От ненависти до... любви? (гет)

Кингсли сдержал слово, и уже через неделю из Австралии пришло письмо, подтверждающее, что Мелисса — волшебница, а ещё через две ей разрешили покидать Малфой-мэнор. Всю ответственность за сестру отныне несла я одна, и мне стало от этого легче — как бы там ни было, от того, что частично мои обязанности министерство переложило на Люциуса, мне было не по себе.

Как только запрет на передвижение Мелиссы в волшебном мире был снят, сова принесла приглашение из Хогвартса. Традиции есть традиции. Нужно ли говорить, что письмо из школы все ждали с большим нетерпением, чем из министерства магии? Под внимательными взглядами малышей и взрослых Мелисса сама написала согласие учиться в школе — это была ещё одна традиция.

— А теперь пусть Гермиона тоже напишет пару строк внизу, — сказала Астория, — и письмо можно отправлять.

Написав и своё согласие как опекуна на обучение сестры в Хогвартсе, я подняла голову и увидела мелькнувшую в проёме двери мантию мужа. Все были заняты отправкой письма, и я смогла незаметно выскользнуть из гостиной.

— Люциус, — окликнула я его. Он уже был у выхода. Услышав меня, он остановился. Быстрыми шагами я преодолела разделявшее нас расстояние. — Люциус, — повторила я, обнимая его за талию и прижимаясь щекой к его груди. Мне так хотелось сказать, что то, что происходит сейчас в гостиной — целиком и полностью его заслуга, и ничья больше, и несправедливо, что вся его семья радуется, а его там нет. Но, помня о том, что он до сих пор считал, что магглорождённым, — а значит, и моей сестре тоже, — в волшебном мире нет места, я не осмелилась просить его присоединиться к нам. Вместо этого я чуть сильнее сжала объятия, когда его рука скользнула по моему предплечью — я знала, что он собирался отстранить меня. Подобного проявления чувств Люциус никогда не одобрял.

От двери в гостиную раздалось вежливое покашливание.

— Прошу прощения, — сказал Драко. — Грейнджер, сову отправили, и дети хотят пойти погулять. Ждут только тебя.

— Я уже ухожу, — сказал Люциус.

— До вечера, — шепнула я, когда он, попрощавшись с сыном, отстранил меня. Но прежде чем сделать это, он на секунду сжал мою ладонь.

* * *

В Косой переулок мы отправились на следующий же день.

О нашем браке с Люциусом волшебное общество знало уже давно, но я всё ещё не могла привыкнуть к взглядам, которые бросали на меня люди. Хотя в тот день их внимание привлекала не я, а странная пара, которую представляли собой Драко и Мелисса. Мелисса была очень на меня похожа, поэтому то, что она моя сестра, люди понимали сразу. Но удивляло их не то, что у меня вдруг появилась сестра, а то, что со всеми вопросами она обращалась не ко мне, а к Драко, и Малфой, который всегда на людях держался так же надменно, как отец, обстоятельно и терпеливо отвечал ей.

Как всегда, к письму из школы прилагался список необходимых учебников, формы и инвентаря, и он почти не отличался от того, который в своё время получили мы с Драко — изменилось только несколько книг. Поэтому мы решили сначала приобрести инвентарь, затем одежду, перекусить в кафе Флориана Фортескью, после купить учебники и в последнюю очередь — волшебную палочку.

— Юная мисс Грейнджер, — встретил Мелиссу мистер Олливандер, когда, наконец, очередь дошла до покупки волшебной палочки. — Милости прошу.

Проведя свои обычные замеры, мистер Олливандер выбрал несколько палочек и предложил Мелиссе опробовать их. Когда первая партия предложенных им палочек не подошла, он выбрал ещё несколько, а затем ещё. Наконец, после взмаха очередной палочкой, из её кончика вырвался сноп искр.

— Что же, мисс Грейнджер, эта палочка выбрала вас, — сказал весьма довольный мистер Олливандер. — Десять с половиной дюймов, кипарис, волос единорога.

Радость, отразившаяся на лице сестры, вызвала у меня улыбку, и я посмотрела на Драко. Он тоже улыбался, но было в его глазах ещё что-то, чего я не поняла.

— У меня даже нет сомнений, что Шляпа определит вас на тот же факультет, что закончила ваша сестра, — продолжал между тем мистер Олливандер. — Судя по тому, какая палочка выбрала вас. Да. Поначалу я подумал, что вам, как и ей, подойдёт сердцевина из жилы дракона. Виноградная лоза, десять и три четверти дюйма, не так ли, миссис Малфой? — обратился он ко мне.

— Совершенно верно, — кивнула я.

