Вместе (гет)

«Может, отвернешься, а?», — жалобно скулил Сириус.

«Интересно как? Я же не где-нибудь, а в твоей голове. Кончай выпендриваться и делай свои дела».

«Ну, может, как-нибудь отключишься?»

«Я тебе не лампочка! Блэк, ты чистый ребенок, можно подумать, я увижу что-то такое, чего раньше не видела!»

«Видеть и чувствовать — совсем разные вещи!», — резонно заметил Блэк.

«Да», — согласилась я. — «Поэтому если не перестанешь стесняться, то я почувствую, как лопнет твой мочевой пузырь!»

«Знаешь, я как-то не привык писать с прародительницей Рода в голове!»

Я зарычала.

«Тебе нужно мое благословение?»

Проблема совместного существования встала перед нами во всей своей красе. Я успела тысячу раз пожалеть, что запугала Сириуса своим величием. Блэк был невероятно благодарен мне за то, что я вытащила его из тюрьмы и спасла от безумия. За сутки он начал воспринимать меня как мать, я приобрела авторитет покруче авторитета Дамблдора. Все бы хорошо, но вбитые с младенчества манеры не позволяли Сириусу расслабиться перед старшими, к коим он меня причислил, ведь я совершенно забыла ему сказать, что я моложе его на семь лет. И вот результат — меня стесняется тридцатитрехлетний мужчина. Я же его не стеснялась нисколько — я была единственной девушкой в отряде и повидала всякого.

Природа все-таки взяла своё. Блэк с жарко пламенеющим лицом выскочил из туалета, судорожно застегивая ширинку.

В той памятной деревеньке Сириус исхитрился помыться, стащил у какой-то семьи одежду и кроссовки, хозяева которых беспечно оставили их сушиться на улице, и без зазрения совести угнал мотоцикл. На нем вмиг домчались до Лондонского пригорода, а потом у мотоцикла кончился бензин. Мы докатили его до заправки. На той же заправке и перекусили, расплатившись свистнутыми у какого-то деревенского хлыща деньгами.

Сириус кое-как справился со смущением и уселся за стол, подернув джинсы. Молоденькая официантка состроила ему глазки, на что Блэк ответил непонимающим взглядом и задумчиво уставился в телевизор, где крутили клип на какую-то глупую песню.

«Чего она во мне нашла?» — недоумевающе спросил он у меня. — «Я же страшный, как отощавший фестрал».

Я только хмыкнула. Блэк был не такой уж и тощий. Просто тело у него худое, перевитое жилистыми мышцами и не имеющее ни грамма лишнего жира. Такую фигуру можно заработать только долгими изнурительными тренировками в сочетании с жесткой диетой. Ну, и диета у Блэка была, и время для тренировок. Да и не страшный он совсем, скорее даже наоборот. Я, честно говоря, никогда не встречала таких красивых мужчин. Сириуса даже двухдневная щетина не портила. Только вот, конечно, землисто-бледная кожа и секущиеся тусклые волосы ему совсем не к лицу. Надо постричься и загореть.

«Мужчина должен быть чуть краше обезьяны», — ответила я Блэку. — «О, новости! Как считаешь, министр магии уже доложил магловскому премьер-министру, что Азкабан обзавелся первым беглецом?»

«Не знаю», — встревожился Блэк. — «Но лучше бы убраться отсюда».

Он встал, небрежно сунул официантке чаевые и спокойно вышел из кафе.

Мы уехали, и на меня посыпались вопросы: что за Светлая Раса, откуда она пришла, что такое Золотой Путь, как я основала Род, как жилось на Земле до Ледникового периода, и как в те времена колдовали. Пришлось вспоминать о своем историко-лингвистическом образовании и мысленно благодарить язычника Шамана, который частенько делился со мной своим колдовским опытом. Я умудрилась связно и практически правдиво ответить на первый десяток вопросов, потом пришлось поднапрячь фантазию, а когда Блэк вконец обнаглел и начал интересоваться моей личной жизнью, я не выдержала и заявила, что больше ничего не могу рассказать — мол, клятва!

