Авантюра века (джен)

Неделя летела слишком быстро, а Инеж все ещё не представляла, как удержаться на метле. Та вела себя как норовистая кобылка, дергалась под ней и пыталась сбросить, как бы Инеж ни стискивала её коленями и ни пыталась приручить.

Лошадь можно задобрить, попробовать подружиться с ней, показать ей, кто здесь хозяин. У Инеж всегда получалось ладить с цирковыми лошадьми.

Метла не ела сахар, ей нельзя было натянуть поводья, расчесать гриву или приручить, но она очень тонко чувствовала настрой седока. Инеж знала, что нужно успокоиться, постараться сконцентрироваться и проявить характер, но обида и злость все ещё перевешивали.

— Она чувствует твой страх, — сказал ей Уайлен между делом. — Постарайся взять верх.

Легко ему было говорить. Под ним метла не крутилась вьюном, выворачиваясь из-под седока, стараясь напакостить всякую секунду.

Если бы перед ней была лошадь, Инеж бы знала, что делать, но найти общий язык с безликой палкой с пучком прутьев на конце было выше её сил. Вот что с ней делать? Ласково гладить по древку? Обещать отполировать? Ударить по пружинящим прутьям?..

Было обидно почти до слёз, точно у неё отобрали ещё одну детскую мечту. Инеж всегда хотела летать и с детства мечтала увидеть себя в какой-нибудь квиддичной команде, но она была сквибом, и это определяло всё. Только такой безумец, как Каз, мог рискнуть посадить сквибов на метлы. В волшебном мире это было равносильно тому, чтобы дать водительские права слепому. Сквиб не справится с управлением, не подстрахует себя, не залечит переломы, даже не скроется от магглов, лишь навлечет неприятности на себя и все сообщество волшебников.

Инеж протянула руку и в тысячный раз позвала метлу к себе.

— Вверх! Ну же, давай! Вверх!

Метла издевательски медленно перекатилась по земле и на ней же осталась.

— Ах так… Вверх!!! — рявкнула Инеж, припомнив самые страшные интонации Каза и представив, как с удовольствием бросает метлу в огромный костер из её же товарок. Метла испуганно дернулась и как влитая влетела в её руку. — Ну вот, другое дело…

Перекинуть ногу, взяться руками за первую треть древка, прогнуть спину, приникая к метле всем телом, оттолкнуться ногами от земли…

Метла покорилась её воле подозрительно легко. Инеж летела низко, чтобы в случае чего мгновенно вернуться на землю, но её подсознательно тянуло вверх, под самый купол цирка, где сердце замирало от напряжения и восторга.

Все началось, когда Инеж рискнула подняться немного выше, примерно на уровень первых веток деревьев. Метла взбрыкнула, точно взбесившийся жеребец, завертелась волчком, словно Инеж снова оказалась на канате между небом и землей. Вот только канат этот ныне болтался в свободном полете.

Инеж в глубине души ожидала чего-то подобного и только поэтому удержалась. Лишь крепче стиснула метлу руками и коленями и сжала челюсти. Главное, не потерять контакт с лошадью и не слететь. Нужно вымотать её, тогда она подчинится.

Метла пошла зигзагом, мир завертелся в какой-то фантасмагорической карусели. Инеж уже не понимала, где небо, а где земля, куда направлять метлу. Страшнее всего было направить метлу вертикально вверх, тогда она её не выправит… Интересно, она сможет врезаться в маггловский самолет?..

Впервые Инеж пожалела, что никому не сказала, что пошла тренироваться сама. Возможно, потом её обнаружат, повисшей на ветвях какого-нибудь дерева, как брошенный парашют. Каз проклянет её посмертно и вызовет её призрак из могилы, чтобы она отрабатывала свой долг до конца его собственной жизни, если она так подведет его.

Метлу закрутило в очередном вираже, и Инеж наконец-то почувствовала, как начинают неметь руки. Проклятая магия! Лошадь бы уже выдохлась! Десять раз бы выдохлась и сдохла, а метла и не думала останавливаться.

Зеленая трава темнела где-то под ногами. Или под головой?.. Инеж уже плохо понимала, куда смотреть. Воздух не принимал её, отторгал, как лишний инородный элемент, которому полеты заказаны.

Краем уха она услышала какой-то отдаленный крик, и метла вдруг начала замедляться, выровнялась, вернув Инеж в исходное положение относительно земли и неба, и плавно по спирали устремилась к земле.

Бледный как смерть Маттиас сжимал палочку в кулаке, и руки его заметно тряслись, пока он осторожно спускал Инеж на землю. Ей даже удалось аккуратно приземлиться на ноги. Они дрожали и норовили подкоситься, но Инеж себе такой воли не давала и сразу постаралась встать ровно.

Лицо Каза, который стоял рядом с Маттиасом, казалось совершенно лишенным эмоций, он лишь окинул Инеж внимательным взглядом и негромко произнес:

— Очень хорошо, Хельвар. Тебе проще колдовать под воздействием эмоций, так что прогресс налицо. Скоро вернешься в форму.

С этими словами он развернулся и вознамерился было уйти прочь, как Маттиас все же не выдержал:

— И это всё, что ты скажешь? Да она же чуть не убилась!

Каз оборачивался медленно, и на сей раз он задержал куда более продолжительный взгляд на ней, тяжело дышащей, растрепанной и едва удерживающейся на ногах. Инеж встретилась с ним взглядом и чуть не отпрянула: это темное, злое, почти отчаянное выражение его глаз говорило ей больше, чем хотел бы даже сам Каз.

