Линия судьбы (гет)

Брок Рамлоу сидел за кухонным столом, наблюдая за тем, как Мэтти готовит себе кашу. Мальчик был сосредоточен, сверяясь с книгой рецептов, то и дело поглядывая на приемную мать, которая что-то ожесточенно черкала в своем блокноте. Можно было предположить, что Антония Старк не мыслит существования без своих гаджетов и не расстается с паддом, однако на деле вышло иначе. Все мысли сначала заносились в потертую книжонку, а уж потом перекочевывали к ДЖАРВИСу. Странная, гениальная, неординарная, сексуальная и с некоторых пор совершенно недоступная Антония Старк продолжала удивлять.

Сначала агент Рамлоу думал, что Мэтти — только прикрытие для иного интереса Старк к нему. И не сказать, что ему это не льстило. Реальность же выглядела несколько иначе. Ани вообще перестала обращать внимание на сильный пол, то и дело вставляя ядовитые комментарии в адрес незадачливых ухажеров и отпетых ловеласов, коих раньше использовала часто и еще чаще.

Фьюри, узнав о провале Вдовы, порадовался, что Рамлоу оказался в нужном месте в нужное время — и срочненько переориентировал его на наблюдение за гениальной изобретательницей. Противно, конечно, но что поделаешь, если долг и прочая, и прочая прямо таки громогласно взывают к командиру СТРАЙКа?

А еще с некоторых пор Черная Вдова стала поглядывать на Брока не то чтобы совсем уж косо, но все же не скрывала своего почти патологоанатомического интереса. А все потому, что Рамлоу едва сдерживался, чтобы не назвать ее не Черной Вдовой, а Черным Педобразом — отворачивался и хихикал в кулак. Романофф это задевало!

И вот прошло полгода с тех пор, как агент ЩИТа и ГИДРЫ поселился в доме Старк, выполняя роль телохранителя — когда это требовалось, и няньки — во все оставшееся время. Антония была интересным человеком, неординарным и со своеобразным чувством юмора — в принципе, вполне во вкусе Брока, и не будь она заданием — может быть, он бы даже позволил себе влюбиться. Как-то раз он попытался приударить за ней, но получил такой яростный отпор, что даже растерялся. А еще было обидно — такое откровенное игнорирование его сугубо и истинно мужской привлекательности серьезно било по самолюбию. А потом Брок узнал, что Ани не просто так крутится, как белка в колесе — мечется между офисом и домом, таскается на исследовательскую станцию где-то за полярным кругом, пару раз в неделю летает в Москву и активно с кем-то переругивается по телефону.

Все дело было в том, что Антония вдруг нашла какого-то гения в Москве и помогала ему — чем, правда, Броку узнать так и не удалось. И был еще один человек из АИМ — агентства инновационной механики. Скользкий тип, который бесил Рамлоу одним видом своих прищуренных глаз и снисходительным отношением к Старк. Антонию, казалось, это только забавляло — впрочем, у нее всегда был такой вид, будто она знает нечто важное. Секрет вселенского масштаба, не иначе!

На все сентенции, которые Брок изливал Пеппер и Обадайе, с которыми успел не только познакомиться, но и проникнуться к ним некой симпатией, те отвечали, что гениев всегда трудно понять. Со Стейном вообще была связана какая-то непонятная и явно темная история, в которую его никто не стал посвящать, что задевало. Мисс Поттс же просто поражала своей нечеловеческой работоспособностью и долготерпением. Единственным же нормальным человеком в этой страной компании был друг и телохранитель Антонии Хэппи Хоган, чуточку склонный к паранойе. С ним можно было перекинуться в карты и пообсуждать дам — посплетничать, как припечатала сама Ани, можно было спокойно пожаловаться на неугомонную изобретательницу и ее чересчур честного и любознательного сыночка, излишнее рвение Пеппер на почве обеспечения безопасности Ани и Мэтти, ядовитого Стейна, который всегда смотрел на Рамлоу так… так оценивающе, будто пощупать его собрался! Нет, и Оби, и Пеп-с, и Хэппи с Мэтью и Антонией были нормальными людьми, и где-то даже хорошими! Огорчало, что не без прибабахов! Стоило только вспомнить поход в музей Смитсоновского института на выставку, посвященную Капитану Америка.

