Навсегда (гет)

В середине ноября профессор Слизнорт начал раздавать приглашения на одну из своих нудных вечеринок. По крайней мере так о его вечерах отзывались те, кто хоть раз там бывал. Они рассказывали про невообразимую скуку и до глупости наивную веру Слизнорта, что его вечеринки — очень интересное торжество.

Профессор Слизнорт, как всегда, раздавал приглашения только избранным: тем, кто хорошо занимался на его уроках, кто подавал неплохие перспективы и кого, по его мнению, ждало блестящее будущее. Те, кто не получил приглашения, особо не печалились, но всё же им было над чем подумать: Слизнорт не считает их избранными и невысоко оценивает их способности.

Лили, никогда прежде на вечерах Слизнорта не бывавшая, до глубины души удивилась, получив приглашение в красивом зеленом конверте. Доркас тоже была приглашена. Вот её-то, считала Лили, Слизнорт пригласил очень удачно: чуть ли не все профессора говорили, что Доркас чрезвычайно талантливая волшебница и достигнет в будущем больших успехов. А вот зачем профессор пригласил Лили, неизвестно.

— Он тебя пригласил, потому что ты его любимица, — заявила с обидой Мэри, которую на вечер не позвали. — Ты отлично знаешь его предмет, и он тобой гордится.

— Наверное, — согласилась Лили, растерянно рассматривая пригласительное письмо.

— Говорят, там скука жуткая, — сказала Доркас бесстрастно.

Её предстоящий вечер ничуть не трогал. А вот другие гриффиндорцы, ютясь в гостиной, бурно обсуждали его. Приглашенных оказалась немного: парочка студентов с пятого курса, четверо с шестого и трое с седьмого.

— А я бы всё равно сходила, — пробубнила Мэри, разглядывая однокурсников. — Кого бы заставить меня пригласить…

Один из пунктов приглашения гласил, что на вечер лучше заявиться с парой, тоже не менее перспективной и подающей надежды. Этот факт немного потревожил Лили. Кого пригласить, она не знала. До вечера оставалась неделя, и у неё совершенно не было идей. К тому же она не была сильна в приглашениях, особенно если надо приглашать мальчишек.

— Я не пойду, — произнесла она в итоге, заложив пригласительным письмом книгу.

— Да ладно тебе! — вскинулась Мэри. — Там же соберутся сливки сливок!

— Это-то меня и пугает.

Доркас тоже отказалась идти, и всё, что делала Мэри оставшуюся неделю, — умоляла их посетить вечеринку Слизнорта. Профессор каждый урок напоминал своим избранным, что с нетерпением ждет их. Римус и Лили, оба приглашенные на вечер, утомленно переглядывались и вздыхали от его елейных речей.

— Это будет особенный вечер, — накануне торжественно сообщил профессор Слизнорт. — Вы не пожалеете!

— Может, пойдешь со мной? — предложила Лили Римусу.

— Прости, солнце, — улыбнулся он неловко. — Я пойду с Априлис.

— О… Что ж, это здорово!

После уроков Лили, Доркас и Мэри отправились в свою комнату. Мэри так и не нашла, с кем пойти, поэтому всё возмущалась, что пропустит завтрашний вечер. В конце концов Доркас надоело её слушать. Она швырнула в Мэри пригласительным и прорычала:

— Можешь идти за меня! Только не хнычь, Мэрс! Я не выношу твоих истерик!

— А как же ты? Ты же уже пригласила Джеймса!

Лили, аккуратно писавшая эссе по истории магии, нервно дернулась и посадила на пергамент огромную кляксу. Несколько секунд она со злостью таращилась на пятно, а потом перевела взгляд на Доркас, совершенно равнодушно листающую книгу.

— С кем ты пойдешь? — Возмущения в голосе было слишком много. Мэри его расслышала и заулыбалась.

— С Джеймсом, — пояснила Доркас, посмотрела на Лили и приподняла бровь. — С нашим Джеймсом, с Поттером.

— Я поняла, — кивнула Лили и хмуро уткнулась в испорченный пергамент. — Но… почему с ним?

Из всех Мародёров профессор Слизнорт пригласил только Рема. Остальные мальчишки его уроки открыто ненавидели и занимались плохо, а когда Лунатик получил приглашение, и вовсе в голос закричали:

— Очень надо!

Оказалось, что надо.

— А с кем мне еще пойти? — пожала плечами Доркас. — Мы друзья… Ты что, против?

Лили настырно закачала головой. Щеки у неё запылали.

— Нет! С чего бы это?

Мэри и Доркас заговорщицки переглянулись. Лили попыталась сосредоточиться на эссе, но у неё ничего не получалось. Отчего-то ей было крайней неприятно, что Доркас идет с Джеймсом. Почему же? Определенного ответа нет.

Лили не искала с ним встреч после того происшествия, случившегося после матча, но тайком поглядывала, мечтая поговорить и увидеть особенный блеск его глаз. Но ведь она ясно выразилась тогда, заявив, что ненавидит его. Теперь он повеселится с Доркас. Наверное, всё так и должно было случиться.

