Твой Авалон (гет)

— Мой Лорд! Дорогой товарищ, ты превзошел все ожидания!

Том повернул голову — в дверях стоял Долохов с пачкой советских газет в руках. «Рыцари», онемев от необычного приветствия, с интересом осмотрели его с ног до головы. Русский выглядел совсем не по-аристократически растрепанным, и он явно не спал суток двое — под глазами откровенно красовались темные круги.

— Уже? — Том вскинул брови, глядя, как Антонин, размахивая газетами, быстрым шагом подходит к рассевшимся возле камина коллегам.

С передовиц неомраченными улыбками светились советские вожди.

Риддл никак не ожидал, что план по СССР сработает так быстро. Видимо, выступления в Чехословакии, а затем и по всему восточному блоку сильно подогрели почву. Да еще все это пришлось в пику Китаю, опровергая заявление его вождя о том, что в Союзе победил капитализм…

— Неужели съели? — выдохнул Розье.

— А ты сомневался в том, что наш Лорд круче Мао Цзэдуна? — поддразнил его Эйвери, отражая энтузиазм, который читался на лицах коллег.

Надо же, они в самом деле рады. Неужели действительно все эти годы верили в то, что их лидер выполнит свои обязательства? Или же на их оценку происходящего повлиял рост собственного благосостояния?

— В СССР чуть ли не самая благоприятная идеологическая база. Там верят куда более искренне и широко в победу коммунизма, — заметил Том, обведя взглядом соратников. — А потому им такая ситуация не могла не показаться намного естественнее и проще, чем в той же Европе. И мы были бы идиотами, действуя не через верхи.

Риддл поймал встревоженный взгляд жены. Гермиона… ей бы сейчас о ребенке думать, а не влезать в подробности войны волшебников с мировой финансовой олигархией магглов. Однако Том не собирался ничего скрывать от супруги.

— Совершенно верно, — подтвердил Долохов, расправляя газету. — Вот послушайте! — Он сдвинул брови и, басом, подражая Брежневу, начал переводить: — Дорогие товарищи! Кризис капитализма, который был предсказан Марксом и Лениным, наступил, охватив непреодолимый волной весь западный мир. Валютный, подогретый со стороны арабского мира еще и началом нефтяного, кризис привел к полному краху главного оплота капитализма — Соединенных Штатов Америки. На фоне революции в Европе мы можем уверенно заявить о полной победе социализма и о неизбежности перехода нашей страны в его новую стадию — коммунизм!

«Рыцари» расхохотались. Эйвери поперхнулся чаем и сквозь кашель похрюкивал в платок. Даже Малфой позволил себе откровенно смеяться, на миг отбросив привычную сдержанность.

— Интересный вариант коммунизма, спровоцированный отказом от бумажных денег в большей части Европы, что в скором времени произойдет и в оставшейся части, — заметила Гермиона. — Сами же эти деятели не захотели в свое время упускать из рук столь легкий инструмент управления массами!

Она сидела в кресле ближе к камину и, поддерживая руками большой живот, внимательно наблюдала за «революционерами».

— Неудивительно, что в большинстве стран компартия практически не проявила себя, — согласился Долохов. — Даже в Германии, и то — серьезная внепарламентская оппозиция стояла на неомарксистских[1] позициях.

Сколько нервов им стоила эта Германия…

— В Германии революционную ситуацию буквально создали из воздуха, спасибо Малфою, — признала Гермиона, покосившись на финансиста. — Несмотря на то, что выступления и так имели место, но экономической почвы для них явно не хватало.

— А в Испании твоего мужа, думаю, сразу же записали в анархисты, — предположил Лестрейндж, — когда он впервые выступил против армии. Там пришлось объединить против фашистского режима Франко старые и новые революционные силы, состоящие в подавляющем большинстве из приверженцев этого движения.

— Да, мы пару раз прокололись, и нас видели, — признал Эйвери, с улыбкой глядя на посмеивающегося шефа. — Представь, две сотни вооруженных до зубов солдат на центральной площади Барселоны против нас… сколько нас там было?.. Кажется, пятеро. И все это созерцает толпа бастующих рабочих.

