Юность чувств (гет)

Отъезд Хозу Шухея пришелся на вторник, и Кёко чуть улыбнулась, когда перед запланированным школьным медосмотром Янки предупредил друзей о самостоятельной тренировке.

— Поедешь провожать отца?

— Посажу на самолет, — с серьезным лицом кивнул он на вопрос Ошино. — Иначе он тут еще на неделю останется.

— А что плохого? — хмыкнула Рина.

— У меня команда разленится окончательно.

— Представляю, какие зверства ждут парней после твоего возращения…

— Да ладно, — махнул рукой Кагурадзаки, — пока начало года, много новичков. Им будет полезно — сразу отсеются те, кто побоится нагрузок.

Кёко не вступала в разговор, рассеянно следя за всеми, кто толпился в коридоре перед медкабинетом.

Музыкальное отделение в этом году на медосмотр шло после обеда, и Шо с утра остался в рёкане. Накануне Шухей попросил его показать сочиненное, и парень весь оставшийся вечер и утро пребывал в приподнятом мечтательном настроении. Портить его словами, что это могла быть обычная вежливость гостя, девушка не хотела. Пусть хоть это вежливое внимание компенсирует напряженность Фувы от периодического посещения рёкана Куоном.

Она невольно вспомнила свой воскресный разговор с Шухеем, который поинтересовался, почему Шо и Куон враждуют.

— Понимаете, — девушка тогда вздохнула, — Куон очень популярен в школе. Шо-чан тоже, но хотел бы превзойти Куона по популярности.

— Ага, а Куон не хочет отдавать трон, — понимающе кивнул мужчина.

— Именно! — она всплеснула руками. — Я уже и говорила с ними, и просила… Представьте, перед годовыми экзаменами вообще устроили в столовой разборки… А после мерялись количеством набранных баллов.

Хозу неопределенно хмыкнул, но Кёко невольно заподозрила замаскированный смех.

— Мда… Куон очень упрям.

— Шо-чан тоже, — она помолчала, потом решилась признаться. — Я так надеюсь, что все же они подружатся. Они оба талантливые, оба популярные… делить же им нечего.

— Точно нечего?

— А что делить, Хизури-сан? Разные отделения, разные увлечения.

— А девушка? — он потер подбородок.

— Была бы такая, я бы первая указала на нее, как на причину, — расстроенно выдохнула Кёко.

— Значит, нету?

Внимательный, словно намекающий взгляд не понравился ей:

— Что вы хотите сказать?

— А ты сама?

Она сама?

Горькая улыбка заставила мужчину недоуменно нахмуриться.

— Хизури-сан, если бы Шо-чан считал меня за ту девушку, за которую можно соперничать с кем-то… — слова давались тяжело, но за эти несколько дней она так сблизилась с отцом друга, что не боялась делиться наболевшим. Да и сам Хизури относился к ней очень тепло, а это и искренность Кёко умела ценить. — Я… я люблю его, но для него лишь подруга детства, — помолчав, она все же покаялась. — Нет, я тоже в чем-то была виновата в этих стычках — Куону обидно за меня.

Куу вздохнул:

— Вот точно так он сказал.

— А?

— Я ведь у него тоже спросил, почему он так относится к твоему Шо, — он серьезно смотрел на девушку. — По его словам, ему обидно за тебя — ты очень умная, талантливая и замечательная девушка, а Шо использует тебя во всем. Ну и плюс мужская гордость не позволяет уступить пальму первенства в школе.

— А я о чем...

— Ты, получается, меж двух огней?

Кёко скупо пожала плечами:

— Уже привыкла, можно сказать. Успокаиваю Шо-чана, успокаиваю Куона, ругаю обоих…

— И что, Куон слушается? — невольно заинтересовался мужчина.

Она поджала губы, бросая хмурый взгляд на него. Хотелось сказать, что Куон не добровольно встретился в тот вечер с отцом, но, видимо, Хизури и сам догадался. Усмешка, по крайней мере, намекала на это.

— Мой сын прав, ты замечательная, — мужчина аккуратно погладил ее по голове. — Хотел бы я, чтобы у меня была такая дочка, как ты.

— Правда? — Кёко замерла, растроганная услышанным.

— Правда. Жене, к сожалению, по состоянию здоровья больше нельзя иметь детей, так что Куон у нас так и остался одним ребенком, — он чуть сожалеюще улыбнулся.

— Как жалко! — огорченно выдохнула она. — Думаю, Куон был бы замечательным старшим братом, а вы прекрасными родителями.

Ответить Хизури не успел, появилась Яёй-сан и позвала его на ужин. Но в душе Кёко осталось тепло, поселившееся от неожиданного признания — такая дочка, как ты… Она бы тоже хотела, чтобы у нее была любящая семья, как у Куона… ну или хотя бы мама. Которая так бы радовалась ее успехам, журила и защищала, как защищает своего сына Хизури-сан…

— Кёко! — Сугита помахала рукой перед лицом Могами. — Ты где?

— Тут, — Кёко светло улыбнулась подруге. — Просто задумалась. Наша очередь?

— Да, зовет сенсей.

Она кивнула и зашагала за Риной в медкабинет.

 

Уже подходя к рёкану, Кёко заприметила машину у ворот и прибавила шагу. Ей хотелось успеть попрощаться с Хизури-саном и его спутниками.

Она успела — во дворе вовсю шло прощание с последним обменом любезностями.

— Господин Фува, госпожа Фува, — Шухей приложил руку к груди, — от всего сердца благодарю вас за такой невероятный прием, который напомнил мне о том, за что я люблю и всегда буду любить свою родину и ее людей.

Кенджи-сан степенно поклонился:

— Шухей-сан, это вы сделали нам честь, посетив нашу скромную гостиницу. Поверьте, мы всегда будем рады вам и в будущем. Вам и вашему сыну, — он глянул на стоявшего позади отца Куона, который лишь поклонился в ответ. Девушка покосилась на друга, поймала его взгляд и сдержала улыбку — молодец, вот просто молодец.

— Обязательно приеду еще, — Куу хлопнул себя по груди. — И порекомендую всем своим знакомым, которые решат посетить Киото, останавливаться у вас. Ибо больше нигде они не почувствуют настоящий дух Японии, — он отвесил поклон мужчине. — Спасибо за все, господин Фува-сан. Госпожа, — Яёй-сан с подозрительно поблескивающими глазами поклонилась в ответ, — спасибо вам за все. Шо-кун, — Шо, неожиданно для Кёко, тоже поклонился, ввергая ее в легкий священный трепет — ничего себе он проникся моментом! — …был рад познакомиться. Ты и Куон могли бы быть отличными друзьями.

Девушке стоило огромного труда удержать выражение на лице, глядя, как посмотрели на актера оба парня и какими взглядами затем обменялись между собой.

Хизури-сан, вы неподражаемы!!!

Видимо, в ее глазах восторг читался большими буквами, так как развернувшийся к ней мужчина лишь едва заметно хитро подмигнул — ага, неплохо бы, да?

Еще как!

Она отвесила ему вежливый поклон:

— Приезжайте еще, Шухей-сама!

— С удовольствием, Кёко-чан, — отозвался он. — И спасибо за все.

— И вам спасибо, — девушка счастливо улыбнулась. — За все-все.

За то, что друг понял, как любит родителей. За поддержку. За улыбки тети и довольное расположение дяди. И за Шо-чана, который впервые понял, что надо смотреть в будущее не только на пять минут…

Следом за Хизури попрощались Арата и Вонг, после чего вместе с Куоном прошли к ожидающей машине.

Когда автомобиль исчез за поворотом, Кенджи-сан выдохнул:

— Очень, очень хорошо.

— Конечно, — Фува-сан вздохнула следом и глянула на девушку с парнем. — Все получилось замечательно, Шухей-сан был очень доволен всем. И вами в том числе.

— Мы старались, — отозвался Шо и кивком позвал Кёко за собой. — Я ему свой диск подарил, — сообщил он, когда уже прошли на хозяйскую половину. — Который рождественский.

— Ого, здорово! — Кёко обрадованно хлопнула в ладоши.

