Старые друзья, новые друзья (джен)

Он чувствовал себя растерянным. Он был мёртв?

Если да, то смерть не была болезненной. Она была на удивление умиротворяющей.

Он ощущал траву под своей голой кожей. Она была прохладной и мягкой. Наконец он осторожно открыл глаза.

Оглядевшись, он увидел, что находился в травянистой долине у подножия холма. Светило солнце, мягко согревавшее его, но то, что он почему-то оказался раздет, заставляло его чувствовать себя неуютно, пусть поблизости никого и не было видно.

Едва он подумал об этом, произошло два события. Рядом с ним появились вязаная рубашка и брюки, и он услышал сдавленный звук. Быстро одевшись, он направился в сторону источника звука.

Источником оказался... младенец. Очень уродливый младенец, напомнивший ему Волдемора в свёртке у Хвоста, которого он видел... час или целую жизнь назад?

Младенцу явно было больно, и Гарри ощутил желание как-то помочь ему. Каким бы жутким он не выглядел, он страдал и был беспомощным.

— Он больше напоминает тебя, чем я мог думать.

Он резко развернулся и увидел за своей спиной, чуть поодаль, двух улыбающихся людей, мужчину и женщину. Его сердце бешено заколотилось в груди, когда он понял, кем они были.

— Но он выглядит в точности как ты!

Он посмотрел на женщину с ярко-рыжими волосами. Он знал её лицо, Дора показывала его ему на первом курсе. А темноволосый мужчина выглядел совсем как он, только старше.

— Мама? Папа? — еле слышно прошептал он.

Лили Поттер снова улыбнулась и подошла к нему. Они заключили друг друга в объятия. Гарри держал её крепче, чем кого-либо, боясь, что она исчезнет, если он разомкнёт руки.

— Гарри, ты так задушишь свою маму, — с улыбкой сказал Джеймс Поттер.

— Тихо ты! Дай мне провести момент с моим сыном, — шутливо упрекнула его Лили.

Джеймс в ответ просто тоже обнял Гарри, когда Лили разомкнула собственные объятия.

— Это... на самом деле? — —спросил Гарри, боясь услышать ответ. — Или только в моей голове?

— Это в твоей голове, милый, но кто сказал, что не на самом деле? — мягко ответила Лили.

Гарри не совсем понял, что она имела в виду, но решил не расспрашивать:

— Я умер? Что это за место?

— Просто место, где мы хотели встретиться с тобой, ничего особенного, — ответил Джеймс. — И мы думаем, что ты не умер.

— Но как тогда... вы ведь мертвы, верно? — в голосе Гарри звучала слабая надежда.

Лили грустно улыбнулась:

— Да, милый. Давай сядем и поговорим. Это займёт некоторое время.

Они сели на скамейку, которой ещё несколько секунд назад не было рядом. Гарри сидел между своими родителями, почти физически ощущая их любовь.

— Вы ведь не исчезнете, правда?

Оба они мягко обняли его за плечи.

— Не исчезнем, — пообещала Лили.

— Честное папино, — добавил Джеймс.

Гарри несмело улыбнулся и позволил себе просто расслабиться в их объятиях. У него не было подобного всю его жизнь. Некоторое время они просто сидели молча.

— Для начала скажу, — наконец начала Лили, — что мы очень гордимся тобой, милый.

— Да, сынок. Трудно выразить, насколько я горд тем, что мой сын стал куда лучшим человеком, чем я сам был, — Джеймс произнёс это с некоторой печалью, но потом снова улыбнулся. — Ты — замечательный человек, Гарри Поттер.

Гарри даже не пытался скрыть слёзы, начавшие течь у него из глаз:

— Спасибо, пап, спасибо, мам. Это так много для меня значит.

За ними раздался странный звук, и Гарри обернулся. Он успел позабыть об уродливом младенце.

— Что это?

— Кое-что, бывшее внутри тебя, — ответил Джеймс.

Гарри моргнул:

— Папа, но он бы в меня не влез.

