Переломный момент (гет)

Эрик

Всю неделю я работал, не покладая рук, чтобы выкроить себе свободный вечер в День святого Валентина. Раньше я никогда не отмечал этот праздник и относился к нему с пренебрежением, но сейчас, когда Кристин здесь и с нетерпением ждёт его, я обязан ее чем-нибудь удивить.

Этой ночью я, как обычно, просидел в комнате Кристин до рассвета, дождавшись, пока она уснёт. Я был измотан. Эта бешеная неделя будто выкачала из меня все силы. Когда начало светать, я бесшумно вышел из квартиры и поторопился домой. Ноги сами принесли меня к своей кровати и все, на что у меня хватило сил, это упасть в постель и забыться беспокойным сном.

Проснулся я от боя часов. Не открывая глаз, считал удары. Сколько я спал? Голова болела, хотелось снова зарыться в подушку и уснуть. Часы пробили три. Неужели проспал весь день? Недовольно застонав, я поспешил встать и одеться. Надел чистую рубашку, строгие брюки, пиджак и натянул кожаные перчатки на свои изуродованные руки. Запер квартиру. Вряд ли я вернусь сюда до следующего утра.

Интересно, Кристин знает о Дне святого Валентина? Уверен, что во Франции его не отмечают.

Когда я добрался до города, солнце клонилось к закату. Быстро забежав к флористу, я купил самый лучший букет красных роз, обмотав их чёрной лентой, как в прежние времена. Но я так же попросил флориста добавить в букет одну искусственную розу, самую красивую из всех. Расплатившись, я направился к одиноко стоящему дому на берегу океана. Предусмотрительно оглядевшись и убедившись, что за мной никто не наблюдает, я взлетел вверх по лестнице. Нервно потоптавшись на пороге, нерешительно постучал в дверь.

Минута. Дверь со щелчком отворилась, и моё сердце пропустило удар. Кристин смущённо улыбнулась. Я не мог отвести от неё глаз. Она была одета в потрясающее красно-белое платье, а вьющиеся длинные волосы были собраны золотистой лентой. Так она все же знала о празднике?

— Эрик, — улыбнулась она, — я рада, что ты пришёл. Проходи.

Я кивнул и вошёл, прикрыв за собой дверь. В нос ударили сумасшедшие запахи, льющиеся из кухни. Только сейчас я почувствовал, как голоден. Желудок болезненно сжался.

— Ты готовишь? — спросил я, все ещё сжимая за спиной букет.

— Да, — девушка просияла, — праздничный ужин.

Она наклонилась к духовке, проверила блюдо и снова повернулась ко мне:

— Эрик, ты в порядке? Что у тебя с руками?

— Ничего.

Кристин приподняла брови:

— Что у тебя за спиной?

— Ничего, — пожал я плечами и сделал шаг назад.

— Эрик, — рассмеялась она, — что там?

Я сделал ещё шаг назад и почувствовал, как букет резко потяжелел. Бросив взгляд через плечо, я заметил, как Пушистик повис на ленте, свисающей с букета. Я стиснул зубы и попытался его откинуть, но он игриво прыгал и цеплялся за тонкую шёлковую ленту.

— Эрик, — Кристин широко улыбалась, — что ты прячешь?

Поняв, что этот несносный кот не отцепится, я слегка наклонился и галантно протянул огромный букет своей возлюбленной.

Кристин ахнула и прикрыла рот рукой. Она в восхищении разглядывала пышные розы, а затем бросилась ко мне на шею:

— Они такие красивые!

Я приобнял ее за талию. Кристин светилась от счастья, зарывшись носом в ароматные лепестки.

— С Днём святого Валентина, мой ангел, — улыбнулся я. Кристин подняла на меня блестящие глаза и благодарно улыбнулась. Затем опустила глаза, разглядывая цветы, и вдруг нахмурилась:

— Это что… не настоящая? — девушка коснулась пальцами единственной искусственной розы.

— Видишь ли, — я приобнял ее за плечи и поцеловал в макушку, — эти розы завянут и умрут, а я буду любить тебя до тех пор, пока не умрёт последняя…

— Но, Эрик, — Кристин взглянула на меня, — она ведь никогда не умрёт…

Девушке понадобилось пару секунд, чтобы понять весь смысл, и она, шмыгнув носом, обвила руки вокруг моей шеи, уткнувшись носом в плечо. Она была тронута.

— Эрик, — всхлипнула девушка, — это так мило. Рауль… Он никогда ничего для меня не делал.

По ее щекам текли слезы. Я чуть приподнял брови, протянул руку и осторожно вытер ей щеки тыльной стороной ладони.

