Легок спуск (гет)

— Вы с Роном поссорились?

— Мы… расстались.

— Ого.

Гарри и Гермиона шли по вымощенной камнем дороге где-то в глуши Балмора. В Шотландию ранним утром их перенес порт-ключ, но настроили его не слишком точно, а потому несколько километров нужно было пройти пешком. Они оказались в полупустом пригороде, где за последние полчаса не встретили ни одного человека. Это место было холодным и ветреным — чувствовалось близкое соседство с Северным морем. Гермиона закуталась в шарф, чувствуя, как замерзают ее ноги в тоненьких тряпичных кроссовках.

Густой туман окутывал близстоящие дома молочной пеленой, верхушки деревьев дырявили низкие тяжелые облака. Если бы Гарри отошел вперед на десять метров, то Гермиона потеряла бы его из виду.

— Ты говорил с ним, да? — спросила она.

— Джинни рассказала.

Гермиона кивнула. Расставание с Роном не принесло ей желаемого облегчения, наоборот — тревожность стала еще сильнее. Она пинала маленький камушек, найденный по дороге, и тот со звонким стуком катился по дороге, снова и снова замирая прямо перед ее ногой.

— Ты как? — спросил Гарри.

— Думаю, что в порядке.

— Если тебе понадобится…

— Я знаю, — перебила его Гермиона и улыбнулась, — спасибо.

В целом ее состояние можно было назвать стабильным. Стабильно беспокойным и лихорадочным. Болото, в которое она погружалась, не засасывало ее с головой, позволяя держаться на плаву, но больно стягивало грудь, просачивалось в сны, окутывало страхом.

— Вилла Малфоев во Франции под присмотром авроров, — сменил тему Гарри. — Пока ничего опасного не обнаружили, последят еще пару дней.

— Здорово! — улыбнулась Гермиона. — Кингсли так легко согласился выделить для них людей?

Это и правда были хорошие новости. Возможно, она даже пошлет Малфою сову, хотя после последней встречи желания общаться с ним не было совсем.

— Легко, — фыркнул Гарри, — как же. Пришлось применить мой дар убеждения.

— Твой дар убеждения — это шрам на лбу.

Они засмеялись.

За разговорами время летело быстрее. Они уже миновали небольшую деревушку — такую же пустынную, как и все остальное, и теперь брели по проселочной дороге на окраину леса, куда вел их магический компас. Удивительно, эта местность как будто бы вымерла, не было слышно даже птиц или зверей. По коже Гермионы пробежали мурашки.

— Жуткое место, — она поежилась.

— Ага, — согласился Гарри. — Но мы почти пришли.

Он махнул рукой на стоящий у кромки леса маленький домик. Вокруг него не было ни забора, ни живой изгороди. Смотрелся он донельзя странно, как будто свалился с неба — новенький, белоснежный, сияющий и почти светящийся в этом мутном тумане.

Гарри оглядел дом и поднялся на крыльцо, Гермиона последовала за ним, сжав в кармане палочку — на всякий случай. Звонка на двери не было, а на стук никто не отворял. Гарри нахмурился и прижался лбом к окну, силясь разглядеть происходящее внутри.

— Все занавешено, не разглядеть, — разочаровано сказал он.

Гермиона бросила взгляд на пергамент с информацией о владельце дома.

— Мистер Мбома, мы сотрудники Аврората Великобритании, — громко сказала она, наклоняясь к двери. — Пожалуйста, откройте, мы хотим задать вам несколько вопросов.

В доме послышался шорох и звук шагов, Гарри достал из кармана волшебную палочку и спрятал ее за спину. Шаги стихли, дверь приоткрылась, в узкую щель выглянул испуганный глаз. Гермиона натянула самую дружелюбную улыбку, которая только имелась в ее арсенале.

— Гвандоя Мбома? — уточнила она. — Меня зовут Гермиона Грейнджер, это Гарри Поттер.

— Гарри Поттер?