Старк в этот день была особо язвительна — плевалась ядом на каждом шагу, шипела на репортеров, сбрасывала звонки Стейна и Пеппер, то и дело о чем-то шепчась с сыном. Отдельно стоит упомянуть о том, каким злым и недовольным взглядом Ани смотрела на фотографии национального героя — у Брока возникло ощущение, что у Старк имеются личные счеты к этому довольно таки милому парню (вспоминать о том, что Роджерс — самый страшный враг ГИДРЫ Брок не стал принципиально, ведь и он когда-то вырос на рассказах об этом герое). А потом Ани надолго застыла, рассматривая фото Ревущей команды. Особенно пристально она разглядывала одного молодого парня — Джеймса «Баки» Барнса. Агент даже поежился немного — кого-то этот парень ему отчаянно напоминал. Вот только… глаза другие. И где он мог его видеть, если на эту выставку пришел впервые?

Фьюри шипел и давился его рапортами, которые не содержали никаких ценных сведений. О своем плене и побеге Ани говорить отказывалась, Мэтти в этом вопросе был с ней солидарен, из Роуди ничего вытянуть не удалось, поскольку полковник совершенно не доверял Рамлоу — и постоянно не спускал с него глаз, когда у него выдавалась свободная минутка, чтобы навестить подругу. Пеппер виновато улыбалась, как бы говоря, что ничем помочь не может, а Стейн только окладисто поглаживал бороду и тяжело вздыхал.

Слухи в ЩИТе продолжали расти и шириться — о какой-то чудесной железной броне, которую придумала Старк. Однако никаких доказательств найти не удалось — ни Броку, ни другим агентам, внедренным в Старк Индастриз. И теперь на Рамлоу насел другой начальник — Александр Пирс просто слюной исходил, настолько ему приглянулась идея о чудесной броне. Приходилось кивать, как китайскому болванчику и клятвенно обещать сделать ВСЁ во славу Хайль Г! И не сказать, что Брок был ярым фанатиком ГИДРЫ, нет. Просто идея о контроле и дальнейшем развитии цивилизации казалась ему вполне привлекательной. В молодости, наверное. Да и платили хорошо. А что — каждый выживает, как может!

В тот день Рамлоу пришлось спуститься за шефом в лабораторный комплекс. И чего ему на рабочем месте не сиделось? Зайдя в помещение, пропахшее медикаментами, хлором и болью, Брок поднял глаза на того, кто основательно пошатнул и подточил его верность ГИДРЕ. Ясноглазое патлатое оружие сидело в кресле-монстре, по рукам стянутое прочными зажимами, всегда сосредоточенно-невозмутимое лицо, тяжелый взгляд исподлобья — и все же глаза Агента потеплели, когда он увидел Командира. Хорошо, что лабораторные крысы (не беленькие няшные грызуны, а дрищеподобные бледные спирохеты с блюдцами линз на физиономиях) на Агента в этот момент не смотрели. Как и Пирс.

Вот тут-то Рамлоу и торкнуло — он ПОНЯЛ. Понял, кого напоминал ему тот парень — Баки Барнс, фото которого так пристально рассматривала Ани Старк. Агент, которого несведущие обыватели и представители иных политико-силовых формирований прозвали Зимним Солдатом, был чика в чику тот самый Джеймс Барнс. Немного, правда, обросший, небритый, морда кирпичом, а так — вылитый. И тут Брок стал старательно вспоминать, что же об Агенте он знает, попутно кивая и поддакивая начальнику, которого развезло на очередную философско-поучительную лекцию на тему верности идеалам и слабости потенциальных противников.

В ГИДРЕ Рамлоу числился давно — раньше, чем стал работать на ЩИТ. И за почти 30 лет Зимний совершенно не изменился. Нет, Брок знал о замораживании в криокапсуле, однако возникал закономерный вопрос — а не с сороковых ли годов Агент сосулькой отсыпается? И, вспоминая слухи, разговоры своего бывшего Командира, оговорки Пирса и просто море самых разных домыслов, Рамлоу все больше верил в то, что Агент и есть тот знаменитый друг национального героя, считающийся погибшим хрен как давно. Уверенность, которую дотоле Брок Рамлоу давил в своем зачерствевшем сердце, внезапно дала о себе знать, отвесив знатный пинок его совести. И Командир СТРАЙКА, действующий агент под прикрытием, верный солдат ГИДРЫ решил, что — баста! Он вытащит Зимнего из цепких загребущих лапок разросшегося спрута — даже если это станет последним деянием в его жизни!

