Delicate - Нежность (гет)

В доме бабушки Джейн и дедушки Хьюберта всегда пахло пастушьим пирогом, да так, что от этого запаха бывало тошно. Если взглянуть на это с другой стороны, бабушка Джейн всегда любила готовить, а дед Хьюберт всегда обожал пастуший пирог, и, наверное, они были самой идеальной парой в нашей семье (ну, кроме разве что Перси и Одри, одинаково высокомерных и помешанных на чистоте — скорее всего, их брак был заключен в аду, назло всем вокруг). В детстве мы с Хью каждое субботнее утро приезжали к бабушке Джейн и деду Хьюберту, прежде чем отбыть на оставшийся день в Нору и провести там время, полное сумасшедшего веселья вместе с кузенами. И каждое субботнее утро бабушка Джейн пекла пастуший пирог на ужин, в то время как дедушка Хьюберт закармливал нас полезными для здоровья закусками «Tooth kind».

Сегодня запах пастушьего пирога не столь ярок, как бывало раньше, но и не полностью исчез из дома Грейнджеров, когда я с родителями, Хью и Скорпиусом приходим, чтобы поддержать убитую горем бабушку Джейн. Дом удивительно аккуратный и чистый, как и всегда, и я не могу удержаться, чтобы не восхититься бабушкой Джейн за это, ведь даже несмотря на смерть мужа, она продолжает энергично заниматься уборкой: вытирать пыль, полировать мебель и пылесосить. Я не была здесь с прошлого лета и чувствую себя ужасно виноватой. Не видела деда Хьюберта с августа, и совершенно не могу вспомнить, что ему сказала напоследок. Деда Артура я вижу постоянно, а если честно, то со всеми Уизли я вижусь регулярно. Но так, как у меня нет кузенов, теть или дядь со стороны Грейнджеров, я довольно редко провожу с ними время. Знаю, это звучит ужасно, но так оно и есть.

И пусть семейство Грейнджеров и достаточно мало, я не могу не восхищаться тому количеству фотографий в доме бабушки и дедушки, что развешены по стенам. На большинстве фотографий запечатлены мы с Хью, фото мамы со мной на руках, когда я только родилась, рядом с ней стоит папа, выглядящий очень гордым. Мой первый день рождения: папа держит меня на колене и крепко обнимает маму одной рукой (волосы мамы были в то время значительно короче и гуще, чем сейчас). Фотография меня, держащей Хью, сразу после его рождения, в волосах у меня два красных банта. Годик Хью. Различные семейные фотографии, на которых запечатлены мы четверо, и, конечно же, детские фотографии мамы: крошечного младенца, ее первого дня в маггловской начальной школе, первого дня в Хогвартсе (которая расположилась рядом с моим первым днем в Хогвартсе, где я, улыбаясь, стою рядом с Алом и Дом). Мама держащая в руках свои результаты СОВ в месте, чем-то похожем на кухню Норы; мама с результатами ЖАБА. Ее свадьба.

Когда мы приходим, бабушка Джейн сидит в кресле у окна, глядя в пол и улыбаясь, словно вспоминает лучшие моменты своей жизни. Не похоже, что она плачет, и я поражаюсь ее выдержке. Папа выглядит немного напуганным, проходя за мамой в гостиную, потому что всегда утверждал, что бабушке Джейн он никогда не нравился, хотя мама всегда твердила ему перестать и не вести себя настолько нелепо. Тем не менее, что-то в ее глазах говорило, что, возможно, отец был не так уж и не прав в своих предположениях.

— Мама?

Бабушка Джейн подпрыгнула, услышав голос мамы, и я про себя поздравила мать с тем, что она едва не довела бабушку до сердечного приступа почти сразу же после смерти деда. В случае, если вы еще не поняли, я перестала быть оптимисткой. Я пришла к пониманию, что в моей жизни не может быть все одновременно хорошо. Если что-то одно получается, значит, что-то другое определенно пойдет коту под хвост. Счастье не длится вечно, верно?

Папа набирает чайник, а мама присаживается около бабушки Джейн, мы же со Скорпиусом и Хью мешкаем, не зная, что делать дальше. Что принято делать в подобных случаях? Мы с Хью расстроены и скорбим, но наше горе кажется слишком незначительным, в сравнении с тем, что чувствует бабушка и мама. Мы могли бы сказать: «Я разделяю твое горе», но ведь технически это и наше горе. Скорпиусу здесь тоже весьма неуютно, и, полагаю, у него есть на это право: сегодня он впервые встретился с моей бабушкой.