Дверь открылась. За ней оказался высокий темнокожий мужчина, ужасно худой — ключицы выпирали так сильно, словно их владелец не ел уже несколько недель. Он был одет в длинную белую накидку, явно слишком тонкую для такой погоды, босыми ступнями переступал с ноги на ногу. Порывистый ветер наверняка его морозил.

— Все верно, — отозвался Гарри. — Мистер Мбома, у нас есть несколько вопросов.

— Проходите, проходите, — тот торопливо зашел внутрь дома и жестом поманил их за собой.

Гермиона переступила порог и ощутила, как разительно отличается температура Шотландии от температуры этого дома. Здесь как будто был свой особый климат: тропический, влажный, ногам в обуви вдруг стало нестерпимо горячо.

— Раздевайтесь, пожалуйста, — суетился Мбома. — Гарри Поттер, я слышал о вас. Вы великий волшебник.

Гарри смущенно взлохматил волосы. Он не любил, когда кто-нибудь упоминал о его известности.

— Э-э-э, да, спасибо, — пробормотал он, разуваясь.

Гермиона сняла куртку и кроссовки, ощущая через носки, какой горячий пол, словно она идет по песчаной пустыне. Дышать было тяжело.

— У вас тут жарко, — улыбнулась она.

— Согревающие заклинания, — отозвался Мбома. — Садитесь сюда, — он махнул рукой на соломенную софу.

Гарри сел, попутно снимая свитер. Теперь Гермиона понимала, почему хозяин дома так легко одет — здесь можно было ходить либо голым, либо обернувшись тонкой простыней на манер тоги. Она села рядом с Гарри, оставляя место для Мбома.

— Меня зовут Дженго, а вы ищете моего отца, — сказал тот, устраиваясь на полу напротив. Глаза его были красными, как если бы он плакал совсем недавно.

— Где ваш отец? — спросил Гарри.

— Мистер Гарри Поттер, боюсь, мой отец попал в беду, — Дженго судорожно вздохнул. — Вчера к нам заявился волшебник, поговорил с отцом, они ругались и кричали, а потом оба исчезли.

Гермиона нахмурилась.

— О чем они разговаривали?

— Я ничего не слышал, они наложили заклинание, — Дженго покачал головой. — Видел через окно, что отец рассердился и этот блондин тоже…

— Блондин? — перебил его Гарри. — Опишите его!

Он наклонился над столом, как хищник, готовый к броску. Конечно, Гермиона знала, о ком он подумал. Почему-то нестерпимо хотелось, чтобы Гарри ошибался.

— Высокий, бледный как моль, весь в черном, белые волосы. Злой и неприятный. Звали его как-то… Малкот… Мелфин…

— Малфой? — выдохнула Гермиона.

— Точно! — воскликнул Дженго.

Сердце вдруг застучало с удвоенной скоростью. Уже встречаясь с ней, он все знал, знал, что придет домой к Мбома, что заберет его с собой. Не поэтому ли он попросил защитить его родителей? Она сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу.

— Куда они отправились? Что вы знаете? — глаза Гарри буквально горели огнем.

Дженго покачал головой, сжимая руки в кулаки.

— Я ничего не знаю, все произошло слишком быстро. Отец никогда не посвящал меня в свои дела.

— Вы можете предположить, куда они направились?

— Мой отец перед уходом достал старую карту, которую всегда прятал от меня в тайнике, — задумчиво пробормотал Дженго. — Я не знаю, к чему она ведет, но уверен, что это наши родные края — жаркие пустыни, откуда родом наша семья. Мать наша Африка.

Пазлы начали складываться воедино — конечно, та карта, что была у Малфоя и Мбома, и те части, что были найдены при обысках, ведут в одно и то же место. Только куда?

— Мистер Мбома, ваш отец ушел с Малфоем… добровольно? — уточнил Гарри, делая пометки в блокноте.

Тот покачал головой и уронил голову на руки.