— Как романтично! — хохотнул Розье.

— Да, конечно, из нас самые что ни на есть отменные анархисты[2] — черные мантии, маски на лице, — весело подтвердил Том. — Не говоря уже о целях и методах.

— Главное, мы добились, по-моему, как раз их цели — тотального эгалитаризма[3] , — согласился Лестрейндж.

— Еще не добились… — уточнил Риддл.

— Но обязательно добьемся! — подхватил Эйвери. — Что ни сделаешь для дорогих магглов, лишь бы они жить не мешали своими хищническими инстинктами.

— Главное, что все прошло практически бескровно! — покачала головой Гермиона, глядя на «рыцарей» как на детей малых.

Наверное, так проявлялся материнский инстинкт. В последнее время жена стала куда более эмоциональной и заботливой, как наседка. Вплоть до того, чтобы спорить, какой степени утепления ему надевать носки.

Ничего, еще полтора месяца…

— Ну так никто никому и не препятствовал переводить свои денежные циферки в другие банки: в США, Австралию… к гиппогрифу под хвост, — протянул Лестрейндж. — Все равно это фикция. И даже товары никто не отнимал, исключительно средства производства.

— Кровопролитие — показатель плохой организации или полнейшего отчаяния, — прибавил Риддл, ставя чашку на стол. — Когда имеешь столько уровней для манипуляции, про грубую силу вспоминается в самый последний момент. Но если режим настолько туп, что понимает только разговор при помощи оружия, лишь это он и получит.

— Всё во благо! — с шутливой патетикой добавил Эйвери.

— Во всеобщее, — подхватил Том.

— Остается только наградить себя орденами и присвоить звания в лучших традициях революционных движений, — подытожил Долохов.

— Угу. Разведка имени Мерлина! — ехидно предложила Гермиона. — Со спецотрядами имени Салазара Слизерина для ЦРУ и Годрика Гриффиндора — для КГБ.

Пока «рыцари» вновь всхлипывали от смеха, Том встретился глазами с женой. Да, она знала, что сейчас остался самый последний, неизбежный шаг. И беспокоилась. Милая.

— Господа! — Риддл остановил дальнейшие соревнования в остроумии. — Все складывается для нас чрезвычайно удачно. С советскими бюрократами разбираться будем постепенно. Сейчас же главное — англо-саксонская часть мира, наверное, самая агрессивная, но в то же время и самая развитая в информационном плане. До президентских выборов в США осталось еще достаточно времени, чтобы провести эффективную информационную атаку. Теперь мы можем мобилизовать все наши силы, чтобы предпринять решительный ход, проведя рейд против ЦРУ, ФБР, Пентагона и за компанию — КГБ. И мы…

Раздался хлопок. В помещении возник домовой эльф, сообщивший хозяину, что в замок прибыл Альбус Дамблдор.

Том тяжело вздохнул. Как всегда — очень вовремя! Вот только его сейчас не хватало для полного счастья.

Впрочем, как там утверждают индусы — надо радоваться отработанной карме?

— У нас говорят, незваный гость — хуже маггла, — фыркнул Долохов.

Гермиона поднялась на ноги.

— Я встречу его. Заканчивайте пока собрание, — сказала она, прерывая недовольное бурчание «рыцарей». И вновь посмотрела Тому в глаза.

В ее взгляде сосредоточилось так много оттенков чувств, что трудно было их описать. Они осознавались только в комплексе. Гермиона любила его.

* * *

— Рада видеть вас, господин Дамблдор, — волшебница улыбнулась практически сердечно.

У них не возникало в последнее время никаких проблем в общении, и сотрудничество было весьма плодотворным. Но сейчас на первом месте стоял Том.

— Взаимно, миссис Риддл, — поклонился старый маг. — Как самочувствие? Сколько еще осталось? Месяц? Два?

