Долгий рассвет (джен)

― Так что же мне теперь делать? ― спросил Баан-Ну, когда с самым сложным и неприятным было покончено. Он посулил всевозможные кары за нападения друг на друга, объяснил, что произошло, и призвал жить мирно, но ему всё казалось, что этого мало.

― Показывать пример, ― сказал Тонконюх. Они с ним не спеша прогуливались по лагерю, и генерал показывал королю всё то, что ему было привычно, а лису казалось диковинками. Пушистая свита держалась поодаль, но то и дело слышались удивлённые восклицания.

― Показывать пример… ― задумался генерал. ― Но как?

― Ну, не знаю, ты сам разберёшься, ― ответил Тонконюх. ― Ведь ты делаешь успехи. А что вы собрались сделать с вашим колдуном? Оторвать ему хвост и надрать уши?

― Легко сказать, а не сделать, ― сказал Баан-Ну. Мысль о том, что придётся пойти против Верховного, пока что вызывала у него только ужас. ― Он нас заколдует или убьёт, только и всего.

― Так вы его обхитрите, ― посоветовал Тонконюх.

― Как?

― А как второй вожак тебя дурил столько лет? Притворитесь покорными, а когда он расслабится, напрыгните из-за угла.

― Легко сказать… ― задумчиво повторил Баан-Ну. Пока он об этом думать не собирался, у него были более насущные проблемы. И одна, похоже, уже решилась.

― Ты принёс нам в дар саженцы кроличьего дерева, ― сказал он. ― Теперь моя очередь отдариваться.

― Я вспомнил, как тебе понравились плоды, ― признался король. ― И решил, что это лучший дар. Они не погибнут на вашем корабле?

― Нет, что ты, у нас есть оранжерея, ― сказал генерал. ― Вен-Хар, можно вас на минутку?

И вскоре Баан-Ну преподнёс Тонконюху комплект сейсмологических датчиков, анализатор и лазерный резак.

― Эти пластинки следует оставить в горах, ― сказал он. ― А эта машинка будет сигнализировать об опасности, если вдруг вам снова будет грозить обвал. Тогда вы успеете укрыться. А в случае обвала камни можно будет разрезать вот этим.

Было похоже, что Тонконюх действительно рад. Он внимательно осмотрел приборы, в подробностях выяснил, как чем пользоваться, и передал дары своей свите.

― Это будет одно из величайших наших сокровищ, ― с чувством произнёс он. ― Расскажи мне теперь, что ты намерен делать?

Баан-Ну сел на пустой ящик возле остывшего кострища и стал загибать пальцы:

― Смотри: во-первых, я хочу повидаться с Ильсором и отговорить его складывать с себя полномочия.

― Насильно мил не будешь, ― встрял король. ― И с властью так же.

― Во-вторых, мне нужно распланировать график дипломатических визитов, ― добавил Баан-Ну. ― Ты же пришёл ко мне с визитом, вот и я кое-куда собираюсь. По меньшей мере трёх правителей мне нужно посетить.

― Марранских правителей зовут князь Торм и княгиня Юма, ― проницательно напомнил Тонконюх. ― И не забудь Према Кокуса, он привёл своих людей раскапывать обвал, и Ружеро не забудь. Что до феи Стеллы, она вряд ли позволит тебе попасть в Розовую страну. А вот к Страшиле наведаться вполне можно.

― Ты читаешь мои мысли? ― проворчал генерал.

― Достаточно понимать их ход, ― признал лис и потёр мордочку. ― Что ещё ты намерен сделать?

― Узнать, как расколдовать арзаков совсем и заставить их вспомнить родной язык, ― сказал Баан-Ну. ― Идея песенного конкурса мне почему-то понравилась! Наверное, потому, что он их отвлечёт и заставит забыть о кровопролитии.

На этом они попрощались. Тонконюх извинился, что не может остаться подольше, и пожелал удачи.