— Он же у меня вчера сам спросил, пишу я для себя или уже диски записываю, — гордо улыбаясь, проговорил он. — Как думаешь, это же серьезно?

— Думаю, очень, — она закивала. — Сам же слышал, он будет рекомендовать рёкан всем знакомым. Думаю, они у него не только в Штатах, но и здесь есть.

— А рекомендации такого человека и таких людей дорого стоят, — согласился Шо.

Похоже, он не против того, что отец Янки может помочь ему в достижении цели. Может… Хизури-сан станет той первой ступенькой, которая положит конец вражде?! Было бы супер.

 

Когда на первый урок пришел Янки, Кёко невольно удивилась.

— Что? — он поставил сумку на парту.

— Ты же собирался провожать отца до самолета.

— Ты думала, что я в Нариту поеду? — парень усмехнулся и сел. — Нет, его ждали здесь на частном небольшом аэродроме. Сегодня и завтра он в Токио, закончит с делами и только потом вернется в Штаты.

— Понятно, — она смущенно улыбнулась своей недогадливости. — Все нормально?

— Конечно, — Куон облокотился на парту. — Канарейка не бухтела? — Кёко чуть нахмурилась, открывая рот, и он закивал. — Да-да, я помню — не называй его так.

— Бака.

— Это тоже уже слышал. Так что?

— Нет, — она выдохнула. — Он был очень воодушевлен тем, что твоему отцу понравились его песни, — недоверчиво приподнятая бровь заставила пожать плечами. — Именно. Хизури-сан даже взял диск.

— Ну, это неудивительно.

— В смысле?!

— Слушай, я хоть раз сказал, что канарейка плохо поет?

Девушка на мгновение растерялась, затем спохватилась:

— Ты сам же говорил, что у него все песни на один мотив!

— Хорошая память, молодец, — с непроницаемым лицом похвалил Куон. — И что неправильного в этом? У него действительно практически все песни идентичны, но если слушать одну-две, то спето неплохо.

— То есть, — вкрадчиво уточнила она, — ты признаешь, что Шо-чан талантлив?

— Как канарейка — очень, — мстительно прищурился он. — На пять с минусом.

— А минус откуда? — внезапно подал голос Ошино и невинно улыбнулся, когда на него глянули. — Да, я слышу ваш разговор.

— Перестанет подражать мне, будет на пять с плюсом.

— Он не подражает! — возмутилась было Кёко, но Янки лишь молча показал на свои волосы, и она прикусила язык.

И ведь не поспоришь же!

Вошел Юмено-сенсей, и она поднялась вместе со всеми, приветствуя его.

Но ведь уже прогресс, можно сказать! Разумеется, Шо-чану она пока не скажет, что Куон признал его талант, а то ведь загордится так, что все испортит…

В кулинарном клубе за ее вынужденное отсутствие новостей много не было, разве что Рина ей рассказала, что вице-президентом была выбрана Итока. Кёко напомнила себе поздравить сенпая в четверг, ни капли не сожалея о таком выборе. Ведь она сама не хотела такой ответственности, да и с Шинодзавой-сенпаем было бы сложнее общаться после всего…

Асакура же искренне обрадовался ее приходу и тут же попросил ее помочь ему рассортировать и аккуратно сложить все кружева, которые он собрал из закромов клуба. Девушка с удовольствием устроилась за столом и следующие пару часов ощущала себя драконом над золотом, перебирая тончайшие отрезки и любуясь узором.

— Ты придешь в пятницу, Могами-сан?

— Конечно, Асакура-кун, — Кёко улыбнулась, и парень сам заулыбался в ответ:

— Я принесу пару интересных дисков, посмотрим, хорошо? Там документальные фильмы о разных направлениях моды и биографии известных кутюрье.

Кто такие кутюрье, она уже знала, хоть и не понимала, почему нельзя назвать их модельерами. Хотя, наверное, от простого слова исчезнет вся особенная магия предвкушения, которая возникает, когда слышишь «кутюрье»…

Вообще, ей нравились ее клубы. Кулинарный позволял расслабиться и чувствовать себя по-домашнему уютно с подругами, а фэшн-клуб дарил незабываемые воспоминания о приобщении к прекрасному миру сказочных красавиц и невероятных нарядов. Если бы кто попросил выбрать, Кёко не смогла бы отдать препочтение ни первому, ни второму клубу.

Накануне Золотой недели на большой перемене Ватаджиба немного смущенно пригласила подруг к себе в гости.

— В любой день? — деловито уточнила Сугита.

— Рина-чан, я буду рада видеть вас в любой день, — Рэй улыбнулась. — Но второго мая особенно.

— А что второго мая?

— Мой день рождения.

Кёко радостно хлопнула в ладоши:

— Рэй-чан, мы обязательно придем!

— Спортивную троицу звать будешь? — Рина хмыкнула.

Ватаджиба заулыбалась шире:

— Ну куда ж без них. Я их приглашу, как вернутся с тренировки. И Юи-чан тоже.

— А кто еще будет?

— Родители и бабушка с дедушкой. Старшая сестра на конференции в Европе, поэтому не приедет, — видя, как уважительно переглядываются девушки, она пояснила. — Она врач-педиатр, работает в Токио. Обещала поздравить по скайпу.

— Технологии позволяют и не такое, — согласилась Кёко. — Рэй-чан, мы обязательно будем.

А значит, надо выбраться будет за подарком. Она глянула на Сугиту, поймала ее ответный взгляд, в котором было понимающее согласие, и внезапно поняла, что не знает дат других своих друзей. Какой кошмар! Надо срочно узнавать!

Вечером, уже делая уроки, Кёко вспомнила о своем плане и потянулась за телефоном.

«Двадцать девятого августа Кён и пятнадцатого июня Ода»

Судя по ответу, Куон даже не удивился вопросу, когда у Кагурадзаки и Ошино дни рождения.

«А у Сугиты пятого августа»

«Откуда знаешь?» поразилась девушка.

«Харуто как-то отпрашивался с тренировки поздравить сестру»

Вот это память у него…

«Спасибо. Просто нечестно, что меня все поздравили с днем рождения, а я никого»

«Меня тоже поздравляли, забыла»

«Тем более! Я не хочу обижать своих друзей»

«Логично. Значит, в выходные идем за подарком Ватаджибе?»

«Обязательно!» Она улыбнулась и попыталась представить, что бы могло понравиться подруге.

Этим вопросом задались все, кто в субботу встретился после обеда у торгового центра.

— В какие клубы ходит Ватаджиба? — Кагурадзаки сдвинул бейсболку на затылок. — Я не знаю.

— Не знаешь, потому что не в кулинарный, — поддела его Рина. — Рэй в клубе английской литературы и культуры. Она хочет поступать в Оксфорд после школы.

— Ничего себе! — невольно присвистнул Ошино. — Вот только это вряд ли нам поможет. Не словарь же ей дарить, верно?

— Давайте пока просто зайдем внутрь, — Юи глянула на вход в торговый центр. — Может, мы сможем сориентироваться там?

Как и в прошлый раз, когда выбирали подарок Хизури, компания бродила по разным отделам, обсуждая варианты.

— Так, стоп, — Кён махнул рукой и достал сотовый. — Поступим немного по-другому.

— Ты же не собираешься ей звонить? — с подозрением уточнила Рина, и он отрицательно качнул головой:

— Зачем? Посмотрю, что у нее на страничке есть из предпочтений.

— Ну наконец-то хоть кому-то пришла здравая мысль в голову, — Куон огляделся. — Вон там кафе есть. Можно упасть…

— И перекусить, — подхватил Кагурадзаки, ловко увернулся от подзатыльника и первым направился в кафе. — Можно подумать, я один голодный.

Расположившись за большим столом и сделав заказ, все глянули на Ошино, который недовольно покосился в ответ:

— Смотрю.

— Что там вообще есть?

— Цветы, букеты, фото Англии, прочитанные книги… — он водил пальцем по экрану смартфона. — О, фото с Банни-чан…

— Так, предлагаю всем достать телефоны и смотреть, — Рина вытащила свой сотовый. — Так будет быстрее.

