3000 дней невиновности (гет)

После инцидента с Веритасерумом Джинни решила сразу же отправиться домой. Рон последовал за ней. Министерство практически опустело, лишь несколько служащих из отдела магического хозяйства управляли зачарованными швабрами и вениками, а сотрудники и сотрудницы отдела безопасности проверяли качество и надёжность защитных заклинаний, которые обычно накладывались на все двери министерства перед выходными. Шаги Джинни и Рона, пока они шли к каминам, эхом разносились по холлу, и мысли Джинни были как всегда о Драко.

Рон остановил её, положив ладонь на плечо, когда она уже намеревалась шагнуть в ближайший камин.

— Пойдём выпьем чаю, — предложил он. — Мне нужно кое-что с тобой обсудить.

Джинни удивлённо на него взглянула:

— Э-э… Если ты настаиваешь. «Кафе Неро» подойдёт?

— Да, вполне.

Джинни напряжённо ему улыбнулась, ступила в камин и уже через мгновение оказалась в общественном туалете. Рон появился рядом с ней миг спустя, они сняли и спрятали свои министерские мантии и вышли на улицу.

Лондон был прекрасен. Небо над головами лишь начало темнеть, и последние лучи заката разрисовали вездесущие облака всеми оттенками розового и оранжевого. Автомобили с включенными фарами проезжали мимо театров с разноцветными светящимися фасадами. Джинни с тоской заглянула в окно индийского ресторанчика, где за столом собралась большая семья, дружная и весёлая. Рон дёрнул её за руку и потащил мимо.

В «Кафе Неро» было темно и накурено, в глубине ненавязчиво играла джазовая музыка. Они заказали горячего чая, забрали чашки и направились к свободному столику в конце зала, недалеко от воркующей парочки, то и дело прерывающей беседу, чтобы целоваться. Подавив приступ зависти, Джинни села так, чтобы оказаться к ним спиной.

Рон пару раз отхлебнул чаю, прежде чем перейти к разговору.

— Ты должна быть более осторожна, Джин, — мягко начал он. — Гарри подошёл ко мне вчера и спросил, не заметил ли я чего-то «странного» между тобой и Малфоем.

— Мне плевать с Астрономической башни, что там думает этот придурок, — буркнула Джинни.

— А вот и зря, — возразил Рон. — Он твой босс, Джин. В его власти вообще снять тебя с дела.

Вздохнув, она подпёрла щеку рукой и закрыла глаза, вдыхая запах своего любимого перечно-мятного чая.

— О чём конкретно он говорил?

— В тот день, когда Гарри потерял слух, Малфой кое-что сказал ему. Мне, честно говоря, не хочется повторять его слова дословно, но в общих чертах звучало так, словно Малфой знает тебя куда лучше, чем следовало. Если ты понимаешь, о чём я.

— И что ты хочешь, чтобы я ответила на это, Рон? — спросила Джинни, подняв брови. — Что это правда? Или что я понятия не имею, о чём он болтает?

— Пообещай мне, что будешь предельно осторожна. Чтобы в первую очередь лишняя информация не достигла ушей тех, кому об этом не следует знать, — ответил Рон резко. — Я видел, как Малфой поедает тебя глазами, стоит тебе лишь появиться поблизости. Конечно, вы были достаточно осторожны, но… Если пресса хотя бы заподозрит что-то, последствия могут быть такими, какие тебе и не снились. Аврор завела… шуры-муры с врагом министерства? Забудь мыльные оперы, каждый представитель волшебного сообщества будет судачить об этом.

— Шуры-муры? — насмешливо переспросила Джинни. — Ты что, по-прежнему в Хогвартсе?

Рон закатил глаза:

— Ладно, ты что, влюбилась в него?

— Да, — выдавила Джинни, отводя взгляд.

Он вздохнул и наклонился вперёд, в упор глядя на неё своими голубыми глазами.

— Мне жаль, Джин.

— Ага, и мне…

— Ты не можешь впредь в одиночку навещать его в камере. Это выглядит слишком подозрительно.

У неё защемило сердце.

— Я знаю.

— Но… Проклятье, не могу поверить, что я вообще предлагаю это, — произнёс Рон с нервным смешком. — Когда мы завтра отправимся в клинику Святого Мунго, я что-нибудь придумаю, чтобы вы смогли остаться наедине.

