3000 дней невиновности (гет)

Они переместились прямо на лестницу в доме Драко, Джона и Саймона и неуклюже попадали на ступеньки.

— Извини, — рассеянно пробормотал Джон, доставая волшебную палочку и левитируя всё ещё находящегося в трансе Саймона на второй этаж.

Джинни поднялась на ноги и последовала за ним, пока Джон не развернулся, остановив её в дверях.

— Кинки никогда не простит мне, если я позволю тебе видеть его в подобном состоянии, — извиняющимся тоном сообщил он. — Я потом тебе всё объясню, но сейчас подожди меня, пожалуйста, в гостиной.

Задетая тем, что ей не позволили помочь, Джинни всё же кивнула и вернулась на лестницу. Бесцельно пересекла фойе и вошла в гостиную, которая выглядела так, как должна выглядеть гостиная в доме, где живут холостяки. Огромный телевизор занимал почти целую стену, рядом с ним, на столике, были разбросаны пульты управления и игровые приставки. Мебель выглядела удобной, но была местами протёртой и в большинстве своём совершенно не сочетающейся. Жутко уродливый коврик перед диваном буквально резал глаза. На краю ещё одного журнального столика одиноко стояла забытая банка из-под пива «Гиннес», а рядом с ней валялся раскрытый выпуск «Тайм аут». Книжный шкаф, занимавший всю противоположную от входа стену, сверху донизу был заставлен книгами, начиная с коллекций Шелли, Йейтса и Элиота и заканчивая полным сборником работ П. Г. Вудхауса. Девяносто процентов из них принадлежали Саймону — ярому поклоннику английской литературы. На одной из полок стояли несколько старых путеводителей по Лондону, которые, вероятно, купил когда-то Джон, впервые приехав в Англию, как и каталоги досок для серфинга и гидрокостюмов, и, конечно же, здесь была целая полка кулинарных книг и томов о национальных кухнях — полка Драко.

Комната Драко в Малфой-Мэноре была словно в тысяче миль отсюда, даже близко не имея ничего общего с настоящим положением дел.

— Да уж, я больше ничего сейчас пока сделать для него не могу.

Джинни оглянулась на голос и увидела в коридоре Джона, вытирающего ладони о штаны. Он уже был в своём настоящем облике, без маскировки, — в Мунго он выглядел как неряшливый лысеющий мужчина — но встревоженное выражение по-прежнему не сходило с его лица.

— Больше? О чём…

— Знаешь, когда мы были детьми, у нас ведь случались всплески неконтролируемой магии? — спросил неожиданно Джон. — Когда мы расстраивались из-за чего-то или, наоборот, были взволнованы, тут же что-то происходило, стекло там разлеталось в соседней комнате…

— Конечно, — медленно кивнула Джинни.

— Так что… Чёрт! — вздохнул он. — Я не великий эксперт в подобных вещах. И Кинки всегда отказывался говорить об этом, поэтому всё, что я знаю, может оказаться лишь предположением.

Джинни присела на краешек дивана, терпеливо дожидаясь, пока он продолжит.

— Не знаю, объясняли ли вам это в Хогвартсе, — начал Джон, принявшись шагать из одного угла комнаты в другой, — но в Клонкарри один из наших предметов назывался Практическая теория. Согласно ей, воздух наполнен магическими потоками. Отличие магглов от волшебников заключается в том, что последние умеют манипулировать этими потоками, как раз для этого и предназначены наши волшебные палочки. Они своего рода проводники, насколько я понимаю. Мы можем управлять потоками и творить заклинания, поскольку магия откликается на наши действия.

— Серьёзно? — Джинни с интересом слушала, ловя каждое слово и немного сожалея, что в Хогвартсе не преподавали подобного предмета.

Джон кивнул и, сложив руки на груди, продолжил:

— В свою очередь, Провидцев от других волшебников отличает то, что простые маги лишь поверхностно связаны с магическими потоками через волшебные палочки. Что же касается Провидцев, то они пропускают потоки сквозь себя, словно… являются каналом или чем-то вроде того. Потому что «третье око» не появляется и исчезает, а просто есть. Если Провидец не умеет контролировать свои способности, то будет непрерывно изрекать пророчества одно за другим.

Джон на секунду умолк.

— Собственно, именно это сейчас Кинки и делает. Пророчествует. Одно за другим, без передышки.

