Легок спуск (гет)

— Гарри?

Гермиона постучала, и зашла внутрь кабинета.

— Привет, — он рассеянно улыбнулся. — Слышала про Гринграсс?

— Да, — кивнула она, — во всех газетах на первой полосе.

— Малфоя уже задержали, — сказал Гарри как бы между прочим. — Садись, — он убрал с кресла коробки.

Новость не стала неожиданной для Гермионы. Это было слишком предсказуемо и… глупо.

— Гарри, Малфой ведь не дурак, стал бы он так себя подставлять? — воскликнула она, садясь в кресло.

Ведь это было слишком очевидно, сразу ясно, кого станут подозревать в первую очередь.

— Факты на лицо, — Гарри помахал листочками, которые он держал в руках. — У него есть мотив и нет алиби. И потом Малфой слишком туп и одержим жаждой мести.

— Прямо как ты, — прошептала Гермиона.

Что-то в этом идеальном деле не складывалось.

— Когда нашли Гринграсс? — поинтересовалась она.

— Вчера утром обнаружили ее лежащей в Косом Переулке, она была без сознания. Колдомедики говорят, что он провела там всю ночь, что, конечно же, осложнило ее состояние — в такой-то мороз, — Гарри покачал головой.

— То есть, ее нашли через день после убийства Забини? В тот день, когда Малфоя допрашивали? Гарри, ну не стал ведь бы он сразу после допроса идти и совершать новое преступление, это… — Гермиона замолчала, подбирая слова.

— Это как раз в его стиле, — закончил тот.

Переубедить его было невозможно, Гермиона поняла это с самой первой секунды. Но нелепость обвинения казалось ей настолько очевидной, что она до сих пор не понимала, как этого не видят остальные.

Хотя, в глазах авроров Малфой — всего лишь сын Упивающегося. Вряд ли кто-нибудь решит всерьез разобраться с этим делом, куда проще обвинить того, на кого показывают улики. А Гарри тем более не захочет оправдать его еще раз.

— Кстати, мы уже говорили с ним, — сказал вдруг он.

Гермиона вопросительно посмотрела на друга.

— Он сказал «на кой черт мне сдалась эта дура?», — на удивление, Гарри легко удалось скопировать малфоевскую манеру говорить. — Сказал, что есть человек, который может подтвердить, что он не совершал нападения в ту ночь.

— И кто же этот человек?

— Паркинсон, — Гарри покачал головой. — Конечно, она скажет, что они были вместе. Но вряд ли ей поверят, они же друзья!

Гермиона вздохнула. Да, у Малфоя явно не лучшее алиби.

— Но мы все равно пытаемся с ней связаться, — он пожал плечами. — Хотя вряд ли Малфою это поможет.

* * *

Кажется, с тех пор как Гермиона снова перебралась в Лондон, солнца она не видела. Иногда за тучами виднелось слабое сияние, но чаще лили бесконечные дожди, дул промозглый ветер и серость неба отражалась во всех окнах и витринах.

Гермиона подошла к подоконнику в кабинете и задумчиво посмотрела на парк. Даже зелень, едва тронувшая очнувшиеся от холодов деревья, была с серым оттенком. Люди всеми силами пытались вернуть городу краски, надевая наряды всевозможных цветов: тут тебе и яркий красный, и холодный синий, и теплый оранжевый. Но казалось, что Лондон смывает все своими бесконечными дождями.

— Мисс Грейнджер, к Малфою пришел посетитель, сопроводите его в камеру, — в кабинет заглянула секретарь Гестии Джонс, чье имя Гермиона так и не запомнила.

— Да, конечно.

Интересно, кто решил навестить Малфоя? Может, Паркинсон?

Спустившись к уровню с камерами, Гермиона увидела фигуру в мантии. Со спины было ясно, что это не девушка. Отец? Насколько она знала, Малфои перебрались во Францию. Встречаться с Люциусом хотелось меньше всего, Гермиона отогнала подальше пугающие ее мысли и отметила, что на коже появились мурашки.