— Она может больше, чем ты думаешь, Хельвар, — отрывисто произнес он. — И сможет ещё больше. Поменяй метлу, Инеж. Вечером попробуешь ещё раз, а сейчас приведи себя в порядок, через два часа отправимся в Лондон. Есть дела в Лютном.

Инеж молча кивнула.

Каз был одет как на выход, как одевался всегда, когда выбирался в мир магии, подчеркивая маггловскими элементами ту незаметную разницу, которая всегда пролегала между ним и другими волшебниками. Он почти гордился тем, кто он есть. Почти, потому что в нем, как и во всяком сквибе, все равно жила та маленькая червоточинка, напоминающая о неуместности и уродливости таких, как они, в обоих мирах.

Он уже был готов, но дал ей два часа на то, чтобы прийти в себя. Инеж оценила это.

И пусть Маттиас по-прежнему с возмущением взирал на его прямую спину, удаляющуюся от них под сень деревьев, Инеж знала: на этот раз Каз действительно испугался. За неё.

И это было обидно, потому что Инеж бы справилась. Назло всему справилась. И вместе с тем что-то в ней оттаивало, отогревалось.

И снова желало жить.

Хотя… Каза едва ли могло испугать что-либо кроме перспективы лишиться ценного члена команды, и денег соответственно. Обольщаться не стоило.

* * *

Лютный переулок всегда отличался особенным ни на что не похожим смрадом. Так иногда ещё пахли волшебные аптеки, где маринованная драконья печень хранилась в полуоткрытых бочках и тесно соседствовала с вытяжкой яда докси. Благо обе имели непередаваемый аромат.

В Лютном было иначе: каждая щель в нем, каждая тряпка пахла чем-то новым, то омерзительной вонью тролльих слюней, то пахучими тибетскими благовониями, а то и вовсе сырым свежеразделанным мясом. И эти ароматы, смешиваясь между собой и сплетаясь воедино, вместе создавали совершенно непереносимый букет.

Каз поморщился и прошел мимо ведьмы, торгующей чем-то подозрительно напоминающим человеческие ногти. К слову, мясом тянуло именно от нее, и, пожалуй, даже Грязные руки предпочел бы не знать без нужды, чем именно она торговала. Ведьма проводила его пронзительным взглядом, буквально прожигающим спину.

— У нас не больше часа, — предупредил Каз следующую за ним Инеж. — Кто-нибудь вызовет авроров, и придется уходить.

Инеж кивнула.

Да, Лондон не был их территорией. Это там, в тихих переулках портов и гаваней, в том же Саутгемптоне Каза знал любой. Там каждый шаг его был облечен тайной и ужасом, там он был известен под этим странным прозвищем Грязные Руки, потому что не было такой крови или кишок волшебных тварей, ценящихся на черном рынке, в которые не окунались бы руки Каза Бреккера.

Здесь, в чистеньком Лондоне, Каза не любили. Он портил эту тщательно наведенную и выверенную сказочку суровыми реалиями магических трущоб, грубых, отсталых, порой почти средневековых нравов.

— Сюда, — Каз свернул к неприметной лавке неподалеку от выхода в Косой переулок.

Инеж хмыкнула: в Лондоне Каза, может, и не любили, а вот лавчонка “Борджин и Бэркс” принимала его почти как родного. Каз был одним из немногочисленных любимых клиентов старика Борджина. Добрую половину своих дел Каз проворачивал именно у него.

Правда, зачем ему в этот раз понадобилась Инеж, оставалось загадкой.

Клиентов в лавке не было, да Борджин их и не ждал. Он предпочитал вести свой бизнес за кулисами старых запыленных прилавков и очень не любил, когда кто-то проявлял к этим кулисам хоть малейший интерес.

— Как обычно, мистер Бреккер? — поинтересовался он, стоило Казу перешагнуть порог его заведения. Инеж вошла следом и замерла у ближайшего стеллажа в скоплении теней.

Трогать что-либо здесь рекомендовалось исключительно глазами.

Каз, однако, на вопрос Борджина покачал головой.

— И да, и нет. Я за рукой и прочим товаром, но есть нюансы.

— Все готово, мистер Бреккер, — Борджин плюхнул на прилавок увесистый сверток. — А какие именно нюансы?.. Вот, кстати, и ручка… Заждалась вас, скучает по делу!

— Мне нужно, чтобы она светила двоим людям, — Каз жестом поманил Инеж ближе. — Мне, когда в моих руках, и ей, когда в её. И чтобы без осечек.

Борджин поморщился:

— Это уже сложнее. Она уже выучила вас, мистер Бреккер, привыкла к вам. Других людей она не примет так просто, будет артачиться. Ревнивые они. Таких во всей Британии, почитай, с десяток осталось, сами понимаете…

Инеж с любопытством посмотрела на предлагаемый артефакт. Руки Славы по нынешним временам были изрядной редкостью, как, впрочем, и казненные висельники. Мерзость та ещё, на самом деле.

Мумифицированная серая и высохшая до костей человеческая кисть сама льнула к рукам Каза, ластилась как кошка. Каз нередко прибегал к услугам вот таких магических вещиц. Другое дело, что, как и многие другие волшебные вещи, они имели свой характер и своеобразную память. С этой рукой Инеж уже была знакома, довелось в своё время отцеплять её от горла Джаспера, когда тот решил фамильярно дать ей “пять”.

Неудивительно, что с некоторых пор они друг друга серьезно недолюбливали. Инеж даже не стала протягивать свою руку, не было никакого желания снова пригвождать эту пакость кинжалом к полу, если все-таки кинется.

— И все-таки? — надавил Каз, и в голосе его проскользнули опасные нотки.

