Навсегда (гет)

Подкрался июнь и принес в Хогвартс не только жару, но и экзамены. Пятикурсникам и семикурсникам перестали задавать домашние задания, и они полностью сосредоточились на подготовке к СОВ и ЖАБА. Лили и Доркас целыми днями сидели за книгами, старательно повторяя пройденный материал, и даже ветреная Мэри, весь год учившаяся из рук вон плохо, начала интересоваться экзаменами.

— Да я ведь совершенно ничего не знаю! — лепетала она, лихорадочно листая конспекты и учебники в надежде что-нибудь запомнить. — О святые феи, я провалюсь на первом же предмете!

— А мы говорили! — в один голос заявили Лили и Доркас.

— Говорили-говорили, — согласилась Мэри и с отчаянием вцепились в волосы. — Как же я волнуюсь!

Не только Мэри была встревожена предстоящим СОВ. Фрэнк Долгопупс, например, обедал с учебниками, не отрывая глаз от страниц и не попадая ложкой в рот, Бенджи Фенвик, сделавшийся чрезвычайно нервным, постоянно бормотал что-то под нос, а Майкл Ричардс и Эммелина Дэй делали шпаргалки, наивно полагая, что ими удастся воспользоваться. Однако МакГонагалл строго-настрого запретила жульничать. Она так и сказала: «У кого замечу хотя бы намек на самоотвечающие перья, манжеты-шпаргалки и другие атрибуты, выгоню с экзамена! Будете блистать хитростью уже не в Хогвартсе!»

— Ну вот! — раздосадовано прошипела Мэри, услышав эти слова. — Я потратила столько деньжат на правящиеся чернила, а ими пользоваться нельзя!

Тем временем в школе начала набирать нешуточные обороты подпольная торговля. Лили и Римусу едва удавалось выкраивать время в плотном подготовительном графике и на правах старост отбирать у хитрых студентов всякие средства, якобы способствующие повышению концентрации, живости ума и внимательности. Бледный и усталый Римус как-то раз сказал с вымученной улыбкой:

— Мне бы не помешал эликсир для внимательности. Из-за волнения я буквально расползаюсь и не могу на чём-то сосредоточиться.

Честно говоря, Лили, в последнее время слишком взвинченная из-за СОВ, тоже была не прочь испить какого-нибудь средства, да вот только ей не позволили бы ни совесть, ни бюджет: подпольные торгаши продавали чудо-зелья за бешеные деньги. Однако Мэри снова не скупилась и потратила все сбережения на настойку из крови гиппогрифа.

— Стимулирует деятельность мозга, — пафосно сообщила она, показывая крошечный пакетик подругам.

Оторвавшись от чтения, Доркас взглянула на Мэри как на полную дуру, закатила глаза и произнесла:

— Боюсь тебя обидеть, но если ты купила это у Фина Макмиллана, то можешь смыть в унитаз — это просто сахар, растертый со слизью флоббер-червя.

Лили не удержалась и залилась хохотам, когда Мэри, смешно сгримасничав, кинула на пол купленный у Макмиллана пакетик и принялась с жаром топтать его. После этого случая Мэри прекратила транжирить деньги на всякую волшебную требуху и стала усердно заниматься.

Особенно старательную подготовку к СОВ организовали Мародёры. Питер, Джеймс и Сириус под чутким вниманием Римуса каждый вечер забывали свои дурацкие развлечения вроде травли дурацких историй и цепляния без особых причин к студентам, усаживались в гостиной и начинали активно зубрить. В глазах тяжелого вздыхающего Джеймса стояла невообразимая тоска, Сириус кидал злобные взгляды то на книги, то на невозмутимого Рема, а вот Питер прилежно заучивал пройденные темы.

— Мама требует, чтобы я хорошо сдал экзамены, — услышала однажды его Лили. — Сказала, что вычеркнет меня из завещания, если я не получу хотя бы одно «превосходно».

— Жаль, что тебе придется просить милостыню до скончания веков, — хмуро пробубнил Сириус.

Так и прошло подготовительное время, на протяжении которого студенты не знали покоя, и наступила пора сдавать СОВ. Пятикурсникам в течение двух недель предстояло сдавать экзамены по разным предметам. Накануне первого Лили так волновалась, что не спала всю ночь и пришла на теорию заклинаний вялая и усталая. Однако всё прошло как по маслу, и вечером она радовалась своему успеху, разбирая ответы с Доркас. Та, как всегда, ответила на все вопросы безукоризненно и была на сто процентов уверена в своих знаниях.

— Это было просто, — с улыбкой сказала Лили, расслабленно откидываясь на кровать. — Вот бы и всё остальное прошло на том же уровне!

— По-моему, это было очень, ну просто очень трудно, — откликнулась Мэри, угнетенно листая учебник по истории магии. Она справилась не весьма хорошо, поэтому пребывала в подавленном расположении духа.

— Потому что надо было учиться, — безжалостно выдала Доркас, и Мэри приуныла только сильнее и до конца вечера слова не проронила.

Экзамены по истории магии и травологии в последующие дни для Лили тоже прошли очень просто и быстро. Она блестяще справилась и с письменной, и устной частью по истории, идеально ответив на заданные вопросы. Доркас, Фрэнк, Мэлани Флоренс из Пуффендуя, троё Мародеров, Мальсибер и даже Мэри справились на ура, вот только Питер напортачил (он упорно убеждал Волшебную комиссии, что восстание гоблинов произошло пять тысячи лет назад), а Северус начисто запутался в датах и битый час повествовал о Винсенте Старинном, хотя требовалось рассказать о Викторе Престаринном.

После экзамена Лили встретилась с Северусом, выразила сочувствие, и он скупо ответил, что просто переволновался и не смог справиться. Довольно быстро он отделился от Лили и потопал вслед за Мальсибером, неприятное лицо которого самодовольно сияло.

Последние несколько недель Лили и Северус сторонились друг друга, обходясь без бесед и взглядов. Северус якшался с Мальсибером и Эйвери, а Лили с подругами. От Мародёров она категорически отказалась, до сих пор не простив им тот случай с ивой. Ей так не хватала Северуса, старого доброго друга, который не оставил бы её, который доверял ей, держал свои слова. Ей так недоставало разговоров с ним, объятий, внимания. Всё ускользало, как песок сквозь пальцы, и она надеялась, что это не конец.

С травологией больше всех проблем было у Сириуса, в остальном пятикурсники справились неплохо. Импульсивный Сириус, после того как его укусила зубастая герань, разбил все горшки, насмерть перепугав старушек, сидящих в комиссии. С большим скандалом взбешенного парня выгнали, но вечером он со смехом рассказывал об этом происшествии.

— Я говорю: «А что она тут кусается? Мне же больно!», а Стебль отвечает: «В том и задание, чтобы бережно обрезать сухие листья и не пораниться». Ну спасибо, объяснила! Только поздновато немного — этот жалкий кустик чуть полпальца мне не оттяпал! — помахала Сириус перебинтованной рукой, и ребята захохотали.

Пятикурсники из Гриффиндора чуть ли не впервые за год все вместе собрались в гостиной. Другие курсы их не тревожили, и они чувствовали себя безмятежно и спокойно. Их не страшил даже завтрашний труднейший экзамен по защите от Темных искусств. Вокруг царила атмосфера покоя и мира.

