Апельсинки и осинки (джен)

— Поттер, — оборвал повисшее молчание Причард. — У тебя случилось что?

Они сидели в столовой и обедали — вернее, Причард-то обедал, а вот Поттер сидел, молча разглядывая содержимое своей тарелки и вычерчивая кончиком ножа на шницеле какие-то абстрактные узоры.

— Проблемы отцов и детей, — мрачно ответил Гарри, — в двух вариантах. По-гриффиндорски и по-слизерински.

— Поделись? — предложил Причард, закрывая их заглушающим заклятьем. — Я, конечно, не отец — но дядя. И вечный арбитр. Вдруг подскажу чего.

— А подскажи, — согласился Гарри, — потому что я уже ничего не понимаю. Все-таки насколько проще с гриффиндорцами! Всё прямо скажут, не наводя тень на плетень и не строя из себя не пойми что. Мерлин, у меня чувство, что Альбуса Малфой покусал!

— Это ты сейчас слизеринцу говоришь? — ухмыльнулся Причард. — Рассказывай. Я подозреваю, что парням тяжко — Поттер и на Слизерине. Даже и не знаю, кому хуже.

— Подозреваю, что обоим хуже, — мрачно сказал Гарри, — Джеймс уже было собрался драться со всем Хогом. А Альбус... ведёт себя, как герой дурной пьесы немецких романтиков. «Ваш почтительный сын Альбус», — процитировал он. — Вот поганец!

— Нда, — Причард почесал за ухом и вдруг негромко рассмеялся. — Вот они, счастливые дети, не знающие серьёзных бед. Послевоенное поколение. А по какому поводу тебе высказали подобное почтение?

— Нюхлера домой везти не разрешил, — буркнул Гарри, — вот такой я гад.

— А зачем ему привозить нюхлера домой? — уточнил Причард.

— Из придури, полагаю, — сердито ответил Гарри.

— Погоди ты, — Причард удержал улыбку. — Любая придурь же должна иметь причину. Откуда он вообще взял нюхлера на первом курсе? Их ведь даже ещё не проходят?

— Откуда я знаю? — огрызнулся Гарри, — эти три... одарённых молодых человека где-то его нашли. И решили приручить и одомашнить. Золотое трио Слизерина, драккл бы его побрал, покойничка! Малфой, Гойл и Поттер!

Причард рассмеялся.

— Гойл? — переспросил он. — Ты смотри: ну ничего же не меняется! Разве что соотношение: в наше время мозги были одни к двум, а сейчас наоборот... а твой Альбус занял место Крэбба, — он снова засмеялся. — Ладно, шутки шутками, но здорово же. Маленькие нюхлеры... ты видел их? Даже моё сердце тает. Было как-то у меня в начале работы в аврорате дело — я еле удержался, чтобы одного не прикарманить и племяннице не подарить... одомашнить, говоришь? Конечно же, Альбусу обидно: столько трудов — и всё насмарку. Что, никто из них не остался на каникулы с ним в школе?

— Да я думал, Хагрид за ним присмотрит, — пожал плечами Гарри, — но Альбус ведь такую драму устроил — куда там Королевскому театру!

— Надо бы проверить — я уже забыл, давно же было — но, по-моему, они легко забывают тех, кто их растил, и детёнышей до какого-то возраста держат при себе, чтобы они привыкли. Или это с книззлами... не помню. Но проверим. А вообще — послушай, — сказал Причард уже серьёзно. — Ты же радоваться должен. Если для твоего сына это — самая серьёзная трагедия. Это же прекрасно. Значит, ты и Джинни — отличные родители, и Альбус — счастливейший ребёнок.

— Да я вообще не понимаю, в чём он трагедию увидел, — Гарри в очередной раз ткнул вилкой злополучный шницель и сразу о нём забыл, — но вот то, что Альбус начал врать и выкручиваться, как тот же Малфой... Мерлин, как вообще можно с Малфоем дружить? Малфой и дружба — это как Гойл и мозги.

