Отвергая смерть. История Тома Риддла (джен)

Уважаемые читатели! Эта и следующие главы пока выкладываются без проверки Бетой. Позднее, когда Бета сможет поправить текст, я их перезалью. А пока — прошу прощения за возможные опечатки и ошибки. И да, у работы поменялось название. Да, уже во второй раз. Бывает)

Том провел в Хогвартсе уже четыре полных года. Но всё равно, увидев замок после двухмесячной разлуки, почувствовал, как сжимается сердце. Это был его дом, воистину. Запрыгнув в повозку, он повернулся к Хогвартсу и не отрываясь следил, как по одной из темноты появляются башни. Абраксас, Альфард и Крауч молчали, и Том почти забыл об их существовании.

Когда повозка остановилась, Том спрыгнул на землю и и прошел в распахнутые двери, гордо подняв голову. Значок старосты поблескивал на груди. Для Тома он был… символом, пожалуй. Крошечным символом власти.

— Кто дал Прюэтту значок? — прошипел на ухо Тому Альфард, и Том скривился. Чертов Блэк. Так некстати влез и испортил настроение!

— Готов спорить, дело рук Дамблдора, — ответил Абраксас вместо Тома. — Прюэтт и Уизли у него в любимчиках.

Прюэтт заметил Тома и сощурился, будто бы примериваясь. В холле было людно, все спешили в Большой зал на пир. Конечно, учителя все уже в зале. За холлом никто не следит, даже старого завхоза не видно.

Том улыбнулся в ответ. Прюэтт оскалился. Уизли тут же вырос за его плечом, гарантируя поддержку.

— Удивительно, Томми, на тебе новая мантия. Что бы продал, чтобы заполучить её? — прошипел Уизли.

Ну уж нет. Том не собирался драться с этими двумя недоумками. Уж точно не сегодня и не здесь.

— Может, Малфой тебе её купил за особые старания? — хохотнул Прюэтт. Оба заржали, их смех подхватили и остальные гриффиндорцы, и парочка хаффлпаффцев.

— Говорят, самый неудачливый староста лишился значка третьего сентября, Прюэтт, — вежливо сказал Том. — Хочешь побить его рекорд? — и, не дав ему ответить, бросил друзьям: — Займем места.

Они вошли в зал, оставив позади разъяренных гриффиндорцев. До ушей Тома доносились увещевания кого-то более разумного: «Он прав! Поднимешь сейчас палочку — и прощай значок!»

— Раздражают, — резко сказал Абраксас, сев за стол.

— Эй, приятель, полегче! — Альфард коснулся его плеча. — Мы понимаем, что ты не на Уизли с Прюэттом злишься.

— Ни слова, Блэк! — Абраксас так крепко сжал ножку пустого бокала, что она треснула.

— Репаро, — бросил Том. — Остыньте, оба. У нас полно дел в этом году, времени на драных кошек не будет. Что до тебя… — Том наклонился к Абраксасу, положив руку ему на плечо, и шепнул на ухо: — Полтора года — и ты убьешь его. Я расскажу тебе, как. Он будем умирать очень долго. Хочешь — по часу мучений за каждый раз, когда ты вспоминал о нем?

Абраксас слабо улыбнулся. Кажется, его слегка отпустило.

— Откуда такие познания?

— От одного хорошего друга.

Бэрк, между прочим, совершенно не прятал от Тома книги, где описывались пыточные заклятия в разы страшнее «Круциатуса». А Боргин, если его хорошенько попросить, пожалуй, мог бы и опытом поделиться.

Раздался резкий звон — и ученики тут же смолкли. Директор Диппет отложил в сторону столовый нож, которым стучал по бокалу, поднялся на ноги, опираясь на длинный посох, прокашлялся и сказал:

— Добро пожаловать в Хогвартс, студенты. Рад видеть вас всех, и особенно — новых учеников. Впереди у вас — долгий путь к тому, чтобы стать настоящими волшебниками, — он нахмурил густые кустистые брови. Пожевал губами. — Наши правила остаются неизменными.