Смеша однокурсников, Сириус увлеченно продолжал:

— Ну я извинился перед Стебль, поклонился этим старухам из комиссии в ноги и пообещал, что больше никогда в жизни не буду срезать листья у герани. Они в свою очередь попросили меня впредь не бить цветочные горшки и сказали, что низкую оценку не поставят.

Римус укоризненно цокнул, но на его губах играла улыбка.

— Ах ты, дамский угодник! Вскружил-таки бедным пожилым старушкам головы!

— Я и не пытался, — довольно осклабился Сириус, закидывая руки за голову. — Это всё мой животный магнетизм.

Ребята покатились со смеху. Даже Мэри, всё еще обиженная на Сириуса, смеялась, а Доркас едва заметно приподняла уголки губ, старательно делая вид, что читает. Лили тоже не сдержалась и заулыбалась. Еще никогда ей не было так весело и свободно в кругу однокурсников. Её не мог смутить ни предстоящий экзамен, ни плохая погода за окном, ни даже настырные взгляды Джеймса. Он уже битый час пялился на неё, и она пыталась не замечать его. Вот что ему надо? Что?!

В конце концов Лили не выдержала. Она поднялась с кресла, обошла ребят, устроившихся у камина, и почти достигла лестницы, когда к ней обратился Джеймс.

— Уже уходишь? — спросил он, образовываясь возле неё.

— Нельзя?

— Нельзя, — лукаво улыбнулся Джеймс, ероша волосы. — Я думал, мы с тобой поболтаем.

Лили сделала глубокий вдох и посмотрела на Поттера, приподняв брови.

— О чем же нам с тобой болтать? Кажется, у нас нет общих тем.

— Может, и так, — согласился Джеймс, пристально посмотрев на Лили. Ей пришлось быстро отвести взгляд, чтобы не попасть в плен его глаз. — Но всё-таки одно связующее звено существует.

— Много лишних слов, Поттер, — недовольно отозвалась Лили. — Если хочешь о чем-то поговорить, то сделай это прежде, чем я засну от твоих бессмысленных речей.

— Уф, ладно. — Джеймс глубоко вздохнул и на одном дыхание выпалил: — Может, сходим куда-нибудь?

Лили сконфуженно открыла рот, потом захлопнула его и потупила взгляд. Такого поворота событий она совсем не ожидала. Её не так чтобы часто, но периодически приглашали встретиться, увидеться, погулять, и она никогда не чувствовала особого смущения, слыша такие предложения и в последствии отказываясь, но вот от слов Поттера растерялась. Значит, он перешел в наступление. Этого-то она больше всего и боялась.

— Эм… Я… нет, — невнятно ответила она, ощущая, как неровно забилось сердце. — Я… просто…

Джеймс прыснул, робко улыбнулся и, опустив голову, взъерошил волосы. Через невыносимо долгую секунду он снова взглянул на оторопелую Лили и сказал:

— Ну ладно.

К счастью Лили, Поттер вернулся к ребятам, которые смеялись над очередной историей Сириуса.

* * *

На следующий день пятикурсников ожидал СОВ по защите от Темных искусств. Лили снова не спала всю ночь, думая о предстоящем экзамене. Утром, вялая, но готовая отвечать, она вместе с подругами спустилась на завтрак.

— Надо поесть, Лили, — сказала Доркас с несвойственной озабоченностью, увидев, как Лили лишь глотает тыквенный сок. — Завтрак — это самый важный…

— Я не хочу, — перебила её Лили и слабо улыбнулась. — Волнуюсь насчет экзамена.

Мэри, одновременно поедая овсянку и не отрывая глаз от конспектов, едва понятно прошамкала:

— Всё у тебя получится.

— Надеюсь, — рассеянно ответила Лили и, посмотрев на стол Слизерина, заметила Северуса — он пристально смотрел на неё своими черными глазами. Лицо его ровным счетом ничего не означало, он будто даже не замечал Мальсибера, который что-то нашептывал ему на ухо. Что-то тут нечисто…

— Эй, Лил, — позвала Доркас, и Лили перевела взгляд на неё. — Ты ведь не из-за экзамена волнуешься, так ведь? Если ты о том вчерашнем случае, то не бери в голову — это ерунда.

— О чем ты?

Мэри даже оторвалась от чтения, чтобы ответить:

— Вчера Джагсон, Эйвери и Мальсибером со Снейпом устроили рейд по грязнокровкам. Я вот тоже случайно попалась им на глаза. Столько раз обозвали меня, грозились расправой, хвастались Сама-Знаешь-Кем.

В голосе Мэри не было горечи, она говорила спокойным, обыденным тоном, а вот Лили возмутилась. Северус снова это сделал, хотя обещал, что не будет никого трогать. И как ему можно после этого доверять? Но Лили, конечно же, будет ему доверять, ведь у него наверняка были причины. Может, его Джагсон заставил ходить по школе, унижая маглорожденных?

— Просто кошмар какой-то, — сказала Доркас, невозмутимо продолжая завтрак. — Но ты не думай об этом, Лили.

— Я стараюсь, — тихо выговорила Лили, сильнее сжав кубок с соком.

— Рано или поздно они за это ответят. Каждый получит по заслугам за свои злодеяния.

Мэри требовательно воззрилась на Лили и спросила:

— Почему ты до сих пор дружишь со Снейпом? Он же гад!

— Ничего он не гад! — запротестовала она в ответ. — Просто…

— Ты снова это делаешь, — перебила Доркас, сощурив колючие серые глаза.

Лили с вызовом подняла брови:

— Что же я делаю?

Как же её злило, что подруги не понимают, насколько ей дорог Северус. Именно он сказал, что она волшебница, что никакая она не уродка, что она особенная. Сев показал ей волшебный мир, научил ценить дружбу. Пусть они уже не так близки, как раньше, но Лили за столько лет прониклась к Северусу искренней любовью. Не той самой, конечно, не братской, не дружеской, а другой. Она не знала, как называется такая любовь, когда ты чувствуешь, что этот человек — часть тебя, когда ты готов простить ему всё, когда желаешь ему счастья. Лили так радовалась, что Северус просто здесь, что он рядом. Ничего большего ей не требовалось. Сознание, что он просто жив и здоров, что с ним всё хорошо, приносило удовлетворение.

— Ты снова ищешь ему оправдания, — ответила Доркас, не отрывая от Лили пронизывающего взгляда. — Ты всегда это делаешь. Вспомни, таких случаев было миллион. Когда его друзья на первом курсе заколдовали твою метлу, а он ничего не сделал, ты сказала, что он просто не знал, что эти гады задумали. Когда он со своими друзьями избил Джеймса, ты заявила, что он не хотел сделать ничего плохого, и простила его. Когда он таскается со своими книгами по Темной магии, ты говоришь, что ему просто любопытно и это ничего значит.

Лили несколько секунд помолчала, с неприятным чувством отметив, что Доркас в чём-то права, и произнесла:

— Мне всё равно. Он мой друг.

Доркас лишь с неприязнью хмыкнула, а потом снова налепила на лицо маску безразличия.

