаза собственного сына. Сына, что стоял в холле и прореживал ряды желающих попасть в замок.

Тёмный Лорд явно нервничал, и даже пара круциатусов не подняла ему настроения. Понять, что именно его тревожит, он не мог, тревожно и всё тут. В отличие от темнейшего, стоящий менее чем в десятке шагов лорд Нотт неожиданно для себя ощутил так давно забытое ласковое тепло, словно внутри груди вспыхнула искорка, вспыхнула и превратилась в пламя. В этот момент он понял, что его дар был всегда с ним и что не зря он учил родовые плетения. «И обратись ты в прах» — именно так называлась одна из сильнейших фамильных пакостей Ноттов. Данное заклинание нельзя отменить и даже смерть заклинателя не даст никакого результата. Пока существует объект, на который направили чары, он будет гореть и неминуемо обратится в пепел. Эдакая вариация Адского Пламени, заточенная под точечное поражение. Один краткий миг — и внутри защитной сферы, в которую Тёмный Лорд поместил свою змею, полыхает неугасимый огонь. Почему змея? Действительно, странно — не Лорд, но его животина, но почему-то именно это показалось правильным и единственно верным. Магия вьётся вокруг и губы невольно растягиваются в улыбке. «Прощай, сынок», — единственная мысль и яркий зелёный свет, принёсший тьму и столь долгожданный покой.

Комментарий к Глава двадцать седьмая « Прощай сынок»

*Памяти бро (Автор Станислав Баталов (Светоч)) Здесь и далее получено разрешение на использование текстов песен.

**Как твоё имя (Автор Станислав Баталов (Светоч)) Здесь и далее получено разрешение на использование текстов песен.

для всех недовольных, я вообще-то редко выкладываю главы больше четырёх страниц, так что предъявы де текст песен чтобы что-то там увеличивает можете оставить при себе.

каждая глава рассказывает ровно то что я хочу рассказать.