— Правда?

Рон покраснел до самых кончиков ушей.

— Я пытаюсь мыслить рационально. Если Малфой совсем упал духом, то может снова попытаться что-то с собой сделать, чтобы избежать суда, — пояснил он, избегая смотреть на Джинни. — После инцидента с Треверсом мы не можем позволить себе ещё одну такую ошибку.

Джинни сузила глаза.

— А почему на самом деле ты это делаешь?

Рон пожал плечами и сделал ещё глоток чая.

— Раньше я думал, что если снова увижу Малфоя, то почувствую к нему ту же ненависть, которую испытывал в Хогвартсе, но… не знаю. Думаю, он всё ещё меня раздражает, но… Я вроде как его жалею, что ли, — покачал он головой насупившись. — Каким бы придурком он ни был, если ему пришлось наблюдать за тем, как умирает какая-то странная женщина, и ему сказали, что это его мать… Мерлин, это просто…

Рон снова тряхнул головой содрогнувшись.

Джинни потянулась через стол, взяла его руку и сжала её.

— Спасибо, — пробормотала она. — Я скажу ему не проявлять эмоций так открыто, обещаю. Никто ничего не заподозрит.

— Хорошо, — быстро согласился Рон, с облегчением в голосе. — Потому что если о ваших отношениях станет известно, мне придётся рассказать об этом Гарри.

Той ночью Джинни вернулась в свою квартиру с искрой надежды в душе — пусть и слабой, но в любом случае она знала, что сможет снова остаться с Драко наедине. На кофейном столике лежал адресованный ей свиток пергамента. Джинни подумала, что это, должно быть, от Джона и Саймона, и как только она сломала печать и развернула его, аккуратная подпись внизу листа подтвердила её догадку.

Дорогая Джинни,

Во-первых, спасибо тебе большое за помощь с нашим присутствием на слушании во вторник. Кинки был уверен, что его уловка сработает, но никогда не помешает иметь план «Б». Я уверен, ты понимаешь.

Реакция публики в зале суда повергла нас в полный шок. Если есть хоть что-то, что мы можем сделать, чтобы помочь в деле Драко, только скажи, и мы явимся по первому зову. Знаю, мои показания вряд ли заслушают в суде, но Кинки считает, что его происхождение позволит ему выступить в качестве приемлемого свидетеля, если ты вызовешь его на трибуну. Очевидно, Кинкейды — весьма выдающийся магический род. Честно говоря, я далёк ото всех этих чистокровных заскоков.

Как бы там ни было, вижу, тебе удалось передать Драко чемодан, который я для него собрал, раз на слушании он был в моём костюме. Я рад, что вышло хоть как-то помочь. Он выглядит немного измождённым, но, полагаю, проживание в тюрьме никого не красит. Надеюсь, ты помнишь, что мне обещала, Джинни. Драко легко может усомниться в собственных силах, а его настроение меняется по десять раз на дню, и я не думаю, что сложившаяся ситуация приносит ему хоть крупицу радости. Самым счастливым на моей памяти он был лишь с тобой, так что, пожалуйста, сделай всё, что в твоих силах. Мы знаем, что наша роль в его судьбе уже сыграна, но ты бы видела дыры на ковре, которые протёр Кинки, мечась из угла в угол от беспокойства.

Держи нас в курсе относительно даты суда. И напомни Драко, как говорится в его любимой присказке: «Всё будет в шоколаде».

Как и всегда — будь сильной.

С любовью,

Джон

P.S. Саймон просит передать: Выше нос, Драко!!! Джинни, на твоём пути трудности и препятствия, так что держи ухо востро.

Джинни улыбалась всё время пока читала, успокоенная добродушным тоном Джона, но встрепенулась от неразборчиво написанного постскриптума от Саймона. От его последних слов по спине пробежали мурашки. Вероятно, он увидел что-то, и знание, что приближается что-то нехорошее, не помогло ей почувствовать себя увереннее. Даже если это просто «трудности и препятствия». Она не переставала снова и снова задаваться вопросом, что же это может быть.