Вдруг Лили придумала, кого пригласить. Эта идея заполнила её с ног до головы и принесла что-то вроде удовлетворения и даже злого ликования. Она, обдумывая свой коварный план, даже не слышала толком, о чем разговаривают подруги.

— Он идет с Априлис? — возмущалась Мэри. — Он же сказал, что она ему не нужна! Вот же гад!

— Мэрс, с каких пор тебя интересует Люпин? — полюбопытствовала Доркас с укоризной в голосе.

— Ну, я просто… А Джо Палмер, девушка Джеймса, не была против, что он идет к Слизнорту с тобой?

— Я с ней поговорила, объяснила, что мы с ним просто друзья.

— И она согласилась отпустить его?

— Да. С условием, что я не буду распускать руки.

— Но ты же будешь?

— Обижаешь, Мэрс. Конечно, буду!

Вечером Лили спустилась в гостиную. Первокурсники выполняли домашнее задание, устроившись за столами, семикурсники сидели на полу у камина, разбирая экзаменационные билеты. А тот, кого она искала, сидел в обществе пятикурсниц.

Лили глубоко вздохнула и подошла к нему. Уверенности у неё уменьшилось в ту же секунду. Дурацкая мысль — пригласить его. Но попытка не пытка.

— Эй, Сириус, — позвала Лили и похлопала его по плечу.

Девочки перестали хихикать и направили взгляды на неё. Сириус оглянулся и расплылся в улыбке.

— Моё почтение, госпожа староста!

— Можно с тобой поговорить наедине? — мило улыбнулась Лили. До чего же ей было неловко! Она еле удерживала себя, чтобы не рвануть прочь и забыть эту глупую затею. — Вы не против, девочки, если я украду его на несколько минут?

— Конечно нет, — закивала, натянуто улыбнувшись, Лейсли Стюарт.

— Что бы ни произошло, я в этом невиноват, — настороженно выговорил Сириус, когда они отошли в сторонку. — Честно! Клянусь! Это не я! Это Сохатый! Нет-нет! Это Хвостик!

Лили засмеялась и ткнула его кулаком в плечо.

— Успокойся, дурак! Я не в роли старосты. Я по-другому делу.

Сириус недоверчиво сощурил глаза и сложил руки на груди.

— Выкладывай, солнце.

— Я знаю, — взволнованно начала Лили, заламывая руки, — что ты не очень жалуешь Слизнорта. Но, может быть, ты согласишься пойти со мной на его вечеринку завтра?

Она попыталась как можно очаровательнее улыбнуться. Раньше она никогда не приглашала парней куда-то, так что сегодня произошел дебют. И это было довольно сложно провернуть. Особенно с таким парнем, как Сириус, которому труда не составит отказать, а потом еще и рассмеяться. С ним будет очень трудно. Вот бы он отказал!

— Хочешь пойти со мной? — усмехнулся Сириус, очевидно, забавляясь. — Почему же?

— Безысходность, — вздохнула Лили и принялась смахивать с его плеча несуществующие пылинки. Он смотрел на неё так, точно ждал злой шуточки. — И к тому же ты никогда меня не приглашал, будто я гораздо хуже тех девушек, с которыми ты ходишь на свидания.

— О нет, солнце, ты гораздо лучше их, — осклабился Сириус и небрежно завел руку ей за спину. Одного только сурового взгляда было достаточно, чтобы он отступил, примирительно выставив ладони. — Именно поэтому у меня не хватает смелости позвать тебя. Тем более ты всё равно откажешь.

Подражая Мэри, Лили промурлыкала:

— Рыбка сама плывет в сети.

— Именно это смущает.

— Так что? Пойдешь со мной?

— Ну я не знаю, — закривлялся Сириус деловито.

— Ну же! Не отказывай мне! Пожалуйста-пожалуйста!

— Ну так и быть, — согласился он, горделиво задрав нос.

Лили на радостях обняла его и даже поцеловала в щеку.

— Ура! Чудно!

— Эй! — Он отстранил её от себя. — Я делаю это только из-за того, что там будут бесплатные напитки, еда и недоступные заумные девчонки вроде тебя, которые обычно стесняются ко мне подойти.

— Ты в своём стиле, Бродяга!

Довольная, Лили возвратилась в комнату и известила подруг:

— А я иду к Слизнорту с Сириусом!

Мэри, прикорнувшая было, уткнувшись лицом в подушку, мигом подорвалась с кровати и уставилась на Лили бешеными глазами.

— Да ладно? Серьезно?

— Да! Что скажешь, Доркас?

— Круто, — абсолютно безразлично проговорила Доркас, не отрываясь от книги. Глаза у неё застыли, а пальцы впились в обложку. — Просто замечательно.

И Лили почувствовала себя удовлетворенной. А потом ей стало очень-очень стыдно. У неё появилось смутное ощущение, что она сделала Доркас больно.

Однако долго Лили себя мучить не стала. Через минут десять в комнату забежала Алиса и сообщила, что Джеймс поджидает Доркас в гостиной. Доркас, заулыбавшись, тотчас выпорхнула из комнаты. Лили проводила её, плотно сжав губы и сузив глаза.