Речь Диппета была долгой и невнятной. Том, заскучав, принялся рассматривать первокурсников, потом преподавателей. Профессор Вилкост, поймав его взгляд, доброжелательно кивнула ему.

— … запрещено также использовать в коридорах травмирующую магию: жалящие, режущие, колющие, взрывающие заклятия, заклятия роста, мышечные заклятия. Категорически запрещается варение зелий вне подземных лабораторий...

— Диппет сдал, да? — сказал Альфард. — Смотрите, едва стоит.

Пожалуй, Блэк был прав. Директор с трудом держался на ногах, но взгляд у него был всё еще живой.

— Надеюсь, он продержится еще два года, — сказал Том прохладно. — Не могу представить себе Дамблдора директором.

Альфард содрогнулся:

— Тебя пугает его режим «Обнимемся с магглами, друзья!» или «Я знаю ваш секрет, но никому об этом не скажу, мистер Риддл?»

Абраксас, да и еще несколько человек вокруг рассмеялись, а Том серьезно ответил:

— Оба.

Наконец, напоминанием о том, что Запретный лес называется так именно потому что в него запрещено заходить, Диппет закончил речь — и началась церемония распределения.

Блэк без особого удовольствия приветствовал за столом Слизерина очередную дальнюю кузину, а Том засмотрелся на новичка-полного антипода Хагрида. Этот первокурсник был не просто мал ростом. Он был крошечным. Чтобы забраться на табуретку, ему пришлось ухватиться за её край и подтянуться на руках. Шляпа накрыла его почти что целиком — и замолчала. Прошла минута, две, три…

— Спорим, он нечеловек? — довольно громко сказал Эйвери.

— Очередной полукровка, — брезгливо фыркнул Абраксас.

Наконец, почти через шесть минут Шляпа выкрикнула:

— Рейвенкло!

И стол в синих галстуках неуверенно захлопал. Первокурсник снял шляпу. с трудом спустился с табуретки и тут же пропал из виду — его макушка не доставала даже до края стола.

Пожалуй, больше ничего особенного на пиру не произошло. Отдав, после незамысловатой стряпни Бэрка, дань великолепным блюдам, Том отложил в сторону приборы и несколько лениво слушал, как Розье пререкается с Блэком по поводу оправданности очередного решения Министерства в войне с Гриндевальдом. А после десерта поднялся и властно велел:

— Первокурсники! Встаньте, постройтесь парами и следуйте за мной. Милли, ты замыкающая.

Дети были очень малы. Том, ведя их по коридорам, с некоторым удивлением осознавал, что сам был когда-то таким же.

— Обратите внимание на рыцаря с плюмажем, — Том показал на доспехи в нише, — он указывает нужный поворот.

По дороге в подземелья, к счастью, не было сбивающих с толку лестниц, зато было два потайных прохода — перед ними он тоже останавливался, чтобы дети запомнили место. Хотя… разумеется, они не запомнили. Том осознавал, что придется завтра и послезавтра как минимум сопроводить их на завтрак.

Не то, чтобы его беспокоили эти маленькие и пока еще ни на что негодные чистокровки. Но он намеревался быть не просто старостой, а блестящим старостой. Пускай Прюэтт рискует значком, сколько захочет — Том планировал в дальнейшем стать старостой школы, а это не так-то просто.

И только отведя малышню по спальням, Том расслабленно упал в кресло у камина.

Забавно. Без раздражающей Вальбурги Блэк было пустовато. Том достал из кармана мантии свои запили по заклятию неразглашения и постучал пальцем по пергаменту. А что, если пойти по пути «Фиделиуса», заклинания доверия? Том осознавал, что это будет если не проще, то, во всяком случае, безобиднее, чем его наработка. «Фиделиус» базировался на доброй воле хранителя тайны, на его верности и преданности. Все остальные просто не могли раскрыть тайну. Она не хранилась в их сердцах и не принадлежала им.

