3000 дней невиновности (гет)

Шаткое неверие переросло в непонимание, которое в итоге привело к разочарованию, и к пятнице Джинни уже была невероятно зла на Драко. Ему и так не стоило рассчитывать на чью-либо помощь в сложившейся ситуации, а он ещё и решил укусить руку, которая его кормит. Конечно, у него было полное право горевать о матери, так неожиданно вернувшейся в его жизнь и так скоропостижно покинувшей её навсегда. Джинни знала точно, какой опустошающей может быть потеря близкого человека, члена семьи, возможно, именно это так повлияло на него. Вернувшись домой тем вечером, она дала выход чувствам, разбив несколько подвернувшихся под руку безделушек в попытке усмирить безудержный гнев. Единственной возможностью справиться с ним, было… в общем, у Джинни появилась идея, что нужно делать.

Всё началось во вторник, когда Гарри снова спросил, как успехи с получением признания.

— Я же тебе говорила, у Драко амнезия, — ответила Джинни, закатывая глаза. — Кроме того он со мной не разговаривает. Думаю, тебе стоит самому попробовать выведать у него хоть что-то.

— Ты же не хочешь сказать, что действительно веришь этим сказкам об амнезии? В самом деле, Джинни…

— Ты вообще прислушиваешься к словам, которые выходят из моего рта? Я имею в виду, по-настоящему? — взорвалась она. — Он ничего не помнит, Гарри. Он не сознается ни в чём, потому что ему не в чем сознаваться! — она собрала в стопку раскиданные по столу папки и принялась их сортировать. — А если серьёзно, думаю, кто-то другой должен поговорить с ним по поводу расследования. В нашу последнюю встречу он вёл себя как последний мерзавец, и я ничего от него не добилась.

— Ладно, — вздохнул Гарри. — Я отправлю Рона поговорить с ним. А ещё мы получили сову от Люциуса Малфоя, их семейный адвокат зайдёт на неделе, чтобы встретиться с Драко.

После обеда Рон вернулся из камеры Драко, метая гром и молнии.

— Что за хрень? — выругался он. — Никогда не думал, что скажу это, но я хочу дружелюбного Малфоя обратно!

Джинни с трудом подавила смешок.

— Что он натворил?

— Послал меня куда подальше, вот что он сделал, — проворчал Рон. — Сказал, что не собирается говорить ни с кем, кроме тебя, Джинни. Настаивал на этом. Я ответил ему, что ты не придёшь, а он рассердился, начал ругаться, а потом как заорёт! Мерлин, я до сих пор слышу звон в ушах! Мне кажется, он применил Сонорус, он кричал неимоверно громко, — он засунул палец в ухо и поковырял. — Мне кажется, тебе лучше зайти к нему, Джин. Он сейчас совершенно невменяемый.

— Но у меня столько бумажной работы, — ответила она с жалобными нотками в голосе. — Я должна зарезервировать зал суда, составить список приглашённых, не забыв о всех представителях прессы…

— Ох, проклятая бюрократия! — понимающе вздохнул Рон.

Представление растянулось практически на неделю: её коллег по очереди отправляли поговорить с Драко, изложить ему дело и перечислить все выдвинутые против него обвинения, и каждый раз авроры возвращались, жалуясь, что тот не стал даже слушать. Джинни тоже отказывалась идти к нему, ссылаясь на тонны документов, которые необходимо заполнить, — хотя на самом деле их было не так уж много, — а также на дополнительные обязанности по организации дела, — хотя почти всё уже было готово, поскольку близился суд. Каждый раз, когда очередной бедняга несолоно хлебавши возвращался из камеры Драко, Джинни добавляла ещё одно очко на свой счёт в их необъявленном состязании. Если Драко собирался относиться к ней подобным образом, значит, следовало показать, насколько трудно ему придётся, если Джинни не будет на его стороне. Она лишь ждала подходящего случая.

Даже адвокату, присланному Люциусом, не повезло. Волшебник в элегантной мантии и с дорогим портфелем прибыл в Министерство магии во второй половине дня в среду и представился Джайлсом Монтгомери. В его голосе звучали приторные нотки, на волосах блестел гель, а подбородок был высокомерно задран вверх. Джинни поспорила с Анджелиной, что он продержится в камере Драко минут пять.

