Нас запомнят войной, но пусть назовут прощением (гет)

14 января 2000 года — пятница

Как бы Джордж ни возмущался министерством, он поневоле признаёт, что они умеют устраивать торжества. На этот раз их ежегодный сбор средств кажется ещё более пышным, чем обычно: местом проведения выбрали просторный особняк с возмутительно большим бальным залом. Высокие потолки привели Джорджа в восторг, когда он впервые увидел их — магический фейерверк рассчитан именно на такое пространство, и Джордж с нетерпением ждёт возможности увидеть свои чары в действии. В последний раз он создавал что-то столь экстравагантное вместе с Фредом в Хогвартсе, и они едва успели полюбоваться шоу, как пришлось улетать.

Гости прибывают в течение часа, тонкой струйкой просачиваясь внутрь и пожимая руки присутствующим членам министерства и Визенгамота. Кингсли ещё нет, но Джордж уже заметил Робардса, который хмуро отчитывал какого-то аврора. Они отвечают за безопасность, и Джордж им не завидует. Министерство сейчас не пользуется особой любовью у населения — статьи в «Придире», касающиеся подбора пар, бросили на них явную тень. Горстка историй со счастливым концом не искупает сотен историй о страданиях и сломанных жизнях, которые повлёк за собой ВМН. Полумна не упустила ни одной, каждый номер «Придиры» содержал несколько рассказов. Иногда «Ежедневный пророк» перепечатывал положительные, но никогда — отрицательные, и магический народ Британии это заметил.

Сегодняшний выпуск… ну, за неимением лучшего слова, волшебный. Полумна зачаровала каждую статью «Придиры» голографическими чарами, как на карточках от шоколадных лягушек. На всех страницах маршируют переливающиеся ведьмы и волшебники с поднятыми вверх руками и палочками. Заголовок жирным шрифтом соответствующий: «Марш за супружеские права — покажи свою поддержку 22 января!».

Сама статья предельно ясна: люди должны собраться на Косой аллее и общественных этажах министерства магии с транспарантами для мирного протеста. Главная цель — выразить недовольство, которое ведьмы и волшебники испытывают по поводу закона о восстановлении магической нации. Полумна написала внятно и убедительно, переплетая слова о важности мира и примирении после войны. На Джорджа статья произвела большое впечатление, и с раннего утра, когда сова доставила ему газету, он повсюду слышал разговоры о марше. Все и каждый желали высказать своё мнение по этому вопросу.

С учётом того, что на сегодняшнем вечере многие захотят обсудить марш, Гарри, Рону и Гермионе не составит труда выяснить, кто согласен, что ВМН изжил своё, а кто кровно заинтересован в его сохранении.

Кроме того, Джордж с нетерпением ждёт Парвати. Не только потому, что умирает от желания в миллионный раз поинтересоваться, видела ли она что-нибудь о спасательной операции Невилла и трёх слизеринцев, которая произойдёт сегодня ночью, но и потому, что в последний месяц она всё вела себя всё более замкнуто и отстранённо. Неделю назад Джордж проснулся от крика и помчался в гостиную, где стояла её постель. Парвати билась в истерике, повторяя «шампанское» снова и снова, рыдая в его объятиях. С тех пор она ни разу его не будила, но Джордж начинает подозревать, что причина кроется в наложенных на кровать заглушающих чарах, и измученный вид жены — прямое тому доказательство.

Деликатное прикосновение к руке застаёт его врасплох, и Джордж поворачивается, встречаясь взглядом с Гермионой. На ней изумрудное платье в пол с чёрным кружевом на лифе, а в руке неизменная бисерная сумка.

— Гермиона, — говорит Джордж. — Сегодня ты особенно восхитительно выглядишь!

Гермиона краснеет и закатывает глаза.

— Ну и шуточки у тебя. Слушай, когда начнётся фейерверк?

— В девять вечера, по расписанию. Они хотят, чтобы речи и более формальные танцы закончились, когда станет достаточно темно для шоу.

