Свет в океане (гет)

28 февраля

— Гарри, это уже чересчур, — Майкл отложил перо и потянулся, разминая затёкшие мышцы. — Ты крутишься у зеркала, будто пятикурсница перед Святочным балом.

— Это куртка моего крёстного, — шикнул Гарри, подняв воротник. Отражение ему подмигнуло, оставшись довольным. — И я в ней неимоверно крут!

Рон прыснул от смеха, а Корнер застонал.

— Ты с утра хотя бы одну строчку написал? Дженкинс просила тебя составить опись «макдоков».

— Успею, — отмахнулся Гарри. — Одолжу у Гермионы волшебное перо.

— Эй! — воскликнул Рон. — Я тоже хотел его попросить!

— Струглер отправился в командировку. Тебя никто не контролирует. Ты можешь заняться его поручениями завтра или послезавтра.

— Или послепослезавтра...

— Да ну вас, — Рон демонстративно надулся и уткнулся в пергамент.

Чем ближе был день рождения Рона, тем больше Гарри волновался. Во-первых, он так и не решил, какой подарок понравится другу больше: абонемент на матчи «Пушек Педдл», который приготовил Невилл, или первый выпуск комикса о Луни Нонби с автографом автора, за которым пришлось лететь в Портмейрен. С подарками у Гарри всегда были странные отношения. Он редко угадывал предпочтения одариваемого и страшно из-за этого расстраивался. Сам же радовался любой мелочи, так что друзья могли вручить ему набор кусачих скрепок и всё равно бы не прогадали. Во-вторых, Гарри давно не бывал в «Норе». Миссис Уизли призовёт его к ответу. В-третьих, на торжестве совершенно точно будет Джинни и, что весьма и весьма вероятно, Дин. Если Томас назовёт её «Тыковкой», а прецедент уже был, то Гарри не отвечает за всплески магии в комнате. В-четвёртых, прошлые посиделки в «Дырявом котле» показали, что между Гермионой и Джинни не всё гладко. В-пятых, Рон так и не отказался от идеи вернуть Гермиону. В хорошем настроении и под влиянием парочки бокалов медовухи он мог бы рискнуть и попытаться склеить разломанное. Это стало бы катастрофой всего вечера!

Вероятно, стоило обсудить всё с Гермионой. Во избежание. Гарри сверился с часами — обеденное время.

— Я прогуляться.

— Угу, — лениво отозвался Рон. — Передавай привет Гермионе.

— С чего ты взял, что я иду к ней?

— Вы с начала прошлой недели переглядываетесь, как шпионы. Опять что-то затеваете на мой день рождения! Как я могу мешать?

— Святой человек, — констатировал Гарри.

— Тем более, Грейнджер пока не видела крутую куртку, — вставил Майкл прежде, чем дверь закрылась.

Поднявшись на нужный этаж, Гарри легко отыскал кабинет Гермионы — эскадрилья «служебок» вылетела именно оттуда.

— Привет, Джим! — Гарри столкнулся с Тилни в дверях. — Чего такой угрюмый?

— Гоблины завалили жалобами, — поделился тот, почесав бровь. — Родственники жертв вашего Падди массово повалили в банк за золотом покойничков. Все предъявляют права на накопления Пиритса и Бёрков.

«Вашего». Гарри не нравилось, как это звучало, словно медведь-убийца был исключительно проблемой Аврората. Хуже только пренебрежение, с которым о нём отзывались некоторые волшебники, словно это так, ерунда, чей-то домашний питомец вырвался побезобразничать на досуге. Даже в Министерстве многие считали, что Падди совершает благое дело, раздирая неблагонадёжных чистокровок.

— А что ваши гоблины? — поинтересовался Гарри, испытав к Тилни раздражение.

— Ведут наследничков к особому камню рода, на который надо пролить кровь в знак причастия к роду. Шучу, Гарри. Они требуют бумаги от нотариусов и поверенных. Гоблины — щепетильный народ, настоящие Пожиратели пергаментов, а это пострашнее, чем Пожиратели смерти...

— Следи за языком! — резко произнесла Урсула Лафкин, пройдя мимо с кипой бумаг.

Джим потёр заднюю сторону шеи.

— Я же не хотел никого оскорбить. Так, к слову пришлось, — он понизил голос. — Пожиратели смерти держали Урсулу в плену несколько месяцев. Она твоя большая поклонница.

— Правда?

— О да! Если бы не ты, неизвестно, чем бы всё закончилось. Она бы не вышла живой из застенков.