— Вот тут неудачное сравнение, — улыбнулся Причард. — Я Малфоя знаю хорошо — среднего, конечно — и должен тебе сказать, что вполне понимаю, как можно было б с ним дружить. Хоть и не дружу. Это номер раз. А два — ты снова промахнулся с Гойлом. Младшим, на сей раз — он редкий умница. Я давно с ним не сажусь за доску в шахматы — не люблю проигрывать так быстро. А трагедию... дети не могут без трагедий, — он слегка пожал плечами. — Нет реальной — будет мнимая.

— Гойл? Умница? — не поверил Гарри. — Как такое возможно? А трагедии, ты прав, пусть уж лучше будут мнимые. Я тут вчера с Джеймсом поговорил — ну и про василиска вспомнил. Мерлин, если бы Джеймс к этой твари сунулся, я бы не пережил. Так что пусть лучше дети страдают от несовершенства мира, в котором папа не позволил взять домой нюхлера, чем лезут в пасть салазаровым тварям или Волдемортам.

— Ну, вот видишь? — спросил Причард. — Детям всё равно нужны трагедии — но пусть, в самом деле, это будет вот такое. Хотя им от этого, поверь, не легче. Я вот вспоминаю себя на первом курсе — когда отец мне отказался покупать метлу, сказав, что в школу всё равно её пока везти нельзя, так что ждать мне ещё год, я целый вечер сидел и думал, что убью себя — а родителям всё напишу в записке. Потому что я же всем пообещал, что привезу с каникул лучшую метлу — а теперь что я скажу? Дурак был, видишь? Но страдал вполне серьёзно. А про Гойла я не знаю — мы все в шоке, откровенно говоря, но мальчишка — умница. Хотя похож на недотрансфигурированную мышь. Подрастёт — тоже нахлебается от внешности, конечно, покуда не освоит трансфигурацию. Видишь: у всех свои трагедии. Альбус твой привык, что ты его всегда и перед всеми защищаешь и всё понимаешь, — а тут такой облом. Наверняка же тоже наобещал своим друзьям, что а вот его папа — самый понимающий, и он-то точно разрешит, и они даже ему уже завидовали... а в итоге пришлось зверька оставить на Хагрида. Ну, разве это не трагедия?

— Гойл-старший был похож на недотрансфигурированную гориллу, — хмыкнул Гарри, — а младший, значит, на мышь? Надо будет посмотреть на это чудо, раз уж Ал с ним дружит и даже в гости рвётся. Кстати, нюхлер в итоге к Гойлам и уехал.

— Не могу сказать, что очень удивлён, — тоже хмыкнул Причард. — Грег, по-моему, перед сыночком преклоняется. Выглядит весьма забавно, потому что он, по-моему, не понимает уже и половины из того, о чём тот рассуждает. Просто обожает его, как редкие мамаши. Но его тоже понять можно: мать там в родах умерла, у него и есть-то только Винсент. И вот, кстати, тебе и объяснение трагедии: Винсу разрешили, и теперь они с Малфоем будут продолжать растить детёныша, а Альбус его даже не увидит две недели. Ты, наверно, не поймёшь, а я вот прекрасно понимаю. Это же действительно трагедия: растили вместе, а теперь... эх, Поттер. Просто ты неверно судишь. По себе. Но ты не был ведь счастливым ребёнком — а я был. И, поверь, я бы родителей возненавидел, если бы меня лишили вдруг такого. Ненадолго, разумеется — но сильно. Понимаешь, — Причард отложил приборы и сплёл пальцы, — это для тебя побыть с семьёй — самое большое счастье. А для твоих парней это норма и даже, в общем, скука. Потому что у них есть семья — они к ней привыкли. Есть и есть. Ну, вот что твой Альбус будет видеть на каникулах? Опять брата? И сестру, с которой непонятно, о чём разговаривать. Ты всё время на работе, мама тоже... ну увидят они вас полчаса утром и ещё столько же вечером. Потрясающе как интересно! А там нюхлер и друзья. Понимаешь, нет?

— Мордред, — буркнул Гарри и отшвырнул от себя тарелку с окончательно растерзанным шницелем, — и что теперь? Отпустить Альбуса к нюхлеру? Как-то не доверяю я Гойлу, чтобы ребенка туда посылать. Может, камином его отправлять? Утром? А вечером забрать?