— Спасибо. Полтора. И я себя чувствую вполне бодро. Осложнений не было, немного упал гемоглобин, но это мелочи.

Дамблдор наградил ее внимательным взглядом, и она поняла, что использовала маггловский термин.

— Присаживайтесь, — Гермиона указала на диван, стараясь проигнорировать свою оговорку. — Что привело вас к нам?

В этот момент появился домовой эльф, неся на подносе чай, конфеты и бисквиты.

— Мне хотелось бы поговорить с вами и вашим мужем на одну весьма щекотливую тему, — сказал Дамблдор, разворачивая большую сливочную помадку.

— Надеюсь, не о добре и зле? — пошутила Гермиона.

Гость слегка напрягся. Да, видимо, лимит удачных шуток на сегодня исчерпан.

— Если бы все было так просто, — слегка вздохнув, наконец слегка улыбнулся маг.

— Это верно, — согласилась она, — тем не менее жизнь завораживает своей одновременной простотой и сложностью... Муж сейчас будет.

Минут десять они пили чай, разговаривая о том, как улучшить дошкольный проект, который Дамблдор собирался укрепить и расширить.

— Добрый вечер, господин Дамблдор, — раздался ровный голос Тома.

Он подошел ближе, и маги поклонились друг другу. Два лучших представителя волшебного сообщества! Сколько же в обоих достоинства и силы…

Усевшись на диван рядом с Гермионой, Том вежливо поинтересовался:

— О чем вы хотели поговорить?

Некоторое время Дамблдор молчал. Потом медленно, будто тщательно подбирая слова, сказал:

— Мне известно… Мой друг сообщил в своем последнем письме… Мистер Фламель просил меня не судить о твоих делах и не вмешиваться в них, Том, потому что только ты мог решить глобальную задачу, как оказалось, стоящую перед всем волшебным сообществом.

Том и Гермиона переглянулись. Так вот почему маг притих в последние два года! Судя по омраченному лицу, поникшим вдруг плечам, Дамблдор тоже нелегко пережил уход семьи алхимиков. Когда он начал носить очки? Свои знаменитые полумесяцы. А она заметила только сейчас.

— И ты с задачей справился, — продолжил маг, переводя взгляд с Риддла на его жену. — Что сказалось и еще скажется и на твоей личной жизни тоже.

Гермиона невольно положила руку на живот. Малыш…

Или он имел в виду что-то еще?

— Что вы хотите сказать? — спросил Том, мельком взглянув на нее.

— Это выяснится со временем, — губы Дамблдора тронула едва заметная улыбка. — Я хотел бы поговорить о другом. О маггловском мире. Зачем нужно было освобождать мир от магии Мерлина, чтобы затем самому вмешиваться в исторический процесс?

Том, вскинув голову, откинулся на спинку дивана. Затем вновь подался вперед.

— Вы считаете, что эти уровни сравнимы, господин Дамблдор? Вы знаете, пройдя через казавшееся мне совершенно ненужным испытание, я мог реально программировать процессы на одном из верхних уровней мировых течений. Но сейчас я действую как такой же объект системы под названием «Земной шар», как и все остальные.

— У тебя несравнимые возможности, Том. Ты один из сильнейших волшебников. Навязывать неведующим свое видение и порядок жизни...

Гермиона не сдержала вздох. Нет, только не это! Это же из области морали, которая дуальна, а потому не может отражать полную картину.

— Вот как? А как быть с теми вещами, которые человеку с рождения навязывает современное маггловское общество? — проникновенно парировал Том. — Бедняга даже зачастую не понимает механизмов собственного порабощения. С детства его воспитывают как винтик экономической машины, в основу которой положена фикция — денежная система. И кто ему объяснит, что он работает за напечатанные кем-то фантики, которые обеспечиваются лишь сиюминутной выгодой небольшой прослойки общества? А в следующий миг эта выгода может оказаться совсем в ином месте, и вот тут на его голову свалится и инфляция, и кризис перепроизводства и все те ужасы, описания которых можно найти в любом маггловском учебнике политэкономии. — Том сохранял ледяное спокойствие, и от этого его фразы казались еще более жгучими и весомыми. — И неужели вы, господин Дамблдор, посмеете обвинить меня в том, что я с помощью своих «несравнимых возможностей» лишил магглов хотя бы внешних механизмов угнетения?

