Навсегда (гет)

— Оборотни, — провозгласил профессор Флитвик и взмахнул палочкой.

На доске тотчас появилось название темы, которую сегодня должны были проходить студенты пятого курса: «Оборотни. Кто они? Как их распознать? Защита от оборотней».

Слизеринцы и гриффиндорцы зашуршали книгами по защите от Темных искусств, выискивая нужную главу. Лили тут же подняла руку.

— Да, мисс Эванс? — обратил внимание профессор Флитвик, приподнявшись на цыпочках на стопке книг, водруженной на преподавательский стол.

— Мы же проходили оборотней на третьем курсе, сэр, — сказала она.

— Да, разумеется, проходили, — произнес профессор Флитвик тонким голоском. — Сегодня мы будем повторять эту тему, изучая её более подробно и раскрыто. Оборотни будут на СОВ, так что я попрошу быть внимательнее сегодня.

— Оборотни на СОВ? — прозвучал голос Поттера с задних рядов. — Какой кошмар! Они же нас покусают!

По классу пробежались смешки гриффиндорцев, слизеринцы сохраняли хмурую серьезность. Поморщившись, Лили переглянулась с Доркас, что сидела слева вместе с Бенджи Фенвиком, и раздраженно фыркнула. Как же она ненавидела этого выскочку Поттера!

— Вы поняли, о чём я имел в виду, мистер Поттер, — поспешил угомонить класс профессор Флитвик. — Вопрос об оборотнях, возможно, будет присутствовать на экзамене.

— Я это и имел в виду, сэр.

Профессор откашлялся и едва не свалился со своих книг. Кто-то громко прыснул — скорее всего, это был Сириус.

— Возьмите свои перья и спишите со страницы шестьдесят признаки, по которым можно узнать оборотня. Стеббинс, прошу, отстаньте от мисс Дэй и принимайтесь за работу. Мистер Поттер, я знаю о вашей пламенной любви к мистеру Блэку, но и вы отстаньте от него и пишите.

Заскрипели перья и зашуршали пергаменты. Мэри, оторвавшись от разглядывания Мародёров, хихикнула и взялась за перо. Лили уже принялась за дело. Форма морды, зрачки…

— Скукота, — зевнув, сказала через минуту Мэри и откинулась на спинку стула. Она записала только два признака. Видимо, для неё этого было достаточно.

— Пиши, это важно, — пробурчала Лили.

— Зачем мне это? — возмутилась Мэри. Она кинула быстрый взгляд на профессора, седовласая голова которого петляла возле парт студентов, и склонилась ближе к Лили. — Каков шанс, что я встречу оборотня?

— Очень даже большой, Мэрс, — строго воззрилась на неё Лили. — Это важно.

— Ну, наверное.

Раздался голос профессора:

— Вот основные признаки, которые помогут вам распознать оборотня и отличить его от прочих схожих с ним существ. Попрошу вас запомнить эти пункты, они важны и понадобятся в жизни.

— Ну конечно, — проворчала Мэри. Лили лишь укоризненно покачала головой.

Профессор подошел к своему столу, неуклюже забрался на стопку книг и обвел студентов внимательным взглядом.

— Итак, оборотень — это человек, который не по своей воле превращается в зверя каждый месяц во время полнолуния. Он не может контролировать процесс превращения, его сознание полностью меняется, это зверь, уже не человек. Он неуправляем, никем, даже собой. Как нам уже известно, оборотень приобретает вид волка, но с длинной мордой, вертикальными зрачками, с непропорционально длинными конечностями и кисточкой на хвосте. Кто мне ответит, как становятся оборотнем?

У половины слизеринцев руки взметнулись вверх, как и у студентов Гриффиндора. Даже Мэри неуверенно протянула ладошку, но профессор попросил ответить Северуса, который тут же с готовностью выпалил:

— Оборотнем нельзя родиться, им становятся через укус или повреждение, нанесенное оборотнем.

— Отлично, мистер Снейп! Пять очков Слизерину!

Лили поймала взгляд Северуса и улыбнулась. Тот в ответ слабо приподнял уголки губ и тут же уткнулся в учебник. Всегда он так: как только друзья рядом, они друг друга знать не знают. После того случая на пустыре возле «Кабаньей головы», Северус и вовсе перестал общаться с Лили. Она решила, что это его друзья-товарищи запретили ему дружить с ней. Ей было очень обидно, но она старалась не подавать вида.

— О, профессор, почему вы не спросили меня? — подал голос Сириус. Рядом сидевшие девочки умилённо захихикали. — Это единственный вопрос по всему курсу защиты, на которой я знал ответ.

— Какой же ты тупой, приятель, — сказал Джеймс, усмехнувшись.

— Не прибедняйтесь, Сириус, — улыбнулся профессор. — Лучше ответьте: как распознать оборотня, когда он находится в человеческом обличии?

Полкласса повернулись к последней парте, чтобы посмотреть на Сириуса. Лили тоже оглянулась и с удивлением заметила, что лицо Сириуса стало необычайно серьезным, даже хмурым, будто он не знал ответа, но показаться глупым не желал. Можно даже подумать, что Флитвик затронул какую-то неудобную для него тему. Поттер тоже изменился в лице. Впервые он не был рад вниманию других. Шмыгнув носом, он обратил взволнованный взгляд на Сириуса.

— Я не знаю, сэр, — сказал тот, поколебавшись минуту. — Я же сказал, я знаю только, что оборотнем становятся через укус.

— Кто знает? — спросил профессор, оглядев студентов.

Лили хотела было поднять руку, но её опередил Северус.

— Да-да, мистер Снейп? — обрадовался Флитвик, вновь давая слово Севу.

Северус даже поднялся с места, лениво и вальяжно. Его дружки, Эйвери и Мальсибер, отвратительные на лица мальчишки, гадко ухмылялись, глядя на него с каким-то вожделением и ожидая ответа. Лили краем глаза увидела, что Сириус и Джеймс переглянулись, проведя между собой какую-то безмолвную беседу, а сидящий впереди них Римус Люпин низко опустил голову и вжался в стул, как будто хотел исчезнуть. Питер старательно переписывал что-то со страницы учебника, не замечая напряженной обстановки вокруг друзей.

— Со стопроцентной уверенностью нельзя определить в человеке оборотня, — начал неспешно Северус. Он будто получал удовольствие, растягивая каждое слово. — Но некоторые признаки могут указывать на это. Например, в преддверии полнолуния оборотень становится более агрессивным, нервным, растерянным, несобранным. Кожные покровы бледнеют, появляется звериная дикость в глазах, сумасшедший блеск. Оборотень на вид усталый, потрепанный, он может накинуться на других людей, даже на друзей. Они опасны в любом виде. Это звери, опасные звери, и их нужно изолировать.

— Еще пять очков Слизерину! — восторженно пискнул профессор и принялся дополнять ответ Снейпа.

