Юность чувств (гет)

— Кёко-чан, неужели ты в школу?

— Да, тетя, — обуваясь, девушка кивнула. — По правилам, если не едешь в поездку, то приходишь к замдекану отделения и получаешь задания на самостоятельную работу. Ну и клубы тоже.

— Конечно, жаль, что так все получилось, — Яёй-сан вздохнула. — Приехала бы снова загорелая, как с Окинавы.

Кёко улыбнулась, попрощалась и вышла из рёкана.

Яркое солнце напомнило, что сегодня первый день лета. Скоро начнется сезон дождей… Потом экзамены и каникулы с Танабатой…

А ребята уже летят над морем. Утром чат был пустым, видимо, пока не до интернета им. Да и дорого будет в чужой стране, разве что где вайфай найдут…

Главное, фотографии — так будет понятно, каково им там. Она даже тэру-тэру-бодзу* повесила вчера с пожеланием хорошей погоды именно в Таиланде! Чтобы впечатления были самыми-самыми замечательными!

Кабинет замдекана общего отделения находился на седьмом этаже главного здания. Секретарь улыбнулась на приветствие и указала на дверь:

— Заходи, Сантама-сан сейчас придет с совещания у директора.

— Спасибо! — девушка поклонилась, немного робко вошла в просторный светлый кабинет и застыла.

Не может быть…

На диванчике перед низким журнальным столом сидел Куон. При виде изумленно замершей девушки он невозмутимо улыбнулся:

— Привет.

— Ч…что т-ты здесь делаешь?! — Кёко даже немного начала заикаться от потрясения.

— Сижу, — с невинным видом проговорил парень.

— Почему?! — она в шоке опустилась на диван напротив него. — Ты ведь…

В кабинет зашел замдекана:

— А, вот и вы. Хизури-кун, поясни, пожалуйста, почему ты не явился к автобусу.

Куон поднялся, дождался, пока мужчина сел за свой стол, и проговорил:

— Проспал, Сантама-сан.

— Как?

Вот именно — как?! Как можно было проспать такое… такое важное мероприятие?! Кёко просто не верила своим ушам, во все глаза рассматривая невозмутимого друга. Тот лишь пожал плечами на вопрос:

— Будильник был установлен на телефоне, — достав сотовый, Хизури продемонстрировал черный экран. — Что-то случилось с батареей, он даже не включается. Я проснулся, когда в дверь стучал комендант общежития.

— А обычного будильника нет? — получив отрицательный ответ, Сантама вздохнул. — Боюсь, что просто так отправить тебя в поездку вслед остальным мы не можем. Это все же не Япония.

— Я возмещу Академии стоимость всего, — спокойно ответил Куон.

— Это само собой, — замдекана кивнул. — Что ж, будете вместе с Могами-сан заниматься самостоятельным заданием, — он вызвал секретаря, и спустя несколько минут Кёко получила в руки тонкую папочку с заданиями. Такую же папку взял и парень. — Можете готовиться в библиотеке.

Выйдя из кабинета, Куон хмыкнул:

— Ну что, в библиотеку?

— Как так получилось? — девушка прикусила губу, огорченно глядя на него. — Так обидно…

— С чего вдруг? — он приподнял брови.

— Ну как же, разве ты не хотел бы оказаться там, в Таиланде, с ребятами?

— А я оказался здесь и с тобой. Пошли.

Но разве здесь и с нею — это замена? Блин, знала бы, сама бы позвонила ему… хотя телефон сломался… Еще большее расстройство!

— Теперь тебе придется покупать новый телефон? — в библиотеке она опустила сумку на стул и обеспокоенно заглянула в лицо другу.

— Угу, когда-нибудь, — Хизури кивнул, достал сотовый, открыл заднюю крышку, перевернул батарею и, закрыв, нажал на кнопку питания. Экран засветился, отображая заставку загрузки.

Кёко потеряла дар речи, не в силах собрать разбежавшиеся мысли.

Это… это… это что получается?..

— Сорок два пропущенных… да еще и сообщения… — Куон быстро промотал ленту входящих звонков и сунул сотовый в карман пиджака. — Ладно, потом.

— А ну стой! — девушка резко развернула его к себе и вытащила его телефон.

Работает… Но ведь… черный экран и… будильник…

Она подняла неверящий взгляд на парня, который с самым спокойным видом следил за ее действиями.

— Он… работает?

— Как видишь, — в зеленых глазах промелькнуло какое-то хитрое выражение. — Видимо, вчера вечером не так поставил батарею. Спать сильно хотел. Будем заниматься?

Спать сильно хотел? Не так поставил?!.. Но разве он перед сном достает батарею?!..

Понимание произошедшего крепло, росло, становилось таким отчетливым, что можно было просто сойти с ума.

Он… специально не поехал. Потому что не поехала она. Потому что осталась здесь одна. И он решил не поехать. Прикрыться якобы сломанным телефоном и…

Кёко судорожно вздохнула, дрожащей рукой вернула сотовый в карман мужского пиджака и села за стол, невидяще глядя на выданную папку с заданиями.

Не поехал. Наплевав на все — на траты, на то, что о нем будут плохо думать, на…

Потому что она оставалась здесь одна.

Из-за нее.

Ради нее..?

