Навсегда (гет)

Этим утром миссис Эванс заметила, что её младшая дочь Лили необычайно грустна. Она не захотела завтракать и, уныло сидя за столом, лишь попивала сок. Лицо девочки было печальным, а зеленые глаза, обычно ярко сиявшие, потускнели.

— Милая, что-то случилось? — спросила миссис Эванс.

Лили ничего не отвечала, крутя в руках стакан. Петунья оторвалась от поедания хлопьев и сказала:

— Она поругалась со Снейпом, и я рада этому факту. Он ужасный мальчик. Вчера он чуть не убил меня палкой!

— Что? — ахнула миссис Эванс, взволнованно поглядев на старшую дочь.

Тунье такая забота очень даже понравилась. Она картинно выгнула брови, изображая невыносимую боль, и произнесла со слезами в голосе:

— Ага! Представляешь? Я думала, что умру! Я уже вчера хотела тебе всё рассказать, но Лили попросила меня не делать этого. Но я не могу молчать. Он псих! Он опасен!

— Не говори так! Он нормальный! Это был не он! — прорычала Лили, гневно посмотрев на Тунью.

Петунья обожала строить из себя жертву, и родители охотно верили этим фальшивым кривляньям. В этот раз ей тоже не составило труда убедить маму, что Снейп ударил её палкой. Конечно, это было не так. По крайней мере Лили так начало казаться. Она не спала всю ночь, размышляя о произошедшем, и пришла к выводу, что, вероятно, сук действительно сам обрушился на сестру. А Лили накричала на Северуса за это… Как же ей было стыдно!

— Это ужасно! Просто ужасно!— взволнованно запричитала миссис Эванс. — Лили, ты должна прекратить с ним дружить!

Последнюю фразу мама произнесла с редкой строгостью. Она поджала губы, нахмурив брови, и крепко обняла Тунью. Та ухмыльнулась, с превосходством глядя на Лили.

— А если он, не дай Бог, убьет её в следующий раз?.. Ох, уж этот Снейп…

— Нет, мам! Нет! Он не виноват! — В голосе Лили звенела паника.

Поднявшись с места, она умоляюще уставилась на маму и заговорила так быстро, что почти не понимала суть слов:

— На Петуньи и следа нет! Палка легонько ударила её по плечу! Ветка сама упала, и Северус, должно быть, не виноват. Это просто случайность! Скажи же, Тунья! Ветка упала сама!

Тунья молчала, что-то тщательно обдумывая. Поджав губы, она отстранилась от мамы и вперила в сестренку раздраженный взгляд.

— Он же волше-е-ебник, ему же труда не составит сделать так, чтобы ветка упала сама.

Лили не нашлась что сказать. Она опустилась на стул и задумчиво прикусила губу. Может, Северус и правда проделал тот же фокус, что и в тот день на площадке, когда над ним подсмеивался Флин? А может, это случайность? Да, Северус был способен на то, чтобы без каких-либо усилий вызвать непогоду или уронить ветвь. Лили понимала и знала, каким он был сильным волшебником. Он мог выделывать штуки покруче, чем глупый «дышащий» цветок. Однако Северус, уважая Лили, никогда не сделал бы её сестре больно. Не должен был, ведь он её друг!

— Волшебник волшебником, но он этого не делал. Это само произошло, — твердо произнесла Лили, взглянув на Петунью. — А вот ты за нами шпионила.

Петунья бросила испуганный взгляд на маму. Миссис Эванс насупилась.

— Ты следила за ними? Туни, это плохо! Если ты хотела поиграть вместе с Лили и Северусом, могла бы просто попросить у них об этом! — Её карие глаза строго глядели на старшую дочь. — Наверное, лишь из-за того, что Северус и Лили не позвали тебя с собой, ты начала врать, что он ударил тебя палкой? Так нельзя! Врать нехорошо, Петунья!

Сестра покраснела до кончиков ушей. Виновато опустив глаза, она пробурчала что-то вроде: «Я не вру», а потом, резко поднявшись с места, посмотрела на Лили таким злющим взглядом, что у неё кровь в жилах застыла.

— Помяни моё слово, Лили: ваша с ним дружба в итоге ничем хорошим не кончится, — выдала она тихо и зло и быстрым шагом направилась в свою комнату.