Мэри, окидывая однокурсников подозрительным взглядом, сказала Лили на ухо:

— Знаешь, мне кажется, что Стеббинс оборотень. Он такой нервный и бледный.

Лили тихо усмехнулась, оторвавшись от записи слов профессора.

— Да нет, он отравился недавно, вот и бледный. А нервный он всегда, а не в преддверии полнолуния. Лучше пиши, а не ищи в наших рядах чудище.

Мэри задумчиво поскребла подбородок, а потом сощурила свои зеленые глазки и склонила голову набок. Взгляд её был устремлен в сторону Мародёров.

— Люпин.

— Что?

— Римус бледный, нервный, болезненный. И только неделю, один раз в месяц, и только когда скоро полнолуние. Я часто слежу за Мародёрами — ты знаешь почему, — и я давно отметила это.

Лили, резко оторвавшись от пергамента, испытующе взглянула на Мэри, необычайно сосредоточенную и подозрительную, ожидая, что она сейчас как-то отшутится по поводу Люпина и скажет, что просто так это выпалила. Но от неё слов больше не последовало. Тогда Лили, не зная, как именно реагировать на слова подруги, перевела взгляд на Римуса. Он тихо переговаривался с Поттером и Блэком, обернувшись к ним лицом. Его русые волосы были взъерошены на затылке, на шее виднелись шрамы, мелкие зажившие царапины. Руки у него тряслись, он был бледнее, чем Питер, Джеймс и Сириус, вместе взятые, однако это ничего означать не могло.

— Это всё глупости, — убежденно заявила Лили, но и на сей раз Мэри ничего не ответила, углубившись в чтение параграфа.

Лили нравился Римус. Он был неплохим парнем, всегда таким добрым и обходительным, милым и умным. Она и представить не могла, чтобы он, такой хороший и доброжелательный, мог быть страшным зверем, который каждый месяц теряет рассудок. Однако если это действительно так, она не испугалась, ей даже стало жаль его. Больше всего на свете ей захотелось, чтобы Римус не оказался оборотнем: такие хорошие люди не должны страдать.

Остальную часть урока, которую Лили отчего-то слушала лишь вполуха, Флитвик рассказывал о том, как защититься от оборотня. Его можно спугнуть любыми защитными или боевыми чарами, а некоторые боятся яркого света, так что можно использовать заклинания Люмос Максима. Мэри всё продолжала каждую минуту оглядываться на Римуса, а тот, как заметила Лили, будто старался слиться с партой, постоянно низко к ней наклоняясь.

После звонка Лили вышла из класса крайне задумчивая. Мэри и Доркас попытались расшевелить её, но она слишком глубоко погрязла своих тяжелых мыслях и, казалось, не могла из них выбраться. В голову лезли очевидные факты, которым она ой как не хотела верить.

Когда Мэри поделилась своей теорией с Доркас, Лили была счастлива услышать её ответ.

— Это всё ерунда, — сказала она сухо и холодно. — Дамблдор не допустил бы, чтобы с нами учился оборотень.

— А почему нет? — спросила Мэри. — По-моему, это круто!

— Какая же ты глупая, Мэрс!

Девочки спорили еще очень долго, Лили в их словесной перепалке не участвовала. Когда они спускались по лестнице, мимо них проскользнули Мародёры, и она услышала их жаркую беседу.

— Клянусь, я убью его! — шептал зло Сириус.

— Спокойно, Бродяга, — пролепетал устало Римус. — Это еще ничего не значит, брось. И я сам его убью, если это потребуется.

— Давайте будем тише! Не хватало, чтобы кто-нибудь прослышал о твоей мохнатой проблеме, Лунатик, — сказал Джеймс, воровато оглянулся через плечо и встретился взглядом с Лили.

Лили, растерявшись на долю секунды, быстро опустила глаза, крепче прижав к груди учебники. Поттер же свёл брови на переносице и отвернулся.

— Ладно, потом поболтаем.

* * *

Девочки сидели в Большом зале, выполняя домашнюю работу, когда, пробившись сквозь снежную метель, что бушевала за стенами замка уже не первый день, прилетели совы с почтой. Цветными пятнами они кружили над высоким потолком и скидывали хозяевам письма и посылки.

Лили, так и не встретив среди прочих птиц свою маленькую серую Вилди, печально вздохнула и уставилась в девственно чистый пергамент. В голове роились мысли, одно смешивалось с другим, одна проблема падала на другую, и от этого у неё уже битый час не получалось написать ни строчки по оборотням. Она думала и об этой дурацкой теме, и о родном городе, и о приближающимся Рождестве.

Мэри, поймав свою белоснежную сипуху, силком вытащила у неё из клюва конверт, критично осмотрела его, а потом подожгла с помощью заклинания — пепел серыми хлопьями закружился над головами девочек. Возмущенная сипуха тут же упорхнула, а Лили вопросительно взглянула на Мэри.

— Ты чего?

— Что там было? От кого? — спросила Доркас в свою очередь, бережно снимая с лапки своей красивой ушастой совы увесистый свёрток и тонкий конверт.

Мэри раздраженно фыркнула, с остервенением листая книгу.

— От родителей. Наверняка снова приглашают к себе.

— И ты не хочешь праздновать Рождество с ними? Почему? — поинтересовалась Лили. Выпросив у рядом сидящего Фрэнка свежую газету «Пророка», она пробежалась глазами по заголовкам. Ничего плохого: никаких убийств, никаких странных смертей. Затишье перед бурей.

— Потому, — буркнула Мэри, чуть не вырвав листок из книги. — Снова будут называть меня чудовищем, монстром… Я так не хочу!

Лили с участием обняла рассерженную Мэри, а Доркас оторвалась от чтения письма.

— Может, на этот раз они решат не травмировать твою нежную подростковую психику? — По тону было ясно, что ей вообще-то всё равно.

— Нет! Я к ним не поеду! И точка! — жёстко заявила Мэри и надула, как ребенок, губки.

Мистер и миссис Макдональд жили в Шеффилде, работали адвокатами и были вполне счастливы, пока их единственная дочь Мэри не получила письмо из Хогвартса. Оказалось, что она волшебница. Макдональды, к сожалению, были одними из тех людей, которые боялись всего ненормального и странного. Они испугались и не захотели отпускать Мэри в школу, говорили, что это всё чушь собачья, что это всё ерунда. Даже когда к ним пришла профессор МакГонагалл, чтобы поговорить, они обозвали её дешевой циркачкой и выгнали из дома. Мэри же поставили перед выбором: или они, или какая-то несуществующая школа. Маленькая Мэри по глупости и наивности своей выбрала школу, и родители выпроводили её из дома. К счастью, бабушка, Мэри, которая приходилась её отцу мачехой, приютила внучку.