— Ну давай, выскажись, — в поле зрения появился локоть парня, тоже севшего за стол. — Мол, неответственный, безалаберный… что там еще?

Кёко повернула к нему голову и выдавила растерянную улыбку:

— Обманщик?..

— И это тоже, — спокойно согласился Куон.

— Всех бросил…

— Почти всех, — тем же тоном поправил он.

Намек снова заставил ощутить ту самую странную панику в душе.

Почти всех. Кроме нее.

— Зачем?

— Потому что несправедливо, — парень внезапно жестко прищурился, глядя в ее глаза. — А ты знаешь, насколько я это не люблю.

Внезапно вспомнились слова его отца — обидно за нее.

Обидно? За то, что оказалась лишена возможности поехать вместе со всеми?

Новая неожиданная мысль заставила медленно вдохнуть.

А не оказывался ли он в такой же ситуации раньше? Дома, там, в Штатах? Как там, из-за переездов не было друзей? И он оставался вот так один в классе? Потому и знает, каково это?..

Кёко на мгновение прикрыла глаза, ощущая, как от этого понимания становится неимоверно тепло на душе. И щемящая нежная благодарность, которая перехватывает горло и от которой внутри становится легко-легко, тоже ведь от этого.

— Знаю, — помолчав, она открыла глаза и улыбнулась. — Спасибо.

Куон чуть фыркнул, но ответная улыбка уже раздвигала губы, и девушка видела это.

— Значит, не против?

Сердце стучало в груди свободно и быстро-быстро.

— Нет.

— Радует. Что там в заданиях? Математика, английский, японский… — он раскрыл папку и перебрал листы. — В принципе, по паре часов в день и вполне можно сделать.

Его радует то, что она радуется? Или то, что согласилась с его решением остаться?

— Ага, — она глубоко выдохнула, прогоняя комок в горле, и тоже взялась за свое задание. — Интересно, у нас одинаковые задачи?

— Сверимся?

Задачи оказались разными, но с общими принципами.

— В клуб пойдешь сегодня?

— Да, Шинодзава-сенпай же никуда не уехал. Да и с третьего и первого курса тоже остались. А ты?

— А то как же, — Хизури с недобрым видом пошевелил пальцами. — Мои-то расслабятся, а тут я.

— Так вот в чем был твой коварный план…

— Представляешь, да?

— Ужас. Ты действительно диктатор.

— Жуткий, — он протянул ей учебник. — Зато у нас есть реальный шанс выиграть национальный турнир.

Девушка глянула на него с улыбкой:

— Я бы была не против посмотреть. Это будут показывать по телевизору?

— Возможно, — Куон кивнул. — В любом случае, онлайн-трансляцию в интернете будут вести. В прошлом году вели.

— Скинешь ссылку? Обязательно посмотрю.

— Договорились, — он улыбнулся краем рта.

Они просидели в библиотеке до обеда, успев сделать треть — математику, геометрию и физику. Затем начали подтягиваться другие ученики, и Хизури сложил все в сумку:

— Я в клуб.

— Я тоже, — девушка быстро собрала свои вещи и поднялась. — Все равно уже не дадут спокойно позаниматься, — заметив чуть недоуменный зеленоглазый взгляд, она с невинным видом пояснила. — Будут собираться вокруг тебя и восхищаться.

— А что поделать, если я такой… — Куон манерно откинул челку со лба.

— Янки, — закончила за него Кёко и кивнула. — Действительно, что ж поделать.

— Это ты у меня научилась?

— С кем поведешься, — она шутливо показала язык и направилась сдавать книги.

— Я плохо на тебя влияю.

Еще как, так и хотелось поддакнуть, но…

Это ведь не было бы правдой, по крайней мере, всей. Она научилась быть сильной, уверенной, не бояться рассчитывать на друзей. Конечно, друзей у нее раньше не было в школе, зато теперь…

— В чате ребята не отписывались?

— Сейчас проверим, — парень на ходу вытащил сотовый, и, глядя на него, Кёко достала свой.

В общем чате уже было несколько записей с массой знаков, как вопросительных, так и восклицательных.

— Думаю, ответ на все вопросы можно дать одним смайлом…

Она хихикнула, глядя, как под ником Хизури появляется довольный смайлик.

— Вот ты точно, как кот — никакого чувства вины.

— Абсолютно, — невозмутимо подтвердил Куон.

— Янки.

— Банни-чан.

Кёко лишь покачала головой:

— Ты всю жизнь меня так звать будешь?

— А как же. Банни-чан, Банни-сан, Банни-обасан**… Ауч!

— И еще раз стукну, если будешь меня бабкой обзывать! — нахмурилась она. Куон двинул бровью, прибавил шагу, и пришедшее в чат сообщение заставило девушку возмущенно охнуть.

«Мало того, что проспал, так еще Банни-чан меня бьет»

Но она не успела что-то ответить или догнать парня, как тут же появился ответ от Кагурадзаки.

«Наверняка за дело»

«Ода, готовься — вернешься, сто шкур спущу!»

«Точно за дело»

Новая реплика от Ошино заставила Кёко хихикнуть и глянуть на идущего впереди Хизури, который быстро набирал ответ на телефоне.

«Вот как вы капитана поддерживаете. Я припомню»

«Банни-чан, вбей там ему побольше ответственности. Мы утром чуть с ума от волнения не сошли, а он проспал, видите ли. Ладно, хоть Таиланд, а не финальный матч»

Хихикая, она бегом догнала друга и показала экран сотового:

— Ну что, когда тебе вбивать ответственность?