— Смотри не ляпни это перед дежурным Коксом из Аврората. Он по вашей Лафкин с ума сходит.

— А то мы не в курсе. Она вся расцветает, когда встречает его в Атриуме.

— Гарри, это ты? Я слышу твой голос! — Гермиона показалась из-за залежей пергамента на рабочем столе. — Иди скорее сюда!

— Был рад повидаться, — сказал на прощание Джим. — Чуть не забыл: классная куртка!

«Ладно, — заключил польщённый Гарри, оглядывая кабинет, — не такой уж Тилни и неприятный».

— Как дела?

Гермиона улыбнулась.

— Отлично! Кингсли обещал, что на ближайшем совете чародеев его поддержка нам обеспечена. Следующим этапом станет создание эльфийского профсоюза!

Гарри промолчал.

Гермиона упёрла руки в бока и вздёрнула подбородок так, что её локоны подпрыгнули, как пружинки:

— Да, не такое уж мы и «бюрдэ»!

— А я что говорил? Где твоё начальство — уже празднуете грядущее повышение?

— До повышения предстоит сделать многое. В это время Монтроуз обедает в «Трёх мётлах». Розмерта очаровала его грибной подливкой.

— Я тоже отлучился только на обеденное время. Рон передаёт тебе привет.

Взгляд Гермионы стал беззащитнее. Брови сошлись к переносице, а зубы впились в нижнюю губу.

— Два дня до торжества.

— Ты приготовила подарок?

— Я не скажу тебе какой! Даже не начинай.

Гарри обомлел.

— Как?! А вдруг мы подарим одно и то же!

— Исключено. Но я всё равно не пророню ни слова.

— Я думал, мы друзья, хотел посоветоваться...

— Гарри Поттер, — Гермиона тихонько рассмеялась, прикрыв рот ладонью, — ты опять переживаешь из-за того, что твой подарок может проиграть другому?

— Не понимаю, о чём ты, — сложив руки на груди, буркнул Гарри.

— Да? А как же поющий единорог? Ты приревновал к нему! Я видела!

— Сколько лет Тедди? Естественно, ему понравился твой пухлощёкий плюшевый певец, а Рону понравится мой комикс!

— Комикс, значит... Гарри, ты вообще в курсе, как сильно Рон любит читать? Нельзя подходить к подаркам по принципу «как в голову стукнуло».

— Это пилотный выпуск! Он с автографом автора. И там одни картинки.

— Лучше бы ты подарил ему билеты на «Пушек».

Гарри всплеснул руками.

— Чёрт! Я так и знал, что подарок Невилла понравится Рону больше!

— А что это на тебе надето? — спросила Гермиона, сморщив лоб. — Я думала, в Аврорате есть утверждённая форма. Или это для маскировки?

— Я пока стажёр и не обязан носить форму.

— Ты похож на...

— Это куртка Сириуса! — с гордостью представил Гарри.

— О-о, — Гермиона улыбнулась, опустив глаза.

— Погоди, ты хотела что-то сказать. Выкладывай.

— Тебе не хватает галстука в цветочек и брюк-клёш, чтобы пойти на концерт Майкла Джексона.

— А я-то надеялся, что похож на Терминатора. У нас с ним много общего.

— Например?

— Неубиваемость, мотоцикл, хотя он сейчас у Хагрида, куртка... Что ты смотришь так недоверчиво?

— Боже мой! — Гермиона расхохоталась, схватившись за живот.

Гарри покраснел, стянув обновку с плеч.

— Нет, нет, пожалуйста, оставь её! — воскликнула подруга, вытирая слёзы, собравшиеся в уголках глаз. — Мне нравится! Где ты её взял?

— Регулус подарил.

Приглушённый смешок оборвался. Глаза Гермионы загорелись любопытством.

— По какому случаю?

— В качестве признательности за оказанную помощь сама знаешь с чем.

Теперь её глаза сузились. Она немного наклонилась, проверяя, где её коллега. Урсула курсировала между дверями отдела, время от времени робко посматривая на Гарри — ему был знаком этот взгляд. Так на него смотрели некоторые люди на улице или даже здесь в Министерстве магии, когда стеснялись подойти поздороваться или попросить автограф.

— Ты не говорил ему о моём вкладе? — шёпотом спросила Гермиона.

— Я что — похож на смертника?

Она расслабила плечи и выпустила вздох облегчения.