Борджин это тоже почувствовал и засуетился:

— Это зависит уже от вас, мистер Бреккер, на самом деле! Нужно убедить её, что мисс — ваш напарник, что она вместе с вами, и тогда должно получиться.

Инеж безнадежно отвернулась. Она уже сегодня договорилась с метлой, ага… Из всех артефактов нормальные отношения у неё складывались только с зачарованными ножами и гоблинскими кинжалами.

— Дай мне руку, Инеж, — тихо произнес Каз.

Инеж послушно протянула ему руку, закованную в тонкую перчатку из драконьей кожи. У Каза были такие же, он вообще быстро приучил всю команду не ходить без пары таких в кармане. Другое дело, что если Джаспер стаскивал их сразу же, как в них отпадала нужда, то Каз не снимал их практически никогда.

Каз осторожно баюкал Руку Славы на руках, точно дорогостоящую зверушку, даже аккуратно гладил по костяшкам указательным пальцем. Инеж смотрела на это редкое зрелище и не могла отделаться от наваждения: почему-то хотелось, чтобы с такой осторожной аккуратностью Каз касался уже её руки.

— Это твоя новая хозяйка, — Каз приподнял Руку. — Ты будешь ей подчиняться, как мне, это приказ.

Он кивком понудил Инеж коснуться пальцами серой сморщенной кожи.

Рука скрючила пальцы и попыталась вывернуться из хватки Каза.

— Ох уж эта женская ревность, — вымученно улыбнулся Борджин. — Ручка-то женская. Была… Может, привязку на смешанной крови попробуете? Пару капель крови смешаете — вашу и мисс, и тогда Рука будет воспринимать вас, как одно целое. Кровными родственниками, так сказать.

Каз ещё только задумчиво склонил голову, оценивая предложение, а Инеж уже поняла, что палец придется резать, и обреченно потянула перчатку с руки.

— У тебя есть заживляющий бальзам? — поинтересовалась она. — Я не брала.

— Я принесу, — вмешался просиявший Борджин. — Что-нибудь ещё? Кинжал?..

— Нет, своим, — Каз качнул головой. — Инеж?..

Инеж привычным жестом извлекла из ножен кинжал поострее — железный, с серебряной кромкой, то, что надо для порезов — и протянула его Казу.

Каз тоже снял перчатки, положил одну на прилавок, разгладил, чтобы было больше места. Драконья кожа вполне годилась для того, чтобы смешать кровь на ней. Главное, следить, чтобы больше никуда не попало.

Его бледные тонкие пальцы сомкнулись на рукояти, и произошло нечто странное: кинжал вдруг резко раскалился, и от ожога Инеж спасло лишь то, что с этой руки перчатку она так и не сняла. Каз тут же отдернул пальцы, Инеж заметила, что они стали красными, словно от сильного ожога, но Каз и бровью не повел, просто натянул одну из перчаток обратно на пострадавшую руку и взял мгновенно остывший кинжал.

— Руку, — коротко скомандовал он и легонько чиркнул лезвием по мизинцу.

Обожгло легкой болью, и пара красных капелек упала на черную кожу, потерявшись на ней. Каз проделал то же самое с собственной рукой. Инеж подала ему лоскут, смоченный заживляющим бальзамом.

Кровь у Каза была такая же, как и у других людей. Капли символично слились в одну маленькую темную лужицу. Инеж не почувствовала ничего и с любопытством смотрела, как Каз подхватывает присмиревшую Руку Славы и осторожно проводит красную полосу по едва заметным линиям жизни на её ладони.

— Попробуйте теперь коснуться, — посоветовал Борджин Инеж. — Должна признать.

Рука неохотно, но переползла на руки Инеж и устроилась там, брезгливо упираясь пальцами ей в плечо. Инеж в целом разделяла её чувства, но не могла не признать, что такое подспорье в работе было бы ей как никогда кстати. Шутка ли, освещать себе путь в любых условиях, чтобы источник освещения больше не видела ни одна живая — и неживая тоже — душа.

Каз расплатился, и все вещи одна за другой скрылись в карманах его пальто. Простое и маггловское с виду, прошитое стальными нитями, оно тоже могло отражать многие заклятья, хоть и не так хорошо, как драконья кожа, а уж про карманы с наложенным на них заклинанием невидимого расширения и говорить не стоило.

Затем они разошлись, каждый в свою сторону. Куда направляется Каз, спрашивать было бесполезным, но Инеж примерно представляла его круг интересов.

Сама она направлялась в место, которое ненавидела всей душой. Один вид этих золоченых фигурных решеток вызвал в ней тошноту и неконтролируемый приступ паники.

Магических борделей в Лондоне было немного, а уж тех, которые с трепетом относились к капризам своих клиентов, и того меньше, потому “Зверинец” процветал и собирал всю более и более обширную коллекцию посетителей от министерских клерков до самых влиятельных персон. Зверинец отличался тем, что позволял любому пришедшему сохранить полную анонимность, и лишь хозяйка знала, кто скрывается под той или иной маской.

Этим Хелен тоже приторговывала — секретами, лицами, чужим стыдом и компроматом. Каз Бреккер никогда не интересовался земными радостями, но этот товар покупал охотно. Он часто появлялся там, закутанный в свое неизменное пальто и маггловский чопорный костюм, равнодушно проходил мимо завлекательно улыбающихся ему прелестниц, не обращая никакого внимания на их заигрывания, и скрывался в покоях Хелен.