Кёко лишь пожала плечами. Она чувствовала себя немного виноватой перед Ватаджибой — столько дружат, а до сих пор не знает, что ей нравится… Хотя, кажется, не так много она знает и о других. Ошино-кун — чем увлекается, кроме баскетбола? Какие книги читает? А Кагурадзаки-кун? А Юи-чан? А Рина-чан? А…

Куон, поймав ее взгляд, чуть вопросительно приподнял брови, и девушка лишь опустила голову.

Ну тут более-менее понятно все. Протест против принуждения и весь мир…

— Ничего себе, Ватаджиба читает Диккенса в оригинале?!

— Где?!

Ошино развернул экран сотового так, чтобы была видна фотография книги. Янки пожал плечами:

— И как нам это поможет?

— Погоди, — Кёко подалась вперед, разглядывая закладку на странице книги. На узенькой полоске бумаги была нарисована девочка, от руки, карандашом, но было что-то знакомое в рисунке… Она глянула в свой телефон. Что только?

— Банни-чан, что там?

— Ничего… — девушка начала пролистывать страницу, пытаясь поймать мысль за хвост. Что, что, что…

— Похоже, Ватаджиба рисует, — Куон задумчиво хмыкнул. — Много фоток набросков…

— Так может, что-нибудь из набора для рисования? — предложила Юи. — Есть же специальные профессиональные кисти, карандаши, бумага.

— Отличный вариант, как мне кажется, — согласилась Сугита. — Кёко, что скажешь?

— А можно было бы подарить какое-нибудь эксклюзивное издание книги, — Ошино откинулся на спинку стула. — Или, наоборот, поискать антикварное издание.

— Знаешь, сколько будет стоить антикварное издание? — фыркнула Рина. — У меня дядя двоюродный антиквариатом занимается — там цены такие…

— Купить книгу обычную, а Банни-чан ее сделает антикварной, — хихикнул Ода. — Вон, как из обычной куклы сделала зомби.

Кукла? Кёко вздрогнула, вернулась к фото с закладкой и кивнула:

— Алиса.

— Что?

Она подняла голову и улыбнулась друзьям, которые недоуменно смотрели на нее:

— Рэй-чан нарисовала Алису.

Янки чуть прищурился и пролистал страницу:

— А ведь ты права. Вот набросок Алисы из Зазеркалья, вот, вот…

— И к чему это все? — Ошино нахмурился

— Символ английской литературы наряду с Гамлетом, — хмыкнул Куон, пряча телефон. — Почему бы нет? Давайте устроим Ватаджибе флешмоб — купим каждый по Алисе. Кукла, брелок, фигурка…

— Чтобы она возненавидела этот символ?!

— А мне нравится! — Ода внезапно заулыбался. — Принести Алис, а самим одеться в других персонажей. Как вам?

Потрясенное минутное молчание нарушила Даиримия:

— Будет невероятно впечатляюще. Я за.

— Э… — Сугита немного растерянно глянула на нее. — Ну, давайте.

— Рэй-чан оценит, — Кёко уверенно кивнула. — Костюмы беру на себя.

— Ты что, шить их будешь?!

— Не обязательно, можно по закромам найти всякого, — Рина, обретя уверенность, отмахнулась от изумленного Ошино. — У меня дома поищем. Надо лишь распределить, кто кем будет.

— Я Чеширским котом! — Кагурадзаки поднял руку.

— Я Королевой, — Рина глянула на Даиримию. — Не против?

— Нет-нет, — та улыбнулась. — Я буду Соней. С ушками и хвостиком.

— Нууу… — Кён выдохнул. — Ладно, участвую в этом безобразии. Я буду…

— Кроликом, — невозмутимо закончил за него Куон и пожал плечами. — Ну а кем еще? Ворчишь и ворчишь.

— А разве не Банни-чан будет Кроликом?

— Нет, она будет Мартовским Зайцем.

— Это с чего вдруг?! — Кёко изумилась вместе со всеми.

Янки довольно усмехнулся:

— Ну а кто еще может составить компанию Безумному Шляпнику? Будем вместе пить чай, следить, чтобы Соня не проснулась… — Юи прыснула в ладонь. — Ну и отгонять Чеширского кота от стола.

— Эй!..

Общий смех заглушил возмущение Оды, который лишь покорно махнул рукой.

— Тогда… — успокоившись, Кёко хлопнула в ладоши, — давайте подготовим костюм и для Рэй-чан…

— Алисы, — практически хором закончили остальные.

Да, это будет… невероятно впечатляюще. Азарт и предвкушение захватило душу, и девушка счастливо выдохнула, оглядывая друзей. Как же здорово!

Уже на улице, готовясь разойтись, Ошино остановил всех:

— Стоп, а как же кисти, краски и остальное? Ведь Ватаджиба не только любит Алису.

— Уговорил, — после общего раздумья проговорил Куон. — Идемте, купим хороший набор для художника, к которому будет идти флешмоб. Ибо я не хочу упустить шанса почувствовать себя Безумным Шляпником!

 

— Готов?

Ошино поправил нарочито большой сюртук, достал большие игрушечные карманные часы и усмехнулся:

— Готов. Звоните!

Кагурадзаки хихикнул, нажал на кнопку звонка двери и отошел.

Они стояли на крыльце особняка Ватаджибы, кусая губы от сдерживаемого смеха и переглядываясь. Костюмы, собранные по принципу «с миру по нитке», были надеты еще в машинах, небольшой грим в виде усов для Оды и Юи нанесла Кёко, и теперь именно Кён, как Кролик, должен был начать запланированное.

Дверь открыл солидный мужчина, с которого невозмутимость слетела при виде парня.

— А..?

— Опаздываю! — Ошино сдвинул котелок на нос и рванул внутрь дома с отчаянным воплем. — Опаздываю! Королева будет в ярости!

Следом, мимо ошеломленного дворецкого просочился Кагурадазки, улыбнулся, позвенев колокольчиком на шее, и с довольным видом устроился на ступеньках широкой лестнице, ведущей на второй этаж.

— Опаздываюююю….

— Милейшие, — вошедший Куон окинул взглядом выскочивших в холл людей, по виду явно слуг, — где тут у вас кухня?

— А...?

— Нам пора пить чай, — извиняющим тоном пояснила Кёко и потрясла в воздухе большим жестяным чайником. — Пять часов как бы, — Даиримия звучно зевнула.- Да и Соня уснет прямо стоя.

— Опаздывааююююю…

— Что происходит?! — на лестнице появилась пожилая женщина в темном кимоно, и в это же время в холл вошла Сугита, поправляя корону. Взгляд женщины метнулся на нее, затем на троицу с чайником, перешел на Кагурадзаки, чешущего некомими с невозмутимым видом…

— Королева будет в ярости! — Ошино выскочил из бокового коридора и замер. — Упс…

Женщина внезапно расхохоталась и хлопнула в ладоши:

— Ах вы!... Это ж надо так придумать!..

Фух, Кёко мысленно перевела дыхание, когда поняла, что хозяйка дома разгадала их затею. Надо было все же предупредить Рэй-чан, как она и предлагала, но нет, кое-кто уперся, его поддержали…

— Рэй-чан, — женщина, все еще посмеиваясь, подняла голову, — не заставляй ее величество ждать!

— Кого?! Что за шум, бабушка..? — сбежавшая по лестнице Ватаджиба замерла, с круглыми глазами глядя на друзей. — Ой…

— Алиса! — Кагурадзаки вскинул руки вверх с широкой улыбкой. — Тебе надо переодеться, иначе Королева рассердится!

— Рассержусь, — Сугита с притворной серьезностью кивнула. — Где костюм для Алисы?

— Здесь, ваше величество! — с придыханием проговорил Ошино, ловя от Куона пакет с одеждой, и бабушка Рэй снова рассмеялась. — Но кто поможет Алисе переодеться?

— Мы поможем! — Юи попыталась подпрыгнуть, но в большом плюшевом костюме попытка получилась неуклюжей, и Кёко успела удержать падающую Соню:

— П-поможем…!

