Ребенок, в чьих руках горело пламя  (джен)

Джинни сидела в гостиной Гриффиндора, забившись в угол. Она плакала, закрыв руками покрасневшие глаза. Рядом сидели старшие братья, утешая.

— Ты ни в чём не виновата, ты очень честная и порядочная девочка. Я не верю в то, что ты смогла бы что-то украсть.

Джордж обнял младшую сестру с одной стороны.

— Мы защитим тебя и не позволим, чтобы с тобой что-то случилось.

Фред сел с другой, целуя её в лоб.

Внутри у Джинни завыла совесть.

«Это карма. Это моя вина. Гарри был добр ко мне, а я так поступила. Мама правильно говорила о том, что всё возвращается бумерангом. Я не должна была так поступать. Мне стыдно перед братьями, ведь они думают, что я хорошая. Как я теперь буду смотреть в глаза Гарри?»

Джинни сильнее сжалась под грузом собственной вины, но рассказать братьям о дневнике, спрятанном в её вещах, она не решилась. Было слишком страшно увидеть осуждение в этих родных глазах, полных поддержки и любви.

Сидящие немного дальше первокурсники закатывали глаза и морщили носы от такой картины. С их стороны сыпался шёпот, и к обсуждению Джинни постепенно присоединялись некоторые старшекурсники.

— Слухи из ничего не возникают.

— Правильно, не такая уж она и невинная овечка, раз есть причина лить слёзы.

— Да посмотрите, от неё так и разит сожалением.

Семикурсник, сидящий у камина, рявкнул на детей:

— Немедленно замолчите! Что за глупости вы несёте? Она гриффиндорка и никогда бы так не поступила!

Перси поджал губы и резко встал.

— Не смейте оскорблять мою сестру. А если вам есть что сказать, тогда говорите в лицо, а не обсуждайте за спиной, как обычно делают это слизеринцы.

Рядом с ним встали близнецы, закрывая собой Джинни, в то время как Рон шептал ей на ухо утешающие слова.

Студенты косо посмотрели на старших Уизли и оскорблённо замолчали.

* * *

Гарри не мог сказать, что наслаждается страданиями Джинни, но некоторое удовольствие это приносило. Больше всего ему нравилось осознавать, что весь этот беспорядок был вызван несколькими как бы невзначай брошенными фразами. Об этих случайных разговорах знали только его однофакультетники — и то, они про них даже не вспомнили ни разу, заменив это в своей памяти чем-то более интересным.

Рассказывая о происходящем в школе василиску, Гарри едва сдерживал ухмылку.

— Ты рас-с-све не чувс-с-ствуешь вину, маленький Говорящ-щ-щий?

Поттер удобнее устроился в кресле, закинув ногу на ногу.

— А разве должен? Я не заставлял никого распалять огонь против Джинни. Я просто дал людям почву, а они сами решили, засыпать её семенами раздора или затоптать.

Змей оценивающе хмыкнул и подполз поближе.

— Такое чувс-с-ство, будто ты бы дал им с-с-сделать выбор.

Гарри пожал плечами и весело улыбнулся.

— Этого мы не узнаем. Но я рад, что мне не довелось слишком изощряться. Манипуляция — это просто, когда люди сами хотят хлеба и зрелищ.

— На тебя не переведут с-с-стрелки?

— На героя Магической Британии? На человека, имеющего идеальную репутацию и только похвалы от учителей? Даже если кто-то и попытается, эти попытки утонут в потоке положительных отзывов.

Король Змей «захохотал», наклонив вперёд голову.

— Змеёныш-ш-ш.

Гарри опёрся подбородком о руку. Он улыбнулся уголками губ, по-кошачьи сощурив глаза.

— Приму за комплимент.

* * *

Лорд Волдеморт стоял перед раскрытым шкафом, рассматривая выглаженные мантии и наборы классических рубашек и брюк. На верхней полке стояло две шкатулки с изящными запонками и дорогими часами. Разрушенное временем поместье наконец-то удалось восстановить, после чего закрепить на уже готовом здании множество защитных связок чар, рун и даже кровных ритуалов.

— Динки!

Перед господином появился молчаливый домовик в чистой белоснежной наволочке.

— Да, хозяин?

— Предупреди Люциуса о моём скором визите. Пусть он пригласит на чай Северуса.

Эльф кивнул, поклонился и исчез со звонким хлопком.

— Северус-Северус-Северус… Очень надеюсь на то, что вот эту шёлковую рубашку я не запачкаю твоей кровью, — Том перевёл взгляд на зеркало и криво улыбнулся, расстёгивая мантию, что была на нём. — Хотелось бы верить, что ты, скользкий друг, помнишь о принесённой клятве.

В полутёмном помещении спальни ярко горели рубиновые глаза, отражающиеся в идеально отполированном зеркале.

Стрелки часов достигли девяти вечера, и Том Реддл переступил невысокое ограждение камина, входя в роскошную гостиную Малфой-мэнора. Люциус мгновенно встал и склонил голову, приветствуя Тёмного Лорда, в то время как Северус, изначально непонимающе смотрящий на столь бурную реакцию друга, осознал причину его поведения.

В измученных жизнью глазах родилось удивление, сменяясь волной ужаса и искренним непониманием ситуации, мимолётно скрытых под ментальными блоками.

Он так же встал и поклонился Волдеморту, едва слышно выдыхая:

— Мой Лорд.

* * *

Джинни, одетая в свою спальную сорочку, осторожно выходила из замка, неслышно касаясь камня голыми ногами. Дрожащие руки прижимали к груди свёрток.

Она, не чувствуя боли от впивающихся в ноги мелких камней и мусора, поднялась в совятню, позвала школьную сипуху, вручила ей свёрток, приказав отнести его адресату во время завтрака.

Из глаз лились слёзы, но уверенности в том, что собирается сделать, с каждой секундой только прибавлялось.

Маленькая Джинни Уизли шла в лес, где ещё один юный цветок, так и не успев расцвести, должен был сломаться, не устояв под сильным ветром.