От ненависти до... любви? (гет)

За две недели до начала нового учебного года Драко с Асторией, как обычно, отправились вдвоём во Францию, оставив сына в поместье. Так они делали каждый год — словно устраивали себе вновь медовый месяц.

— Что-то случилось? — через пару дней после их отъезда спросила я Люциуса. Несколько раз перед этим я ловила на себе его задумчивый взгляд.

— Мне нужно уехать. Завтра. Послезавтра я вернусь, — ответил он, но что-то в его тоне насторожило меня.

— Что-то не так? — спросила я, осторожно подбирая слова. — Ты и раньше уезжал, и просто говорил мне об этом. Сейчас же ты как будто сомневаешься, нужна ли эта поездка.

— Ты права, сомневаюсь, — сказал он. — Не нравится мне всё это. Несколько месяцев я пытался добиться сделки, и безуспешно, а теперь она как будто сама идёт мне в руки.

— И что тебя смущает? — спросила я. Раньше Люциус никогда не говорил со мной о своих делах.

— То, что это происходит тогда, когда Драко с Асторией уехали, и встреча должна состояться не в Британии. Ты остаёшься одна в поместье с детьми.

— Ты сам говорил не раз, что в поместье мы в полной безопасности, — пожала я плечами. — Или ты думаешь, что что-то произойдёт?

— Вы в поместье в полной безопасности.

— Тогда езжай, раз это для тебя много значит, — сказала я.

— Сделаем так, — решил, наконец, Люциус. — Я уезжаю и вернусь как только смогу. Но если что-то, даже самая мельчайшая деталь, насторожит тебя — ты сразу же вызываешь Торри. Сразу! Ты поняла? — настойчиво спросил Люциус.

— Поняла. Не беспокойся, — кивнула я.

* * *

Люциус уехал на следующий день после завтрака. С утра было довольно прохладно, но после обеда потеплело, и я решила погулять с детьми перед домом. Во время прогулки ко мне прилетела сова с письмом от Джинни. Подруга писала, что ей нужно посоветоваться кое о чём, но так, чтобы об этом не знал Гарри. Если я смогу прибыть в Нору, это будет просто замечательно. Она написала, в какое время будет у родителей, и до окончания этого времени оставалось ещё минут двадцать. Велев Лонки присмотреть за детьми и сказав, что меня не будет максимум минут десять, я попыталась воспользоваться камином, но камин в Норе был заблокирован. Тогда я вышла на крыльцо и трансгрессировала.

Дверь мне открыла Молли, которая очень обрадовалась моему приходу, и, обняв меня, спросила:

— А где же дети? Ты разве не с ними пришла?

— Я буквально на пять минут, миссис Уизли, — ответила я. — Мне нужно перекинуться парой слов с Джинни. Она наверху?

— Джинни здесь нет, милая, — удивлённо ответила Молли, — они с Гарри будут у нас в выходные. Гермиона, что-то случилось?

Но я уже выскочила на крыльцо и трансгрессировала.

Полсекунды потребовалось мне, чтобы понять, что письмо Джинни было всего лишь уловкой. Кто и зачем его написал, меня интересовало меньше всего. Главное — мне нужно было убедиться, что с детьми всё в порядке. И ещё я ругала себя за то, что не прислушалась к предчувствию мужа.

К несчастью, трансгрессировать из поместья члены семьи могли прямо с территории Малфой-мэнора, но на территорию имения таким же образом попасть не могли. Это было одним из средств защиты. Оказавшись возле ворот, я огляделась вокруг и, не заметив ничего подозрительного, облегчённо вздохнула. Взмахом палочки я открыла ворота и, быстро пройдя внутрь, хотела закрыть их заклинанием. Но это мне не удалось. Створки как будто заклинило. В доли секунды поняв, что это означает, я выставила щит, и через секунду в него ударило первое заклинание. Вслед за ним последовало ещё одно, а потом ещё. Видимо, нападавших было несколько, и они были довольно искусными магами. Судя по силе ударов, долго я такой натиск сдерживать одна не смогла бы. Пытаясь не потерять контроль над защитой, я попробовала оценить положение объективно. Нападавших было человек шесть, значит, если позвать личного эльфа Люциуса, как он велел, я смогла бы продержаться ещё немного одна. И я уже собралась было сделать это, как вдруг увидела, что ко мне побежали малыши. Страх сковал меня. Изо всех сил я закричала:

— Лонки!

Эльфийка, находившаяся на некотором расстоянии, мгновенно оказалась рядом.