Лили коротко рассмеялась:

— Магически, милый. Он был внутри тебя магически. А важнее всего то, что теперь уже нет. Эта штука попала в тебя в ту ночь, когда погибли мы, и жила словно пиявка. Она называется крестраж.

— Чт... что такое крестраж?

— Кусок чьей-либо души. В данном случае — кусок души Волдемора, — при этих словах на лице Лили проступил гнев.

— Стойте, то есть во мне была часть Волдемора? — к горлу Гарри подступила тошнота при одной этой мысли. — Как это возможно?

— Прежде чем мы расскажем тебе, ты должен знать, почему Волдемор тогда не умер, — серьёзно сказал Джеймс. — Он нашёл способ остаться в живых, если его когда-либо убьют. Очень грубый способ, но он был слеп в своих амбициях обрести бессмертие. Судя по тому, что мы видели отсюда, из созданных им семи крестражей у него осталось пять. Одним из уничтоженных, конечно, был кусок души внутри тебя. Другим — дневник, который доставил столько бед маленькой Джинни Уизли.

— Дневник Тома Реддла? — вспомнил Гарри. — Да, я помню, он очень жутко умирал. А почему ты говоришь, что крестраж — грубый способ? Нет, я не собираюсь пробовать, но спрятать свою душу — едва ли...

— Это не просто извлечение души и её сокрытие, Гарри, — терпеливо объяснила Лили. — Чтобы сделать крестраж, душу надо разорвать. И делается это ужасным способом. Нужно убийство, и не простое убийство, не убийство из самозащиты или праведного гнева. Нужно убить кого-то без всякой причины и насладиться смертью, только тогда душа разорвётся. Волдемор обнаружил тёмную магию, которая позволяет достать этот оторванный кусок души и поместить в предмет. Вот почему, если его убить, его тело умрёт, но он сам выживет. Единственный способ убить его — уничтожить все крестражи, и, могу заверить, Волдемор защитил их очень хорошо.

Повисло долгое молчание. Гарри пытался осмыслить услышанное.

— Но если крестраж уничтожен, разве это не значит, что и я тоже? То есть, разве я не должен бы быть мёртв?

— Должен бы, — согласился Джеймс. — Но твоя чудесная мама пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти тебя от Волдемора. И благодаря этой древней магии, если совсем коротко, ты можешь вернуться.

Гарри повернулся к своей матери и снова заключил её в объятия. Он старался выразить все чувства в этом жесте, и, судя по её увлажнившимся глазам, она понимала.

— Спасибо, мама, — прошептал он. — Ты ведь могла бы просто отойти. Думаю, Волдемор мог пощадить тебя.

— Но я этого не сделала. И если бы мне дали второй шанс, я бы сделала то же самое хоть тысячу раз. Я люблю тебя, малыш, и никогда бы не позволила этому чудовищу навредить тебе.

Лили всхлипнула, и Гарри сжал объятия крепче. Джеймс обнял их обоих.

— А если я вернусь... вы сможете вернуться со мной? — спросил Гарри, впрочем, уже зная ответ.

Джеймс грустно улыбнулся и покачал головой.

— Я бы хотел вернуться... но я не хочу оставлять вас.

— Но это жизнь, милый. Ты не представляешь, как бы я хотела быть рядом и растить тебя, когда видела, что моя сестрица и её муженёк с тобой делали. Никогда не думала, что Пет так сильно меня ненавидела... — Лили на мгновение отвела взгляд, а потом снова посмотрела на Гарри. — Мы бы тоже были очень счастливы, останься ты с нами. Но тебя ждёт множество людей, Гарри. И если ты решишь рассказать об этой нашей встрече кому-то... прошу, скажи Андромеде и Теду, что мы безмерно им благодарны.

— И дай Сириусу подзатыльник за то, что бросился искать Петтигрю, а не сразу позаботился о тебе, — добавил Джеймс. — Но скажи, что мы его прощаем. Если, конечно, решишь ему рассказать.

Гарри кивнул:

— А вы думаете, что мне стоит сохранить это в секрете?

