Навсегда (гет)

Визжащая хижина не пустовала в тот день. Нет-нет, дело не в призраках, которые «обитали» там, да и луна была неполной. В ту ночь разоренный, пыльный домик посетили Мародёры.

Поначалу Римус отказывался идти. Лепетал, старательно пряча панику в голосе, что и так слишком часто там бывает. Но Сириус смог убедить его, что сегодня ночью всё будет по-другому.

Но вообще-то такие вечера у Мародёров случались довольно часто, ничего нового.

В комнате на первом этаже, которую Лунатик хорошенько потрепал во время одной из своих страшных трансформаций, витал крепкий запах алкоголя. Гора пустых бутылок из-под сливочного пива, огненного виски и медовихи печально покоилась в углу. Парни лежали на грязном полу, раскинув руки и всматриваясь в потолок с таким видом, будто находились на какой-нибудь сказочной лужайке под лазурным небом. Питер, изрядно напившись, давно вырубился и теперь громко похрапывал, аккомпанемируя нескладному пению Сириуса.

— Мы с тобой и синий тролль вместе будем петь под луной! — проорал Бродяга во все горло, чуть приподнял голову и отпил из бутылки виски. — Синий тролль, синий тролль, покажи, где единорог! Он один среди проклятых дорог!

— Боже, Бродяга, — пробормотал заплетающимся языком Джеймс. К губам прилипла пьяная улыбка и никак не хотела сходить. — Ты просто ужасно поешь. Серьезно, ни голоса у тебя, ни слуха. Клянусь, банши приятнее стонет, чем ты.

Сириус снова влил в себя виски, вытер губы тыльной стороной ладони и закричал:

— Да пошел ты, Сохатый! У меня сегодня день рождения! И если я хочу орать песни, я буду это делать!

И он снова затянул песню о синем тролле, фальшивя на каждой ноте. Лунатик, в подпитии становившийся каким-то хмурым и зацикленным, молча таращился на потолок, и, казалось, страшные завывания Сириуса его ничуть не тревожат. Сохатый глянул на друга и отпил сладкой медовухи.

— Лунатик? А, Лунатик? Ты чего такой задумчивый?

— Синий тролль, синий тролль, ты болван и полный ноль!

— Я всё нормально, — скомкано ответил Рем и, кряхтя, сел. Вся его спина была в пыли, а то место, где он лежал, напротив, очень даже чистое.

— На-ка, Лунатик.

Джеймс протянул Римусу бутылку с медовухой. Он критично посмотрел на янтарную жидкость, поблескивающую под слабым светом луны, встряхнул бутылку и сделал пару больших глотков. Потом рывком вытер губы рукавом и, обратив взгляд затуманенных глаз на Сохатого, спросил:

— Как ты это терпишь?

— Медовуху? Не знаю, привык.

— Да нет, — энергично замотал головой Рем. — Как ты терпишь безразличие Лили?

Джеймс, перестав дышать, приподнялся на локте. Лунатик перед глазами расплывался, раздваивался, исчезал.

— Ну, как к медовухе — привык.

— Она ведь тебя терпеть не может. Особенно после того случая с Джо Палмер.

Сириус расхохотался так громко и запальчиво, что Питер проснулся и что-то жалобно захныкал.

— Джо Палмер! Здоровенная девица с огромной за…

— Эй! Ну, как бы полегче, приятель. Она, как-никак, моя девушка, ну и все дела.

— Ничего она не твоя девушка! Ты просто её в постельку уложить хочешь. Она же туда не поместится!

Бродяга залился смехом еще неистовей, и на этот раз Джеймс присоединился к нему. Мрачный Лунатик допил медовуху и метнул бутылку в неизвестном направлении.

— Вот поэтому она тебя и ненавидит, Поттер. Потому что ты любую, кто называет тебя красавчиком, тащишь к себе. Какой же ты испорченный, а ведь еще такой молодой…

Сириус повернулся на бок, оперся головой на руку, согнутую в локте, и саркастически поинтересовался:

— А ты, Лунатик, о моралях решил посудачить?

— Какой же ты козел, Поттер. Лили права, ты просто козел, мерзкий козел.

Сохатый, слабо соображая из-за выпивки, не сразу понял, о чем Рем толкует. Потом он смекнул, что Лунатик, грубо говоря, наезжает, сел кое-как и зло уставился на него.