* * *

Тони Старк устал за прошедшие полгода больше, чем за всю прошлую жизнь — точнее сказать, за две прошлых жизни. Ему хотелось успеть везде, сделать все, чтобы обезопасить будущих друзей и нейтрализовать врагов до того, как они станут врагами.

Начал он с самого дальнего — и самого заметного. С Ивана Ванко. А все потому, что его ДЖАРВИС нашел первым. Впрочем, тот и не прятался. Нагрянув в Москву, Тони ринулся к будущему врагу, очертя голову. И с чего бы, казалось, такое рвение? А все оказалось просто — Мэтти захотел лететь с любимой мамочкой, на что «мамочка» ответила: «Как скажешь, дорогой!», и приказала собрать его вещи. Гидровский агент закатил глаза, демонстративно потер заплывшую физиономию (ибо нехрен хватать гения за задницу!), и отправился заниматься своими прямыми обязанностями.

Тони понимал, что ГИДРА и ЩИТ им интересуются — обнаружил всех их агентов в Старк Индастриз, следил за ними потихоньку, по мере надобности кормил продуманной дезой и ждал — когда же у Кроссбоунса закончится терпение. Ведь Тони, как и обещал, платить солдату не стал — все было на исключительно добровольческой основе. Хотя, не слишком-то выходила обременительная работа — Рамлоу поселился в гостевой комнате дома, а присматривать за Мэтти особой нужды не было — пусть и в детском теле, а Хранитель дураком не был.

Возвращаясь к Ванко, стоит сказать, что Мэтью посоветовал гению быть с врагом откровенным — насколько это, конечно, возможно. Сказал, мол, предчувствие у него хорошее. Вот Старк и кинулся — с корабля, как говориться, на бал. А угодил — аккурат в тот момент, когда Антона Ванко — почтенного (ага, нифига не почтенного!) батюшку Ивана грузили в машину скорой помощи — сердечко пошаливало у старого изобретателя. Что же тут сказать — возраст, старость — не радость.

Иван был именно таким, каким его Тони и запомнил — здоровый, татуированный, прокуренный, с золотыми зубами и явной сединой.

— Поговорим? — Старк остановился за спиной Ванко, засунув руки в карманы.

— Ты не вовремя, — не оборачиваясь, глухо проговорил тот.

— Невежливо так разговаривать с дамой, — так же тихо протянул Тони.

— Замолкни, Старк, ты дама только снаружи, — и все же обернулся. — Я, знаешь ли, тоже кое-что помню из прошлой жизни.

На мгновение Тони завис, переваривая слова русского психованного гения (или гениального психа — кто же скажет?).

— Повтори-ка, что ты сказал? — недоверчиво вопросил Старк.

— На улице болтать не будем — зайдешь ко мне? — и кивнул на грязный подъезд. — Или испугался?

Не говоря больше ни слова, они направились в квартиру, располагавшуюся на втором этаже. Там пахло лекарствами, табаком, паленой водкой и отвратительным перегаром в помеси с гнилостными ароматами протухшей еды.

— Не кривись, — хмыкнул тот. — Садись и говори, с чем пожаловал?

— Откуда ты знаешь обо мне? — не удержался гений. — Никто подмены не заметил — даже тот, кто меня воспитывал!

— Рыбак рыбака видит издалека, — сыто ухмыльнулся Ванко.

— Так ты тоже не местный? — покивал Тони. — Занятно. А отчего так? Или это секрет?

— Не секрет, — отозвался русский. — Я, видишь ли, принадлежу старой вере. Очень старой. И, как бы это попроще сказать, у меня был выбор: родиться в новом теле в другом мире, или же занять место только что отлетевшей души в этом. Мне было любопытно. А с тобой что приключилось?

— Умер, — отозвался Старк. — Насколько я могу вспомнить, меня взорвали вместе с Институтом. А потом я попал в Пустоши.

— Ты вернулся ОТТУДА? — не поверил Ванко. — Как?