— Отлично. — Гермиона быстро оглядывается по сторонам. — Кингсли ещё не пришёл?

— Насколько я могу судить, нет. — Джордж пожимает плечами. — Хокворт и Робардс здесь, избегают друг друга.

Гермиона фыркает.

— Это потому что у Робардса есть мозги, и никто в своём уме Хокворту подчиняться не станет.

Джордж смеётся — это правда, Хокворта многие недолюбливают; становится всё более очевидным, что Визенгамот утратил доверие к верховному чародею. В этот вечер он переходит от человека к человеку, и ни один разговор не длится дольше минуты.

— О, я вижу Парвати. Какая она красавица! — вздыхает Гермиона. Джордж оборачивается, его жена выглядит нехарактерно утонченно — на ней официальная лехенга с бежевым кружевом поверх ярко-красного шёлка. Джордж мысленно улыбается её заигрыванию с гриффиндорскими цветами и с удовольствием замечает, что она выглядит бодрой и весёлой. Её длинные волосы ниспадают почти до бёдер, а тёмные глаза подведены углём.

— Привет, Гермиона, — здоровается Парвати, подходя ближе. — Ты чудесно выглядишь.

— Могу сказать то же самое и о тебе, — усмехается Гермиона. — Мне нравится сочетание красного с золотом.

Парвати краснеет.

— Гордость Гриффиндора, верно?

Джордж раскланивается перед ней, нагибаясь чуть не до земли, чем вызывает у Парвати смех. Когда он распрямляется, Гермиона уже направляется к Малфою, в то время как Парвати ещё не двинулась с места.

— Какие-нибудь новые… видения? — хрипло спрашивает Джордж.

Она неловко переминается.

— Нет, ничего. Извини.

— Не извиняйся. — Он мягко поглаживает её по лопаткам, надеясь поддержать. — Ты не сделала ничего плохого.

Перед ними появляется официант в форменной мантии, держа в руках поднос с напитками и закусками.

— Напитки?

— Белое вино, пожалуйста, — мгновенно отвечает Парвати. Джордж бросает на неё быстрый взгляд — она пьёт, но обычно старается не злоупотреблять в его присутствии. Должно быть, она тоже нервничает из-за множества переменных в сегодняшнем плане.

— Мне воды, — добавляет Джордж. — Я пока ещё под надзором.

Они забирают предложенные хрустальные бокалы, и Джордж отпивает воду без привычного приступа тоски по алкоголю. Каким бы болезненным ни казался процесс в начале, сейчас Джордж замечает, что с каждым днём он всё меньше скучает по спиртному и его последствиям.

— Джордж, где Джинни? — спрашивает Парвати.

— Дома, — отвечает Джордж, а затем добавляет полушёпотом: — Джинни какое-то время лучше не привлекать к себе внимания. Мы не хотим, чтобы любые… другие новости… сорвали наши планы на марш.

Его сестра почти не показывается на людях, и хотя её живот только-только начал округляться, все согласились, что если новости о её беременности или даже намеки на неё просочатся в газеты, то могут снизить накал страстей, вызванный ВМН. Как бы Джордж ни понимал, что секретность необходима, он чувствует себя ужасно. Ни один ребенок на свете не был так любим и желанен, и всё же им приходится держать его в секрете ото всех.

— Добрый вечер, ведьмы, волшебники и почётные гости! — гремит голос с небольшой сцены, расположенной сбоку от танцпола. Присутствующие как один поворачиваются к стоящему за пьедесталом Эрнесту Хокворту.

— Мне отрадно видеть вас, собравшихся здесь, в министерстве магии, для прощания со старым годом и празднования нового. Хотя год, без сомнения, был непростым, мы рады снова видеть наш народ сплотившимся и в безопасности. Я хотел бы выразить огромную благодарность Гавейну Робардсу, главе отдела магического правопорядка, и аврорам, которые неустанно работают над благоденствием нашего сообщества и обеспечивают безопасность на этом ежегодном благотворительном вечере.