— Банни-чан, ты ж знаешь, насколько я и так ответственный, — насмешливо фыркнул он, отправляя в чат ответ.

«Все, парни, ответственности во мне по самую макушку. По возвращении буду раздавать излишки»

«Что-то мне расхотелось возвращаться…»

«Никуда ты не денешься, Ода. Нагуляешься, проголодаешься и вернешься. Тем более, что Банни-чан обещала онигири по вашему возвращению»

«Блин»

Кёко подавила смешок, переглянувшись с Куоном. На душе было весело и легко. Она знала, что пикировки смешат не только их здесь, но и друзей там. И они могут со спокойной душой отправляться на экскурсии, зная, что здесь всё в порядке. Всё и все.

А еще где-то в самой глубине радующейся души тихонько горел маленький огонек счастья — она не одна. Эгоистичного, неправильного, но счастья.

 

— Как ты там одна?

— Я с Хизури-куном, — девушка расставляла тарелки на столе, поэтому не видела, как удивленно оглянулась на нее Яёй-сан.

— Сын Шухей-самы не поехал? Почему?

— Он занимается клубом, — выбрала наиболее нейтральный ответ Кёко. Не говорить же тете, что Куон остался из-за нее, посчитает еще легкомысленным. — Он ведь капитан баскетбольной команды и в этом году они выходят на национальный турнир. Говорит, хотят выиграть кубок.

— Вон оно что. То есть, он пренебрег поездкой из-за ответственности.

— Типа того, — она улыбнулась. — Правда, и ему выдали самостоятельные задания. Так что до обеда занимаемся в библиотеке, а после он уходит в клуб. Ну и я тоже.

— Понятно, — Яёй-сан кивнула, но у девушки почему-то создалось впечатление недоговоренности. Словно тетя хотела что-то еще сказать, но передумала.

Интересно, что?

 

— Чем сегодня занимаемся?

— Давай… — Кёко достала задания, перебрала их и выудила несколько листов, — японским и английским.

— Вчера естественные науки, сегодня гуманитарные, — с улыбкой прокомментировал Куон и поставил сумку на стул. — Пойду за словарями.

— Ага, — она выложила на стол карандаш, ластик и учебники.

— Видела фотографии вчера от наших?

— Видела. Не жалеешь, что остался?

— Тебе перечислить страны, где я успел побывать за свои двадцать лет? — парень сел рядом с книгами в руках. — Одной больше, одной меньше.

— Хвастаешься?

— Жалуюсь, — наставительно поправил он, листая словарь по японскому. Девушка хихикнула:

— Бедненький…

— Именно. А канарейка не хвасталась своей поездкой?

— Некогда ему. И не называй его канарейкой.

— Кстати, а где он деньги взял на Корею? Вроде ж второй вариант для «мошек» всегда был платным.

— Сто пятьдесят тысяч, — кивнула Кёко и вздохнула. — Не знаю. У родителей он не просил. Сказал, добрые люди помогли.

— Наверное, где-нибудь в туристическом районе пел на улице… — парень ловко увернулся от тумака. — А что? Вполне можно насобирать, если нужно.

— Откуда ты знаешь? — насупилась она.

Он лишь с загадочным видом усмехнулся и принялся заполнять пропущенные места в упражнениях.

Кёко вздохнула и тоже взялась за японский.

Фотографии действительно были очень красивыми и красочными. И если бы она сидела в библиотеке одна, то… скорее всего была бы расстроена и опечалена, что не может разделить с друзьями эту красоту.

Она покосилась на Хизури, с задумчивым видом читающим задание.

Могла ли вообще ожидать от него такого самопожертвования? Пусть он и говорит, что не жалеет, но ведь мог бы отдыхать, а не учиться.

Снова он показал совершенно неожиданную для нее свою сторону характера — идти наперекор ради кого-то. Ну а что? Ради мечты уже шел, ради свободы — тоже. Одно пианино чего стоит…

Смогла бы она так же? Или Шо-чан?

Девушка лишь усмехнулась про себя, откладывая выполненное задание по японскому и подтягивая к себе английские упражнения.

Шо-чан даже бы не оглянулся. И тоже ради мечты и свободы. Вот только, получается, она сама для него совсем не та, ради которой можно отказаться от поездки.

Мысль не принесла ни горечи, ни печали, скорее, была как констатация факта.

Именно. Не та.

— Словари еще нужны?

— Ты уже все? — удивленно глянула на вставшего парня Кёко.

— Да, это ж английский, — он чуть улыбнулся и сгреб книги в стопку. — Тебе много?

— Последние два упражнения остались, — она указала на лист с заданием. — Я быстро.

— Окей, я пока верну книги.

Быстро-не быстро, но на глаголах она запнулась. Снова это время, которое такое трудное…

— Куон, вот здесь has been или had been? — позвала девушка, не оборачиваясь.

— Где? — Хизури склонился над ее плечом. — Здесь?

— Ага… — она чуть повернула голову и обнаружила, что практически соприкасается щеками с ним.

— Так, тут смотри…

Так непривычно близко, что дыхание перехватывает…

Взгляд замер на небольшой, не больше сантиметра, царапине на скуле.