— Поверишь, если я скажу, что разговорился с Хранителем Пустошей и уговорил его свалить оттуда вместе со мной? — улыбнулся Тони, любуясь растерянным выражением на лице здоровяка.

— Наверное, придется поверить, — гулко хохотнул Иван, а потом и вовсе неприлично заржал. — Ну, даешь! Свалил! С Хранителем!

— Я — гений, — пропел Тони, откидываясь на спинку колченогого стула и закидывая ногу на ногу. Только бы не ёкнуться.

— Слушай, гений, — русский внезапно успокоился. — А как тебе живется в этом теле? Нигде не жмет?

— Отвали, придурок, — обиделся тот. — Сам бы попробовал!

— Нет, я ведь еще в своем уме, — и улыбнулся. — Так зачем ты приперся в Москву?

— Если честно, то поговорить, — взлохматив волосы, Старк призадумался. — У меня, в общем-то, особого плана не было — посмотреть хотел, оценить…

— Предупредить угрозу, — подсказал Ванко. — Правильно сделал — я бы тоже так поступил.

— А в этот раз ты случайно не собираешься меня убивать? — на всякий случай поинтересовался гений. — А то, знаешь ли, я теперь как бы мама.

— Мама? — невнятно хмыкнул русский. — Слышал об этом краем уха. Мэтью Старк, да? Или лучше сказать — воплощенный Хранитель Пустошей?

— Я боюсь спрашивать, откуда тебе это известно, — признался Тони.

— Считай это интуицией, — отмахнулся тот. — И я ничего ЭДАКОГО устраивать не стану, обещаю.

— И отомстить больше не хочешь? — не поверил Старк.

— А тебе мало досталось? — ухмыльнулся русский. — Брось — я не стану воевать с женщиной.

— Эй! — искренне возмутился гений.

— Что, разве это не так? Сроду с бабами не воевал — и начинать не собираюсь, — буркнул Ванко. — Если это все, зачем ты приходил — свободен.

И Тони призадумался. Получается, этот неотесанный мужлан один из очень ограниченного круга лиц, кто знает о том, КТО такой есть НАСТОЯЩИЙ Тони Старк? Это радовало и печалило одновременно. Поскольку Тони порой пугал сам себя, поддаваясь женским инстинктам, а поделиться проблемами было не с кем! Ситуацию не улучшал ухлестывающий за ним Кроссбоунс — чтоб этого шпиЁна подняло и шмякнуло, раз десять подряд. Опять же, с Мэтти не обсудишь — тот логичен и честен до отвращения, а еще ему рано напиваться. И тут — подарок! Поверхностное знакомство с Ванко он свел еще в прошлой жизни (и прошлом теле, если быть точным), а теперь появилась возможность углубить и усугубить крепкую мужскую дружбу.

— Вообще-то, я еще не закончил, — признался Старк. — Я ведь не знал, что ты тоже не местный.

— И что тебя интересует? — как же гения раздражала привычка людей жевать зубочистки!

— В общем…

— Тебе скучно, — угадал Иван. — И одиноко.

— Ну… почти, — смутился тот. Сам себе не поверил!

— Москву тебе что ли показать? — задумчиво протянул здоровяк. — Идем.

— А твой отец? — рискнул заметить Старк.

— А врачи о нем лучше меня позаботятся, — пояснил тот. — Да и вообще — пить меньше надо, вот и не будет бредить по поводу и без.

— Эм, прости за вопрос, но ты здесь живешь? — и оглянулся на обшарпанные стены и местами дырявый пол.

— Нет, на другом конце города, — хмыкнул Иван. — Батя меня зовет только тогда, когда ему резко плохеет — все остальное время он предпочитает злиться на весь мир в одиночестве. А кстати, как ты меня нашел? Здесь, я имею ввиду.

— ДЖАРВИС нашел, — отозвался Тони. — И давай на улице ты не будешь называть меня «он». И не смотри так — самому противно.

— Как скажешь, Антония, — кивнул Ванко. — Имя у тебя — только на памятных плитах выбивать. Как его сократить-то, чтоб не обидеть?

— Ани, — нехотя проворчал Старк. — Называй меня — Ани.