Дамблдор поправил расшитый воротник светло-сиреневой мантии. На Тома он больше не смотрел.

— Ты сделал это ради собственной выгоды, Том, а вовсе не ради блага магглов, — тяжело обронил он.

О Мерлин! Ну как же остановить этот ужас, проломить глухую стену непонимания между двумя великими магами?

Том пожал плечами:

— Волшебники заслуживают не меньшего сочувствия и права на защиту.

Дамблдор помолчал, потом встретился глазами с Томом:

— Стоит прикоснуться к власти, и войдешь во вкус, будучи не в состоянии остановиться. Эта зараза опасна! Где гарантия, что ты на этом поставишь точку?

Том вскочил на ноги, вслед за ним поднялся Дамблдор.

Гермиона подалась вперед. Только бы это не окончилось, как в прошлый раз!

Когда же они договорятся? Раз и навсегда.

Переведя глаза на мужа, она с удивлением заметила улыбку на его губах. Он негромко смеялся.

— Так говорят только те, кто никогда не знал реальной власти! У меня в руках находился весь мир! Я мог заменить магию Мерлина собственной! — Том сделал паузу. — Но я не стал. Потому что за истинную власть не надо бороться с внешним врагом. Она внутри человека, власть над собственной психикой, которая обычно и подталкивает в рабство!

Гермиона тоже слегка улыбнулась. Дамблодор же, напротив, был серьезен и бледен.

— Но магглы…

— А у магглов свободный выбор…

— Перед которым их поставил ты!

Создавалось впечатление, что они ведут диалог на разных языках. Дамблдор говорил с позиции своего опыта с Гринделвальдом, а Том — пребывания под ликом Лорда Волдеморта.

— Да, я поставил их перед выбором: продолжать кормить паразитов или жить федерацией коллективов, объединенных по рабочему, жилищному или любому иному принципу, состоять в которых никто не обязывает.

— И в них тоже со временем образуется элита! Хотя бы по принципу величины способностей. Я уже не говорю о человеческой жадности и готовности истреблять себе подобных.

— Если людей априорно считать быдлом, то таковыми они и останутся! У каждого свои таланты и склонности, в этом плане равенства не существует, но оно никому и не нужно! Все равно распределение общественных благ происходит равномерно. Вы посмотрите на Францию. Там лучше всего уже успела проявиться подобная организация. И она не привела к деградации, наоборот, и искусство, и общественная мысль развиваются быстро и свободно.

Гермиона осторожно поднялась с дивана и встала напротив спорящих магов. Дамблдор, пригладив бороду, перевел взгляд на языки пламени. И покачал головой:

— Свобода не может быть навязана, а лишь самостоятельно завоевана!

Волшебница почувствовала, как напрягся муж. Он сделал шаг вперед. В этот момент в камине вспыхнула искра, освещая красноватым отблеском лица стоящих перед ним магов.

— Правда? — Его голос вновь стал спокойным и холодным. — Посмотри же тогда на меня, Дамблдор. Если уж ты и вправду все знаешь. — И проникновенно добавил: — Чья свобода проявилась в том, что я стал таким, какой я есть сейчас?

Бывший директор молчал. Потом, вздохнув, произнес:

— В том числе твоя собственная.

— Вот именно! В том числе.

Надо вмешаться, а то так можно, если копать глубже, увязнуть в глубинах теологии.

— Позвольте заметить, господа, — с улыбкой начала Гермиона, — что в нашем собственном, волшебном мире идут похожие процессы. Мы организовали собственное производство, обеспечивающее полную независимость от магглов. И оно состоит из сети коллективов, в которых орудиями производства не владеет никто. Вместо зарплаты прибыль распределяется между всеми.