— Между ними никогда ничего не будет, — сказала Мэри, устремив на Лили пристальный взгляд. Она, как всегда, проявила крайнюю степень прозорливости.

Лили не сразу обратила внимания на её слова.

— Что?

— Я говорю, они просто друзья, — улыбнулась Мэри ободряюще. — Я про Доркас и Джеймса.

— Мне плевать. Не будем о них говорить.

* * *

— Вот так вот! Теперь всё! — воскликнула Мэри, наконец оставив в покое волосы Лили. — Как тебе?

Лили подняла глаза на зеркало и улыбнулась, увидев сооруженную Мэри прическу. Казалось бы, она просто заплела волосы в косы и собрала их на затылке, но всё равно это выглядело впечатляюще.

— Потрясающе, Мэрс! Ты просто чудо!

Мэри мастерски покрутила в пальцах расческу.

— Я знаю. Ну-ка постой, я подправлю платье.

Платье для Лили выбирала тоже Мэри. Оно было простым, но красивым, воздушным, нежно-розового цвета. Получилось так, что Лили не слишком принарядилась, однако по ней понятно, что она собралась на вечеринку, на которую ей абсолютно не хотелось идти. И уж тем более не с импульсивным Сириусом, от которого не знаешь, чего ожидать. У неё было время отказаться, но она им так и не воспользовалась. Да и Мэри так упрашивала пойти с ним, так упрашивала, будто серьезно намеревалась свести их.

Доркас тоже была готова, вот только свой образ подбирала сама, не доверяя вкусам Мэри. Выглядела она консервативно и строго. Черное платье, черная мантия, черные как уголь волосы собраны в пучок на затылке. Лили подумала, надень Доркас грязный мешок, она всё равно будет выглядеть идеально.

— Я так вам завидую, — протянула печально Мэри, разглядывая подруг. — Я купила новое платье! Жаль, что так и не покрасуюсь в нем!

— Не переживай, милая. — Лили обняла Мэри и погладила её по спине. — У тебя будет еще миллион поводов надеть платье.

— Надеюсь, — неунывающе откликнулась Мэри и махнула руками. — Ну, идите! Алиса с Фрэнком полчаса назад ушли. Вечер, должно быть, в самом разгаре. Повеселитесь там.

— Делай уроки, — распорядилась перед уходом Доркас, на что Мэри закатила глаза.

— Идите уже! Ваши кавалеры заждались!

Лили задрожала, услышав о кавалерах. Перед тем как покинуть комнату, она накинула мантию, несколько раз глубоко вздохнула, несколько раз подправила волосы, несколько раз разгладила платье. Доркас, как всегда, была совершенно спокойной, даже безучастной. Однако увидев в гостиной Джеймса, она засияла улыбкой и залетела в его объятия.

— Сестренка! — сказал Джеймс, поцеловав Доркас. — Прекрасно выглядишь.

Сириус, лениво развалившийся в кресле, кинул на неё хмурый взгляд. Он явно не разделял мнение друга — такой отвращённый вид у него был. Он встал, подошел к Лили и как-то вынужденно улыбнулся.

— Ты ослепительно красива, солнце.

— Я знаю, — ответила Лили и, проигнорировав прищуренный взгляд Джеймса, поправила галстук на шее Сириуса. — Но ты-то всё равно ослепительнее меня.

— А то! Идем. Наискучнейшая вечеринка уже началась. — Сириус согнул руку в локте, и Лили взялась за неё.

— Так вот, с кем ты идешь, — произнес Джеймс тихо. У него было странное выражение лица: то ли разочарованное, то ли недовольное. Доркас же выглядела крайне безразлично, но что-то странное плескалось в её серых глазах, обращенных на Сириуса. — Я немного удивлен.

— Завидуй молча, Поттер! — расхохотался Сириус. — Пошли, Эванс… Лили.

— Идете? — Лили взглянула на Доркас.

— Да, сейчас, — сказала Доркас. — Только забегу в комнату.

— Ну давай, — кивнул Джеймс и проводил мрачным взглядом Лили и Сириуса.

Вечеринка Слизнорта действительно оказалась довольно скучным мероприятием. Это Лили и Сириус поняли сразу, как только вошли в кабинет профессора. Он украсил стены и потолок тканью, отчего казалось, будто это не кабинет, а огромный просторный шатёр. Тут было душно, музыка играла какая-то нудная, людей было много, половина из которых ученики, скучающие и мечтающие уйти, а другие — взрослые люди, толстые, как Слизнорт, и важные. Они вели беседы, жужжа, как пчелы, а студенты утомленно слонялись от одного стола с угощениями к другому.

Слизнорт встретил Лили с восторгом. Порадовался он и Сириусу. Оказывается, он считал его «неплохим и перспективным» молодым человеком, несмотря на отвратительное поведение. Он говорил ещё много чего, Лили слушала его из вежливости, а Сириус уже косился на дверь. Потом профессор пошел встречать других гостей, оставив их в покое.

— Я думал, он никогда не уйдет, — выдохнул Сириус.