— Но я всё выложил Андромеде, — признался Гарри, неожиданно заинтересовавшись искусственным пейзажем за окном.

— Что? — придушенно пропищала Гермиона.

— Она будет молчать, обещаю! Андромеда строго-настрого запретила мне рассказывать Регулусу о твоём участии.

— Почему?!

Настроение Гермионы менялось каждую секунду. Гарри ощущал себя идущим по доске с привязанными к ногам пушечными ядрами. При этом он не был уверен, кто в данном случае Гермиона — капитан пиратского судна или акула, поджидающая его внизу.

— Я не спрашивал. Она сказала, что Регулусу знать ни к чему, и посоветовала мне и дальше помалкивать.

Гермиона кивнула, не то соглашаясь, не то просто принимая услышанное к сведению. Она встала и запустила руки в волосы, собирая их в хвост.

— Да, да, так и должно быть... А он что?

— А что он? — не понял Гарри.

— Он приходил к тебе отдать куртку. И всё?

— Мы выпили по кружке сливочного пива, если это важно, поговорили о Сириусе, о Тедди, о стажировке. Регулус замучил меня вопросами о Падди.

— Какими вопросами?

— Он думает, что Падди — анимаг, — Гарри со вздохом плюхнулся на свободный стул. — Всё время спрашивает меня, как продвигается дело, а мне нечего сказать. Он переживает за родных, я понимаю... и, видимо, за тебя.

— За меня?!

— Ты заметила, что он стал реже с тобой видеться?

— Трудно было не заметить.

— Это же элементарно, Гермиона! Он волнуется, что ты станешь мишенью. Блэк — бывший Пожиратель смерти, лакомый кусочек для Падди!

— Думаешь... — подруга смутилась. — Он может отталкивать меня из-за угрозы нападения убийцы?

— Отталкивать? — закашлялся Гарри. — Я что-то не понял.

— Забудь! Почему Регулус так уверен, что убийца — анимаг? — нахмурилась Гермиона. — Мы уже обсуждали.

— Его легко понять. Это первое, что приходит в голову, но я видел снимки с места убийства Пиритса, ты сама была там — ни человек, ни тем более медведь не влез бы в то крохотное вентиляционное окно.

— Ребёнок бы пролез, — пробормотала Гермиона.

Гарри поперхнулся воздухом и поправил съехавшие на нос очки.

— Хочешь сказать, наш убийца — ещё маленький ребёнок?

Гермиона снова села на своё место.

— Я не знаю, Гарри. Мы должны понять, что объединяет жертв.

— Они все были последователями Волдеморта.

— Все ли? Я спрашивала Теодора по этому поводу. Он сказал, что Паркинсонов можно назвать причастными только с большой натяжкой, хотя отец Панси уверен в своей вине. Бёрки скидывались в общую казну, сами в рейдах не участвовали, но помогали Люциусу возвести камеры в подземелье. Кто ещё? Гойл? Много от него было толку, как считаешь? Он только доносил. Флинт, Яксли — другое дело.

— Может, мы ищем не там, — перебил Гарри, вспомнив разговор с Джимом. — Может, это не месть, а дело о наследстве? Чистокровные маги состоят в родстве друг с другом. Вдруг убийца — общий родственник всех убитых?

— Стоит проверить, как и списки зарегистрированных анимагов.

Гарри одарил подругу скептическим взглядом.

— Ты совершенно не веришь в компетентность Аврората? Спорим, Сэвидж запросил эти списки в первый же день?

— Всё равно. Лишний раз не помешает.

— Будем искать волшебника, который превращается в медведя гризли?

Гермиона пожала плечами.

— Написанному я всегда верю больше, чем услышанному и увиденному.

— Кто бы сомневался, ты всегда... — Гарри не удалось закончить фразу, так как в коридоре раздался шум — Урсула выронила коробку со свитками, врезавшись в кого-то возле дверей. Бумаги разлетелись во все стороны, с шелестом заскользив по полу. В дверях возник взволнованный Регулус. Нет, не взволнованный — взбешённый.

— Как ты могла? — Гарри с трудом узнал его голос — настолько тот был хриплым. Регулус же ничего и никого не замечал, уставившись на Гермиону. — Поверить не могу!

— О чём ты говоришь?

Гарри заёрзал на сидении, ощутив себя третьим лишним.