― Я должен возвращаться, ― сказал он. ― В Лисограде хаос и неустройство, моя королева занялась восстановлением порядка, и я должен спешить ей на помощь, раз уж я закончил с дипломатией.

Баан-Ну проводил лисью делегацию до ворот, и не он один. На прощание лисам жали лапы, гладили по шёрстке и почёсывали им уши. Баан-Ну заметил, что никто из менвитов не рискнул показать своё любопытство и приблизиться, а лис тискали только арзаки.

― Не выказали должного уважения при прощании! ― громко сказал он, обращаясь к менвитской части экипажа. ― Вы что, не знали, что гладить лис попросту приятно?

* * *

Ещё был не вечер, и Солдон не прогадал, заняв наблюдательный пост чуть в стороне от тропинки, на поваленном бревне. Прошло полчаса; он чутко прислушивался ко всему, что происходило в окрестностях, и его ухо ловило и звуки, доносящиеся из лагеря, и шаги из леса.

Прошли Герн-Ле и Но-Вуд, которые несли большую корзину, доверху полную разных ягод, ― то-то славный получится компот или кисель. За ними, болтая, шли Винле и Орнорд, и последний вертел в руках прутик, изредка шутливо подгоняя им менвитов. Все четверо то и дело фыркали, и Солдон порадовался за них: смех был лучшим лекарством против ненависти и страха.

Он поздоровался, с ним поздоровались в ответ, и на некоторое время всё стихло. Потом от лагеря промчался, пританцовывая, Танри с пустым прозрачным контейнером в руках и Солдона не заметил, а навстречу Танри попались Элир, Иоле и Гун-Ард. Элир опирался на палку и прихрамывал, а Гун-Ард приставал к нему с предложением понести на руках и убеждал, что тут-то его сила и пригодится. Элир успешно отбивался и грозил ему палкой.

Через некоторое время, крадучись, по тропе пробрался Найдан, который тащил одеяло. Завидев его, Солдон наклонил ветки ближайшего куста так, чтобы спрятаться, и улыбнулся. Возвращался Найдан не таясь, посвистывая, и уже без одеяла.

Больше никто не проходил; Солдон так и придерживал ветки и ждал. Сидел он удобно, тропа здесь спускалась по склону, и ему было прекрасно видно, кто показывается наверху. Солнце просвечивало сквозь обновлённые кроны, наверху переговаривались птицы. Солдон отпил воды из предусмотрительно захваченной фляги и решил набраться терпения. Земля под ногами была мягкой, но надёжной. По щиколотки Солдон утопал в траве и изредка шевелился, чтобы разгрести её. Он бы и ботинки снял, но что-то останавливало.

Наверху послышались шаги, и Солдон приподнялся, чтобы рассмотреть, кто это. Лин-То шёл не торопясь, засунув руки в карманы. Либо нашлось свободное время и он отправился на прогулку, либо собрался помогать тем, кто уже собирал грибы и ягоды.

«Почему бы и нет?» ― отстранённо подумал Солдон и отпустил ветки как раз в тот момент, когда Лин-То поравнялся с его укрытием.

― Ты меня напугал! ― выдохнул Лин-То, когда рассмотрел его, и только тогда убрал руку с пистолета.

― Прости, ― сказал Солдон, наклонив голову. ― Не хотел.

Лин-То сделал шаг с тропы.

― Ты меня ждёшь? ― спросил он.

― Когда увидел, что идёшь, понял, что жду именно тебя, ― признался Солдон.

Решившись, Лин-То пересёк разделявший их промежуток и опустился рядом на бревно.

― И зачем же?

Солдон решился и посмотрел ему в глаза. Все обитатели лагеря носили изумруды, он был в этом уверен, только страх всё равно таился в глубине души. Однако гипноза не было, глаза как глаза, обыкновенные, светлые, как у всех менвитов.

― Помнишь, ты сказал, что не хочешь думать о том, что было? ― с усилием начал Солдон. ― Я тоже не хочу, но приходится. И вот ― хотел узнать, думал ли об этом ты. Потому что у костра ты сказал, что всё равно придётся. Признал, что я был прав. Так что?