Джинни поражённо прикрыла рот ладонью, её сердце билось где-то в горле.

— О Мерлин, — выдохнула она. — А он?..

— Нет, я слушал некоторое время, — поспешил разубедить её Джон. — Обычно в пророчествах используются одни эпитеты для конкретных людей, но я не услышал ничего ни об опустошённом человеке, ни о ком другом из нас.

— А Саймон вообще понимает, что происходит? Он осознаёт, где находится?

— Я не знаю, — беспомощно отозвался Джон, опускаясь на диван рядом с ней. — Как я уже говорил, он никогда не рассказывал об этом, хотя… — он разозлённо фыркнул: — И ситуация с Кинки куда хуже, чем у других Провидцев, потому что он не волшебник. Зачастую Провидцы используют свой дар, чтобы приостанавливать потоки магии, проходящие сквозь них, так что только действительно важные и сильные пророчества пробиваются сквозь барьер. Кинки же… Ему приходиться бороться с этим только силой воли. Он не может позволить себе слишком ярких эмоциональных всплесков, так как рискует потерять над собой контроль и впасть в состояние пророческого транса. Ему нельзя слишком волноваться, иначе он может сорваться. — Джон хмыкнул. — Его любимая история, как он начал пророчествовать в присутствии большой группы людей… Он был в университете, сдавал какой-то чертовски важный экзамен. Ему повезло, что экзамен был по поэзии Шекспира, так что никому не пришло в голову заподозрить странность в его поведении. — Джинни заулыбалась, а вот у Джона улыбка на лице постепенно угасла. — Он притворился, будто это всё просто шутка, но меня потом целый месяц мучили кошмары, как он начинает пророчествовать за рулём или ещё в какой-то опасной ситуации, а я не силах помочь.

— Бедный Саймон, — вздохнула Джинни, чувствуя, как её сердце сжимается от жалости.

— Я понял в тот момент, когда увидел Эйнсли, что он выйдет из себя, — признался Джон, качая головой.

Он снова поднялся и подошёл к книжному шкафу. Просунув руку за ряд книг, вытащил оттуда потёртую колдографию и молча протянул её Джинни. Она посмотрела на снимок, на нём были пятеро маленьких детей, одетых в мантии и посаженных в ряд на тахте. Они выглядели так, словно прикладывали максимум усилий, чтобы сидеть смирно, но самая младшая девочка всё равно тихонько хихикала, а два мальчугана в центре пихали друг друга локтями. Самый старший из них — беспечный мальчишка с радостными искорками в глазах, на вид лет десяти или одиннадцати — определённо был Саймоном.

— Грэхем, Логан, Эйнсли и Фиона, — назвал их по именам Джон, указывая на каждого по очереди. Логан и Эйнсли были светлоглазыми и белокурыми, а вот у Грэхема и Фионы были такие же тёмные волосы и глаза, как и у Саймона. Все дети имели импозантную внешность, характерную для представителей древних чистокровных семейств. — Мы как-то столкнулись с Фионой… Года три или четыре назад в Хогсмиде, она тогда была на пятом курсе Хогвартса. Кинки поздоровался с ней, а она проигнорировала его, сказав всем своим мелким слизеринским дружкам, что он… — голос Джона дрогнул, — …«мерзкий выродок».

— Это так несправедливо, — воскликнула Джинни с дрожью в голосе. — Такое отношение к сквибам!

— Так было всегда, — отозвался глухо Джон.

Он ещё несколько секунд рассматривал снимок, прежде чем убрать его прочь.

В доме стояла мёртвая тишина, так что Джинни могла расслышать непрекращающееся бормотание Саймона в комнате над ними. Казалось, поток предсказаний озвучиваемых им никогда не иссякнет.

На твоём пути трудности и препятствия, Джинни.

— Мерлин Всемогущий, — воскликнула она, садясь ровнее. — Это оно.

Джон повернулся к ней, приподняв в удивлении брови.

— Что — оно?

— Трудности и препятствия… Саймон, он предупреждал меня…

— О чём ты говоришь? Погоди…

Джинни вскочила с места, в отчаянии запустив руки в волосы.

— А ты использовал магию в Мунго…

— Мне пришлось, — принялся оправдываться Джон. — Иначе нас бы окружили люди, желающие собственными глазами увидеть настоящего Провидца, словно он своего рода цирковая лошадка… Подобное уже случалось прежде.