Что это?..

Сердце внезапно затрепетало так, что ее бросило в жар.

Это… от бритья… если присмотреться, даже видны щетинки…

Куон… бреется?!

Сердце куда-то рухнуло от осознания этого факта.

Но… как это…

И запах такой… легкий, едва заметный… кремовый…

Бреется?.. Но ведь бреются мужчины, взрослые мужчины…

Он… взрослый мужчина?!..

Ну да, ему двадцать… даже уже больше…

Двадцать?!

Парень покосился на нее и немного недоуменно двинул бровью:

— Что?

Кёко выдавила жалобную улыбку, переводя взгляд на лист с заданием.

Что? Что?! Да ничего, если не считать ее потрясения от этого — Куон взрослый мужчина, который уже бреется!..

Жар снова вернулся, словно она подсмотрела что-то… интимное, личное…

— Непонятно объяснил? — он вздохнул, выпрямился и, развернув стул, сел. — Давай попробую попроще.

Да, давай, потому что она не слышала ни единого его слова!..

Будда… почему она считала его не взрослым?

Аааа!!! Сосредоточься! Не хватало еще, чтобы он понял, о чем она думает!

Сжав до боли кулаки, девушка сосредоточилась и, когда Куон вопросительно глянул на нее, кивнула:

— Значит, has been.

— Верно, — он улыбнулся. — Теперь поняла?

— Да, спасибо.

Потому что она смотрела на его поведение — как у мальчишки. Иногда капризного, иногда… Но ведь не всегда он вел себя, как мальчишка!

Она заполнила последнее упражнение, спрятала все вещи в сумку и зашагала за Хизури на выход.

Окинава — там был не мальчишка, когда кинулся следом спасать девчонок.

Рождество — там был не мальчишка, когда взял на себя смелость при всех попросить у нее прощения. Да, тем способом, который был понятен только им двоим, но ведь попросил!

Эта весна — там был не мальчишка, когда переступил свои обиды и встретился с отцом.

Это просто она не увидела в нем взрослого человека, который умеет быть смешным, дурачится и не упустит момента поерничать.

Девушка бросила быстрый взгляд на Куона.

Такой разный. Такой необычный. Настоящий эльф.

Теперь она будет помнить об этом. И уже не обомлеет в шоке, увидев еще что-нибудь из признаков взрослости своего друга.

Правда, до самого вечера, вспоминая свои чувства открытия, Кёко все же испытывала легкое тревожное смущение. Нет, ну правда, нельзя же взять и так просто изменить точку зрения на человека! Пусть этот человек знает ее, как никто другой.

Хм, а ведь Кагурадзаки-кун и Ошино-кун почти ровесники Куону. Тоже бреются? Надо будет присмотреться. Никому ничего не говорить, просто понаблюдать… А Шо-чану до сих пор не требуется бритва — дядя как-то посмеивался над ним. Получается, Шо-чан мальчишка.

Она невольно улыбнулась своей мысли и вздохнула.

Как он там? Все ли у него нормально? Не жалеет ли? Надо было договориться с ним на переписку. Ведь не отказался бы похвастаться…

 

Когда на следующий день она протянула небольшую упаковку Куону, он вопросительно глянул на нее:

— Это что?

— Пластыри. Я выбрала под цвет твоей кожи, небольшого размера.

— Зачем? — парень с подозрением прищурился.

— У тебя вчера на щеке был порез от бритвы, — пояснила она с улыбкой. — Так что, на всякий случай.

В его глазах проступила такая беспомощная растерянность, что девушка невольно хихикнула про себя. Ну не все ж ей смущаться и привыкать к новым мыслям!

— И когда ты успела заметить… — он взял упаковку, покрутил в руках и снова глянул на улыбающуюся Кёко. — Сильно большой порез был?

— Нет, миллиметров восемь.

— Я тебя начинаю бояться, — парень сунул упаковку в карман.

— Почему?!

— Другой человек бы сказал — с сантиметр. А ты аж до миллиметров назвала.

Она озадаченно насупилась:

— Ну, я могу на глаз достаточно точно определять размеры. Это помогает при шитье.

— Насколько точно?

Пожав плечами, Кёко села за библиотечный стол:

— Пока погрешность была не больше миллиметра.

— Впечатляет, — Хизури сел рядом и вздохнул. — Так, что у нас осталось?

— Литература, история и география. Давай сегодня литературой займемся? Надо написать эссе по «Повести о Гэндзи».

— О боже, — он снова вздохнул. — По всему сюжету?

— Не сказано, — девушка проверила задание.

— Тогда надо сначала перечитать.

Она недоуменно проследила, как друг закрывает учебник и собирает вещи в сумку:

— Что ты делаешь?

— Пойду лучше прогуляюсь. Потом напишу.

— Как это потом? Это же задание!

— Мне надо освежить эту повесть в памяти, а учитывая, как она навевает на меня сон, — он пожал плечами, — то я лучше вечерком. Лягу, книжку возьму, представлю себя Гэндзи в окружении гарема...

— И как это тебе поможет в написании эссе? — с подозрением уточнила Кёко, подозревая, что Хизури просто прикалывается.

— Есть такое понятие — войти в персонажа, — наставительно пояснил Куон. — Вот и я — войду в персонажа.