Я не стану отнимать у вас много времени, но хотел бы обратить ваше внимание на несколько вещей. Как вы могли заметить или даже попробовать, вам доступны закуски и напитки. Сегодня за это отвечают паб «Дырявый котёл» и Лондонский ресторан «Волшебные закуски», и мы благодарим их за спонсорство и помощь. В дальней части зала также находится бар, возле которого будет проходить тихий аукцион — не забудьте сделать ставки, поскольку итоги будут подведены после особенной развлекательной программы в двадцать один ноль-ноль, организацию которого взяли на себя «Всевозможные волшебные вредилки» Уизли. На этом я заканчиваю, и прежде чем с официальной частью будет покончено, поприветствуем нашего министра и его жену, мистер и миссис Кингсли Бруствер, прошу!

Хокворт сходит с подиума, хлопая в ладоши. Зрители вторят ему аплодисментами, и двери бального зал, за которыми стоят Кингсли и Розмерта, распахиваются. Она торжественно берёт его под руку, и Кингсли ведёт её в центр зала. Оркестр начинает играть, Кингсли кружит Розмерту в вальсе. Хотя Розмерта выглядит потрясающе, выражение её лица кажется натянутым и несчастным.

— Что-то она не выглядит особенно весёлой, — бормочет Парвати.

Джордж вздыхает.

— А ты бы выглядела? Если бы твоего ребёнка держали в заложниках?

Парвати облокачивается на него, успокаивая теплом тела, но такая близость кажется немного непривычной. Они довольно сблизились за прошедшее время, и Джордж даже обнимал её после особенно пугающих видений, но в остальном они соблюдали дистанцию, особенно на людях.

В день, когда она постучалась к нему в дверь, Джордж сразу сказал, что не ищет отношений, и Парвати никогда не пыталась его переубедить.

— Кстати, ты прекрасно выглядишь, — удивив самого себя, говорит он.

Парвати поднимает взгляд и краснеет, поднося к губам бокал с вином. Он снова полон, и Джордж хмурится.

— Спасибо, — отвечает она потупившись. — Ты тоже.

Он смеётся над её неожиданной скромностью:

— Ты слишком добра, Парв. Слушай, я пойду перекинусь парой слов с Гарри, не могла бы ты найти Рона? Последний раз я видел его возле бара, но мне хотелось узнать, как дела у Ханны.

Джордж идёт к Гарри, а Парвати удаляется в направлении бара. Гарри собран даже на приёме, будучи официально освобождённым от службы, но причина проста: ему претит находиться здесь, когда Невилл, Блейз, Тео и Панси выполняют опасное задание.

— Как дела? — спрашивает Джордж.

Гарри проводит рукой по волосам, портя маломальское подобие ухоженности.

— Сойдёт. Долиш стоит за дверьми и встречает опоздавших, но он в восторге от идеи. Честно говоря, большинство авроров, с которыми я работаю, не ждут от маша ничего хорошего, потому что боятся, что он обернётся насилием, но при этом они ненавидят ВМН, так что… Думаю, они за?

Джордж вздыхает.

— Да, я не удивлен, приятель. Никто не хочет новой войны, а тут всё располагает.

— Больше никакой войны, — обещает Гарри. — Никто из нас её не желает.

Джордж ничего не отвечает, отводя взгляд. Кингсли с Розмертой ещё танцуют, но теперь к ним присоединились другие пары, и танцпол выглядит более оживлённым.

— Кстати, Джинни передавала тебе привет, — неожиданно добавляет Гарри. — Она хочет встретиться в ближайшее время, может, в это воскресенье, в зависимости от… ну, дел.

— Уверен, мама будет вне себя, — ухмыляется Джордж. — Обязательно зайду, только не забудь отправить сову.

От входных дверей к ним спешит Драко Малфой. На нём чёрная мантия с изумрудно-зелёной отделкой, как у Гермионы. Гости расступаются на его пути, и Джордж не может отделаться от мысли, неужели никогда не наступит то время, когда Малфоя будут воспринимать иначе, чем Пожирателя смерти.