— Это был единственный способ быстрого обогащения волшебников, — согласился Том. — Даже несмотря на то, что у нас в обращении золото, а не бумажки.

Дамблдор перевел взгляд с мужа на жену. Казалось, ему вдруг пришла в голову мысль, которую он должен был серьезно обдумать.

— Да, — пробормотал он, — возможно, нам придется пересмотреть все принципы взаимоотношений с магглами. Если у тебя есть по этому поводу предложения, Том, подготовь доклад для заседания Совета.

Риддлы переглянулись.

Неужели Дамблдор наконец осознал всю грандиозность замысла Тома? Замысла по выведению магии на лидирующие позиции в мире?

— Спасибо за гостеприимный прием. У вас чудесная выпечка, миссис Риддл, — улыбнулся старый маг, сверкая полумесяцами очков. — Позвольте откланяться.

И кивнув, он быстро вышел из зала.

Ну надо же…

— Что это было? Провокация?

Том бережно обнял жену, целуя ее в висок.

— Может быть. А возможно, он наконец понял, что эпоха Мерлина прошла.

* * *

Центральный офис Управления магической безопасности был окутан полумраком. Вокруг шефа столпилось несколько человек, все они были одеты в черные мантии и держали в руках маски.

— Всем все ясно, господа? Проинструктируйте своих людей. Я пойду с группой Рудольфуса. — Том обвел взглядом начальников оперативных отрядов. — Начинаем везде в одно и то же время. В Москве будет уже восемь утра, поэтому прошу вас, примите двойные меры предосторожности.

Для решающего задания Риддл выбрал самых опытных оперативников, прошедших не одну передрягу. И, главное, преданных лично ему.

— Я понял, мой Лорд, мы с Антонином действуем в одиночку с помощью оборотного зелья, — кивнул Лестрейндж, глядя на самодовольно усмехающегося Долохова. — Нас страхует группа Вилкса.

— Да, пока реальный коммунизм в СССР еще не наступил, не будем травить мантикор, — Том наградил обоих пронзительным взглядом, затем перевел глаза на штатного весельчака. — Эйвери, ради Салазара, не заигрывайся с военными. Это тебе даже не Белый дом.

— Да, мой Лорд, никакой самодеятельности, клянусь Слизерином! Если что, натравим дементоров на Пентагон — и проблем с военщиной больше не будет!

Риддл выдавил кривую улыбку. Уже седеть начал, а все туда же! Этот шут никогда не изменится.

— Итак, у всех ровно час на инструктаж и перемещения. Помните о цели нашей акции, любое развитие предполагает изменение массового сознания, и мы должны добиться именно этого!

Когда руководители по очереди исчезли в камине, Риддл переместился в Вашингтон. В офисе Управления его уже ждал Рудольфус. С тех пор как молодой человек женился и возглавил местное отделение «рыцарей», он заметно возмужал. И даже практически перестал завидовать своему шефу. Что ж, позиционирование себя в жизни — важное условие взрослости.

— Руди, как обстоят дела с нашими демонстрантами?

— С утра целая толпа сидит под забором Управления и забрасывает тухлыми помидорами все автомобили, которые туда въезжают и оттуда выезжают.

— И как, их еще не забрала полиция?

— А как же, три группы уже в каталажке. Сейчас появилась четвертая. Но магглов так много, что всех просто не пересажаешь! Они устроили лагерь в местном лесочке возле здания.

— Чудесно. Вели там своим людям, пусть через час спровоцируют попытки проникнуть на территорию, — приказал Том. — Чарам невидимости, как известно, видеокамеры не обмануть. Нужно отвлечь охрану.

Рудольфус кивнул и быстро отправил кому-то патронуса.

— Чувствую, нас ожидает веселье, — он пригладил каштановые волосы и взглянул на часы. — Все должны быть на месте сбора.

Надо же, нисколько не боится. Привык. А может быть, действительно повзрослел.