Неловкость. Мы с Хью обнимаем бабушку Джейн, и она весьма приветливо принимает Скорпиуса, и тот бормочет: «Я разделяю ваше горе». Кажется, бабушка весьма хорошо держится. Мама продолжает всхлипывать. И отец обнимает ее за плечи, успокаивая. Жаль, что должна случиться трагедия, чтобы они снова были вместе, но, полагаю, это все же лучше, чем ничего.

— Роза, думаю, тебе стоит отправиться в Нору. Нам надо о многом поговорить, — мама шмыгает носом, и я понимаю, что лучше мне не упрямиться. Она дает мне деньги на маггловское такси, так как камин в доме Грейнджеров не подключен к каминной сети, и мы уходим.

Поездка не очень долгая — где-то с полчаса. Но эти чертовы таксисты, наверное, принадлежат к особой касте воров, потому что у меня едва не случился припадок, когда он назвал цену. Тупые магглы. Теперь я понимаю, почему Пожиратели Смерти так их не любили. Ладно, это прозвучало плохо — хорошо, что никто не читает мои мысли.

Я бросаю деньги таксисту, который с любопытством поглядывает на Нору.

— Здесь особое архитектурное решение! — несколько саркастично восклицает он, указывая на старый дом, который, похоже, готов завалиться в любой момент. Конечно же, этого не случится, поскольку равновесие удерживается при помощи магии, но маггл слишком невежественен, чтобы понять это.

— Спасибо за подъемник, — говорит Скорпиус, практически выталкивая меня из такси, прежде чем я начну орать на водителя.

— Идиот, — шиплю я, когда тот уезжает.

Бабуля и дедушка сидят на кухне, когда мы входим. Она готовит, убирает и вяжет одновременно, а дедушка читает газету за столом. Это обычный день в доме Уизли. И они лишь слегка удивляются, увидев нас на пороге.

— Привет, дети, — приветствует нас дед, не учитывая того, что мы со Скорпиусом уже давно вышли из детского возраста, а Хью… ну, он не очень рад, когда его зовут «ребенком». — Чему обязаны счастью лицезреть вас здесь?

— Дедушка Хьюберт умер, — в лоб говорит Хью.

Бабушка бросает черпак, которым она помешивала суп. Дед откладывает газету и выжидающе смотрит на нас. Скорпиус скованно переступает с ноги на ногу.

— Как? Когда? — вздыхает пораженно бабушка Молли.

— Прошлой ночью, — говорю я. — Сердечный приступ.

— У кого был сердечный приступ?

Джинни выходит из камина, за нею следом появляются Гарри, Джеймс, Ал и Лили.

— …не понимаю, что с тобой творится в эти дни! — Гарри распекает Лили.

— Я сказала тебе, что ничего, отстань уже от меня! — огрызается Лили, а на ресницах ее блестят слезы. — Ты ничего не понимаешь! — она убегает в гостиную, что-то бормоча себе под нос.

— Лили! Вернись немедленно! — кричит Гарри, но она только громко хлопает дверью. — Ал, пойди, поговори с ней, она тебя послушает…

— Ну конечно же, это непременно должен сделать я! — сердито восклицает Ал и уходит следом за Лили в гостиную. Гарри тяжело вздыхает, проводит ладонью по своим черным с сединой волосам и поворачивается к Джеймсу, словно ожидая, что тот тоже сейчас начнет орать. Джеймс же, наоборот, просто улыбается отцу.

— Ну разве это не замечательная смена ролей? — самодовольно усмехается Джеймс. — Теперь хороший ребенок в нашей семье — я!

Джинни закатывает глаза, стыдясь поведения своей семьи, а затем поворачивается ко мне.

— Роззи? У кого был сердечный приступ?

— У деда. Он умер прошлой ночью, — отвечаю я ей. Джеймс перестает ухмыляться, Гарри — хмуро смотреть на закрывшуюся дверь гостиной, Джинни же резко втягивает воздух и прижимает ладонь ко рту.

— Ох, Роза, Хью, мне так жаль, — Джинни сокрушенно вздыхает и обнимает нас обоих. — Как мама? Твой отец уже в курсе?

— Да, он сейчас в доме бабушки вместе с мамой, — отвечает Хью. Джинни и Гарри удивленно переглядываются. Очевидно, они не ожидали подобного поворота.

— Нам тоже следует туда пойти, — говорит Джинни Гарри. — Гермионе нужна наша поддержка.

— У нее есть Рон… — начинает Гарри.

— Гарри, мы нужны ей.

И Гарри кивает:

— Верно.