— Джордж, Поттер, — приветствует их Малфой. — Тео просил передать, что они на позициях.

— Хорошо, осталось недолго, — замечает Джордж. Сейчас половина девятого, и Кингсли обязательно произнесёт ещё одну речь перед фейерверком. Сразу после его начала Гарри должен отправить сообщение со своей монеты ОД Невиллу, и тогда всё будет готово.

Если всё пойдёт по плану, они отправятся по домам ещё до полуночи, а ребёнок Розмерты благополучно обоснуется в поместье Ноттов.

Розмерту тоже надо предупредить. Эту задачу возложили на Джорджа — он должен поймать её после фейерверка и передать сделанный тайком портключ, который сейчас прожигает дыру у него в кармане. Портключ отправит её прямиком в подземелье Ноттов. Гермиона несколько часов доказывала, что отправлять человека в подземелья — варварство, но Тео осадил её, наотрез отказавшись рисковать безопасностью Чжоу и Полумны до того, как они смогут подтвердить, что Розмерта не под Империусом.

Джордж обводит взглядом комнату и замечает Парвати, стоящую рядом с бледным и измученным Роном. Его младший брат сутки-напролёт проводит с Ханной, которая до сих пор не пришла в сознание. Целители в Мунго разводят руками, потому что не нашли никаких физических причин, по которым она может оставаться в коме. Её тело исцелено, шрамы побледнели и истончились, как будто их никогда и не существовало.

— Добрый вечер, — усиленный Сонорусом голос Кингсли разносится по залу, и оркестр замолкает. Министр стоит за пьедесталом вместе с Розмертой. — Для меня большая честь находиться сегодня среди вас и праздновать новый год танцами и доброй компанией. Напоминаю, не забудьте заглянуть на тихий аукцион перед фейерверком.

Хотя последние несколько лет были нелёгкими, мы в министерстве рады отпраздновать сегодняшнее событие. Я с честью несу на себе бремя министра магии, — Кингсли делает глубокий вдох и обводит взглядом зал. — Я знаю, что мы всё ещё восстанавливаемся после войны, но я доволен прогрессом. Я бесконечно благодарен всем благотворителям и спонсорам, которые сделали этот вечер возможным, а также тем, кто оказывает постоянную поддержку министерству. Прошу вас, давайте вместе поднимем бокалы за то, чтобы мы все продолжали жить мирно и дарить заботу, утешение и любовь нашим собратьям по магическому миру. Пусть мы и дальше будем становиться сильнее и понятливее и извлекать уроки из прошлого.

Перед гостями появляются сияющие хрустальные бокалы, Гарри хватает свой, словно это снитч, и принюхивается.

— Уверен, у меня огневиски.

Джордж нюхает свой.

— А у меня — вода.

— Какое любопытное заклинание, — говорит Гарри. — Гермиона, наверное, уже пытается его разгадать, пока мы тут болтаем.

Джордж смеётся и оглядывается на Гермиону, которая не отрывает глаз от мужа. На лице Драко Малфоя появляется нехарактерно мягкая улыбка, и он обхватывает Гермиону за талию, выхватывая бокал из её рук. Смех Гермионы от его настойчивых заигрываний доносится с другого конца зала, на что Джордж только закатывает глаза.

Драко пробует напиток на вкус и ухмыляется. Джордж отворачивается обратно к Гарри, собираясь шутливо пожаловаться на невыносимую слащавость друзей, как вдруг воздух разрывает пронзительный крик.

Он переводит взгляд на звук и видит, как Гермиона Грейнджер опустилась на колени, а у её ног бьётся в конвульсиях Драко Малфой. Она просит о помощи и пытается удержать его на месте, а Джордж не понимает, что бежал, пока не падает на пол возле них.

Рон стискивает Драко за ноги, Гермиона кричит что-то Джорджу в лицо, но уходит несколько непозволительно долгих секунд, чтобы понять, чего она хочет.