— Ты чего ко мне привязался?

— Ходишь за ней, крутишься, а веселишься с другими…

— Да я-то тут при чем?! Она меня не хочет! А захотела бы, я б решил, что она под Империусом.

— Теперь из-за Палмер она на тебя даже не смотрит. Да как ты мог выпрашивать у неё прогулку, а потом предложить то же самое другой?

— Знаешь, что, Лунатик? — вскинулся Джеймс. Градусы сильно ударили в голову, и он почти не контролировал то, что говорил. — Не надо мне тут мозги промывать! Я знаю, что плохо с ней обошелся. Но, понимаешь, в чем загвоздка: она бы отказалась пойти со мной погулять. И это так задевает. И да, чтобы как-то самоутвердиться, я заготовил запасной план с Палмер. И да, я оплошал. Эванс, как всегда, появилась в неправильное время и в неправильном месте.

Сириус весело рассмеялся:

—Ты про тот случай с той девчонкой с четвертого курса? О да! Святая Эванс улицезрела конец вашей бурной ночи. Бедная! А ведь она уже поплыла, а ты так с ней!

Сохатый, позабыв о злости к Лунатику, обратил взгляд на Бродягу, который снова присосался к бутылке.

— Поплыла? Думаешь?

— Ага. — Сириус с довольной улыбочкой кинул пустую бутылку в открытое окно, и она где-то разбилась со звяканьем. — Раньше, до случая с Палмер, она так на тебя смотрела. Нет-нет, не с вожделением, не с заинтересованностью, а так, настороженно. Смотрела и думала: «Что же я нашла в этом лохматом заносчивом придурке?» Ну, что-то в этом роде.

Лунатик почесал затылок, взметнув в воздух облачко пыли. Джеймс чихнул.

— Я же считаю, что, глядя на тебя, она думает: «Я ненавижу тебя, Джеймс Поттер!»

— Идите вы к черту! — завыл Сохатый, рухнув обратно на спину. — Что вы вечно о моих похождениях говорите? Давай о тебе, Лунатик. Априлис, не так ли?

Рем раздраженно махнул рукой и протянул:

— А, ну её!

— Так когда нам тактично освободить комнату? — полюбопытствовал Бродяга с легким намеком на насмешку, встал и, едва не отдавив спящему Хвосту руку, поплелся к бутылкам, в надежде отыскать что-нибудь. Опорожненная бутылка с огненным виски, которую он вышвырнул в окно, была последней. — Мерлин тебя задери! У нас кончились запасы!

— Кажется, у Питера что-то оставалось, — отозвался Джеймс, пытаясь не заснуть. — Он в карман спрятал.

Вытащив из-под Хвоста бутылку закупоренной медовухи, Сириус открыл её и залпом отхлебнул сразу половину.

— Ну, так Априлис. Что там у вас?

— Ничего. Шла бы она далеко и надолго.

— Ну и хорошо. Тогда я к ней подкачу и…

Джеймс перебил Сириуса:

— А Энни Эдвин?

— А Эдвин дура, — отмахнулся небрежно Сириус и сел, сложив ноги по-турецки. — Круглая дура. Но способная! По ночам с ней весело!

— Фу, — закатил глаза Рем, принимая бутылку от него. — Меня сейчас вырвет. Ты не видишь в девушках душу, тебя интересует только то, что снаружи.

— А что может быть внутри девушек? — искренне недоумевал Бродяга. — Органы?

— Говорю же, душа!

— Душа? У баб-то?

Лунатик снова сел, подняв очередную волну пыли, от которой Джеймс завелся чихами.

— Во сколько лет ты кутеж свой начал?

Сириус самодовольно усмехнулся:

— Ты тогда еще пеленки носил.

— Ты за это время хоть раз любил? Хотя бы одну из своих воздыхательниц?

Бродяга посерьезнел. О ценностях любви он редко задумывался. Это его должны любить, а он... если найдется действительно достойная.

— Тебе надо меньше пить, Лунатик, — заключил озлобленно Сириус и отнял у Рема бутылку, расплескав содержимое по полу. — Дурным становишься. Пытаешься всех воззвать к совести. А твоя-то совесть, думаешь, чиста?

— А ты, Бродяга, о моралях решил посудачить? — передразнил Рем.