— Я расстроил тебя.

— Нет, нет, наоборот, — девушка шмыгнула носом и улыбнулась сквозь слезы, — я поставлю их в вазу.

Я кивнул и сел в кресло у камина, глядя на огонь. Кристин вернулась буквально через минуту, держа в руках большую открытку в виде сердца.

— Вот, Эрик, с Днём святого Валентина.

Я взял открытку и выдохнул от удивления. Она была очень красивой, с бархатной красной обложкой и позолоченными буквами: «С Днём святого Валентина, мой Ангел Музыки». Она сделала ее сама, и это меня безмерно тронуло. Кристин села на пол и прислонилась спиной к моим ногам:

— Я не знала, что купить, чтобы тебя порадовать. Поэтому решила приготовить праздничный ужин и сделать открытку.

— Это… потрясающе, — только и мог сказать я, не отрывая глаз от открытки.

Аккуратно раскрыв ее, я заметил поздравление, написанное красивым ровным почерком.

«Эрик,

Ты дал мне повод снова улыбнуться.

С тобой я забыла, что такое кошмары по ночам.

Ты стал моим ближайшим другом.

Ты поверял мне свои секреты,

Снова доверился мне.

Ты показал мне, что такое счастье,

Вдохнул в меня жизнь.

Даже если завтра мне суждено будет умереть,

Я умру молодой, потому что любовь успела коснуться моего сердца.

Я люблю тебя и буду любить вечно.

Кристин»

Я поднял глаза от открытки и почувствовал, как бешено стучит сердце, грозясь выбить ребра и вырваться наружу. Подступающие слезы сдавливали горло.

— Эрик? — Кристин повернулась ко мне. — Эрик, ты что, плачешь?

Девушка присела на подлокотник кресла и обняла меня за шею.

— Кристин… Это правда? Каждое слово?

— Да, Эрик. Каждое.

Я отложил открытку и поднялся на ноги.

— Кристин, — я вытер глаза манжетой рубашки, — есть ещё кое-что.

— Что?

— Настоящий подарок. Я хотел подарить тебе его после ужина, но больше не могу ждать.

— Ещё один подарок? Где он?

— Он не со мной.

— Так мы сейчас куда-то пойдём?

— Да.

Кристин кивнула, сбегала на кухню и выключила плиту. Я помог ей надеть плащ, и мы вышли на улицу.

Ночной воздух пробирал до костей, поэтому я взял Кристин за руку, чтобы подарить ей хоть немного тепла.

— Так куда мы идём? В твою квартиру?

— Не совсем, — уклончиво ответил я.

Когда мы оказались возле колеса обозрения, я обошёл Кристин со спины и закрыл ей глаза.

— Эрик, — хихикнула она, — что ты делаешь?

— Не открывай глаз, пока я не скажу.

Одной рукой я придерживал Кристин под локоть, чтобы она не упала, и вёл ее по широкому тротуару в сторону заветного места. Когда мы оказались там, я толкнул дверь и провёл девушку внутрь здания, затем остановился и взял ее руки в свои.

— Все, можно открывать?

Я улыбнулся:

— Открывай.

Кристин распахнула глаза, и я заметил на ее лице искреннее удивление. Она перевела взгляд на высокое, красивое здание, на белоснежные стены и потрясающие витражи, на ряд длинных скамеек и лик Иисуса.

— Эрик? — выдохнула она. — Мы… в церкви?

— Это часовня, — усмехнулся я, не в силах оторвать глаз от девушки, — узнаешь ее?

Кристин поражённо взглянула на меня, ее лицо вытянулось от удивления:

— Эрик… это… неужели…

Я отпустил ее руки и вытащил из внутреннего кармана миниатюрную фигурку часовни, которую сам вырезал много лет назад. Ту, на которую она наткнулась в моей мастерской.

— Эрик… — она прикрыла рот рукой и отошла в сторону, проведя пальцами по гладкой поверхности лакированной скамьи, словно чтобы убедиться, что все настоящее. — Эрик, зачем ты все это… Ты ведь знаешь, что мы не можем пожениться. Ты однажды сказал, что собираешься построить эту часовню, чтобы жениться на мне…

— Ты разочарована? — я был в недоумении. — Если тебя это огорчило, я всегда могу снести ее, только скажи…

— Нет! — тут же выпалила девушка. — Не смей! Тут очень здорово, так красиво… Просто я не могу понять, зачем ты потратил на неё столько времени и денег.

— Я построил ее, чтобы ты могла молиться за отца. Молиться в своём особенном месте. Я помню, как это много значило для тебя в Париже.