— Моя сумка! — кричит она, взмахивая рукой в сторону безвкусной фиолетовой сумки с блёстками позади него. — Сумка, умоляю, моя сумка!

Джордж бросается к ней и сразу же передаёт Гермионе, наблюдая, как она переворачивает сумку над Драко, уже порядком опухшим и посиневшим.

Гермиона всхлипывает, но спустя несколько секунд, которые кажутся часами, целая дюжина камней высыпается на грудь Драко.

Джордж тупо смотрит на них — и всё встаёт на свои места. Всё, как говорила Парвати… Малфой пьёт шампанское, а Гермиона засыпает его тело камешками… она отчаянно хочет похоронить его.

Гермиона чуть ли не ногтями раздвигает губы Драко и насильно просовывает камни ему в горло. Он сразу же перестаёт трястись, хотя глаза остаются закатаны, так что видны одни белки.

Джордж встречает слезящийся взгляд Гермионы.

— Безоары? — хрипло спрашивает Джордж — это были не камни… — Ты… носишь с собой безоары?

— Конечно, — хрипло отвечает Гермиона. — Конечно, ношу. С тех пор как они понадобились Рону. Я с ними не разлучаюсь.

Джордж перебирается через бессознательное тело Драко Малфоя и крепко сжимает руку на плече Гермионы.

— Гермиона… ты только что спасла ему жизнь.

Гермиона качает головой, из глаз катятся слёзы.

— Нет. Нет. Это он спас мою. Это было моё шампанское, Джордж. Он выпил его, потому что хотел меня подразнить.

Джордж таращится на неё, а она собирает неиспользованные безоары и бросает обратно в сумку. Аврор Долиш и Гарри Поттер стоят рядом с ними, сдерживая толпу. Гарри выглядит внушительно, и Джордж знает, что он слышал слова Гермионы.

— Мы сняли запрет на трансгрессию на пять минут. Пойдём, нужно доставить вас в Мунго, — авторитетно заявляет Гарри. Он тянется вниз и поднимает Гермиону за локоть, почти волоча её за собой. Долиш накладывает на Драко чары левитации, а затем с хлопком исчезает.

— Джордж, — Гарри протягивает ладонь и пожимает Джорджа руку. — Вернусь, как только смогу.

Он тоже исчезает, и на фоне ужаса последних нескольких минут Джорджу требуется секунда, чтобы понять, что Гарри втиснул ему в руку свою золотую монету ОД. Он поднимается на ноги и поправляет сбившуюся мантию. Робардсу удаётся немного успокоить и разогнать людей.

— Ты в порядке, Уизли? — интересуется он.

Джордж кивает.

— Да. Просто… в шоке.

— Думаю, мы все в шоке, сынок, — добавляет он чуть мягче. — Но, нравится нам это или нет, вечер должен продолжаться. Надеюсь, твой фейерверк превратит ночь в день, уж Брустверу-то он понадобится, чтобы прийти в себя после этой сцены.

Однако на подиум выходит не Кингсли, а Хокворт, и выглядит он взбешённым. Его голос под Сонорусом бьёт по ушам:

— Приносим свои извинения за это прискорбное событие. Мы крайне рады, что мисс Грейнджер должным образом подготовлена к непредвиденным ситуациям. Прошу, займите удобные места, потому что настало время для феерического представления от «Всевозможных волшебных вредилок» Уизли!

Толпа взрывается аплодисментами и затихает, но Джордж не обращает на них внимания. Он взмахивает палочкой и колдует чары, запускающие цепь волшебства. Потолок чернеет, превращаясь в ночное небо, а по залу рассыпаются мерцающие звёзды. Самое сложное позади: нелегко было ограничить действие перуанского порошка мгновенной тьмы одним участком, но он справился.

