Hourglass (гет)

3 января 1979 года

Хогвартс, Шотландия, кабинет директора

Гермиона сидела перед Дамблдором. Они пили чай и обсуждали каникулы. Хотя это и была деловая встреча, о чем они оба знали, но обмениваться приятными новостями никак не получалось. Во время Гермиониного шестого курса Дамблдор заметил, что она зашивается с занятиями, и пригласил ее к себе на чашечку чая, дабы при необходимости помочь с домашней работой. Она приняла его предложение, и с тех пор чай с Дамблдором действовал на нее успокаивающе. А директор даже помнил, как именно она предпочитала пить чай.

— Ну и я наконец-то рассказала ребятам правду, — сказала Гермиона уже спокойным тоном, как будто они обсуждали погоду.

— Да? -поинтересовался Дамблдор, выгнув бровь и делая глоток чая. — И как они отреагировали?

— На удивление хорошо. Приняли все лучше, чем я надеялась.

— Отлично! Возможно, теперь они будут более сосредоточены и собраны, когда ты начнешь обсуждать с ними дела Ордена.

— С этого-то все и началось. Сириус думал, что Римус собирается предать Орден, — закатив глаза, объяснила Гермиона.

— Значит, ты уверена, что он этого не сделает?

— Абсолютно. В моем времени Питер был тем, кто предал Лили и Джеймса, — ответила она.

— А сейчас у тебя нет ощущения, что он поступит так же?

— Надеюсь, нет. Я достаточно запугала его. Думаю, я сделала достаточно.

— Он был замечен в Хогсмиде. Встречался с Регулусом Блэком и еще несколькими людьми. Северуса Снейпа тоже видели с ним.

— Он мог и шпионить, но я не уверена. Регулус, я точно знаю, действительно шпионит. Он передает мне всю информацию, к которой у него есть доступ. Что касается Снейпа, признаюсь, из своего времени я мало что знаю о его прошлом и причинах, заставивших его перейти на сторону Ордена, — вздохнула Гермиона.

— Что ты помнишь о деятельности Волдеморта? — поинтересовался Дамблдор.

— Я уже рассказывала о том, что знаю о его возрождении от Гарри. А затем мы отправились в Министерство в 1996 году, чтобы спасти Сириуса, но сами оказались в западне. Было пророчество, касающееся Гарри и Лорда Волдеморта. Он должен был быть в курсе насчет его наличия и неполного содержания, поскольку для него оно казалось довольно важным. Не знаю, кто изрек пророчество, на нем были инициалы С.П.Т. и дата — 1980 г.

— Боюсь, что нам придется подождать и узнать, вступит ли пророчество в игру в этом времени. И кажется, что сейчас нам ничего не остается, кроме как смотреть и слушать, — сказал Дамблдор, и Гермиона, вздохнув, кивнула.

— Как твое обучение целительству? — поинтересовался он.

Гермиона улыбнулась. Она понимала, что директор пытается заставить ее чувствовать себя частью команды, а не просто бесполезным приложением, пытался поднять ее моральных дух. Она ненавидела просто сидеть и ждать у моря погоды.

— Целитель Фарли говорит, что я прирожденный целитель и, вероятно, смогу закончить программу уже к концу года.

— Замечательно! Я рад, что ты смогла приспособиться к жизни после Хогвартса.

— Пытаюсь. Да и это все, что мне остается, не так ли? — сказала она, когда Дамблдор улыбнулся и подмигнул.

— Как же ты права, дорогая.

* * *

Позже вечером

Лондон, Англия, квартира Сириуса и Гермионы

Гермиона зашла в квартиру с парой полных продуктами сумок, ногой закрывая за собой дверь, и с удивлением обнаружила на кухне Сириуса, одетого в ее фартук и, к счастью, ничего не спалившего. Он поднял на нее взгляд и поспешил забрать покупки из ее рук.

— Как прошло твое Дамблвидание, любимая? — с ухмылкой спросил он. Девушка рассмеялась, покачав головой.

— Все прошло хорошо, мы поговорили о делах Ордена. Директор хотел побольше узнать о событиях, происходивших в мое время. А потом мы поговорили о Мунго и тому подобном. А что ты делаешь?

— Спагетти и чесночный хлеб, — ответил он, поставив продукты на стол, и принялся сразу же разбирать покупки.