Они обе проиграли. Достопочтенный Джайлс Монтгомери вылетел из коридора камер предварительного заключения, когда не прошло и трёх.

Ситуация достигла критической стадии в пятницу, когда последний доброволец отправился побеседовать с Драко.

— Можно подумать, мы тут все сопливые школьники, пытающиеся оседлать метлу в первый раз! — гневно распинался Гарри на еженедельном собрании их отдела. — Он безоружен! Он никому из вас ничего не может сделать… Чёрт возьми, вы же все имеете при себе палочки? Так используйте их!

— Нигде в своде министерских законов не указано, что мы имеем право заставлять подозреваемых нас слушать, — раздражённо заметил Терри Бут. — Это полностью их право.

— Прекрасно, — рявкнул Гарри. — Я сам поговорю с ним и выбью из него информацию. Ну серьёзно, это всего лишь Малфой. Какой вред этот придурок вообще может причинить?

— Знаменитые последние слова, — тихо пробормотал О'Коннел, он ходил к Драко в четверг, и у него в прямом смысле слова остались шрамы после этой встречи. Сидя возле него, Джинни не смогла удержаться от смеха.

В самый разгар суматохи касающейся нежелания Драко слушать никого, кроме Джинни, ей наконец удалось договориться о встрече с Джоном и Саймоном. Она отправила им сову, описав все произошедшее с момента, как они покинули квартиру тем субботним вечером, а также спросила, не могли бы они принести смену гардероба для Драко, так как на нём по-прежнему была одежда, в которой он был в прошлую пятницу. Джон ответил почти сразу же, заверив, что они обязательно придут и принесут всё что нужно. Было нечто настолько обнадёживающее в том, чтобы просто читать эти строки, написанные ровным мелким почерком Джона, словно он стоял рядом, распространяя свою обычную умиротворяющую ауру.

Во время обеда Джинни спустилась к главному входу в министерство и поднялась на улицу, воспользовавшись красной маггловской телефонной будкой. Там, в конце пустынной аллеи, небрежно прислонившись плечом к одной из стен из красного кирпича, стоял Джон. Джинни не смогла сдержать радостного возгласа, чем привлекла его внимание, а в следующую секунду бросилась к нему и оказалась в тёплых дружеских объятьях.

— Джинни, милая, — произнёс он с широкой улыбкой. — Чёрт возьми, я безумно рад тебя видеть.

— Джон, хвала Мерлину, мне удалось встретиться с тобой на этой неделе, — протянула она, беря его под руку и ведя вниз по улице к «Кафе Неро» — своей любимой кофейне. — Тут творится полнейшая неразбериха.

— Кинки передавал привет, — сказал Джон, когда они уселись за столиком в углу. Джинни сразу же наколдовала Заглушающие чары, чтобы сохранить приватность беседы. — Он тоже хотел прийти, но у него горят сроки проекта, и ему пришлось отправиться на работу.

— И ему передавай привет, — улыбнулась Джинни. — Полагаю, ты принёс..?

— Смену одежды? Да, я покопался в шкафу Бена — тьфу ты… Драко, думаю, скоро я привыкну к его настоящему имени — я перерыл все его ящики и упаковал немного вещей, — Джон полез в карман и достал миниатюрный, явно уменьшенный с помощью магии чемодан. — Там не слишком много, но на первое время должно хватить, — он умолк на мгновение, и поднял настороженный взгляд на Джинни: — Как он? Только говори как есть, пожалуйста.

Джинни закатила глаза.

— Он настоящая заноза в заднице, вот кто, — посетовала она. — Не хочет никого слушать и срывает злость на всех, кто пытается с ним поговорить. Его позиция на данный момент — отказываться говорить с кем бы то ни было, кроме меня, но я не ходила к нему. После того что произошло в понедельник…

Не договорив, она умолкла на полуслове.

— А что произошло в понедельник? — настороженно уточнил Джон.

И Джинни рассказала всё то, о чём не упоминала в письме — как Нарцисса умерла на глазах у Драко, как Люциус отказался верить в потерю памяти, о жарком, противоречащем здравому смыслу поцелуе. Закончив рассказ, Джинни обхватила голову руками, уставившись невидящим взглядом в поверхность стола.

— Я стараюсь изо всех сил, Джон, — призналась она. — Но чертовски сложно пытаться помочь кому-то, кто смотрит на тебя, как на изверга рода человеческого.