Лили услышала, как громко закрылась на втором этаже дверь в комнату сестры. Причиной ссоры стал Северус. Стоил ли он такого? Конечно, стоил. Петунья хотела обвинить его в том, что он не совершал. Лили чувствовала себя виноватой за то, что усомнилась в Северусе, за то, что накричала на него. Её сердце разрывалось, и ей очень хотелось извиниться перед ним. Она пообещала, что и перед Туньей извинится, хотя та вряд ли теперь хоть когда-то станет слушать её.

Мама вздохнула, устало приложив ладонь ко лбу.

— Ох уж этот переходный возраст, — прошептала она, грустно улыбнувшись Лили.

— Мамочка, Северус действительно ничего не делал. Тунья стояла у дерева, ветка сама упала. Я клянусь!

— Ох, родная, мы же предупреждали тебя с папой. Не надо с ним водиться. Вот, видишь, с Туньей повздорили из-за него. — Миссис Эванс потерла глаза, плотно сжав губы. — Он, конечно, на преступника не похож, и я не виню его в случившемся, но, всё же, он странный…

Лили почувствовала, как к глазам подкатили слезы, нос закололся.

— Странный не значит плохой! Он хороший! Просто его семья и… — Она замолкла, увидев понимание в глазах мамы.

Миссис Эванс знала странную семейку Снейпов, которые жили в Паучьем тупике. Ходили слухи, что миссис Снейп, женщина жестокая и властная, держала сына под тотальным контролем, а её муж, поговаривали, любил приложиться к бутылке. Миссис Эванс не знала, как маленький мальчик мог жить в такой обстановке и какой могла стать его психика под гнетом строгой мамы и отца, поднимавшего иногда на сына руку. Возможно, мальчишка вполне мог схватиться за палку на нервной почве. Бедный, бедный мальчик!

Миссис Эванс боялась и не очень-то хотела, чтобы Лили общалась с этим престранным юношей, который еще, ко всему прочему, заливал ей в уши всякую ерунду: магия, волшебные палочки, несуществующая школа для волшебников... Однако же между Лили и Северусом Снейпом была та чистая детская дружба, которая у каждого случалась в детстве, и миссис Эванс, как и мистер Эванс, не могла запретить дочери дружить со Снейпом, не могла разрушить наивные грезы дочери. Оба они еще малы, оба они мечтают о чудесах, хотя их нет, и в этом нет ничего плохо.

— Он добрый, хороший и общительный. Он рассказывает мне про волшебство, про Хогвартс. Можно мне с ним дружить? Мам, ну пожалуйста? — тараторила Лили тем временем, пока Миссис Эванс находилась в тяжелых раздумьях.

Она недолго продержалась под щенячьим взглядом дочери.

— Хорошо, можешь дружить с ним, — сдалась мама, натянув на губы улыбку. — Но, пожалуйста, будь осторожна.

Лили никогда еще не была так рада. Она поблагодарила маму, расцеловав её в обе щеки, но так и не смогла понять, почему нужно быть осторожной. Северус не мог её обидеть, а с Петуньей просто произошла нелепая случайность. Северус никогда не сделает больно и никогда не придаст Лили.

* * *

В полдень того же дня Лили хотела встретиться с Северусом и попросить у него прощения, однако с серого неба вдруг грянул сильнейший ливень, и ей пришлось остаться дома. Северус вряд ли решит пойти в такую непогоду куда-то, даже несмотря на родителей, которые наверняка опять ругаются. Как говорил Северус, основное занятие мамы и папы — ссоры.

Весь день Лили просидела в четырех стенах, терзая себя чувством вины. Чтобы отвлечься, она помогла маме на кухне, посмотрела с ней какую-то нудную телепередачу, потом порисовала, почитала книгу. Тунья носа не высунула из своей комнаты и лишь вечером спустилась на ужин, когда пришел папа.

Мистер Эванс был гендиректором в небольшой фирме по производству часов. Он частенько надолго задерживался на работе и, возвращаясь домой поздно вечером, всегда говорил одну и ту же фразу: «Время — деньги! Часы тикают, работа продолжается!». Когда семья Эвансов собралась за столом, на часах было половина восьмого. Под тихие звуки дождя за окном они ужинали, слушая возмущенные возгласы главы семейства по поводу непогоды.

— Ливень жуткий! Я чуть в столб не въехал! Еще бы чуть-чуть, девочки, и не было бы у вас отца!

Миссис Эванс ахнула.