— Это твоё дело, конечно, — хмуро отозвалась Мэри, — но я всё равно не понимаю, как ты можешь с ним дружить.

— Могу и буду, — пробормотала Лили, и больше они на эту тему не разговаривали.

После завтрака пяти— и семикурсники вышли в вестибюль, а остальные студенты разошлись по классам. Мэри, до сих пор читавшая конспекты, начала нервно подпрыгивать на месте, Доркас была совершенно спокойна, а вот Лили ощущала себя как-то странно. Что-то тревожило сердце, но она не могла понять, что именно. Разыскав глазами Северуса, который был отделен от своих злокозненных друзей, она улыбнулась ему и получила в ответ жалкое подобие улыбки.

Наконец студентов запустили в Большой зал. Длинные столы факультетов были убраны, и вместо них стояло множество отдельных парт. Взволнованные ученики заняли свои места, профессор Флитвик с помощью заклинания раздал билеты, и экзамен начался. Лили вздохнула с облегчением, прочитав вопросы. Она быстро взяла перо в руки и принялась отвечать.

Долгое время в Большом зале звучали только скрип перьев и шелест пергаментов. Склоненные над партами студенты сосредоточенно писали, профессор Флитвик, петляя возле них, следил, чтобы никто не вздумал вытащить шпаргалку. Через час другой Лили улыбнулась, поглядев на свою выполненную работу, украдкой обернулась и встретилась взглядом с Доркас. Она кивнула, состроив на лице обыденную самовлюбленность. Мэри тоже уже закончила и теперь с надеждой и тоской смотрела на спину Сириуса, который сидел перед ней. Он вальяжно откинулся на спинку стула, наклонив его так, что он стоял только на двух ножках. Судя по широкой ухмылке, Сириус всё выполнил, как и Поттер, который сидел, небрежно ероша волосы.

— Отложите перья! — сказал Флитвик. Маленькими, но быстрыми шажками он выбрался из лабиринта парт и встал перед студентами. — Это и к вам относится, Стеббинс! Пожалуйста, оставайтесь на местах, пока я не соберу ваши работы! Акцио!

Пергамент Лили оторвался от парты и, слившись с сотней других, стремительно полетел на Флитвика. Маленького профессора сбило с ног огромной пачкой пергаментов, и он растянулся на полу под тихие смешки. Несколько учеников с передних парт встали и, взяв Флитвика под локти, помогли ему подняться.

— Благодарю вас… благодарю, — пробормотал профессор, заметно краснея. — Очень хорошо. Теперь все свободны!

Ученики потянулись к выходу. Лили, не скрывая торжественной улыбки, подлетела к подругам, поджидавшим её у дверей, и радостно пропела:

— Это было легко! Даже очень!

— Это да, — подтвердила Доркас, чуть ли не раздувшись от важности. — Я еще минут двадцать без дела сидела, когда всё дописала.

Мэри же кисло буркнула:

— Пошлите лучше к озеру, туда все собираются.

Слившись с толпой болтающих однокурсников, девочки прошли мимо Северуса, который плёлся позади Мародёров, уткнувшись в экзаменационный билет. Мародёры весело смеялись. Разумеется, у них получилось ответить на все вопросы. Только Питер, как всегда, сел в лужу. Лили, одним ухом слушая причитания Мэри о том, что вопросы были жуть какие тяжелые, расслышала, как он взволнованно пролепетал:

— Я написал про форму морды, зрачки и кисточку на хвосте, а больше ничего не мог…

— Ты что, совсем тупой, Хвост? — нетерпеливо сказал Поттер. — Раз в месяц гуляешь с оборотнем всю ночь напролет…

— Говори тише, — взмолился Римус, быстро оглянулся и встретился с Лили. Она подмигнула ему, взяла подружек под руки и быстро повела мимо мальчишек.

Погода на улице выдалась прекрасной. Солнце плавало в окружении пушистых облаков, лужайка горела изумрудной травой, на глади озера сияли блики. Добравшись до лужайки, студенты расположился на земле, Мародёры спрятались под тенью высокой березы, Снейп сел возле кустарника, а Лили с подругами устроилась у берега озера. Мэри тут же сняла туфли, счастливо улыбаясь и показывая ямочки на щеках, и опустила ноги в воду.

— Ну что вы, девочки, давайте со мной! — воскликнула она и обрызгала подружек.

— Эй! — возмутилась Доркас, стирая с лица капли. — Вода ледяная! У меня слабый организм, я же заболею!

Лили, радостно смеясь, тоже попыталась окунуть ноги, но вода действительно была ледяной. Кровь в жилах на мгновение застыла, мурашки побежали по всему телу, зубы начали отбивать чечетку. Она решила отказаться от водных процедур, а вот Мэри продолжила бултыхаться, и ей было очень весело. Заливаясь безумным смехом, она окатила студеной водой всех, кто стоял поблизости, и чуть не утопила Эмми Дэй, но девушку спас огромный кальмар, обитавший в озере.

— Глянь-ка, красуется, — оторвавшись от книги, с кроткой улыбкой сказала Доркас. — Посмотри-ка, Эванс, — указала она в сторону Мародёров.

Лили, оторвавшись от созерцания холмов на горизонте, оглянулась и увидела, как Поттер играется со снитчем: он отпускал его, а потом ловко хватал в воздухе, не успевал снитч унестись прочь. Питер заворожено смотрел на него своими маленькими водянистыми глазками и рукоплескал, Римус был поглощен чтением, а Сириус лениво осматривал гуляющих однокурсников.

— Вот же кривляка, — пробубнила Лили недовольно. — Вечно ему надо выделываться.

— Так он ведь специально перед тобой красуется, — подмигнула Мэри.

— А мне это не нужно!

— Так скажи ему.

Лили раздраженно закатила глаза, пихнула смеющуюся Мэри в плечо и посмотрела на Северуса. Бледный, худой, угловатый, он, как загнанный в угол паук, шустро встал на ноги, запихал в сумку бумажки и двинулся по лужайке в замок, но тут с земли поднялись Поттер и Сириус. Лили замерла, будто снова опустила ноги в холодную воду. Всё это не к добру.

— Как дела, Нюниус? — громко сказал Поттер, привлекая к себе всеобщее внимание.

Северус остановился. Его худенькая сутулая фигура напряглась, рука дернулась. В следующую секунду он выудил из кармана палочку, уронив сумку, но Поттер среагировал моментально.

— Экспеллиармус! — быстро произнес он, и палочка вылетела из рук Северуса и упала позади него.

Сириус издевательски усмехнулся и направил на Северуса палочку:

— Импедимента!

Когда рванувший за своим оружием Северус растянулся на земле, Лили невольно вскрикнула. Вот же гадкие Мародёры! Снова напали на него без причины! Сколько раз они это делали, но еще ни разу прямо перед её носом, совсем рядом с ней. От ненависти, злости и возмущения сердце бешено заколотилось. Еще одно заклинания — и Лили уничтожит всех, кто посмел направить на Северуса палочку.