* * *

К слову сказать, Ванко оказался тем еще язвительным гадом. Впрочем, некую границу он никогда не переходил — например, не заговаривал о Говарде и Марии. Да и о своем отце помалкивал.

Прошлявшись по Москве до глубокой ночи, Тони Старк решился на очередную авантюру:

— Ани, не смеши народ, — отмахнулся Иван. — И не суйся, куда не просят.

— Но идея-то хороша, нет? — не унимался гений.

— Идея — в чистом виде, без учета жизненных реалий — да, хороша, — нехотя признал тот. — Но у тебя нихрена не получится.

— Ты просто чертов пессимист, — отмахнулся Старк. — И ничего не понимаешь — все будет просто зашибись!

— Вот тут ты правильное слово выбрала, Антония, очень правильное, — подхватил Ванко. — Вот толком мне скажи — зачем тебе филиал Старк Индастриз здесь, в Москве? Тебе Японии мало?

— Вот тут ты правильно заметил, — передразнил Тони. — Маленькая страна — Япония!

— Но и проблем с ней меньше, — расхохотался здоровяк, прикуривая очередную папиросу. — Ты просто не представляешь, с какими проблемами тебе придется иметь дело. А если загонишь сюда своих земляков — пиши пропало! Потому что в реалиях нашей непростой русской жизни они понимают еще меньше твоего.

— Но я ведь к чему говорю, — продолжал напирать гений. — Ты сам себе людей наберешь — каких захочешь.

— Я не хочу на тебя работать, — скривился тот. — От тебя одни проблемы!

— ЧТО?! Какие проблемы?!

— Ты — железный человек, — прошептал Ванко ему на ухо. — Был, есть и будешь. А я — если в это влезу — не удержусь и вмешаюсь в твои разборки. Староват я для этого.

— Что, песок сыпется? — хохотнул Тони. — Понимаю.

— Даже не пытайся — тебе не взять меня на слабо, — предупредил Иван, хотя уже знал, что согласится — и работать на этого гения, и пить с ним, и помогать в не протоколируемой деятельности. А всему виной любопытство — да, именно, простое любопытство. А кто подумал иначе — в глаз! Чтобы не маялись мыслеблудством!

* * *

Киллина ДЖАРВИС нашел случайно. Что тому понадобилось в Нью-Йорке — загадка, однако, будущий злодей-террорист нисколько не скрывался. И теперь Тони, одетый более чем скромно — с претензией на то, что его не узнают, сидел напротив будущего-бывшего врага и мирно пил кофе. Кофе, к слову сказать, был отвратным.

— Что же тебе на самом деле нужно? — щурился Олдрич.

Он не изменился с тех, пор, как Тони видел его в последний раз (дрищом только не выглядел). Гений себя не обманывал — с этим человеком придется не в пример труднее, чем с Вано («Вот только не надо меня через раз «Иваном» величать, и «Ваню» в покое оставь, тошнит от этого» — рычал русский). Тогда, в 1999 году Старк допустил ошибку, ту же ошибку совершила и Антония, а исправлять ее придется уже ему. Не то, чтобы очень хотелось общаться с Киллианом, но Тони никогда не жаждал плодить террористов.

— Поговорить — для начала, — криво усмехнулся гений. — И извиниться. За Швейцарию.

— Надо же, ты все же запомнила, — едкости его голоса позавидовал бы сам Локи. — Как мило.

— Извини, мне правда, жаль, что так получилось, — ну, это было довольно искренне. — Чем сейчас занят?

— Работаю, — коротко усмехнулся тот. — Много разных проектов. Кстати, хочу поблагодарить — ты меня вдохновила.

— Как-то не слишком это прозвучало, — пробормотал Старк. — Значит, все еще злишься.

— Что тебе от меня нужно? На самом деле? — он чуть сдвинулся вперед, вглядываясь в растерянное лицо Антонии Старк.

— А ты не думаешь, что у меня совесть проснулась? — обозлился гений. — Я, между прочим, почти умерла. И… кое-что переосмыслила. У меня, знаешь, было на это время. И если ты думаешь, что я тебя искала, чтобы, не знаю, поиздеваться там, или оскорбить, ты не прав.

— Великолепная Антония Старк извиняется перед скромным инвалидом, — ёрничал Олдрич. — Событие века!