— Что ты такое говоришь, Эдвард?

— Это была шутка. Все это вокруг поняли, да, дочери мои?

Отец заговорщицки подмигнул улыбающейся Лили, которая тут же подмигнула в ответ. Его старшая дочь хмуро глядела в тарелку и подыграть ему не хотела. Он только сейчас заметил, что Петунья была чем-то опечалена.

— Эй, Сью,— сказал он, обращаясь к жене, — кажется, на меня обиделась Туни.

Тунья подняла голову и принужденно улыбнулась.

— Нет-нет, папочка, я на тебя не обижаюсь.

— Да? Уверена? Ну тогда не кисни, Туни, мой любимый цветок! Давайте мы сейчас спокойно поедим и пойдем спать, я так устал.

— Это всё твоя работа, Эдвард!

— Да брось, Сьюзен!

После того как родительский спор утих, семья продолжила вечернюю трапезу в относительной тишине. Однако спокойно поужинать и разойтись по постелям сегодня была не судьба.

Ударил сильный раскат грома, первый за весь дождливый пасмурный день, прервав оживленную беседу родителей по поводу покупки новых школьных форм для дочерей. Лили и Петунья невольно вскрикнули, а миссис Эванс застыла с ложкой в зубах. Её глаза расширились и бешено забегали.

— Вы слышали? — спросила она.

— Что, дорогая?

— Мне показалось, что кто-то постучался в дверь.

Лили почему-то подумала, что это Северус. Глупо, конечно, чего ради он пришел бы сюда?

— Да нет, мам, никто не стучал, — сказал Петунья.

Лили согласно закивала, но тут явственно услышала быстрый стук. Он был громким и настойчивым, и даже когда грянул очередной раскат грома, было слышно, как кто-то стучится во входную дверь дома Эвансов.

Мистер и миссис Эванс переглянулись. Папа был озадачен, а мама испугалась нежданных гостей. Лили шепотом спросила у неё:

— Мы кого-то ждем?

Мама отрицательно покачала головой.

Отец, делая тихие шаги, подошел к двери. Всё в доме утихло, слышалось только спокойное тиканье часов.

— Кто?

За дверью помолчали, ожидая, когда очередной удар грома стихнет.

— Я из школы. По поводу вашей дочери Лили Эванс.

Лили удивленно поглядела на папу, который, насупившись, смотрел в свою очередь на неё. Кто же из учителей интересуется её скромной персоной в разгар каникул, Лили не знала. Она, заерзав на стуле, начала лихорадочно перебирать в голове возможные причины столь нежданного визита в такой поздний час.

— Да-да, входите, — произнес мистер Эванс торопливо, открывая дверь.

Под сияние молний и звуки грома в дом вошла высокая, худощавая женщина в изумрудной мантии. Несмотря на ливень, шумевший за дверью, она была абсолютно сухой, и даже остроконечная шляпа на её черноволосой голове не намочилась. Лили предположила, что женщина только что вышла из машины и бегом добралась до козырька дома. На ней не было ни капли влаги.

Вся семья Эвансов застыла в недоумении, потому что никому ранее не приходилось видеть эту престранно одетую женщину. Это была абсолютно неизвестная дама. Такой учительницы в школе Лили не было.

Миссис Эванс поспешила встать.

— Простите, вы, должно быть, новый преподаватель? Я знаю всех учителей в коуквортской школе, и…

— О, нет, миссис Эванс. Я из другой школы. Вы позволите? — Женщина указала на стул, который минуту назад занимал мистер Эванс. Отец всё еще стоял у двери, не зная, что сказать.

После того как сбитая с толку миссис Эванс кивнула, незнакомка плавно опустилась на стул. Взгляд её суровых серых глаз уставился на маму.

— Я из Хогвартса по поводу вашей дочери Лили Эванс.

Лили показалось, что её сердце остановилась, а все звуки, окружавшие её, затихли. Она шокировано уставилась на женщину. Слова застряли в горле.

— Не может быть! — взвизгнула Петунья, подорвавшись со стула. Её глаза чуть не вылетали из орбит, а из-за приоткрытого рта были видны лошадиные зубы.

— Лили? Должно быть, это вы. — Женщина оглядела Тунью с ног до головы строгим, чуть раздраженным взглядом. — Отлично, у меня кое-что для вас есть…

— Лили — это я, — выдавила из себя Лили, сумев наконец вздохнуть.