— Это актерский термин, — догадалась она, получила кивок и глянула на свое задание. — И у тебя так просто получится?

Парень вздохнул:

— Я, вообще-то, снимался в детстве, — девушка изумленно глянула на него, вынуждая снова пожать плечами. — Ты вспомни, кто у меня отец. Поэтому, лет с четырех меня начали таскать по студиям, потом была реклама, клипы, сериалы. Так что знаком со всей этой кухней не понаслышке.

Ничего себе!

— Тогда у тебя точно получится, — уверенно проговорила она.

— А ты сама попробуй так, — Куон, застегнув сумку, подмигнул и поднялся.

— Представить себя Гэндзи в гареме?!

Он сдавленно хмыкнул, явно давя смешок:

— Ну зачем сразу Гэндзи… Вон, Мурасаки Сикибу есть.

— Да ты что, это же автор!

— И что?

Насмешливое высокомерие, с которым был задан вопрос, оказалось настолько заразительным, что Кёко сама нахмурилась — действительно, а что? Почему бы нет? Но тогда надо, как говорит Куон, войти в персонажа. А как это сделать на территории школы?

Мысль пришла, как всегда, спонтанно, но вовремя.

— И куда ты собралась? — следя, как в девичью сумку отправляются вещи, поинтересовался парень.

— К часовне, — Кёко улыбнулась. — Там будет проще всего проникнуться духом повести.

— Я никогда не пойму твоей логики, — помолчав, признался он и вздохнул. — Ладно, пошли вдвоем. Глядишь, я тоже заряжусь твоим оптимизмом и все же рискну днем почитать эту нудятину…

— «Повесть о Гэндзи» не нудятина, — сурово одернула его она. — Это классика!

— Классика — это Шекспир, — парировал Куон, идя рядом.

— А у нас задание не по мировой литературе, а по японской, — девушка показала язык. — Так что классика! Кстати, у тебя есть что-нибудь из еды?

— Печенье, а что?

— Надо будет ками подношение сделать.

— Не дам, — ворчливо отозвался он. — Я, во-первых, не синтоист и не буддист, а во-вторых, банально голоден.

— А я поделюсь с тобой своим обедом, — она невинно улыбнулась на острый взгляд. — Там котлетки есть.

— Господи, я становлюсь, как Ода, — Куон закатил глаза, но все же покорно кивнул.

— Не переживай, не становишься, — Кёко хихикнула и первая вышла из библиотеки. — Я вообще первый раз от тебя слышу, что ты голоден.

— Да-да, еще вспомни, что я как удав — питаюсь раз в неделю… Кроликами.

Теперь пришел ее черед закатывать глаза. Вот же язва!

— А вообще, я уже говорил, меня в детстве пичкали едой, как рождественского каплуна, поэтому до сих пор от большого количества съестного меня тошнит.

— Я помню, — девушка обеспокоенно обернулась к нему. — А лечение этого есть? Что врачи говорят?

— И не собираюсь к ним. Это психологическое, скорее, — Хизури вздохнул. — Думаю, пройдет со временем.

— Надеюсь, — серьезно кивнула она, и прищурилась на яркое солнце. — Хорошо, что ребятам с погодой повезло в поездке.

— Зато нам может завтра не повезти — по прогнозу обещают начало сезона дождей.

— Значит, тем более надо сегодня написать эссе, — Кёко улыбнулась. — Пока солнечно и сухо. А то потом тебя не только от Гэндзи, а даже и от погоды в сон клонить будет.

— Какая ты злопамятная.

— С кем поведешься, — невинно парировала она.

— Ты же должна быть лучше меня, добрее… — вздохнул парень. — Ты же девочка.

— А ты не будешь меня называть «Банни-чан», если я стану добрее и лучше?

— Конечно буду, — он двинул бровью. — Это неизбежно, как сезон дождей.

Блин, вот и что сказать ему?! Может, проще стукнуть? Потому что Кёко ясно представляла ехидную усмешку на лице друга, если она сейчас назовет его «Янки»…

Часовня встретила тишиной и запахом нагретого, горячего дерева и пыли. Куон молча, с легким скептическим выражением на лице положил пачку печенья в протянутую руку девушки, и сел на ступеньки, ставя рядом обе сумки. Кёко же привычно аккуратно проскользнула через створки двери в хонден, поклонилась старой статуе, положила перед нею два печенья и снова поклонилась, тихо проговорив:

— Простите за вторжение. И позаботьтесь о нас.

Выйдя, она отдала вскрытую пачку парню, который хмыкнул:

— Ты вообще в курсе, что это место раньше использовалось для пугания?

— Нет.

— Я так и думал, — он проследил, как девушка устраивается на ступеньках и достает книгу. — Так почему именно часовня?

— Потому что мы будем читать про эпоху Хэйан, а тогда очень сильно развивался буддизм.

— Но не синтоизм же…

— И синтоизм тоже. Так что, все это, — она продемонстрировала учебник, — взаимосвязано.

Куон снова хмыкнул, снял пиджак и развернулся так, чтобы опираться спиной о перила:

— Поверим тебе на слово.

В какой-то мере Кёко могла догадаться о причинах его скепсиса — иностранцу, даже прожившему здесь несколько лет, даже полукровке, сложно понять весь тот мир, который окружает обычного японца с самого детства, с первых шагов. Для нее эта часовня не была заброшена, наоборот, девушка была свято уверена, что ками все же живут в ней, ну или часто навещают. И никакая пыль не могла отменить вежливость в отношении их.