— Идем займем себя чем-нибудь, — предложила Лили, не зная, как себя вести рядом с ним. Напряжение так и висело между ними. А ведь это еще начало вечера. Что будет дальше, неизвестно.

Лили еще никогда не посещала таких неинтересных вечеринок и в конце концов обрадовалась, что рядом был Сириус. Она ждала, что он будет как-то манерничать, паясничать, строить из себя крутого, но всё оказалось не так плачевно. Он постоянно шутил, подсмеивался над неповоротливыми гостями Слизнорта, развлекал студентов, которые от скуки на стену лезли. И он оказался не настолько импульсивным придурком.

Им было так весело, что Лили позабыла о Джеймсе и Доркас, которые весь вечер щебетали и обнимались, спрятавшись за ширмой. Она таскалась с Сириусом по кабинету-шатру, хихикая над всем, что попадалось на глаза. Они попробовали все угощенья, с напускной любезностью поздоровались каждым гостем, с тоном знатоков раскритиковали мантию Слизнорта, туго натянутую на огромном животе. Лили совсем позабыла о напряжении и расслабилась, чувствуя себя с Сириусом легко и просто.

Позже Слизнорт пригласил всех потанцевать, и под унылую музыку пары нехотя вышли в центр кабинета. Даже танцуя, Лили и Сириус покатывались со смеху. На этот раз их развеселили нелепые движения двух танцующих слизеринцев. Казалось, им свело животы от закусок Слизнорта — такие кислые мины были на их лицах.

— Слушай, — сказала Лили, еле укротив улыбку. — Я и не подозревала, что ты такой классный.

Сириус самодовольно улыбнулся.

— А я не подозревал, что ты умеешь веселиться. По правде говоря, солнце, я думал, что с тобой будет чертовски скучно, ведь ты маленькая заумная выскочка. Но ты удивительная. Особенно когда не строишь из себя дотошную старосту.

— Я не дотошная! — засмеялась Лили. — Сам тоже хорош! Столько лет скрывал, что можешь говорить о чем-то другом, кроме себя. Я совсем не знала, что ты такой веселый и живой. Это здорово. Правда. Ты замечательный, хоть и ведёшь себя как отпетый хулиган.

— Господи, Эванс! — ухмыльнулся Сириус. — Я столько добрых слов не слышал даже от своих родителей за все семнадцать лет.

Сириус слишком сильно раскрутил Лили в танце, и она чуть не упала. Он поймал её на полпути к полу, и они громко расхохотались. Пожилая тучная пара кинула на них неодобрительный взгляд, и Лили, подавив смех, извинилась.

— Кажется, им весело, — посерьезнев, сказал Сириус и кивком указал на Джеймса и Доркас.

Стоя друг к другу до неприличности близко, они с улыбками переговаривались о чем-то. Стоявшие возле них Римус и Априлис, напротив, выглядели чрезвычайно печально. Им явно было скучно.

— Может быть, — холодно ответила Лили, направляя взгляд в другую сторону.

— Держу пари, Сохатый меня прибьет из-за того, что я пошел с тобой к Слизнорту, — довольно оскалился Сириус и подмигнул Лили. — Он-то до последнего не знал, что ты меня пригласила.

— С чего это он должен прибить? Ревнует тебя?

— Скорее тебя. Ты же ему нравишься. Ты знаешь об этом?

Опять. Уже второй друг Поттера говорит это. Лили почувствовала себя очень неловко. Щеки у неё покраснели, а дыхание стало неровным. Она невольно сильнее сжала плечи Сириуса.

— Не знаю. Он мне ничего такого не говорил.

— И не скажет, — убежденно заявил Сириус. — Он строит из себя крутого, а на самом деле нежный и стеснительный, как первокурсница.

Лили не удержала смешка. Вот уж она не знала. Нежный и стеснительный. По нему и не скажешь. Хотя тот случай с боггартом немного обличил его, показав ранимость.

— Он и выделывается перед тобой, чтобы ты без слов поняла, что нравишься ему. Он скорее слопает флоббер-червя, чем прямо признается.

Лили уже начала задыхаться от неловкости. Она просто надеялась, что Сириус этого не замечает. У неё не было ни тени сомнения, что он потом расскажет Поттеру об этом их дурацком разговоре, в красках описав, как она заливалась румянцем.

— А ты его сдал с потрохами. Отличный же из тебя друг, Бродяга!

Сириус небрежно отмахнулся:

— Да мне просто надоело смотреть, как он сохнет по тебе. Я ему говорю: «Приятель, забей! Ты молод и красив! У тебя есть на всё согласная Палмер!» Но он меня и слушать не хочет. — Сириус с размаху приложил ладонь к сердцу и состроил фальшивую участливую гримасу, от которой Лили захихикала. — Я искренне беспокоюсь о нем. Вдруг на почве неразделенной любви он что-то сделает с собой?

— Да нет! — мотнула головой Лили и украдкой глянула на Джеймса. Он что-то шептал Доркас на ухо, водя ладонью по её щеке. А она улыбалась так, как улыбалась только ему одному. — Он слишком сильно себя любит, чтобы что-то с собой делать.