— Да, и я рад, что вашему мужу удалось её найти. Я глазам своим не поверил, когда он принёс мне вашу палочку и попросил определить, действительно ли она ваша. Что ж, возможно, вернув вам её, он в какой-то мере восстановил справедливость, если учесть, что...

— Сколько мы вам должны, мистер Олливандер? — прервал хозяина лавки Драко, по-видимому, заметив, как я напряглась. Воспоминания о том нашем пребывании в имении были неприятны для нас обоих, и после того, как мы с Драко подружились, мы никогда не разговаривали об этом.

— Восемь галеонов, — ответил мистер Олливандер, ничуть не обидевшись. Я открыла свою сумочку, чтобы достать деньги, но Драко меня остановил:

— Прекрати, Грейнджер. Я оплачу. — Я собралась возразить, и он добавил: — Это будет мой подарок в честь поступления в Хогвартс.

Я скрыла улыбку. Как бы ни ждал Малфой сестру и как бы ни радовался появлению малышей, всё же двойняшки всего лишь на год были старше его собственного сына, поэтому к ним он относился скорее как ещё к двум своим детям, чем как к брату с сестрой. Всю любовь и нежность, которую он в детстве готов был подарить сестре, он отдал Мелиссе. Думаю, если бы я позволила, Драко собрал бы мою сестру в школу сам. Но он знал, что я на это не соглашусь, поэтому решил сделать подарок. И не просто подарок, а волшебную палочку — то, без чего ни один волшебник себя волшебником чувствовать не мог. Для него это было очень важно.

Расплатившись с мистером Олливандером, мы попрощались и вышли на улицу.

— Если Джордж Уизли узнает, что я была в Косом переулке и не зашла в его магазин, он обидится, — сказала я.

— Тогда давай зайдём, — кивнул в знак согласия Драко.

— А где это? — спросила его Мелисса.

— Вон, видишь вывеску «Всевозможные волшебные вредилки»? — спросила я, и когда она кивнула, добавила: — Вот это он и есть.

— А можно, я пойду побыстрее и посмотрю на него снаружи? — попросила Мелисса.

— Только не потеряйся, — отпустил её Драко.

— Ты очень обрадовался, когда она нашла свою палочку, — нейтральным тоном заметила я, когда сестра убежала. За те годы, что мы прожили под одной крышей, я поняла, как можно вызвать Драко на откровенность. Достаточно было вернуть его мысли к интересующему событию, и после недолгого молчания он мог рассказать, что чувствовал или переживал в тот миг. Эта тактика срабатывала в девяноста девяти случаях из ста, но, как я подозревала, найти такой подход к Малфою смогли только Астория и я.

— Она была так счастлива, — ответил Драко. Чуть-чуть помолчав, он добавил: — Ни за что не упущу возможности увидеть такую радость на лице сына, когда придёт время покупать ему палочку.

— Ну да, — улыбнулась я. — Как будто сам пережил вновь то чувство, когда палочка выбрала тебя. Драко? — окликнула я, увидев, что по его лицу скользнула лёгкая тень.

— Я не выбирал сам палочку, — сдержанно ответил Драко. — Мама купила её без меня.

— Почему? — удивилась я. Я и в самом деле не понимала. — Ведь палочка и волшебник дополняют друг друга своей магией.

— А ещё волшебная палочка является показателем статуса мага.

Мне захотелось фыркнуть: это объяснение было вполне в духе Малфоев. Но я спросила другое:

— Но ведь твоя палочка оказалась у Гарри?

— После победы он вернул её мне, — ответил Драко.

Я кивнула. Как бы там ни было, но Драко не выдал нас, когда это зависело от него, а мой друг всегда стремился к справедливости. Война закончилась, и все распри он решил оставить в прошлом. Но всё же я сказала:

— Ты к ней привык, понятно. Но ты никогда не задумывался о том, чтобы найти свою палочку? Ту, которая выбрала бы тебя?

Ответа я не ждала. Я знала, что мои слова упали на благодатную почву. Возможно, пройдут месяцы или даже годы, но однажды Драко последует моему совету и попробует найти свою палочку.

— Вот и наша новая волшебница, — приветствовал Мелиссу Джордж Уизли. Поздоровавшись со мной и Драко, он позвал её: — Пойдём, в честь такого события, как поступление в Хогвартс, я хочу сделать тебе подарок.

Глаза Мелиссы загорелись, но всё же прежде чем пойти за Джорджем, она взяла за руку Драко, и тому ничего не оставалось, как пойти вместе с ней. Мы с Роном последовали за ними. После нападения на Малфой-мэнор Рон оставил работу в аврорате и стал помогать брату в магазине. Видимо, всё-таки Лаванда сумела настоять на своём. Она и раньше выражала недовольство, опасаясь за его жизнь. Но пока она не видела, с чем ему приходится сталкиваться на работе, она сдерживала себя. Когда же опасность коснулась того, кого она знала лично, Лаванда начала действовать более настойчиво.