— Мы вернемся через час, — произносит Джинни, и они сразу же аппарируют.

Бабушка Молли принимается печь хлеб из темной муки, поясняя, что она передаст его бабушке Джейн позже вечером, в то время как дедушка не перестает приговаривать, насколько ужасно, что дед Хьюберт умер. Джеймс кивает головой в сторону гостиной, и мы с Хью и Скорпиусом следуем за ним.

Ал и Лили сидят на диване, скрестив руки на груди и нахмурившись, и у них двоих, хотя они обычно абсолютно не похожи друг на друга, сходство сейчас просто поразительное.

— Что между вами произошло? — спрашиваю я. Две пары злых глаз — одна зеленая, а вторая каре-зеленая — сверкают на меня сердитым взглядом. Мне и правда стоит научиться молчать.

— Даже не пытайся, — советует Джеймс, — моих маленьких родичей отшили, верно?

— Это твоя вина, что меня отшили! — рычит Ал на него.

— Меня не отшивали! — одновременно сердито вторит ему Лили.

— Лоркан тебя отшил? — спрашиваю я. Я об этом не знала. Эти Поттеры и правда не умеют строить отношения.

— Нет! — кричит Лили.

— Но он собирается, — насмешливо тянет Джеймс, — и я не могу обвинять его за это, если быть честным.

— Почему? — одновременно спрашиваем мы со Скорпиусом и Хью. Это печально, что столь незначительная история заставляет нас забыть о смерти дедушки, но мы мгновенно готовимся внимать истории Лили.

— Ну, — отвечает за Лили Джеймс, — моя милая младшая сестренка поцеловала другого парня. Ах, эта волнующая жизнь четырнадцатилеток!

— Мне почти пятнадцать! — резко вскидывается она.

— Лили, ты поцеловала другого парня? — задыхаюсь я от удивления. — Кого?

— Лисандра Скамандера, — усмехается Джеймс, явно наслаждаясь всей этой ситуацией.

— Серьезно! — удивленно переспрашивает Скорпиус, и все поворачиваются, чтобы взглянуть на него. Обычно он редко говорит, когда находится в большой компании, и он определенно не из тех, кого интересуют сплетни. — Прости, но… вау, ты поцеловала брата-близнеца своего парня?

— Как-то это уж очень смахивает на «Жителей Ист-Энда», — говорит Хью, и теперь все удивленно таращатся уже на него. — Что? Просто мама смотрела этот сериал.

— Лили? Ты и правда поцеловала Лисандра? — я спрашиваю, потому что не смогу в это поверить, пока не услышу лично от нее.

— Глазам своим не верю! Оставьте уже меня в покое! Вы сами вряд ли тянете на тех, кто может давать советы о взаимоотношениях! У вас двоих уже вообще есть ребенок, — тыкает пальцем она в нас со Скорпиусом. — А ты бросил девушку перед всей школой, обозвав ее, и она едва не умерла! — выкрикивает она Джеймсу. — А ты миловался с третьей кузиной нашей тетки на свадьбе, и после этого еще утверждаешь, что любишь Дженни, — шипит она Альбусу, а потом поворачивается к Хью. — А ты… ты слишком уж перебарщиваешь с карандашом для глаз!

Она выбегает из гостиной и устремляется вверх по лестнице, оставляя позади себя звенящую тишину.

— Она поцеловала Лисандра? — через несколько секунд повторяю я.

— Знаю, — усмехается Джеймс. — Похоже, как я уже говорил, здесь только я хороший.

— Заткнись, — бормочет Ал, а затем поворачивается ко мне. — Я слышал, кто-то умер?

Я рассказываю ему о сердечном приступе дедушки, и он бормочет соболезнования. Я так сильно ненавижу эту вынужденную вежливость и участие. Это так для нас не характерно. Мы легко сносим любую грубость друг от друга, и продолжаем спокойно общаться дальше.

— Идемте, совершим что-нибудь веселое, — предлагает Джеймс, пытаясь сгладить гнетущий настрой.

— Что ты задумал?

* * *

Десять минут спустя я наблюдаю квиддичный матч два на два: Скорпиус и Хью против Джеймса и Ала. Когда играют в таком составе, то получается, что есть только два охотника и два вратаря, так что наблюдать за игрой не так уж и весело, особенно, если ты всего лишь зритель. Хью, оказывается, вполне себе неплохой вратарь, поскольку поймал почти все пасы Альбуса. Через несколько минут от начала игры выходит Лили и присаживается рядом со мной на траву, выглядя совершенно несчастной.

— Мне жаль твоего дедушку, — говорит она. — Бабушка Молли только что мне сказала.