— Меня обездвижили, чтобы я не пошел следом, — глухо сказал он, не отрывая ладоней от лица, — но отец не хотел туда идти. Он завязал с темной магией, теперь мы честные волшебники.

Гермионе почудилось, что она слышит сдавленные всхлипы. Перегнувшись через стол, она положила ладонь на горячее плечо Дженго — тот вздрогнул, но промолчал.

— Мы найдем вашего отца, — мягко сказала она. — Если вы получите от него какие-нибудь вести, пожалуйста, сообщите нам.

Положив на стол пергамент с адресом, Гермиона встала с соломенной софы. Ее волосы распушились от жары, по виску текла струйка пота. Гарри выглядел не лучше, то и дело протирая очки и обмахиваясь блокнотом.

Дженго не встал с пола, медленно качаясь из стороны в сторону, он что-то нашептывал на неизвестном им языке. Гарри жестом позвал Гермиону с собой, и она поспешила обуться и накинуть куртку. Сердце ее сжималось от жалости, когда она смотрела на убитого горем долговязого Дженго.

Холодный ветер отрезвлял. Гермиона вдохнула его поглубже, впитывая долгожданную прохладу каждой клеточкой кожи. Гарри ушел вперед и теперь совсем пропал из-за пелены тумана. Она нигде не могла увидеть его силуэт, поэтому прибавила шаг к дороге до портала, хотя и не была уверена, что идет правильно.

Драко Малфой крупно влип. И он наверняка знал это с самого начала, еще с той самой первой их встрече в подвалах Министерства, где проводились допросы. Нелогичность его поведения удивляла — Малфой совершенно точно не был дураком. Гермионе хотелось поговорить с Теодором, узнать у него все в мельчайших подробностях, но она знала — тот не скажет. И верить ему было нельзя, чего он и не скрывал. Почему тогда она с утра отправила ему эту сову с приглашением посмотреть фильм?

Туман окружал, и вот уже нельзя было увидеть ничего дальше пяти метров. В груди Гермионы напуганной птичкой забилась паника.

— Гарри?

Совсем рядом она увидела сноп алых искр и побежала на свет. Еще мгновение — и она врезалась в Гарри, который бережно поддержал ее рукой.

— Надо спешить в Министерство, — отрывисто сказал он. — И отправляться за Малфоем.

Гермиона бросила взгляд на часы: до активации порт-ключа оставалась минута. Она взяла Гарри за руку. В душе росли беспокойство и предвкушение опасности, но если Гарри это, судя по всему, только радовало, — вон как горели огнем его глаза от осознания скорых приключений — то Гермионе хотелось свернуться калачиком под пледом и не вылезать. А еще — найти Малфоя и врезать по его идеально прямому носу, чтобы разрушить правильность линий. Она сжала руку в кулак, чувствуя, как аппарационная воронка ключа утягивает их обоих.

* * *

Наблюдая за косыми линиями дождя, Гермиона сидела в кабинете в окружении внушительных стопок пергамента. В последнее время было все сложнее заставлять себя заниматься привычной рутинной работой, и для нее, всегда трудолюбивой и продуктивной, это было верным признаком болезни. Но Гермиона была уверена — чем больше она будет работать, тем скорее все эти чертовы мысли покинут ее голову.

В кабинет влетел Гарри.

— Я договорился, — сказал он на выдохе. — Ты отправляешься с нами!

— Куда? — осторожно уточнила она.

— За Малфоем в Африку, куда же еще.

Гарри сел на пустующее место Терри и выжидающе посмотрел на Гермиону. Что он хотел увидеть в ее глазах? Предвкушение приключений?

Она обреченно подперла рукой лицо.

— Ты говорил с Гестией?

— Да, я убедил ее, что, когда мы поймаем Малфоя, нам пригодится судебный представитель. Да и, к тому же, ты ведь вела это дело с самого начала. И ты прекрасный боец!