Незнакомка из Хогвартса пристально взглянула на неё. Лили отметила, что женщина была не слишком молодой, но и не выглядела старой: немного морщин у глаз, у губ, а складки на лбу, скорее всего, из-за того, что она часто хмурится. Сейчас лицо женщины для Лили стало священным, она хотела запомнить его во всех мелких подробностях.

— Итак, Лили Эванс, поздравляю! Вы зачислены в Школу чародейства и волшебства «Хогвартс», — торжественно произнесла дама и с кроткой улыбкой протянула Лили желтоватый конверт, изумрудными чернилами на котором было написано, что оно адресовано именно ей — Лили Сьюзен Эванс.

У Лили не нашлось сил взять конверт. Она застыла, затаив дыхание, и не могла глазам своим поверить, глядя на письмо, пришедшее из Хогвартса и адресованное именно ей. Казалось, это всё не взаправду. Лили подумалось, что если она сейчас закроет глаза, то, открыв их, и письмо, и женщина из Хогвартса пропадут, поэтому она даже моргнуть не смела.

— Эй-эй! Стоп-стоп-стоп! — Мистер Эванс очнулся первым. Он встал около жены, приобняв её за плечи, защищая, и посмотрел на незнакомку с нескрываемым недоверием. — Что это всё значит? Какая еще Школа чародейства и волшебства? Вы шутите?

— Разве я похожа на шутницу? Я совершенно серьезно. Вы ведь догадывались, что ваша дочь необычная девочка, не так ли? — строго произнесла дама, словно отчитывая папу за какой-то проступок.

Отец нахмурил брови и виновато опустил голову.

— Ну, мы… Может, всё-таки объясните подробней?

— Хорошо, вы её родители, и вы имеете право знать… Это ваша дочь? — Женщина кивнула в сторону Петуньи, которая всё еще не могла захлопнуть рот.

— Да-да, — выговорила миссис Эванс, взволновано схватив мужа за руку.

— Ну, хорошо. Итак, Хогвартс — это школа для волшебников, то есть людей, обладающих магией. Таковой является ваша дочь. Ей уже одиннадцать, и по нашим правилам она должна пройти обучение в Хогвартсе. Я совершенно серьезно, и я не собираюсь шутить с вами шуток. Это всё, что я могу сказать.

— Но как вы узнали, что она волшебница? — спросил мистер Эванс.

— Я не буду вам об этом говорить. Вам недозволенно многого знать, увы. Могу сказать определенно — Лили волшебница. Она обладает магий так же, как и я.

— Докажите! — вдруг выпалила Лили. Встретившись с суровым взглядом женщины, она поежилась, подумав, что зря это сказала.

Дама из Хогвартса, сохраняя полное спокойствие, кивнула:

— Докажу, юная леди.

Она достала из внутреннего кармана изумрудной мантии длинный тонкий прутик. Лили сразу поняла — это волшебная палочка. Женщина грациозно взмахнула палочкой, из кончика вылетели искры, и вскоре перед Эвансами образовался серебристый дымок, в котором начали появляться смутные очертания какого-то здания. Это оказался замок, красивый, словно сказочный: огромный, каменный, с башенками и бойницами, из больших окон струился мягкий свет. Лили восторженно ахнула, как и Петунья, а родители раскрыли рты от удивления.

— Это Хогвартс, — сказала дама.

— Это… это поразительно, — выдавил из себя мистер Эванс, проглотив ком в горле. — Я впечатлен.

Женщина снова взмахнула палочкой, и дымок исчез. Очередной взмах — и по комнате разлетелись цветные лучики. Они начали лопаться с тихими хлопками, разбрасывая искры, как фейерверк. Лили радостно засмеялась, не в силах скрыть восторга. Обычный человек едва ли мог подобное совершить! Эта статная женщина определенно волшебница!

Лучи кружились туда-сюда, гоняясь друг за другом, и манили к себе Лили. Ей хотелось схватить хоть один лучик, почувствовать, что такое волшебство, ощутить магию в руках. И наконец Лили дала волю чувствам.

— Чудесно! — воскликнула она и бросилась за желтым лучиком, который пронесся мимо её носа и стремительно запетлял по комнате.

Мама с папой, удивленно взиравшие на Лили, всё еще не знали, как реагировать, а вот лицо Туньи побагровело. Казалось, она давилась от злости.