Бабушка, все еще смеясь, приобняла изумленную Рэй за плечи:

— Бегом, Алиса. Пока ее величество не рассердилось.

— Меня подождите! — Рина подхватила длинный подол платья и взбежала по лестнице.

— Мы на кухне, если что, — помахал Ода.

— Кто бы сомневался, что Чеширский кот не упустит возможности пробраться на кухню…

Рэй сморгнула и словно очнулась на фырканье подруги:

— Девочки! Это… это…

— Уверена, дальше будет еще лучше, — ее бабушка подмигнула. — Бегом переодеваться. А я дам последние распоряжения слугам и проверю, чтобы чая для Шляпника хватило.

Кёко поймала ее веселый взгляд и благодарно поклонилась:

— Спасибо!

 

— Это был самый лучший день рождения в моей жизни, — уже вечером, на подъездной дорожке, где компанию ждали машины, призналась растроганная Рэй. — Ребята, это было так круто, так невероятно, что я даже не знаю, что еще сказать…

— Поддерживаем традицию, — усмехнулся Ошино, помахивая в воздухе часами. — День рождения Банни-чан справляли все вместе, Янки — тоже. Ты следующая была на очереди. Кто дальше?

— Ну, если ничего не путаю, то я, — отозвался Кагурадзаки. — Хотя… Соня, когда у тебя день рождения?

— Он уже прошел, — безмятежно ответила Юи. — Девятого января.

— Обидно… А давай тогда вместе отметим с моим?

Кёко лишь понимающе переглянулась с подругами, когда Даиримия смутилась:

— А разве так можно?

— Да ладно, после Кёна, который носился по незнакомому дому, и не такое можно, — усмехнулся Куон. — Значит, так и сделаем — пятнадцатого июня отпразднуем сразу два дня рождения.

— А можно, можно я сразу сделаю заказ?! — как на уроке, вскинул Ода руку.

— Нет, — отрезала Сугита, — это будет сюрприз!

— А вдруг я не люблю сюрпризы?

— А придется, — она развела руками с сожалеющим видом. — И вообще, ты смеешь пререкаться с Королевой?!

Парень надулся и придвинулся к хихикающей Кёко:

— А на меня нельзя сердиться. Я же кот. Правда, Банни-чан?

— Правда, — она с улыбкой подтвердила. — Чеширский.

— И должен уметь вовремя исчезать! — подхватила, смеясь, Ватаджиба.

— Намек понял! — он показал язык Рине и первым направился к машине.

— Мы тоже пойдем, — Куон кивнул и улыбнулся. — Еще раз с днем рождения, Алиса.

— Спасибо, — девушка с растроганной улыбкой поклонилась. — Спасибо вам всем за сказку!

— Спасибо, что у нас была такая замечательная возможность поучаствовать в сказке! — Кёко порывисто обняла ее. — Это так здорово, правда!

Да, просто здорово дарить радость, видеть, что твои идеи делают близкого человека немного счастливым…

Она оглянулась и по лицам поняла — ее друзья испытывают схожие чувства. И это тоже прекрасно!

Наконец, лимузины покатились в сторону шоссе, и Рина довольно выдохнула:

— Отличная была идея. И отлично провели время.

— Замечательно просто, — Юи стащила с головы капюшон с ушками и откинулась на сиденье. — Я первый раз так веселилась.

— Я тоже. Кёко и ты, да?

Могами расслабленно кивнула:

— Да еще в костюмах… Переодеваться же здесь будем?

— Да, пока едем. Парни в другой машине, так что просто опустим шторки и… — Сугита улыбнулась, — … выйдем уже обычными людьми.

— Зато у нас останутся воспоминания, — возразила Кёко.

— И не только у нас, — фыркнула Рина. — Думаешь, бегающего по дому Ошино быстро забудут?

Они рассмеялись.

— Но ведь надо было поддерживать образ! — сквозь смех возразила Могами. — И Ошино-кун отлично справился.

— А Ода?

Вспомнив, как старательно после обеда Кагурадзаки изображал умывающегося кота, девушки снова захихикали и все же принялись переодеваться, благо лимузин катил плавно и неторопливо.

Когда машины остановились неподалеку от рёкана, Кёко обняла подруг, выскользнула наружу и даже не удивилась, когда из второго лимузина вышел Хизури, тоже успевший сменить яркий костюм на привычные джинсы и толстовку с рюкзаком.

— Банни-чан, увидимся! — из «мальчишеской» машины помахали Каругадзаки и Ошино, затем Куон закрыл дверь и кивнул в сторону рёкана:

— Идем.

Кёко лишь улыбнулась, зашагав рядом.

— Не устала?

— Смеешься? Было так круто, что у меня до сих пор адреналин в крови, — она фыркнула.

— Кто бы сомневался.

— На что ты намекаешь?

— На то, что твоей энергии хватит на два таких вот района, — он обвел рукой улицу. — Ну или чтобы умотать Оду до состояния «заснуть стоя».

— А тебя? — невольно хихикнула девушка.

— Неа, не хватит, — Куон немного самодовольно усмехнулся. — После моего детства я закаленный.

— Ой-ой, признайся просто, что не хочешь показывать свои слабости…

— У меня их нет! — с оскорбленным видом парировал он, но Кёко видела смеющиеся глаза и сама веселилась от души.

— То есть, ты весь из достоинств?

— Ну почему, есть мааааленькие недостатки, — парень показал сложенные щепотью пальцы. — Вот такие.

— Ммм, дай догададаюсь… Ты упрямый?

— С моей стороны это не недостаток, — усмехнулся он.

— Вредный?

— Стараюсь.

Девушка фыркнула и остановилась у ворот рёкана, до которых они успели дойти:

— Ну так какие у тебя недостатки?

— Я злопамятный.

— Просто у тебя память хорошая, — пожала она плечами и улыбнулась, когда Куон тихо рассмеялся. — Спасибо, что провел.

— Спасибо, что составила компанию Безумному Шляпнику.

— У меня что, был выбор? — притворное возмущение сменилось легкой растерянностью, когда парень подмигнул и развернулся:

— Конечно. Спокойной ночи, Банни-чан.

— Точно злопамятный, — она показала ему вслед язык, но Янки лишь помахал рукой:

— Неправда, у меня просто память хорошая!

И вредный.

Хихикнув, Кёко выдохнула и направилась к крыльцу.

Все же, как это невероятно счастливо осознавать, что тебя понимают. И заботятся — вон же, будет до общежития на метро добираться теперь… Но даже не засомневался, что может быть по-другому. Как и остальные ее друзья, которые будут провожать до дома Юи-чан и Рину-чан…

Как приятно заботиться и не менее приятно ощущать эту самую заботу от близких людей. Очень близких.

— Я вернулась, тетя, дядя!

Яёй-сан обернулась с улыбкой:

— Как погуляла?

— Замечательно, — девушка счастливо выдохнула и поставила на стол в общей гостиной коробку. — Это вам тортик — моя подруга раздавала всем, кто пришел.

— Ой, как приятно, — женщина сняла крышку и восторженно поцокала языком. — Какой красивый тортик. Иди переодевайся, я пока сделаю чай.

— Я сама, тетя, — запротестовала Кёко. — Я быстро…

— Кёко-чан, — Кенджи-сан тоже обернулся от телевизора, на экране которого шли вечерние новости, — а кто еще был там?

— Родители моей подруги, ее бабушка с дедушкой, и мы с одноклассниками.

— И сын Шухея был?

Она кивнула:

— Да, он тоже дружит с Ватаджибой-сан. Он, Кагурадзаки-кун, Ошино-кун…

— Молодец, — Фува-сан одобрительно покивал. — Все очень хорошие фамилии.

— Кенджи-сан, тебе только фамилии, — отмахнулась Яёй-сан. — Кёко-чан, захвати потом с кухни нож для торта.

— Хорошо!

Уже выйдя из комнаты, девушка на мгновение замерла, когда тетя тихо проговорила:

— Что тебе до этих фамилий?

— То, что знакомства никогда не помешают, — назидательно ответил ее муж. — Даже сын Шухея может пригодиться в будущем.

