Quantum Entanglement (гет)

Гермиона и Лили встретились у входа в кабинет Беллатрикс. Они остановились, и стояли молча. Это было неловко.

— Что ты думаешь после всего этого? — спросила Гермиона.

Мерцание на стене привлекло внимание ведьмы. Казалось, что там кто-то был, под чарами — рябь пробежала по каменной стене, — но Алекто и Арабель не должны были прийти так рано. Любопытно.

— Эй, — нервно сказала Лили, отвлекая внимание Гермионы, и тут дверь открылась.

Беллатрикс, в своём обличье профессора Мальволии, всё же умудрялась внушать страх. Её круглое милое лицо было бесхитростным, но в глазах мелькали злые огоньки.

— Войдите, — сказала она.

Гермиона оглянулась на коридор, но больше не увидела никаких признаков ряби, а Беллатрикс жестом пригласила их в кабинет. Это был первый раз, когда Гермиона была здесь с тех пор, как Амбридж обучала её защите. Кабинет выглядел именно так, как обычный кабинет учителя: с учебниками, выстроенными вдоль стен столами с аккуратными стопками эссе. Это было слишком нормально.

Дальше всё произошло очень быстро.

Внезапный порыв ветра с громким стуком захлопнул дверь кабинета. Неожиданная сила ударила Гермиону в плечо и тут же была отброшена её защитными щитами. Заклинание — ибо она видела, что это было заклинание, маленькая полоска света — отскочило через всю комнату к Беллатрикс и растворилось в ней. Ведьма ухватилась за стол, чтобы не упасть. Её глаза на мгновение расфокусировались.

Гермиона вытаращила глаза. Лили тоже уставилась на неё. Это выглядело так, как будто кто-то только что пытался ударить её заклинанием, но оно отскочило и ударило Беллатрикс. Но кто именно? И почему?

Беллатрикс кашлянула и выпрямилась. Гермиона и Лили настороженно наблюдали за ней, но она не показывала никаких признаков боли или дискомфорта.

— На что вы уставились? — отрезала она. — Мисс Эванс, пожалуйста, садитесь вон там.

Рядом с окном стоял небольшой письменный стол с несколькими листами пергамента и аккуратно поставленной чернильницей. Беллатрикс указала на стол.

— Вы должны написать строки. «Я не стану злоупотреблять своим положением старосты, чтобы бродить ночью по территории замка». Пятьсот должно хватить.

Лили колебалась глядя на Гермиону. За столом стоял только один стул.

— Какие-то проблемы? — спросила Беллатрикс, поглаживая пальцами свою палочку. Лили не знала, кто такая Беллатрикс на самом деле, но она заметно напряглась, возможно, какой-то животный инстинкт вышел на первый план и почувствовал хищника.

— Никаких проблем, — ответила Лили, бросая сумку на стол.

Беллатрикс улыбнулась.

— Хорошо. Мисс Блэк, пожалуйста, следуйте за мной. Вы будете помогать мне проверять сочинения второкурсников.

Удивлённая Гермиона уставилась на Лили. Какое бы заклинание ни поразило Беллатрикс, оно могло быть опасным, и она не хотела оставлять Лили одну.

— Поторопитесь, — рявкнула Беллатрикс, придерживая открытой дверь, отделявшую её кабинет от классной комнаты. Она повернулась к Лили и угрожающе произнесла: — И даже не думайте ничего трогать в моём кабинете.

— Я бы не стала… — пробормотала Лили, но Беллатрикс уже отвернулась. Гермиона обменялась с ней беспомощным взглядом, прежде чем последовать за Беллатрикс в класс. Дверь за ними захлопнулась, и Гермиона осталась наедине с Беллатрикс.

* * *

Как только дверь закрылась, Беллатрикс глубоко вздохнула и опустилась в кресло. Она провела руками по своим светлым волосам, расправила плечи и потёрла затылок.

— Я чертовски ненавижу это тело, — сказала она Гермионе.