— Все нормально, — пожимаю я плечами, — он был стар… как для маггла.

Лили кивает.

— Значит, Лисандр… — начинаю я.

— Мы и правда должны об этом говорить? — стонет она. — Это была ошибка, я не хотела, чтобы все так вышло.

— Ты что, подумала, что он — Лоркан? — спрашиваю я. Это довольно правдоподобный вопрос, потому что лично я постоянно их путаю.

— Нет, конечно же, нет! — кричит Лили. — Лоркан и Лисандр совершенно разные. Во-первых, Лисандр повыше и более плотный. Глаза у него темнее, чем у Лоркана. И голос у Лоркана еще не полностью изменился. И Лисандр — типичный Лавгуд, в то время как Лоркан ко всему относится серьезно. Они такие же разные, как день и…

— Полдень? Лили, почему ты его поцеловала?

Лили печально пожимает плечами.

— Я не знаю, — признается она, — мы с Лорканом уже два месяца, а мне всего лишь четырнадцать! Я никогда не хотела серьезных отношений или чего-либо подобного. Полагаю, мне просто захотелось перемен…

— Ладно, — говорю я, — значит, перемены — это брат-близнец твоего парня? — она кидает на меня тяжелый взгляд. — Лоркан в курсе, что ты целовалась с Лисандром?

— Нет, — признается Лили. — Это случилось на прошлой неделе.

— На прошлой неделе? — вскрикиваю я. — На свадьбе?! Как это могло произойти неделю назад, а я до сих пор не в курсе?

— Роза, не заставляй меня чувствовать себя еще хуже, чем уже есть, — она вздыхает. — Ты была так счастлива со Скорпиусом, а ведь у тебя так давно не было поводов для радости… Я не могла вывалить на тебя все это. Это моя проблема. Я та, кому нравится брат-близнец моего же парня.

— Подожди, — останавливаю я ее. — Он тебе нравится? Лил, я думала, это была ошибка!

— Это и была ошибка! Я ничего такого не имела в виду…

Она умолкает, когда мальчишки приземляются: Скорпиус и Хью ударяют по рукам и обмениваются одинаковыми ухмылками. Ал выглядит еще более кислым, чем обычно, а Джеймс, наоборот, слишком доволен.

— Этот парень, — Джеймс обнимает Хью за плечи. — Этот замечательный парень — мой новый вратарь!

— Что? — одновременно спрашивают все, включая и самого Хью.

— Разве ты не видела его там? — взволнованно спрашивает Джеймс. — Он чертовски талантлив! Мы надерем вам задницу, подождите и увидите! Парни, — обращается он к Скорпиусу и Алу, — бойтесь. Очень бойтесь. Ну, это если вы дойдете до финала. Вам еще надо победить Рейвенкло…

— Мы победим Рейвенкло, — огрызается Ал.

— Итак, Хью, мой дорогой младший кузен, станешь ли ты новым вратарем?

— Э… да, я полагаю… — произносит он неуверенно. — Но что, если я не буду так же хорош в реальном матче? То есть, тут же играли всего двое на двое…

— Уверенность — все, что тебе нужно, ты все сделаешь идеально, — говорит Джеймс.

— Слава Мерлину, — бормочет Лили. — По крайней мере, мне больше не нужно играть.

Мы все возвращаемся в дом к обеду. Мама, папа, Гарри и Джинни уже там. Мама наконец-то перестала плакать, но глаза у нее все такие же красные, а папа, кажется, не хочет оставлять ее ни на минуту.

— …похороны будут в субботу, — говорит мама, — мама просто хочет, чтобы все это закончилось.

— Суббота, — повторяет бабушка Молли, — мы придем. Вы останетесь на обед?

— Я должна вернуться в квартиру, — устало отвечает мама, — практически не спала прошлой ночью.

— Что? — издевательски переспрашивает отец: — Квартира? Я так не думаю.

Мама приподнимает бровь.

— Не думаешь?

— Нет! Гермиона… я хочу, чтобы ты вернулась домой.

О, это просто момент для фото. Хотела бы я принести камеру. Я могла бы заорать от счастья, только уж очень не хочется нарушать этот момент. Дедушка уводит нас всех в другую комнату, чтобы дать моим родителям возможность поговорить наедине, и у двери тут же начинается борьба за место, чтобы можно было подслушивать.

— Ты хочешь, чтобы я вернулась домой? — эхом отзывается мама.