— Ах да, точно. Черт, я зря волнуюсь.

Когда нудная мелодия закончилась и пары начали расходиться, Лили и Сириус направились к ближайшему столу с напитками. К ним подошли Джеймс и Доркас.

— Ужасно скучная тусовка, — сказал Джеймс и взъерошил волосы. Лили поймала себя на том, что чуть ли не с восхищением пялится, как его пальцы скользят между прядями. — Я почти заснул.

— А мне было весело. — Сириус подмигнул Лили.

— Мне тоже!

— Значит, спелись, — услышали они голос Рема и оглянулись. Один, без Априлис, он подошел к друзьям. — Кто бы мог подумать.

— А ты ведь знал, Лунатик, — сощурил глаза Сириус. — Знал, что Эванс... Лили не заумная зубрилка, зацикленная только на хорошем поведении и учебе. Сказать не мог?

— Это надо увидеть самому! — Рем тепло улыбнулся засмущавшейся Лили.

Она, чувствуя, как на неё пристально смотрит Джеймс, поспешила увести от себя тему.

— А где Априлис?

— Ушла, — произнес Римус, ничуть не задетый её уходом. — Сказала, что я скучнее, чем вечеринка Слизнорта.

— Вот же дрянь! — разозлился Сириус.

— Не хнычь, Лунатик! — хлопнув Рема по спине, сказал Джеймс. Лили старалась не таращиться на его глаза и улыбку. — Ты не скучный, просто занудливый.

— Ну спасибо, друг.

Заиграла очередная мелодия, кто-то снова осмелился выйти потанцевать. И вдруг Сириус, глянув на Доркас, которая застыла с безучастной миной на лице, произнес:

— Мэдоуз, потанцуешь со мной?

Она перевела на него свои колкие серые глаза и прищурилась. Выражение лица у неё было такое, будто он предложил ей нечто неприличное.

— Что?

— Что слышала! — рявкнул Сириус. Его такие же серые глаза недобро блеснули. Лили и Римус переглянулись с опаской. — Пошли, говорю!

— Я? С тобой? — приподняла бровь Доркас и поморщилась. — Да ни в жизнь!

— Да ладно тебе! Другая девчонка, услышав от меня такое предложение, умерла бы от счастья.

После этих слов Доркас моментально изменилась в лице. Она стала выглядеть агрессивно, опасно, как кошка, готовая броситься на мышку. Голос её прозвучал сталью:

— Считаешь, что я тоже должна умереть от счастья? Считаешь, что я такая же, как и все другие?

Джеймс, напряженно переводивший взгляд с Доркас на Сириуса, поспешил успокоить свою подругу:

— Доркас, не кипятись.

— Когда же ты уже увидишь и поймешь, что я…

Она не договорила, развернулась и зашагала прочь. Лили даже не успела её остановить. Какая-то нелепая ссора, еще раз доказывающая, что двум людям, которые люто ненавидят друг друга, не нужны особые причины поругаться.

— Дура несчастная, — зло плюнул Сириус, глядя, как Доркас выходит из кабинета.

Он было хотел пойти следом, чтобы продолжить перебранку, но Рем его остановил.

— Не усугубляй ситуацию, — посоветовал он, улыбнулся обеспокоенной Лили и заверил её: — Я сам за ней схожу, присмотрю, чтобы она не делала глупостей. — Хотя оба знали, что Доркас и глупости — две несовместимые вещи. Она умная девочка и неспособна на опрометчивые поступки.

— Вы два идиота, — сказал Джеймс, недовольно уставившись на Бродягу. — Ты и Доркас.

— Да пошел ты, — кинул мрачно Сириус, сунул руки в карманы и двинулся к стайке заскучавших девушек.

И Лили осталась с Джеймсом. Этого ей хотелось меньше всего, поэтому она отвернулась и бесцельно зашагала по кабинету. К несчастью, он увязался следом. Благо, молчал, а то бы у неё окончательно сдали нервы.

— Как вам вечер, Лили, дорогая? — Улыбчивый Слизнорт возник перед Лили с бокалом медовухи. — Потрясающе, не правда ли?

— О да, — соврала она из вежливости. — Очень… весело.

— Мистер Поттер, — с откровенно фальшивой любезностью обратился Слизнорт к Джеймсу, стоящему у Лили за спиной. — А что вы думаете?

— Ну, неплохо, — пожал плечами тот. — Даже очень неплохо, профессор.

Слизнорт зарделся и принялся обмахиваться бокалом, чтобы остудить лицо.

— Я постарался организовать всё очень скромно.

— Да что вы? — с едва различимой насмешкой протянул Джеймс, рассматривая вычурно украшенный кабинет. — Вы сама скромность, профессор!

Лили усмехнулась в ладонь, а Слизнорт, не раскусив тонкой иронии, продолжал с наивностью:

— Да-да, всё скромно. На Рождество я устрою настоящее празднество. Сегодняшний вечер не весьма удался.