«Маглам наверняка обо мне расскажут, а те объявят меня в розыск», — поменял Блэк тему. — «До Лондона можно доехать, а вот дальше придется идти в виде пса. В мой дом мне путь заказан — тот наверняка под наблюдением. А в фамильном особняке висит куча портретов, среди которых есть парочка врагов Рода. Туда тоже нельзя. Можно с помощью домовика добыть ключи от гринготского сейфа и пару фамильных палочек. И, разве что, податься к Малфоям. Нарцисса всегда относилась ко мне достаточно лояльно, но я не уверен, что они меня не выдадут. Это не вариант. Остается еще Ремус, но я просто не знаю, где его искать. Так что извини, залечь мне негде».

А свобода явно пошла ему на пользу! Всего сутки, а вон как складно рассуждает и зверя контролирует почти на отлично. До сих пор подобные способности к адаптации я наблюдала только у моих соотечественников. Может, у бунтарского духа Сириуса российские корни? Хотя, о чем это я? Очнись, Рысь! Не стоит чесать всех под одну гребенку. Видимо, с этой войной ты заполучила неизлечимый патриотический синдром.

«Знаешь, я, наверное, все-таки возьму палочку с ключом», — продолжал Блэк. — «И попробую пробраться в Косой переулок и навестить Гринготс. Гоблинам волшебники безразличны, сейф откроют даже Волдеморту и никому ничего не скажут. Потом стащу пару газет. Надо узнать, что в мире делается, да и о Гарри наверняка что-нибудь писали. Он же Мальчик-Который-Выжил».

Перед моими глазами ясно встала фотография «Уизли в Египте» и дикое лицо Блэка.

«Не вздумай даже близко подходить к волшебному миру!» — заорала я так, что Сириус чуть не съехал в кювет. — «Ты там — Нежелательное Лицо номер один! А копия Грима вообще вызовет панику! Потерпят твои газеты и сейф. До города лучше не доезжать. Бросим мотоцикл где-нибудь на обочине и зайдем в Лондон ночью, в виде пса, да не с дороги, а где-нибудь с околицы. Доберемся до какого-нибудь парка, а лучше — кладбища и вызовем твоего домовика. Тот перенесет нас к Гарри. И ты целый месяц будешь сидеть тихо и изображать ласковую бродячую собачку, понял?»

« Нет. Почему нельзя зайти с въезда? И зачем идти на кладбище?»

«Потому что на въезде вполне уже может стоять какой-нибудь параноик-аврор! А на кладбища по ночам никто не ходит. Ну, кроме готов. Но их можно распугать воем. У маглов тоже есть легенда о псе-призраке, так что на твое появление они отреагируют очень бурно. Не хочешь попугать маглов? Веселое зрелище, ты просто обязан это увидеть!»

Блэк рассмеялся и тут же поперхнулся залетевшей в рот мошкарой.

«Шлем надень, выпендрежник», — добавила я.

К Лондону мы подъехали через час. Сириус послушно не стал доезжать до города, оставил мотоцикл на очередной заправке, в укромном местечке перекинулся в собаку и терпеливо дождался ночи.

Пока Сириус добирался до кладбища, я беззастенчиво глазела по сторонам. Ночной Лондон был удивительно красив: всюду цветные огни, рекламные транспаранты, на улицах толпы разномастно одетой, разукрашенной во все цвета радуги молодежи, при взгляде на которую мне вспоминались инопланетяне из фильма «Пятый элемент». Увидев самозабвенно целующуюся парочку геев, я не удержалась и спросила:

«Сириус, а как современные маги относятся к однополым отношениям?»

Блэк остановился и принялся с интересом разглядывать геев. Те, на первый взгляд, ничем не отличались от остальных мужчин: никаких цветастых водолазок, нет манерности, отсутствие женской мягкости в жестах... Просто два страстно целующихся брюнета.

«Никак», — ответил, наконец, Сириус, отводя взгляд. — «Это не осуждается и не поощряется. На это просто закрывают глаза. В чистокровных семьях для продолжения рода в мужскую пару принимают женщину и проводят темномагический обряд Наставничества для ребенка. Мужчина-партнер становится крестным отцом. Или создают триумвират, но такая совместимость партнеров происходит крайне редко. Последний случай был лет пятьсот назад, но женщину убили, и наследников не получилось. Квартет за всю историю вообще был только один: Основатели Хогвартса. А раньше разве было не так?»

«Нет. В Светлой Расе никаких однополых отношений, триумвиратов и квартетов не было. Это потом случилось, когда мы смешались с Серой Расой. Те были гермафродитами».