Вздох Яёй-сан озадачил Кёко.

Ей не нравится, что дядя так расчетливо считает будущую выгоду? Его ведь тоже можно понять — содержание гостиницы в Киото не самое легкое дело. Конечно, она сама никогда не будет использовать влияние семей своих друзей, но пример с Шухей-саном показал, что главное быть искренним и честным, и тогда мироздание наградит тебя. Разве не так всегда в сказках?

— А Шо-чан дома? — уже разливая чай по чашкам, спросила Кёко. — Надо же позвать его…

— Убежал через пять минут после твоего ухода, — тетя лишь отмахнулась. — Куда-то компанией ушли. То ли в караоке, то ли в парк.

Значит, Шо-чан тоже веселится.

Мысль была спокойной, теплой, и Кёко поняла, что действительно рада за него — ведь это означало, что у него тоже есть друзья, с которыми можно замечательно провести время. Интересно, а он бы стал переодеваться, чтобы порадовать друга? Носиться по дому с серьезным видом, някать через слово, вести сумасшедшие разговоры с чашечкой чая в руке?..

Она улыбнулась про себя.

Сложно, очень сложно представить Шо-чана таким. Он так переживает за чужое мнение, что, скорее всего, отказался бы. А может, и нет, если бы он дружил с Куоном. Тот умеет убедить даже статую!..

Невольно вспомнив разговор перед рёканом, Кёко прикусила губу, чтобы не захихикать.

Точно бы убедил!

— Я дома.

— Шо-чан! — она радостно обернулась и искренне улыбнулась парню, стоявшему на пороге. — Будешь тортик?

— Не хочу, я устал, — он махнул рукой. — Оставь на завтра мне.

— Кёко-чан, шла бы и ты отдыхать, — Яёй-сан дождалась, пока сын уйдет, и погладила девушку по плечу. — Я уберу чашки.

— Еще чего, я сама уберу! — Кёко улыбнулась и подхватилась на ноги. — А вы отдыхайте, тетя.

Спрятав кусок торта в холодильник, она вымыла чашки, прошла в свою комнату и, устроившись на расстеленной кровати, достала сотовый.

Посмотрит фото, да проверит чат…

Но мягкая подушка, тишина и осознание покоя незаметно и стремительно накрыли душу сном.

 

Остаток выходных прошел в домашних хлопотах и выполнению домашнего задания вместе с Шо, который, к тайной радости Кёко, серьезно отнесся к своей успеваемости. Правда, она подозревала, что это внимание было вызвано привычным соперничеством с Хизури, но хоть так…

В последний день выходных в общий чат Ошино скинул ссылку на облачный диск, куда собрал все фото со дня рождения. Разглядывая их, Кёко невольно подивилась тому, как у них все получилось настолько спонтанно и классно. Вот что значит быть на одной волне!

— Банни-чан, смотри! — заявившись в класс на первый урок, Кагурадзаки продемонстрировал свою сумку, и девушка хихикнула, увидев прицепленный к ручке кошачий колокольчик. — Ага, будет моим талисманом.

— Не надоест его звон?

— Неа, — он сел на свое место и развернулся. — Зато прикольно.

— Это ему прикольно, — вздохнул Ошино, опуская сумку на свою парту. — А ты представь, он так с самого дня рождения ходит. Я скоро выкину этот колокольчик.

— У меня еще есть, — невозмутимо пожал плечами Ода.

— Кошмар… Янки, скажи хоть ты ему!

Кёко обернулась к Хизури, который тяжко вздохнул, опускаясь на стул:

— Уже говорил. Осталось только скотчем заклеить.

— Зачем? — улыбнулась она. — Ведь вы всегда теперь будете знать, где Кагурадзаки-кун.

— Тогда проще перевесить ему на шею… — Куон глянул на друга, который озадаченно нахмурился. — Слушай, Банни-чан, приготовь что-нибудь вкусное и отдай мне, а? А я обменяю потом еду на колокольчик.

— Я буду голодным, но свободным! — гордо возвестил Кагурадзаки и отвернулся — в класс входил сенсей.

Девушка спрятала улыбку и поднялась вместе со всеми, чтобы поприветствовать учителя.

После большой перемены первым уроком был японский, и Юмено-сенсей, поздоровавшись, оглядел класс:

— Так, в начале пару организационных моментов. Промежуточные экзамены у вас с двадцать пятого мая, так что осталось меньше трех недель до них. С первого по четвертое июня школьная поездка. На втором году школа, как правило, организовывает зарубежную поездку, так что от ваших родителей потребуется разрешение на выезд из Японии.

Восхищенный гул прервал чей-то вопрос:

— Сенсей, а куда поездка-то?!

— Исторические области Таиланда, — Юмено-сенсей выждал пару минут, пока гул стихнет. — По итогам поездки напишите рефераты. Размер и наполнение будут определены позже. Принести разрешения вам надо до первого экзамена, то есть не позднее девяти утра двадцать пятого мая.

Кёко сглотнула, ощущая паническую растерянность.

Разрешение от родителей? То есть, для нее это будет разрешение от матери… Но она в Токио!..

— Все, тихо, теперь начинаем урок. На выходные я вас просил…

Написать? Позвонить?! Нет, скорее написать… У тети и дяди должен быть адрес!

Она почти не слышала объяснений, лихорадочно пытаясь представить, что и как написать матери.

А если она откажет?..

Легкое подергивание за кончик хвоста заставило оглянуться через плечо и вопросительно посмотреть на Куона.

— Что случилось? — тихо поинтересовался он. — Ты не смотришь на доску.

— Н-ничего, просто задумалась, — шепнула Кёко, отворачиваясь.

 

— Поездка в Таиланд? — Фува-сан изумленно всплеснула руками. — За границу?!

— Да, и мне нужно разрешение на выезд…

— Но такое мы дать не можем, ты ведь понимаешь.

— Да, — Кёко снова кивнула. — Я хотела попросить у вас адрес мамы. Я сама напишу ей.

— Я спрошу у Кенджи-сана, — помолчав, проговорила женщина. — У него был когда-то.

— Спасибо, тетя! — девушка взволнованно выдохнула.

Отлично.

— А у Шо тоже поездка в Таиланд?

— Пока не знаю, — она покачала головой на вопрос Яёй-сан. — Я его после уроков не видела. Но, думаю, он вечером сам расскажет.

Фува-сан лишь улыбнулась и ушла в кабинет мужа.

А что написать маме? Как оправдать просьбу разрешения на выезд? Кёко прикусила губу. Напишет, что получила стипендию по итогам первого года и теперь учится бесплатно, что старается и занимается в двух клубах...

Но достаточно ли этого будет? Поймет ли мама, что она не хвастается, а отчитывается?

А как быстро ходят письма между Киото и Токио? Может, лучше позвонить? Хотя, мама ведь работает с утра до ночи, телефон может быть занят, а на письмо несколько минут и найдется, верно?

— Держи, — вышедшая Яёй-сан протянула ей бумажку. — Этот адрес оставляла Саена-сан, когда уезжала в Токио.

— Спасибо! — прижав листок к груди, Кёко низко поклонилась. — Спасибо, тетя!

Закрывшись в комнате, она долго собиралась сначала с мыслями, подбирая слова, а затем и с духом, поняв, что боится.

— Дурочка, — тихо поругав себя за нерешительность, девушка прибегла к последнему способу успокоиться — достала заветный кошелечек и выложила перед собой свои сокровища. — Корн, помоги мне, хорошо?

При мысли о камне пришло воспоминание о втором Корне, и, представив его скептический взгляд, Кёко невольно улыбнулась.

Верно, он бы в своей насмешливой манере поинтересовался бы, а что сложного взять и написать? Ведь не сделаешь — не поймешь, на что способна, на что есть силы.

Просто сделай это.

Кивнув, Кёко зажала камень в левом кулаке и пододвинула к себе чистый лист.

 

Письмо она отправила в этот же вечер, сбегав к ближайшему почтовому ящику у комбини, а уже на обратном пути увидела возвращающегося Шо.

— Шо-чан, — догнав, Кёко с улыбкой заглянула в его лицо, — у вас тоже летом намечается Таиланд?