Гермиона почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. Ей совершенно не хотелось никаких приключений, никаких поисков Малфоя, она больше не могла справиться с такими ответственными заданиями. Гарри же сиял начищенным галлеоном от одной мысли о предстоящем деле.

— Ты… не рада? — обеспокоено спросил он.

— Нет, все в порядке, — отмахнулась Гермиона. — Просто устала. А кто еще отправится с нами?

— Еще будет Кэсси. Да, не хмурься, — усмехнулся Гарри, увидев ее лицо, — она сильная волшебница и к тому же специалист по магическим артефактам. Севидж и Уильям — они авроры, Элла из Отдела регулирования магических популяций — она здорово ладит со всякой живностью, а судя по карте, нам предстоит несколько веселых встреч с африканской фауной. Ты и я — главные герои магической Британии.

— Дурак, — Гермиона не смогла сдержать улыбки.

— Зато ты улыбаешься! — довольно сказал он. — Я понимаю, что у тебя сейчас сложное время из-за расставания с Роном, а что может быть лучше приключения для отвлечения?

— Даже не знаю.

Она зажмурилась и закрыла лицо руками. Конечно, Гарри по-своему прав, опасность убирает из головы все ненужные мысли, рефлексию, апатию, депрессивные состояния. Ей совершенно не хотелось никуда отправляться, но она ведь уже пообещала.

— Когда и где мы встречаемся? — спросила Гермиона, отнимая руки от лица.

— Вот это Гермиона, которую я знаю! — Гарри счастливо улыбнулся, вскочил со стула и подошел к ее столу. — Держи порт-ключ, он сработает завтра в восемь утра. Все необходимое я соберу, а тебе советую прихватить ту чудесную сумочку, в которую помещается добрая часть твоей квартиры. Вероятно, нам придется спать в палатках.

— Только не это, — Гермиона застонала.

— Вспомним молодость, — ухмыльнулся он. — Готовься к походу и не забудь взять с собой хорошее настроение!

Гарри подмигнул.

— Ладно, я все поняла, увидимся завтра, — Гермиона больше не могла слушать этот оптимистичный бред, поэтому, встав со стула, она начала мягко подталкивать друга к выходу.

— Понял, не дурак.

Он помахал на прощание и вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Кабинет наполнился звенящей тишиной. Гермиона осела на стул и уставилась в окно, где дождь все лил, не прекращая, отстукивая по крышам домов свой печальный ритм.

* * *

Когда Гермиона вспомнила, что пригласила Теодора смотреть кино, было уже поздно отменять встречу. Наверное, он будет у ее двери в ближайшие полчаса, а она только пришла домой с работы — очень не хотелось возвращаться в пустую холодную квартиру. Родители перед переездом в Австралию продали свой уютный домик, а он был единственным местом, где Гермиона могла ощущать себя в спокойствии и безопасности. С тоской разглядывая серые стены съемной квартиры, она вспоминала теплые персиковые обои в своей светлой комнате. Ее мама была настоящей волшебницей, когда дело касалось уюта, и всегда знала, куда лучше поставить вазу, каких подушек накидать на диван, какую картину повесить в гостиной, чтобы дом жил и дышал, радушно приветствуя новых гостей. Квартира Гермионы не говорила с ней, снисходительно смотрела на разбросанную одежду и пустой холодильник. Она была суровой мачехой, неспособной подарить уют и тепло.

Гермиона затянула волосы в тугой хвост, переоделась в домашнюю одежду, взмахом палочки переместила все вещи с кресел в шкаф. Поставила чайник, достала купленный в супермаркете яблочный пирог. Мама всегда готовила такой по воскресеньям, когда они устраивали семейный киносеанс, запах яблок и корицы тогда обволакивал весь дом. Гермиона наклонилась к покупному — конечно, аромат маминого и рядом не стоял. Перед кинопросмотром они с папой придирчиво выбирали кассету в ближайшем видеопрокате, постоянно препираясь: ей хотелось смотреть мультфильмы, папе — фантастику, а мама была готова на любое кино, только бы драк поменьше. Смотрят ли сейчас ее родители фильмы по воскресеньям?