Мысленно отругав себя за трусость, Гермиона подошла к неизвестному.

— Вы посетитель Малфоя? — кажется, она спросила это слишком громко, в надежде придать себе уверенности.

Он обернулся, и Гермиона с облегчением узнала в нем Теодора Нотта. Она плохо помнила его в Хогвартсе, по крайней мере, рядом с Малфоем его обычно не было, или он попросту не участвовал в постоянных стычках. Правда, однажды их оставили в пару на Зельях в наказание за то, что Гермиона помогала своим друзьям. Гарри и Рон тогда чуть не взорвали кабинет, перепутав ингредиенты, они же сделали все верно и, на удивление, без препираний и споров. Работа проходила в абсолютной тишине, но Гермиона все равно ждала, когда же он скажет что-нибудь особенно гадкое. Еще она помнила Нотта в суде, он был в числе тех, кому посчастливилось избежать метки, поэтому ему почти ничего не грозило, разумеется, если не считать пристального наблюдения за каждым его шагом. Но эта участь досталась всем слизеринцам без исключения.

— Грейнджер, и ты здесь? Я слышал, что Поттер ведет это дело. Святая троица снова в сборе? — насмешливо протянул Нотт.

— Нет, здесь только Гарри и я, — холодно ответила Гермиона.

Она ожидала выслушать порцию насмешек от Нотта, и уже готовилась наложить на него Силенцио.

— Ясно, — спокойно ответил он.

Гермиона покрепче сжала в руках палочку.

— А что, большой срок грозит Малфою? — поинтересовался Нотт.

— Суда еще не было.

— Ну, а сама как думаешь?

— Я не думаю о нем вообще, — процедила Гермиона сквозь зубы.

Ложь. Но Нотт был последний, с кем ей хотелось обсуждать Малфоя, да и разговаривать тоже.

Они шли почти бок о бок, только Гермиона чуть позади. Хотелось быть готовой к возможному нападению, хотя вряд ли кто-нибудь додумался бы сделать это в Министерстве, на уровне, где буквально на каждом шагу встречался хоть какой-нибудь аврор.

— Грейнджер, ты такой интересный собеседник, — усмехнулся Нотт.

Гермиона оставила эту реплику без внимания. Они шли по длинному коридору, ведущему к камерам. Одна из лампочек перегорела, из-за чего впереди образовался темный квадрат. Гермиона покрепче сжала палочку, стараясь подавить возросшую тревогу.

Внезапно Нотт остановился.

— Что? — резко спросила она.

— Что? — улыбаясь, повторил он.

Улыбка у Нотта была открытая и абсолютно бесхитростная. Приходилось только догадываться, какие мысли на самом деле у него в голове. И давно она стала такой подозрительной?

— Почему ты остановился? — раздраженно спросила Гермиона.

Она уже пожалела, что согласилась сопроводить Нотта к Малфою. Можно было отправить Терри, или кого угодно, кроме нее.

— Дамы вперед, — сказал Нотт и открыл перед ней дверь.

Фыркнув, Гермиона вошла в светлое помещение с камерами, мечтая захлопнуть эту самую дверь перед его носом. Чертов джентльмен.

— Мисс Грейнджер, — охранник в форме кивнул головой.

— Это к Малфою, — кивнула она на Нотта, и продолжила, обращаясь уже к нему, — клади палочку на стол.

— Зачем? — удивился он.

— На стол, — повторила Гермиона.

Наверное, было что-то в ее взгляде или голосе, а может внушительный охранник на входе сделал свое дело, но вопросов Нотт больше не задавал. Положив палочку в специальный отсек, он вывернул все карманы и дал аврору досмотреть себя.

Тем временем, Гермиона уже шла к камере. Набрав нужный код, она открыла дверь и вошла внутрь. Малфой как будто бы не заметил ее присутствия.

— У вас пятнадцать минут, — сказала она, когда Нотт зашел внутрь.

— Грейнджер, а ты что же, не побеседуешь вместе с нами? — он подмигнул.