Мэри лишь однажды рассказала свою грустную историю и больше никогда о ней не распространялась. Лили считала, что её родители поступили неправильно. Она не понимала: как можно не любить своего ребенка только из-за того, что он особенный? По её скромному мнению, это просто дикость. Глядя на Мэри, маленькую, глупенькую и так нуждающуюся в родительской ласке, Лили твёрдо решила, что никогда в жизни не допустит ненависти к своим детям, — она будет любить их всей душой.

— А что у тебя там, Доркас? — спросила Лили, чтобы переключиться на более нейтральную тему.

Доркас аккуратно сложила письмо обратно в конверт и чопорно ответила:

— Папа пишет. После очередного министерского задания он плохо себя чувствует. Поедет с сестренкой лечиться на это Рождество в Шотландию.

Мэри раздраженно захлопнула учебник и, закинув руки на стол, уткнулась подбородком в ладонь. Сидеть за уроками она ненавидела, а вот поболтать просто обожала.

— А тебя с собой не возьмут, значит? — спросила она с интересом.

— Нет, — пожала плечами Доркас. — Тем лучше. В Шотландии много рыжих.

Лили пихнула Доркас в плечо и с притворной злостью спросила:

— Имеешь что-то против рыжих?

Доркас усмехнулась, взъерошив волосы Лили.

— Нет, уже нет.

Тут в Большой зал вихрем влетел ошарашенный Поттер, за ним попятам неспешно следовал Сириус. Лили, чувствуя, как в груди зарождается что-то горячее, словно разгорается неприятный огонь, напряглась и уткнулась в свой пергамент. Доркас сделала то же самое и проворчала что-то вроде: «Почему где мы, так сразу они появляются?!». Мэри же, необычайно радостная, вспорхнула с места и, пугая остальных студентов, завопила на весь зал:

— Привет, мальчики!

— Ты что, этих идиотов сегодня не видела? Зачем так орать? — ворчливо проговорила Доркас, и Лили, солидарная с ней, хмуро посмотрела на сияющую Мэри.

— Бросьте, книжные черви. Как хочу, так и поступаю.

Поттер вдруг опустился на скамейку возле Лили, и она, превозмогая отвращение, стиснула зубы. Джеймс быстро дышал, волосы у него были взъерошены сильнее обычного, очки съехали на кончик носа. Лили ужасно хотелось, чтобы он немедленно ушел. Он сидел близко, слишком близко к ней, нарушая границы личного пространства. Меньше всего ей хотелось, чтобы именно Джеймс Поттер нарушал эти границы. Пусть убирается прочь или она сама сейчас же убежит.

— Слушай, Эванс, — начал торопливо Поттер, и чтобы обратить внимание Лили, выдернул из её рук перо.

— Эй! — возмутилась Лили.

Она встретилась с его карими глазами, которые лукаво блестели за стёклами очков, и попыталась изобразить на лице ненависть. Отчего-то в последнее время ей удавалось делать это всё сложнее и сложнее. Возможно, потому, что у Поттера необычайно красивые глаза и, глядя на них, она несколько терялась.

— Отдай!

— Да перестань, Эванс! Дай сказать!

Пока между ними разразилась неистовая борьба с размахиванием рук и обоюдными оскорблениями, Сириус плюхнулся на скамейку напротив Доркас ближе к Мэри. Доркас съежилась, будто на неё вылили ведро ледяной воды.

— Какая встреча, Мэри! — с деланным восторгом пропел Сириус и непринужденно положил руку Мэри на плечо. Мэри улыбалась так широко, будто на неё наслали заклятие вечной улыбки. — Чем занята? Пошли лучше погуляем по замку.

Мэри с готовностью подпрыгнула на ножки, и Доркас одарила её осуждающим взглядом.

— А как же домашнее задание?

— Никак, Мэдоуз, — протянул лениво Блэк. — Сиди и делай, а мы пошли. Сохатый, — ткнул он Поттера в плечо, — не ищи нас, мы убежим заграницу, где нас никто не найдёт.

Под глупое хихиканье Мэри Сириус отвесил Лили поклон, произнёс: «Моё почтение, староста» и, взяв Мэри под руку, скрылся за дверями. Доркас что-то проворчала и уткнулась в пергамент.

— Отдай моё перо, Поттер. Мне надо дописать эссе!

Лили снова потянулась, пытаясь вырвать свой писчий инструмент из рук Джеймса, но он спрятал руки за спину и нагло ухмыльнулся, в его глазах плясали бесенята.

— Не спеши, кузнечик! Я хотел кое-что спросить, а ты тут писанину затеяла.

— Слишком много пустых слов, Поттер!

Лили вдруг заволновалась, ощущая, как щеки стали горячими от прилившей крови. А вдруг этот индюк вздумает пригласить её куда-то? Не дай Мерлин такому случится. Раньше он так не поступал, но, возможно, будет. Лили этого совсем не хотелось, и она уже давно продумала каверзный ответ до мелочей, но в этот самый момент растерялась. Придумывать и говорить всякие крутые фразы в голове куда легче, чем произносить их вслух.

Джеймс подправил очки и взъерошил волосы, готовясь задать вопрос.

— Ты всех сов в совятнике знаешь?

— Ну, предположим, что да, — ответила прохладно Лили, чувствуя себя неуютно и скованно, будто на иголки присела. И всё из-за этого гадкого Поттера.

— Чья такая маленькая серая сова? Чертовски чокнутая на вид. Сегодня утром она стащила мою записку, которую я даже не собирался никому отправлять, прямо из моих рук и улетела!

Лили и задуматься не успела, как Доркас, оторвавшись от конспектирования параграфа по нумерологии, ответила:

— Это вроде твоя сова, Лил. Чокнутая, да еще ворует чужие письма. Определенно.

Лицо Джеймса шокировано вытянулось. Он вцепился в волосы и прохрипел:

— Твоя?!

Лили кивнула.

— Ну да. Вилди. Ты прости, она часто так делает. Никак не могу отучить.

— А… а она уже прилетала к тебе? — Кажется, Поттер был очень взволнован, буквально шокирован до смерти. Он весь взмок, слегка побледнел и, казалось, рухнет сейчас в обморок.

— Нет, но как только прилетит, я обязательно верну тебе твою записку.

— Только не читай её, — предупредил Поттер, нервно подправляя очки.

— Я честный человек, Поттер!

Он вроде расслабился. Слабо кивнул, едва заметно улыбнулся и протянул Лили перо.

— Спасибо, Лили. Странная у тебя сова.

— Она нормальная. А теперь иди — ты мне мешаешь, — Лили, проигнорировав странное чувство, которое в ней расцвело после того, как Поттер произнёс её имя. На его устах оно прозвучало как-то по-особенному, а может, ей просто показалось.