— Отпусти, конечно, — сказал Причард очень решительно. — Прекрасное решение: утром отправляй его туда, а вечером встречай. И Алу будет не скучно, и вы с ним пообщаетесь нормально. Ему сейчас совсем не до тебя: у него все мысли об этом нюхлере и приятелях, которые там с ним сидят, а он... Вырастил счастливого ребёнка — не порти ему жизнь, — он негромко рассмеялся.

— Так и сделаю, — немного повеселел Гарри, — Мерлин, ещё и с Гойлом связываться. Мало мне нотаций от Молли, что я ребенка к бывшим Пожирателям отпускаю.

— Каким Пожирателям? — фыркнул Причард. — Гойл — твой ровесник. Из них только у Малфоя была метка.

— Малфоев Молли точно не оценит, — хмыкнул Гарри, — а про Гойла скажу, что сын за отца не отвечает. А то так четверть Британии можно в Пожиратели записать.

— Запросто, — кивнул Причард. — Значит, там у Гойла нюхлер маленький? — добавил он задумчиво. — Надо Драко попросить как-нибудь туда моих племянников отправить: пусть посмотрят. Когда ещё увидят.

— Попроси, — хмыкнул Гарри, — Гойла только жалко. Мало ему нюхлера — так на него свалится ещё и толпа малолетних восторженных любителей зверушек.

— Ничего, потерпит, — нахально заявил Причард. — Это же всего на несколько часов. А ты тут чего сидишь-то? — спросил он. — От обеда полчаса осталось, а ты, вроде, сына собирался к Гойлу отпустить? С этими детёнышами каждый день же на счету.

— Точно, — и Гарри поспешно аппарировал домой, решив, что так будет проще.

* * *

— Альбус! — позвал он младшего сына, постучав и только потом открыв дверь его комнаты. — Ты ещё хочешь в гости к своему нюхлеру? А то я сейчас свяжусь с родственниками твоего друга и спрошу, удобно ли им будет принять тебя — и откроют ли они камин.

Альбус, что-то читавший за столом, недоверчиво и изумлённо уставился на него.

— Или ты уже передумал? — спросил Гарри. — Знаешь, я полагаю, что мог бы отправлять тебя туда утром, после завтрака, а вечером, перед ужином, забирать. Мы с мамой очень по вам соскучились и хотели бы видеть тебя хотя бы утром и вечером, раз уж днём мы на работе. Думаю, и семья Винса тоже согласится с таким вариантом — днём вы общаетесь друг с другом и со своей зверушкой, а вечер уделяете родным.

Альбус заворожённо кивнул и встал. Потом покраснел вдруг и с выступившими на глазах слезами прошептал:

— Спасибо. Пап, прости меня...

Гарри обнял сына и сказал:

— Ты меня тоже прости. Мы оба оказались неправы. И на будущее, Альбус: никогда не обманывай. Даже если это из лучших побуждений. Ты мой сын, я всегда буду на твоей стороне, но есть вещи, которые делать нельзя. Просто — нельзя. Ты понял меня, сын?

— Да, — серьёзно сказал Альбус Северус Поттер. — Я понял. Я никогда больше так не сделаю.

— Хорошо, — так же серьёзно ответил Гарри, — тогда я пойду разговаривать с бывшим однокурсником.

* * *

Нюхлер был и правда совсем крохотным и невероятно умилительным.

— Видишь? — спросил Винсент отца. — Он ещё детёныш.

— Так это, — Грегори почесал в затылке, глядя на зверёныша, — надо его как-то в доме держать. А то у Принцессы очередной приплод, она чужих не любит, сам знаешь. И как его ещё Дядюшка Вилли примет...

Дядюшка Вилли, большой рыжий полукниззл, который лет десять назад пришёл невесть откуда, чтобы навеки поселиться в доме Гойлов, появился, как вызванный.

— Мау? — вопросительно произнёс он, глядя на странное существо на руках у молодого хозяина.