— Ну что вы, профессор! — закачала головой Лили. — Отличный вечер! Вы так постарались, и я просто обязана вас отблагодарить. Как насчет подарка?

— О нет-нет! — закачал головой Слизнорт, тронутый её заботливостью. — Нет, Лили, дорогая! Не нужно!

— Ну, профессор. Так нельзя. Я должна вас отблагодарить за приглашение и что-нибудь подарить.

Профессор начал отказываться, но не с большим рвением.

— Позвольте? — сказала Лили.

Не дождавшись ответа, она вытянула из рук Слизнорта бокал, который он уже успел опустошить, и вытащила из внутреннего кармана мантии палочку. Поставив бокал на стол, она увеличила его в размерах и наполнила чистой водой на пару сантиметров. Слизнорт и Джеймс любопытно поглядывали на неё, не спрашивая, что именно она собирается делать.

— Джеймс, — позвала Лили. Называть его по имени то же самое, что идти по гвоздям к своей большой мечте: неприятно и так желанно.— Подай мне лепесток любого цветка. — Она указала на ближайший вазон с пышным букетом разномастных цветов.

Джеймс, заинтригованный, тут же принес лепесток лилии. То ли специально, то ли случайно. Кто его знает. Лили, не придав этому значения, помахала над лепестком палочкой, стараясь не показывать, сколько сил отбирает эта магическая манипуляция, и отправила его в бокал. И лепесток поплыл по воде, как лодочка по глади озера.

— Вот! — объявила Лили. — Это вам!

Джеймс принялся наклонять голову так и этак, чтобы, видимо, понять, с какой стороны смотреть, чтобы разглядеть подарок в увеличенном бокале с водой и лепестком. Слизнорт глубокомысленно хмыкнул и потёр подбородок. Подарок, очевидно, его разочаровал, но он улыбнулся.

— Спасибо, Лили. Это… мило.

— Что это? — не стал сдерживаться Джеймс. — Что за ерунда, Эванс? Уж лучше бы ты подарила профессору парочку кнатов.

— Нет-нет, — пролепетал профессор и, не отрывая взгляда от бокала, повторил: — Это мило.

Вдруг лепесток колыхнулся, как от порыва ветра, и пошел на дно. Профессор Слизнорт и Джеймс приблизились к бокалу, а Лили довольно заулыбалась. Лепесток начал меняться и через мгновение превратился в маленькую золотую рыбку.

Слизнорт вскрикнул от восторга.

— Чудесно! Просто превосходно! — Такое подношение ему понравилось гораздо больше. — Сделать такое, Лили! Просто великолепно!

Он схватил бокал и принялся жадно рассматривать рыбку, которая лениво размахивала хвостом. Джеймс с улыбкой посмотрел на Лили. В его взгляде читалось благоговение. И ей было приятно осознавать, что она произвела на него впечатление.

— Как же мне тебя назвать? — сюсюкал профессор. — Как я тебя назову, кроха?

— Может, Горация? — предложила Лили.

— Нет-нет! Может, Лили?

— Фрэнсис! — выпалил Джеймс. — Назовите её Фрэнсис.

Слизнорт посмотрел на него и приподнял бровь.

— Фрэнсис?

— Ну да. Мне кажется, рыбка похожа на Фрэнсис.

— Фрэнсис, — произнес задумчиво Слизнорт. — Фрэнсис. Да, пусть будет Фрэнсис.

Прежде чем уйти, Слизнорт сотню раз поблагодарил Лили и даже прослезился. Лили была рада, что ему понравился её маленький подарок. Довольная и воодушевленная, она пошла искать Сириуса. Джеймс молча от неё отвязался и примкнул к двум шестикурсницам из Когтеврана.

Сириус беседовал со скучающими пуффендуйками, но сразу отвлекся от них, когда подошла Лили.

— А вот и моя дама!

— Я, наверное, пойду, — сказала Лили, взяв его за руки, теплые и нежные.

— А я бы остался, — признался он с оправдательной улыбкой.

— Конечно, оставайся! Повелись, насколько это возможно здесь. А я пойду.

— Тебя проводить?

— Не надо, что ты.

— Ну ладно, — кивнул Сириус, обнял Лили и поцеловал в макушку. Так брат обнимает и целует свою любимую сестренку. Сказать, что ей было приятно, значит ничего не сказать. — Спасибо за вечер.

— Тебе спасибо.

— Эй, Сохатый! — отстранившись от Лили, Сириус вскинул руку, подзывая к себе Джеймса. Она заволновалась. Зачем еще?

Когда тот подошел, Сириус кивнул на Лили.

— Проводишь её?

— Не надо! — начала ретиво отказываться Лили. — Я сама. Не нужно.

— Она не хочет, — отчеканил равнодушно Джеймс, точно как Доркас. Им надо меньше общаться, иначе он тоже станет таким же сухим и безразличным. — Не хочет, не надо.

— Надо! — настаивал Сириус. — Безопасность превыше всего. А вдруг там за дверью сумасшедший с топором? Ты умрешь первый, а Лили сможет убежать.

В конце концов Лили сдалась. Тем более спорить с Бродягой то же самое, что пытаться пробить стену головой.