О Казе Бреккере ходили разные слухи: что он оборотень, что он поражен каким-то стыдным проклятием, которое не дает ему касаться других людей, что он — чёрный маг, так далеко ушедший по темной дорожке, что уже переставший быть человеком. Другие видели в нем палача, чьи руки были по локоть в крови и внутренностях живых существ, устрашающего своей безучастностью демона. Инеж, однако, разглядела в нем совсем иное: свой шанс на свободу.

Хелен держала своих пташек на коротком поводке магического контракта. Если волшебник ещё мог выпутаться из такого, то сквиба он связывал по рукам и ногам. У Хелен было особое перо, подписавшись которым, человек расписывался собственной кровью, сам себя загоняя в окончательную кабалу.

Откуда было девчонке-артистке из маггловского цирка, впервые посетившей Лондон, знать такие подробности? Миловидная сквибка с экзотической яркой внешностью и сумасшедшей гибкостью очень приглянулась Хелен. А руки у неё были длинные. Так что в один прекрасный день юная мисс Инеж Гафа, подающая огромные надежды эквилибристка, трагически погибла под колесами неизвестно откуда взявшегося автомобиля, а настоящая Инеж очнулась в комнате с золотыми решетками, где ласковая женщина с золотыми волосами погладила её по голове, пообещала позвонить родителям и попросила лишь написать свое имя и фамилию, чтобы она могла продиктовать её мудреное имя полиции. Так Инеж оказалась должна ей десять тысяч галеонов, которые обязана была отработать дабы избежать более чем неприятных последствий, которые были ей продемонстрированы во всей красе. Инеж ещё долго не могла после этого спать.

Хелен была очень довольна новым приобретением: магглы плохо переносили длительное магическое воздействие, другое дело сквибы или другие волшебники.

Инеж быстро познакомилась с истинным характером Хелен. Ласковая поначалу, она могла забить до смерти за малейшее ослушание, поэтому Инеж быстро научилась улыбаться даже через силу, прятать слёзы, угождать и ненавидеть так сильно, как только могла её слишком быстро повзрослевшая душа.

Каз Бреккер выкупил её частным порядком для своих нужд, значительно удлинив проклятый поводок. Пока Инеж работала на него, она могла не возвращаться к Хелен, лишь заносить раз в несколько месяцев очередной взнос в счет своего медленно уменьшающегося долга. И каждый раз она с трудом заставляла себя сделать шаг в сторону золотых дверей, затейливо разукрашенных расписными павлинами.

Знакомый аромат курений из легкой версии амортенции вызвал немедленный прилив тошноты, и Инеж спешно закутала лицо шарфом. Эти пошлые карамельные нотки она с некоторых пор не выносила даже в запахе пищи. Считалось, что они настраивают людей на легкий игривый лад и помогают расслабиться.

Нормальная амортенция пахла иначе. Инеж как-то однажды вдохнула свежие пары только что сваренного зелья и осталась глубоко удивлена: вместо ожидаемой опротивевшей сладости она почувствовала запах свежей травы, соленого моря и едва уловимый аромат мужского одеколона, до странного знакомый. Какая-то раскрученная марка, Инеж её не знала, пока не увидела флакон в шкафу Каза, и тогда же вспомнила запах.

Смитсон — охранник — направил на неё палочку, и Инеж покорно протянула ему открытые руки. Он проверил её на наличие заклятий или что там обычно они проверяли и молча дернул головой в направлении кабинета Хелен, разрешая пройти.

Хелен обнаружилась на месте, при виде Инеж она отложила в сторону свитки, которые читала, и ласково улыбнулась:

— А, милая, это ты? Я уже начала скучать! Ну что же ты стоишь? Проходи скорее! Хотя погоди минутку…

Все клинки Инеж в мгновение ока выскочили из ножен и, зловеще обратились к ней лезвиями, повинуясь небрежному шевелению палочки в холеных паучьих пальцах.

— Даже интересно, насколько Бреккер ценит твою милую мордашку? — промурлыкала Хелен, и одно из лезвий пощекотало Инеж щеку. — Сильно расстроится, если вернешься не такой красавицей? Может, тогда он огорчится и вернет тебя обратно?..

— Казу плевать на мое лицо, — холодно отозвалась Инеж. — Покалечишь меня — я не смогу работать, и ты лишишься денег. Контракт это учитывает.

— Действительно, — скучающе отозвалась Хелен, взмахнула палочкой, и ножи опали на пол бесполезной грудой металла, превратившись в какой-то хлам. — Оу, прости!

Инеж равнодушно проводила их взглядом. Рабочие ножи сегодня зимовали у Каза, она отдала ему их перед расставанием. Парочка из тех, которые не приманивались заклинаниями, по-прежнему прятались в рукавах, но Хелен об этом знать было необязательно. К чему разочаровывать старушку?

— Пятьсот галеонов в счет долга, — Инеж положила кошелек на край стола. — Можешь пересчитать.

— Я тебе верю на слово, дорогуша, — радушно отмахнулась Хелен. — Сколько тебе там осталось? Около пяти тысяч? Я могу скостить твой долг, если окажешь мне одну услугу…

— Что ты хочешь?

— Я знаю, что ты оказываешь Бреккеру самые разные услуги, — Хелен обошла стол и мягко провела ладонью по лицу Инеж. Та попыталась отстраниться, но Хелен не позволила — пальцы у неё были железные. — Ты всегда была умницей в определенной области, а он и вовсе сделал тебя специалистом широкого профиля. Похвальный рост…

Пальцы настойчиво надавили на губы, заставляя приоткрыть рот, но Инеж лишь крепче стиснула челюсти, старательно давя в себе привычный страх. Хелен больше не посмеет её избить, она ничего ей не сделает, она слишком боится Каза. И, в конце концов, Инеж всегда может перерезать ей глотку, хотя это будет последним её действием в этой жизни. Каз будет недоволен.