«А те откуда пришли?»

«Я не могу рассказать. Захочешь — сам узнаешь. Наши летописи сохранились».

«Ну, хоть намекни!»

«Обойдешься. Иди уже. Кстати, а ты крестный по какому обряду — светлому или темному?».

«А ты сама-то как думаешь?" — спросил Сириус и замолчал.

Наконец, мы добрались до кладбища. Над ним висела скорбная тишина. Светила луна, памятники и кресты бросали тени на потрясающей красоты надгробия. Невдалеке в лунном свете торжественно белел чей-то склеп. Было красиво, мрачно и весьма готично.

Сириус пораженно вздохнул.

«Рысь, ты гений!», — благоговейно сказал он. — «Здесь меня даже все авроры Министерства не возьмут!»

Только сейчас, глядя на отбрасывающие глубокие тени стройные ряды надгробий, я поняла, что здесь мог бы передвигаться целый взвод солдат и везде — абсолютно везде! — оставаться совершенно невидимым. Идеальное укрытие для анимага.

И после этого попробуйте мне сказать, что блондинки — дуры!

Сириус зашел подальше, перекинулся в человека и, с удовольствием разминая мышцы, позвал:

— Кикимер!

Громкий хлопок разорвал тишину. На залитом лунным светом пятачке между могилами появилось преотвратное существо. У него было тощее тело с кошмарной морщинистой серой кожей, неестественно большая, с пучками седых волос голова, которая непонятно как держалась на тонюсенькой шейке, и огромные, похожие на крылья летучей мыши, уши. Существо широко распахнуло выпуклые мутные глаза и поспешно согнулось в поклоне, ткнувшись носом-картошкой в собственные, едва прикрытые грязной наволочкой коленки.

— Хозяин звал Кикимера — Кикимер пришел... Мерзавец, недостойный быть Главой, позор рода...

Ё-мое, охренеть — не встать, и ЭТО Кикимер?! Да он в фильме был раз в триста симпатичнее! У Ролинг была на редкость извращенная фантазия, если она ТАК представляет эльфов. Неудивительно, что Сириус сбежал из дома, ведь ЭТО с раннего детства мозолило ему глаза.

— Приходили ли на Гриммо авроры, Дамблдор, Малфои... кто-нибудь приходил? — спросил Сириус.

— Сегодня вечером приходили чужие маги, — проскрипел Кикимер. — Чужие хотели попасть в дом, но Кикимер не позволил. Тогда чужие понавешали всякой гадости на дом и ушли. Кикимер не смог снять гадость с дома, Кикимер плохой! Плохой!

И существо с мазохистским наслаждением выкрутило себе уши.

Я сразу заскучала по Родине, по милым домовым и домовихам, которые себе на уме и в жизни не станут вредить себе, а неугодного хозяина выпинут от крыльца подальше, чтоб очаг не замусоривал.

«Сириус, вели домовику перенести тебя к дому Гарри и запрети ему сообщать о тебе каким бы то ни было способом, прямым или косвенным, живой, неживой или нарисованной душе, магическому или немагическому существу, артефакту и чему бы то ни было, даже если ему прикажет говорить член семьи», — велела я.

— Кикимер, я запрещаю тебе сообщать обо мне, Гарри и всем, что нас касается, каким бы то ни было способом, кому-либо и чему-либо: живой, неживой или нарисованной душе, магу, маглу или сквибу, магическому и немагическому существу, артефакту и прочему, даже если тебе прикажет говорить член семьи. Если тебя спросят обо мне и о сегодняшнем вечере, ответь, что я тебя не вызывал и ты все время был в доме, — велел Сириус.

Кикимер гневно сжал серые губы и поклонился.

— Слушаюсь, хозяин!.. Мерзкий предатель всё предусмотрел. Теперь Кикимер не сможет рассказать о нем хозяйке...

— Ах, да! Еще я запрещаю тебе бормотать, шептать и думать обо мне, — небрежно добавил Сириус, — наедине ты или нет. Приказываю, ясно! Ты же не хочешь, чтобы род Блэков прервался, не так ли?

— Кикимер не хочет! — замотал головой домовик. — Кикимер послушается приказа господина!

— Отлично. — Я почувствовала, как губы Сириуса расползаются в улыбке. — А теперь перенеси меня в графство Суррей, парк Литл-Уиннинга...