— Я ещё немного смогу удержать их. Перенеси детей в Нору. Быстро! — крикнула я, пытаясь удержать щит, так как удары следовали один за другим.

Краем глаза я заметила, как Лонки оказалась возле двойняшек, которые находились к ней ближе, как она исчезла с ними, как через пару секунд появилась возле Мелиссы, обнимавшей Скорпиуса. Тут мои защитные чары разрушились, и вспышка заклинания мелькнула совсем рядом с сестрой. В тот же миг Мелисса исчезла, значит, Лонки всё же успела переправить её в Нору.

Увидев, что детям больше не угрожает опасность, я, собрав последние силы, ещё раз применила защитное заклинание и крикнула:

— Торри!

В следующее мгновение одно из заклинаний, пробив щит, достигло своей цели. И я уже не видела, как за спинами нападавших начали появляться мракоборцы, как появившийся Торри трансгрессировал меня в дом. И как возле меня оказался Люциус, который тут же перенёс меня в больницу Святого Мунго, я тоже не видела.

* * *

Заклятие, поразившее меня, само по себе было не таким уж опасным, как пояснили целители. Однако все мои силы были вложены в защитное заклинание, а атака — слишком мощной. Не имея сил противодействовать заклинанию, организм применил своеобразную защиту, погрузив меня в бессознательное состояние, хотя последствия самого заклятья целители сняли сразу же. Именно поэтому я очнулась в больнице Святого Мунго только через две недели.

Когда это случилось, возле меня находилась Джинни. Услышав, что я заговорила, она даже заплакала от радости. Первое, что я спросила, было:

— Как дети?

— Они в Малфой-мэноре, с ними всё в порядке, — ответила Джинни, но что-то в её голосе мне не понравилось. — Я позову целителя, а потом посижу с тобой ещё. Скоро должен прийти Гарри.

Осмотр целителя не занял много времени. Напоследок целитель Макдафф (как я поняла, Люциус настоял на том, чтобы мной занимался он) попросил меня сотворить какое-нибудь простое заклинание. Увидев, как на конце моей палочки вспыхнул свет, он удовлетворённо кивнул:

— Что же, пару-тройку дней вам ещё нужно провести в клинике, но затем вы сможете вернуться домой. Я боялся, что ваша магия не восстановится, миссис Малфой, — чуть тише сказал он. — Я очень рад, что этого не произошло. Отдыхайте.

Когда колдомедик вышел, я спросила, известно ли, кто напал на поместье.

— Крэбб-старший, — ответила Джинни.

Я приподнялась на кровати и в изумлении посмотрела на неё:

— Разве он не в Азкабане?

— Был, — ответила она. — До полудня того дня. Но в полдень ему удалось сбежать. Ложись, а я тебе всё расскажу.

Я последовала её совету и стала слушать рассказ Джинни о том, что произошло в Малфой-мэноре, пытаясь одновременно понять, что меня насторожило в ответе подруги о детях.

— Ты же знаешь, что после падения Волдеморта министерство отказалось использовать дементоров в качестве стражей Азкабана, — начала она. — Сейчас заключённых охраняют мракоборцы. И раз в год заключённым разрешают свидание с родными. Так вот, сидя в Азкабане, Крэбб-старший разрабатывал план мести вашей семье. Мистеру Малфою — за то, что он сумел избежать его участи, и Драко — потому что считал, что Винсент погиб по его вине. План разрабатывался в течение нескольких лет, и при каждом свидании с женой он давал ей указания, что и как нужно делать, и она выполняла их. Со временем им удалось завербовать одного охранника, и получать сведения Крэбб стал чаще.

— И чего он хотел добиться? — спросила я. — Уничтожить Люциуса? Или Драко?

— Всю вашу семью, — ответила Джинни. — Главной целью был Скорпиус. Он считал, что будет справедливо, если человек, по вине которого он потерял единственного ребёнка, понесёт равноценную утрату. Жизнь за жизнь, так сказать.

— Нелепо, — покачав головой, сказала я. — Адское пламя, в котором погиб Крэбб-младший, вызвал сам Винсент. Я видела это.