Читалось здесь действительно легко, так же легко она представляла себе медленно гуляющих по императорскому саду важных дам в длинных кимоно, тихие шорохи деревянных полов и такие же еле слышные сплетни, которые Мурасаки записывает на тонкие, хрупкие листы бумаги…

Прав был Куон, нужно войти в персонажа, чтобы хоть немного проникнуться его ощущениями.

Кёко покосилась на парня и чуть сдержала умиленную улыбку — Куон явно давил зевок, скользя взглядом по страницам своего учебника. Солнечные лучи превращали парня в светящееся сказочное существо — волосы переливались всеми оттенками платины, белая рубашка тоже придавала ощущение воздушности… Эльф. Вылитый. А еще спрашивал, почему она в детстве была так в этом уверена.

— Мм? — подавив очередной зевок, он глянул на нее и приподнял брови.

— Так уж и спать хочется?

— Да вообще… — Куон перевернул учебник обложкой вверх и прикрыл глаза. — К тому же, странный выбор литературы для школьников.

— Почему? — девушка озадаченно глянула на текст.

— Потому что этот Гэндзи просто аналог Казановы.

— Это классика, — она пожала плечами. — Исторический роман.

— Ну да, ну да…

— И если рассматривать героя, то ты на него похож.

— Чем это?! — резко вскинув голову, парень буквально окатил ее недобрым взглядом.

— Ну… он родился в знатной семье, был очень красив и мил в детстве и юности… — Кёко невольно насупилась — зачем так тяжело смотрит на нее?

— Он бабник. Я, по-твоему, тоже?

— Конечно, нет! — отрицательно замотала она головой, но все же не удержалась. — По крайней мере, сейчас, — выражение на лице Куона заставило ее пожать плечами. — Что?

— Ну спасибо тебе! — он захлопнул книгу и сунул ее в сумку. — За добрые слова и за сравнение!

Обиделся?

— Так я ж в хорошем смысле!.. — пристальный взгляд, в котором явственно читался вопрос, заставил снова помотать головой. — Я не издеваюсь, честно.

— То есть, в твоем понятии Гэндзи, отъявленный бабник, является хорошим примером для меня? — вкрадчиво проговорил Хизури.

— Нет, — Кёко вздохнула. — Я… я про то, что ты тоже, как и он, можешь осознавать последствия своих действий.

— Банни-чан, где он осознавал последствия, бегая от женщины к женщине?!

— В конце, — она закивала на его недоверчивый взгляд. — Когда он умирает, он понимает, что… — Куон прикрыл глаза рукой. — Что?!

— Ты прекрасна, — выдохнув, он опустил руку. — Все, не хочу ничего о нем слышать. И еще раз сравнишь меня с ним — обижусь надолго и всерьез, — парень достал из пачки печенье.

Девушка снова уткнулась в учебник, невольно прикусывая губу.

В каком смысле прекрасна? Она просто пыталась объяснить ему, что Гэндзи в конце концов раскаялся, да и карма никуда не делась… История именно этому и учит, объясняя, что нельзя руководствоваться только своими желаниями, которые несут близким горечь и боль…

Взгляд снова поднялся к Куону, вернувшемуся в удобную позу и меланхолично жевавшему печенье.

А ведь голодный, сам говорил.

Отложив книгу, Кёко достала из своей сумки коробку обенто и, раскрыв, подсела ближе к парню:

— Давай обедать.

— М? — он открыл глаза, оценил предложенное и вздохнул. — Выглядит вкусно.

— Палочки не отдам, — она показала язык. — Сам говорил, я девочка.

— Девочка, — Куон усмехнулся и выпрямился. — Не волнуйся, я по-турецки — руками. Никогда не видела, как турки едят плов? Скатывают рис в комочки и в рот.

— Тогда погоди, — девушка улыбнулась и достала из сумки упаковку с влажными салфетками. — Держи, тебе пригодятся.

— Твоя предусмотрительность восхищает, честно.

Коробка опустела как-то незаметно и быстро, небольшого обенто явно было мало на двоих, но Кёко ощущала себя счастливой. Совместный обед напомнил о детстве, когда они делили никуманы и булочки пополам, сидя на солнечном берегу реки. И пусть выросли, но… все равно внутри так же тепло и легко.

— Даже уходить отсюда не хочется, — признание вырвалось само по себе, но парень хмыкнул:

— Это да. Но никто ж не отменит…

— Ни клубов, ни уроков, — закончила она за него и улыбнулась.

Но ни клубы и ни уроки не заставят забыть этот день.

 

Ночью пошел дождь, который не прекратился с наступлением утра, грозясь и день захватить в свою власть.

Кажется, прогноз погоды не соврал.

Выйдя под тяжелые, нависшие тучи, Кёко раскрыла зонт и, не удержавшись, подставила ладонь под капли.

Как вовремя. Честно! Сегодня бы они не посидели с Куоном на хайдене, как вчера.

Она невольно улыбнулась, шагая по улице и вслушиваясь в стук капель по зонту.