— Зависит от человека, — ответила Лили. — Я бы порекомендовала рассказывать только тем, кому ты полностью доверяешь. И ещё: тебе стоит быть осторожнее с использованием магии.

— О чём ты? — Гарри слегка испугался. — Неужели... я потерял магию? — со страхом подумал он.

— Ни о чём плохом, дорогой. Помнишь, я говорила, что крестраж жил в тебе словно пиявка?

Гарри кивнул.

— И он вёл себя как пиявка, питаясь твоей магией. Не стоит из-за этого переживать: магия напоминает физический рост, только умнее. Она понимала, что её утекает больше, чем нужно, и производила тоже больше.

— Я не понимаю, — признался растерянный Гарри.

— Можешь сравнить свою магию с Хагридом. Представь себе, что он начал бы жить с великанами, все из которых сильнее его. Работая как они, он бы тоже стал сильнее, ведь его тело приспособилось бы к таким работам. Пока понятно? — Гарри кивнул, и Лили продолжила, — А теперь представь, что он вернулся бы жить к людям. Он бы казался просто сверхъестественно сильным, совершая физическую работу без всяких усилий. Понимаешь?

Гарри задумчиво кивнул:

— То есть этот... крестраж как бы блокировал часть моей магии, и теперь у меня её будет больше, чем раньше?

— Именно так, — подтвердил Джеймс. — Раньше ты использовал лишь пятую часть своей магической силы, а теперь получишь доступ ко всей. Так что заклинание, которое раньше, скажем, зажарило бы курицу, теперь рискует спалить небольшой дом. Поэтомубудь осторожнее и лучше попрактикуйся в безлюдных местах.

Гарри машинально кивнул. За последние пару часов произошло слишком много всего. Лабиринт, битва с кучей существ, включая акромантула, победа на Турнире на пару с Виктором Крамом, обманная активация порт-ключа, возрождение Волдемора, Круциатусы, смерть, встреча с родителями... "Да уж, беспокойный вечер," — отстранённо подумал он.

— Кажется, он слегка удивлён, — прошептал Джеймс на ухо своей жене.

Та бросила на него шутливо-возмущённый взгляд:

— Столько всего непросто осознать. Как думаешь, нам стоит рассказать ему...

— Нет. Пусть узнает сам. Андромеда может его проводить.

Лили кивнула, а затем взяла Гарри за руки:

— Ты в порядке, милый?

— Наверное, — пробормотал тот.

— Когда вернёшься, попроси Андромеду или Сириуса сводить тебя в Зал пророчеств в Отделе тайн. Там ты найдёшь кое-что с твоим именем на нём, — сказал Джеймс.

— Что?

— Ты точно хочешь сейчас ещё сильнее удивиться?

Гарри хмыкнул и покачал головой.

А потом маленькая семья начала говорить. Точнее, в основном Гарри слушал своих родителей, впитывая каждое слово, каждый звук их голосов. Они говорили ему, как гордились им, как сожалели, что ему пришлось расти у Дурслей. Говорили следовать своему сердцу, наслаждаться своей жизнью вместе с дорогими людьми. В этом месте разговора Джеймс закашлялся, и кашель странно напоминал имя "Дора", но больше они к этой теме не возвращались.

— Так что мне делать, когда я вернусь? — наконец спросил Гарри.

Он не хотел оставлять своих родителей, но понимал, что у него было много причин вернуться. Это было бы правильно по отношению к дорогим ему людям... но, что ещё важнее, без него никто бы не узнал, что Волдемор вернулся.

— Для начала стоит посмотреть, как там обстоят дела, и составить план, — сказал Джеймс с блеском в глазах.

Они встали и подошли к прозрачному озерцу, которого ещё секунды назад здесь не было. Через его поверхность ясно было видно кладбище.

— Сделай вот что... — начала Лили.

* * *

Было зябко.

Гарри открыл глаза, чтобы подтвердить то, что он видел секунды... или целую жизнь назад? К счастью, его палочка лежала всего в паре сантиметров от его руки.