Студенты начали заинтересованно подходить ближе к мальчишкам. Фрэнк Долгопупс явно был недоволен, как и девочки из Когтеврана, а вот пуффендуйцы открыто насмехались над несчастным Снейпом. Питер, стоявший возле Сириуса и Поттера, хихикал в ладошки, а Римус старательно смотрел в книгу. Лили ужасно разозлило его спокойствие. Почему он даже не пытается удержать своих несносных друзей?!

Северус, лежа на траве, тяжело дышал. Поттер и Блэк подошли к нему с поднятыми палочками.

— Как прошел экзамен, Нюнчик? — спросил Поттер с напускной дружелюбной улыбкой.

— Я смотрел на него — он возил носом по пергаменту, — едко осклабился Сириус. — Наверное, у него вся работа в жирных пятнах, так что ни слова не разберешь!

В толпе наблюдателей раздались отчетливые смешки. Северус пытался подняться, но заклятие еще действовало, не давая ему пошевелиться. Лили еще больше наполнилась жалостью к нему. Его очень срочно надо спасать!

— Вы у меня дождетесь! — прошипел Северус через зубы. Его полные ненависти черные глаза прожигали Поттера, спокойного и насмешливого. — Дождетесь!

— Дождемся чего? — язвительно поинтересовался Сириус. — Что ты хочешь сделать, Нюнчик, — вытереть о нас свой сопливый нос?

Под дружный хохот публики Северус начал выкрикивать разнообразные проклятия, Лили даже удивилась — какой у него огромный словарный запас! В её присутствии он не блистал настолько богатым лексиконом. Должно быть, Поттер очень сильно его вывел из себя, раз он кидается такими громкими выражениями.

— Ну и грязный же у тебя язык, — презрительно хмыкнул Поттер и взмахнул палочкой. — Экскуро!

Ученики громогласно захохотали, когда рот Северуса начал наполняться пушистой розовой пеной, которая быстро стекала с губ на мантию. Задыхаясь, он что-то придушенно забормотал, глаза у него покраснели. Лили от испуга чуть сознание не потеряла.

— Оставьте его в покое! — звонко крикнула она.

Смешки в толпе утихли. Поттер и Блэк неспешно оглянулись. Джеймс немедленно схватился за волосы.

— Что, Эванс? — сказал он, приподняв бровь.

Можно подумать, Поттер удивился, что Лили заступилась за Северуса. Он наверняка ожидал, что она отречется от Северуса после того происшествия с Гремучей ивой. Не тут-то было!

— Оставьте его в покое, — твердо повторила Лили, проникнувшись к Поттеру старой доброй неприязнью. Прежняя ненависть к этому несчастному кретину вспыхнула с новой, двойной силой. Она уже и забыла, насколько сильно его ненавидела, но теперь всё припомнила. — Что он вам сделал?

Сириус ухмыльнулся, а Поттер небрежно взъерошил волосы.

— Ну, — протянул он с фальшивой задумчивостью, — пожалуй, все дело в самом факте его существования, если ты понимаешь, о чем я… — В его глазах танцевали смешинки, но теперь Лили совсем не чувствовала тяги к ним.

— Считаешь себя остроумным, — холодно выговорила она, сощурив глаза. — А на самом деле ты просто хвастун и задира, Поттер. Оставь его в покое, ясно?

— Оставлю, если ты согласишься погулять со мной, Эванс, — тут же сказал Поттер, и в толпе наблюдателей заинтригованно загудели. — Давай… пойдем со мной на прогулку, и я больше никогда в жизни не направлю на Нюнчика свою волшебную палочку.

«Но направишь чужую, — подумала Лили и горячо ответила:

— Я не согласилась бы на это, даже если бы у меня был выбор между тобой и гигантским кальмаром!

Теперь-то она отказала без каких-либо сомнений. Как же просто у него получилось оттолкнуть её от себя! Всего лишь один неверный шаг, и она снова ненавидит его всей душой.

— Не повезло, Сохатый! — весело хохотнул Сириус, хлопнув Поттера по плечу, и снова повернулся к Северусу, который уже держал в руках палочку. — Стой!

Полыхнула яркая вспышка, и вдруг на щеке Поттера появился глубокий порез. Ребята ошеломленно заохали, когда кровь хлынула ему на мантию. Он зажал рану рукой, что-то прорычал сквозь сжатые зубы, мелькнула еще одна вспышка, и Снейп, тихо вскрикнув, повис в воздухе вверх тормашками. Мантия скатилась ему на голову, показав тощие ноги и серые от грязи подштанники. Толпа заликовала, разразилась бурными аплодисментами. Кто-то смеялся так громко, что кальмар любопытно показал глаз из озера. Громче всех хохотали, конечно, Сириус, Джеймс и Питер. Римус же никак не реагировал.

Мэри и Доркас тоже не удержались и засмеялись. У Лили тоже едва не вырвалась улыбка — правда, Северус выглядел забавно! — но она взяла себя в руки и направила разъяренный взгляд на Поттера.

— Опусти его!

— Пожалуйста, — холодно произнес Поттер и взмахнул палочкой.

Северус рухнул на землю ничком, вызвав очередной поток смеха. Питер чуть в обморок не упал, согнувшись пополам и хихикая, а Сириус пристукивал себя по колену, задыхаясь от хохота. Спокойствие сохранял только Римус. Удивительно, но он даже не оторвался от книги. Между бровями у него пролегла глубокая морщина, и это единственно, что указывало на его недовольство. Но своих невыносимых товарищей он, судя по всему, останавливать не собирался.

— Петрификус тоталус! — сказал через смех Сириус, и Северус, не успев толком встать, снова рухнул на траву, вытянувшись в струнку и сложив руки по швам.

Зрители захохотали еще громче, а по сердце Лили будто ножом провели.

— Оставьте его в покое! — крикнула она и вытащила палочку, сжав её так сильно, что пальцы побелели. В любой момент она готова была пальнуть в этих гадких Мародёров заклятием, и у неё не отзовется совесть.

Петтигрю и Блэк переглянулись и настороженно уставились на Лили. Поттер глубоко вздохнул и сжал кулаки.

— Послушай, Эванс, не заставляй меня с тобой сражаться, — сказал он серьезным тоном.

— Тогда расколдуй его! — приказала Лили.

Поттер тяжело вздохнул, повернулся к Снейпу и пробормотал контрзаклятие. Северус, вырвавшись из оцепенения, тут же подполз к своей палочке, поднял её и вскочил на ноги, оттягивая мантию пониже. Глаза его пылали неистовой ненавистью, покрытое красными пятнами лицо исказила страшная озлобленная гримаса. Лили еще никогда не видела Северуса таким. Он выглядел враждебно и опасно.

— Ну вот, — с презрение выплюнул Поттер. — Тебе повезло, что Эванс оказалась поблизости, Нюниус…

— Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок! — проорал вдруг Северус, и Лили от неожиданности перестала дышать.

В толпе возмущенно заохали, а Лили, чувствуя боль и обиду, которая начала быстро заливать душу, сжала кулаки. Он сказал это вслух, она слышала и поняла его предельно точно. Он сказал то, что хотел. Он не произнес бы этих слов, если бы действительно считал Лили другом. Он это сделал. Как же он мог?