— Ага, — он довольно кивнул. — После промежуточных экзаменов. Прикроешь меня?

Она замерла на полушаге, затем нахмурилась:

— Опять?

— Южная Корея, — заговорщическим шепотом пояснил парень. — Второй вариант для нас. Причем, именно по музыкальным и шоу-студиям. Сама понимаешь, мне туда нужно.

— Скажи тогда просто родителям, что выбираешь другой вариант, — Кёко пожала плечами, ощущая дежавю от разговора.

— Может, и скажу, — покладисто согласился он. — Мне деньги нужны. Сто пятьдесят тысяч.

— Сколько?! — ахнула девушка.

— Поездка за свой счет, школа оформляет лишь приглашения, — пояснил Шо. — Так что билеты, питание.

— Шо-чан, твои родители точно не согласятся на такое. Это большая сумма, — убежденно проговорила Кёко.

— Это для тебя большая, — отмахнулся он. — А, например, для того же Янки — мелочь. Кстати, может, попросишь у своих подруг?

Она изумленно уставилась на него:

— В смысле?

— В смысле денег, — парень остановился, не доходя нескольких метров до ворот рёкана. — Если они такие богатые, как говорит отец, то сто пятьдесят тысяч не станут для них проблемой, — видя, что Кёко молчит, он приподнял брови. — Чего? Должна ж быть и мне какая-то выгода из того, что ты с ними общаешься.

— Ты думаешь, что я общаюсь со своими подругами только потому, что они богатые? — напряженным голосом проговорила девушка, все еще не веря своим ушам. Шо нахмурился:

— Слушай, ты можешь просто попросить у них денег?

— Нет, — твердо отрезала она и зашагала к рёкану.

— Значит, вот так ты мне помогаешь, да? Спасибо!

Издевательский тон, которым было произнесено «спасибо», резанул по сердцу, но Кёко даже не оглянулась, спеша к себе, чтобы не сорваться и не выплеснуть на Шо все свои возмущение и негодование.

Как он мог вообще подумать, что она с Риной-чан, Рэй-чан и Юи-чан из-за денег?! Да они сами по себе замечательные! Прекрасные! Умные! Она счастлива, что они дружат — по-настоящему, а не из-за богатства!

Неужели в его понимании дружба должна быть выгодной?! Да, он тогда оценил телефон, который ей подарили друзья, мол, дорогой, последняя модель… Неужели он тогда решил, что она ищет выгоду в дружбе?

Обиженный всхлип сам сорвался с губ, и Кёко лишь до боли прикусила внутреннюю сторону щеки.

Да никогда!! Это не дружба уже!

Новая мысль заставила нахмуриться — если Шо-чан так решил насчет нее, то, получается, для него это нормально? И он дружит с кем-то со своего отделения только потому, что это выгодно? Ведь он ходит в караоке, просто гулять со своей компанией…

Девушка невольно ужаснулась.

Разве так можно? Разве можно быть настолько расчетливым?!

— Кёко-чан? — из-за двери позвала Яёй-сан, и Кёко поспешила открыть. — Ты куда-то ходила?

— Да, письмо маме отправила.

— Молодец, — женщина улыбнулась. — Ты не видела, Шо пришел?

— Да, мы встретились по дороге…

— Ага, пойду позову на ужин. Кенджи-сан хочет поговорить с ним насчет поездки.

Дядя? Хоть бы Шо-чан додумался промолчать про Корею…

А ведь если подумать, то дядя тоже ищет выгоду в ее отношениях с друзьями. Вон, как радовался тому, что она знакома с сыном Хозу Шухея, как спокойно отпускает ее в гости к подругам, стоит назвать их фамилии… А Шо-чан просто берет с него пример…

Кёко выдохнула и сникла.

Получается, зря она так с Шо-чаном. Надо было объяснить, что не все в мире измеряется выгодой и деньгами.

Но какими словами это надо было сказать? Поверил бы он ей?

Мелькнула мысль отдать ему свои деньги, но у нее осталось немного… А ведь хочется чего-нибудь прикупить к поездке… Хотя, она обойдется. Купальник у нее есть, покупала к аквапарку, летняя одежда есть. Так что можно почти все деньги, которые остались у нее с карманных, отдать Шо-чану.

Вечером и утром Шо ее демонстративно избегал, и Кёко лишь смиренно дожидалась вечера. Однако, когда она, улучив момент, перехватила парня в коридоре и протянула ему деньги, он лишь приподнял брови:

— Это что?

— Это мои карманные. Тут, конечно, нет ста пятидесяти тысяч, но… — она пожала плечами, — ты можешь доложить свои и…

— Спасибо, не надо, — насмешливо протянул Шо. — У меня будет и так вся сумма.

— Откуда?

— Есть добрые люди на свете, — он обогнул ее и ушел к себе. Девушка, обернувшись, растерянно провела его взглядом, потом сунула деньги в карман штанов и направилась в свою комнату.

Добрые люди? Кто? Его друзья?

Вздох получился тяжелым. Противоречивые чувства терзали сердце.

С одной стороны, она не помогла ему. Ведь он обратился прямо к ней… Конечно, с просьбой, которая была для нее неправильной, но она могла бы поддержать его хотя бы морально.

А с другой — ну не представляла она себе такое, чтобы просить у подруг и друзей денег! Нет, она предполагала, что никто бы не отказал, даже узнав, на что требуются деньги… Хотя, Куон бы точно высказался. Ведь речь не шла о жизни или смерти, верно? Или о здоровье? Или о репутации?

Она снова вздохнула.

Как все сложно… Она хочет помогать, поддерживать Шо-чана, но не хочет терять и тех близких людей, которые искренне беспокоятся о ней.

И не будет. Это ее слоны, столпы мироздания. И Шо-чану она когда-нибудь сможет это объяснить.

 

Асакура на вопрос о поездке лишь покачал головой:

— Нет, я не еду. У меня больное сердце, и родители беспокоятся, что я могу не перенести ни смену климата, ни полет.

— Обидно, — с сожалением проговорила Кёко, сжимая в руках альбом, в который срисовывала манекен. — Получается, ты даже в обычные поездки дома?

Он кивнул:

— Я привык. Я и в средней оставался дома, и в младшей. Отпуск мы проводим недалеко отсюда, добираемся на машине. А ты едешь?

— Получу от мамы разрешение и… — девушка чуть улыбнулась. — Она в Токио работает.

— Я тоже хотел бы в Токио, — с мечтательным вздохом признался Асакура. — При некоторых модельных агентствах есть колледжи для модельеров и стилистов. Два года обучения, экзамен на мастера…

— Здорово, — Кёко невольно подалась вперед. — А в Киото таких нет? Или курсов каких? Мы могли бы с тобой ходить туда для развития.

— Слушай, отличная идея, — Тайра даже подпрыгнул на месте и достал сотовый. — Сейчас поищу. Оптимальный вариант — на каникулах, правда?

— Да, конечно… — она вздрогнула, когда дверь клуба открылась и на пороге появился Хизури. Оглядев помещение, он перевел непроницаемый взгляд на Асакуру, замершего при его виде:

— Добрый день, Асакура-кун. Ты не будешь против, если я заберу Могами-сан на несколько минут?

— Нет, Хизури-кун, — Тайра помотал головой. — Да мы уже и закончили на сегодня…

Кёко оценила загадочный вид друга, закрыла альбом и поднялась:

— Доделаю в следующий раз.

Выйдя в коридор, она вопросительно глянула на Куона, который в ответ скривился:

— Вот видит бог, не хотел бы я такого для канарейки, но отец спрашивает, сколько дисков он уже выпустил.

— Шо-чан?! А…. — девушка лихорадочно принялась припоминать. Один рождественский, один вроде на день рождения Академии… — Два точно.

— Угу, — процедил он. — И второй вопрос — под каким названием рёкан на букинге?

— Где?

— Букинг. Сайт такой, где можно бронировать номера в гостиницах.

— В Японии?

— Банни-чан, не нервируй меня, — нервно дернул углом рта Куон. — По всему миру!