Она заварила чайник, нарезала пирог на ровные симметричные кусочки. Достала красивый сервиз в пестрый цветочек — тот самый, из которого они дома пили чай, еще до того, как Гермиона отправилась в Хогвартс. Она выпросила его у мамы на рождественских каникулах, надеясь увезти с собой и частичку родного тепла. Но цветастый фарфор был ледяным на ощупь. И совершенно бездушным.

Гермиона случайно задела одну из чашек, и та, жалобно звякнув, упала на пол. Звон разбитой посуды казался оглушительным взрывом в тишине ее квартиры. Не в силах больше сдерживаться, Гермиона зарыдала.

В дверь постучали.

Торопливо вытирая слезы ладонью, Гермиона поспешила в коридор. Все было так не вовремя: и Гарри с расследованием, и Теодор с кино, и чертова разбитая чашка. Гермиона все ждала, когда же она сама разлетится на сотню маленьких осколков, чтобы никто даже не вздумал собрать, но ее материал был прочнее хрупкого фарфора.

— Привет, — Теодор тепло улыбнулся, когда она открыла дверь.

— Привет, — Гермиона отошла от двери, пропуская его в квартиру, — Проходи.

Она старалась не смотреть ему в глаза, скрывая предательские слезы.

— Ты в порядке? — осторожно поинтересовался он, вешая пальто на крючок.

— В полном, — ответила Гермиона, глядя на его потрепанные коричневые ботинки.

Теодор вздохнул и подошел ближе. Склонил голову и заглянул ей в глаза. И все понял, он без сомнения все понял.

— Что случилось? — мягко спросил он.

— Чашка разбилась, — Гермиона шмыгнула носом.

— Знаю я одно волшебное средство, — хмыкнул Теодор. — Где там твоя чашка?

Он пошел на кухню, и Гермиона отправилась вслед за ним.

— Репаро!

Когда она зашла на кухню, Теодор протягивал ей фарфоровую чашку, целую и невредимую. Гермиона улыбнулась и поставила ее на стол.

— Спасибо.

— О, это было просто, — отмахнулся он. — Видишь ли, я волшебник, а мы такие штуки проворачиваем буквально одним взмахом палочки.

Гермиона засмеялась.

— Могу научить, — добавил Теодор.

— Кто кого еще учить должен, — проворчала Гермиона, но улыбка все так же не сходила с ее лица.

Теодор тем временем по-хозяйски осмотрел кухню, налил заварившийся чай в две кружки, разложил треугольники пирога по тарелкам и жестом предложил Гермионе сесть за стол. Он как будто бы каждый день приходил к ней в гости, так естественно смотрелись его движения.

— Выглядишь уставшей, — заметил Теодор. — Много работы?

Гермиона нахмурилась.

— Много проблем с нашим общим знакомым, — нехотя сказала она. — Завтра отправляемся на его поиски.

— Если тебе интересно — я не знаю, куда он отправился, — улыбка исчезла с его лица. — Давно с ним не общался. Могу дать тебе Непреложный обет или выпить сыворотку правды, если…

— Не надо, — Гермиона мягко его перебила. — И я больше не хочу говорить о работе.

— Больше никакой работы!

Теодор улыбался так обезоруживающе, что Гермиона позволила себе расслабиться и успокоиться. Яблочный пирог, конечно, был далек от маминого, но все-таки вкусный. И в квартире намного уютнее, когда она не одна.

— Что мы будем смотреть? — поинтересовался он.

— Любимый фильм моего детства — «Охотники за привидениями».

Гермиона улыбнулась, вспоминая, как ходила с пылесосом по квартире и представляла себя одним из членов команды.

— Кому может прийти в голову охотиться на привидений? Вот уж глупости.

— Это фильм! — Гермиона засмеялась. — Там часто встречаются сюжеты, которые далеки от реальности. Знаешь, как в книжках.