Гермиона застыла у двери, держа наготове волшебную палочку. Она осторожно двинулась вперёд.

— Ненавижу кого?

— Вот это, — сказала Беллатрикс, указывая на своё тело. — Это нелепое тело.

Гермиона молчала. Не было никакого смысла изображать из себя дурочку; всё, что она могла сделать, это подождать и посмотреть, как поведёт себя Беллатрикс, чтобы попытаться понять, что именно за заклинание в неё попало. Проклятие правды? Что все-таки это было за заклинание, и кто мог его наложить? В голове Гермионы проносились различные варианты, но она не сводила глаз с Беллатрикс.

Но та, похоже, вовсе не торопилась нападать. Она села в учительское кресло за столом, сбросила туфли и на мгновение закрыла глаза.

— Ну не стой же там просто так, — резко сказала она Гермионе. — Подойди и сядь. Я не думаю, что у тебя есть огневиски с собой?

Гермиона медленно покачала головой.

— Зачем?

— Ты ведь была сегодня утром в Большом зале, не так ли? — спросила Беллатрикс.

Гермиона сжала губы. Она действительно была в Большом зале и присутствовала, когда профессор Дамблдор рассказал собравшимся студентам, что Лорд Волдеморт сжёг три маггловских сиротских приюта в Лондоне.

— Я не…

— О, ради Мерлина, всё и так достаточно плохо и без тебя, — сказала Беллатрикс.

— Я не понимаю, — сказала Гермиона, садясь на стул, на который указывала Беллатрикс. Она села, держа палочку в руке.

— Ты не знаешь, где я была вчера вечером? — спросила Беллатрикс.

На самом деле, Гермиона действительно знала. Назначив Гермионе и Лили наказание, Беллатрикс находилась в учительской до десяти вечера, после чего вернулась в свои личные покои. Оказалось невозможным установить какие-либо чары наблюдения в эти комнаты, но Гермиона разместила вокруг них защитную ограду по периметру, и поэтому она знала, что Беллатрикс не аппарировала и вообще никуда не выходила из комнат.

— Я была здесь, — подтвердила Беллатрикс. — Прямо здесь, проверяя долбаные эссе. Неужели я выгляжу так, как будто мне суждено было потратить эти годы своей жизни на оценку работ глупых детей?

Продолжать притворяться было бессмысленно, поэтому Гермиона поспешила узнать информацию.

— Нет. Так почему же?..

— Потому что моя работа заключается в том, чтобы оставаться здесь, поддерживая хорошее прикрытие, чтобы Дамблдор ничего не заподозрил.

— Я думала, что ты должна была шпионить за мной, — сказала Гермиона, подозревая, что такой грубый подход может сработать.

— Да, но ты с самого начала знала, кто я такая, — сказала Беллатрикс, раздражённо барабаня пальцами по столу. — И ты была такой скучной в этом году. За весь год ты никого не убила.

— Сейчас только декабрь, — сказала Гермиона. Она задумалась, не было ли это заклинание своего рода заклинанием честности или чем-то таким, что заставляло людей вести себя так, как будто они находились под воздействием алкоголя.

Беллатрикс просияла.

— Это верно. Возможно, если ты вскоре что-нибудь сделаешь, у Тёмного Лорда появится причина вытащить меня отсюда.

— А почему именно ты? — спросила Гермиона, испытывая свою удачу. — Ты одна из его лучших людей, так почему же он послал сюда тебя? Наверняка твою работу здесь мог бы сделать кто-нибудь другой. Кто-то менее важный.

Беллатрикс нахмурилась.

— Он хочет, чтобы я наблюдала до конца турнира, чтобы здесь был кто-то свой, внутри. Он ждёт моего окончательного суждения о тебе.

— Что ты имеешь в виду?

— Все эти вещи, это было всё, что он мог сделать после того, что случилось на посвящении, — сказала Беллатрикс, зевая. Её зрачки были очень расширены.

— Что значит после того, что случилось?