— Звучит здорово. Не ожидала, что ты будешь сегодня готовить, — хихикнула Гермиона.

— Ну, Джеймс написал, что хочет зайти, так что я сказал ему приводить с собой Лили. У нас будет практически семейный ужин. Кроме того, ты постоянно готовишь. Самое время и мне показать себя, — подмигнул Сириус.

— Как на работе дела? — поинтересовалась Гермиона, помогая разобрать оставшиеся продукты.

— Жестко. Клянусь, Грюм гоняет меня сильнее остальных новичков, — простонал Сириус. — У меня болят такие места, о которых я даже не подозревал.

— Ты же знаешь, что это все потому, что ты ему нравишься.

— Скорее потому, что я единственный, кто непосредственно связан с Орденом на курсе, — пожав плечами, сказал он.

Гермиона услышала стук в дверь, повернулась к Сириусу и заметила:

— Кстати, твоя паста скоро выкипит, — ухмыльнулась она. Сириус выругался.

Она оставила его разбираться с ужином, а сама отправилась открывать дверь, предварительно посмотрев в глазок и убедившись, что там действительно Лили и Джеймс. Она пустила их внутрь, но сразу же заметила, что что-то было не так.

— Привет, Гермиона, — сказал Джеймс, обнимая ее. Не то чтобы это было странно, что Джеймс приветствовал ее объятиями, но сейчас он прижимал ее к себе чуть дольше и крепче, чем обычно. И, что удивительно, Сириус со своего места тоже это заметил.

— Все хорошо, Сохатый? — поинтересовался Сириус, когда Гермиона принялась обнимать Лили. Джеймс попытался улыбнуться, но это было больше похоже на гримасу.

— Я хотел сказать это лично, дружище. Вам обоим, — начал он, Лили взяла его за руку и крепко сжала. — Мама… Мама больна.

— Больна? — нахмурилась Гермиона. — Но я не видела ее в Мунго. Что с ней?

— Она дома, на карантине. Гермиона, говорят, что это драконья оспа, — произнес Джеймс.

Рука Гермионы взметнулась ко рту. Она знала, что для Юфимии и Флимонта в их возрасте эта болезнь была смертельной, как и для совсем маленьких волшебников.

— А дядя Флимонт, он тоже?

— Пока еще неизвестно, но они дома вдвоем. Ей около месяца не могли поставить диагноз. Ты же знаешь маму, она отказывалась вызывать врача, — покачал головой Джеймс.

— Сколько? — спросила Гермиона, встречаясь взглядом с Джеймсом.

— Мы не знаем. Недели или пара месяцев.

— Если тебе что-то понадобится, Джеймс, — подходя к другу, начал Сириус, — Буквально все что угодно, только дай нам знать, хорошо?

— Да, конечно, — ответил тот, крепко обнимая человека, ставшего ему братом. — Спасибо, что приняли нас сегодня. Мне очень нужна ваша поддержка сейчас. Римус еще не вернулся, но я получил письмо от него, прежде чем он снова отправился по делам. Надеется вернуться к маю.

— Ты ему сказал? — спросила Гермиона. Джеймс покачал головой.

— Это было «безответное» письмо. Да и даже если бы я смог написать ему, то не стал бы упоминать об этом. Не стоит отвлекать его от задания, — объяснил Джеймс, и Сириус кивнул. — Питеру сказал сегодня. Он сильно расстроился из-за этого.

— Он любит тетю Юфимию, — нежно сказала Гермиона. — И она обожает его как родного.

— Она обожает всех как своих собственных детей, — сказал Сириус. — Особенно тебя, Гермиона.

— Это правда, мама неделями говорила о тебе, когда ты только переехала, — присаживаясь за стол, добавил Джеймс.

— Правда? — спросила Гермиона. Но прежде чем он успел ответить, Гермиона почувствовала какой-то запах. — Сириус, ты что, забыл про чесночный хлеб?

— Черт!

В комнате раздался смех трех волшебников, а еще одна череда ругательств покинула рот Сириуса, спешившего на кухню, чтобы попытаться спасти свой подгоревший чесночный хлеб.

* * *

11 марта 1979 года

Лондон, Англия, госпиталь Святого Мунго

Гермиона, Сириус, Джеймс и Лили сидели в комнате ожидания на втором этаже больницы. Девушки плакали уже в течение нескольких дней, предупредив своих работодателей о смерти Юфимии, а теперь уже и о предстоящем уходе Флимонта.