Джордж украдкой постукивает палочкой по монете в руке, бормоча: «Пора, сейчас, удачи». Металл обжигает ладонь, и послание улетает к адресату. Джордж убирает монету в карман и минуту отчаянно молится, чтобы миссия по спасению ребёнка Розмерты прошла успешно. Они не могут позволить себе потерять ещё одного человека.

Скоро возвращается Парвати, вся дрожа. При виде следующего за ней Рона Джордж выдыхает с облегчением — его брат рядом.

— Никогда не думал, что скажу это, — бормочет Рон, — но слава Годрику, что меня отравили в Хогвартсе. Тогда безоар спас мне жизнь, а теперь, выходит, он спас и Малфоя.

— Я думала, ты ненавидишь Драко Малфоя, — шепчет Парвати.

— Ну, в принципе, да. — Рон хмыкает. — Но, наверное, не такой уж он и плохой. Гермиона любит его, а умнее неё я никого не знаю, так что, видимо, что-то в нём да есть, верно?

— К тому же бокал, который он выпил, предназначался ей, — добавляет Джордж, тихо, но зло. Он не перестать думать, говорила ли она когда-нибудь Драко, что носит в сумке безоары? Выпей она тот бокал сама, хоть кто-нибудь догадался бы, как спасти её?

Выражение лица Рона мрачнеет.

— Можно подумать, раз министерство так переживает из-за мирного протеста, то они перестанут пытаться нас убить.

Под потолком сверкает молния, ветвясь и вытягиваясь — сперва она золотая, но вдруг рассыпается на части и превращается в цветы, которые дождём опадают на пол и исчезают. Редкие аплодисменты усиливаются, пока к ним не присоединяется весь зал.

— Нам придётся доказать, что это дело рук министерства, — тихо добавляет Джордж. — Не знаю, как мы это сделаем, но мы должны.

Рон пожимает поникшими плечами.

— Нельзя. Пока нельзя. Придерживайся плана.

Джордж следит, как Розмерта исчезает за дверьми бального зала, скорее всего, в туалет. За ней следует аврор — то ли придержать двери, то ли личная охрана.

— На этой ноте я отправляюсь исполнять свой долг, — сообщает Джордж. Он ускользает незамеченным, подгадав время ухода под очередной световой фокус: фейерверк закручивается в спираль и принимает форму единорога. Все так увлечены шоу, что никто не обращает на него внимание.

Джордж идёт за Розмертой и её спутником по коридору, сворачивая за угол.

Вооружённый палочкой аврор преграждает ему путь.

— Могу я вам помочь?

— Зависит от того, знаешь ли ты, где находится туалет, дружище? — говорит Джордж, придавая своим словам лёгкий флёр невнятности. Охранник не опускает палочку, но плечи немного расслабляются. Наверное, он и сам себе удивляется, как принял пьяного дурака за угрозу.

— Туалет дальше по коридору, но с левой стороны. Ты просто пропустил его, — объясняет охранник.

Джордж чувствует укол вины, но покорно салютует аврору, разворачивается и, едва дождавшись, пока тот завернёт за угол, выхватывает свою палочку. Он ныряет обратно за угол и целится в спину охранника.

— Ступефай, — шипит Джордж. Красный луч попадает ему прямо между лопаток, и охранник падает с глухим стуком. Розмерта поворачивается, открывает рот, словно собирается закричать, но Джордж уже наготове.

— Петрификус Тоталус, — произносит он, — Иммобилус.

Розмерта застывает, стоя во весь рост с открытым ртом. Джордж спешит к ней, произносит левитирующее заклинание и затаскивает её в ближайшую комнату, которой оказывается пустой кабинет. Джордж поворачивается к ведьме.

— Мадам Розмерта, мы уже встречались, но я Джордж Уизли, — объясняет он. — У меня не так много времени. Сейчас я вас освобожу, но, пожалуйста, не убегайте. Вот, портключ.

Он протягивает серебряную заколку и делает шаг вперёд, аккуратно застегивая её на волосах Розмеры. Затем он снова достаёт палочку и развеивает магию, которая удерживает женщину. Та отшатывается, но не кричит.