Надев маски, мужчины аппарировали на крышу здания, где их ждал еще один волшебник с метлами в руках.

Том накинул капюшон, защищаясь от пронзительного октябрьского ветра. Ночное небо уже загорелось звездами, и трое магов казались темными ангелами, будто сошедшими с маггловских романтических полотен.

Неподалеку от Лэнгли к ним присоединились остальные. Некоторые из «рыцарей» еще не работали с шефом, который уже успел стать легендой, а потому во все глаза уставились на него, когда группа приземлилась возле железнодорожного полотна, проходящего неподалеку от штаб-квартиры ЦРУ.

— Разбиваемся на три группы, господа, — сразу же начал он, обведя магов внимательным взглядом. — Одна из вас должна прикрывать наше собственное прикрытие — демонстрантов, пусть продержатся как можно дольше. Вторая выводит из строя следящую технику по ходу нашего движения. Третья — прикрывает лично меня и мистера Лестрейнджа.

— Мы не будем прятаться, мой Лорд? — удивленно спросил кто-то.

— А смысл? Все равно будет уже поздно, — ответил он. — Надеюсь, все помнят, что делать против маггловского оружия?

— Конечно, милорд.

— Пора, — вмешался Рудольфус. — Полночь.

Волшебники аппарировали к зданию со стороны леса и, подойдя к окнам, переместились в мраморный коридор, который вывел их в главный вестибюль.

— «И познаете истину, и истина сделает вас свободными»[4] , — прочитал Том надпись на стене. — Вот уж точно. Скоро все ее познают, не только мы.

Риддл применил сканирующие чары, и, выяснив направление, маги быстро начали подниматься наверх. Часть волшебников шла впереди лидеров, выводя из строя следящие устройства и вскрывая двери простейшими заклинаниями. Другие внимательно следили за пустынными коридорами, которые только что прошли. Добравшись до нужного места, Том и Рудольфус быстро нашли помещения, где хранилась бесценная информация. Остальные волшебники, расположившись на лестнице, у поворотов и за створками дверей, приготовились ждать гостей.

Лестрейндж поспешно развернул список.

— Accio материалы по войне во Вьетнаме!

На магов посыпалась груда папок, видеопленок и перфокарт.

Не зная, что делать с последними, Том решил прихватить и их на всякий случай. Если что, Гермиона подскажет. Он знал, что эти карточки относились к вычислительным устройствам магглов — гордости их технического прогресса.

Но количество… Выводок акромантулов! Если так будет по каждому пункту списка!

— Продолжай, Руди. И побыстрее.

Том поднял одну из папок, которая привлекла его названием. «Феникс», как символично! Однако стоило открыть ее, как у потенциального, но так и не состоявшегося темного мага глаза на лоб полезли. И только одно слово пришло на ум, которое могло реально описать деятельность исполнителей кровавого «Феникса»[5] во Вьетнаме: геноцид.

Салазар! Но почему-то Риддл и не сомневался, что найдет что-то подобное.

Он позвал еще одного мага, чтобы собирать кипы материалов в большие мешки и затем уменьшать их, делая удобными для транспортировки.

— Быть может, нам весь архив прихватить, мой Лорд? — пошутил Рудольфус.

— Отлично, только потом именно ты и будешь с ним разбираться! — сразу же согласился Том, с усмешкой глядя на молодого человека, которому на голову приземлилась очередная папка.

Сам волшебник искал специфические сведения, которые бы касались именно их деятельности. Есть ли у магглов досье на магов? Это было невероятно интересно. Перепробовав ряд формулировок и отбросив папки по «Викке», «обществу Сознания Кришны» и «Битлз», Риддл наконец нашел то, что хоть как-то могло бы относиться к их деятельности за последние годы.

В этот момент в соседних коридорах послышались голоса. Том услышал заклинания — и все стихло.

Маги на секунду застыли.

— Руди, поторопись.

Тишину разорвала автоматная очередь. Вновь раздались крики вперемешку с заклятиями.