* * *

В ту ночь Лили очень долго не могла уснуть. Время перевалило за полночь, а у неё сна ни в одном глазу. Через окна в комнату пробрался плавный серебряный свет полной луны, которая периодически пряталась в облаках, а потом снова ярко вспыхивала.

Лили, глядя на серебряные лучи, никак не могла успокоиться и всё думала и думала об уроке защиты от Темных искусств.

Укутавшись в халат, она опустила ноги на холодный пол и на цыпочках вышла из комнаты. В задумчивости зашлёпала по холодным ступенькам лестницы, спустилась в гостиную и застыла как вкопанная, увидев горящий в камине огонь и чью-то скрюченную фигуру в кресле, освещенную желтыми языками пламени.

— Эй, — позвала она едва слышно и сделала шаг.

Римус Люпин вскочил с места, и в свете огня его глаза необычно блеснули. Его трясло, как в лихорадке, лицо осунулось и побледнело, брови изогнулись в боли и тревоге. Лили, безмолвно ужаснувшись, сглотнула и сделала еще один шаг, неуверенный и короткий.

— Эй, Римус, ты в порядке?

— Я… да, — ответил он и плюхнулся обратно в кресло, с диким отчаянием схватившись за волосы. — Тебе лучше уйти. Иди спать, Лили. — Голос его был тихим и надломленным.

Лили только сильнее встревожилась. Поколебавшись пару секунд, она тихо, боясь спугнуть Римуса, опустилась на другое кресло и попыталась посмотреть ему в глаза, но он сильно зажмурился.

— Пожалуйста, уходи, — умоляюще прошептал он.

Лили слышала его тяжелое дыхание, видела, как сильно его трясет, и ей совсем не хотелось оставлять его в таком состоянии.

— Рем, я…

— Уйди, пока не поздно!

— Ладно, — кивнула Лили, поднялась на ноги и добавила: — Просто знай, что ты хороший. Что бы ни происходило, кем бы ты ни был… — В этот момент Римус поднял глаза на неё. В них блеснуло что-то вроде надежды, а может, наоборот, это было крайнее отчаяние. — В общем, я хочу с тобой дружить.

Потупив взгляд, Римус прошелестел:

— Спасибо. Я… Ты удивительная, но если бы знала правду, то не захотела бы дружить со мной.

Лили не успела и слова сказать в ответ, как вдруг Римус вскочил с места и шустро выпрыгнул за портрет. Она тяжело вздохнула, едва подавив подкатившие к глазам слезы, и снова села в кресло, поджав под себя дрожащие ноги. Ей стало необычайно холодно, и огонь, пылающий в камине, не мог её согреть, потому что холод принесло понимание. Вся мозаика соединилась. Все кусочки встали на свои места. Слова Мэри были не такой уж глупостью. Однако Лили совсем, чрезвычайно, очень сильно не хотела в это верить.

Минут десять просидев у камина, Лили встала, собираясь пойти обратно в комнату, но тут услышала тихие шаги: кто-то спускался по лестнице. Испугавшись непонятно чего, она мигом вжалась в кресло, склонила голову и притихла. А потом раздались голоса.

— Заткнись, Хвост! Просто заткнись! — прошипел Сириус. Это был определенно он, Лили где угодно узнала бы эту легкую хрипотцу в голосе. — Если хочешь, то оставайся, а мы с Сохатым пойдём к Лунатику!

Питер захныкал:

— Чую, что-то нехорошее будет! Останемся!

— Исчезни, Хвост!

— Тише, парни, — сказал Джеймс. Лили тоже узнала бы его голос в любом месте, и от этой мысли ей стало стыдно. — По одному, как всегда. Последний поднимает метлу обратно сюда. Я пошёл.

После недолгой возни и писков Питера всё затихло, и Лили, торжествуя, что её никто не заметил, встала с кресла. Одно широкое окно гостиной было настежь раскрыто, поблизости, прислонившись к стене, стояла новенькая метла Поттера, а его самого, как и его друзей, не было. Они пошли за Римусом, поняла Лили и испугалась. Но куда? Зачем? Что они задумали?

Не раздумывая, Лили стремительно побежала в комнату, за пару минут натянула джинсы, кофту и мантию, засунула во внутренний карман палочку и рванула обратно в гостиную. Использовать метлу, как Мародёры, чтобы последовать за ними, не вариант — Лили до ужаса боялась летать. Поэтому на свой страх и риск она махнула через портрет (Полная Дама, недовольная, что её разбудили, пообещала, что больше никого сегодня не впустит) и рванула вниз по лестницам, прислушиваясь к каждому шороху. В голове грохотали мысли, любой скрип вызывал у неё панику, и она почему-то ожидала увидеть Римуса, вполне здорового и нормального, как в любые другие дни, но этого так и не произошло.

На одном дыхании преодолев сразу несколько пролетов, Лили вылетела через парадные двери на студёный зимний воздух и остановилась. Куда Мародёры могли отправиться? Возможно, в Запретный лес или к Гремучей иве… Почему именно туда? Да потому, что эти идиоты только и ищут что проблем на свои головы, а в лесу и у ивы этих проблем завались. Но будет ли там Римус? Вполне возможно, что он просто пошел в больничное крыло… Но стали бы Мародёры из-за этого через окно сигать, если можно было просто потревожить Полную Даму.

Наконец Лили всё продумала и решила: нужно идти к лесу. Это была очень сумасшедшая идея, буквально неестественная для неё, но она всё равно рванула в сторону Запретного леса, растапливая заклинанием сугробы и точно не зная, почему именно так рвется найти Мародёров. Наверное, хочет убедиться в своей теории, хочет доказать, что всё это бред. Просто, хочет проверить, что Мародёры не подвергают себя опасности. Догадываются ли они о том, кто их друг на самом деле?

Когда Лили дошла до кромки леса, луна уже находилась на самой высокой точке темно-синего неба. Облака разошлись, по-королевски освободив ночному светилу место, и где-то неподалеку раздался вой. Лили вздрогнула, а сердце бешено заколотилось в груди. В Запретном лесу всегда много всяких звуков, но этот вой ни с чем не сравнить. Лили, застыв на месте от страха, решила, что она очень глупая и что пора бы возвращаться, да побыстрее, иначе она может стать для кого-то ужином.

Однако не успела она и шага сделать, как совсем рядом, в чаще заснеженных деревьев, затрещали ветки, захрустел снег. Кто-то очень высокий пробирался прямо к ней. Миндалевидные звериные глаза сияли маяками в густой темноте, слышалось учащенное дыхание, кольцами клубился пар, серебрясь под светом луны. Лили, с трудом подавив крик, попятилась, но споткнулась и упала в сугроб. Ей вдруг показалось, что сейчас-то и наступит её конец.

Но вот из леса вышел не какой-то там зверь, решивший перекусить Лили Эванс, а Джеймс Поттер собственной персоной. Растрепанный, взлохмаченный и весь в снегу, он шустро подскочил к Лили, резко поднял её, схватив за руку, и заорал так громко, что в чаще леса несколько испуганных птиц сорвалось с веток и устремилось в небо.