Лили не раз слышала «грязнокровка» в свой адрес, но ей никогда не было досадно и больно так, как сейчас. Потому что Джагсон, Розье и Эйвери, твердящие это слова, никем для неё не приходились. Все оскорбления, вырывающиеся из их глоток, не иначе как пустой звук. Но Северус?.. Он знал, куда целиться. Он прекрасно понимал, насколько ей будет неприятно.

Мучительная боль начала распространятся по всему телу. Лили, стараясь удержать рвущиеся наружу слезы, прищурила глаза и вложила во взгляд больше равнодушия. Как же было тяжело это сделать! Для этого потребовалась титаническая сила, для этого потребовалось стиснуть зубы, подавить дрожь. «Грязнокровка… грязнокровка… грязнокровка…»

Наблюдатели молчали, внимательно взирая на Лили.

— Прекрасно. В следующий раз я не стану вмешиваться, — набравшись сил, хладнокровно сказала она и добавила более жестким, безжалостным тоном: — Кстати, на твоем месте я бы постирала подштанники… Нюниус.

Лили с трудом выговорила последнее слово, но оно принесло нужный эффект. Мэри и Доркас удивленно округлили глаза, как и однокурсники, которые негромко зашептались. Всем стало ясно, что Лили очень сильно обиделась, ведь она никогда прежде не называла так Снейпа. Римус наконец оторвался от книги и стиснул от злости губы. Остальные Мародёры застыли на месте. На лице Снейпа что-то дрогнуло, и на секунду Лили увидела страдание, но оно тут же сменилось гневной гримасой.

— Извинись перед Эванс! — рявкнул Поттер, угрожающе направив на Снейпа палочку.

Лили затопил гнев, который тут же смешался с болью, обидой и разочарованием. Этот безумный коктейль заставил её выпалить:

— Я не хочу, чтобы ты заставлял его извиняться! Ты ничем не лучше его!

— Что? — ошарашенно вскрикнул Поттер. — Да я никогда в жизни не называл тебя… сама знаешь кем!

Слезы подкатили к самому горлу. «Грязнокровка… грязнокровка… грязнокровка…» Это ужасное слово билось, стучалось, колотилось в голове. Оно было полно желчи, ненависти, отвращения. Лили почувствовала, что её эмоции расплетаются, разбегаются в разные стороны, они разрушаются, осталась только всепоглощающая боль. И Лили не вынесла её — она просто взяла и сорвалась на Поттере.

— Ходить лохматым, как будто минуту назад свалился с метлы, выпендриваться с этим дурацким снитчем, шляться по коридорам и насылать заклятия на всех, кто тебе не нравится, только потому, что ты от природы… Непонятно, как твоя метла еще поднимает в воздух твою чугунную башку! Меня от тебя тошнит!

Лили круто развернулась и быстро зашагала прочь.

— Эванс! — крикнул Джеймс ей вслед. — Погоди, Эванс!

Но она так и не обернулась, на всех парах мчась в замок. Толпа проводила её взволнованными шепотками.

— Какая муха ее укусила? — сказал Джеймс, безуспешно пытаясь сделать вид, что ответ на этот вопрос его вовсе не интересует.

— Сдается мне, она считает тебя немножко зазнайкой, дружище, — сказал Сириус, напряженно улыбнувшись.

— Ну ладно. — В голосе Джеймса зазвенела обида. — Ладно же…

Опять вспыхнул яркий свет, и Снейп снова повис в воздухе вниз головой.

— Кто хочет посмотреть, как я сниму с Нюниуса подштанники?

Зрители заголосили в предвкушении, кто-то победно вскинул руки, и только Доркас вылетела из толпы возмущенная и недовольная.

— Хватит, Джеймс! — сказала она строго, но глаза её были полны тревоги. — Не надо! Ты сделаешь ей больнее, остановись!

— Иди ты, Мэдоуз! — прорычал Сириус. — Этот урод обозвал её грязнокровкой!

— Всё равно! Ну не надо! Подумай о ней!

Но Джеймс был непреклонен. Он так хотел отомстить Снейпу за Лили, что готов был на всё, что угодно.

* * *

Лили не понимала, куда она так отчаянно бежит. Казалось, ноги сами уносили её. Перед глазами, заплывшими слезами, мелькали лестницы, коридоры, чьи-то лица. Кто-то звал её, кто-то хватал за руку, а она отмахивалась и бежала дальше. Внутри всё горело от боли, поток слёз уже было не остановить, и всё, что ей хотелось, — это заткнуться в какой-нибудь дальний угол, свернуться калачиком, закрыть глаза и просто рыдать. Может, станет легче? Нет. Лили чувствовала себя разбитой, сломанной, брошенной, потерянной. Ничего в жизни хорошо не осталось, а в голове крутилось: «Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок!».

Каким-то непонятным образом Лили оказалась в женском туалете. Тут силы её покинули — ноги подкосились, и она рухнула на кафельный пол. Рыдания эхом разнеслись по пустому помещению. Еще никогда она не плакала настолько сильно, еще никогда в своей жизни не пряталась от всех, чтобы пореветь. Она считала себя сильной, всегда думала, что слезами делу не поможешь, но сейчас это всё, на что она была способна.

И как он мог такое сказать? Как? Может, случайно? Ну вот, Лили снова находит Северусу оправдания! Зачем же? Потому что ей совсем не хотелось его терять. Он должен быть рядом! Он обещал, обещал еще в детстве, что будет с ней всегда, что не бросит её, что они даже в Хогвартсе останутся лучшими друзьями. Видимо, эти слова ничего не значили. Ничего. Столько воды утекло, Лили и Северус изменились, и их детские наивные обещания уже давно перестали иметь вес.

Лили всё плакала и плакала. Она потеряла счёт времени, утонула в боли, которая скребла душу и просилась наружу. Вдруг раздался веселый девичий смех, но он тут же стих — его последние нотки гулко отразились от стен туалетной комнаты.

— Кто это? — спросил тонкий голосок. — Кто это плачет?

— Кажется, я знаю, — ответил кто-то другой. — Это Лили Эванс.

— Кто-кто?

— Гриффиндор, пятый курс. Ну та, за которой Поттер бегает...

У Лили не было сил, чтобы запротестовать в ответ. Она даже не могла оторвать руки от лица и перестать рыдать в голос. Через слезы утекала любовь к Снейпу, дружба, вера, надежда…

— Лили? Ты чего?

Кто-то осторожно схватил Лили за запястья и попытался отвести руки в стороны. Лили поддалась после недолгой борьбы. Перед взором появилось лицо Амелии Боунс.

— Ты в порядке? — Глаза Амелии обеспокоенно сияли через стекла очков. Видимо, её встревожила истерика Лили.

От этой догадки Лили мгновенно перестала рыдать. Ей не нужна ничья жалость! Она справится сама!

— Всё хорошо?

Трясясь от слез всем телом, Лили кивнула, но этот жест не убедил Амелию. Не отрывая от Лили взволнованного взгляда, она быстро сказала:

— Мари, позови МакГонагалл, немедленно.

— Я мигом! — отозвалась Мари и кинулась прочь из туалета.