Сохатый, только сейчас заподозрив, что парни ссорятся, сказал:

— Да успокойтесь вы, два петушка.

Парни переглянулись, расхохотались как ни в чем не бывало и расслабленно улеглись на пол.

— Прости, Лунатик, друг, — произнес Сириус, передал бутылку Джеймсу и закинул руки за голову. — Ты прав вообще-то. Я не вижу в девушках их души, потому что они меня не интересуют. Полагаю, их тоже моя душевная организация не очень-то волнует. Для всех я симпатичный горячий парень, который развеселит, взбудоражит острой шуточкой. — В голосе его странным образом пропали хмельные нотки и звучали нешуточные меланхоличные тона. — Кто бы знал, что я чувствую. Кто бы хотя бы попытался узнать.

— Ты сам никому ничего не показываешь, — сказал Лунатик тоном знатока. — Найди ту, ради которой готов раскрыться.

— Ох, есть одна такая. Но она на дух меня не переносит.

— Значит, проблема в тебе.

— Господи! Лунатик, тебе правда надо меньше пить! — воскликнул Сохатый, потянулся и двинул Рему в плечо. — Ты становишься таким чувствительным, как девчонка какая-то.

— Да все девушки круглые дуры! — заявил Сириус и, заметив взгляд Джеймса, быстро добавил: — Есть, конечно, исключения вроде Эванс. Но чтобы добиться её, надо как максимум быть святым, как минимум не настолько грешным. Короче говоря, ситуация безвыходная.

— Мы снова заговорили об Эванс, — взвыл тихо Джеймс, выкидывая пустую бутылку в окно. — Ну не надо.

Он встал, качаясь и не совсем уверенно держась на ногах, пнул Сириуса, растолкал Питера. Тот уставился не него неосознанными глазами и пропищал:

— Где синий тролль?

— Ушел искать единорога, — хихикнул Сириус.

— Пошлите погуляем, — предложил Сохатый и помог Рему подняться. — В самом деле, устал я тут сидеть.

Гогоча непонятно из-за чего, они через окно вылезли из Визжащей хижины. Тут Питер поскользнулся и кубарем покатился по холму.

— Стой, Хвостик! — крикнул Сириус вдогонку. — Огненное виски продают в другой стороне!

Парни помчались за Питером, догнали его и, покатываясь со смеху, подняли на дрожащие ножки. Он, смертельно хваткой вцепившись в воротник Лунатика и руку Джеймса, прохрюкал:

— Вы мои лучшие друзья, парни! Вы такие классные!

— Хвост, ну не надо! — махнул рукой Сириус, на самом деле требуя продолжения похвал.

Они кое-как перебрались через забор, в который Бродяга чуть головой не влетел. Хорошо, что он оставил палочку в замке, а то всё рвался превратить на правах совершеннолетнего забор в дельфина, деревья в соплохвостов, а несчастную кошку в слизняка.

— Акцио, огненное виски! Акцио, огненное виски! — орал Сириус, когда они в обнимку шли по затихшим улицам деревни. Свет в домах не горел, из труб вырывались завитки дыма и устремлялись в спокойное ночное небо.

— Не кричи так, — попросил Лунатик, буквально таща на себе Питера, который, икая, напевал песню о синем тролле. — Того гляди увидят, поймут, что мы студенты. МакГонагалл нас на части разорвет!

— А ты старушку испугался?

— Можно подумать, ты её не боишься.

— Тихо! — гаркнул Джеймс высоким шепотом, остановил процессию, перекинув Питера полностью на Рема, и застыл на месте. — Голоса слышу. Кто-то идет.

Парни принялись озираться по сторонам. Из другого переулка явственно донеслись шаги и звонкие голоса, очевидно, принадлежавшие женщинам. Они приближались, и мальчишки, запаниковав, прыгнули за стену какого-то магазинчика и затаили дыхание. В следующую секунду из переулка вышла Марлин МакКиннон в сопровождении какой-то девушки. Обе были в длинных темных плащах, только мисс Марлин не закрыла голову, а вторая девушка глубоко спряталась под капюшоном.

— Я видела его, собственными глазами! — воскликнула мисс Марлин, живо шагая по улице. Под её ногами шуршал гравий, свет фонарей скользил по светлым локонам, собранным в тугой узел синей лентой. — Он вылитый отец!