Прогремел взрыв. Что-то просвистело возле уха. В следующий момент их помощник вскрикнул, и Том увидел, как по мантии волшебника расплывается красное пятно.

Окна! Как же они не подумали, что можно проникнуть с крыши через окна!

Все это Риддл понял, уже инстинктивно падая и перекатываясь под стол.

Взмахнув палочкой, Том заключил раненого мага — а вдруг он убит? — в защитную сферу.

— Продолжай! — закричал он Рудольфусу, готовясь к бою.

Лестрейндж подполз к волшебнику и, внимательно осмотрев его, кивнул шефу. Кажется, жив! Молодой человек потянул на себя мешок и, подобрав с пола список, вновь сосредоточился на нем.

Охрана ворвалась в помещение через развороченную стену, но Том оказался быстрее. Повинуясь его заклятию, от стола оторвалась столешница и, взлетев, ударила несколько человек. Они упали под ноги своим коллегам. Те споткнулись и тоже картинно растянулись на полу.

Риддл не нашел ничего лучше, чем заклятием связать всю компанию. Затем он метнулся к стене и, прижавшись к ней возле самодельного входа, начал оглушать всех магглов, которые пытались проникнуть внутрь. Некоторые лишились оружия прежде, чем успели выстрелить. Другие сами бросали его, попав под власть созданной магом иллюзии. Конечно, можно было просто поставить защитное поле, но еще одного взрыва Тому совсем не хотелось. Магглов оказалось не так много, как он ожидал. Не знали молодчики, с кем имели дело!

В коридоре все еще раздавались выстрелы, когда Рудольфус наконец крикнул, что все готово. Уменьшив добычу до минимального объема, маги рассовали мешки по карманам мантий.

Лестрейндж подхватил раненого коллегу, с которого Том снял защитные чары.

— Отправляйся в госпиталь, — приказал он. — Встретимся в офисе.

Когда маг аппарировал, Риддл выскользнул в коридор.

Там продолжалось сражение. Сколько же народа оказалось здесь в двенадцать часов ночи?! Несколько пуль отклонились от защитного поля, которое он спроецировал перед собой.

Волшебник перешагнул через контуженого охранника.

— Берите раненых! Уходим! — громко скомандовал Том и резко взмахнул волшебной палочкой.

Коридор накрыло облако густого тумана. Он повис в воздухе, словно сгущенное молоко, и никто не смог бы увидеть, как исчезли отчаянные грабители. Хлопки аппарации потонули в шуме битвы.

* * *

Первые лучи солнца едва пробивалось сквозь тяжелые шторы, расцвечивая серебряное зимнее небо.

Гермиона, прижавшись горячим лбом к оконному стеклу, наблюдала за плавной, дремотной игрой утреннего светила. Уставшее тело вновь скрутили схватки, и волшебница что есть силы вцепилась в подоконник. Как же больно! Даже после специальных зелий.

Почему доклад мужа в Совете Конфедерации был назначен именно на шестое декабря, Гермиона не знала, но именно в этот день решил появиться на свет их первенец.

Когда же все начнется? Схватки уже так часто, что просто невозможно терпеть!

* * *

Пустой портрет, где раньше находился Мерлин, постоянно вызывал легкую ностальгию. Сохраненный для истории, он смотрелся немного странно для непосвященных зрителей, Том же далеко на горизонте видел отблески озерных вод и холмы Авалона.

Именно туда волшебник указал рукой, когда описывал деяния Мерлина в контексте исторического процесса.

Да, Риддл предлагал то, чего смертельно опасались одни и страстно желали другие — постепенную отмену Статута о секретности. И даже если то была провокация Дамблдора, то пусть… ситуация назрела, и Том считал своей должностной обязанностью, не говоря уже о выгоде, сделать этот доклад.

* * *

Эйлин крепко сжимала руку подруги и радостно шептала:

— Ну же, Гермиона! Еще совсем немного. Я же говорила тебе, что все будет хорошо!