— Ты должна быть сильной, — твёрдо заявил Джон. — Ты единственная, кто у него есть.

— Я знаю, знаю. И я понимаю это, но… — тяжело вздохнула она и горько усмехнулась собственной слабости. — Мне никогда прежде не приходилось по-настоящему сражаться. Ни разу не пришлось защищать то, во что я верю. Может, я не совсем правильно выразилась… Просто во время войны — против Тома Риддла и его соратников — понимаешь, мне тогда было всего шестнадцать, но я свято верила, что готова ринуться в бой. Однако никто ни разу не позволил мне действительно это сделать! Я была любимой малышкой Джинни, слишком юной, чтобы позаботиться о себе самостоятельно, недостаточно взрослой, чтобы сражаться бок о бок с остальными, — сказала она с горечью в голосе. — Они заперли меня в комнате, представляешь, — она подняла взгляд на Джона. — Да, представь себе, пока Гарри вместе с моим братом и Гермионой спасал весь Волшебный мир, я сидела в скрытой комнате одна-одинёшенька, и мне строго-настрого запретили её покидать. — Джинни обняла себя руками и отвела взгляд.

— В таком случае это твой шанс, разве не так? — заметил Джон. — Доказать себе и Драко, что ты способна на нечто подобное. — Он полез в карман и достал оттуда вещицу, которую тут же вложил в ладонь Джинни. — Передай ему это, — проинструктировал Джон, и она разглядела, что это. Альбом с изображённой на обложке картой Европы. — Он поймёт, что это от нас. Мы с ребятами подарили ему этот альбом перед путешествием в Италию и Францию.

— Чудесно, — улыбнулась Джинни. — Это как раз то что нужно, Джон.

Он хмыкнул и собрался было ответить, но откуда-то снизу раздалось громкое гудение. Посетители кафе вмиг прекратили разговоры и хмуро поглядывали друг на друга. А когда Джинни повернула голову и выглянула на улицу, то увидела прохожих, озадачено озирающихся в поисках источника странного звука. Этому могло быть лишь одно объяснение.

— Похоже, это знак, что мне пора уходить, — тихо заметил Джон.

— Мне понадобится время, чтобы всё уладить, — сказала Джинни, пряча альбом и уменьшенный чемодан в сумку. — Не знаю, как и благодарить тебя за то, что ты пришёл, Джон…

— Позаботься о нём за нас, Джинни, — попросил он. Они поднялись, и Джон обнял её на прощание. А когда Джинни всё ещё была в его объятьях, добавил: — И не забывай, что он любит тебя. Несмотря на то, что говорит или делает, я знаю точно, он тебя любит.

Джинни взглянула на него и грустно улыбнулась.

— Спасибо, — выдохнула она. — Обними Саймона за меня. Мне так не хватало вас обоих всё это время.

— Не успеешь опомниться, как мы снова окажемся рядом, где нам и место, — заверил её Джон, пока они выходили на улицу. — Вот увидишь! Пускай провидец у нас Кинки, но я твёрдо уверен, что совсем скоро всё наладится.

— Очень надеюсь, что так оно и будет, — сказала Джинни перед тем как попрощаться.

Быстрым шагом она направилась ко входу в министерство. Одному Мерлину известно, что могло за это время произойти в камере, учитывая, что Гарри и Драко остались один на один в настолько ограниченном пространстве. Могла случиться форменная катастрофа, и к гадалке не ходи.

Когда Джинни спустилась на этаж, где располагались камеры предварительного заключения, Гарри нетвёрдым шагом поднимался по лестнице ей навстречу, прижимая ладони к ушам. Струйки крови стекали между его пальцев и далее вниз по шее, и Джинни уловила исходящий от него неприятный запах.

— Гадёныш повредил мои барабанные перепонки! — громко крикнул Гарри, когда заметил её, его зелёные глаза за стёклами очков слезились. — Он совершенно выжил из ума!

Сердце Джинни оборвалось. Ладно. Её игре в равнодушие пришёл конец. Как бы ей ни нравилось наблюдать, как с Гарри сбивают спесь время от времени, на этот раз дело зашло слишком далеко.

— Отправляйся в лазарет, — сказала она. — Я с ним разберусь.

— Что? — снова крикнул Гарри. — Я полностью оглох, слышу только непрекращающийся звон в ушах. Ты знала, что он способен на беспалочковую магию?