— Хотела бы я увидеть его физиономию, — отозвалась девушка в капюшоне, лениво растягивая каждое слово. Она была ниже мисс Марлин на голову и, судя по голосу, значительно моложе.— А что, он правда так на него похож?

— Да. И характером, и повадками. Представляю, как ему будет больно, когда мы убьем его!

— О да! Он будет страдать! Но… ты уверена, что Дамблдор ничего не подозревает?

— Нет. Его отец хорошо скрыл эту историю. Никто о ней знать не может, кроме тебя, меня, Райслин и его. Но Райслин мертва. А мы живы. А его сынок скоро подохнет.

— А ты уверена, что его сын не знает об этой истории?

— Полагаю, что нет. Тогда бы он уже давно сообщил Дамблдору. Но мне до этого разницы нет. Я просто хочу, чтобы он страдал, как страдала Райс.

— Месть, — блаженно выговорила девушка в капюшоне, — такая сладкая штука.

Бродяга наклонился к Сохатому и прошептал:

— О ком они говорят?

— Понятия не имею.

— Я узнаю!

Джеймс не сразу понял, что имел в виду Сириус, и не успел его остановить. Сириус обратился в собаку и бесшумно побежал к мисс Марлин и её спутнице. Остановившись за их спинами, он гавкнул. Они обернулись и, растеряв всю таинственность, завизжали. Ну конечно! Бродяга это вам не небольшая собачка, а огромная косматая псина с бешеными глазами и страшным оскалом.

— Прогони её! — завопила в панике девушка, закрытая капюшоном. — Прогони!

Бродяга спокойно сел на задние лапы и наклонил голову набок. Он как бы спрашивал: « Я что, вас испугал? Не может быть!»

— Тихо, Джавелин! Это просто собака, мирная собака, дружелюбная на вид, — сказала мисс Марлин, но всё же отодвинула Джавелин подальше. — Хороший песик.

Она села на карточки, и Сириус, подойдя ближе, положил голову ей на колени. Она запустила пальцы в густую шерсть и почесала его за ухом. Он сладко закрыл глаза.

— Милый, хороший, умный песик. Да ведь? Ах, какие у тебя глазки! Серые-серые!

Сириус с большим энтузиазмом принялся облизывать щеки мисс Марлин. Джеймс, сгорая от зависти, скинул спящего Питера на плечи Рема и заявил:

— Я тоже хочу к ней!

Он обратился в оленя, намереваясь рвануть к мисс Марлин, которая в этот момент казалась ему прекрасной феей, и получить свою долю объятий. Но он шага сделать не успел, как Лунатик, отшвырнув Питера на землю, прыгнул ему на шею и затараторил ускоренным шепотом:

— Ты чего, дурак! Не иди! Ты хоть представляешь, что подумает мисс Марлин, увидев на улицах Хогсмида оленя?!

Джеймс резко мотнул головой и рогами откинул Лунатика за спину. Тогда Лунатик забрался ему на спину, оседлав, как коня. Сохатый задергался под тяжестью Рема, ноги у него подкосились, и он упал, превратившись обратно в себя. Спина у него хрустнула, и он завыл.

— Слезь, Лунатик! Слезь с меня! Ты меня раздавил!

Проснулся Питер и на всю катушку заорал песню о синем тролле.

— Что там происходит? — Мисс Марлин перестала гладить Бродягу, встала и, вытащив палочку из кармана, двинулась к магазину, за которым прятались мальчики. Она вытянула свободную руку назад, запрещая Джавелин подходить. — Я что-то слышала.

Лунатик зашипел покруче гадюки, прижав палец к губам. Джеймс, едва удерживая рвущийся наружу хохот, подполз к Питеру и зажал ему рот рукой, чтобы он перестал орать о синем тролле и единороге.

Внезапно мисс Марлин пронзительно закричала.

— Она меня укусила! Собака меня укусила! Чертова псина!

— Пошла вон! — Джавелин кинула в Бродягу камень, и он, поджав хвост, метнулся к друзьям. — Идем, Мерли! Идем быстрее, пока собака не вернулась!

— Она меня укусила! — всё сокрушалась мисс Марлин, оглядывая окровавленную левую руку. — Цапнула меня! Дурацкая псина!

— Идем быстрее, Мерли! Надо перевязать рану.

Они спешно скрылись в темноте другого переулка. Мародёры вышли из-за магазина, и Лунатик накинулся на Сириуса:

— Ты её укусил! Зачем ты это сделал?!