Блэк сделал глубокий вдох, безуспешно пытаясь взять себя в руки, но все усилия потерпели фиаско. В какой-то безумный миг Гарри увидел перед собой Сириуса — наполненного яростью и болью человека, который вынужден сотрудничать с заклятым врагом и терпеть его колкости, отсиживаться в ненавистном ему доме, пока друзья сражались. Эмоции, эмоции... Сириус был вспышкой умирающей звезды — всплеском ослепительного света, и сейчас Гарри наблюдал похожую реакцию.

— Малфои! — выплюнул Регулус. — Нарцисса прислала срочное письмо сегодня утром. Они были вынуждены бежать. Их нашли, авроры нагрянули в дом и пытались арестовать Люциуса!

— Люциуса? — взвилась Гермиона. — Ты ворвался сюда, дыша огнём, как венгерская хвосторога, из-за того, что где-то в другой стране кто-то доставил беспокойство Люциусу Малфою и пнул его благородную задницу?

— Мне плевать на него! Плевать! Но Драко и Нарцисса не заслуживают того, чтобы скрываться всю жизнь, бежать, как загнанные звери! Они моя семья, — с горечью произнёс Регулус. — Какая уж есть... Я думал... думал, ты поняла это. И ошибся. Мои родные ничего для тебя не значат, тебя волнуют только твои родители и собственные чувства.

Рот Гермионы открылся в возмущении.

— В чём ты обвиняешь меня?!

— Хочешь сказать, это случайность? — с болезненной надеждой в голосе спросил Блэк, наклонившись к ней через стол. — Малфоев никто не трогал, пока я не сказал тебе, где они скрывались. Если ты случайно проговорилась, я пойму, но...

— И ты, конечно же, сразу решил, что это я?

— Только ты знала... Ты одна.

— Знаешь что? Мне всё равно, что ты себе возомнил, — холодно заключила Гермиона, разбив его надежды. — Они сами виноваты во всём, что с ними происходит. Последний, о ком я переживаю, — Люциус Малфой! У меня нет к нему ни капли сочувствия. Так что да, чёрт возьми, ты прав. Судьба всех Малфоев меня совершенно не касается.

— А моя касается? Я тоже Пожиратель смерти, Гермиона, — Регулус не потрудился понизить голос. — Забыла, что я сделал с Прюэттами и Уизли? Почему в мою жизнь ты вмешиваешься, не спросив? Чем я заслужил такое исключение?

— У меня много работы, мистер Блэк. Если ваши вопросы не касаются эльфов...

— Эльфов?!

Гарри вскочил на ноги. Дальше изображать жертву василиска было выше его сил.

— Очнись, Гермиона! — воскликнул Блэк. — Эльфы не хотят твоей свободы. Подумай лучше о людях: о старухах, которых никто не навещает годами, потому что всем плевать, о семьях в Лютном переулке, которые ютятся там от бедности, а не потому что промышляют чем-то незаконным, о том, почему в банде Скабиора столько человек, об оборотнях, которым негде найти работу. Ты же вбила себе в голову, что домовики без тебя умрут от горя.

— Все жалобы направляйте моему начальству. Адрес опубликован в «Ежедневном пророке».

Регулус сжал кулаки, затем резко развернулся и вылетел из кабинета, чуть не столкнувшись с Урсулой во второй раз.

— Нет, ты это слышал, Гарри?! — взгляд Гермионы метал молнии.

— Засранец!

— Да!

— Упырь, — ввернул Гарри. — Чистоплюй!

— Точно!

— Полоз обыкновенный.

— Верно.

— Курёнок, — прорычал Поттер.

— Что?

— Так бы шею ему и свернул.

— Поверить своим ушам не могу! Как он мог сказать мне такое? Он подозревает меня. Меня!

— Справедливости ради... — Гарри ненароком отодвинул канцелярский нож на край стола, затем волшебное перо — у того был очень острый кончик. — Ты немного перегнула палку. Вот увидишь, Гермиона, к ночи Регулус придёт в себя и раскается, будет локти кусать из-за того, что вспылил.

— И ты его ещё защищаешь?

Гарри ощутил эфемерную тяжесть в ногах и услышал отдалённое клацанье акул, алчущих крови.

— Пф-ф! Ты что! Я пытаюсь сказать, что... он же Блэк. Они все такие: сначала действуют, потом думают.

— Ты и сам поступаешь точно так же, — шумно выдохнув через нос, Гермиона немного успокоилась, но ещё пыхтела.

— Я поговорю с ним, если хочешь, — осторожно предложил Гарри, вспомнив, как громил кабинет директора.