Наконец желтый луч был пойман — он сам упал в руки Лили. Она крепко захлопнула ладони, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло, а когда отрыла — в руках уже оказался конверт.

— Это волшебство, — прошептала Лили, заворожено глядя на письмо. — Это волшебство! — радостно вскрикнула она, подняв глаза на даму с волшебной палочкой.

— Да, мисс Эванс, и скоро вы станете частью волшебства, — сказала дама уже без той строгости. Её глаза сияли добротой, уголки губ приподнялись в строгой, контролируемой улыбке. — Надеюсь, я убедила вас, мистер и миссис Эванс, — произнесла она, обернувшись к родителям. — Вам нечего опасаться. Магия вполне естественная вещь в нашем мире, и её не нужно бояться.

— Эм… Я… я не знаю, что сказать, — ответил мистер Эванс, теряясь в эмоциях.

Отпустив дрожащую жену, он подошел к Лили и взял из её рук конверт. Взгляд его упал на темно-красный сургуч, которым было запечатано письмо. На нем была изображена какая-то непонятная эмблема.

— Мне следует уйти. До свидания, Лили.

— Но постойте! Кто вы? — спохватилась Лили, оторвавшись от разглядывания волшебных лучей, которые один за другим начали угасать, как уличные фонари.

Женщина уже успела выйти за дверь. Стоя во тьме, подсвечиваемой вспышками молний, она произнесла:

— Я профессор МакГонагалл, ваш преподаватель по трансфигурации.

— Транс… что?

Казалось, что профессор не услышала слова отца семейства. Она внимательно смотрела на Лили.

— Директор школы, профессор Дамблдор, будет очень рад видеть вас в школе, Лили, — произнесла профессор. Перед тем как закрыть дверь, она добавила: — Ответ пришлите до конца этого месяца. Поезд до Хогвартса пребудет на вокзал «Кинг-Кросс» на платформу девять и три четверти первого сентября. В одиннадцать.

* * *

Лили со всех ног бежала на детскую площадку. Она не замечала ни луж под ногами, ни прохожих, которые странно поглядывали на неё. Когда впереди показалась площадка, она припустила быстрее. Заметив на качелях черноволосого мальчика, который сидел на качелях, низко опустив голову, она подняла конверт вверх и громко закричала:

— Мне пришло письмо!

Северус вскинул голову, и на его бледном лице появилась улыбка. Лили подбежала к нему и заключила в крепкие объятия. На щеках мальчик вспыхнул румянец. Он надеялся, что Лили не заметила этого.

— Ты не врал! Это всё правда! Волшебство, палочки и Хогвартс! — восторженно заговорила Лили, не отпуская друга и задыхаясь от радости.

— Конечно, это всё правда! Я тоже получил письмо, сегодня!

Лили посмотрела в сияющие глаза Северуса.

— Мы с тобой поедем в Хогвартс, — прошептала она, и Северус радостно улыбнулся.

Все обиды между двумя были забыты в тот же миг. Оба они были счастливы, и ничто не могло омрачить их радость и ликование.

* * *

— «Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов)», — громко и выразительно прочитала Лили и пораженно оторвалась от письма. — Ого, должно быть, он очень хороший волшебник.

— Конечно! Стал бы он тогда директором Хогвартса!

Лили и Северус сидели на мокрой траве в их любимой роще у ручья. Они вместе перечитывали письмо Лили, которое она крепко держала в руках, ведь ей казалось, что оно сейчас растворится в воздухе. Она и спала с ним, и завтракала, и гуляла. Волшебство существует, и это письмо прямое тому доказательство.

— «Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов». — Лили подняла задумчивый взгляд на Северуса. — Тут всякие книжки и странные штуки… Где их взять?!

— В Косом переулке, — пожал плечами Северус, будто это было очевидно.

— Где-где?

— Ну, если хочешь, мы сходим туда вместе и купим всё, что нужно, — робко проговорил Северус.

— Да! Конечно! Палочку тоже там купим? — Лили почувствовала, как всё тело заполнило радостное нетерпение.

— Конечно, у Оливандера. Но сначала сходим обменять деньги в «Гринготтс». Это такой волшебный банк.

Лили, не скрывая улыбки, легла на сырую землю, прижав к груди конверт. Она была переполнена счастьем как никогда в жизни. Ей до сих пор не верилось, что скоро она отправится туда, где существует волшебство. Она дождаться не могла первого дня осени.