— Однако кое-что ты уже успела подзабыть, — Хелен наконец отпустила её подбородок и зло сощурилась, она привыкла к полному подчинению. — Впрочем, сейчас мне нужна услуга Призрака, так что можешь выдохнуть. Я знаю, что Бреккер взял заказ на Хогвартс, вести разносятся быстро. Я просто накину тебе одно поручение сверху. Все легко: тебе нужно будет убить одного человека, и ты свободна от долга. Навсегда.

— Я не убиваю людей, — отрезала Инеж. — И я не беру заказов у Каза за спиной.

— А ты уверена, что она у тебя будет, эта спина? — вкрадчиво уточнила Хелен. — Я знаю, кто такой Бреккер, он всего лишь человек, хотя и очень удачливый обманщик. Как думаешь, Роллинс откажется от маленькой подсказки с моей стороны?..

Инеж опустила взгляд.

— Вот и умница, — Хелен протянула ей конверт. — Вот, посмотри.

Инеж неохотно вскрыла конверт и вытянула газетную вырезку с фотографией мальчика, черноволосого, лохматого, в круглых очках, замотанных посередине изолентой. Он с любопытством смотрел на неё и несмело улыбался уголком рта. Инеж показалось, что из неё одним ударом выбили весь дух, она судорожно втянула пахнущий карамелью воздух и отчаянно замотала головой.

— Нет!.. Нет!!! Ни за что… Я не буду убивать ребенка! Не буду, Хелен!

— Я так и думала, — Хелен брезгливо поморщилась. — Жаль… Думала, Бреккер сделал тебя менее мягкотелой. Разделывать драконов — какая гадость, но тебе ближе копаться в чужих кишках? Животные — те же дети, моя дорогая!

Побледневшая Инеж отшвырнула от себя фотографию и, резко развернувшись, направилась к двери.

— Постой! — окликнула её Хелен. — Я была неправа…

Инеж от неожиданности даже обернулась. Для Хелен такое заявление было чем-то неслыханным.

— …не стоит церемониться со сквибами, — сладко улыбнувшись, договорила Хелен. — Империо!

* * *

Море раскинулось перед ним рокочущим синим простором. С этой части острова оно казалось особенно необъятным.

Маттиас стоял на краю обрыва и задумчиво смотрел вниз, там шипящие волны жадно облизывали серые камни, оставляя на них клочья белой пены. Красочно представлялись собственные клочья на тех же камнях, если он решится прыгнуть отсюда. Единственный по сути способ избежать заключенного договора и не участвовать в затее Бреккера. Этот хитрый демон умел заключать контракты, в его чеканных формулировках не было ни единой лазейки.

Или уж стоило наконец смириться и попрощаться с собственной совестью? В конце концов, Бреккер поклялся собственной жизнью, что ни он сам, ни кто-либо из его команды не причинит намеренного вреда детям. Не убьет, точнее.

Как сказал позже Джаспер, это было лучшее, чего Маттиас смог бы добиться. На том и стоило успокоиться.

Маттиасу вернули палочку. Не его прошлую — новую, но тем не менее на удивление оказавшуюся ему строго по руке. Магия, подавленная почти на год, просыпалась в нем неохотно, нерегулярными всплесками. Какие-то простые заклинания не получались, но многие профессиональные вылетали на автомате, как сегодня экстремальное торможение метлы, к примеру.

Маттиас действительно испугался за эту бронзовую девочку, которая держалась на взбесившейся метле с профессионализмом бывалого гонщика, но если бы она упала… Хватило бы той искры магии, что теплилась в каждом сквибе, чтобы помочь ей дожить до прибытия помощи? Маттиас сомневался.

Он не понимал этих странных людей, собравшихся на этом острове. Сквибы, уверенные, что смогут завоевать этот мир, увлеченно и азартно бросающиеся в сумасшедшие авантюры за не менее сумасшедшие деньги. Как Маттиас понял, чаще всего они нанимались браконьерами или профессиональными ворами. Или контрабандистами. Профиль услуг был обширен.

Они даже мыслили не как нормальные волшебники, то слишком узко, не понимая очевидных вещей, которые для Маттиаса были элементарными, то ошарашивая его неожиданными решениями, которые он, будучи аврором, никогда не стал бы учитывать. Зачем пользоваться магией, чтобы отпугнуть боггарта или докси, если можно использовать подходящее зелье? Эти сумасшедшие сквибы не боялись даже дементоров и ухитрялись обходиться без патронуса.

— Надеюсь, ты не собрался прыгать отсюда? Я, конечно, попытаюсь поймать тебя, но ночь с Костеростом будет тебе обеспечена, — услышал он за спиной насмешливый голос Нины.

Он хмыкнул и медленно отошел от края, даже не взглянув в её сторону. Видеть довольную жизнью Нину Зеник было выше его сил сейчас.

— Думаешь, от того, что ты меня игнорируешь, что-нибудь изменится? — Нина восприняла его молчание по-своему. — Хей, мы в одной лодке! Нам придется работать вместе.

— К сожалению, — процедил Маттиас и все же поднял взгляд на собеседницу.

Довольной жизнью Нина определенно не выглядела, побледневшая, осунувшаяся, с больным взглядом — это зрелище наполнило его душу определенным злорадством и смутной тревогой. Ему не нравился такой её вид.

Нина для него всегда была полной жизни и радости огненной птичкой, за которой хотелось следовать куда бы ни повела.

Маттиас внезапно выбросил руку и ловко ухватил её за локоть, быстро подтянул её к себе и бесцеремонно закатал широкий рукав льняной блузки, обнажая предплечье. Пальцем провел по белым шрамам подживших ожогов.