Этот момент был только их. Теплые доски хайдена, легкий ветерок и ощущение покоя… Впрочем, и эти четыре дня останутся только их днями. Пусть даже потом были клубы, и Асакура-кун, увидев ее, удивился и обрадовался, и рассказывал много чего интересного о моде и стиле, и сам Куон занимался с командой… Все равно, драгоценные воспоминания будут храниться в сердце, как продолжение той сказки из детства.

Уже переобуваясь в школе, девушка услышала сигнал пришедшего сообщения о полученной почте. Сунув туфли в шкафчик, она достала сотовый и с некоторым изумлением увидела, что письмо от Ватаджибы.

Что-то случилось, что Рэй-чан пишет только ей?

Кёко поспешно открыла письмо и еще больше изумилась, разглядывая рисунок, явно сфотографированный. На нем довольно умело были изображены она сама и Хизури, спиной к спине, вот только она почему-то в полицейской форме, а парень в салатовой рубахе навыпуск, серых штанах и полосатом галстуке.

Это что такое? Нет, нарисовано классно, но… к чему?

Куон нашелся в библиотеке. Сев рядом, Кёко молча продемонстрировала ему рисунок.

Судя по вопросительно приподнятым бровям, друг тоже не имел понятия, как объяснить смысл.

— Это кто тебе прислал?

— Рэй-чан. Здорово рисует, правда?

— Угу, — он достал свой сотовый и проверил почту. — Так, а у меня от Оды… и то же самое.

На экране его смартфона действительно был тот же рисунок.

Они переглянулись и синхронно запустили общий чат.

«Ватаджиба-сан, что значит твой рисунок?»

Девушка удивленно сморгнула, глядя, как в ответ от друзей сыплются смеющиеся и хохочущие смайлы:

— Чего это они?

— Хороший вопрос… — Куон снова открыл рисунок. — Вроде ничего такого не пририсовано… А тебе идет форма.

«Это мы вчера в автобусе смотрели «Зверополис», и Ода сказал, что главные герои — вылитые вы»

— Не понял…

Она полностью разделяла недоумение от ответа Ошино, но любопытство уже брало верх. На запрос в интернете вылетела картинка, и Кёко невольно выпятила нижнюю губу, рассматривая лиса в салатовой рубахе и кролика в форме.

Кролика?!

— Оде никаких онигири.

— Без проблем, — поддакнула она недоброму голосу Хизури. — Ничего не получит из кулинарного клуба.

Девушка покачала головой, ощущая какие-то двойственные чувства. Вроде и обидно за кролика, но было немного лестно, что ее нарисовала подруга.

— Мда… Не, ну был бы я рыжим, я бы хоть понял! — Куон фыркнул. — Пошли посмотрим этот «Зверополис»?

— Куда? — изумленно глянула на него Кёко.

— Можно сбежать сейчас и заглянуть в какой-нибудь видеосалон. Все равно дежурный учитель в курсе, что у нас самостоятельные задания.

Идея была заманчивой, но потом ведь придется возвращаться в школу — и снова по дождю.

— Знаешь, идем лучше в клуб моды, — она встала и закинула сумку на плечо. — Там есть ноутбук. Асакура-кун предупредил, что будет только завтра, так что…

— Ключ есть?

Кёко продемонстрировала бирочку с ключом и хитро улыбнулась.

 

— Знаешь, что самое обидное во всем этом? — задумчиво проговорил Хизури, когда пошли финальные титры мультфильма. Кёко, все еще подхихикивая, вопросительно глянула на него. — Что больше ни один персонаж не похож на остальных из нашей компании… — он кивнул на экран ноутбука. — Но зайка действительно с твоим характером.

— А лис с твоим, — девушка показала язык и улыбнулась. — Даже глаза зеленые.

— О да… — невозмутимо согласился Куон. — Как думаешь, этот рисунок и Оду все слышали из класса?

— Типа, готовиться ли нам к насмешкам? — она выдохнула, успокаиваясь.

— С чего вдруг? Думаешь, кто-то посмеет смеяться над нами?

Кёко невольно подумала, что несмотря на задумчиво приподнятые брови парня, все равно создается ощущение, что это предупреждение всем остальным.

— Ну… вряд ли. Ты уже и так пятый год Янки.

— А ты Банни-чан, — он кивнул, достал сотовый и снова глянул на рисунок. — В качестве обоев, что ли, поставить?

— Надо будет попросить у Рэй-чан оригинал…

— И сжечь?

— Еще чего! — Кёко фыркнула. — Нет, это будет мое новое сокровище.

— Сокровище? — Куон заинтересованно глянул на нее. — В смысле?

— Ну, у меня уже есть волшебный Корн и кролик. Это мои сокровища — то, что для меня творит волшебство и придает силы.

— А что за кролик? — он невольно выпрямился на диване с недоуменным взглядом. — Откуда?

— Ты ж сам нарисовал, — девушка улыбнулась. — Помнишь, в тетрадке по математике на последней странице? Кролик с крыльями бабочки.

На лице Куона появилось растерянное выражение:

— То есть… ты его сохранила и сделала своим сокровищем?

— Конечно, — она застенчиво кивнула. — Мне еще никто так не рисовал.

— Кхм… спасибо, — он чуть кашлянул. — А я тот твой рисунок не сохранил. Потерялся где-то.

— Ну и отлично, — девушка фыркнула. — Он же не нес в себе желание порадовать тебя.