— Эй, Сев, я так рада, — произнесла Лили тихо.

— Я тоже. Наконец-то я уеду отсюда. — Северус лег рядом.

Она заглянула в его бездонные черные глаза.

— Пообещай, что ты не бросишь меня в Хогвартсе. Там всё будет для меня чужим и незнакомым, и мне хочется, чтобы хоть кто-то был надежный и близкий.

— Ты привыкнешь. Мама говорит, что Хогвартс самое чудесное место и там никто не остается чужим и одиноким.

— Просто обещай! — настойчиво произнесла Лили, приподнявшись на локтях.

Северус не колебался ни минуты.

— Обещаю.

— Даже в Хогвартсе мы останемся лучшими друзьями, так?

— Да, именно так.

* * *

До первого сентября оставался ровно месяц. И Лили не могла дождаться этой даты. Впервые в жизни она ждала, когда придет пора пойти в школу. Раньше таких порывов она в себе не замечала.

После того как пришло письмо, Петунья очень изменилась. Она стала более раздражительной, нервной, а к Лили не обращалась без нужды и даже не смотрела на неё без надобности. Лили чувствовала, как между ней и Петуньей начала образовываться огромная дыра, с каждым днем становившееся всё шире и шире. Лили много раз пыталась поговорить с сестрой, заверяя, что любит её, что для неё она всегда будет самым волшебным человеком. Петунья на все такие признания лишь недовольно фыркала и выдавала:

— Ты уродка, и тебя надо держать вдали от нормальных людей, в школе для уродов! Какая-то дурацкая школа, с каким-то там Дамблдором! Фи!

Родители же были в замешательстве, точно не зная, как реагировать, но однажды папа сказал:

— Это здорово, что наша дочь волшебница. Хочется, чтобы это была чистой правдой!

Мама и папа даже несколько поменяли мнения о Северусе. Теперь они разрешали Лили звать его на чай, чему она была необычайно рада. Теперь они вместе сидели в её комнате, рисовали, разговаривали, мечтали.

Большую часть свободного времени друзья проводили в роще у ручейка, беседуя о Хогвартсе.

— Ты должна поступать в Слизерин, Лили, — произнес Северус однажды, взглянув в её глаза.

— Почему именно Слизерин?

— Мама сказала, что там учились самые сильные и великие волшебники. Она тоже там училась, и все её родственники. Я тоже пойду в Слизерин.

— Я не знаю, я подумаю... Но ты же говорил, мы не может решать, куда пойти. Слизерин, Пуффендуй, Когтевран, Гриффиндор… Ты же сказал, всё решает Распределяющая Шляпа.

— Ну, опять же мама сказала, что Шляпа учтет пожелания. Наверное…

Неопределенно пожав плечами, Лили подставила лицо солнцу. Сейчас ей не хотелось об этом думать. Её больше волновало другое.

— А вдруг я не смогу? Вдруг на самом деле никакая я не волшебница? Что тогда? Меня выгонят?

— Тебе страшно?

Лили кивнула. Она посмотрела на Северуса и увидела на его губах улыбку.

— Лили, я чувствую, ты очень сильная. У тебя всё получится. Я буду с тобой, тебе нечего бояться.

* * *

Август пролетел незаметно. В последний летний день Лили не могла усидеть на месте. Она была взбудоражена и с вожделением ожидала завтрашнего утра.

За последним семейным обедом, когда все Эвансы в заключительный раз в этом году собрались вместе, родители всё не унимались и обсуждали Косой переулок, который посетили две недели назад вместе с Лили и Северусом, которого сопровождала миссис Снейп. Если родители сомневались в существовании волшебства, то после посещения переулка всё изменилось. Лили, внимательно слушая маму и папу, была необычайно рада, что они приняли волшебство и не испугались. В отличие от Петуньи.

Тунья тоже ходила вместе со всеми, но, кажется, Косой переулок не слишком сильно её впечатлил. Слушая восхищенные возгласы родителей, она лишь кривила губы и недовольно фыркала, будто все слова мамы и папы вызывали у неё отвращение.

После обеда Лили снова попыталась поговорить с Туньей и предложила сходить в переулок еще раз, но на следующий год. Петунья вылила на неё гневную тираду, назвала уродкой и со слезами на глазах выбежала из дома.