Она кивнула и опустила голову:

— Да, но когда я жила с Раулем, он был против моих походов на кладбище. Он говорил, что я не должна больше там появляться, потому что ты демон, который проклял могилу моего отца.

— Что? — я почувствовал, как ее слова больно резанули по ушам. — Я бы никогда этого не сделал. Я чтил твоего отца как гениального музыканта.

— Я знаю, Эрик, знаю. Я так давно не молилась… Я могла бы молиться в любом другом месте, но у папиной могилы или в церкви я чувствую себя ближе к нему.

— Я тоже так подумал. Я открою ее весной, чтобы и другие люди могли приходить и молиться здесь.

Я опустился на скамью и в задумчивости уставился на свои ноги. Эта часовня была моей давней мечтой, но я воплотил ее в жизнь только благодаря Кристин. Я вздохнул. Девушка опустилась рядом и протянула руку, коснувшись моей щеки:

— Эрик, Мег сказала, что ты ненавидишь День святого Валентина.

— Да, — честно признался я, — потому что всю жизнь у меня не было той, с кем бы я мог провести этот день. Тяжело наблюдать за счастливыми парами из окна холодной квартиры. А когда я однажды доктор Гангл устроил за моей спиной бал в честь Святого Валентина… я был унижен и оскорблён.

— Да, Мэг рассказывала. Она говорила, что ты был в ярости.

— Ты знаешь, как это было унизительно? Я вошёл в зал и увидел танцующие пары, весёлые лица, веселье было в самом разгаре, а меня даже не посчитали нужным пригласить. Я был единственным, у кого не было пары. Среди всех этих цирковых уродов только у меня не было пары!

— Тише, Эрик, не злись, — я только сейчас заметил, что меня всего трясёт. Кристин приобняла меня за плечи, стараясь успокоить, — теперь все изменится.

— Я… Я надеюсь.

— У меня есть для тебя подарок.

— Что? Кристин, не нужно. Ты и так сегодня сделала меня самым счастливым человеком на свете, — руки инстинктивно коснулась ее открытки, которая покоилась во внутреннем кармане плаща, — мне больше ничего не нужно.

— Даже жена, которая тебя любит всем сердцем?

Я забыл как дышать и обескураженно уставился на девушку. Что она такое говорит? У неё уже есть муж!

— Кристин, не начинай. Ты уже замужем, у тебя есть живой муж. Да и что люди скажут?

— Кто сказал, что они будут знать?

— А документы и свидетельства? Кристин, тебе напомнить? Ты замужем за Раулем!

— Я не говорила, что мы поженимся по мирским законам.

— А по каким ещё?

— По Божьим. Браки заключаются на небесах. Мы с Раулем не венчались.

— Ты сошла с ума, Кристин, — я покачал головой.

Девушка вскочила на ноги и потянула меня за руку, заставляя подняться следом.

— Конечно, я сошла с ума. Это все из-за тебя, Эрик, ты сделал меня безумной, — она потащила меня к алтарю, крепко вцепившись в запястье. Я совершенно ничего не понимал. Что она хочет сделать? Что вообще происходит?

— Кристин, это… это не сработает! — я попытался вернуть ей остатки здравого смысла, когда она уже подтащила меня к арке.

— Все получится, если сильно пожелать. Ты веришь в магию, Эрик?

— Н-наверное…

— Ну вот. Ты хочешь быть моим мужем или нет?

Сердце пропустило удар. Все, на что я сейчас был способен, это короткий кивок. Ладони вспотели, во рту пересохло.

— Ты построил эту часовню, Эрик, — голос Кристин звучал тихо, почти шёпотом, она, словно змей-искуситель, пыталась сбить меня с верного пути, — будет несправедливо, если ты не обвенчаешься в ней первым, — она опустила глаза и протянула руку, осторожно стягивая с меня перчатки. — Сними их. И маску тоже. Я хочу видеть лицо своего будущего мужа.

Я нервно сглотнул, колени дрожали от страха и волнения. Бросив взгляд на двери открытой часовни, я убедился, что за нами никто не наблюдает, и вдруг Кристин улыбнулась и взяла меня за руку, сплетая наши пальцы.

— Небесный Отец, мы стоим перед тобой, чтобы связать наши судьбы узами брака. Я знаю, что это грех, но я ничего не могу с собой поделать. Ты видел, через что я прошла за эти десять лет. Я уверена, что имею право на снисхождение. Если ты считаешь, что я совершаю страшную ошибку, выходя замуж за человека, что стоит передо мной, дай знак, пока не поздно.