— Это ты-то скромный? — шепотом возопил Тони. — Да ты…

Киллиан смеялся — у него было ощущение, что пружина, в которую он себя сворачивал столько времени, распрямилась. Он столько лет жаждал мести, столько планировал, исследовал, а теперь вот не знал, что сказать. Женщина, втоптавшая его в грязь, сидела напротив, морщилась, прихлебывая черную жижу, даже по запаху кофе не напоминающую, и просила прощения. Это было словно — вот бежал он до финиша, бежал, а теперь вдруг сказали, что финиш пересечен уже давно. Но тело еще рвется вперед, глаза видят мираж заветной цели, а вот разум говорит — там ничего нет, цель уже достигнута. Пожалуй, взрыв атомной бомбы задел бы его меньше, чем слова гениальной Старк.

— Чего ржешь, как ненормальный? — шипит та, старательно пряча лицо. — Внимание привлекаешь! Если меня узнают — репортеры слетятся, как мухи на г…! Замолчи!

— И это всё? Действительно, всё? — впервые за встречу Олдрич искренне улыбался. — Ты только для этого меня искала?

— Сказала же, что — да! — бурчит Старк. — Ты можешь, конечно, послать меня к черту — твой выбор…

— И не надейся! — заявил Киллиан. — Мы с тобой еще поработаем, Старк. У меня есть пара идей, которые тебе понравятся.

— Мне уже страшно, — съязвил Тони. — Но ты, давай, выкладывай.

— Здесь? Ты шутишь? — мужчине было приятно видеть настоящие эмоции непробиваемой миллиардерши — сродни бальзаму на израненное сердце. — У меня от твоей кислой физиономии скоро несварение будет.

— Не от моей физиономии, а от этой бурды, — и ткнула чашку пальцем. — И вообще, невежливо говорить даме — физиономия! У меня довольно-таки милое лицо, не находишь?

— Ты что, Старк, флиртуешь? — поддел ее Олдрич.

— Тьфу на тебя, придурок! — возмутился Тони. — Флиртую! Не дождешься!

— А жаль, — притворно взгрустнул тот. — Это было бы прекрасным завершением наших отношений.

— Завершением? Отношений?! — еще больше распалялся гений. — Да ты… да как ты… Да это вообще ни в какие ворота! И у нас нет отношений!

— Так будут, — хохочет Киллиан. — Ну, успокойся, ты не в моем вкусе, Старк. Но вот поработать вместе нам придется — в качестве компенсации морального вреда.

— Ты — зло, — буркнул Тони. — Но, пожалуй, прав.

— Ты прямо разбиваешь мне сердце, — картинно всплакнул тот. — Я еще и прав!

— Я тебя сейчас кофе оболью, — с приторной улыбкой пригрозил Старк. — Слушай, у меня сейчас мало времени — мой сын с телохранителем должны вот-вот вернуться с прогулки. По этому номеру ты можешь связаться со мной напрямую, — и протянула салфетку с накарябанными на ней цифрами. — И не делай такое лицо — в этот раз я не обману. Слово скаута.

— Сын? — посерьезнел Олдрич. — У тебя есть сын?

— А ты что, новостей не смотришь? — скривился Тони. — Об этом трепались все, кому не лень — мол, Старк нашла себе в плену новую игрушку и так далее.

— Последний год я вообще мало обращал внимания на окружающий мир, — нехотя признался мужчина. — Но я все узнаю.

— Зловеще прозвучало, — хмыкнул гений. — Звони, я буду ждать, а там — договоримся.

— А ты, оказывается, совсем другая, — вдруг заявил Киллиан. — Не такая, как я запомнил. Пожалуй, я поторопился, когда сказал, что ты не в моем вкусе.

— Даже не думай! — ощерился Тони. — Больше никаких мужиков в моей жизни! Ни-ког-да! Мне компанию переориентировать, сына воспитывать, а ты…

— Да ладно тебе, Старк, я пошутил! — открестился тот. — Не переживай.

— Болван, — проворчал гений. — Всё, мне пора. И прекрати лыбиться, бесишь!

Поднявшись, Тони поплотнее укутался в длинный шарф и поспешил на выход — до возвращения Мэтти с прогулки оставалось минут семь-восемь. А чем меньше знает гидровский агент, тем лучше для всех.