Лили до вечера думала о ней. Почему Петунья так сильно изменилась и возненавидела её? Может, дело в зависти или страхе? Лили не знала, не понимала. В семь часов в гости к Эвансам пришел Северус Снейп, и многое прояснилось.

В комнате Лили друзья проводили последнюю подготовку: Лили складывала пергаменты, писчие перья и чернила, а Северус помогал уложить книги. Новая сова Лили, по имени Вилди, маленькая, косматая, с серыми перьями, недовольно ухая, забилась крыльями о клетку, и Сев посоветовал выпустить её.

— Я вся дрожу! — призналась Лили, выпуская сову в окно. Беззвучно шелестя крыльями, она сразу исчезла в темнеющем небе. — Вот и чемодан собран! Жду не дождусь завтрашнего дня!

Северус помог оттащить чемодан к шкафу, а потом они вместе уселись на кровать.

— Боюсь, я не смогу сегодня уснуть. Я так волнуюсь! — Лили откинулась на покрывало. Северус лег рядом, мечтательно глядя на потолок и улыбаясь.

— Поскорее бы наступило завтра, — сказал он тихо, и Лили согласно кивнула.

Она не могла успокоиться. Всё правда существует! Волшебство существует! Лили сомневалась, но увидев Косой переулок, убедилась — магия действительно есть в этом мире.

Как же в Косом переулке было чудно! Куча всяких кафе, магазинов, необычных лавок... Где-то продавали метлы, где-то школьную форму, в «Флориш и Блоттс» предлагали покупателям книги.

Вместе с Северусом Лили побывала и в лавке Оливандера. Продавец, чудной седовласый мужчина, посоветовал ей взять десяти дюймовую гибкую палочку, сделанную из ивы и волоса единорога. Лили, только взяв предложенную палочку, почувствовала, как по телу разлилось приятное тепло. Палочка будто стала частью её самой. Это было незабываемое чувство!

Лили целый день ходила по дому, крутя в воздухе палочкой. Разумеется, у неё ничего не получалось — ни дымка, ни лучей, как у профессора МакГонагалл, — но ей просто нравилось размахивать ею и чувствовать себя волшебницей. А вот Петунья при виде сестренки яростно краснела и мгновенно убегала прочь.

— Эй, Сев? — позвала Лили, улыбаясь.

— Что?

Лили посмотрела в черные глаза друга и уже открыла рот, чтобы сказать, как она рада, что встретила его, как вдруг в комнату влетела Вилди, бешено размахивая крыльями. Лили заметила, что сова держит в клюве конверт.

Лили и Северус подорвались с кровати, наблюдая как Вилди, сделав круг, приземлилась на стол. Довольно ухая, она уставилась на хозяйку. Друзья переглянулись. Сев, сбитый с толку, пожал плечами. Лили подошла к сове.

— Интересно, от кого это?

Не успела она отнять у Вилди конверт, как в комнату, пронзительно визжа, влетела белая сова, гораздо крупнее маленькой серой Вилди. Она накинулась на Вилди, и птицы принялись сражаться, яростно взмахивая крыльями и издавая тонкие неприятные визги.

Лили растерялась и беспомощно уставилась на Северуса.

— Хватай Вилди! — скомандовал он и, подбежав к незнакомой сове, попытался взять её за крылья.

Птица яростно отбивалась, размахивала когтистыми лапами и громко пищала. Севу неплохо досталось — все его руки уже через пару секунды покрылись царапинами. После недолгой борьбы Лили смогла схватить Вилди, осторожно сжав по бокам крылья. Северус отшвырнул незнакомую птицу к окну. Она уселась на подоконник и с недовольным видом принялась отряхиваться. Несколько белых перьев упали на пол.

Лили вытащила конверт из клюва довольной Вилди. Должно быть, неизвестная сова была доставщицей письма, а Вилди отняла его, чтобы принести и порадовать хозяйку. По крайней мере чужая сова выглядела глубоко оскорбленной.

Конверт был из той же желтоватой бумаги, как и конверт Лили из Хогвартса. Такими же изумрудными чернилами были выведены имена отправителя и адресата…

Лили ахнула. У неё едва не отпала челюсть.

Сев, следивший, чтобы чужая сова снова не затеяла драку, заметил лицо Лили и, заглянув через её плечо на конверт, в нетерпении поинтересовался:

— Ну, что там? От кого?