— Какого лешего ты тут делаешь?! — Он не злился, скорее, был взволнован и удивлен одновременно.

— Я… Я… — залепетала растерянно Лили, не зная, что именно сказать. Джеймс смотрел на неё дикими, встревоженными глазами, ожидая немедленного ответа, и все оправдания моментально вылетели из головы. — Просто я…

Гневно сведя брови, Поттер уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут снова прозвучал протяжный вой, на этот раз гораздо ближе. По спине Лили пробежались мурашки. Она вцепилась в руку Джеймса с такой силой, что он прохрипел:

— Расслабься ты! Всё в порядке!

А потом он очень настоятельно потащил её прочь, силком протаскивая через сугробы. Лили, напуганная до смерти, не решилась ему сопротивляться и спрашивать ничего не стала. Молча, она плелась за Поттером, крепко держа его за руку, однако далеко они уйти не смогли.

Из леса послышался очередной страшный вой, который заставил Лили и Джеймса остановиться и обернуться. Внезапно со скоростью света из леса выпрыгнуло косматое животное. Лили хватило секунды, чтобы понять, — перед ней оборотень. Похож на волка, но с вытянутой мордой, длинными лапами, а глаза с вертикальными зрачками ярко сияют под светом луны.

Сердце Лили будто из ума выжило и бешено заколотилось, точно решило выпрыгнуть из груди, чтобы убежать прочь. Лили и сама хотела скорее сделать ноги, но её тяжелым одеялом окутало оцепенение, и она не могла сделать ни одного движения.

— Только не это! — сказал Джеймс, вытаскивая палочку. — Лили, спрячься за мной! Что ты встала? Живее!

Но Лили не могла пошевелиться. Она как завороженная наблюдала за оборотнем, который стремительно бежал прямо на них.

— Прости, приятель… Остолбеней! — крикнул Поттер, и яркая вспышка угодила прямо оборотню в бок.

Животное заскулило, повалилось на сугроб, но тут же вскочило на задние лапы, злостно зарычав. В глазах блестело безумие, взъерошенная шерсть сияла и поблескивала под луной.

Джеймс попытался отодвинуть Лили себе за спину, но она не поддалась и вскинула палочку, наконец вырвавшись из окаменения.

— Люмос Максима!

Оборотень света не испугался, наоборот, сильнее распалился, поднял голову на луну и страшно завыл. Лили подумала, что теперь им обоим точно конец, но тут в ответ из леса донесся другой вой. Лили показалось, что это воет не оборотень, а человек — этот хриплый голос был знаком ей.

Оборотень остановился в каком-то метре от Джеймса и Лили. Лили, держа Поттера за руку и не решаясь вздохнуть, видела, как из ноздрей зверя вырывался пар, лохматая шкура блестела, а в знакомых глазах отражалась луна. Принюхавшись, оборотень развернулся и побежал на утихающее эхо чужого воя вглубь Запретного леса. Через минуту его и след простыл. Ночь стала тихой и беззаботной, будто и не было никакого оборотня. Луна плавала в серебряных облаках, тихо шелестел колкий морозный ветер.

Лили наконец смогла сделать глоток воздуха. Он распорол легкие когтями. Дрожа от страха, она опустила руку Поттера, отошла от него и осипшим голосом спросила:

— Это… это был оборотень, да?

Хотя она уже знала ответ, ей хотелось услышать, что скажет Поттер. Он так спокойно отреагировал на появление неадекватного животного, даже удивительно! Вот она перепугалась до смерти, однако могла гордиться собой, ведь не ударилась в панику и даже не пустилась в бега, вопя, как маленькая девчонка.

Поттер внимательно всматривался в густую темноту леса и, казалось, был не прочь рвануть вслед за оборотнем.

— Пошли в замок, сейчас же, — сказал он вместо прямого ответа, но Лили не хотела его просто так отпускать.

— Стой, — сказала она, и чтобы остановить Поттера, схватила его за запястье. Он при этом поморщился, будто ему стало неприятно. — Это ведь Римус? — Голос не дрогнул, чему она необычайно обрадовалась. — Только не ври мне, я всё сама поняла.

Поттер какое-то время внимательно всматривался в глаза Лили, тем самым вгоняя её в дрожь и краску, а потом разозлено выдернул свою руку из её пальцев. Лили, отшатнувшись от его резкости, удивилась и огорчилась одновременно. Не должна была она так говорить. По сути, она обвинила Римуса, а ведь он друг Мародёров. Она не завуалировано сказала, что он опасный и плохой, что он неуправляемый зверь. Возможно, Поттер не знал этого до сего дня и не хотел знать. Это надо было провернуть это как-то по-другому.

— Если ты всё поняла, то зачем спрашиваешь? — прорычал Поттер и отвернулся, сжав до хруста кулаки.

— Ты знал, — поняла Лили. Ну конечно! Это же было очевидно! — Знал и ты, и остальные тоже, так?

— Тоже сама всё поняла? — поддразнил он, снова оборачиваясь к ней. Щеки у него покраснели то ли от мороза, то ли от эмоций. — А теперь беги — звони во все колокола!

— Что?! Ты думаешь, я расскажу? Ты совсем идиот, Поттер? Я никому не скажу!

Тяжело дыша, Поттер потупил взгляд и взъерошил волосы. Неопределенно помотав головой, он едва слышно произнес:

— Да знаю, знаю, что не скажешь. Просто… Да чёрт! Он наш друг, и будет нехорошо, если все узнают, какой он… Что тогда будет? Короче, мы все за него переживаем!

Лили поразилась как никогда в жизни. Ничего себе, с какой стороны показал себя этот самовлюбленный выскочка! Лили всегда казалось, что Поттер способен думать только о себе, переживать только за себя, делать всё лучше для себя, а тут такое… Римус был оборотнем, и никто из Мародёров не сказал об этом, они хранили эту тайну, заботясь о своём товарище. Это заслуживало похвалы и даже уважения.

— Я правда буду молчать, клянусь, — не зная, что еще сказать, тихо протянула Лили.

— Ладно, — ответил Поттер и с досадой топнул ногой. — Ладно же…

Чувствуя тяжкий груз на душе и особенно остро ощущая неловкость в компании Поттера, Лили тяжело вздохнула и тут услышала скрип на земле — по снегу ползло что-то маленькое, серенькое и пухленькое.

— Крыса! — испуганно взвизгнула Лили и запрыгнула на Джеймса, чуть ли не на голову забравшись к нему от страха. — О Мерлин, гадкая мерзкая крыса!

Серый комок испугался её не меньше. Пронзительно пища, он пометался растерянно по сторонам, а потом юркнул в ближайший сугроб. И вокруг снова воцарилась первозданная тишина, и только Лили ускоренно дышала.