— Но теперь они вычислят, что ты был там, твоё имя всплывёт в записях, — простонала Джинни. — И Гарри… Ох, чёрт, Гарри может понять, что ты друг Драко, ведь он видел тебя в зале суда…

— Не думаю, — начал было Джон, но Джинни не обратила на него внимания.

— Всё может вскрыться, — прошептала она. — Я всего лишь хотела помочь Драко, но я сильно… О Мерлин!

— Ты ведь наложила те заклинания, помнишь? — продолжал настаивать Джон, поднимаясь ей навстречу. — Я видел, как ты творила их. Это были чары высшего класса, они полностью скрыли наши следы.

— Мой брат — ликвидатор заклятий, — пробормотала Джинни.

— Вот именно, — кивнул Джон. — Один мой друг из Клонкарри тоже. Если кто-то и разбирается в подобного рода чарах, то только ликвидаторы заклятий. Никто не сможет узнать, что мы были там, если только они не потратят кучу времени и энергии, чтобы отследить твои заклинания. Сейчас же всё, что у них есть, это мой магический след, который им ничего не даст.

— Но твоя палочка зарегистрирована в Министерстве, — напомнила Джинни, сцепив руки вместе. — Они в курсе, что ты иностранец, постоянно проживающий в Англии. Мерлин, Джон, если тебя из-за этого депортируют…

— Я не связан с Драко никоим образом, — заверил он, слабо улыбнувшись. — Всё, что знает Министерство, так это то, что я всё это время проживал в одном доме с двумя магглами. Вполне невинно.

Сердце Джинни билось так сильно, что ей едва удалось перевести дыхание, пытаясь его успокоить.

— Мы и правда приняли все меры, — рассуждала она уже более уверенным тоном, не сводя глаз с Джона. — Мы были осторожны. Мы продумали все варианты, если бы вдруг нас схватили.

— Не мы, а ты, — поправил её Джон. — Ты составила все планы, мы всего лишь дополнили их и неукоснительно им следовали.

— Тогда всё в порядке, — кивнула она. — Мерлин, всё в порядке.

Джон улыбнулся.

— Можешь оставаться здесь столько, сколько пожелаешь, но не думаю, что будет так уж весело. Я пойду посижу с Кинки ещё немного, попробую вернуть его обратно. У него будет сильно болеть горло, если это состояние затянется надолго, а больной Кинки — сущее наказание.

— Это может помочь? Звать его по имени?

— Я предпочитаю думать, что да, — выдавил Джон, отводя взгляд. — Как бы там ни было, я пойду играть в матушку-наседку до тех пор, пока он не вернётся…

— Тогда я лучше пойду, — заявила Джинни. — Не могу выразить свою благодарность за то, что вы сделали сегодня. Я давно уже не слышала, чтобы Драко так искренне смеялся.

— Это было несложно, — снова улыбнулся Джон. — Продолжай делать то, что ты делаешь. Позаботься о нём за нас.

Он провёл её до двери, где она обняла его на прощание и ушла, чувствуя, как на сердце стало немного легче. Джон был прав, Драко действительно выглядел значительно лучше, учитывая сложившуюся ситуацию. И, Мерлин, он сиял как рождественская ёлка, когда Джон с Саймоном вошли в палату… Джинни улыбнулась, подняв глаза к небу и наслаждаясь солнечными лучами. У него должно получиться вернуть воспоминания, особенно те, что касаются финальной битвы, и тогда он сможет доказать Визенгамоту свою непричастность к смерти Колина.

Но другие обвинения беспокоили её куда сильнее. Рон и Кэти Бэлл едва не погибли от неосторожных действий Драко… А ещё он был ответственен за проникновение Пожирателей смерти в Хогвартс в ту ужасную ночь, когда Билла покусал Грейбек. Улыбка сползла с её лица. И ведь Саймон сказал, что им ещё предстоит столько всего сделать, прежде чем судьба Драко будет предопределена.

Но Джинни была готова и хотела сделать для этого всё, что было в её силах. И это было главным.

Однако трудности встали на её пути уже следующим утром, как только она прибыла в Министерство и встретила в коридоре Перси… Она опять сильно опаздывала. Перси вместо того, чтобы высказать в её адрес очередную издевательскую ремарку, одарил обеспокоенным взглядом.

— Очень тщательно подбирай каждое слово, Джинни, — сказал он, как только они попали из зачарованного водопровода в камины в вестибюле Министерства.