Снова кашлянув, Хизури оглядел комнату:

— Забавная у вас обстановка тут.

— Мне нравится.

— А сам клуб?

— Тоже! — с энтузиазмом кивнула Кёко, глядя, как он поднимается и обходит помещение, рассматривая плакаты. — Это словно прикасаться к магии красоты. Быть причастной к ней.

— В смысле?

Она замялась, подбирая слова:

— Понимаешь, когда растешь в обычном мире… как я росла, это все — мода, стиль, вся индустрия красоты — не кажется обыденным, как, например, для тебя, — Куон обернулся к ней с задумчивым видом, и девушка сама поднялась и подошла к плакату, с которого смотрела Грейс Келли. — Это сказка, невероятная, волшебная — превращение обычной девушки в королеву.

— Кролик, за этим превращением далеко не всегда чистый свет.

— Я понимаю, — она кивнула, не отводя взгляда от безупречного лица актрисы. — Ты говоришь, что мир моды жесток. Как и актерский, да? Но… это не отменяет желания стать красивой…

— Стать королевой? — парень ее обнял за плечи, и Кёко кивнула, на мгновение прижимаясь к нему.

— Да. Поверь, я понимаю, что не каждая может стать королевой, да и я сама…

— Если пожелаешь — станешь.

Уверенность, с которой были произнесены слова, заставила ее поднять голову и вглядеться в лицо Куона.

— Если пожелаешь, — повторил он, скользя взглядом по плакату. — Но хочешь правду?

— Горькую?

— Ага.

— Давай, — Кёко лишь улыбнулась. — От тебя любую.

— Я не хотел бы, чтобы ты становилась королевой.

— Почему? — дыхание невольно замерло в ожидании ответа.

— Потому что это будешь уже не ты, — вздохнув, парень глянул на нее сверху вниз. — Потеряешь многое. Свою искренность, честность, открытость… Доброту, — улыбка у него вышла немного грустной. — К сожалению, в таком бизнесе от женщин требуется лишь внешность и готовность перешагнуть все ради цели. А это ломает.

Ломает?

— Королевы не должны быть добрыми? — она не отводила взгляда от его глаз.

— Именно. Доброта, искренность — все это слабости для королевы, которая обладает властью. Королева символ, а не живой человек, который имеет право не только на слабости, но и на чувства.

— Это… как у нас идолы, да?

— Типа того, — Куон усмехнулся. — Я бы не хотел, чтобы ты была идолом. Образцом для подражания — да, замечательной девушкой — да, прекрасным профессионалом — да, но не идолом. Я не хочу терять тебя такую, какая ты есть.

 

По ставням все так же стучал дождь, но сейчас Кёко была даже рада ему. Он позволял думать спокойно и размеренно, думать о том, что сегодня она услышала.

Откровенность Куона заставляла вновь вспомнить, что он старше ее и что повидал многое. И знает больше, чем она.

В шоу-бизнесе не место слабостям? Не место вере, честности, искренности? Только цель? Как у Шо-чана, который рвется к своей мечте, невзирая ни на что?

Она всегда думала, что это правильно, что цель на то и цель, чтобы стремиться к ней… Но ведь действительно, может статься так, что потребуется переступить через что-то важное. Друзей, любимых, семью. Самого себя. Сможет ли она так?

Даже представить сложно. Невероятно сложно. Разве можно только своим успехом заменить то тепло и ту поддержку, которые получаешь от близких? А с кем тогда делить этот самый успех? Упиваться в одиночку им?!

Нет, не смогла бы. Сейчас — не смогла бы. Была бы она одна, кто знает, но она ведь не одна!

Развернувшись к окну, Кёко приоткрыла ставни и всей грудью вдохнула прохладный влажный воздух.

А еще одна причина, от которой в груди царит уверенность, до сих пор заставляет сердце замирать.

Куон не хочет терять ее такой, какая она есть. Он не против, что она доводит его временами, не против, что подкалывает его, спорит, ругает… не против того, что именно она его подруга.

Девушка, подтянув к груди колени и обхватив их руками, опустила голову.

Это так… так важно, так невероятно важно, что мысли путаются. Это как признание… да даже признание не вызвало у нее таких чувств, как откровенные слова Куона!

Неужели… он тоже думает так же, как и она? Ведь она бы не обменяла ни на что именно такого Корна — немного вредного, немного упрямого, немного взрослого и… близкого настолько, что с ним можно поделиться всеми чувствами, мыслями и сомнениями. Для него она тоже такая? Тот самый человек, потеря которого опустошит половину души?

Тишину комнаты нарушил сигнал сообщения в чате.

«Мы в аэропорту! Ждите нас завтра! Везем кучу сувениров и вкусняшек!»

Теплая улыбка сама раздвинула губы.

Да, она соскучилась по подругам, по Кагурадзаки-куну и Ошино-куну, а еще по Шо-чану, но…

Эти четыре дня она бы не обменяла ни на какую, самую невероятную поездку. И, кажется, Куон тоже.

---------

*тэру-тэру-бодзу — амулет в виде куклы из белой бумаги или ткани. Делается вручную (напоминает привидение) и вешается в окне или двери веранды энгавы для призыва солнечной погоды или дождя (в этом случае располагается вверх ногами).

** -чан, -сан, -обасан — именные суффиксы к молодой девушке, женщине и бабушке соответственно.