— Эм… Эванс, кажется, ты меня сейчас задушишь, — давясь от смеха, сказал Поттер, и Лили выбралась из оцепенения.

Краснея, она сняла руки с его шеи и, отстранившись от теплого плеча, кое-как выговорила:

— Извини. Просто я до ужаса боюсь крыс.

Передернувшись от отвращения, Лили взглянула на Поттера, ожидая от него какой-нибудь идиотской шуточки или дикого хохота, но он лишь весело усмехнулся. И ей не стало обидно, даже наоборот, немного смешно над своими страхами.

— Значит, оборотней ты не боишься, а маленьких крыс — да. Это так… странно, — улыбался Поттер, ероша пятерней волосы.

— Ничего не странно, — притворно обиделась Лили. — Они противные, и у них хвосты мерзкие.

— Да-а-а. Про хвост ты это метко…

— Пошли в замок? Или ты собираешься остаться рядом, ну, с… Кстати, это безопасно?

— Конечно нет, Эванс.

— А как же…

Поттер тут же перебил её, очевидно не желая раскрывать всех тайн.

— Я провожу тебя, — сказал он. — Если ты, конечно, не против. Знаешь, тут кругом очень много крыс. — Его глаза лукаво сверкали.

— Только попробуй теперь пугать меня этим. Я тебя уничтожу.

Они в полном молчании двинулись по сугробам к замку. Лили думала, что это самая сумасшедшая и необычная ночь в её жизни. Сегодня она увидела несколько людей с другой стороны, она поняла, что некоторые на самом деле не такие, какими кажутся. И это удивительно.

Когда впереди показался замок, Лили сильно обрадовалась. Она устала и замерзла, все вещи промокли насквозь. Она уже думала, что приключениям конец и сегодня уже не произойдет что-то более необычное и странное, но вдруг Поттер взял её за руку и потащил в сторону гриффиндорской башни мимо парадных дверей.

— МакГонагалл наложила заклятие на дверь. Если пройду я или Сириус с Питером, то она тут же появится по наши души и хорошенько нам всыплет, — пояснил он, хитро улыбаясь. — Так что используем альтернативный вход…

— Но я же могу пройти.

Он посмотрел ей в глаза и ухмыльнулся.

— Можешь, но со мной ведь будет интересней.

Они остановились у раскрытого окна гостиной, и Поттер, вскинув палочку, прошептал:

— Акцио, метла!

— Что?! — У Лили чуть сердце не остановилось, когда он поймал свою метлу, ловко запрыгнул на неё и протянул руку. — Я не полечу с тобой. Нет. Я пошла к дверям.

Поттер закатил глаза, явно забавляясь над реакцией Лили.

— Да брось ты. Не бойся!

Лили отчаянно замотала головой, сложив задрожавшие руки на груди.

— Нет, категорически нет.

— На этот раз ты не упадешь с метлы, — тихо сказал Поттер и улыбнулся. Протянув в сторону Лили руку, он мягко добавил: — Я же с тобой.

— Ты помнишь, как я упала с метлы? — сокрушенно выдохнула она. Ей вдруг стало необычайно стыдно.

— Думаю, я нескоро забуду это шедевральное падение.

— Гад.

Поттер засмеялся.

— Давай, летим. Тут ведь всего ничего! Раз — и уже на месте.

Лили содрогнулась всем телом, вспомнив тот страшный случай, произошедший ещё на первом курсе. Тогда у них проходил урок по полётам на метлах. Лили предстояло впервые оседлать это волшебное средство для полётов, и это дельце не увенчалось для неё успехом: только взобравшись на метлу, она каким-то образом влетела в небо, а потом упала с приличной высоты и сломала руку и ногу. Она неделю провалялась в больничном крыле, а потом еще целый год ей снились ужасные сны, где она всё соскальзывала с метлы и летела, летела вниз навстречу к смерти.

После того ужасного падения Лили больше никогда не приходила в голову идея полетать, потому что она была уверена — упадет, обязательно упадет, как в тот раз. Однако сейчас ей невольно стало интересно. Она видела на матчах, как здорово Поттер управляется с метлой, и, возможно, она даже выживет, если согласится полетать с ним. Может, стоит попробовать?

Переступив через страхи, Лили глубоко вздохнула и произнесла подчеркнуто спокойным голосом:

— Хорошо. Только имей в виду, что я целиком и полностью доверяю тебе свою жизнь, и ты не должен вести себя опрометчиво и…

— Я понял, ваше высочество, — закатил глаза Джеймс. — Не соизволите ли вы замолчать и уже сесть?

Трясясь от страха, Лили взяла ладонь Джеймса, и он помог ей устроиться у себя за спиной. Она тут же закрыла глаза и обвила его руками так сильно, будто он был спасательным кругом или непоколебимой стеной.

— О, мне нравятся такие крепкие объятия. Можно, конечно, покрепче. Еще крепче.

— Заткнись, Поттер. Полетели уже.

Какое же легкое и приятное чувство появляется, когда взмываешь вверх на метле! В лицо дует легкий ветер, под ногами нет почвы, ты словно бы птица, парящая в небе. Однако даже это не заставило Лили открыть глаз, и она так по-прежнему и сидела, закрыв глаза и крепко вцепившись в Поттера. Он был тёплым и чересчур напряженным. Лили понадеялась, что это не признак того, что он решил врезаться в стену и убить их.

— Может, полетаем? — спросил небрежно Поттер.

— Нет! — пискнула Лили, выкатив на него глаза, но он проигнорировал её.

Пролетев мимо окна башни, они устремились в небо, всё выше и выше, ближе к звездам. Лили, сжавшись от страха и снова сомкнув веки, чуть не потеряла сознание, судорожно вдыхая морозный воздух. Она ждала, что Поттер вот-вот потеряет управление и они рухнут в озеро, над которым как раз пролетали. Кажется, если упадешь с такой высоты в воду, то обязательно умрёшь. Да и вообще, с такой высоты куда ни упади — при любом раскладе погибнешь.

— Не бойся, открой глаза! — подначивал Поттер, но Лили не могла — ей было до безумия страшно. — Ну же, храбрая гриффиндорка!

И она решилась. Распахнув веки, она увидела звёзды, которые сияли будто совсем рядом, башни Хогвартса, особенно красивые под серебряным светом луны, верхушки деревьев Запретного леса, блистающее озеро. Было так красиво, так прекрасно, что Лили не удержалась и радостно засмеялась.

— Вот видишь, со мной гораздо интересней! — весело произнёс Поттер, и Лили не смогла не согласиться.

Они покружились над Хогвартсом еще немного, а затем спустились к башне Гриффиндора. Залететь удачно в окно у Поттера не получилось: метла не вписалась в раму, с треском выбила стекло, вылетела из-под ног наездников и отлетела куда-то вглубь гостиной. Лили и Джеймс дружно рухнули на пол и захохотали.