Лин-То вздохнул, отвёл взгляд, потёр лицо, как будто хотел защититься от Солдона.

― Думал, ― признался он. ― И выходит, что я отпетый мерзавец.

― Тебе стыдно?

― Горько, ― поправил Лин-То. ― Потому что нельзя обижать слабых, а я обижал.

― Ну, не такие уж мы и слабые, ― фыркнул Солдон. ― Но я думаю, что ты на верном пути. И нет, я не собираюсь тебя стыдить дальше. Понял ― живём дальше. Иначе всё станет совсем плохо.

― Я понял ещё кое-что, ― добавил Лин-То. ― Изумруды изумрудами. Полковник Джюс страшный хитрец, ваш Ильсор тоже. Но всё, что случилось, уже случилось. Дальше сами.

― И что ты намерен предпринять?

Лин-То помолчал, наклонился сорвать длинную травинку с мягким венчиком на конце.

― Было бы лицемерным бросаться с предложением дружить. Я просто буду делать то, для чего я здесь, ― свою работу. А обстоятельства сложатся так, как сложатся.

― А менвиты умеют дружить? ― уточнил Солдон без желания поддеть.

― Умеют, ― признал Лин-То. ― Но это редкое умение, знаешь ли. У вас дружба получается сама собой. Нам нужно… усилие, что ли.

― Чтобы довериться?

― И чтобы подпустить ближе, чем того требуют официальные отношения.

― Послушай, ― заговорил Солдон, вертя в руках открытую флягу. ― Последнее, что я лично хочу ― так это играть на твоём чувстве вины и заставлять тебя делать что-то помимо твоей воли. Потому что это получается рабство наоборот.

― Это мог бы мне сказать Танри, но ты-то? ― удивился Лин-То. ― Мы же с тобой почти не пересекались.

― Может, и к лучшему, ― мрачно промолвил Солдон. ― Потому что…

― Эй! ― перебил его Лин-То и даже коснулся его плеча. ― С тобой-то всё в порядке?

― Нет, ― признал Солдон и похолодевшими пальцами стиснул горлышко фляги. ― Со мной кое-что случилось, ты об этом знаешь. И теперь я… готов на всякие… безоглядные поступки. Как будто что-то надломилось. Удивительно, что надломило меня не рабство.

― И как ты себя чувствуешь? ― спросил Лин-То. Смотрел он со вниманием, заглядывал в лицо; наверное, и выражение этого внимания далось ему усилием воли и разума.

Солдон на него не смотрел, только на тропу перед собой, и сжимал флягу.

― Я… чувствую жажду, ― признался он после глубокого вдоха. ― Может быть, ты тоже чувствуешь нечто подобное. Я знаю тут поблизости один родник, может, захочешь прийти напиться из него, как и я.

Лин-То молчал долго. Потом Солдон почувствовал невесомое прикосновение к щеке ― это была травинка.

― И где же этот родник? ― спросил Лин-То.

― Если идти по этой тропе… ― Солдон сбился, заволновался. ― Не слишком далеко. Если идти по этой тропе, а потом свернуть перед орешником направо, а возле сухого дуба свернуть ещё раз ― левее, то там как раз и увидишь. Там вечером очень хорошо… И показываются светлячки… Это красиво.

― И во сколько примерно они показываются? ― уточнил Лин-То.

― Примерно после отбоя, ― сказал Солдон и нервно сунул ему флягу. Лин-То взял, отпил и вернул её.

― Я приду, ― пообещал он. ― Но буду задавать много вопросов.

― Не обещаю ответить на все, ― честно предупредил Солдон.

― Понял, ― сказал Лин-То и поднялся. ― Но на какие-то ответишь, и что-то мне подсказывает, что тебе это нужно.

― Было бы не так ― я бы тут не ждал, ― сказал Солдон, осмелившись поднять на него глаза. Лин-То смотрел без насмешки. ― Спасибо.