— Да чтобы она вас не нашла! — скалился широко Сириус. — Здорово придумано, правда?

— Нет! — Казалось, Рем протрезвел и к нему вернулась прежняя ясность ума. — На сегодня достаточно приключений, возвращаемся в замок.

— Я буду решать… — начал вспыльчиво Сириус, но тут икнул и согнулся пополам. — Хотя нет, возвращаемся. Мне нужна кровать и водичка, обычная вкусная водичка.

Они подхватили Питера под руки, вернулись в хижину и ползком пошли по туннелю. Уперлись в темноте в стену, открыли проход и оказались в замке.

— Идемте-идемте, — позвал Сохатый, первый вылезший из туннеля.

Он извлек из-за статуи Горгоны мантию-невидимку, расправил её, накрыл себя и друзей. Было тесновато, ибо Хвост всегда оборачивался в крысу и самостоятельно бежал к портрету. Но он спал сном младенца, иногда бормоча что-то о тролле и единороге. Сириусу и Лунатику пришлось волочить его, как мешок. Бродяга намеренно ударял Хвоста головой обо все перила и ронял всякий раз. Римус и Джеймс и не думали ему помешать.

На площадке пятого этажа парням пришлось остановиться. Запрев под мантией, они сняли её, и тут прямо перед ними появилась, будто из неоткуда, миссис Норрис, кошка Филча. Она уставилась на них красными немигающими глазками, словно бы пытаясь устыдить их за то, что они шляются по школе ночью да еще не в трезвом состоянии.

— Ну-ка, пшла отсюда! — Сириус пинком откинул кошку с дороги. — Тоже мне… Чёрт тебя задери!

Миссис Норрис, быстро реабилитировавшись после встречи с ногой Бродяги, набросилась на него и вцепилась когтями в руку. Сохатый и Лунатик, выронив Хвоста, упали на пол и захохотали, а Бродяга начал скакать и извиваться в попытках скинуть с себя назойливую кошку. Оба страшно шипели, вызывая возмущение у людей в картинах, которые мирно посапывали.

Джеймс, вытирая навернувшиеся слезы, вытащил палочку из внутреннего кармана мантии. Рем посмотрел на него с предостережением.

— Только без глупостей!

— Ну конечно. Ты же меня знаешь, — усмехнулся Сохатый и прицелился в спину Сириуса. — Так, Бродяга, не шевелись. Я кое-что придумал.

Сириус и миссис Норрис застыли, почувствовав опасность. Бродяга испуганно посмотрел на Джеймса и спросил тонким голоском:

— Что ты собираешься делать?

— Повернись чуток.

— Что?

— Я кошку не вижу. Вот, так хорошо. Кхм… Инсендио!

Миссис Норрис пронзительно завизжала, когда кончик её хвоста загорелся. Сириус отделался от неё и дико засмеялся, согнувшись пополам и пристукивая себя по колену. Лунатик подорвался с места и от всей души пнул задыхающегося от смеха Сохатого.

— Потуши! Туши её немедленно!

— Гаси её, Сохатый!

Джеймс взмахнул палочкой, и огромная волна захлестнула не только стонущую кошку, но и их самих. Вода стремительно побежала вниз по лестницам. Люди в картинах закричали, Питер, которого так хорошо окатило водицей, сел, мокрый по уши, и завопил:

— Не трогай меня, синий тролль! — И хлопнулся в лужу, снова заснув.

Миссис Норрис опрометью кинулась к хозяину, шаги и крики которого уже были слышны на другом этаже. Филч хлюпал по лужам и рычал громоподобно:

— Кто это сделал?! Кто это учинил?!

— Быстрее! — заторопил друзей Сириус, как собака потрясая головой. С мантии его капало, будто он только что искупался в озере. — Хватайте этого жалкого Хвоста и делаем ноги!

— Я, кажется, палочку потерял, — сказал Джеймс, вытерев наспех очки.

— Чего?! — рявкнул срывающимся голосом Лунатик. — Этого только не хватало! Ты полная задница, Джеймс Поттер!

— Нашел! Тут она! Ну-ка, парни, давайте-ка я вас высушу…

— Нет! — хором крикнули Бродяга и Лунатик, испугавшись перспективы поджариться.