— Молодец, чемпион по квиддичу, лучший ловец Хогвартса! — усмехнулась Лили и встала на ноги. Поттер всё еще лежал на полу, закинув руки за голову и безмятежно улыбаясь. — Репаро!

Окно починилось, стекло собралось воедино, и всё стало как прежде, будто они не совершили акт вандализма. Удивительно, но Лили не было неприятно из-за падения, напротив, ей было весело, пусть даже опасения подтвердились и она пребольно ударилась коленями об пол.

— Что ты развалился? Вставай, — сказала Лили и легонько пнула Поттера ногой.

— Задумался кое о чём… Да неважно. — Он быстро поднялся, схватил метлу, которая долетела аж до камина, и обернулся к Лили. — Всё, что ты видела сегодня, останется между нами. Так ведь?

— Да. Разумеется. Это даже не обсуждается.

Он по привычке опустил голову и взлохматил волосы, как-то застенчиво улыбаясь.

— Ладно, я лишь надеюсь, что Римус не разозлится и не начнёт винить себя… Ты же его знаешь.

— Знаю, — неловко ответила Лили, переминаясь с ноги на ногу. — Поэтому мне всё равно, кто он. Я буду дружить с ним как прежде.

— А со мной? — вдруг подняв голову, спросил Поттер.

— Что? — растерялась Лили, чувствуя себя еще более неловко.

— Дружить? Я знаю, что я немного… заносчивый и…

— Выскочка, задавака, самовлюбленный индюк, скользкий флоббер-червь, — подсказала Лили.

Джеймс усмехнулся, снова взъерошив волосы.

— Точно. Но, может, есть шанс?..

Карие глаза Поттера заблестели за стеклами очков, он с надеждой ожидал ответа, и Лили не знала, что сказать. Сегодня она, конечно, несколько поменялась во мнении насчёт него, однако до дружбы ещё далеко, так же, как и до луны.

— Не спеши, кузнечик, — только произнесла Лили, слабо улыбнулась и, развернувшись, пошла к лестнице.

— Эй-эй, что это значит?

Лили ничего не ответила. Она шустро поднялась в комнату, закрыла за собой дверь и, даже не стараясь унять бешеный стук сердца, улыбнулась.

Конечно, дружба с Поттером бы вышла: он и поможет, и спасет, и развеселит, и поддержит, но что-то Лили останавливало, что-то её в нём отталкивало. Скорее всего, дикая спесь и самовлюбленность, но это можно изменить; эти его дурацкие взгляды, усмешки и идиотская привычка постоянно запускать руку в непослушные волосы, но, впрочем, в этом жесте был определенный шарм…

Нет, решила Лили и рухнула на кровать. Это всё глупости, в дружбе с таким, как Поттер, она не нуждается.

* * *

Утром Лили проснулась от настойчивых тычков в плечо. Она открыла глаза и увидела сонное лицо Доркас.

— Твоя проклятая сова уже битый час колотит окно, — зевая, сказала она, а потом вернулась в кровать и укуталась в одеяло.

Лили, протирая глаза, нехотя поднялась с теплого местечка, раскрыла окно, и Вилди, её маленькая серая сова, особенно возбужденная сегодня, налетела на неё, стараясь приветственно уткнуться в щеку. В клюве у совы находился сложенный пергамент, а к лапке привязано письмо от родителей.

— Ну всё, дай мне это. — Лили едва удалось вырвать из клюва Вилди сложенную в несколько раз записку, похищенную у Джеймса, и снять письмо. Вилди отчего-то была чрезвычайно активная и веселая. — Лети отдохни, я еще к тебе поднимусь.

Довольная собой, Вилди на прощанье ухнула, сделала в воздухе грациозный пируэт и улетела, серым пятном растворившись на раскинутом белом одеяле из пушистого снега.

— От кого? — спросила Доркас. Она поднялась, завернутая в одеяло, и упала на кровать Лили.

— Мама и папа зовут домой, — печально протянула Лили, снова перечитывая короткое письмо, написанное прямым почерком мамы. — Я так хотела остаться с вами…

— В следующий раз, Лил, — улыбнулась Доркас. — Тем более на это Рождество я поеду вместе с сестрой к моей тетушке в Йоркшир.

— Мэри?

Доркас пожала плечами. После сна она выглядела прекрасно даже с покрасневшими глазами и взъерошенной черноволосой шевелюрой.

— Наверное, на этот раз отправится к бабушке по отцовской линии в Ирландию. Родителей она видеть не хочет… Кстати, это та записка Поттера, которую Вилди украла?

Лили кивнула и, отложив письмо от мамы, покрутила в руках измятый пергамент. Она вдруг вспомнила ситуацию с Петуньей, когда они с Северусом прочитали её письмо от Дамблдора. Лили до сих пор помнила, как ей было тогда стыдно, как Тунья разозлилась и злится до сих пор. Она прямо решила, что не будет смотреть писанину Поттера.

— Что там? — поинтересовалась Доркас, испытующе глядя на Лили. — Не хочешь взглянуть?

— Хочу, но не буду. Я обещала.

— Даже мне интересно стало, а я редко чем-то интересуюсь, кроме учёбы.

— Нет, — категорично покачала головой Лили, разрываясь от любопытства.

Ей стало стыдно за это любопытство. С каких пор её начал интересовать Поттер?

В мыслях вдруг вспыхнула прошлая ночная прогулка, полёт на метле, звезды, улыбки Джеймса…

Вот бы узнать, что же он понаписал!

— Ну ладно, — равнодушно согласилась Доркас. — Но я бы не теряла такой шанс. Посмотреть на каракули Поттера! Я думала, он не умеет писать.

Лили подавила веселый смешок, ужасно желая рассказать Доркас о ночной встрече с Поттером. Но тут она припомнила, зачем именно отправилась ночью на прогулку, и отдернула себя. Сегодня обязательно нужно поговорить с Римусом.

Позже, когда Лили и Доркас спустились на завтрак, их встретила радостная Мэри, которая не ночевала этой ночью в комнате. Нараспев она сообщила, что остается на это Рождество в Хогвартсе и проведет его вместе с Сириус.

— Как занимательно, — проворчала Доркас и показательно отвернулась, резко заинтересовавшись болтовнёй Берты.

— А ты не видела Мародёров? — спросила Лили у Мэри.

— А что? — игриво подняла бровь подруга.

— Вилди украла у Поттера его бумажку, надо отдать.

У Мэри безумно заблестели глаза, и Лили поняла, что зря это сказала. Благо, что она всё-таки не поведала подругам о своем ночном приключении, тогда бы даже Доркас, обычно молчаливая и ненавидевшая всё, что связано с Мародёрами, заинтересовалась, а Мэри и вовсе было бы невозможно заткнуть.