— Я знаю. Но отец Крэбба, по-видимому, в это не верил, и в какой-то мере он имел на это право. Если бы не Драко, Винсент никогда не оказался бы в Выручай-комнате. Об этом знают все, кто учился в то время в Хогвартсе. После Скорпиуса Крэбб надеялся уничтожить двойняшек, и если получится, мистера Малфоя и тебя, — голос Джинни дрогнул. — Жена Крэбба несколько лет осторожно находила людей, которые готовы были помочь ему воплотить его план. Она нашла четырёх человек. Эти люди не предпринимали никаких активных действий, просто наблюдали за вашей семьёй. План был таков: Драко с Асторией каждый год уезжают на отдых примерно в одно и то же время, правильно? Твой муж должен был уехать по делам. А тебе написали письмо от моего имени. Господи, — всхлипнула Джинни. — Если бы не эта случайность, что как раз в это время моя сова умерла, а новую я ещё не купила, и ты знала об этом, их уловка с письмом ни за что не удалась бы.

Джинни замолчала, вытирая слёзы. Я успокаивающе погладила её по руке:

— Правда, я так и подумала, что это твоя новая сова. Но если бы не это, они придумали бы что-нибудь другое. Так что не вини себя.

Джинни согласно кивнула и продолжила:

— Как только ты поняла, что это письмо не от меня и аппарировала от нас, мама связалась со мной, а я — с Гарри. Авроры уже знали, что Крэбб сбежал, и искали его, а когда узнали про тебя, сразу аппарировали к Малфой-мэнору.

— Как же Крэббу удалось сбежать? — спросила я.

— С помощью одного охранника, — ответила Джинни.

— Неужели нашёлся кто-то, кто помог сбежать пожирателю? — удивилась я. — Охранники Азкабана, насколько я знаю, проходят особую проверку.

— Там немного запутанная история. Гарри рассказал. Охранник, который помог им, — он магглорождённый. Его мать неизлечимо больна. Сын не мог ей ничем помочь. А отец не поверил в это и не раз обвинял его в том, что он просто не хочет помочь матери, не хочет использовать волшебство, чтобы спасти её.

— Это ужасно, — сказала я. Уж кто-кто, а я прекрасно знала, что возможности волшебников не безграничны.

— Да, — поддержала меня Джинни. — И этим воспользовались Крэббы. Они пообещали ему, что помогут его матери. Но только когда он помог им сбежать, они от него избавились. Он умер, успев рассказать аврорам, как и почему сделал это.

— Бедняга, — сказала я и тут поняла, что мне не понравилось в тоне подруги. — Джинни, а где Мелисса? — спросила я, не спуская с неё глаз.

Под моим пристальным взглядом Джинни не смогла сдержаться, и слёзы покатились по её щекам.

— Что с ней? — выкрикнула я. — Её убили?

— Нет-нет, что ты! — сразу попыталась успокоить меня подруга. — Нет, она жива, слава богу. В неё попало заклинание.

Облегчение, появившееся было при первых словах Джинни, тут же сменилось ужасом. Раз Мелисса жива, но Джинни плачет при этом, значит, дела после заклинания обстояли плохо.

— Где она? — спросила я, собираясь встать. — Я должна её увидеть, узнать, что с ней...

— Подожди, — взмолилась Джинни. — Не вставай, тебе нужно лежать. — Только то, что я была ещё очень слаба, позволило ей уложить меня обратно в постель. — Всё равно ты не сможешь попасть к ней. Она здесь, в больнице, в какой-то секретной палате. Чтобы туда попасть, тебя должен туда проводить тот, кто может там находиться. Гарри может, он скоро появится, — увещевала меня Джинни.

— Нет, — твёрдо ответила я. — Целитель Макдафф знает про Мелиссу?

Джинни утвердительно кивнула:

— Он и наблюдает её.

— Тогда позови его. Пожалуйста.

Пока я ждала, когда целитель освободится и придёт ко мне, я спросила, как заклинание могло попасть в Мелиссу, ведь я видела, что Лонки успела трансгрессировать с ней.

— Лонки не успела всего на секунду, — ответила Джинни и после, немного помолчав, как будто сомневаясь, нужно ли мне говорить, добавила: — Вообще-то, как она сказала, заклинание летело в Скорпиуса. Мелисса увидела это и закрыла малыша собой.

Комок подступил к моему горлу. Разумеется, я знала, что сестра очень привязана к Скорпиусу. Но никогда бы не подумала, что настолько.

Зайдя в палату Мелиссы, я увидела там Драко. Услышав, что кто-то вошёл, он встал. И при виде его я испугалась ещё больше прежнего. Никогда я не думала, что могу увидеть Малфоя таким. Лицо его, всегда бледное, казалось, приобрело сероватый оттенок и как будто похудело. Вокруг глаз были тёмные круги, а сами глаза стали как будто бездонными, и в них читалось только одно чувство — безысходность. Когда я вошла, он не сказал мне ни слова, только подошёл, сжал моё плечо, а затем вышел из палаты.