Нюхлер с любопытством уставился на него, а потом издал тихий нежный звук, нечто среднее между урчанием, писком и курлыканьем. И протянул к Дядюшке Вилли передние лапки.

— Он маленький, — серьёзно сказал книззлу Грегори, — так что ты присмотри за ним, Дядюшка Вилли, хорошо?

Книззл наклонил голову, прислушиваясь, и благосклонно мурлыкнул.

Просьба оказалась кстати донельзя, потому что в первую же ночь нюхлер выбрался из своей коробки и зачем-то разрыл все грядки, приготовленные под репу.

— Я-то думала, Принцесса из свинарника выбралась, — покачала головой Лизелотта, глядя на злополучные грядки, — такая маленькая скотинка, а сколько перерыть умудрилась...

Дядюшка Вилли, придерживающий лапой «маленькую скотинку», чтобы снова не удрала, сокрушенно мяукнул.

— Ну, зато хоть земля будет помягче, — подвела итог Лизелотта.

«Маленькая скотинка» умудрилась взрыть землю почти на два фута в глубину. Нюхлера вернули в коробку, где он сладко и проспал почти всё утро, однако, когда Винсент и присоединившийся к нему сразу после завтрака Скорпиус начали его кормить, проснулся и с тем же нежным тихим звуком мгновенно залез Винсенту на плечо.

— А зачем ты грядки перерыл? — с интересом спросил у питомца Винсент, радуясь, что нюхлер не тронул деревья в саду. Перед отцом и бабушкой вышло бы неудобно.

Нюхлер застенчиво закурлыкал и, заулыбавшись, обхватил лапками его руку и потёрся о неё носом.

— Ты искал золото, да? — тихо спросил Винсент. — Но у нас ничего нет. Дома есть три обручальных кольца, бабушкины серёжки и мамин медальон. Помнишь, я тебя просил их не трогать? И серебряная ложечка, мне её подарили родственники мамы. А больше ничего, точно. А может, там где-то наконечник от стрелы закопан? Папа говорил, лет триста назад Гойлы с соседями чуть не войну устроили. А потом ещё оборотни напали, а прапрадед их из арбалета бил. Может, там где-то арбалетный болт?

Нюхлер, с интересом слушавший его, возбужденно запищал, вскочил на лапки и, соскочив на пол, требовательно поглядел на дверь, а потом подбежал к ней и заскрёбся.

— Пойдём, поищем вместе! — обрадовался Винсент и, подойдя к двери, открыл её.

Нюхлер радостно выскочил в коридор, вихрем пронесся по коридору и, спустившись по лестнице, выбежал на улицу, где опрометью ринулся к вскопанным им вчера грядкам. Он зарылся в землю быстрее, чем Винсент его догнал, и тот увидел только невысокий холмик влажной земли.

— Хорошо, что бабушка ещё не успела ничего посадить, — философски сказал Винсент. От свинарника донеслось возмущённое хрюканье Принцессы, которая тоже не прочь была порыться в земле, но ей этого никто не давал!

Дядюшка Вилли, прибежавший из дома за ними, тяжелым прыжком обосновался на старой бочке, в которой Лизелотта собралась высадить рассаду цветов, а затем принялся с интересом наблюдать за всем происходящим.

Довольно долго не происходило ничего, но потом земля начала шевелиться, словно бы оттуда пыталось вылезти какое-то довольно крупное создание размером чуть ли не с Принцессу.

— Мау? — озадаченно произнёс Дядюшка Вилли.

— Не знаю, — сказал ему Винсент. — Я тоже ничего не понимаю. Может, там какой-то зверь его поймал? — спросил он взволнованно и, вскочил, подбежал к вспучивающимся грядкам.

— Винс! — раздался со стороны дома крик Скорпиуса, а через пару секунд тот, бегущий, показался в конце тропинки. — Ты что тут делаешь? Где Малыш Джо?

— По-моему, он там что-то нашёл, — озадаченно сказал Винсент, — или кого-то.

— Думаешь, там труп в золотой мантии? — деловито спросил Скорпиус и тут же предложил: — Давай ему поможем.