— Что там? Что он писал? — спросила Мэри, подпрыгивая от нетерпения.

Лили строго взглянула на подругу и покачала головой:

— Я не смотрела. Это его личное дело.

Мэри отмахнулась и фыркнула.

— Да ладно тебе! Вилди принесла пергамент тебе, значит, он твой. Посмотрим, что он написал, ну пожалуйста!

— Я не могу… — Хотя, признаться, Лили было весьма интересно. — Я же тебе рассказывала про Петунью и её письмо…

— Он не узнает. Дай мне эту бумажку.

Не успела Лили вытянуть из книги сложенный в несколько раз пергамент, как Мэри вырвала его, выудила из кармана мантии палочку и произнесла:

— Джеминио!

И вот на столе появился второй, такой же растрепанный пергамент Поттера.

— Вот. Точная копия. Она по праву принадлежит тебе.

— Ну я не знаю… — пролепетала Лили, и тут Мэри, кинув секундный взгляд в сторону дверей, быстро засунула копию пергамента себе в карман, встала и крикнула:

— Ребята!

Мародёры направлялись к столу Гриффиндора. Лили заметила, как Люпин потупил взгляд и почесал затылок, будто ему не понравилось, что в зале слишком много студентов. На его лице появились новые царапины, он выглядел усталым и потрёпанным.

Когда парни опустились на скамейку подальше от девочек, Лили подвинулась к Джеймсу и протянула ему пергамент.

— Вот, возьми. Прости мою сову, она не нарочно, — сказала она, улыбнувшись.

Поттер, улыбаясь в ответ, быстро запихнул записку во внутренний карман мантии.

— Спасибо, Эванс.

— Я не смотрела.

— Да я знаю.

Сириус тактично кашлянул.

— Мы вам не мешаем?

Поттер с деланной злостью посмотрел на приятеля и пробурчал:

— Мешайте.

— Ты куда, Рем? — спросил вдруг Питер, оторвавшись завтрака и взглянув на Римуса, который рывком поднялся с места.

— Я пойду, нет аппетита.

Сириус проводил Римуса взволнованным взглядом, потом уставился на Лили и нахмурил брови.

— Ты же понимаешь…

— Я уже говорила, что никому ничего не скажу, — твердо произнесла Лили.

— Он переживает, — сказал Питер, не решаясь поднять глаза на Лили. — Думает, что испугал тебя и ты теперь будешь его избегать.

Сириус цокнул и пробарабанил пальцами по столу.

— Вот такой он наш Лунатик — вечно переживает о других, не о себе.

В конце концов Лили не выдержала. Она сорвалась с места и рванула вслед за Римусом. Он тихо поднимался по мраморной лестнице, когда она окликнула его.

— Слушай, Рем, — начала Лили, когда Римус остановился и обернулся к ней. В его глазах виднелись боль и досада, будто ему совсем не хотелось встречаться с ней и он искал повод уйти. — Я понимаю, что ты чувствуешь… То есть, конечно, не понимаю. Я узнала твой…

Тут Лили поняла, что монолог как-то не складывается. На самом деле она толком и не знала, что сказать. Всю ночь она думала, прикидывала, но так и не решила, что бы такое произнести, чтобы не потерять Римуса.

В итоге, глубоко вздохнув, она решила говорить от всего сердца.

— Ты очень хороший, правда! Я еще не встречала таких прекрасных людей, и ты должен знать, что мне всё равно кто ты. Я хочу быть твоим другом, и даже если ты этого не хочешь… Не замыкайся в себе, не теряйся, не закрывайся, помни, что у тебя есть те, кто волнуются о тебе, кто любят тебя, и им, как и мне, всё равно, что ты… необычный. Мне не хочется терять тебя только из-за того, что ты… Это не причина, это ерунда. То есть, может, нет, но… Просто останься.

Лили показалось, что Римус сейчас развернет и уйдет, так ничего и не сказав. В его глазах было столько боли и печали, что ей и самой стало невыносимо гадко.

Лили уже подумала, что всё потеряно, но вот в следующую секунду на губах Римуса появилась слабая улыбка. Потупив взгляд, он сказал:

— Спасибо, Лили. Я просто боялся, что ты меня испугаешься или…

— Я никому не скажу. Я, как и Джеймс, Сириус и Питер, твой друг, а друзья хранят секреты.

Римус снова кивнул, но в этот раз решил посмотреть Лили в глаза. Она улыбнулась, пытаясь хоть как-то поддержать его.

— Ты удивительная, Лили. Мне повезло, что у меня есть такой друг.

Они вместе вернулись в Большой зал, и Лили чувствовала себя невероятно счастливой. Всё было хорошо: она не потеряла хорошего друга, скоро Рождество, и она увидит родителей и сестру.

* * *

Вечером, оставшись в комнате наедине с Доркас и Мэри, Лили достала из кармана записку Поттера и, решаясь к отчаянному шагу, глубоко вздохнула. Щеки у неё отчего-то залились горячим румянцем.

— Давай уже! — торопила Мэри.

И Лили расправила пергамент.

От удивления она едва не выругалась: весь пергамент, от одного краешка до другого, был исписан кособоким почерком Поттера, и главным образом фигурировали имя Лили, её фамилия, её инициалы, а где-то около её имени была приписана фамилия Джеймса. Щеки у Лили запылали сильнее, ей даже показалось, что она сейчас сгорит. Она, конечно, понимала, что Поттер к ней неравнодушен (вот почему он так часто лезет к ней), но ведь не до такой отвратительной степени!

— Что… что это значит? — выговорила она севшим голосом.

Мэри хихикнула, хитро поглядывая на сконфуженную Лили.

— Тебе до сих пор не понятно, глупышка?

— Эм, нет… — постеснялась признаться Лили.

Доркас восторг Мэри не разделила, но и не была удивлена, как Лили. Она нахмурилась, отвернулась от девочек и жестко произнесла:

— И правильно, что не понимаешь. Тебе же это не нужно, верно?

— Ну да.

— Что за неуверенная пауза, дорогая? — вскинула бровь Мэри.

Лили ничего не ответила. Сгорая со стыда, она с особой злостью смяла листок, достала палочку и произнесла:

— Эванеско.

Пергамент бесследно исчез, однако смущение не отпустило. Тогда Лили встала, быстро выпрыгнула из комнаты и прислонилась к двери. Было слышно, как Мэри, что-то проворчав, ринулась следом, но Доркас её остановила:

— Пусть побудет одна, подумает.

А Лили не надо было думать. Уже слишком сильно она ненавидела Поттера, но, признаться, она чувствовала себя польщенной и даже счастливой. Однако ей не хотелось обнадеживать ни его, ни себя. Поттер ей не нужен и не нужен будет никогда.

Впрочем, Лили ощущала, что врёт самой себе.