— Ну, ты всех поразила дикой магией, — сказала Беллатрикс. — Значит, тебя нельзя оставить без нагляду, потому что тогда любой, кто не согласен с ним, пойдёт прямо к тебе и выставит тебя его соперником. И он не хотел убивать тебя, ведь ты могла бы стать его лучшим оружием. Так что он должен был сделать тебя своим вторым номером, формально это выглядело бы так, как будто ты под его контролем.

Несколько кусочков головоломки сразу же встали на свои места для Гермионы. То, как её держали в стороне от дел Пожирателей Смерти, и то, что её не вызывали с момента её посвящения. То, как Лорд Волдеморт пытался выдать её замуж и даже турнир…

— Погоди-ка… Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что ему понадобилось держать тебя здесь до окончания турнира? — спросила Гермиона. — Значит, что-то должно случиться?

Беллатрикс пристально посмотрела на Гермиону, но затем её взгляд стал слабее.

— Я и забыла, что ты не знаешь, — сказала она.

Сердце Гермионы забилось быстрее.

— А ты можешь мне сказать?

Беллатрикс потёрла глаза.

— Я не думаю, что от этого будет какой-то вред. Он всё равно тебе потом расскажет. Если он будет знать, что ты будешь в безопасности к тому времени. Ему нужно, чтобы ты это провернула.

— Что именно провернула?

— Хогвартс, конечно, — ответила Беллатрикс. Она снова зевнула, обнажив ряд маленьких ровных белых зубов. Гермиона подумала, не было ли это какое-нибудь сонное заклинание. Беллатрикс, казалось, впадала в летаргию.

— Тёмный Лорд хочет захватить Хогвартс? И он собирается сделать это на дуэльном турнире? — спросила Гермиона. Это имело смысл. Школа будет полна незнакомцев, посетителей, людей из прессы и семей из-за рубежа. Волдеморту было бы легко проникнуть туда. Но…

— Но почему? — спросила она. — Почему именно сейчас? Почему бы сначала не захватить Министерство?

Но едва эти слова слетели с её губ, как из соседнего кабинета донёсся крик, и Гермиона с Беллатрикс вскочили на ноги. Вода текла из-под двери в класс потоками и ручейками, растекаясь по каменному полу. Беллатрикс бросилась к двери своего кабинета и распахнула её прежде, чем Гермиона успела выкрикнуть предупреждение. Огромная волна воды хлынула внутрь, и удар сбил Беллатрикс с ног, её палочка вылетела из руки, а лоб ударился об угол ближайшего стола.

Гермиона бросилась к двери.

— Лили! — крикнула она, хватаясь за дверной косяк, чтобы не упасть. Лили стояла на своём письменном столе и с ужасом смотрела на поднимающуюся к ней воду. Мимо проплыли несколько листов пергамента, на которых всё ещё виднелись слова, прежде чем чернила начали растворяться.

— Что происходит? — выкрикнула Лили, цепляясь за занавески, чтобы не упасть.

Гермиона не ответила, но попыталась убрать воду. Этого не должно было случиться. Этого не должно было случиться. Не должно было быть столько воды, распространяющейся по всему коридору. Вода хлынула вверх, когда она произнесла исчезающее заклинание, и достигла её талии, и Гермиона была вынуждена схватиться за стол, так как почти потеряла равновесие. Но Лили, похоже, была в безопасности — и, самое главное, не может никуда уйти, — поэтому Гермиона снова повернулась к классу.

— Куда это ты собралась? — воскликнула Лили.

Гермиона не произнесла ни слова, но сосредоточилась на том, чтобы пройти через дверь, держась на ногах в вихре потоков, которые текли мимо неё с книгами, пергаментами и мусором. Она держалась за единственный чёткий образ. Беллатрикс упала, и её палочка выпала из её руки.

В классе Беллатрикс металась и пыталась зацепиться за свой стол, цепляясь за угол, когда поднялась вода. Течения были сильными, и это было, безусловно, самой большой опасностью и трудностью, поскольку, хотя глубина была всего лишь на уровне пояса, её было достаточно, чтобы сбить человека с ног без предупреждения. Гермиона шла осторожно, но целеустремлённо.