Теодор недоверчиво на нее посмотрел.

— Хорошо, я не буду делать выводов, пока не посмотрю.

Он с готовностью встал из-за стола, прихватив с собой пирог.

— Вкусный, кстати.

— Сама покупала, — отозвалась Гермиона, следуя за ним в гостиную.

* * *

Смотреть фильм с Теодором оказалось на удивление приятно. Он с интересом наблюдал за каждой сценой, задавал много вопросов, поражался, как долго снимаются герои в колдографии и назвал магглов глупыми всего два раза. В конце он даже посмеялся над одной шуткой, и Гермиона окончательно расслабилась.

Они сидели на диванчике. Теодор закинул руку на спинку, иногда она сползала и едва касалась плеча Гермионы, но быстро возвращалась на место. Они сидели близко, и это было приятно. Оказалось, что Гермионе не хватало этого — ощущать тепло человека рядом. Она сознательно отталкивала близких, редко появлялась на общих встречах, но тосковала по общению. Эти непримиримые противоречия раздражали. Гермиона решила, что обязательно встретится с Джинни, поможет ей со свадьбой и вообще будет больше общаться с друзьями, пока вконец не превратилась в одичавшего зверька.

— Магглы действительно представляют себе борьбу с привидениями такой? — поинтересовался Теодор, продолжая смотреть в экран на титры.

Гермиона пожала плечами.

— Не все магглы верят, что привидения существуют. Чаще всего их считают страшилками для детей.

— Вот как? — он улыбнулся и посмотрел на нее.

Теодор выглядел намного лучше, чем во время их первых встреч: синяки под глазами исчезли, улыбка не казалась измученной. Гермиона невольно залюбовалась его четко очерченными скулами и пушистыми ресницами.

— Вот бы они удивились, узнай, как все на самом деле, да?

— В общем и целом представления о призраках у магглов не сильно отличаются от истины, — заметила Гермиона. — Думаю, потому, что на самом деле магглы тоже их видят, хотя довольно редко, и не всегда верят своим глазам. Легче всего сказать, что привиделось, а то еще посчитают сумасшедшим.

Рука Теодора снова сползла на ее плечо, но на этот раз он не стал ее убирать. Наоборот, слегка приобнял Гермиону, и она осеклась, не продолжив мысль.

— Мне понравилось смотреть кино, — сказал он. — Необычно, но очень интересно. А у магглов есть фильмы про волшебников?

— Конечно.

Рука приятно согревала плечо. Гермиона не могла решить: стоит ли ей оттолкнуть Теодора или можно оставить все как есть. Но мысли путались от того, как близко он сейчас сидел.

— И насколько верны их представления?

Другой рукой он переплел свою ладонь с ее. Гермиона вздрогнула от его прикосновения.

— Представления? М-м-м, я, пожалуй, сделаю нам еще чаю, — она вскочила с дивана и практически сбежала на кухню, стараясь не думать о том, как это бегство выглядело со стороны.

Но они действительно просто пили чай. Теодор сел напротив нее и ни словом, ни жестом не напоминал о произошедшем. Он смешно шутил и очаровательно улыбался, а Гермиона подумала, что смеялась за этот вечер больше, чем за последние две недели. Она не могла похвастаться тем, что легко сходилась с людьми. Напротив, ей приходилось прилагать усилия, чтобы придумать и поддержать тему, если человек не был ее близким другом. Вдобавок она всегда чувствовала себя не в своей тарелке, если воцарялась неловкая тишина, поэтому старалась разбавить ее своими историями или вопросами.

С Теодором было просто, как будто они уже были друзьями. И, может, дело было в его обаянии, может, в том, с какой легкостью он поднимал ей настроение, а может — потому что он уже видел ее слабой и уязвимой. Можно было не прятаться за привычней броней.

— Ну и погода, — заметил Теодор, подходя к окну.