— Кто это сделал, миссис Норрис? — кряхтел уже совсем близко Филч.

Парни водрузили Питера на плечи, Сохатый накрыл всех мантией, и они побежали так быстро, словно за ними гналась стая дементоров. Перед тем как появиться перед Полной Дамой, они сняли мантию, Джеймс спрятал её с ненормальной тщательностью в карман, а Лунатик с помощью заклинания высушил друзей.

Следующие пятнадцать минут они на коленях выпрашивали Даму впустить их в башню, но она отказывалась, потому что мальчики, по её мнению, были «не в лучшем виде». В итоге она согласилась пустить мальчишек в гостиную, и они еще пятнадцать минуть молили её никому об их встрече не рассказывать.

В гостиной парней ждал небольшой сюрприз в виде Лили Эванс. Не успели они порог переступить и затащить Питера, скулящего песню, как раздался её ледяной голос:

— Где вы были?

Джеймса как будто ударили — он дернулся и округлившимися глазами посмотрел на Лили, которая гордо сидели в кресле у потухшего камина. Её тонкие руки были жестко сложены на груди, под глазами пролегли тени, всклоченные рыжие волосы падали на плечи. Видно, сидит тут не первый час, ждет их, не спит, волнуется, бедняжка.

— О, Эванс! Моё почтение! — Сириус отвесил низкий поклон, отпустив Питера. Рем не смог его удержать, и тот ничком рухнул на пол.

— Синий тролль!

— Тихо, Хвост, тихо!

Лили и бровью не повела, изображая холодную суровость. Её яркие зеленые глаза прожигали исключительно Джеймса, который с напущенной суетливостью бросился поднимать Питера. Он чувствовал её взгляд и, честно говоря, испытывал не самые приятные ощущения. Скорее всего, она хотела убить его или сделать что похуже.

— Где вы были? Я видела, как вечером вы вышли из гостиной. А потом не вернулись. А теперь от вас несет спиртным. И никто из вас лыко не вяжет.

— Воу! — взмахнул руками Сириус, опасно покачнувшись. — Вы так страшны в гневе, мисс Эванс!

Он проковылял к Лили и, опершись ладонями в подлокотники кресла, на котором она сидела, нагнулся к ней. Она скривилась от запаха алкоголя.

— Будь хорошей девочкой, солнце, — произнес он, ласково коснувшись рукой её макушки. Она не отводила от него зло полыхающих глаз. — Никому об этом не говори. Я сегодня родился. Праздновать начал вчера, а родился… Сколько сейчас время?

—Четыре.

— Уже как четыре часа. Войди в положение, в самом деле!

Джеймсу не понравилось, как Бродяга смотрит на Лили — как на очередную девицу, которую хочет охмурить. Градусы потребовали как следует поколотить Бродягу, но он сдержался. Потом ему влепит, обязательно.

— Ладно, — отчеканила Лили и оттолкнула Сириуса. Он упал в другое кресло, закрыл глаза и уронил голову на грудь. — А теперь живо идите в комнату. И только попробуете что-нибудь устроить, я всё расскажу МакГонагалл. — Она обожгла Джеймса ненавистным взглядом. — На этот раз меня никто не остановит.

— Спасибо, Лили, — посчитал нужным сказать Римус.

— Вот уж не ожидала от тебя, Рем.

Он стыдливо покраснел, еле удерживая сопящего Питера. Лили встала и гордо пошла по лестнице в комнату. Джеймс не отрывал от неё глаз. Как же она потрясающе выглядит со спины! Хотя она под любым ракурсом прекрасна. Сириус тоже так считал. Не успела Лили исчезнуть, он выдохнул:

— Ох я б её…

— Эй, — одернул его Джеймс. — Я всё еще достаточно пьяный, чтобы врезать тебя, а потом забыть и не испытывать по этому поводу ни капли вины.

Сириус, усмехнувшись, примирительно поднял ладони:

— Не бойся. Я её не трону. Но если будешь тормозить…

Парни поднялись в свою комнату, оставили Питера у двери и завалились по кроватям. Не прошло и пяти минут, как каждый заснул. И всё случившееся этой ночью было ими напрочь забыто. Никто из них уже не вспомнит, что они видели мисс Марлин, как Питер распевал песню о тролле, как они чуть не сожгли миссис Норрис, как затопили коридор и как их встретила рассерженная Лили Эванс.