Девушка замолчала и, помедлив, улыбнулась:

— Я думаю, что Бог не имеет ничего против. Эрик, ты согласен объявить меня своей женой перед Господом Богом? Согласен быть со мной в болезни и во здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас?

Я стоял и дрожал, как осиновый лист. Кристин терпеливо глядела на меня снизу вверх, ожидая ответа. Сегодня утром я даже подумать не мог, что вечером буду стоять у алтаря, держа Кристин за руки, и венчаться. Может, это сон? Я до боли закусил губу и почувствовал на языке металлический привкус крови. Не сон.

— Д-да, я согласен.

Кристин несмело улыбнулась. Мы смотрели друг на друга около минуты, прежде, чем она шепнула:

— Эрик, теперь ты должен спросить у меня то же самое.

Я вздрогнул и тут же залился краской. Я же миллион раз проматывал это в голове, почему же я весь трясусь?

— Ох… Эм… Кристин, ты согласна объявить меня своим мужем перед Господом Богом? Согласна быть со мной в болезни и во здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас?

— Согласна.

Я опустил глаза, чувствуя страшный стыд. Она все сделала за меня, она, черт возьми, повела меня под венец! Провалиться бы сквозь землю… Но сердце замирает в груди. Я все ещё не могу поверить, что это правда.

— А что… что дальше? — тихо спросил я.

— Ну, мы должны обменяться кольцами, — пожала плечами девушка.

— Какими кольцами?

— Магическими кольцами, конечно же.

Я приподнял брови, удивлённо глядя на Кристин. Девушка усмехнулась и притянула мою левую руку ближе к себе. Я с полным недоумением смотрел, как она надевает на мой палец воображаемое кольцо. Кристин улыбнулась:

— Разве ты его не видишь? Это невидимое кольцо. Только ты и я можем его увидеть. Всякий посторонний, что взглянет на тебя, никогда не скажет, что ты помолвлен. О нем знаем только мы.

Я улыбнулся. Здорово она это придумала.

— Ну, как оно тебе?

Я поднёс руку к лицу, делая вид, что разглядываю настоящее кольцо:

— Оно потрясающее. Самое редкое золото, я такого никогда не видел. Ох, тут что-то выгравировано.

— Серьёзно? Что?

— Что-то на французском…

Я покрутил воображаемое кольцо, «читая» надпись:

— «Любовь никогда не умрёт».

— «Любовь никогда не умрёт»? — Кристин восторженно выдохнула. — Красиво звучит.

— Очень.

— Ну, а где моё кольцо? — девушка хитро прищурилась и протянула мне свою маленькую ручку.

Я провёл пальцами по ее кисти и надел воображаемое кольцо, случайно задев кольцо Рауля. Почувствовал под пальцами холодный металл, все внутри меня взбунтовалось. Хотелось сорвать его и выкинуть куда подальше, но я не мог. Кристин должна носить его, чтобы не вызывать подозрений.

Кристин просияла:

— Оно такое красивое, Эрик. Бесценный подарок, — она широко улыбнулась, — а теперь, властью, данной мне самим Богом, объявляю нас мужем и женой. Вы, сударь, можете поцеловать невесту.

Я так и сделал. Наклонился, зарылся пальцами в ее густые, вьющиеся волосы и накрыл ее губы своими. Я старался вложить в этот поцелуй все эмоции, что копились во мне многие годы. Всю любовь, всю обиду, всю страсть и желание. Через четверть часа мы ввалились в квартирку Кристин, сметая все на своём пути. Я вспомнил про ужин, что терпеливо дожидался нас на плите, но сейчас было не до него. Кристин на ходу погасила свет и толкнула меня на кровать. Я забылся, отказался от всех моралей, блуждая руками по ее идеальному телу. Телу моей жены.

— Кристин, — прошептал я ей в губы, когда ее проворные пальцы расстёгивали пуговицы на моей рубашке, — ты так красива.

Она провела тёплой ладонью по моим отвратительным шрамам на груди, заставив меня вздрогнуть.

— Хватит болтать, Эрик, у нас, как-никак, первая брачная ночь.

Она наклонилась и впилась жадным поцелуем в мои губы. Я чувствовал, как наши тела охватывает пламя, как ее руки доводят меня до безумия, как ее тело дрожит и извивается подо мной. Сердце выбивало бешеные ритмы, кровь стучала в ушах. Я целовал ее, прижимал к себе, делал то, что никогда бы не посмел сделать прежде. Теперь меня ничего не сдерживало. Она моя жена. И она любит меня. Меня!