Джордж вздыхает.

— Ровно в полночь этот портключ заработает всего на одну минуту. Вам решать, активировать его или нет. Могу лишь сказать, что если вы решите прикоснуться к заколке, то она перенесет вас к тому, что вы любите больше всего на свете.

По её лицу пробегает удивление, но тут же сменяется подозрением.

— Откуда тебе знать, что именно я люблю?

Джордж смотрит ей прямо в глаза — он хотел бы пообещать, что её малыш в безопасности, хотел бы дать надежду. Однако это не в его власти. Он не знает, сработал ли план и жив ли вообще ребёнок. Он даже не знает, можно ли доверять Розмерте.

— Я не могу вам сказать. — Джордж пожимает плечами. — Но могу пообещать, что если вы всё же решите воспользоваться портключом, то никакого вреда вам не причинят.

Джордж отходит от Розмерты и выскальзывает за дверь, несмотря на её протестующий шёпот. Он и так слишком долго отсутствовал. Оглушённый охранник сидит привалившись к стене, поэтому Джордж накладывает лёгкое Забвение, которого хватит, чтобы стереть последние несколько минут, после чего покидает коридор.

Он возвращается в бальный зал под восторженные крики. Потолок раскрашен во все цвета радуги, вспыхивающие то тут, то там. Он прекрасен в своей беспорядочности, и если Джордж правильно рассчитал время, то уже скоро вся эта какофония исчезнет, превратившись напоследок в сияющие свечным светом «2000».

Джордж находит Рона с Парвати, но не задерживается с ними надолго, только удостоверивается, что шоу завершится как положено. Он чувствует обжигающее тепло в кармане и украдкой бросает взгляд на монету.

«Успех».

Джордж поворачивается к брату.

— Встретимся у Тео?

Рон глядит на брата, и что-то, вероятно, выдаёт его, потому что внезапно он широко улыбается.

— Да. Да!

Джордж смеётся, а Парвати снова наклоняется к нему. Рон чуть ли не бегом покидает зал, пока не началась очередная речь или объявление о тихом аукционе, которые вот-вот возобновятся.

— Ты в порядке? — спрашивает Джордж у жены.

— Да, — произносит Парвати. — Просто… устала.

— Иди сюда, — говорит Джордж. Он неуверенно обнимает её за талию, и Парвати благодарно прижимается к его груди. Джорджу невыносимо хочется отправиться к Тео и узнать последние новости, а заодно поинтересоваться, как дела у Драко, но пока он не может уйти.

— Я не понял, — шепчет он в волосы Парвати, — в твоём видении. Мы всё время думали, что это камни, но это оказались безоары.

— Да, — слабо отвечает Парвати. — Наверное, да.

Джордж хмурится от её безразличного тона, но Кингсли снова призывает к тишине. Он благодарит Джорджа за шоу, и публика бурно аплодирует. Джордж в ответ формально кланяется во все стороны, вызывая смех и одобрительные возгласы по всему залу.

Проходит целая вечность, прежде чем, наконец, определяются победители тихого аукциона, и толпа начинает редеть. Джордж с Парвати направляются к Кингсли, который стоит с Розмертой позади пары авроров.

— Кингсли, — говорит Джордж, подходя к ним. Охранники тут же преграждают путь, но Джордж только закатывает глаза.

Кингсли сам отстраняет авроров и выходит вперёд.

— Джордж Уизли, это было невероятное представление.

— Спасибо, сэр. — Джордж улыбается. — Это моя жена, Парвати Уизли.

Кингсли кивает.

— Приятно познакомиться.

— Мы как раз собирались уходить, но хотели поблагодарить вас за приглашение и возможность «Вредилкам» поучаствовать в сегодняшнем вечере, — говорит Джордж. Он ненадолго переводит глаза на Розмерту. — Мадам Розмерта, рад вас видеть.

Она ничего не говорит, только смотрит на него расчётливым взглядом.