Категорически отказавшись проводить ночь где-либо, кроме палаты сестры, я осталась возле Мелиссы. Глядя на неё, я не могла никак поверить, что всё настолько плохо: она так спокойно лежала. Словно спала. Но стоило только где-то в глубине моей души зародиться надежде, что всё ещё обойдётся, как мне вспоминался Драко: никогда он не позволил бы себе показать свою боль, если была бы хоть малейшая надежда вылечить Мелиссу.

Только на следующий день, когда мне предстоял осмотр у целителя, я согласилась ненадолго оставить сестру на попечение Астории.

А ещё через день Люциус забрал меня домой. Почувствовав короткую вспышку радости от встречи с детьми, я вновь впала в состояние тревоги за сестру. Проведя ночь в Малфой-мэноре, я после завтрака отправилась в больницу.

— Неужели ничего нельзя сделать, Гарри? — спросила я друга, который тоже зашёл навестить Мелиссу.

— Целители пытаются, Гермиона, но ты должна понимать, что если они ничего не сделали, значит, пока не могут, — ответил Гарри.

— Помоги мне, Гарри. Я всю ночь сидела в библиотеке имения, но не нашла ничего похожего. Помоги мне попасть в библиотеку министерства. Я всё перерою, но найду средство спасти её, — попросила я, безуспешно пытаясь удержать слёзы.

— Гермиона, ты умница. Ты должна понимать, что искать что-то в книгах по тёмной магии может быть опасно для того, кто не является тёмным магом. Поэтому...

— Тёмный маг, — прервала я его, ухватившись за его последние слова. — Тёмный маг. Люциус — тёмный маг. Он сможет найти то, что нужно. Я попрошу его, он не сможет мне отказать. Гарри, я прошу, помоги мне попасть в библиотеку министерства вместе с мужем.

На лице Гарри появилось выражение отчаянья, и я всё поняла. После битвы за Хогвартс Гарри и Люциус заключили соглашение, по которому Гарри обещал сделать всё возможное, чтобы помочь Малфоям избежать наказания, а Люциус, в свою очередь, обещал значительную финансовую поддержку школе и больнице Святого Мунго. Но ещё одним пунктом этого соглашения было то, что Люциус должен был помогать, если в этом возникала необходимость, пострадавшим от темномагических проклятий. И, насколько я знала, Люциус свои обязательства выполнял. Конечно, ему нужно было вернуть положение и влияние в обществе, и для этого он делал всё возможное. Играть на публику — это он делал превосходно, настолько, что в обществе многие верили в его искреннее раскаянье и стремление загладить былые деянья. Но не я. Я знала, что ни он сам, ни его взгляды и убеждения не изменились. Я знала, что он может переступить через себя, если это принесёт ему выгоду. Да, он разрешил Мелиссе жить в его доме — но такой его поступок мог быть оценён по достоинству теми, кто знал о нашем браке — а эти люди занимали довольно высокое положение в обществе. Я прекрасно понимала причину, по которой он согласился на предложение Кингсли Бруствера — за ним наблюдали, и подобное поведение — ещё один способ доказать всем вокруг, что он изменился. Но в этот раз никто не смог бы проверить, искренен Люциус или нет. Гарри наверняка уже попросил его о помощи в случае с Мелиссой, и Люциус отказал, сказав, что помочь не может. Каким образом можно было проверить его слова? Никаким. Однако я знала Люциуса лучше, чем кто-либо: он мог помочь, но не хотел этого делать.

Выскочив из палаты Мелиссы, я по каминной сети переместилась в Малфой-мэнор и ворвалась в библиотеку, где в это время находился Люциус.

— Ты же можешь ей помочь! — с порога крикнула я. — Я знаю, ты можешь спасти Мелиссу.

Люциус, сидевший за столом, встал и подошёл к окну.

— Я знаю, ты можешь её спасти. Прошу тебя, — даже не пытаясь остановить текущие из глаз слёзы, продолжала я. — Прошу тебя, спаси её. Я сделаю всё, что ты попросишь.

— Ты не знаешь, что я попрошу, — слегка повернув голову, сказал Люциус.

— Я знаю, что это будет сродни продаже души дьяволу, — с горечью ответила я. — Я согласна.