Подавив желание показать им средний палец, Гермиона демонстративно безразлично вышла за пределы камеры, следя, чтобы оба были в ее зоне видимости.

Нотт и Малфой были совсем не похожи. Малфой казался апатичным, безразличным к происходящему, иногда в его глазах зажигались угольки злости, но они быстро угасали. Казалось, что он совсем ничего не чувствовал, но Гермиона думала, что это просто очень удачная маска. Нотт же наоборот был живым, за то короткое время, что она его видела, спектр эмоций на его лице сменялся не один раз. Он казался обычным парнем, словно и не было на нем отпечатка сражений, словно не ему приходилось жить с постоянно оглядкой на прошлое.

Разговаривали они от силы минут пять, после чего Нотт вышел из камеры, улыбнулся Гермионе и направился к охраннику, чтобы забрать свои вещи. О чем можно было так быстро поговорить?

Гермиона подошла к камере, чтобы запереть ее.

— Вы до скончания веков будете считать меня виновным во всем? — поинтересовался Малфой.

Он сидел на стуле, сложив руки перед собой. Гермиона знала, что на нем магические наручники, и хоть их нельзя увидеть невооруженным глазом, будет очень больно, если ты попытаешься их снять, или даже просто помахать руками.

— Сейчас у нас на это есть основания, — холодно ответила она. — Впрочем, если меня не подводит память, они были всегда.

— Это просто совпадения, — разозлился он, — у вас нет доказательств.

— У тебя единственного есть мотив, и нет алиби.

— У меня есть алиби!

Гермиона вздохнула.

— Паркинсон — твой друг, вряд ли ей поверят. Да и к тому же, где она? Почему не пришла, чтобы освободить тебя?

— Если ты не заметила, Грейнджер, я сижу тут без возможности выйти, и поэтому понятия не имею, где, черт возьми, она может быть, — едко заметил Малфой.

— И это явно не мои проблемы, — ответила Гермиона.

Малфой усмехнулся и закрыл лицо руками.

Гермиона закрыла камеру, и быстрым шагом пошла к выходу. У двери ее уже ждал Нотт.

— Пойдем, — бросила она ему.

Некоторое время они шли в тишине, но потом любопытство Гермионы взяло верх.

— Почему вы говорили так мало?

— Мне хватило и одной минуты, чтобы сказать все, что я хотел. Говорить на светские темы, вроде какая на улице погода, или как поживают наши приятели, он почему-то не захотел. Странный, не правда ли? — Нотт улыбнулся.

Гермиона неопределенно пожала плечами. Что же, понять Малфоя в этом случае было несложно.

— Ты даже не спросишь, о чем мы болтали? — поинтересовался Нотт. — Тебе ведь, наверняка, очень интересно.

— Вовсе нет. Мне абсолютно все равно, — ответила она. — Мы пришли, тебе туда, — она показала рукой на дверь и направилась к лифту

— До встречи, Грейнджер, — крикнул Нотт ей вслед.

* * *

Интересно, а если бы она сама попала в такую ситуацию, когда вопрос ее свободы решался бы Малфоем или Ноттом, посадили бы они ее без лишних раздумий? Малфой — наверняка, да. Слишком велика была его ненависть к Гарри и, соответственно, к его друзьям.

Когда вообще все это началось? В тот ли день, когда Гарри не пожал ему руку? Могла ли обида одиннадцатилетнего мальчишки быть настолько глубокой, что не исчезла даже спустя столько лет? Хотя и немудрено, учитывая, сколько всего успело между ними произойти.

— Гермиона, ты здесь?

Очнувшись, она увидела перед собой Гарри. Когда он только успел зайти в кабинет?

— Да, я просто задумалась, — ответила она, улыбнувшись.

— Астория пришла в себя, мы собираемся в Мунго. Ты с нами?

— Я бы с радостью, — Гермиона вздохнула, — но мне надо закончить работу со списками.

— Иди, я закончу за тебя, — сказал вдруг Терри.