Волдемор неловко вставал на ноги, окружённый его последователями. Гарри узнал среди них Крауча, привязавшего его к надгробию, по серебряной кисти руки.

Игнорируя тупую боль в животе, он направил палочку ему в спину и прошептал:

— Редукто.

Он не был готов увидеть, как заклинание буквально разорвало Пожирателя на куски, покрыв окружающих кровью и внутренностями, и ему пришлось сдерживать рвотный позыв. Все вскрикнули и синхронно обернулись, только чтобы увидеть улыбавшегося им Гарри Поттера.

— Снова-здорово, Том. Как жизнь?

— Но... как?! — воскликнул Волдемор, на чьём лице явственно читался шок.

— Видимо, у меня иммунитет к Аваде Кедавре, — пожал плечами Гарри, разнеся ещё одного Пожирателя взрывным заклятием, а затем выставив щит, легко поглотивший все полетевшие в его сторону проклятия. Как же он стал силён!

— СТОЯТЬ! — крикнул Волдемор. — Немедленно опустите палочки, это приказ!

Пожиратели повиновались.

— Слушай, Реддл, — продолжил Гарри, — ты можешь пытаться убить меня всю ночь, и вряд ли у меня будет хоть синяк. Ты уже дважды пытался это сделать, и дважды облажался. Почему ты думаешь, что в третий раз у тебя получится? Забавно, что ты утверждаешь, будто обманул смерть, а сам не смог убить меня, когда я был младенцем, или когда я был парализован и окружён твоими верными жополизами. Так что предлагаю тебе уговор. Отдай мне Пожирателя смерти по моему выбору, и я позволю тебе жить.

Волдемор захохотал:

— Позволишь мне жить? Ты даже не имеешь понятия, как убить меня, глупый мальчишка!

— Вообще-то имею. Видишь ли, Малфой отдал твой драгоценный дневник моей подруге, и знаешь что? Я его уничтожил. Ну так что, заключим уговор?

Гарри с удовлетворением наблюдал, как усмешка на лице Волдемора сменилась шоком, потом ужасом, а потом безумной яростью:

— Ты не представляешь...

— Ладно, время вышло! — прервал его Гарри, и начал действовать.

Первым делом он швырнул оглушитель в Хвоста, потом пригнулся, избегая Круциатуса Волдемора, отсёк режущим заклятием руку с палочкой одному из Пожирателей, схватил Петтигрю и наколдовал самое мощное Инсендио, какое мог. Вырвавшийся из его палочки поток пламени пробил наспех выставленный щит Волдемора и охватил его руку с палочкой, сжигая их.

Без этой палочки сила Волдемора уменьшалась где-то на четверть. Джеймс и Лили объяснили, что во многом его возможности как тёмного волшебника обуславливались модификациями, которыми он улучшил свою палочку. У него ушли бы годы, чтобы снова создать такую; в своём самодовольстве Волдемор просто не верил, что кто-то сможет достать заклятием его или его палочку, так что та была так же уязвима, как обычная.

Конечно, Гарри не рассчитывал, что сумеет пробить полноценный щит Волдемора. Но надеялся, что против подростка он наколдует более слабый щит, и надежды полностью оправдались.

Не дожидаясь бешенства Волдемора, Гарри призвал к себе Кубок. Схватив его и произнеся "полукровка", он ощутил знакомый рывок в районе пупка.

Едва его ноги вновь коснулись земли, он начал озираться в поисках Дэниэла Эджкомба. К его облегчению, того рядом не было. Он увидел бежавших к нему Грозного Глаза Грюма и Дамблдора; оказавшаяся поблизости профессор Макгонагалл ахнула, увидев его, покрытого кровью, державшего Кубок Турнира и Петтигрю.

Неожиданно он ощутил, как на него навалилась вся усталость дня, вся боль от ран и Круциатуса. Он упал на колени, но сумел поднять взгляд на Дамблдора, уже оказавшегося рядом. При всех совершённых им ошибках, директор должен был знать.

— Он вернулся. Волдемор... вернулся, — прошептал он, и наконец потерял сознание.