— Гермиона, эти последние пару месяцев были ужасными, — говорит папа. — Я никогда не был настолько несчастным за всю мою жизнь. Я знаю, что был самым худшим мужем во вселенной…

— Ох, Рон…

— Нет, это не все. И… и я очень сожалею обо всем, что наговорил. И мне жаль, что я не сказал о том, что сожалею раньше. И жаль, что подарил Роззи часы на ее день рождения. И мне жаль, что я не танцевал с тобой на свадьбе. И мне очень жаль…

Он прекращает говорить, а у нас разыгрывается борьба за замочную скважину, чтобы увидеть, что там происходит. Дед добирается до нее первым.

— Они целуются! Она поцеловала его! — отчаянно шепчет он нам всем.

— Подвинься! Дай мне тоже посмотреть, — кричу я, когда слышу, как Хью смущенно втягивает воздух. — Они целуются!

— Ох, слава Богу, — вздыхает бабушка Молли, — они нужны друг другу.

Я не смогла бы сказать это еще лучше.

* * *

Суббота наступает слишком быстро, и прежде чем мы это окончательно понимаем, мы со Скорпиусом направляемся уже на вторые похороны. Удручающая мысль. Папа везет нас в церковь, и такое ощущение, что папа с мамой и не расставались. Они даже вернулись к своим мелким придиркам.

— Рон, дальше направо.

— Я знаю, что направо!

— Тогда поверни!

— Я так и собирался сделать!

— Я просто напоминаю тебе…

— Не надо мне напоминать…

— Рон, ты пропустил поворот!

— Черт!

Когда мы наконец добираемся до церкви, бабушка Молли, дед Артур и пятеро Поттеров уже стоят снаружи. Гарри и Джинни разговаривают с бабушкой Джейн, а Джеймс и Ал выглядят довольно странно в черных маггловских костюмах. Дом и дядя Билл тоже здесь, а вместе с ними дядя Джордж, Фред и дядя Перси. Каждый из моих дядь выражает маме свои соболезнования.

— Знаешь, мы чаще бывали на похоронах, чем в ресторанах, — замечаю я, когда мы со Скорпиусом заходим в церковь.

— Да, но мы стали родителями прежде, чем успели влюбиться друг в друга, — напоминает мне Скорпиус. — У нас вообще все идет не так, как у нормальных людей.

На похоронах, как обычно, звучит печальная музыка, унылые молитвы и речи, и приглушенные рыдания. Я едва выдавливаю из себя слезы, хотя и понимаю, что мне следовало бы скорбеть гораздо сильнее. Наверное, мне просто жаль, что я так и не была близка с дедом Хьюбертом. Я замечаю, что несколько наших дальних родственников сидят в разных местах, но, если честно, я слишком плохо знаю семейство Грейнджеров. Даже мама признает, что не настолько близка со своими кузенами, тетушками и дядьями. Она намного ближе к семье отца, чем к своей.

После того, как гроб забирают на кремацию, мы покидаем церковь, и все тянутся на улицу, переговариваясь между собой. Руку мамы за это время, наверное, пожали не меньше пятидесяти тысяч раз. Она даже больше не выглядит расстроенной, скорее, она полностью раздавлена.

Дом, Ал, Джеймс, Фред и Лили подходят ко мне, пока мама разговаривает с тетушкой Феллиз.

— Роззи, мне так жаль, — говорит Дом и обнимает меня. — Ты в порядке?

— Я в порядке, — признаю я, — но с нетерпением жду завтрашнего возвращения в Хогвартс.

— Поддерживаю, — кивает Фред. Однако Ал и Лили выглядят так, словно возвращение в Хогвартс — наименьшее из их желаний. Несмотря на то, что мой дедушка умер, я до сих пор чертовски рада, что мне больше не придется иметь дело с проблемами в наших отношениях.

— Заглянем в паб? — предлагает Джеймс, указывая на небольшую таверну через дорогу, к которому, похоже, направляется большинство из присутствовавших в церкви. — Разве это не то, что должны делать люди только вернувшиеся с похорон?

— Звучит хорошо, — улыбаюсь я.

Мы направляемся через дорогу, когда Ал задерживает меня на мгновение, чтобы позволить другим нас обогнать.

— Роза, мне нужна твоя помощь, — говорит он, и, находясь настолько близко, я замечаю у него темные круги под глазами. Казалось, он не спал целую вечность. — Я хочу вернуть Дженни.

— Вот так сюрприз, — с сарказмом замечаю я.

— Ты мне поможешь?

Я киваю. И лишь потом обнимаю его.

— Выспись, Ал!

Я должна заставить Скорпиуса достать наш старый пергамент с набросками плана. Мы сделаем это.