— Помоги мне! — Беллатрикс закашлялась, когда Гермиона подошла ближе. — Мне нужна моя палочка!

Гермиона протянула руку и схватила Беллатрикс за её светлые волосы.

— Что ты… — взвизгнула Беллатрикс, а затем Гермиона сунула её голову под воду и подержала там.

Это длилось долго. Глаза Беллатрикс оставались открытыми под водой, и она билась и брыкалась до тех пор, пока Гермиона не получила удар в живот, заставившего её задохнуться, что вынудило её наложить на трепыхающуюся ведьму обездвиживающее заклинание. Даже после этого её глаза оставались прикованными к Гермионе, ядовитое возмущение и ненависть, исходящие от них, обжигали её.

Когда Беллатрикс применила свою беспалочковую магию вода вокруг них забурлила и запузырилась, нагреваясь до такой степени, что Гермиона увидела, как её руки стали красными, как у омара. Но Гермиона была сильнее, а Беллатрикс слабела. Ярость сменилась паникой, затем отчаянием, а затем, наконец, мёртвые глаза больше ничего не видели.

Гермиона, дрожа, оттолкнула тело от себя. Она увидела возможность и воспользовалась ею. До этого момента Беллатрикс была почти недосягаема, но какая будет цена? Тело ведьмы ударилось о стол, и из её рта вырвалась струя пузырьков воздуха, а затем чёрная масса одежды медленно погрузилась на дно.

Времени на раздумья не было.

Вода всё ещё поднималась.

Гермиона направилась обратно к двери кабинета, дрожа и цепляясь холодными руками за парты, когда проходила мимо. Вода была настолько высоко, что ей пришлось задрать подбородок, чтобы она не коснулась её лица. Скоро ей придётся плыть. Как же это случилось? Мгновенные бомбочки от Фреда и Джорджа были рассчитаны на то, чтобы создать лишь небольшой поток, самое большее по колено. Это не должно было попасть в кабинет, не говоря уже о классе.

В кабинете Лили стояла на столе в той же позе, что и раньше, но теперь почти по пояс в воде. Её палочка была в руке, и она бормотала быстрые заклинания, пока создавала что-то на полу класса. Появились огромные мерцающие стеклянные панели, запечатанные вместе в нечто, похожее на огромную стеклянную коробку. Гермиона зачарованно наблюдала за происходящим.

— Слава богу, — сказала Лили. — Гермиона, быстро внутрь! А где профессор Мальволия?

— Я не знаю… Пропала, — сказала Гермиона. — Что ты?..

— Двери не открываются, — выдохнула Лили. — Я пыталась, но они заперты. Я думала, что профессор Мальволия знает, что делать, но я боялась, что ты не вернёшься. Вода всё ещё поднимается. Это должно позволить нам продолжать дышать, пока не придёт помощь.

— Двери заперты? — спросила Гермиона. Она повернулась к двери кабинета и начала пробовать все известные ей отпирающие чары и заклинания, прежде чем плавающий стул ударил её по плечу и на одно мгновение её голова погрузилась в воду.

— Гермиона! Залезай! — закричала Лили. Гермиону охватил страх, страх за свою жизнь, страх того, что её утащат под бурлящую массу воды. Удушающая клаустрофобия подступила к горлу, и она с трудом протиснулась в дверной проём, направляясь к коробке, которую создала Лили. Она была прочной со всех четырёх сторон, но верх её был открыт. Лили осторожно выбралась из-за стола. Её нога скользнула по краю, но она удержалась, тяжело дыша, а затем благополучно упала внутрь.