— Это от Дамблдора! И оно адресовано… Петунье!

— От Дамблдора? Ничего себе! Постой… Петунье?!

Лили вопросительно уставилась на Северуса, а тот лишь пожал плечами, не понимая, почему именно Дамблдор и почему именно Петунья. Они даже никогда не встречались, не виделись, о директоре Хогвартса Петунья знала лишь со слов Лили.

— Открывай! — выпалил Сев.

— Но это письмо нам не принадлежит!

— Я считаю, что оно и Петунье не принадлежит! Зачем бы Дамблдор стал писать маглу? Вообще поверить не могу, что кто-то из маглов может завязать переписку с Хогвартсом.

— Я… я не знаю. Может, оно адресовано мне, а Дамблдор просто перепутал наши имена?

На самом деле Лили просто придумывала причины, чтобы открыть письмо: ей было очень любопытно. Может, оно действительно адресовано ей и в нем написано, что это ошибка и она никакая не волшебница. От этой мысли у Лили всё внутри сжалось. Открыть конверт захотелось только сильнее. У неё буквально руки зачесались. Но ведь читать чужие письма нехорошо...

— Открывай же! — подначивал Северус, и Лили, чувствуя себя неловко, решилась.

Аккуратно, чтобы потом можно было заклеить, она распечатала конверт, и в её руках оказался листок, на котором убористым почерком было выведено:

«Дорогая Петунья,

Я получил Ваше письмо и вынужден сообщить, что у Вас нет возможности попасть в Хогвартс. Поймите, моя дорогая, что эта школа для волшебников, и Вы, к моему великому сожалению, таковой не являетесь. Я надеюсь, что не задел ваши чувства.

С уважением,

Альбус Дамблдор.»

Друзья переглянулись. Северус вдруг едко усмехнулся, а Лили совсем запуталась. Петунья просилась в школу? Это было странно, потому что Лили считала, что Тунья с некоторых пор возненавидела Хогвартс и всё, что с ним связано.

— Как она смогла написать ему письмо? — через несколько секунд смогла выговорить Лили. Она снова пробежалась глазами по строчкам, будто там мог присутствовать ответ.

— Должно быть, в коуквортской почте трудится добродушный волшебник, — хмыкнул Северус и взял из рук Лили письмо. Нахмурив брови, он перечитал его заново.

— Это странно... Тунья называет меня уродкой, говорит, что я буду учиться в школе для таких же уродов. Говорит, что ненавидит волшебство, а сама просит у Дамблдора принять её в школу…

Северус хихикнул, и Лили кинула на него строгий взгляд.

— Что смешного?

— Она тебе завидует.

Лили думала об этом. Ей и правда иногда казалось, что Петунья просто завидует. Поэтому-то она злилась и кричала на неё без причины. Она просто хотела быть волшебницей и учиться в Хогвартсе, как и Лили. Но почему Тунья ничего не говорила? Лили казалось, расскажи Петунья всю правду как на духу, они смогли бы что-нибудь придумать и, возможно, их отношения не испортились бы. Однако всё сложилось так, как сложилось.

— Может, и завидует. — Лили, до боли прикусив губу, пожала плечами и взяла из рук Сева письмо. — Я думала…

В дверь тихо постучались. Лили быстро спрятала письмо за спину.

— Ребята, как насчет молока с печеньем? — спросила миссис Эванс, приоткрыв дверь. Она не заметила чужую сову, которая до сих пор с остервенением чистила перья.

— Сейчас спустимся, — кивнула торопливо Лили. — А где Тунья?

— Всё еще гуляет. Ну идемте!

Миссис Эванс скрылась за дверью, и скоро послышались её удаляющиеся шаги.

— Пошли, подложим в комнату Петуньи письмо, — сказал Северус.

— Сейчас, я только заклею его.

Перед тем как выйти из комнаты, Лили усадила Вилди в клетку и поблагодарила всё еще злую сову Дамблдора за письмо, протянув ей печенье. Птица улетела, съев свой корм и больно клюнув Лили на прощание в палец. Когда конверт был подложен в комнату Туньи, дети спустилась на кухню. Сидя за столом вместе со своим лучшим другом, мамой и отцом, Лили думала, что сегодня она в последний раз проводит время в семейном кругу. С одной стороны она радовалась, а с другой ей было немного грустно. Эти дни больше не повторятся. Уже завтра она уедет в Хогвартс.