— А чего ты такой злой? — неожиданная отповедь, как и прозвище, заставила Кёко насупиться. — Я тебя не доводила.

— И без тебя есть добрые люди, — огрызнулся он. — Ну так что насчет сайта?

— Я не знаю. Спрошу у дяди…

— Угу, — парень развернулся и направился к лестнице. Выдохнув, она поспешила за ним.

— Куон, кто тебя довел?

— Почему я должен помогать канарейке? — он развернулся, и Кёко, не успев затормозить, ткнулась носом в его грудь. Вздохнув, она задрала голову, глядя снизу вверх в раздраженные зеленые глаза:

— Ну почему сразу должен?

— А как это еще назвать? — Куон выгнул бровь. — Видишь ли, отец кому-то там сунул диск, кому-то там понравилось, теперь просят еще.

— Так не факт же, что остальные песни тоже понравится, — примирительно улыбнулась девушка.

— Я только на это и надеюсь, — прижав руку к груди, признался он. — Но все равно бесит!.. — она прикусила губу, соображая, как успокоить его. — Когда ты делаешь такое лицо, я начинаю подозревать худшее.

— По-моему, ты просто преувеличиваешь, — Кёко вздохнула и сложила руки на груди. — Ты сам признавал, что у Шо-чана есть талант, верно? А отец обратился к тебе, потому что между ним и Шо-чаном есть два звена — ты и я. Сам ты к Шо-чану не пойдешь, поэтому…

— Ты вот специально драконишь меня? — он тоже сложил руки на груди. — Я ведь сейчас пойду к канарейке и выскажу все ему так, что он вообще петь бросит.

— Во-первых, не бросит, — парировала она, — во-вторых, не пойдешь, потому что обещал мне. В-третьих, ты бы мог ничего мне не передавать и проигнорировать просьбу отца. Почему не проигнорировал?

— Я и проигнорировал! Три дня назад! Но сегодня был уже двадцать восьмой звонок по этому поводу!

— Слушай, — не обращая внимания на раздражение, девушка склонила голову набок с задумчивым видом, — а может, это для твоего отца повод побольше с тобой пообщаться?

Хизури замер с недоуменным видом, а затем задумчиво прищурился:

— Я не подумал о таком. С него станется.

— Он просто по тебе соскучился, — она улыбнулась. — Тем более, вы помирились. Вот наверняка он и пользуется разными поводами, чтобы тебе позвонить.

— Разными сомнительными поводами, — язвительно поправил ее Куон и выдохнул. — Ладно, забыли про это. Но канарейке ни слова.

Кёко лишь пожала плечами:

— Хочешь быть злодеем?

— Хочу побольше пообщаться с отцом, — он улыбнулся настолько невинно, что на мгновение она обрадовалась за него, но затем опомнилась:

— Ты издеваешься!

— А что поделать, — с сокрушенным видом парень развел руками и возобновил движение к лестнице.

— Янки, блин!

— Он самый, Банни-чан. И не сопи так в спину, а то я начинаю бояться.

— За себя? — буркнула Кёко, идя следом.

— За тебя. Лопнешь же от злости… Ауч! — он обернулся с возмущенным видом, потирая плечо, на которое пришелся удар девичьей руки. — За что?

— За вредность! — фыркнула она, обгоняя и быстро спускаясь. — Пришел в чужой клуб, выгнал, обвинил, еще и издевается!

— А что, только мне страдать?

Нет, она бы нашла, что ответить, но ухо уже уловило веселье в низком голосе, более привычное, чем едкое раздражение.

— А зачем тебе вообще искать рёкан на том сайте? — уже на улице поинтересовалась Кёко.

— Отец хотел оценить сервис, — Куон закинул сумку на плечо. — Это же международный сайт, и другие туристы, увидев высокие оценки, могут захотеть посетить рекомендованные гостиницы.

О как…

— Скинь мне название, я уточню, хорошо? — она радостно отметила, что друг мирно кивнул:

— Договорились. Слушай, а давай я тебе просто дам номер отца? Отправишь ему сама сообщение с ответами. По всем его вопросам.

— А не боишься, что мы будем сплетничать о тебе? — хитро поинтересовалась девушка, на что Куон лишь отмахнулся и зашагал в сторону спортзала:

— Да ради бога. Тебе можно.

 

Фува-сан про сайт отзывов ничего не знал, но поняв, какие перспективы могут открыться перед рёканом, попросил Кёко заняться созданием требуемой странички. Девушка даже обрадовалась возможности помочь, да и узнать что-то новое, и спустя неделю подготовки и работы она отправила ссылку на рёкан отцу Куона. Тем же вечером она прибежала к Кенджи-сану со своим телефоном:

— Дядя, смотрите, Шухей-сан оставил нам отзыв и поставил максимальную оценку по всем категориям! И по сервису, и по кухне, и по расположению!

— Ну-ка, — мужчина, надев очки, всмотрелся в экран. — И на японском, и на английском… «Отличный персонал, ответственные хозяева и прекрасная кухня»… — он гордо заулыбался. — Надо будет показать Яёй-сан. Ну-ка, сейчас я включу свой компьютер, ты мне оставишь ссылку.

— Конечно, дядя, — Кёко искренне радовалась. — Теперь наш рёкан знают во всем мире!

— А я говорил, что знакомства очень важны. И ты молодец, что поддерживаешь их.

Она лишь сдержанно улыбнулась. Дядя был таким воодушевленным, что не хотелось даже недоумевать по поводу его расчетливости. Пусть. Главное, что Шухей-сан сдержал свое слово насчет рёкана, дав самые наилучшие рекомендации.

За этими хлопотами, подготовке к экзаменам и занятиями как на уроках, так и в клубе, Кёко не заметила, как прошло время. Шо с загадочным видом уходил утром, возвращался лишь перед ужином и сразу же закрывался у себя. Поняв, что таким образом он пытается заставить ее чувствовать себя виноватой, она решила не беспокоить его до того момента, когда он поймет — глупо все это…

Когда в чате подруги позвали на шопинг перед поездкой, она вдруг поняла, что письма от матери не было. До начала экзаменов оставалось четыре дня — вместе с выходными.

Яёй-сан лишь развела руками на вопрос почты:

— Ничего для тебя не приносили, Кёко-чан.

Паника заставила решиться на крайний случай — девушка отправилась к Фуве-сану за телефоном матери.

— Ты ж понимаешь, что она очень занятой человек?

— Я понимаю, — она кивнула, беря бумажку с номером. — Мне только узнать, вдруг она уже отправила письмо с разрешением, но оно еще не дошло…

— Постарайся долго не говорить, у Саены-сан дорога каждая минута.

— Хорошо, дядя, — Кёко снова кивнула.

— А вообще, звони отсюда, — Кенджи-сан указал на телефон на своем столе. — Так точно будем знать все.

Угу, и проверить, что она не отвлекает никого…

Она молча набрала номер и прислушалась к гудкам.

— Слушаю.

Мужской голос заставил растерянно выдохнуть.

— Слушаю?

— Здравствуйте, — собралась с мыслями девушка. — Простите за беспокойство, могу я поговорить с Могами-сан?

— Могами-сан на судебном заседании. Что передать?

— А… когда можно ей позвонить еще раз? Это по личному вопросу из Киото.

— Оставьте номер, она перезвонит, когда закончится заседание.

— К-конечно! — Кёко облегченно перевела дыхание и продиктовала номер своего сотового. — Большое спасибо, простите за беспокойство!

— Ну что? — Фува-сан приподнял брови.

— Она на заседании, но перезвонит мне, — она улыбнулась и поклонилась. — Спасибо, дядя!

В течение всего вечера, затем утра, дня Кёко постоянно проверяла телефон — вдруг пропустила звонок? Вдруг мама прислала просто сообщение?

Она отважилась на повторный звонок в пятницу вечером. Ответил тот же голос:

— Слушаю.

— Простите за беспокойство, могу я поговорить с Могами Саеной-сан. Это по…

— Она уехала в командировку на Хоккайдо.