— Золотых мантий не бывает, — возразил Винсент, — разве что если они украшены золотым шитьём. Но ты прав, надо помочь, — и он взял палочку на изготовку.

— Погоди, — остановил его Скорпиус. — На что накладывать Левиосу-то? — спросил он. — Не видно же ничего... давай руками? — предложил он — и, опустившись на колени, начал разрывать землю.

Винс тут же присоединился к другу, и пришедшая в огород спустя пару минут Лизелотта только ахнула, увидев увлечённо роющих землю мальчишек.

— Винни! Кори! Да что же вы творите!

— Там что-то есть! — возбуждённо воскликнул Винсент.

— Большое! — поддержал его Скорпиус.

И в этот момент из-под земли показался грязный угол какого-то ящика.

— Donnerwetter! — не сдержалась Лизелотта, чарами оттаскивая обоих мальчишек в сторону. — Не трогайте! Это опасно! Грегори, иди скорее сюда!

Но мальчишки её, конечно, не послушали, тем более, что ящик продолжал словно бы выкапываться из-под земли. А когда на дорожке показался встревоженный Грегори, на поверхность выбрался и Малыш Джо, страшно грязный, и деловито заскрёбся лапками рядом с одной из петель, удерживающих большую крышку.

— Стоять! — рявкнул Грегори, представивший себе кучу ужасов одновременно: вот из сундука выбираются инфери, вампир, маггловская «ядрёная бомба», которой ругался отец, подцепивший это словечко как бы не от Долохова, оголодавший дементор или ещё что-нибудь не менее весёленькое. — Не трогать, к морганиной матери!

Проняло всех, даже испуганно взвизгнувшего нюхлера, который бросился спасаться к Винсу.

— Пап, ты пугаешь Джо! — возмутился Винсент, прижимая к себе зверька. — Это просто ящик!

— Лучше один раз напугать, — сердито ответил Грегори, — чем потом всю жизнь ходить на кладбище, как миссис Крэбб!

Лизелотта охнула и прижала внука к себе.

— Идём домой, — попросила она, — Винни... помоги, мне что-то нехорошо...

— Бабушка! — ахнул Винсент, тут же к ней кидаясь.

Нюхлер, воспользовавшись моментом, выскочил из его рук, подбежал к ящику и вновь изо всех сил заскрёб по его стенке лапками.

— Может быть, там золото? — спросил Скорпиус. — Что он туда так рвётся?

— Может, и золото, — мрачно ответил Грегори, хватая зверёныша и вручая его Скорпиусу, — только сначала всё проверить надо. И не лезть вперёд, как Поттер к василиску! Идите все отсюда, — попросил он, — я сам разберусь! Скорпиус, помоги Винсу отвести бабушку в дом!

Нюхлер яростно и отчаянно запищал, вывинчиваясь из рук Скорпиуса, а когда понял, что высвободиться не выйдет, тоненько и жалобно заскулил на одной ноте.

— Может быть, откроешь, пап? — попросил Винсент. — Вдруг там правда золото?

— Винсент, — устало вздохнул Грегори, — его сначала проверять надо. На чары, на зелья, на ловушки... И только потом открывать. Идите в дом. Пожалуйста.

— Ладно, — расстроенно согласился Винсент.

В доме они напоили Лизелотту Умиротворяющим бальзамом и грустно уселись в комнате Винсента на ковёр из овечьих шкур.

— Вот как всегда, — огорчённо сказал Скорпиус, — как что-то интересное, так нас прогоняют.

— Угу, — вздохнул Винсент. — Джо! — вдруг спохватился он. — Джо опять сбежал!

— Идём за ним! — сразу же предложил Скорпиус, вскочив.

Нюхлер с возмущенным верещанием бегал по огороду, на котором, кроме разрытых грядок, не было больше ничего — ни сундука, ни Грегори Гойла.

— Мау, — деловито сообщил им Дядюшка Вилли, яростно вылизывающий переднюю лапу. — Мау-у!

— Вот всегда он так, — вздохнул Винсент, беря нюхлера на руки. — Хотя это разумно, конечно.

— Но всё равно обидно, — сказал Скорпиус, и нюхлер согласно заверещал.