Лили направилась к выходу, и Джеймс ни с очень довольным видом пошел следом, засунув руки в карманы. Они вышли из кабинета и побрели по пустым коридорам, освещенным пламенем факелов. Сумасшедшего с топором, к счастью, нигде не было. На пол из высоких окон падали блики лунного света, огонь в факелах мягко трепетал, где-то вдалеке завывала Плакса Миртл, шаги Лили и Джеймса гулко отскакивали от стен. Весь этот набор звуков Лили прекрасно слышала, упорно сохраняя безразличное безмолвие.

— Ты просто удивительная, — произнес вдруг Джеймс, нарушая тишину.

Лили постаралась не подать виду.

— Что?

— Ну, то, что ты сделала для Слизнорта. Ты так его обрадовала этой рыбкой. Я бы ни за что такое не сделал, у меня не хватило бы ни ума, ни фантазии, ни доброты.

— Это мелочи. Мне просто хотелось его порадовать.

— Только ты на такое способна. Ты особенная.

— Я самая простая, — жестко ответила Лили, напомнив себе, что он называет особенной любую девушку, которая вешается ему на шею. — Не надо говорить обо мне в таком тоне. Я вообще не люблю, когда обо мне говорят.

— Это же приятно!

— Ни капли.

Джеймс усмехнулся, опустил голову и взъерошил волосы.

— И всё равно ты потрясающая, — сказал он и попытался тихонько взять Лили за руку.

Она сразу же вырвалась и скрестила руки на груди. Он нахмурился.

— Я не могу взять тебя за руку?

— После всего, что было?

— Если считать, что это вышло случайно, конечно.

— Нет. Не можешь. Лучше не надо.

— А если я попрошу прощения?

Он остановил её, схватив за плечи. Видимо, решил, что момент настал и им пора во всем разобраться. Но Лили не хотела связываться с ним и снова отделалась от его рук. Каждое его прикосновение было для неё не чтобы неприятным, но вызывало какие-то странные ощущения. Это как если бы удар тока приносил удовольствие: ты знаешь, что больно, поэтому не прикасаешься, но очень-очень хочешь. А еще ей не давала покоя мысль, что он к любой так прикасается. Она еще одна девочка, которая должна вздыхать по нему.

— Мне не нужны твои извинения! — прорычала Лили, отступая назад.

Джеймс помолчал некоторое время, пристально вглядываясь в её глаза, тем самым вгоняя в краску, и произнес ледяным тоном:

— Я заметил одну штуку. Ты бываешь со мной милой, разрешаешь обнимать, держать за руку, но только тогда, когда это нужно тебе, только тогда, когда тебе нужна поддержка, когда нужна помощь. И это всё выглядело бы очень эгоистично, если бы ты не делала всё то же самое, когда в этом нуждаюсь я.

Перестав дышать, Лили сузила глаза. Постой-ка, а ведь так и есть. Если задуматься, то он прав. Когда она просто так была с ним мила и разрешала прикасаться к себя? Никогда. Ей всегда нужны причины, очень весомые.

Например, в том году, в конце июля, после того как Снейп назвал её грязнокровкой, Лили разрешила Джеймсу утешать себя, потому что она не справлялась сама. На вечеринке в Хогсмиде она взяла его за руку, потому что нуждалась в его поддержке. На платформе перед уездом домой она обняла его, опять-таки не имея сил справиться без его помощи. В этом году, чтобы поддержать его, когда ему стало плохо после встречи с боггартом, она опять взяла его за руку, была с ним милой и терпеливой. А чтобы вселить уверенность перед первым в сезоне матчем, даже поцеловала.

И тут Лили решила, что поступает с Джейсом очень плохо. Она просто по доброте душевной помогает ему, а он, видно, принимает её милосердные жесты за что-то большее. Да что уж там, она и сама начала принимать свои порывы за что-то большее, чем просто за знаки внимания и поддержки. Нужда в нем превратилась во что-то более огромное, желание поддерживать его, помогать, поднимать настроение стало почти естественным состоянием. Но ведь он сам её отталкивает!

— И, наверное, — продолжал Джеймс рассерженным тоном, — чтобы ты меня заметила, я должен лежать в предсмертной горячке. Я должен страшно корчиться от боли, чтобы ты обратила на меня внимание.

— Может, — разозлилась Лили, не желая признавать своих ошибок, — тебе лучше не стоит пытаться привлечь моё внимание? Какого черта ты вообще это делаешь?!

Джеймс глубоко вздохнул и стиснул кулаки.

— Только не говори, что ты не понимаешь.

— А вот и не понимаю!

— Не заставляй меня произносить это!

— Я и не заставляю! Больно надо!

— Ты мне нравишься! Ясно тебе?!

Лили, не зная, что и сказать, сильно прикусила губу. Ну вот. А Сириус уверял, что он ни за что не признается. Надо было всего лишь вынудить его. Хотя Лили несколько раз говорили, что она нравится Джеймсу, его признание всё равно шокировало её до глубины души. Потому что его слова сильнее любых чужих.