На улице была стена дождя, скрывавшая обзор. Окончательно стемнело, и можно было разглядеть только мерцающие огни фонарей на пустынной улице.

— У тебя нет камина?

Гермиона покачала головой.

— Это съемная квартира. Я обычно аппарирую.

Он тяжело вздохнул и посмотрел в окно.

— Можешь остаться у меня, — тихо сказала она и закусила губу.

Теодор повернулся к ней и вопросительно поднял бровь.

— Не подумай ничего такого, — поспешно продолжила она. — Просто там ливень, а я помню, что у тебя антиаппарационный барьер охватывает внушительную зону. Постелю тебе на диване.

— Ты очень добра, Гермиона. Спасибо, — он улыбнулся.

— Но тебе придется рано проснуться — мой порт-ключ сработает в восемь утра.

Гермиона подошла к столу, чтобы убрать с него посуду — очень хотелось чем-нибудь себя занять, чтобы не чувствовать такой неловкости. Но Теодор опередил ее, взмахнув палочкой.

— Давай, я помогу тебе, — мягко сказал он. — Магией, как волшебник.

Она сердито на него посмотрела. Конечно, Гермиона с одиннадцати лет не забывала о том, что она ведьма. Но все равно любила работать руками — в этом было много медитативного и настоящего, и результат казался намного ценней.

— Значит, с утра пораньше отправишься навстречу приключениям? — спросил Теодор, левитируя посуду в раковину.

— Ага, стану амазонкой, — усмехнулась она.

Африка казалось ей настолько далеким континентом, будто другой планетой. В голову лезли только всевозможные легенды об этом месте, и никакой стоящей информации.

— Может быть, посмотрим еще фильм, когда ты вернешься?

Он закончил уборку стола и теперь смотрел на нее в ожидании.

— Да, конечно, — быстро ответила она и смутилась от своей реакции. — То есть, я думаю, что это хорошая идея.

Теодор улыбнулся. Было в его улыбке что-то особенное, искреннее, обезоруживающее. От чего по коже бежали предательские мурашки, а глупое сердце начинало биться чаще.

— Я разложу для тебя диван.

Гермиона ушла в гостиную, проклиная себя за то, что снова сбежала. Разложив диван, она торопливо застелила его и придирчиво осмотрела. Выглядело сносно. Раньше друзья у нее не оставались, поэтому она боялась забыть о какой-нибудь важной для радушной хозяйки вещи.

Теодор зашел в гостиную.

— Спасибо, — сказал он, — надеюсь, я не сильно тебе помешал?

— Нет, не переживай, — она постаралась вложить в свой голос максимум беззаботности. — Я пойду спать.

Гермиона обошла диван, чтобы оказаться на безопасном от Теодора расстоянии, и улыбнулась ему на прощание.

— Спокойной ночи, — он обворожительно улыбнулся.

Кивнув, Гермиона скрылась в своей комнате, закрыв двери. В той творился настоящий беспорядок: одежда висела на стульях, на столике у кровати стояли стопки с рабочими отчетами, кровать не заправлена. Приятно, что сюда Теодор не заглянет.

Она переоделась в пижаму и закуталась в мягкое одеяло. Проверила несколько раз будильник — проспать было никак нельзя, портал после восьми деактивируется. Выключила свет и замерла, прислушиваясь. Квартиру поглотила тишина, и нельзя было сказать, спит Теодор или уже нет, но само ощущение от того, что она больше не одна, было волнующим и приятным. Гермионе оказалось достаточно того, что еще один человек сейчас находился в этом недружелюбном доме, это ее успокаивало. Возможно, ей все-таки стоило завести кота. Размышляя над породой своего воображаемого питомца, Гермиона провалилась в сон.