— Вот, смотри, это карликовые пушистики, — показал Мелиссе Джордж симпатичных зверюшек. — Выбирай, какой тебе нравится.

— Вот этот, — понаблюдав за пушистиками, сказала Мелисса. — Только... — замялась она.

— Что не так, принцесса? — спросил её Драко и кинул свирепый взгляд на Джорджа, не сдержавшего смешка. Я привыкла к тому, как Малфой разговаривает с моей сестрой, но для посторонних это было удивительно.

— Ведь если я поеду в школу, мне его нужно будет взять с собой. А я хотела взять сову, которую мне подарил Драко. — Услышав её слова, я немного обиделась... за Живоглота. Я оставила кота Мелиссе, когда она попросила меня об этом, и сестра заботилась о нём. Когда Мелисса поселилась в Малфой-мэноре, Живоглот признавал хозяйкой больше её, чем меня. И хоть к подаркам Драко она всегда относилась с большим трепетом, чем к моим, для меня всё же такой поступок отдавал чем-то вроде предательства — ведь кот был с ней дольше. Однако Живоглот был умным, поэтому, наверное, он сам чувствовал всё, что происходило с моей сестрой. А в последнее время я стала замечать, что он всё больше ластился к моим детям, особенно к сыну. — А в письме написано, что можно взять с собой только одно животное, — продолжала между тем Мелисса.

— Не переживай, — успокоил её Джордж, — пушистики настолько неприхотливы, что на них уже давно не обращают внимания. Я точно знаю, что многие ученики в Хогвартсе имеют двух питомцев, один из которых — пушистик. Даже слизеринцы. Правда, Малфой? — спросил он Драко.

Драко согласно кивнул.

— А ещё... — робко начала Мелисса, — если я принесу его домой, Ник, Ливи и Скорпиус тоже захотят такого. Это будет нечестно.

— Тогда выбирай им по пушистику, — поняв, из-за чего она переживала, усмехнулся Драко. — Уизли сделает подарок тебе, а ты — малышам.

Обрадовавшись, Мелисса выбрала ещё трёх зверюшек.

* * *

Наконец, настало долгожданное первое сентября. Драко, вопреки своему обычному перемещению в Хогвартс по каминной сети, в этот раз вместе со мной и Мелиссой трансгрессировал на платформу девять и три четверти. Проводить Мелиссу пришли Гарри с Джинни и Рон.

— Ну что, ты уже определилась с тем, на какой факультет хочешь поступить? — спросила её Джинни, пока мужчины заносили вещи в вагон.

— Нет, — ответила Мелисса. — Но Миона сказала, что каждый факультет хорош по-своему, поэтому нужно только ответственно относиться к учёбе и стараться ладить с другими людьми.

— Твоя сестра, как всегда, всё объяснила коротко, ясно и правильно, — сказал подошедший Гарри.

— Драко сказал, что на Слизерин я вряд ли попаду, — продолжила Мелисса.

— Кому, как не Малфою, знать об этом, — хмыкнул Гарри. — Только, наверное, пора тебе учиться называть его «профессор Малфой».

— Верно, — поддержала его я. — И ещё я вот что думаю. Ты, конечно, можешь сейчас поехать в одном купе с Драко, но, может быть, будет лучше, если ты сядешь в купе с детьми?

— Точно, — поддержал меня Рон. — Мы втроём познакомились в поезде и, как видишь, дружим уже восемнадцать лет. А вообще, — хитро улыбнулся он, — я готов поставить свой месячный заработок на то, что ты попадёшь на Гриффиндор.

— И почему ты в этом так уверен, Уизли? — спросил Драко.

— Потому что тот, кто носит фамилию Грейнджер, не может учиться где-либо, кроме Гриффиндора. Так же, как Уизли, — не преминул бросить камешек в огород Малфоя Рон.

В это время раздался предупреждающий гудок «Хогвартс-Экспресса», и ученики поспешили занять свои места.

— Я пришлю тебе письмо с совой, — уже стоя в вагоне, крикнула мне Мелисса.

Когда поезд скрылся из вида, я повернулась к друзьям.

— Ну что, пойдём к нам? — позвал меня Рон. — Отпразднуем.

— Не могу, — покачала я головой. — Мне нужно домой. Но если ты окажешься прав, и Мелисса действительно попадёт на Гриффиндор, то тогда отпразднуем это событие вместе. Дома со мной этого точно никто праздновать не будет, — невесело усмехнулась я.

— И когда? — ловя меня на слове, спросил Рон.