— Зачем ты её сделала? Метка Сама-знаешь-кого… зачем ты сделала её? Ты была ещё ребенком.

Нина не стала вырываться, замерла трепещущей птицей в его руках и лишь усмехнулась, смотря мимо него куда-то в море.

— Я была ребенком, у которого отняли родителей, а за что — объяснить не удосужились. Я не знала, почему Сам-знаешь-кто страшен, почему следовать за ним было так ужасно. Мне не говорили о терактах, не объясняли, что он сделал — боялись, наверное. Только твердили, что я порченная и ни в коем случае не должна быть похожей на родителей, а я протестовала. Помню, я ткнула тетке эту метку под нос, а она побелела и едва не рухнула в обморок. Мне стало страшно, но я рассмеялась ей в лицо. Потом она пыталась свести её всевозможными зельями, но так и не получилось…

— У Роллинса получилось, — коротко произнес Маттиас. — Если бы не кровавое месиво вместо кожи на твоей руке, я бы не поверил тебе, не стал бы спасать.

— Я в жизни так не орала, как в той камере, — Нина вздрогнула, и Маттиасу нестерпимо захотелось её обнять. — Я должна тебе жизнь уже за то, что ты меня оттуда вытащил.

— Каково это было — видеть меня обычным глупым магглом, который не знает ничего об этом мире и по уши очарован тобой? Забавно?.. Весело?

Нина резко отстранилась и выдернула руку из его хватки. Маттиас не держал.

— Ты и сам знаешь ответ, — отозвалась она. — До безумия больно.

Она развернулась и ушла по траве в дом, обиженно поправляя рукав. Маттиас смотрел на неё и не мог избавиться от ощущения наигранности. Нина всегда все делала наигранно, гротескно, шумно, и это странным образом помогало ей втираться в доверие к людям, которые её не знали. Остальным было куда сложнее.

— Если бы я знал, Нина, если бы я знал, — тихо прошептал Маттиас. — Если бы я тебе по-прежнему верил…

* * *

Утро первого сентября наступило слишком быстро.

Инеж проснулась ещё до рассвета и осторожно вылезла из окна своей комнаты, бесшумно соскользнув по покатой крыше на землю.

Она хотела попрощаться с морем. Почему-то казалось, что они могут сюда уже не вернуться.

Темное небо встретило её ярко-розовой полосой у горизонта и теплым ветром. Инеж сбросила обувь и пошла по песку навстречу холодным волнам. Те дружелюбно шумели и ползли к ней длинными языками.

Ноги обожгло ледяным холодом. Кружащий над островом ворон что-то каркнул на своем вороньем языке, Инеж проводила его взглядом, но птица быстро скрылась из вида.

— Умные птицы, — произнес кто-то у неё над ухом.

Инеж резко обернулась и почти уткнулась носом Казу в плечо. Как он успел так быстро подойти? Побережье было совершенно пустым.

— Хоть одно живое существо вызывает у тебя симпатию, уже прогресс, — она отступила на шаг. — Обычно ты любишь их в исключительно засушенном виде.

Каз смотрел на неё пристально и сумрачно. На лице его проступила непривычная мягкость, он, судя по всему, сам её не замечал.

— Они помнят зло, которое им причинили, — негромко отозвался он. — Запоминают людей, причинивших им вред, и избегают их, передают друг другу эти знания. Добро они тоже помнят.

— Поэтому ты зовешь нас своими воронами?

Каз медленно покачал головой.

— Не только. Однажды волшебники пытались использовать воронов как почтовых птиц. Пытались сделать их безмозглыми прислужниками наподобие сов. Не получилось. С тех пор вороны недолюбливают волшебников, держатся от них подальше.

Солнце медленно поднималось над горизонтом. Его лучи заставляли волосы Каза полыхать золотым сиянием. Сейчас он казался лучшей версией самого себя.

Ноги начали неметь от холода, и Инеж очнулась от странного забытья.

— Как ты здесь оказался?

Она нагнулась и зачерпнула прохладной воды. Холод обжег лицо, и глаза Каза вдруг вспыхнули каким-то темным пламенем.

— Я здесь был.

— Надеюсь, не в прошлые мои визиты сюда, — проворчала Инеж и вновь наклонилась к воде.

От мысли, что Каз мог видеть, как она плавает и купается, щеки полыхнули жаром, и внутри пробежала странная дрожь. Она бы… хотела этого?.. Нет, конечно нет.

Она надела обувь обратно.

— Пора идти обратно, — коротко отозвался Каз и неожиданно просветлел лицом. — Знаешь, что гранианские кони могут пить морскую воду? Они любят такие места, слетаются на водопой, чтобы играть в волнах друг с другом. Молодые жеребцы всегда норовили устроить драку… Смотри!

Инеж вскинула голову и с восхищением увидела изящного крылатого коня, кружащегося над волнами. Спустя пару минут к нему присоединился ещё один, и они погнались друг за другом, петляя и скользя копытами по блестящей воде.

— Дикий табун, гнездится на скалах с другой стороны острова, — голос Каза был непривычно мягким. — Они боятся людей. И правильно делают.

Инеж обернулась к нему и улыбнулась уголками губ. Каз редко чем-то любовался, но сейчас он казался очарованным двумя крылатыми фигурами, парящими над морем. Что-то блеснуло на скале, Инеж пригляделась повнимательнее и охнула при виде возникающих наверху фигур в мантиях.

— Каз!..

Он обернулся.

— Бежим! — рявкнул он, срываясь с места и увлекая её за собой. — Авроры. Нас нашли.