И этот сон был одним из тех кошмаров, которые высасывали из нее все силы. Она бежала по темным коридорам Малфой-менора, до боли напоминающего лабиринт без возможности выхода, но ноги не слушались ее, останавливались в темных закоулках, вели к запертым дверям. Позади раздавался безумный смех — тот самый, что Гермиона узнала бы из тысячи, — он окутывал ее, проникал в голову, оглушал. Она кричала от страха, но не издавала ни звука. И убегала все дальше в таинственные лабиринты, пугаясь каждой тени…

— Гермиона?

Она открыла глаза и подскочила на кровати. Сердце билось, как сумасшедшее, по щекам текли слезы.

— Ш-ш-ш, все хорошо, — она услышала мягкий голос Теодора, но не видела его — глаза еще не привыкли к темноте. — Тебе просто приснился кошмар.

Гермиона кивнула, пытаясь унять бешеное биение сердце глубокими вдохами. Кровать прогнулась, и она почувствовала, что Теодор сел рядом. Взял ее за руку и нежно погладил по запястью.

— Я принесу тебе воды, — тихо сказал он.

Когда она осталась одна, темнота вновь стала пугающей и зловещей, точно, как во сне. Гермиона еще раз глубоко вздохнула, сдерживая крик. Это просто сон, один из тех, что снится ей вот уже полгода, и она почти научилась контролировать панику при пробуждении. Но те мгновения, когда мозг еще окончательно не проснулся, казались для нее сущим кошмаром.

Теодор вернулся из кухни.

— Держи, — он протянул ей стакан.

Гермиона послушно сделала несколько глотков очень холодной воды и закашлялась.

— Посидишь со мной немного? — хриплым голосом попросила она.

Вместо ответа Теодор сел на кровати и приобнял ее. Наклонился к ней ближе.

— Я подожду, пока ты уснешь, — сказал он. — Не бойся, я буду рядом.

Гермиона стиснула его ладонь, держась за нее, как за спасательный круг, который не давал погрузиться в пучину безумия и кошмаров. Сердце успокаивалось, пугающая тьма отступала. Тепло Теодора согревало и действовало умиротворяюще, его объятия сейчас были как большое одеяло в детстве, под которым Гермиона пряталась от монстров под кроватью.

Теодор погладил ее по голове, потом дотронулся пальцами до скулы и нежно очертил лицо, вызвав табун мурашек по коже. Он был так близко, что сердце Гермионы снова начало биться чаще, но не от страха, а от трепетного волнения и смущения. Наклонившись, Теодор коснулся ее губ мягким поцелуем, будто пробуя их на вкус. Это было неправильно и странно, безрассудно и очень глупо. И так волнующе, что спустя несколько мгновений она начала отвечать, едва касаясь рукой его щеки, боясь перейти грань и дотронуться по-настоящему. Теодор целовал ее нежно, переплетая языки, слегка покусывая ее нижнюю губу, притягивая все ближе и ближе. А сладкая дрема тем временем увлекала Гермиону в свои объятия.

— Подожди, — она слегка отстранилась и рвано вздохнула, борясь со сном. — Я не думаю, что это хорошая идея. Мы только расстались с Роном и…

— Ш-ш-ш, — Теодор приложил палец к ее губам. — Мы не будем торопиться.

Он поцеловал ее в нос и прижал к себе, накрывая одеялом.

— Спи, я буду рядом, — услышала она его шепот, прежде чем провалиться в сон.

* * *

Удивительно, но кошмары этой ночью ее больше не беспокоили. Гермиона проснулась от солнечного лучика, упрямо светившего ей в глаза, и улыбнулась. Потянувшись, дотянулась до будильника — она явно проснулась раньше срока, значит, можно успеть приготовить что-нибудь на завтрак. Интересно, любит ли Теодор блинчики? Увидев время, она в панике подскочила на кровати — было десять утра.

— Черт! Черт! Черт!

Вскочив, Гермиона пулей выбежала в гостиную — но на диване никто не лежал. Почему Теодор не разбудил ее перед уходом? Предчувствуя недоброе, она повернулась и посмотрела на журнальный столик, где еще вчера лежал ее порт-ключ. Сегодня столик был пуст.