Гермиона обернулась: он сидел за столом, и строил колодец из карандашей.

— Ты… уверен? — осторожно спросила она.

— Конечно, — Терри улыбнулся. — Я все равно еще не собирался уходить.

— Спасибо! — Гермиона радостно улыбнулась и тут же вскочила со стула. — Я готова, пойдем?

Почти все кабинеты уже пустовали, в субботу Министерство отпускало своих сотрудников немного раньше. Гермиона удивленно отметила, что Кэсси в соседнем кабинете все еще работала, хотя все ее напарники давно ушли. Такому трудолюбию можно только позавидовать. Конечно, Гермионе было немного совестно сбегать с рабочего места, но она оправдывала себя тем, что помогает Гарри. Где-то в глубине души она понимала, что это дело не казалось ей таким уж простым, и именно потому так хотелось докопаться до истины.

* * *

Последний раз в Мунго Гермиона была спустя неделю после войны. Можно было зайти в каждую палату и увидеть там знакомое лицо. Многие лежали с очень тяжелыми травмами, другие с легкими сотрясениями. Гермиона ненавидела этот белый коридор, этот запах трав и настоек, эти бесконечные вереницы людей в больничной одежде. Слишком тяжело ей было находить в себе силы раз за разом навещать друзей, слишком тяжело было видеть, как угасают совсем еще юные ребята, которые были лишь на несколько лет младше нее, но все равно нашли в себе смелость выйти на бой с Волдемортом. Больница напоминала ей о том, что она все это время так безуспешно пыталась забыть.

В палате Гринграсс лежала одна. Гермиона отметила, как она изменилась: длинные темные волосы убраны в небрежную косу, глаза потухшие и как будто бесцветные, на бледном лице не было ни следа жизни.

— Я ничего не помню, — сразу же сказала она, как только увидела их с Гарри.

Гермиона посмотрела на друга, но он был невозмутим.

— Хорошо. Расскажи свое последнее воспоминание?

Гарри сел на стул рядом с ее кроватью, Гермиона же осталась стоять в стороне.

Астория поморщилась. Было видно, что даже вспомнить что-то ей было тяжело и больно. Она закашлялась и потянулась за зельем в стеклянном флаконе. Приняв лекарство, Астория ответила:

— Мы с Блейзом сидели в гостиной и думали, куда нам отправиться на отдых. Он хотел в Болгарию, потому что начинается квиддичный сезон, а я пыталась уговорить его отдохнуть на море. Скажите, — он подняла на нас глаза, — кто его убил?

В ее словах было столько боли и горечи, что Гермионе стало не по себе. Она пыталась представить, что чувствует Астория, но у нее не получалось. Что случилось бы с ней, узнай она о смерти Гарри или Рона? По коже пошли мурашки.

— Мы еще не знаем, — ответил Гарри, наблюдая за реакцией Астории. — Но все указывает на то, что это был Малфой.

— Драко? — удивилась она. — Вы ошибаетесь. Он бы не стал. Не стал убивать Блейза.

Астория замотала головой, что вызвало у нее очередной приступ кашля.

— Но улики…

— К черту улики, — перебила его Астория. — Я знаю Драко слишком хорошо, он бы не стал убивать Блейза. Знаю, что я с вашей стороны он выглядит ослепленным ревностью безумцем, но это совсем не так. Драко был слишком благодарен Блейзу.

— Благодарен? — удивился Гарри. — За что?

— За то… — Астория вновь закашлялась и, не договорив до конца, потеряла сознание.

В палату тут же ворвались колдомедики, они пытались привести ее в чувство.

— Вам лучше уйти, — сказал главный целитель.

Если Гринграсс права, и Малфой действительно не стал бы убивать Забини, то кто это сделал? Кому и за что нужно было убрать их обоих?

Гарри шел молча, обдумывая услышанное.

— Надо узнать, что она имела в виду, — сказал он, наконец.

Гермиона кивнула. Может, дело, наконец, сдвинется с мертвой точки.