Лили хотела сказать, что не нужно МакГонагалл, но вместо слов с губ сорвался сдавленный стон. Амелия вздохнула, прижала её к себе и мягко погладила по спине. Лили пыталась подавить икоту, которая появилась после истеричных рыданий, но ей всё никак не удавалось это сделать. Она всё еще слышала голос Снейпа. Он всё кричал, что ему не нужна помощь от паршивых грязнокровок. За что же он так? Может, есть причины?

Где-то поблизости раздались торопливые шаги.

— Плачет? Почему плачет? — спрашивала профессор МакГонагалл.

— Не знаю, — отвечала Мари. — Просто сидит на полу и плачет. У пятого курса сегодня СОВ, может, у неё не получилось…

— Исключено! — перебила МакГонагалл, и через секунду её голос прозвучал в туалетной комнате. — Мисс Эванс, что-то случилось?

Лили, отстранившись от Амелии, выдавила из себя:

— Нет, всё в порядке.

Однако МакГонагалл не поверила. Её лицо наполнилось жалостью. Видимо, Лили выглядела чрезвычайно плохо, раз даже хладнокровный декан Гриффиндора сменила гнев на милость. Лили приказала себе собраться, ведь ей не нужно было чужое сочувствие. Ей вообще теперь никто не нужен.

— О, моя юная леди! — произнесла профессор МакГонагалл и, взяв Лили за руку, подняла её на ноги. — Мисс Белл, мисс Боунс, благодарю за помощь.

МакГонагалл потащила Лили прочь из туалета, крепко придерживая её за плечи. Торопливым шагом они прошли опустевшие коридоры и вошли в кабинет МакГонагалл. Там она посадила Лили за стул и всучила ей чашку горячего чая.

— Вы вся дрожите, девочка моя, — мягко произнесла профессор, присев напротив Лили. — Вот, съешьте печенья.

— Спасибо, не хочу, — слабо просипела Лили, едва держа трясущимися руками чашку.

— Возьмите-возьмите, — настойчиво предлагала МакГонагалл, и Лили, чтобы не обижать её, взяла из цветной коробки одно маленькое круглое печенье и откусила маленький кусочек. По телу разлилось спокойствие, легкое и нежное, как весенний ветерок. Однако эффект продлился недолго. — А теперь рассказывайте, что случилось.

— Ничего, — покачала головой Лили, потупив взгляд.

— Проблемы с СОВ?

— Нет.

МакГонагалл жестко подняла брови.

— Вас кто-то обидел? Вас кто-то… тронул? Назовите мне его имя, и он пожалеет, что появился на свет!

Ну конечно! О чём еще могла подумать МакГонагалл? Должно быть, она много раз за свой преподавательский стаж утешала девочек, рыдавших из-за мальчишек. Отчасти Лили тоже плакала из-за парня, но ведь её проблема гораздо глубже. Как сказать профессору, что Лили оскорбил лучший друг, который обещал никогда такого не делать?

— Нет-нет, профессор, — сказала Лили, остро нуждаясь в еще одном печенье. — Просто… Всё в порядке.

Не отрывая от неё пристального взгляда, МакГонагалл спросила:

— Вы в курсе, что устная часть экзамена уже началась?

— Да? — без особого рвения произнесла Лили. — Тогда мне стоит пойти…

— Вы уверены, что не хотите озвучить причину ваших слез?

— Да, профессор, — через боль улыбнулась Лили и поставила опустевшую чашку на стол. Горячий чай так и не смог унять дрожь. — Я в норме.

— Вы уверены, — не унималась встревоженная МакГонагалл, — что сможете справиться с экзаменом?

Лили кивнула и еле поднялась на ноги. На секунду в глазах потемнело, и она покачнулась, но МакГонагалл тут же схватила её за плечи.

— Мисс Эванс, может, сходим в больничное крыло?

— Нет-нет, — выговорила Лили, настырно подавляя слезы. — Правда, всё хорошо. Я справлюсь. Справлюсь.

Покидая кабинет МакГонагалл, Лили подумала, что даже целая тонна успокаивающего печенья не сможет уменьшить боль, которая поселилась в теле, в душе, в голове. Лили предстояло появиться перед однокурсниками, и ей совсем не хотелось показывать эту боль. Ей не хотелось, чтобы все видели, как её ранили слова Снейпа. Ей не нужна была ничья жалость.

Перед тем как спуститься в Большой зал, Лили забежала в туалет и хорошенько умылась, чтобы скрыть следы истерики. Глаза покраснели, щеки пылали румянцем, волосы стали влажными. И как в таком виде идти на экзамен? Очевидно, что она плакала, но деваться некуда. Лили выскользнула из туалетной комнаты и неторопливо спустилась по лестницам в вестибюль, прибирая на ходу волосы в высокий хвост. Возле дверей зала её поджидал профессор Флитвик.

— Мисс Эванс! Мисс Эванс, наконец-то! Вы последняя, идемте-идемте!

Лили, испытывая огромное облегчение по поводу отсутствия любопытных глаз однокурсников, скользнула в Большой зал вслед за Флитвиком. Волшебная комиссия встретила её с радушием, поинтересовалась причиной долгого отсутствия (Лили скомкано ответила, что плохо себя почувствовала и была вынуждена посетить больничное крыло) и дала задание: применить Щитовые чары. Лили с оточенным мастерством и холодным лицом выполнила всё идеально. Жаль, что нет заклинания, которое защитило бы душу от боли, разочарования и предательств.

* * *

Казалось, гриффиндорцы поджидали именно Лили. Когда она вошла в гостиную, на неё сразу устремились взгляды всех присутствующих. Особенно Лили не понравилась сострадательная физиономия Поттера, который даже на ноги подскочил. Сидевший возле него Римус, поймав взгляд Лили, улыбнулся уголками губ. От этого стало еще тошнее.

— Лили! — ахнула Мэри, отчего-то заливаясь слезами, и стиснула Лили в медвежьих объятиях. — Моя Лили! Милая! Дорогая! Как ты?

— Я в порядке, — соврала Лили бесчувственным тоном, отстраняя от себя Мэри и принужденно улыбаясь. Мэри шмыгнула носом, вытерла слезы и недоверчиво сузила глаза. Разумеется, она всё понимает.

Мрачная Доркас молча обняла Лили, а потом повела её в комнату, грубым словцом прогнав всех любопытных. Братья Пруэтты встревожено всматривались в лицо Лили, Алиса и Берта зашептались. Лили еще сильнее захотелось скрыться, ведь меньше всего она нуждалась в жалости.

В комнате она села на кровать, состроив на лице спокойствие. Севшая рядом Мэри не сдерживалась и до сих пор плакала. Лили коснулась плеча подруги.

— Ты чего?

— Мне так жаль! — простонала Мэри. — Так жаль, что тебе больно! Я не хочу, чтобы тебе было больно! Я готова убить этого Нюниуса!

— Я тоже готова это сделать, — жестко сообщила Доркас, приобняв Мэри за плечи. — Может, сейчас я покажусь слишком черствой к твоим чувствам, Лил, но хорошо, что всё так случилось, — судьба вовремя отвела от тебя Снейпа.

Лили почувствовала, как к глазам подбежали слезы. Боль нахлынула новой волной. Только бы не разрыдаться перед девочками! Мэри и так впала в истерику, а Доркас почернела от злости — того гляди решит наказать Снейпа.