— Акцио Гермиона! — крикнула она, но защитные чары, которые Гермиона продолжала держать вокруг себя, отталкивали магию, и поэтому Гермиона плыла через всю комнату только своей собственной силой, задыхаясь и захлёбываясь от отвратительной на вкус воды, её глаза слезились, пока её онемевшие пальцы, наконец, не ударились о край стеклянной коробки. Она потянулась к стулу и ухватилась за него, подтягиваясь, покачиваясь на краю, а затем скользнула в коробку вся мокрая.

Вода поднялась до самого верха, и внутрь потекли ручьи. Но Лили уже колдовала, двигая палочкой в замысловатых узорах, и стекло начало образовывать потолок. Вода текла быстро, и лужа, в которой они сидели, стала глубиной в несколько дюймов, но внезапно Лили выкрикнула последний слог заклинания, и стеклянная коробка закрылась, а они были заперты внутри.

Гермиона тяжело дышала, упершись руками в пол. Она узнала заклинание Лили, которое превращало углекислый газ в кислород, и постепенно её дыхание стало замедляться.

— Гермиона, — тихо сказала Лили. — Как ты думаешь, с профессором Мальволией всё в порядке?

— Я не знаю, — солгала Гермиона.

* * *

В течение первых нескольких минут Гермиона и Лили затаили дыхание и изучали пределы этого ящика. Она была размером и формой примерно с платяной шкаф, достаточно высокий, чтобы они могли стоять, но более удобный для обоих, чтобы сидеть, скрестив ноги.

За стеклом бурлила и кружилась вода. Она достигла потолка через несколько минут после того, как стеклянный ящик был запечатан, и Гермиона знала, что только удача и сообразительность Лили спасли их. Чары пузыря не могли длиться бесконечно, и если двери были запечатаны кем-то, кто знал, что они здесь…

— Ты проверила окна? — спросила Гермиона у Лили.

Лили кивнула: её зубы стучали от холода, и она с несчастным видом съёжилась, обхватив руками колени.

— Ты ведьма или нет? Раздражённо сказала Гермиона. — Вот… — она слегка пошевелила палочкой, и из неё вырвался горячий воздух, быстро высушивая их одежду и заставляя запотеть боковые стенки стеклянной коробки.

— Ты думаешь, это был Гриндевальд? — спросила Лили, протирая маленький кружок на стекле, чтобы заглянуть наружу. Мимо проплывали книги и листы пергамента.

Гермиона подняла брови, поражённая тем, что Лили так быстро пришла к тому же выводу, что и она.

— Почему ты так думаешь?

— Он пытался убить тебя на турнире, — сказала Лили, как будто ответ должен был быть очевиден. — А кто ещё может попытаться убить тебя снова?

Гермиона с сожалением подумала, что Лили понятия не имеет, каким длинным был список людей, которые хотели её смерти. Но всё же, возможно, она была права. Гермиона почувствовала, как заклинание пыталось прикрепиться к ней, прежде чем наткнуться на Беллатрикс. Это было явно что-то, что снижало способность

функционировать. Тот, кто бросил его, очевидно, намеревался запереть её в кабинете — запереть их всех внутри — и заставить её медленно и поздно реагировать на опасность.

Одежда Гермионы была сухой, и лужа на полу исчезла. Она обратила своё внимание на дверь кабинета, которую могла видеть только смутно через воду, и начала колдовать, размахивая своей палочкой в серии сложных движений. Через пять минут она прислонилась к стеклу и сдалась.

— Я думаю, что её невозможно расколдовать так, — сказала Гермиона. — Я не могу отпереть её отсюда — единственный способ открыть её — это прямой контакт.

— Я пыталась убрать воду, — ответила Лили. — Стало ещё хуже.

Гермиона поморщилась. В то время Фреду и Джорджу казалось, что это была очень умная идея — заставить воду расти в геометрической прогрессии с каждой попыткой заставить её исчезнуть. Была таблетка, предназначенная для поглощения воды обратно, но она находилась снаружи кабинета, где её друзья, по-видимому, пытались войти.

— Дамблдор сможет её взломать, — наконец сказала Гермиона. — Мы просто должны подождать.