— Даже не думай! — воскликнула она. — Видеть его не желаю!

Похоже, шансы Рона только что возросли в геометрической прогрессии.

— А если бы я подправил Регулусу нос или наколдовал ослиные уши? — с мрачным смешком спросил Гарри. — Уверен, будет то ещё зрелище.

— Проблема в том, что даже с ослиными ушами этот осёл не перестанет мне нравиться, — простонала Гермиона, уронив голову на скрещенные на столе руки.

Гарри колебался. Разыгрывать удивление он никогда не умел. Сделать вид, что не слышал? Поддержать? Рон бы это вряд ли оценил. Гарри потёр шрам на лбу. Мигрень была на подходе. Кажется, вместо того, чтобы распутать старый узел, он накинул пару-тройку лишних петель.

— А с чешуёй, как у келпи? Она очень склизкая и противная даже на вид.

Гермиона приподнялась и посмотрела на него, подперев щёку рукой.

— Мне нравится ход твоих мыслей.

— Замётано. Тогда и рога. Для комплекта. Потом попробую разузнать, что там с Малфоями.

— Послушай, Гарри, — она улыбнулась, — в тот день, когда тролль забрёл в туалет для девочек, мне несказанно повезло. У меня появились самые лучшие друзья на свете.

— Я их знаю?

Гермиона кивнула, а её улыбка стала чуть шире.

— У одного из них скоро день рождения, а второй носит кожаную куртку и очки, а ещё у него на лбу шрам в виде молнии.

— Звучит круто, — сказал Гарри.

— Так и есть.

Они немного помолчали. Гарри сверился с наручными часами. Его «обед» подходил к концу. Гермиона стала перебирать свитки с пола. Уйти молча — не выход. Спросить, видела ли она постеры к фильму «Гладиатор»? Выходит в первых числах мая. Гарри с великой радостью посетил бы премьеру пеплума, а не вечер в честь победы над Волдемортом.

— Всё забываю спросить про Нотта. Тебе удалось его расколоть?

— Гарри, раскалывают преступников на допросе. Я пыталась влезть в доверие и мило пообщаться за чашечкой чая с шоколадным кексом.

— Я так понимаю, безуспешно.

— Когда тонкие намёки не возымели действия, я перешла к жирным.

— Жирным?

— Жирнее крема в том кексе, — скривившись, поделилась Гермиона. — Тео понял, куда я клоню. Сказал, что его мама больна, но на этом всё. Он привык решать дела самостоятельно.

— Ещё один независимый слизеринец, — подытожил Гарри, когда она села. — Каждый раз это означает одно — замешана тёмная магия. У меня на неё чутьё. Иногда я думаю, что меня и в Аврорате-то держат только в качестве индикатора для выявления Тёмных Лордов, — он красноречиво указал на свой шрам.

Гермиона ушла в свои мысли, начав кусать ноготь на большом пальце, но вовремя опомнилась и сложила руки на коленях, скрестила лодыжки.

— Я хочу, чтобы он сам всё рассказал, когда посчитает меня достойной доверия.

Гарри, морально приготовившийся к тайной операции, включающей слежку за Ноттом, распихиванию удлинителей ушей по комнатам и ночное дежурство под мантией-невидимкой у его дверей, замешкался.

— То есть как? Это на тебя не похоже, Гермиона. Ты любым путём докапываешься до истины.

Она предложила ему слабую улыбку.

— Потому что долгое время меня волновали только мои родители и собственные чувства.

— Это неправда! — возразил Гарри.

— Душа сухая, как страницы учебника, к которым вы привязаны навсегда, — по памяти процитировала Гермиона.

Гарри фыркнул.

— Ты не такая. Всё-таки навещу-ка я Блэка и приукрашу его физиономию.

— Если бы в его словах не было крупицы истины, то они бы меня не задели, — произнесла Гермиона. Ей было непросто признать это, и Гарри не отважился спорить. — Я не стану давить на Тео. Он тоже часть моей семьи. Он мой друг... Я надеюсь.

«Иногда люди лгут близким, чтобы уберечь их», — вроде бы так сказал однажды Блэк, но Гарри на собственной шкуре убедился, что лжи во благо не бывает. Он провернул подобное с Джинни, а Дамблдор — с ним. Итог неутешителен. Джинни так и не простила его за ложь о медальоне, а Дамблдор ошибся с Избранным.

— А я надеюсь, Нотт знает, что делает, — вздохнул Гарри.

— Я тоже.