Перед этим они четверо были вызваны для прочтения завещания Юфимии, и Гермиона вновь была поражена тем, насколько Юфимия заботилась о ней. Она оставила все свое имущество «моим детям: Джеймсу и Лили Поттер, Гермионе Поттер и Сириусу Блэку». Флимонт же на следующий день после смерти жены, перед тем как впасть в кому, успел разъяснить волю своей супруги и рассказать, что кому достанется, но при этом абсолютно не переживая о том, что ребята рассорятся из-за денег.

— Я знаю, что вы четверо выше этого, — сказал он.

С тех пор, как ушла Юфимия, Сириус был раздавлен. Не помогло и то, что он был рядом с ней, когда она умерла, а Джеймсу — ее родному сыну — пришлось уехать. Перед смертью она сказала ему что-то, но Сириус отказывался поделиться этим с Гермионой. Его лицо было бледным и измученным. Он, как и Джеймс, потерял мать. А теперь они теряли отца. Гермиона пыталась быть сильной ради парней, но не могла ничего поделать с чувством, что тоже теряет самого близкого к роли ее родителей человека в этом времени. Так что Лили стала тем якорем, что держал их вместе.

Из задумчивого состояния Гермиону вывела открывающаяся дверь палаты и целитель, с которым она пересекалась во время обучения, волшебник по имени Грант Льюис, который направлялся к ним.

— Целитель Льюис, — вставая, произнесла Гермиона. — Как он?

— Боюсь, что у меня плохие новости, — сказал тот. Прежде чем он смог продолжить, Сириус подорвался и выбежал из комнаты ожидания. Гермиона посмотрела на Джеймса, и они обменялись понимающими взглядами.

— У него была тяжелая неделя, — объяснила Гермиона. Целитель Льюис понимающе кивнул.

— Как я и сказал, боюсь, что ваш отец ушел, мистер Поттер. Буквально пару мгновений назад.

Гермиона посмотрела на Джеймса и заметила, как побледнело его лицо. Они знали, что это случится довольно скоро, но все равно это не облегчало принятия. Джеймс кивнул, а Лили обняла его, шепча «мы рядом».

— Нам нужно уладить еще кое-какие бумажные дела, но, думаю, это можно отложить на завтра. Предлагаю вам отправиться домой и отдохнуть, — сказал им целитель. — Я сочувствую вашей потере.

— Джеймс, — произнесла Гермиона, подходя, чтобы обнять его. Он крепко прижал ее к груди, и она чувствовала, как тот разваливается просто на части даже несмотря на поддержку.

— Знаю, — пробормотал он в ее волосы, борясь со слезами. — Иди найди Сириуса. Ты нужна ему. А у меня есть Лили. Завтра мы придем к вам.

Гермиона кивнула, отчаянно желая удержать себя в руках, чтобы получилось добраться до квартиры, зная, что Сириус уже там.

Гермиона быстро обняла Лили, а затем спустилась к каминам, чтобы отправиться к Сириусу.

* * *

Гермиона обнаружила рыдающего Сириуса свернувшимся на полу гостиной. Сердце разрывалось от его вида, но она очень боялась, что он оттолкнет ее, если она попытается утешить его. Осторожно подойдя к нему, Гермиона опустилась рядом. Несколько минут потребовалось Сириусу, чтобы осознать, что она вообще была там.

Когда он окончательно узнал ее, то попытался встать и перестать плакать, но Гермиона только подползла ближе и обняла его.

— Не нужно стесняться меня, — сказала она, чувствуя слезы на своих щеках. — Я тоже скорблю. Я просто хочу, чтобы ты знал, что это нормально. И ты не один.

Сириус снова сорвался, зарываясь лицом в ее плечо, крепко прижимая к себе, будто от этого зависела его жизнь.

И так они сидели, держась друг за друга и горюя о потере двух человек, которых они считали своими родными. Гермиона знала, что не в ее силах было предотвратить эти смерти, но почему-то от этого не становилось легче. Каким-то образом это только сильнее заставляло ее держаться за Сириуса и ценить своих друзей больше, чем когда-либо. Они оставалась на полу, пока в конце концов не уснули, истощенные от слез.