Последнее дело М (джен)

Айрис нахмурилась.

Она совершенно точно не рассчитывала на такой ответ.

Но взяв лист в руки, Айрис тут же поняла озадаченность Такера. Рисунок, который она держала в руке, на первый взгляд выглядел непримечательно: на нем были изображены трое, — и Айрис сразу же догадалась, что это сам Джозеф и его родители.

Её удивило расположение их троих на рисунке: Медалин стояла одна, а Джон и Джозеф — в стороне.

Айрис тут же вспомнила один из своих обязательных курсов по повышению квалификации — психологию, где говорили, что рисунок ребёнка может многое рассказать о семье. В большинстве случаев на рисунках детей семья стоит рядом — это объясняется тем, что ребёнку комфортно в семье.

Но рисунок Джозефа говорил об обратном.

Она неосознанно потянулась к кольцу. Медалин её беспокоила не так сильно, как мальчик. Было в нём что-то такое, что она не могла объяснить.

Джозеф был сильно зажат для ребёнка своего возраста, он мало разговаривал, хотя и проявлял интерес к окружающим людям. Она понимала, что, вероятнее всего, частичная глухота сильно повлияла на его развитие и коммуникабельность и что отсутствие отца в семье тоже наложило свой отпечаток. И для ребёнка его возраста это было тяжелым испытанием.

— Что ты об этом думаешь? — поинтересовался Такер чуть погодя.

— Не уверена, — ответила она, всё ещё хмурясь. — Но я думаю, что Джозефу нужно поговорить с психологом. Мне кажется странным сам рисунок.

Такер кивнул.

— Я тоже это заметил. Он, — тут он помедлил, подбирая слова, — другой. Да и сам Джозеф был, немного, я не знаю, зажат. Я видел многих детей после потери родителей, ведь в этом возрасте они уже понимают, что такое смерть, и картина мне никогда не нравилась.

Слова Такера напомнили Айрис о том самом роковом дне, когда тысячи детей остались без родителей. Она была там, когда самолёт врезался во второй раз. Она была в том лагере, куда поместили детей. Они были напуганы.

— Дети выглядят потерянными и стараются держаться поближе к родным, — и не подозревая об этом, Такер воспроизвёл в памяти её визит. Она вздрогнула. — Как думаешь, она рассказала сыну о смерти отца? — поинтересовался Такер.

Айрис покачала головой.

— Не думаю. Заметил, что рядом нет Отэм? Ведь наверняка Медалин рассказывала о ней ему.

— Думаешь, он бы нарисовал их вместе?

— Думаю, что нет. Он не знал её, и даже если бы и нарисовал, то нарисовал отдельно, как и Медалин. — Тут она запнулась. — То есть, она была бы скорее где-нибудь наверху. Ты видел, как близко с Джозефом нарисован Джон? Он словно закрывает его от всех. Как щит. Надо разузнать об этом побольше.

Также было странным и то, что Медалин вообще взяла его с собой, в первую очередь потому что маленькому ребенку было бы довольно сложно скрывать свои эмоции и Джозефу было бы комфортнее в знакомой обстановке, а не в участке. Но пока это были лишь её соображения, она не была сильна в психологии. Ей нужно обсудить это с Майком.

— Нам нужно поговорить об этом с самим Джозефом, — твердо закончила она.

— Без Медалин?

— Да. Но, скорее всего, она не даст на это согласия.

— Можно настоять на визите к психологу.

— На основании чего? Рисунка? Этого будет недостаточно, но попробовать стоит, — Айрис закусила губу. Этого точно будет недостаточно. А без согласия Медалин почти невозможно. Если только…

— Заверим её, что при этом будет присутствовать соцработник, психолог и, если надо, адвокат, — предложил Такер.

— Вместе с ним должна пойти его тетя, Джослин Фрейзер, — уверенно добавила она, согласно кивая словам Такера. — Её ведь уже опросили?

— Насколько мне известно, нет. Но почему именно она? Разве с матерью он не будет чувствовать себя увереннее? — удивился тот.

— Я не уверена в этом. Мне кажется, он, наоборот, закроется и не скажет ни слова. А Джослин не мама, но и не совершенно посторонний человек. Пойду позвоню Гэри, может, у них есть какие зацепки, и заодно узнаю мнение М на этот счёт.