На следующий день Джинни опоздала в клинику Святого Мунго всего на пару минут, что было серьёзным прогрессом по сравнению с её обычной склонностью к пунктуальности. Рон уже ждал в лобби, и вместе они привлекали немало внимания: и внешностью, и ярко-алыми мантиями авроров. Когда к ним подошёл молодой целитель в лаймово-зелёной форменной мантии, Джинни некстати задумалась, кому из них больше не повезло с униформой.

— Пациент поступил к нам вчера вечером и помещен в отделение с повышенными мерами безопасности, — отрапортовал Рону и Джинни целитель, представившийся Себастьяном Бэнксом. — Мы также привели его в порядок… Лично я считаю, что не позволять подозреваемым принимать душ не приносит пользу ни одной из сторон.

Это было сказано с таким пренебрежительным выражением, словно именно они были виноваты в том, что Драко слишком долго не получал мыло и воду.

— Отлично, — сказал Рон, наморщив нос. — Он выглядел не слишком презентабельно в последний раз, когда мы его видели.

— Следуйте за мной, сюда, пожалуйста, — пригласил целитель Бэнкс, развернулся на каблуках и повёл их в охраняемое крыло.

Оно было отделено от остальной части клиники, вход располагался в самом конце коридора, а дверь была защищена множеством заклятий, призванных удержать пациентов-узников по ту сторону. Сердце Джинни пропустило удар, когда они миновали двойные двери, ведущие в крыло — складывалось ощущение, словно из солнечного сияния они ступили прямо во мрак.

— Можете ли вы объяснить, что именно должно произойти? — поинтересовался Рон по дороге. — Мне никогда прежде не доводилось быть свидетелем подобной процедуры.

— Всё предельно просто, — беззаботно начал целитель Бэнкс. — Пациента привяжут к плоской поверхности и дадут ему наше революционное зелье, благодаря действию которого утраченные воспоминания восстановятся.

— Значит, даже когда люди страдают от амнезии, их воспоминания не исчезают бесследно? — спросила Джинни.

— Они по-прежнему в голове, — подтвердил Бэнкс. — Просто необходимо научить мозг, как снова получить к ним доступ.

— Но зачем нужно его привязывать? — спросил Рон.

Бэнкс насупился, они как раз подошли к нужной палате и вошли внутрь. Кингсли и ещё пять старших представителей Визенгамота разместились в удобных креслах, стоявших вдоль одной из стен палаты. Все они сидели лицом к плоской поверхности, которую упоминал целитель — длинному столу с ремешками для запястий и щиколоток. Всё выглядело так, словно они собрались понаблюдать за сеансом пыток, а не за медицинской процедурой, и эта мысль совсем не успокаивала. Напряжённая атмосфера в комнате в сочетании с видом стола заставили дурное предчувствие Джинни взлететь до небес.

— Действие зелья не является природным процессом, — пояснил Бэнкс, отвечая на вопрос Рона. — Так что процедура, как мы это называем, разблокирования сознания, не самая приятная. Пациент должен быть привязан для собственной безопасности и безопасности окружающих.

— Складывается ощущение, что мы собираемся наблюдать за процессом экзорцизма, — сухо заметил Кингсли, поднимаясь, чтобы поздороваться с ними. — Никаких негативных побочных эффектов не выявлено, не так ли?

— Никаких в нашей практике, — подтвердил Бэнкс. — Успешный результат получен в девяносто восьми процентах случаев применения конкретно этого зелья для лечении амнезии. Под успехом мы понимаем, что память пациентов была восстановлена полностью. Оставшиеся два процента восстановили лишь часть утерянных воспоминаний, но при этом весьма значительную часть.

— Прекрасно, — сказал Кингсли, потирая руки. — Может, тогда начнём?

— Конечно, — Бэнкс коснулся своей волшебной палочкой значка целителя, и через пару секунд два других целителя вошли в палату, сопровождая Драко. Сердце Джинни затрепетало от одного лишь взгляда на него — его подстригли и побрили, и теперь он выглядел в точности как Бен Гамильтон, с которым она познакомилась несколько недель назад. Он перехватил её взгляд и не отводил глаз чуть дольше, чем стоило, прежде чем сопровождающие подвели его к Кингсли.

— Мистер Малфой, — с расстановкой начал Кингсли. — Вы отдаёте себе отчёт в том, что должно произойти сегодня?

— Да, — сипло отозвался Драко, не глядя ему в глаза. — Я получу обратно свои воспоминания.