— А вот сегодня вечером, когда вернётся Драко, я всё и узнаю. Тогда завтра, — ответила я и, попрощавшись, аппарировала в поместье.

* * *

Однако тем вечером узнать мне ничего не удалось. Не дав мне вымолвить даже слова, Драко с порога заявил:

— Прости, Грейнджер, не могу ничего тебе сказать. Я обещал Мелиссе, что ты всё узнаешь из её письма.

— Не могу поверить, что ты говоришь это серьёзно, Малфой! — воскликнула я. Мало того, что я весь день места себе не находила, гадая, на какой факультет всё же шляпа распределит Мелиссу и как сестра будет чувствовать себя в школе. Так ещё и Малфой почему-то решил, что имеет право проигнорировать моё желание знать об этом.

— Придётся поверить, — сказал Драко, и его тон не оставлял сомнений, что он говорил серьёзно.

— Малфой, — начала закипать я, — или ты мне сейчас же говоришь, как там Мелисса, или...

— Или что, Грейнджер? — усмехнулся он.

— Или придётся по-дружески тебе напомнить, что в моём арсенале есть не только боевые заклинания, — ответила я.

Хотя время было уже позднее, детям в тот день разрешили лечь спать после того, как Драко вернётся из Хогвартса и расскажет, как устроилась Мелисса, поэтому они с интересом наблюдали за нашей перепалкой.

Я уже хотела язвительно объяснить, что именно подразумевала под словами «не только боевые заклинания», но в это время ко мне подошёл Люциус и, обняв меня за талию, прошипел на ухо:

— Прекрати это ребячество.

Одновременно едва заметным движением головы он велел сделать то же самое сыну.

Как я уже говорила, при детях Люциус никогда меня не унижал. И в тот раз малыши наверняка увидели, что отец успокаивал их маму, обнимая и целуя её в висок. Возражать ему я, конечно же, не стала. Однако чувство лёгкой обиды ещё не прошло, поэтому, молча освободившись от обнимавшей меня руки мужа, я направилась к выходу из гостиной, предоставив Люциусу самому отправлять детей спать. Как бы ни старался он приучить их беспрекословно выполнять его распоряжения, всё же они были пока ещё маленькими, и чтобы добиться послушания, частенько приходилось повторять им, что от них требовалось, несколько раз. Люциуса это сердило, поэтому малышей укладывала спать чаще всего я.

— Грейнджер, — окликнул меня Драко, когда я была уже в дверях. — Мелисса точно не попала на Слизерин.

— Не смешно, — буркнула я. Он ещё и насмехаться вздумал!

Поднимаясь по лестнице, я с удовлетворением услышала, как Люциус говорил малышам, что раз сегодня никто не узнает, на какой факультет поступила Мелисса, то им следует немедленно отправляться в постель. Уже через минуту с обеих сторон меня за руки схватили двойняшки, и моё настроение улучшилось. Дети всегда оказывали на меня благотворное влияние. Отпустив Лонки, которая ждала нас в комнатах малышей, чтобы по приказу Люциуса уложить их спать, я помогла им раздеться и дождалась, пока они заснут.

Когда я пришла в спальню, Люциус уже находился в постели. Не говоря ни слова, я прошла в ванную, затем так же молча улеглась под одеяло.

— Ты же знаешь, куда она попала, — всё-таки не выдержала я. — Драко наверняка сказал тебе.

— Драко ничего мне не говорил, — ответил Люциус. — Меня это не интересует. Впрочем, у меня даже сомнений нет, что она попала на твой факультет безмозглых храбрецов. Однако Драко сказал, что сегодня ученикам разрешили перед сном написать письма домой, а завтра утром, перед завтраком, отправить их. Так что завтра к вечеру ты получишь письмо.

— Если ты прав, то послезавтра я проведу вечер в Норе. Я обещала, что если Мелисса попадёт в Гриффиндор, то я отпраздную это с Гарри и Роном, — пояснила я, увидев его вопросительный взгляд.

— Но это будет только послезавтра, — многозначительно сказал Люциус. — Сегодня же ночью я рассчитывал, что внимание моей жены будет принадлежать только мне.

— Ты прав, — засмеялась я. Сев в кровати, я наклонилась и поцеловала его. А когда поцелуй закончился, добавила: — Хороший способ отвлечься от неприятных мыслей.

Резким движением Люциус опрокинул меня на спину и навис надо мной.

— Хорошая жена никогда не назвала бы возможность угодить мужу способом отвлечься от неприятных мыслей, — язвительно сказал он.

— Для тебя я никогда не буду хорошей женой, — ответила я. И прежде, чем губы Люциуса накрыли мои, шёпотом пообещала: — Потому что для тебя я стану самой лучшей женой.