— Да, — ответила она, кивая.

— Ну спасибо, что предупредила, — рассерженно выкрикнул Гарри. — Я распорядился, чтобы его камеру снабдили антимагическим куполом, и приставил охранника к двери. Паршивый ублюдок больше не сможет увильнуть от ответственности, не на этот раз.

Ярость затопила Джинни почти мгновенно.

— Ты злопамятный урод, жалкая пародия на мужчину, — прошипела она.

— Что? — снова громко переспросил Гарри. — Мне надо посетить лазарет.

Она кивнула и махнула на него рукой. Гарри простонал и продолжил свой пусть вверх по лестнице, в то время как Джинни двинулась в противоположном направлении — к камерам.

— И ты никакой в постели, — добавила она шёпотом.

— Вы уверены, что действительно хотите зайти внутрь? — передёрнув плечами, поинтересовался охранник, когда она подошла к камерам.

— Он хочет видеть меня, — сообщила Джинни раздражённо, тыкая охраннику под нос свой аврорский пропуск. Тот нехотя отошёл в сторону и таки пропустил её внутрь, Джинни сердито помчалась по коридору.

Драко как раз стоял у двери свой камеры, просунув руки сквозь решётки, когда она подошла. Возле камеры дежурила ведьма с волшебной палочкой наизготовку, Джинни жестом показала ей отойти.

— Думаешь, это смешно? — обратилась она к Драко, приподнимая бровь и скрещивая руки на груди. — Похоже, что я умираю со смеху?

— По-моему, моё требование было предельно простым, — отозвался он, растягивая слова. — Я не собирался говорить ни с теми бесчисленными идиотами, которые приходили сюда якобы для расследования, ни с так называемым защитником, который выглядел совершенно уверенным с моей виновности. Я намерен говорить лишь с тобой.

— Твои намерения выглядели совсем по-иному, когда я была здесь в последний раз, — холодно прокомментировала Джинни.

Драко хмуро взглянул на неё.

— Если выбирать меньшее из двух зол, я выберу тебя.

— О, я польщена.

— Ты и должна быть, — заявил он с деланным дружелюбием. — Видела, что произошло с твоим дорогим Гарри? Кстати, что ты почувствовала, узнав, что твой парень пострадал? Ты теперь зла на меня? Или собираешься как-то…

Он умолк на полуслове, когда Джинни, вмиг достав волшебную палочку, пальнула заклинанием, отправляя Драко в полёт к дальней стене камеры, в которую он врезался спиной. Он застонал от боли, но смог удержаться на ногах.

— Я собиралась сделать для тебя нечто хорошее, но ты предпочёл вести себя как полный засранец, — рявкнула Джинни, вспоминая, что не может говорить свободно в присутствии ведьмы, охраняющей камеру. — Я как раз вернулась со встречи с Джоном…

В мгновение ока Драко снова оказался у двери.

— С Джоном? — переспросил он. — С Джоном Палмером?

— Он попросил меня кое-что тебе передать, — продолжила она. — И я собиралась выполнить его просьбу…

— Джинни, пожалуйста, если…

Она зло усмехнулась.

— Боюсь, ты поздновато спохватился. Но так уж и быть, пару очков за старания тебе зачтётся. Я оставлю тебя подумать об этом на выходных, и в понедельник ты сообщишь мне, готов ли наконец-то начать относиться к судебному разбирательству серьёзно или нет.

— Я буду, клянусь…

— И ещё кое-что, о чём тебе следует подумать на выходных. — Джинни бросила красноречивый взгляд на охранницу, прежде чем повернуться обратно к нему. — Я врала тебе в ходе расследования, — произнесла она более ровным тоном. — Я это признаю и не собираюсь отрицать. Но что меня действительно поражает, так это то, что ты безоговорочно готов поверить в самую большую ложь из всех.

Драко застыл, ему заметно перехватило дыхание. Джинни заставила себя посмотреть ему прямо в глаза, но было чертовски сложно видеть искру надежды в них и не подтвердить его предположений. Он должен был догадаться, о чём она говорит. Разве не он уверял, что чувства проявляются не в словах, а в поступках?

Драко шумно сглотнул и протянул к ней руку сквозь тюремную решётку.

— Джинни…

— Увидимся в понедельник, — выдохнула она, перед тем как развернуться на каблуках и зашагать прочь по коридору.