— Отлично, целитель Бэнкс, можете начинать!

Кингсли вернулся в своё кресло, а Рон и Джинни заняли свои места, пока двое целителей укладывали Драко на стол и привязывали. Бэнкс направился к узкой металлической тележке у стены, где находился небольшой котёл, жидкость в нём пузырилась, и от неё поднимался лёгкий пар. Джинни с возрастающей тревогой следила за тем, как Бэнкс снял котёл с огня и зачерпнул из него дозу ядовито-синего зелья.

— На вкус оно не очень-то приятное, — предупредил он Драко. — Но какое зелье хорошо на вкус?

Несколько членов Визенгамота согласно хмыкнули.

Джинни не отрываясь следила за тем, как Бэнкс помог Драко немного приподняться и влил зелье в его приоткрытый рот.

— Должно пройти несколько секунд, прежде чем оно подействует, — пояснил Бэнкс, но едва он закончил фразу, как Драко тихо охнул, и его глаза закатились.

Дыхание стало тяжёлым и поверхностным, грудная клетка вздымалась и опадала очень быстро под светло-голубой робой пациента.

— Началось, — шепнула одна ведьма другой.

Представители Визенгамота все как один повытягивали шеи, когда Драко застонал, и этот стон перерос у него в слабый всхлип. Он задёргал привязанными запястьями, словно пытался достать руками до головы.

— Он испытывает некоторый дискомфорт, но в пределах нормы, — пояснил Бэнкс улыбаясь.

И тогда, словно его укололи иглой или ударили током, Драко выгнул спину дугой, и из его рта вырвался душераздирающий крик. Он снова задёргался в своих путах, напрягая запястья так сильно, что ремешки затрещали по швам. Ударил пятками по столу раз, другой, третий, снова и снова, а потом попытался свернуться калачиком, насколько позволяли ремни, лежа на боку и тяжело дыша. Его ноги продолжали беспорядочно дёргаться.

— Это, по-вашему, «некоторый дискомфорт»? — рявкнула Джинни, впиваясь ногтями в ладони. — Мне бы хотелось, чтобы он остался жив, когда это закончится.

— Вы меня убиваете, — выдавил Драко, его глаза неожиданно открылись и расширились от страха. — Что вы мне дали? Я умираю! Проклятие, я!..

Крик вырвался из его горла, и он снова выгнулся дугой, его позвоночник продолжал изгибаться всё сильнее до тех пор, пока лишь его затылок и пятки касались поверхности стола.

— Так и должно быть? — взревел Кингсли.

Целитель Бэнкс выглядел сбитым с толку, а Драко продолжал кричать всё громче.

— Никогда не видел ничего подобного прежде, — признался Бэнкс. — Абсолютно ничего подобного.

— Помогите ему! — взмолилась Джинни.

Лишь благодаря Рону, обхватившему её рукой поперёк талии, она всё ещё оставалась в кресле, а не бросилась прямо к столу.

— Прекратите! — завопил Драко, корчась на столе настолько рьяно, что тот начал шататься. — Пожалуйста, прекратите, пожалуйста, ХВАТИТ!

— Обездвижьте его! — приказал Бэнкс двум другим целителям, и как только они крепко схватили Драко, провёл палочкой над его натянутым как струна телом. — Он в порядке, — подтвердил он, когда кончик его волшебной палочки вспыхнул белым. — Это его разум, он сопротивляется действию зелья…

— Ему больно! — воскликнула Джинни, и лишь услышав собственный всхлип, поняла, что слёзы уже давно струятся по щекам. Драко продолжал кричать. Каждую секунду, что ей приходилось наблюдать за его агонией, Джинни чувствовала, словно тысяча ножей впивается в её сердце, а Драко всё продолжал кричать.

— Простите, — громко произнёс Рон, поднимаясь на ноги и увлекая Джинни за собой. — Моя сестра очень впечатлительна, я думаю, нам лучше…

— Отстань от меня, — зашипела Джинни. — Я не…

И так же неожиданно, как все началось, Драко вдруг рухнул на стол и обмяк, безвольно и безжизненно, словно кукла. Его голова повернулась в противоположную от них сторону, а руки и ноги повисли на ремнях и теперь свисали с края стола.

В этот миг разум Джинни прорезала ужасающая мысль, что Драко, возможно, уже мёртв.