— Да, судьба вовремя сделала своё дело, — апатично согласилась она и глубоко вздохнула, открыв руки для объятий. — Не сделайте так, чтобы и вас судьба у меня отобрала.

— Обещаю! — захлебнулась в слезах Мэри, удушливо обнимая Лили. — Я всегда буду с тобой! Навсегда!

Доркас лишь улыбнулась, так, как никогда никому не улыбалась: с лаской, с заботой, с любовью.

Остаток вечера Лили со сносной выдержанностью внушала подругам, что всё в порядке. Однако когда они позвали её на ужин, она отказалась, сославшись на усталость. Когда подруги ушли, она чуть не дала воли чувствам и едва не разрыдалась, но твердо сказала себе: нужно быть сильной.

Доркас права: судьба вовремя отвела Снейпа в сторону. А вдруг Лили прониклась бы к нему чем-то большим, а он, оказывается, считает её грязнокровкой? Как еще такой волшебник самой чистой крови снизошел до неё, до паршивой грязнокровки! Давно ли он стал считать её таковой? Неужели все эти годы он лицемерил и врал?

Доркас вернулась в комнату без Мэри через полчаса и известила:

— К тебе рвется Римус.

— Я не хочу никого видеть, — безвольно ответила Лили, только сейчас вырвавшись из оцепенения и тяжелых мыслей. Ей не хотелось ни дышать, ни моргать, ни шевелиться. Ей показалось, что из-за того, что она не сделала за последние полчаса ни единого движения, боль не так сильно царапала душу.

Доркас озабоченно взглянула на неё.

— Ты точно в порядке?

— В полном.

— Ты сможешь завтра экзамены сдавать?

— Да.

Лили совсем не хотелось разговаривать, и Доркас это поняла. Она обняла её и выскользнула из комнаты. И Лили снова рухнула в объятия тяжелых мыслей. Как кирпичи на неё начали падать воспоминания из детства. Ей вспомнилась первая встреча с Северусом, их посиделки у ручья в роще, их разговоры, веселый смех, улыбки.

Всё было так хорошо, так спокойно, но Северус всё испортил, назвав Лили грязнокровкой и тем самым доказав, — он уже не тот, кем был раньше. Он попал под влияния масс, считающих, что магловская кровь — самая отвратительная вещь в мире. Лили никогда не отрицала, что Северус заигрался, вместе со своими друзьями терроризируя бедных детей, но почему в этот раз он решил не обделить вниманием и её? Что изменилось? Что она сделала не так? Где она просчиталась? Где ошиблась? Может, он случайно это сказал? Может, Тот-Кого-Нельзя-Называть хорошенько промыл ему мозги? Может, еще не поздно?

Снова оправдания! Снова Лили начала оправдывать Северуса. Это уже вошло в привычку. Пора бы уже перестать, пора бы уже забыть о Снейпе, тем более что он поставил сегодня довольно жирную точку.

Доркас снова застала Лили в оцепенении.

— Всё хорошо?

— Да.

— Только не вини себя, — сказала Доркас, погладив Лили по плечу. — Я же знаю тебя. Ты будешь во всем винить себя и искать Нюниусу оправдания. Не нужно этого делать. Больше не надо, хватит.

— Что делал Снейп, после того как я ушла?

Доркас уклончиво ответила:

— Ничего. Тоже ушел.

— И всё? — Лили испытующе взглянула на Доркас.

— Ну да…

Лили почувствовала на мгновение облегчение — хвала Мерлину, Северуса никто больше не тронул! — но тут же одёрнула себя, до боли стиснув зубы. Теперь ей всё равно. Теперь с ним могут делать всё, что угодно, и она не будет его защищать. Снейпу не нужна помощь от паршивых грязнокровок, Лили это отлично запомнила.

До ночи Лили просидела в одной позе, без остановки думая о словах Снейпа. Доркас, пытаясь читать книгу, каждую минуту кидала на неё обеспокоенные взгляды и спрашивала, всё ли в порядке. Лили неживым тоном врала, что всё превосходно. Но Доркас не дура, она-то всё видела и поступила правильно, оставив Лили в покое.

В подавленном состоянии девочки собрались ложиться спать. Лили почти с радостью залезла под одеяло, непроизвольно чувствуя, какая же холодная постель, как же она дрожит, как же слезы просятся наружу, как же бьётся боль. Надо застыть, надо окаменеть, и ни в коем случае не разрыдаться. Слезы ничем не помогут, и легче не станет.

Не успела Доркас погасить свет, как в дверь постучались.

— Лил, милая, прости, конечно, но… — протянула шепотом Мэри, приоткрыв дверь.

— Что такое, Мэрс? — спросила Доркас.

Лили не шевельнулась и не открыла глаз.

— Да Нюниус у портрета уже битый час стоит! Полная Дама возмущается, ребята возмущается, а он говорит, что всю ночь будет там стоять. Мне жутко от мысли, что он так рядом!

— Сейчас я ему… — свирепо зашипела Доркас, шурша одеялом, но Лили её остановила.

— Я сама, — сказала она твердо и, кое-как встав с кровати, накинула не плечи халатик. Им надо поговорит, надо решить, надо закрыть эту тему. Если не сейчас, подумала Лили, то уже никогда.

Мэри в дверях и Доркас тревожно переглянулись.

— Лили, успокойся и вернись в кровать, — приказала Доркас.

Лили взглянула на неё с холодом, прошла к двери, и Мэри неуверенно посторонилась.

В гостиной ютились старшекурсники. Они проводили Лили не мигающими взорами и шепотками, и она почти обрадовалась, когда вышла за портрет, но сразу впала в уныние, увидев бледное лицо Снейпа. Боль острой иголкой кольнула сердце и душу. Лили обняла себя за плечи, чтобы хоть как-то унять поднявшуюся дрожь.

— Прости меня! — тут же выпалил Снейп. Глаза его были полны мучения, но это ничуть не тронуло Лили, ни капли. Уже нет.

— Отвяжись.

— Прости меня!

— Можешь не трудиться. Я пришла только потому, что Мэри сказала, будто ты грозишься проторчать здесь всю ночь…

— Да! — живо заявил Снейп. — Я бы так и сделал. Я вовсе не хотел обзывать тебя грязнокровкой, это у меня просто…

— Сорвалось с языка? — безжалостно перебила Лили и сузила глаза. — Слишком поздно. Я много лет находила тебе оправдания. Никто из моих друзей не понимает, почему я вообще с тобой разговариваю. Ты и твои дружки — Пожиратели смерти…

Ничего не дрогнуло на лице Снейпа. Он не стал переубеждать Лили. Он молчал. И тут она поняла окончательно. Сердце окутала новая боль, более сильная и жесткая.

— Ага, ты этого даже не отрицаешь. Ты даже не отрицаешь, что сам собираешься стать таким же. Тебе не терпится присоединиться к Сам-Знаешь-Кому, да?

Снейп открыл было рот, но ничего не сказал. Он был бледным и мрачным, как громовое небо. Северус Снейп уже не тот человек. Теперь у него другие друзья, другие ценности, он — Пожиратель смерти. Значит, всё, здесь Лили ставит точку.