— О чём ты говоришь? — в замешательстве переспросила она. — Что-то не так?

Перси схватил её выше локтя, притянув ближе, пока они вместе с остальным служащими шли по направлению к лифтам.

— Просто доверься мне, — отозвался он тихим обеспокоенным тоном, слегка склонив голову. — Говори лишь когда попросят, отвечай на вопросы, выдавая минимум информации, не сплетничай и не строй предположений… ничего лишнего. Просто сиди, заполняй документы и не высовывайся.

— Ты меня пугаешь, Перси, — пробормотала Джинни.

— Ты и должна быть напугана, — заявил он, сверля её взглядом своих голубых глаз. — Ты пока ни в чём официально не обвиняешься, но есть доказательства…

— Какие ещё доказательства?

— О Мерлин, просто веди себя подобающе, и никто тебе ничего не предъявит. Вчерашнее происшествие в клинике Святого Мунго, Джинни. У человека случился психический припадок прямо посреди толпы пациентов и посетителей…

Джинни едва сдержала грязное ругательство, готовое было уже сорваться с её губ.

— Я не имею к этому никакого отношения, — вместо этого выдавила она, а сердце ухнуло куда-то вниз. Грёбаный ад. Они с Джоном явно недооценили способность Гарри проследить за ними. — Понятия не имею, о ком ты говоришь и о каком происшествии идёт речь. Вчера я зашла туда спонтанно. Навещала… свою подругу по Хогвартсу, Беатрис.

— Очень хорошо, — Перси отпустил её руку. — Придерживайся данной истории и не отступай от неё ни на шаг. Они всё равно не восприняли жалобу миссис Гринграсс всерьёз, хотя целитель упомянул, что слышал твоё имя. В любом случае, мы скажем, что он, вероятно, ошибся.

Джинни нахмурилась.

— Миссис Гринграсс?

— Эйсли Кинкейд Гринграсс, — растолковал Перси. — Если и есть чистокровное семейство, которому не стоит переходить дорогу, так это Кинкейды. Ярые сторонники чистоты крови. Единственной причиной, по которой они не присоединились к Тому Риддлу, было то, что Киве Кинкейд, матери семейства, было видение, препятствовавшее этому. Все они свято верят в предсказания.

— Учитывая обстоятельства, оно сработало им на пользу, — заметила Джинни. — Так в чём заключалась жалоба миссис Гринграсс?

— Что-то о том, что в Мунго шатается всякий «немагический сброд», — закатил глаза Перси. — Вероятнее всего, это значит, что какому-то магглорождённому не повезло находиться от неё в радиусе пятидесяти миль. Но как бы там ни было, не высовывайся, не привлекай внимания и будь осторожна. Обещаешь мне?

— Обещаю, — кивнула Джинни.

Перси сжал её ладонь перед тем, как они зашли в лифт, и они больше не сказали друг другу ни слова.

Едва Джинни переступила порог Аврората, по её спине, вдоль позвоночника, побежали мурашки, а сделав пару шагов, она поймала взгляд Рона сквозь открытую настежь дверь его кабинета. Он неотрывно глядел прямо на неё несколько секунд, прежде чем тряхнуть головой и отвернуться. Она слабо улыбнулась в ответ.

Джинни так была занята, разглядыванием Рона, что не заметила Гарри, подошедшего с другой стороны.

— Как прошли выходные? Захватывающе? — спросил он.

Джинни подскочила от неожиданности, но быстро взяла себя в руки.

— Я даже говорить не хочу о процедуре с зельем, — проворчала она, шагая к своему столу. — Никто не предупредил, что это будет выглядеть так страшно, все были в ужасе.

— Малфоя перевели обратно в камеры предварительного заключения прошлой ночью, — как ни в чём не бывало продолжил Гарри, присаживаясь на край её стола и складывая руки на груди. — Лечение не возымело эффекта. До сих пор ничего не помнит.

Джинни постаралась придать своему лицу шокированное выражение.

— После всего этого? Мерлин, и что же теперь нам делать?

— Я думал, ты и так уже в курсе, — произнёс Гарри, глядя на неё в упор.

— И почему же?

— Разве ты не была вчера в Мунго?

— Была, зашла к своей подруге. Беа, она работает в отделе недугов от проклятий.

— И если я спрошу её о твоём визите, она будет знать, о чём речь?