Раздались выстрелы. Джаспер тоже был ранней пташкой.

— Разделяемся!

Они бросились в разные стороны. Инеж тихо радовалась, что оделась сразу. Даже ножи были при ней. Она бежала, петляя между камней. Место сбора они знали все.

Нина ещё накануне создала портал, настроенный на десять утра, но Каз потребовал создать ещё одно условие — чтобы портал сработал раньше срока, его должны коснуться все шестеро. Там же лежали все нужные вещи. Они всегда там лежали.

Они не в первый раз сбегали из-под носа авроров.

— Ступефай! — красная вспышка пронеслась над её головой. Инеж перекатом ушла в сторону и замерла за камнем. — Инкарцеро!

Инеж тенью проскользнула мимо, аврор недоуменно завертел головой, а затем мешком упал к её ногам. Инеж с большой аккуратностью убрала кинжал, пропитанный сонным ядом, обратно в ножны. Не зря вымачивала неделю в том булькающем зелье.

Над её головой громко прокричала чайка. Один раз, другой, третий. Значит, в пещере трое. Уайлен, Нина и Маттиас, скорее всего.

Джаспер никогда не отказывался от хорошей драки. И в отличие от Инеж стрелял всегда наповал.

Часть авроров уже окружили дом и сообща выбивали у него двери и окна. Инеж с горечью отвернулась и бросилась под прикрытие деревьев. Когда-нибудь у них будет дом, который никто не отнимет.

Кто-то бежал ей наперерез, Инеж крепче сжала рукоять кинжала, но вовремя заметила рыжие пряди. Уайлен…

Но кто же тогда?

— Инеж? Ты же бежала к пещере? — удивленно выдохнул он и остановился, тяжело дыша и упираясь руками в колени. — Где Джаспер и Каз?..

— Что произошло? — спросила она, внутренне холодея.

— Мы уже собирались, когда ты прибежала с криком, что нас нашли и чтобы мы бежали к месту сбора. И появились авроры. Меня отшвырнуло заклинанием, но я сумел отползти и сбежать. А как ты тут оказалась? Ты же была с Ниной…

— Уайлен, — медленно произнесла Инеж. — Меня не было с Ниной, меня вообще тут не было.

Надо признать, соображал он быстро.

— Гребаная оборотка! Нам нужен пароль! Любое слово!

— Ворон, — немедленно отозвалась Инеж и оглянулась на затрещавшие ветки. — Бежим!

— Куда? — охнул Уайлен, которого Инеж беспощадно дернула за локоть.

— В пещеру. Нам все равно туда.

Инеж вела их кружным путем, вдоль скал. Пусть далеко, зато выйдут с другой стороны. Она уже предполагала, что то, что они увидят, ей совершенно не понравится.

Предчувствие не обмануло.

Свою копию с палочкой Инеж увидела сразу и даже удивилась, до чего же глупо выглядела с ней. Однако скорчившийся от боли Маттиас, зажимающий глубокую рану на боку и обезоруженная связанная Нина так определенно не считали.

— Не удивляйся таким методам, красавчик, — крикнула она Маттиасу. — Авроры Роллинса всегда работают грязно. Мне повезло, что меня брали вы с Брумом, а то бы я была ещё краше тебя!

Нина ещё храбрилась, но в глазах её читался страх.

— Силенцио, — псевдоИнеж не церемонилась. — Темная ведьма и клятвопреступник — отличный подарок дементорам! Где же остальные?

Уайлен дернулся, но Инеж молча положила ему руку на плечо, а затем одним коротким движением метнула кинжал и выскочила следом, уже на ходу бросая ещё один нож.

— Ах ты! — псевдо-Инеж успела увернуться от кинжала и взвизгнула, когда второе лезвие выбило палочку из её руки.

Инеж прыгнула на неё сверху и нанесла несколько быстрых ударов, заставив оппонентку взвыть ещё раз. Псевдо-Инеж в долгу не осталась, очень точно ударив в нужную точку в плече, отчего у Инеж мгновенно онемела правая рука.

Они расцепились и медленно начали обходить друг друга по кругу. Её двойник была хороша, она успела выхватить у Инеж один из ножей, а в другой её руке возникло нечто, напоминающее небольшую серебристую звездочку. Мигнуло и тут же исчезло.

В тот же момент щеку обожгло острой болью. Инеж машинально вскинула к лицу свободную руку и тут же ощутила ватными пальцами глубокий порез.

— Для легендарного Призрака ты глуповата, — псевдо-Инеж усмехнулась. — Я думала, будет интересней. Я давно хотела встретиться с тобой, а ты меня разочаровала.

— Ты не аврор, — Инеж было не до оскорблений, ей нужно было как-то передать палочку связанной Нине и не пустить к ней соперницу. — Кто ты?

Пусть болтает, глядишь и отвлечется. Судя по выстрелам и отдаленным воплям, Джаспер и Каз решили развлечься по полной. Аврорам сейчас не до них.

Палочка лежала в траве, Инеж мысленно считала шаги до неё. Ещё пять. Как бы пройти их, не ввязавшись в драку…

Псевдо-Инеж захихикала:

— Всегда считала, что волшебники зря пренебрегают техникой ближнего боя! Какая-то грязная сквибка может одолеть мага — разве это нормально?

Шаг. Второй…

— Я уже тебя одолела, — равнодушно отозвалась Инеж. — Теперь мы на равных. Так кто ты такая?

— Дана Лоуэлл, специальное подразделение под предводительством старшего аврора Роллинса, — псевдо-Инеж гордо выпрямилась. — Нас посылают на особые задания.