— А… — сердце замерло в предчувствии плохого, — я оставляла номер… для перезвона…

— Если она не перезвонила, то, видимо, у нее не было времени на это.

— Простите… вы не знаете, она не отвечала на письмо из Киото?

— Не в курсе.

— Простите, а можно ее телефон на Хоккайдо? — цепляясь за остатки надежды, проговорила Кёко.

— Мы не даем информацию личного характера по нашим сотрудникам.

Молчание заставило глянуть на экран телефона, а затем положить сотовый на стол.

Ничего, есть еще два дня. Может, она все же ответила на письмо, никому не сказала… Может…

 

В понедельник Кёко сама зашла в учительскую до первого урока. Юмено-сенсей нахмурился, выслушав ее:

— Ты же понимаешь, Могами-сан, что я не могу разрешить тебе ехать за границу?

— Конечно, сенсей, — она согласно кивнула. — Закон есть закон.

— Хотя, если честно, мне жаль, что ты не поедешь, — сожалеюще произнес он, и девушка была благодарна за поддержку, даже такую. — Что ж, я уведомлю замдекана и потом объясню тебе, что ты будешь делать, пока нас не будет. Иди, скоро звонок и начало экзамена.

Класс был почти полон, даже парни были на местах. Она прошла к своей парте и приветливо кивнула:

— Ну что, постараемся?

— Это ты так готовилась к экзаменам, что чуть не опоздала? — Куон подпер щеку рукой, глядя на нее.

— А то ты не знаешь нашу Банни-чан, — вступился Кагурадзаки. — Посмотришь, она снова наберет максимум баллов.

— Никто в этом не сомневается, — Янки перевел на него взгляд, — ты сам смотри, не завали.

Нет, не будет ничего пока говорить друзьям, решила Кёко, садясь за парту. Иначе ведь будут за нее волноваться и могут плохо сдать экзамены. Потом скажет… после всего.

На душе царила печаль, смешанная с каким-то детским разочарованием — чуда не получилось. Она ждала до последней минуты, но… Теперь, даже если письмо придет или мама позвонит на оставленный телефон, ничего уже не изменится.

В класс зашел сенсей, раздал экзменационные листы, и девушка выдохнула, отгоняя все мысли.

Она ведь не Золушка, чтобы появилась фея-крестная и сразу же наколдовала ей разрешение, поездку и все остальное. У нее есть только эльф, который сидит сейчас за спиной.

Кёко на мгновение оглянулась на Хизури, который крутил в руках карандаш, улыбнулась его вопросительному взгляду и выпрямилась.

Все нормально. Переживет это. Ее друзьям будет интересно в Таиланде, а она попросит привезти ей сувениров. Тем более, зимой тоже будет поездка, и уже там они будут все вместе.

Молчание давалось с трудом, но разговоры в компании крутились вокруг сдачи экзаменов, и Кёко лишь мысленно одергивала себя — не сейчас. Всем сложно, материала много, даже вон парни пока не ходят в клуб. Она с подругами тоже не ходила, как и Шо, который словно старался доказать ей, что может обойтись без ее помощи. От этого ей было и смешно и грустно. Ну как ребенок, честное слово…

Наконец, последний экзамен был сдан, классы отпустили пораньше, и, покинув класс, Ода с удовольствием потянулся:

— Ну, теперь можно играть без проблем!

— Погоняем младших, — с легкой недоброй улыбкой согласился Куон.

— Только не в субботу — идем же в торговый центр, — напомнил Ошино и оглянулся на идущих позади девушек. — Вы же купальники будете покупать?

— Ошино-кун, не думала, что ты фетишист, — задумчиво проговорила Ватаджиба.

— Я?!

Общий смех заставил Кёко еще ниже опустить голову. Портить такое настроение друзей?.. Но, похоже, другого момента не будет.

— Я остаюсь дома.

— А? — Сугита глянула на нее. — Дела в рёкане? Так давай перенесем на воскресенье. Время-то есть…

— В смысле, я не еду с вами в Таиланд.

Парни развернулись, да и Рэй с Риной остановились с недоуменными лицами.

— Что?

— Я не еду с вами в Таиланд, — повторила Кёко на вопрос Хизури. — Мама не прислала разрешения на выезд за границу.

— А… хозяева рёкана? — растерянно сморгнул Кён.

— Они не опекуны мне, — она покачала головой.

— Погоди, — Сугита развернула ее к себе. — А точно твоя мать не прислала? Ты связывалась с нею, вдруг школа просто…

— Я написала ей письмо, пыталась дозвониться, — покорно ответила Кёко и отрицательно покачала головой. — Скорее всего, она забыла про разрешение. У нее просто очень напряженная работа.

— А теперь ты просто останешься здесь, когда мы все, — Рина взмахом руки указала на парней и ошеломленно молчавшую Рэй, — будем в Таиланде?!

— Прости, Рина-чан…

— Блин… — разочарованно протянула Сугита, опуская руки. — Все настроение насмарку!

— Банни-чан тут при чем? — проговорил Ода, хмурясь. — Она тут самая пострадавшая, между прочим.

— Мда, дела… — Ошино глянул на Куона, который, прищурившись, смотрел на Могами. — И ничего ведь не поделаешь, так?

Тот покачал головой:

— Будь у нее официальные опекуны здесь, в Киото, можно было бы заручиться их разрешением… — он хмыкнул. — Но если честно, я думал, что родители канарейки твои опекуны. Погоди, это получается, что он поедет с нами, а ты…

— Он поедет не с вами, — Кёко покачала головой, даже не возмущаясь на «канарейку». — Он со своими одноклассниками едет в Южную Корею. Так что… привезете сувениров, хорошо? — она слабо улыбнулась мрачным друзьям. — Ребята, все нормально, честно. У нас будет еще зимняя поездка…

— Но хочется-то сейчас всем вместе! — расстроенно парировала Рина.

Кёко сникла. Ей тоже хотелось. Очень.

Но.

— Все равно, послезавтра все вместе пойдем в торговый центр, — тяжелую паузу нарушила Рэй. — В конце концов, даже то, что Кёко-чан с нами не едет, не повод отказываться от общей прогулки. К тому же, — она тепло улыбнулась Могами, — у Кёко-чан отличный вкус, будет подсказывать нам, что купить и с чем сочетать.

— У меня? — на мгновение позабыв о расстроенных чувствах, изумилась Кёко.

— А кто ходит в клуб стиля и моды? — Ватаджиба взяла ее под руку. — Так что…

— Не отвертишься, — мрачно пообещала Рина, беря под руку со второй стороны. — Все, идем в клуб.

 

Даиримия от огорчения даже прослезилась и тут же заверила, что привезет кучу сувениров. И фруктов, постарается, по крайней мере.

Утешая ее и хмурую Рину, Кёко внезапно поняла, что ей… полегче. Да, печаль никуда не делась, но осознание того, что друзья разделяют ее и так же расстроены, придавало силы справляться с грустными мыслями. И, уж точно, это даст возможность перенести разлуку уверенно и спокойно. И с друзьями и с Шо-чаном. Смысл дуться на него, если он, как и девочки с парнями, будет наслаждаться поездкой?

Они действительно все вместе сходили в субботу в торговый центр, что окончательно примирило и расслабило и душу и сердце Кёко. Расставаясь у метро, она наставительно погрозила пальцем парням:

— Так, в поездке не расслабляться и присматривать за Риной-чан, Рэй-чан и Юи-чан. Понятно?

— Есть, мэм! — Ода, вытянувшись, даже козырнул. — А что нам будет за это?

— Ммм… я приготовлю наши фирменные онигири, — улыбнулась Кёко. — Посидим потом, расскажете, как съездили, договорились?

— Договорились, — Куон кивнул и вздохнул. — Выезд у нас в пять утра в понедельник, так?

— Да, — подтвердила Ватаджиба. — Автобусами до Осаки, а там в половину седьмого вылет.

— А мне к первому уроку к замдекана, — припомнила Кёко. — Может, отпустят на все четыре дня домой.

— Связь держим через чат, — Ошино глянул на часы. — Ну?

— Увидимся в следующую пятницу, — Хизури кивнул. — Все, расходимся.