— Увидимся, Кингсли. — Джордж протягивает руку Кингсли и пожимает, но вместо крепкой хватки, которая обыкновенно встречала его во время войны, рукопожатие выходит вялым и слабым.

Джордж отпускает его ладонь и отворачивается, увлекая Парвати прочь из бального зала. Быстрым шагом они движутся к точке трансгрессии, поскольку чары уже вернули.

— Который час? — требовательно спрашивает Джордж.

— Полдвенадцатого, а что? — пытаясь отдышаться, отвечает Парвати.

Они добираются до места трансгрессии, и Джордж заключает Парвати в объятия. Переместившись в гостиную, Джордж задерживается, не решаясь отпустить жену.

Парвати смотрит на него снизу вверх, и её бездонные чёрные глаза одновременно доверчивые и испуганные. Инстинктивно он лишь крепче сжимает её в объятиях.

— Война… Она никогда по-настоящему не заканчивалась, — полушёпотом говорит Джордж. — Мы до сих пор строим козни, занимаемся шантажом и лжём друг другу. И мы, и они — мы все продолжаем искать мира, но готовиться к войне. Однако сегодня они совершили ошибку.

Парвати пристально смотрит на мужа.

— Какую ошибку?

— Они пытались убить Гермиону, — мрачно усмехается Джордж. — Гарри в ярости, о Гермионе вообще молчу. И это ещё Драко Малфой не пришёл в сознание, не сомневаюсь, что когда он очнётся, то будет рвать и метать.

Парвати обхватывает его за талию и сжимает. Её близость успокаивает, и Джордж кладёт голову на мягкие волосы, отпуская себя и расслабляясь после ужасного вечера. Ощущение ему в новинку — он уже держал Парвати раньше, но её тело в его объятиях кажется таким правильным, что Джордж впервые думает, что, возможно, он и сам совершил серьёзную ошибку.

Он отстраняется и оглядывает Парвати. Она самая настоящая красавица, но Джордж словно бы в первый раз осознаёт, как нелепо ей спать в гостиной, когда они женаты. Осознаёт, как ему было одиноко, как она прекрасна, как он вдруг испытывает благодарность, что их свели вместе. Парвати подарила ему трезвость и равновесие, и хотя это едва ли можно назвать основой брака, не так уж плохо начинать с малого.

Не задумываясь, он наклоняется и целует её: Парвати мгновенно подаётся навстречу, приподнимаясь на цыпочки и возвращая поцелуй. Джордж проводит пальцами по позвоночнику, упирается руками в талию. Руки Парвати надавливают на его лопатки, подталкивая ближе, ближе.

— Парв, — выдыхает он между поцелуями, — Парвати…

Внезапно она напрягается и отстраняется, неровно дыша в темноте гостиной.

— Прости, — говорит она, — мне очень жаль, Джордж. Всё слишком быстро.

Он ненадолго утыкается лбом ей в волосы, а затем медленно отодвигается, пока они вовсе не перестают касаться друг друга. Это ощущение сродни потере конечности.

— Прости, — говорит Джордж. Да и что ещё он может сказать? Сам он не понимает, что здесь быстрого, они ведь женаты уже целую вечность.

— Давай переоденемся и отправимся к Тео, — предлагает Парвати, — заодно мне нужно увидеться с Блейзом.

Джордж снова кивает, неторопливо поворачивается и направляется в свою комнату. Он закрывает дверь и опускается на деревянный пол. Пытается понять, не испортил ли их шаткий мир, ведь Парвати хочет быть только друзьями.

Хотя по тому, как страстно она отвечала поцелуй, и не скажешь. Джорджу показалось, что всё это время она только и ждала его.

Так почему же она отстранилась?

Примечания:

Лехенга Парвати от автора

https://medias.utsavfashion.com/media/catalog/product/cache/1/image/1000x/040ec09b1e35df139433887a97daa66f/e/m/embroidered-net-lehenga-in-beige-and-red-v1-lcc235.jpg