— Ловить грязных сквибов? — иронично уточнила Инеж. — Так себе работка!

Ей оставался один шаг, когда Дана разгадала её маневр.

— О нет, маленькая сквибка, не выйдет!

Инеж не так уж часто приходилось драться на ножах с мастерами. Чаще всего она нападала исподтишка или брала ловкостью и скоростью. Сейчас она дралась сама с собой. Дана имела те же параметры и владела своим телом ничуть не хуже самой Инеж.

Извернувшись и заработав здоровенный порез вдоль бедра, Инеж сумела-таки дотянуться до палочки и ногой отшвырнуть её поближе к кустам. Ей хотелось верить, что Уайлен сообразит что к чему. Она больше ничего не могла предпринять: обозленная Дана напирала, и Инеж еле успевала парировать её молниеносные жалящие атаки.

Внезапно браслет на руке Даны засветился, и она в тот же миг отскочила от Инеж, торжествующе усмехаясь.

— Роллинс уже здесь!

Негромкий хлопок показался оглушающим, а в следующий момент из кустов выбрался кряхтящий Джаспер. Огляделся и замер в недоумении, растерянно переводя дуло с одной версии Инеж на другую.

— Нелегкий выбор, да? — прокомментировала Инеж. — Давай выбери между двух воронов!

— Да, выбери, — Дана растерялась на мгновение, но тут же постаралась скопировать позу Инеж. — Давай!

— Без проблем, красавицы, — Джаспер усмехнулся и без колебаний спустил курок.

Дана лишь тихо охнула и упала как подкошенная. Изо рта её побежала струйка крови, но грудь ещё еле-еле приподнималась. Джаспер присел на корточки и деловито нащупал её пульс, затем вытащил из кармана какой-то порошок и щедро всыпал ей в полуоткрытый рот.

— За убийство аврора, к сожалению, слишком большой срок, — пояснил он хрипящей Дане, — не то бы стрелял сразу в голову. На будущее: изучай получше характер своих врагов.

— Она не аврор, — фыркнула Инеж.

— Жаль, не знал, — Джаспер выпрямился. — Стало бы проблемой меньше, но добивать, так и быть, не буду. Живи! — он перешагнул через тело лже-Инеж и подошел к настоящей. — Прости, что медлил, как-то непривычно убивать друзей.

— Ты справился, — Инеж улыбнулась и подобрала нож с земли. — Я бы тянула ещё дольше.

— Каз учил не сомневаться, — Джаспер усмехнулся. — Просто не убивать до конца. Я так и сделал.

Инеж закатила глаза и хотела было отойти к Нине, которую почти освободил суетящийся вокруг неё Уайлен, но вдруг что-то ударило её в спину и сковало по рукам и ногам. Рядом тихо вскрикнул от боли Джаспер.

— Это было занятное представление, — прокомментировал аврор Роллинс, выходя на поляну. Вслед за ним высыпало ещё с полдесятка изрядно потрепанных авроров. — Но пора заканчивать фарс. Бреккер, я знаю, что ты тут! Выходи! Или хочешь понаблюдать за тем, как я пытаю твоих друзей? Поверь, ты не забудешь их крики до конца своих дней!

На мгновение повисла тишина.

— Я лучше послушаю твои крики, Роллинс, — раздался спокойный голос Каза. — Твой начальник будет очень недоволен, если я убью его сына.

— Что?.. — Роллинс выдохнул это столь пораженно, что Инеж, закусив губу от боли, из последних сил приподняла голову.

Каз стоял за спиной испуганного Уайлена, прикрываясь им как щитом, и держал нож у его горла.

— Узнаешь мальчишку, Роллинс? Да, это маленький Ван Эк собственной персоной. Давай, мальчик, посмотри господину аврору в глаза. Оборотное зелье не обманет легилимента, верно?

Роллинс вгляделся в Уайлена, резко помрачнел и тревожно завертел головой, Каз легко угадал его мысли:

— Нет, Роллинс, ты не сумеешь замять это дело, ты и сам знаешь. Он прописан на семейном гобелене, даже если ты скинешь мальчишку на корм рыбам, Ван Эк узнает. И он докопается до правды.

Роллинс заскрипел зубами.

— Чего ты хочешь? — крикнул он.

— Отпусти их, — Каз кивнул на Инеж и Джаспера. — Хорошо, а теперь отбросьте палочки. Все! Тогда мальчишка выживет, даю слово!

Путы исчезли, Инеж мгновенно вскочила на ноги и бросилась к Нине, которая спешно рассовывала по карманам палочки — свою и Маттиаса — и собирала вещи. Их было немного — пара сумок с самыми ценными зельями. Инеж тоже подхватила одну. Джаспер помог Маттиасу подняться и поволок его к портшлюзу.

— Стой спокойно, Роллинс, — Каз сделал шаг назад. — А ты, мальчишка, не дергайся, если хочешь жить.

Они медленно отходили к портшлюзу. Это был небольшой валун. Нина выбрала его, чтобы они все смогли за него ухватиться.

— Я выполнил твое условие, Бреккер, — произнес Роллинс. — Отпусти мальчика! Сделка есть сделка, верно? Так ты работаешь?

Каз дьявольски улыбнулся:

— Следи за моими словами, Роллинс! Я не обещал отпустить его. Я всего лишь пообещал его не убить. До нашей следующей встречи… Вперед!

Он резко толкнул Уайлена на камень и рухнул вслед за ним, хватаясь рукой за засветившийся голубым уступ.

— Прощай, Роллинс!

Инеж успела услышать только яростный крик, а в следующий миг они исчезли с острова. Наверное, на этот раз навсегда.