Она прислонилась головой к прохладному стеклу и закрыла глаза, от постоянного движения предметов, кружащихся в воде, у неё закружилась голова. Беллатрикс была мертва. Наконец. Скорость и внезапность её смерти были шокирующими, но пришло облегчение.

Иван — если это был он — никогда бы не понял, какую возможность он непреднамеренно предоставил ей.

— Итак, — сказала Лили, растягивая слово. — Раз уж мы здесь застряли…

Гермиона застонала и закрыла глаза, даже не потрудившись скрыть это.

— Я собираюсь немного вздремнуть. Разбуди меня, когда Дамблдор откроет дверь.

Лили нетерпеливо фыркнула.

— Но…

— Я устала, — сказала Гермиона. И это была не ложь. Она была измотана, и её живот болел, болезненное чувство судороги, которое, как она знала, было, вероятно, результатом удара Беллатрикс. Она даже не могла провести диагностику здесь, только надеялась, что ребенок был в порядке.

— А Северус знает, что ты из другого времени? — сказала Лили.

Гермиона открыла глаза. Лили наклонилась вперёд, в каждой чёрточке её лица читалось нетерпеливое любопытство. Теперь, когда опасность миновала, старая Лили вернулась.

— Это не твое дело.

— Но…

— Мы с тобой даже не знаем друг друга, — сказала Гермиона. — С чего бы мне тебе рассказывать?

— Мы застряли здесь, — предположила Лили.

Дела у Гермионы шли всё хуже и хуже. Слишком много людей знали об этом, и тайна распространялась слишком далеко. Волдеморту достаточно было одного взгляда, чтобы увидеть это в чей-то голове.

— Это опасно, — сказала Гермиона. — Знание таких вещей может тебя убить.

— Я всё равно думаю, что меня убьют, — сказала Лили. Её голос был лёгок, и Гермиона свирепо посмотрела на неё.

— Это тебе не долбаная шутка, Лили. Если бы ты только знала, с чем мне пришлось жить, с чем твоя смерть заставила жить других людей…

— Тогда расскажи мне, — уже не так беспечно попросила Лили. — Скажи мне, чтобы я могла решить, что с этим делать.

Гермиона прижала ладони к глазам.

— Ты сама не знаешь, что хочешь услышать.

— Я спрашиваю не обо всей войне, — сказала Лили. — Почему я умерла? И как всё сложилось с Джеймсом.

— Тебе бы это не понравилось, — сказала Гермиона. — Это нехорошо. Никому не нравится слушать о том, как они умерли.

Книга с шумом ударилась о стекло, и они подпрыгнули. Лили решительно взяла себя в руки.

— Я справлюсь, — пообещала она. — Как мы познакомились? Ты была там, когда я… Умерла?

— Нет, — решительно ответила Гермиона. — Я была совсем маленькой, когда ты умерла. Но я ходила в школу вместе с твоим сыном. Он был моим лучшим другом.

Лили замерла на месте. Её рот и глаза были широко раскрыты.

— Видишь ли, — сказала Гермиона, грубо продолжая, — он был очень одинок, никогда не знал своих родителей.

Лили не двинулась с места. Её нижняя губа дрожала, и она выглядела моложе своих семнадцати лет.

— Вот видишь! — огрызнулась Гермиона. — Тебе приятно это знать?

— Нет, — ответила Лили чуть громче шёпота.

Гермиона решительно прислонилась к стеклу и скрестила руки на груди. Она не чувствовала себя торжествующей, просто очень устала, как будто она пробиралась через эту холодную воду часами, а не минутами. Они пробыли в этой коробке меньше десяти минут. Возможно, Дамблдору потребуется ещё час, чтобы прорваться.

— Пожалуйста, — сказала Лили. — Мне нужно это знать. Пожалуйста, скажи мне, что случилось.

Гермиона гадала, как бы поступил Гарри. Он всегда был таким безрассудным, она была уверена, что он выбросил бы осторожность на ветер и выпалил всё.

Иногда Гермионе действительно хотелось быть безрассудной.