Рождественские вечера Софии (джен)

Тихо кружился в морозном воздухе снег. Пушистые снежные шапки укрывали кусты шиповника, и лишь кое-где алели чуть сморщенные ягоды. Над Долиной Терновника плыл аромат праздничного угощения, которое готовили в каждом доме; дети бродили от дома к дому с золочёной звездой, распевая рождественские гимны и весёлые песенки, а хозяева давали им пряники и мелкие монетки. Окна в домах светились уютным тёплым светом.

В Долину Терновника пришло Рождество, и не было здесь ни единого воина Тенгиля. Но на праздничном вечере лежала тень — тень светлой и благодарной грусти. София была в доме Урвара; вчетвером сидели они за столом и молчали, вспоминая.

Они вспоминали о храбрых братьях Львиное сердце и добром дедушке Маттиасе, о язвительном и смелом Хуберте, и о многих, многих других. Перед глазами Софии ещё стояли лица Юнатана и Карла, отправлявшихся в последнее путешествие, чтобы увести из Долины драконшу Катлу. Она надеялась, что они вернутся оттуда, и чувствовала, что это невозможно. София вспоминала светлое и спокойное лицо Маттиаса, с улыбкой глядевшего невидящими глазами в голубое небо — он, должно быть, уже видел свет Нангилимы. София помнила и бледное, измученное лицо Хуберта, лежавшего здесь, в доме Урвара, у этого самого окна. Ядовитое пламя, что выдыхала драконша, опалило его и обездвижило. Но он ещё мог говорить.

— София, — сказал он, — я и рад бы отправиться в Нангилиму... но почему же я не могу? Неужели я останусь здесь, беспомощным и бездвижным? Что ещё осталось несделанного мною, что я сам остаюсь здесь?

София слышала, как тихо плакала Моника, уткнувшись в колени Хильды. В самом деле, разве Хуберт не боролся до конца, не заслужил права увидеть ту, которую любил, в светлой долине Нангилимы?

— Пусть девочка не плачет... и тебе запрещаю! Но что же мне сделать? Разве что терпеть!

Какой ужас! Хуберт ведь терпением не отличался. Но... Софии вспомнилось кое-что ещё.

— Хуберт, помнишь ли ты нашу первую встречу в Долине Вишен?

— Помню.

— И что ты сказал мне тогда... будто вся наша жизнь здесь может быть лишь сном или бредом. Но я знаю, знаю, что это не так!

— Ты думаешь, что мне стоит поверить...

— Хуберт, помнишь, как ты говорил о материях и всём таком на Земле? Это было слишком сложно для меня.

Он слегка улыбнулся.

— Ты просто хотела верить в сказки.

— Хуберт! Да ведь ты стал героем сказки и прожил в ней целую жизнь! Да и не только о сказках я говорю сейчас.

— Что же... быть может, я впервые последую твоему совету, София.

Через несколько часов он подозвал её к себе и прошептал "спасибо". Теперь следующая встреча их ждёт в Нангилиме. София не плакала о Хуберте, как он и велел; она видела, как едет на своей прекрасной белой лошади навстречу красавице Эльзе, что так долго его ждала.

София вглядывалась в задумчивые лица Урвара и Хильды, в нежное личико подросшей Моники. Много, много им надо ещё прожить в Долине Терновника! Хотя по воле Тенгиля, ужасной злой воле, ушли из Нангиялы и те, кто не завершил своего пути здесь.

Отчего же сама София осталась? Наверно, оттого, что ей нужно было увидеть, как вырастет Моника и её брат или сестра, что должен (или должна) скоро появиться на свет. Не одно Рождество встретят они в Долине Терновника, а затем — и в Тюльпановой усадьбе. Покой и благополучие вновь воцарились в Нангияле, пусть и куплены они были дорогой ценой. Но об этом никогда не забудут; долго будут звучать песни о братьях Львиное сердце и других героях тех славных и страшных дней.

Когда закончилась битва в Долине Терновника, София одолжила оперение у своей голубки, чтобы взглянуть на мир, оставшийся на Земле. Последнее время ей было не до земных дел. Радостные вести принесла она тогда: тиран, правивший в Берлине, был повержен, как и Тенгиль.

— Больше не будет рождественских игрушек со свастикой! — сказала София Хильде. — И там будет мир и покой!

— Но вряд ли на Земле воцарится такой же мир и покой, как здесь, — грустно поправила её Хильда.

Что ж, Хильда была, без сомнения, права. Но Земля, где есть ещё вера и надежда, любовь и радость, не может быть таким уж плохим местом, не правда ли?