Первые солнечные лучи проскользнули в комнату. Девушка блаженно улыбнулась, обвила руками мою талию и уткнулась носом мне в шею. Сумасшедшая ночь вымотала меня, но я был счастлив, как никогда. Я обнял ее, нежно поцеловал в макушку и почти сразу провалился в сон. В кошмар.

Я снова очутился в клетке, как загнанный зверь. Вокруг только туман и мерзкая сырость, которая буквально стояла в воздухе.

— А вот и мой маленький одинокий демон…

Я ахнул, узнав страшный, но до омерзения знакомый голос за спиной. Хозяин.

Я медленно обернулся. Лязгнула цепь. Мои руки и ноги были закованы в кандалы, стерев запястья в кровь.

— Тебе одиноко? Может, я могу составить тебе компанию?

Повернулся ключ в ржавом замке. Я вжался спиной в ледяные прутья клетки, дрожа всем телом. Грузное тело толстого цыгана перешагнуло через порог.

— Нет! Оставьте меня в покое!

Но он только усмехнулся своей самой жуткой ухмылкой, обнажив гнилые зубы. Я почувствовал его обжигающе-горячие руки на своём обнажённом теле и забился в истерике. Меня охватила паника и отвращение, я пытался сопротивляться, но железо больно впивалось в кисти.

— Ну, где тебя приласкать? — с притворной нежностью в голосе спросил цыган.

— Уйдите! Отпустите! — я плакал и пытался вырваться. Но мужчина одной рукой схватил меня за оба запястья и поднял их над моей головой, лишая возможности пошевелиться. Кандалы на ногах были слишком тяжёлые, чтобы я мог пинаться. Жалкое чувство отчаяние и безысходности охватило меня.

Я поднял заплаканные глаза и замер, глядя на порог клетки через плечо этого урода. На пороге, прислонившись плечом к косяку, стоял Рауль, скрестив руки на груди.

— Наслаждайся, дьявол, больше никто не решится прикоснуться к твоему безобразному телу.

Я почувствовал, как начинает кружиться голова. Земля уходила из-под ног. Меня крутило в каком-то водовороте, мимо проносились весёлые лица людей, прижавшихся к клетке, чтобы поближе разглядеть мое унижение. Ближе всех стояла она, в красивом длинном платье. Но… она была такое холодной, словно фарфоровая бездушная кукла. Сердце сдавило от боли.

— Кристин…

— Ты жалок.

— Кристин, но… ты ведь… любишь меня…

— Чушь. Ты жалок… жалок… жалок…

Слова эхом отдавались в больной голове.

Я резко сел, трясясь от страха и ужаса. Холодный пот струился по вискам, сердце неистово стучало. Вокруг только светлая уютная комната, никакой клетки, никаких зрителей. Почему? Почему мне все ещё продолжают сниться эти кошмары? С каждым разом мне все больнее и больнее.

— Эрик?

Я услышал тихий сонный голос и повернул голову, взглянув на обеспокоенную девушку.

— Все в порядке.

— Опять кошмар? — вздохнула она, садясь на постели и обнимая меня за плечи.

— Все в порядке, правда. Прости, если разбудил.

— Если хочешь, можешь рассказать мне. Тебе станет легче.

— Нет, прости, — я протянул руку к прикроватной тумбочке, доставая из-под небрежно брошенной рубашки карманные часы, — я должен идти.

Уже почти восемь. Мне давно пора.

— Эрик, — Кристин коснулась своими мягкими губами моего плеча, — пожалуйста, останься.

— Прости, у меня очень много работы. Я вернусь вечером.

Девушка откинулась на подушку и мрачно наблюдала, как я быстро застёгиваю пуговицы на своей рубашке.

— Ну, а мясное рагу и рулеты? Мы так вчера и не поужинали.

— Я думаю, их можно подогреть. Я приду чертовски голодным.

Я поспешно натянул брюки, засунул в карманы часы и бумажник.

— Эрик, не забудь своё кольцо, — усмехнулась Кристин.

— Ох, чуть не забыл, — я улыбнулся, присел на краешек кровати, осторожно притянул девушку ближе и подарил ей головокружительный поцелуй.

Когда я отстранился, она что-то недовольно пробурчала под нос и скрестила руки на груди.

— Я вернусь сразу же, как только смогу, мой ангел.

— Я люблю тебя, Эрик, — чуть повеселела девушка.

Я остановился в дверях, обернулся и, прежде чем выйти, улыбнулся ей:

— Я тоже тебя люблю, моя любимая жена.

Когда я вышел на улицу, меня встретил пронизывающий ледяной ветер, но даже он не в силах был остудить того жара, который пылал у меня внутри.