— Конечно, — ответила Джинни, придав лицу выражение искреннего удивления, — а почему нет?

Гарри пожал плечами:

— Да просто так... Интересуюсь... Судебное заседание Малфоя назначено на понедельник, как сообщили мне сегодня утром. «Дырявый котёл», как и большинство Лондонских гостиниц, занят, начиная с выходных. Нас ждёт то ещё представление!

«Не попадайся на эту удочку, он специально тебя провоцирует», — напомнила себе Джинни и выдавила:

— Несомненно, — возвращаясь к стопке документов на своём столе.

Наконец, не найдя что добавить, Гарри направился в свой кабинет, и Джинни тихо вздохнула с облегчением.

Но Гарри не отстал. Всю неделю до суда над Драко он, а иногда и Ромильда, как бы невзначай задавали наводящие вопросы о том, чем Джинни занималась на прошлых выходных. Ромильда даже умудрилась упомянуть фамилию Кинкейд, что не могло бы яснее выдать предмет её настойчивости, даже если бы она начала размахивать красным флагом. Джинни неизменно отвечала на вопросы так спокойно, как только могла, пока Ромильда вовсе не прекратила своих попыток, едва не лопнув от досады.

Однако неделя прошла не только в обороне. Теперь Джинни точно знала, что именно должна сделать, чтобы выиграть дело Драко, и продолжала претворять в жизнь свои планы так тихо и незаметно, чтобы никому из отдела не пришли в голову даже малейшие подозрения на её счёт. И как бы сильно ей ни хотелось спуститься вниз, в камеры предварительного заключения, и увидеть Драко, Джинни сдерживала эти порывы. Саймон прислал совой короткую записку, в которой извинялся за происшествие в Мунго, доставившее ей столько хлопот. Он предусмотрительно не упомянул своего имени в послании и подписался «твой любимый шотландец», а Джинни не рискнула отправить сову с ответом — не хватало ещё, чтобы Гарри начал проверять почту.

И вот настала пятница. На понедельник было запланировано первое слушание по делу Драко, и Джинни пришла в зал суда, чтобы узнать, кто будет участвовать в процессе. Согласно процедуре, принятой для всех случаев, включающих подозрение или участие подсудимого в деятельности Пожирателей смерти, Визенгамот должен был услышать все подробности по делу, а также имя адвокатов защиты и обвинения.

— Пожалуйста, представьтесь для записи, — обратился к адвокату Кингсли.

Невзрачный волшебник с молочно-белой кожей, облачённый в серую мантию, почтительно склонил голову:

— Уильям Харпер из Бостона, — объявил он. — По делу «Драко Малфой против Магической Британии» буду представлять интересы Магического сообщества.

Секретарь суда сделал пометку в своём пергаменте росчерком пера. Сидящий рядом с Джинни Люциус Малфой фыркнул и тихо прокомментировал, так, чтобы услышала только она:

— Компетентный, но тот ещё козёл.

— Вы его знаете?

— Он представлял Британию на моём суде после Первой магической войны, — пожал он плечами. — Надеюсь, он будет не более удачлив и на суде против Драко.

Сам Драко сидел в деревянном кресле в центре зала, прикованный цепями к стулу по рукам и ногам. Складывалось впечатление, что ему наконец-то дали разрешение принимать душ на постоянной основе, его лицо и волосы выглядели чистыми и опрятными. Джинни, не скрываясь, вперилась в него таким жадным взглядом, как умирающая от жажды смотрит на родник с водой. Рон то и дело толкал её локтем под рёбра, но Джинни было плевать. Он уже ничего не сможет сделать, остались считанные секунды до того, как…

Кингсли со своей трибуны взглянул вниз на Драко.

— Мистер Малфой, — обратился он, — вы выбрали своего защитника?

— Да, ваша честь, — ответил Драко.

— Представитель защиты, пожалуйста, поднимитесь и представьтесь для записи.

Сидящий по другую сторону от Люциуса волшебник, Джайлс Монтгомери, семейный адвокат Малфоев, задвигался, собираясь встать. Но прежде чем он успел подняться на ноги, неожиданно другой голос прозвучал в зале заседаний.

— Джиневра Уизли из Лондона, — провозгласила Джинни, вскакивая со своего места. — По делу «Драко Малфой против Магической Британии» буду представлять интересы мистера Малфоя.