— Я не могу тебе нравиться, — кое-как выговорила Лили. Воздух вокруг будто стал горячее, и ей стало невыносимо жарко.

— С чего ты так решила? — оскорбленно осведомился Джеймс, видно, приняв её заявление на свой счет. Но он-то тут был ни при чем. Ну, отчасти ни при чем.

— Потому что ты меня совсем не знаешь.

Он раздраженно закатил глаза, точно она сморозила большую глупость.

— Я знаю тебя шесть лет. Уж за это время я кое-что о тебе узнал. И ты мне нравишься.

— Это твоё «нравишься» то же самое, которое ты говоришь любой другой, — зарычала Лили с горечью. — Так что это пройдет. И не надо пудрить мне мозги. Я не куплюсь. Понятно? Отвали от меня.

— В отличие от других, ты нравишься мне по-другому.

— Да плевать я хотела!

— Господи! Как же с тобой трудно!

— Ой! А ты прямо весь такой простой! Чем привлекать моё внимание, занялся бы лучше чем-нибудь другим. Неужели по мне не понятно, что ты мне не нравишься?

— Не понятно! — Джеймс в сердцах всплеснул руками. — Ты ведь тоже не простая! Тебя ведь тоже не поймешь!

— Тогда скажу в лицо, — прошипела Лили, подойдя к нему ближе, чтобы он видел, насколько сильно вывел её из себя. — Ты никогда мне нравился и никогда не понравишься. Если захочешь, я буду напоминать тебе об этом хоть каждый день. Просто перестань крутиться у меня перед носом. И если ты не хочешь, я больше помогать тебе не буду и не подойду, когда тебе нужна будет поддержка, раз тебе не нравится. А когда нужна будет помощь мне, я найду к кому обратиться.

— А вот и посмотрим, к кому ты обратишься, — усмехнулся он. Её неприятно тронул обидчивый блеск в его дивных глазах. — Ведь подруг ты тревожить не будешь, потому что боишься напугать их, и к посторонним не подойдешь. Угадай, кто остался?

— Всё, — произнесла Лили с досадой, отступая назад. Её колотило, слезы так и пытались вырваться наружу, но она держалась изо всех сил. — Хватит. Тебя стало слишком много в моей жизни. Очень много. Чересчур. И мне это не нравится. Абсолютно. Всё было гораздо проще, когда я просто тебя ненавидела и избегала любых встреч.

Джеймс зажмурился и схватился рукой за волосы.

— Как же ты меня достала.

— Прекрасно.

— Ты ведь сама не понимаешь, чего хочешь. Ты ведь запуталась в себе.

Он прав. И осознание этого факта разозлило Лили ещё сильнее. Конечно, она запуталась! И всё из-за него! Потому что неясно: искренен ли он или врёт, лицемерит или говорит правду. Может, он просто насмехается и просто для веселья лепечет, что она ему нравится. Может, ему и вовсе нет никакой разницы, кому говорить о пламенной симпатии. Просто… да просто он тоже начал нравиться ей! А что если она к нему привяжется, а он обидит её, бросит, предаст? Вот тогда она точно не выдержит. И лучше всего этого начинать не следует, чтобы не делать себе больно.

— Ничего я не запуталась, — проворчала Лили. — Уж кто тут запутался, так это ты. Поцелуй от одной, от другой, от третей. На свидание с четвертой, с пятой. Пора бы, наверное, определиться.

Джеймс окатил её суровым взглядом.

— А я определился. Я тебя пытаюсь выбрать.

— Вот только ты мне не нужен!

Он открыл рот, закрыл, стиснул кулаки и проворчал озлобленно:

— Если хочешь знать, я пригласил Палмер тогда на свидание только потому, что ты бы мне отказала. Сказала бы что-то вроде: «Потеряйся, Поттер!» или «Я не собираюсь никуда идти с тобой, заносчивый придурок!»

— Да с чего ты взял, что я отказала бы?!

— Потому что ты постоянно это делаешь! Чтобы ты пошла со мной, я должен был свернуть шею на матче и тем самым вызвать у тебя жалость. По-другому не получилось бы, ты бы отказала!

— А может, я и не думала отказывать?

— Ты не… Постой-ка, — осекся он и пытливо на неё взглянул. Она густо покраснела и потупила взгляд. — Стой… Так ты бы пошла со мной?

— Да! Но теперь-то я поняла, что я для тебя означаю. Ровным счетом ничего! Для тебя я такая же, как и другие!

— Ты не…

— Конец дискуссии, — перебила Лили, уже не в силах выслушивать его глупые оправдания, и попятилась, обняв дрожащие плечи. — Правда, хватит. Мне всё это надоело. Всё это мешает мне жить, мешает сосредоточиться на действительно важных вещах. Я просто хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

Лили отвернулась и медленно пошла по коридору. А Джеймс остался. В глубине души она надеялась, что он догонит её и скажет что-нибудь воодушевляющее, то, после чего она смягчится. А может, просто вызовет жалость, после которой она с радостью его обнимет.

Но ничего такого не произошло. И она решила, что уж лучше так.