Колдомедик давала четкие указания, в какие моменты нужно было напрягаться, и волшебница старалась изо всех сил.

Конечно, все будет хорошо, потому что по-другому не бывает. Дуальность — категория несвободного сознания.

В какой-то момент Гермиона уже не чувствовала руки Эйлин и не слышала распоряжения колдомедика. Ей виделся Авалон, где было зачато то чудо, которому совсем скоро предстояло появиться на свет.

* * *

— Да, господа, мир магглов изменился настолько радикально, что и нам следует пересмотреть свою политику. Все легче и проще воспринимается магия, все больше людей уважает чужые таланты, способности и, главное, особенности. Впервые за полторы тысячи лет магам можно не бояться ни костров религиозных фанатиков, ни секретных лабораторий спецслужб, ни алчных финансистов, жаждущих наживаться на магии! Нет, именно теперь перед магами открываются реальные возможности повлиять на судьбы мира так, чтобы играть в нем значимую, если не ведущую, роль. — Том говорил в своей манере, переходя с властного, решительного тона на вкрадчивый и проникновенный, заставляя аудиторию ловить каждое слово. — Посмотрите на то, что было создано в последнее десятилетие. На наших собственных предприятиях внедрены технологии, совмещающие маггловские и магические достижения. И они впечатляют! Хотя бы на минуту представьте, что мир найдет с помощью волшебников новые источники энергии. И тогда прекратится загрязнение и истощение Земли, того мира, который является и нашим тоже. Бездействие сейчас — это не просто отсутствие дальновидности. Нет, господа, это преступление перед потомками и всем миром!

— Странно, что о преступлениях говорит не кто иной, как Лорд Волдеморт! — вдруг раздался возмущенный голос.

Том повернул голову. Один из представителей США, не удивительно! Неужели до сих пор не может простить ту бурю в американском обществе, которая началась после обнародования украденной информации? Даже магический мир ощутил на себе ее отголоски.

Переведя взгляд чуть выше, где сидели помощники членов Совета, Риддл увидел лошадиное лицо Гэджеона. И едва сдержался от того, чтобы не рассмеяться.

Слегка усмехнувшись, он сказал:

— Я говорю сейчас с вами не как Лорд, не как начальник департамента и даже не как маг. Я говорю сейчас как человек, как муж и отец, которому небезразлично, в каком мире будут жить его семья, друзья и близкие!

Зал ахнул, пытаясь осознать, признался ли он в том, что действительно является знаменитым бунтарем, по всему миру пытающимся добиться торжества магии.

В этот момент раздался хлопок, и перед трибуной возник домовой эльф.

— Милорд, поздравляю! У вас родился сын!

* * *

[1] Неомарксизм — течение западной социально-философской мысли, представители которого, интерпретируя философию Маркса в духе неогегельянства, фрейдизма, «философии жизни», экзистенциализма и структурализма, выступают с критикой как капитализма, так и социализма марксистко-ленинского толка. Отрицает ведущую роль пролетариата в революционном процессе.

[2] Анархизм — политико-философская теория, цель которой — установление анархии (греч. αναρχία — невластвование), другими словами — создание общества, в котором индивиды свободно сотрудничают как равные. Анархизм противостоит любым формам иерархического давления и доминирования, в том числе государственной власти. Символ анархистов — черный флаг.

[3] Эгалитаризм — концепция, предлагающая создание общества с равными возможностями по управлению и доступу к материальным благам всем его членам.

[4] Цитата из Евангелия от Иоанна (гл. 8, ст. 32), выгравированная на стене главного вестибюля старого здания ЦРУ в Лэнгли. В 1968 г. новое здание еще не было построено.

[5] Операция «Феникс» проводилась ЦРУ во Вьетнаме с 1967-го по 73-й год, в ходе нее команды специально обученных ликвидаторов уничтожили несколько сот бойцов и руководителей Вьетконга вместе с несколькими десятками тысяч (от 20 до 50 т.) мирных людей, подозреваемых в связях с коммунистами.