— Я больше не могу закрывать глаза, — тихо сказала она, стараясь не выдавать всей горечи. — Ты выбрал свою дорогу, я — свою.

— Нет… — прошептал Снейп, болезненно изогнув брови. — Послушай, я не хотел…

— Обзывать меня грязнокровкой? — Голос сорвался, слезы подступили к самому горлу. Лили сильно сжала плечи, подавляя рыдания. — Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовешь, Северус. Почему же я должна быть исключением?

— Я не… Потому что ты… Ты мне…

Но Лили больше не хотела его слушать. Она бросила на Снейпа презрительный взгляд, повернулась и скрылась в проходе за портретом.

Сначала Лили показалось, что в гостиной пусто. Старшекурсники ушли, оставив столы пустыми, и только огонь неспокойно трескал в камине. Она чуть не разразилась слезами, уже не в силах подавлять боль, но тут с кресла поднялся Джеймс Поттер.

— Лили, — позвал он наполненным нежностью голосом. На его лице было написано сочувствие, а глаза полны беспокойства.

— Нет, — отчего-то запаниковала Лили. — Только не ты! Уходи! Пошёл вон!

— Да подожди ты!

Лили попыталась побежать к лестнице, но Поттер оказался быстрее — он сцапал её за руку, потянул к себе и несильно, но твердо схватил за плечи. Лили совсем не хотелось видеть сейчас Поттера. Только не сейчас, не в эту секунду, когда она разрушается, когда хочется дать воли чувствам. Она ведь столько ему наговорила, столько сказала, поддавшись боли и отчаянию. И вообще это Поттер виноват, что Северус сорвался! Из-за него Снейп вышел из себя, и если бы не он, то из его уст не вырвались бы те слова. Всё было бы как прежде… Лили опять начала оправдывать Снейпа, снова, по привычке!

— Оставь меня в покое! Не трогай меня! Я тебя ненавижу! — попыталась вырваться Лили, настойчиво пряча взгляд. Слезы невольно потянулись по щекам, она уже задыхалась из-за них.

— Пожалуйста, прошу, ну успокойся! — умоляюще затараторил Поттер, явно растерявшись из-за резкости Лили. — Не плачь, умоляю! Если это из-за меня, то прости. Мне очень жаль, я не хотел тебя обидеть. А если из-за Снейпа, то я его…

— Что? — закричала Лили. — Что же? Пойдешь побьешь его? Иди! Теперь мне всё равно! Можешь радоваться! Можешь торжествовать! Можешь выбивать из него дурь сколько угодно, я не помешаю! Ты же этого хотел?

Помрачневший Поттер отпустил Лили, и она оттолкнула его от себя подальше. Ненависть к нему захлестнула её еще сильнее.

— Это ты во всём виноват! Ты довёл его до такого состояния! Я тебя ненавижу!

— Будь он твоим настоящим другом, то даже такое состояние не помешало бы ему не называть тебя… сама знаешь кем. — В голосе Поттера проглядывалась жесткость.

На какой-то миг Лили прониклась к Поттеру мягкостью: он настолько ненавидел эти разборки с чистотой крови, что даже не хотел говорить «грязнокровка», считая это слово мерзким и оскорбительным.

— Я говорил тебе, что всё так и будет.

— А я говорила, что мнения твоего слушать не буду! А теперь катись отсюда!

— Нет.

Поттер осторожно протянул к Лили руки, но она снова толкнула его.

— Мне не нужна твоя помощь! Мне не нужна твоя защита! Мне не нужна твоя жалость! Я сама со всем справлюсь, я сама себе помогу! Никто мне не нужен!

Отчаянные рыдания неконтролируемым потоком вырвались из Лили. Весь вечер она пыталась держать себя, приказывала быть сильной, но эта встреча со Снейпом выбила её из колеи, а теперь еще и Поттер вывел из псевдоравновесия. Она только сильнее почувствовала себя разбитой, раздавленной, ей снова понадобилось оказаться в одиночестве и выплакать все глаза. Легче не станет, конечно, но у неё больше ничего не получалось делать.

Лили отвернулась, но не успела сделать и шага, как вдруг Поттер снова взял её за руку, на этот раз притянул к себе и сжал в крепких объятиях. У Лили не было ни сил, ни особого желания сопротивляться, и она просто уткнулась ему в грудь, сдавленно обливаясь слезами. Тут она поняла, что ей не нужно было одиночество, ей нужен был кто-то рядом, чтобы он просто находился поблизости, как Джеймс. Он, конечно, не тот, с кем она хотела бы разделить свою боль, но беспокоить подруг не вариант — они не должны страдать. А раз выбора не было…

— Я не думала, что он скажет такое… Именно он! — заговорила приглушенно Лили, невольно теснее прижавшись к теплому, тяжело дышащему Джеймсу. — Мне всё равно, что значит это слово, мне неприятно, что именно он так назвал меня, никто-то другой, а именно он! Я ведь ему верила, а он… Пожиратель смерти…

— Он идиот, — сказал Джеймс, очень робко и неуверенно гладя Лили по волосам. — Просто идиот. Он недостоин ни одной твоей слезинки. Не нужно доставлять ему удовольствие и плакать.

— Я пытаюсь, но не могу, — нехотя призналась Лили.

Ей стало гораздо легче, гораздо спокойнее в объятиях Джеймса, будто слопала не одну сотню успокаивающего печенья МакГонагалл. Она слышала, как быстро стучит его сердце, она чувствовала тепло его тела, ощущала сочувствие. Вот, что поможет усмирить душевную боль, — человек, искренне желающий помочь усмирить эту боль. Вся неприязнь и ненависть к Джеймсу моментально растворилась. Может, он и был виноват в том, что Снейп, выйдя из себя, обозвал её, но она больше не злилась на него. Ей хотелось надеяться, что и Джеймс не точит на неё зуб за те горячие слова. Она не должна была так опрометчиво поступать.

— Не обижайся, что я накричала на тебя там, на озере, — сказала Лили, шмыгая носом и не решаясь взглянуть на Джеймса. — Ты просто под горячую руку попался. Мне очень жаль, что я сорвалась на тебе.

— Даже сейчас. Даже в этот момент. Даже когда тебе больно, ты переживаешь о других, — прошептал Джеймс, уткнувшись подбородком в макушку Лили. Она, поддаваясь неизвестному порыву, прижалась к нему сильнее. — Ну как можно быть такой…

— Наивной?

— Доброй.

— Я всегда такой была, — еле выговорила Лили и неловко отстранилась от Джеймса, почувствовав, что момент настал. — Спасибо, что выслушал. По правде говоря, я не хотела, чтобы ты это видел.

— Ничего, — медленно покачал головой Джеймс. — Я всегда к твоим услугам.

— Я пойду, — попятилась Лили, заправляя локон за ухо.

— Не плачь по нему.

Лили молча развернулась, поднялась по лестнице и кулем рухнула в комнате на кровать, чувствуя себя абсолютно опустошенной. Перед тем как сон схватил её в свои объятия, она твёрдо решила, что дружба между ней и Снейпом закончена навсегда.