А вот заклятие, которое получалось у Тома… оно казалось темным даже в таком, недоработанном виде. Оно вплеталось в кровь, впивалось в мозг, гарантируя лояльность. А еще оно могло бы стать чем-то вроде маяка. Только представляя себе его, Том улавливал его пульсацию. Он почувствовал бы собственную магию такого уровня издалека. Если ещё усилить это свойство, он смог бы отыскать любого из своих последователей даже на другом конце земного шара. И… да, кажется, в этом был смысл. И он мог бы объявлять им о месте и времени сбора. Никаких больше шепотков, никаких: «Сообщите остальным...». Одно касание палочки — и все узнают, где им нужно быть.

Оставалась всего пара проблем. Во-первых, накладывать заклятье придется сразу — тренироваться не на ком. А во-вторых… нужно было замаскировать некоторые детали от любопытных глаз Малфоя, Блэка и Крауча.

Когда Том сумел оторваться от работы, за окном уже светало. Шея болела, пальцы ныли от долгого письма, зато заклинание было почти завершено. Не чувствуя в себе сил даже перечитать написанное, Том убрал бумаги в карман мантии, поднялся в спальню, упал на кровать, задернул полог и уснул, кажется, даже до того, как его голова коснулась подушки.

За следующую неделю он довел заклинание до идеала, высчитал движение палочкой и начал размышлять над вербальной составляющей. До сих пор он только дорабатывал чужие заклинания, уже имевшие давно определенные слова. Здесь же требовалось подобрать что-то совершенно новое, опираясь на смысл и нумерологические таблицы (1).

У Тома было в наличии три четверки, три идентичных девятки, две шестерки — и требовалось объединить их в нечто осмысленное. Занятие так увлекло Тома, что в свободное время он постоянно повторял про себя этот набор, перебирая буквы.

Абраксас даже начал переживать — Том почти ни с кем не разговаривал (разве что отвечал на уроках и не забывал об обязанностях старосты), мало ел, поздно ложился и рано вставал.

— Может, я могу помочь? — в какой-то момент спросил он. Но Том не собирался подпускать его к сути своего заклинания и отказался.

Решить задачу Том смог неожиданно — на занятии по арифмантике. Речь зашла о преобразовании вербальных формул, и профессор показала им удивительно простой по своей сути, но невероятно действенный метод простого перебора цифр по кругу.

Том, слегка удивленный, начал быстро царапать на пергаменте.

M(V)

M(D)

R(I)

R(I)

R(I)

S(T)

O(X)

F(O)

?

?

А дальше новая система позволила ему буквально в три действия сократить всё лишнее.

MORSMOR?R?

— Кусать… кулак? — шепотом спросил Абраксас. — Или удила?

Том нахмурился.

— «Mordre», — пояснил Малфой. — С французского это «кусать» или «укус». А «mors»…

Том пробежался глазами по своим расчетам и исправил одну букву. «S» появилась из двух вариантов — выбора между единицей и двойкой. Зачеркнув в слове «S», Том подписал сверху: «T».

— Кусать смерть, — прочитал Абраксас, а Том дописал недостающие «D» и «E». Заклинание было готово.

— Так, что у вас, Риддл, Малфой? — профессор наклонился над их партой, но Том успел прикрыть свои расчеты таблицей нумерологических соответствий, широко улыбнулся и сказал:

— Почти закончили, профессор!

Школьная задача была ерундой в сравнении с тем, что он только что сделал. Он набросал решение за пару минут, а потом снова взглянул в свои записи и повторил:

— Мортмордре.

Кусать смерть.

Что-то в этом было. Откусить от смерти. Забрать у нее власть. Поглотить смерть ради жизни.

Том задумчиво обвел заклинание в ровный овал и принялся медленно штриховать его, краем уха слушая, как профессор превозносит их с Малфоем «изящное решение» глупой задачки.

Примечание:

(1) — разумеется, здесь и далее — антинауная чушь. Между тем, нумерология (или арифмантика) — реальная пранаука о смысле и значении цифр. Согласно ей, каждая буква имеет свою цифру, а слова, соответственно, представляются в виде чисел. Кроме того, у каждого числе есть свое значение. Таким образом, слово — это не просто код, это набор смыслов. Исходя из этих смыслов, ученые средневековья (и современные гадалки, куда же без них) рассчитывали некие особые «значения имен». Для этой главы я воспользовалась нумерологической таблицей соответствия цифр и латинских букв.