Чем гуще тьма, тем легче быть звездой (джен)

Мариус поуютнее закутался в мантию, и прикрыл глаза в надежде, что за остальными членами клуба Марволо не заметит его дремы. А спать хотелось до пикси перед глазами — полночи он болтал с Абри, потом пару часов видел кошмары со Смит в главной роли, а бодрящее наварить еще не успел. И Абри явно ушел в царство снов, каким-то образом не закрывая при этом глаза. И чего братцу приперло созывать сборище на второй день учебы? Домашкой еще не завалили? Седьмому курсу уже задали накатать два длиннющих эссе и проект по травологии.

— Сегодня знаменательный день, — полным пафоса голосом опять вывел его из сна Марволо. — Мы достаточно давно собираемся вместе. Нас объединяют многие идеи, стремления, надежды и цели. До сих пор мы никак не называли себя, но пришло время изменить это. С сегодняшнего дня мы будем именоваться Орденом Вальпургиевых Рыцарей. Все вы знаете, что Вальпургиева ночь — это не просто ночь ведьм. Это праздник весны, начало большого солнца. Ознаменование начала нового.

Народ неловко похлопал.

Марволо наколдовал себе стакан воды, и пока тот пил, Мариус заерзал на стуле. От пафоса в этих речах у него, кажется, зачесалась задница. Или кто-то его сглазил. Заснет он или нет?

— С сегодняшнего дня наши занятия не будут ограничиваться легкими дуэлями, историей заклинаний и поверхностными рассуждениями о нынешней политике в мире. Наши цели достаточно глобальны, чтобы стать серьезнее. Изучаемые заклинания теперь не будут ограничиваться небольшим отклонением от программы Хогвартса, а размышления о политике станут глубже и вдумчивее. Я хочу, чтобы вы полностью осознавали, что нас ждет впереди.

Май прикрыл широким рукавом мантии рот, и все-таки зевнул. Он вообще не понимал, что, по мнению братца, их ждет впереди. Восстания гоблинов были, восстания лесных народов были, восстание ведьм было, а восстание кого хотят поднять они? Восстание против маглов?

Мальсибер тоже не отличался острым умом, поэтому исполнил заветную мечту Мариуса, и спросил:

— Ри… М-мракс, э-э-э… а что нас ждет впереди?

— Перемены, Мальсибер. Великие перемены. Мир прогнил. Нас, потомков тех, кто практически создал магический мир таким, каким мы его знаем, заставляют прогибаться под грязнокровок. Под тех, чьи тлетворные идеи уже проникли в наше общество. Под тех, кто разлагает его заживо.

Марволо наколдовал себе роскошный стул, больше походящий на трон, и уселся в него.

— Многие могут подумать, что грязнокровок не так много, чтобы что-то изменить. Но грязнокровки не одни. Их поддерживают даже чистокровные, что не представляют беды страшнее, чем нарушение Статута. Их трусливые сердца замирают при мысли о грязнокровке, который после Хогвартса вернется к магглам, чтобы за счет волшебства жить роскошнее короля, наплевав на все правила нашего мира. Или внезапно захватить магловский парламент, после одного такого идиота, там в секретарях неизменно работает хотя бы один волшебник. И к королевской семье испокон веков приставлены придворные маги, которые из поколения в поколение вынуждены охранять королевскую кровь от сглазов, Империуса и прочих заклятий, которые могут применить к ним возомнившие о себе слишком многое грязнокровки.

Члены клуба внимали речи Марволо очень внимательно. И Май мог понять их — говорил тот очень складно, с завораживающими интонациями и расставляя нужные акценты. Не говори он такую муть, а рассказывай сказки, Май тоже заслушался бы.

— Это далекие цели и планы. Пройдет много времени, прежде чем мы воплотим свои задумки в жизнь.

Май тихо хмыкнул. Марволо так и не озвучил, что именно планирует делать. Вот точно, у Мариуса научился с темы съезжать!

И неудивительно, что он даже не заикнулся о проблемах нелюдей, один из представителей которых сидел в классе. Ну да, кому они нужны. Мариус неожиданно для себя почувствовал горькую обиду — такую, что даже спать расхотелось. Может, если хочется, чтобы что-то было сделано… даже не хорошо, вообще сделано! — сделать это самому?

— Мы должны быть опорой и поддержкой друг для друга, какое бы расстояние нас не разделяло. И помните: в венах каждого из нас течет кровь наших великих предков, и мы, ее достойные носители, никогда не опозорим ее своим бездействием. Но прежде чем начать воплощать свои планы в жизнь, мы должны заполучить достаточно влияния в этом мире. Это касается каждого. Именно поэтому наши занятия станут серьезнее. Среди нас достаточно талантливых людей и… — Марволо глянул на Мариуса, — не совсем людей, у которых уже сейчас достаточно знаний, которыми он может поделиться с остальными.

Прекрасно, его пытаются подрядить на дополнительные занятия? У него вообще-то были заказы от Гампа, собственный проект, и выполнение данного самому себе и Абри с Вал обещания — повеселиться в последний год так, чтобы и Хогвартс, и они, запомнили это надолго. После этого сборища как раз намечались небольшие посиделки седьмым курсом в Ванной Старост. Надо только до Хогсмида сгонять, чтобы купить чего покрепче. Какое счастье, что семикурсники могут свободно покидать Хогвартс, пока не объявят осадное положение! Не надо шариться по потайным ходам.

А с занятиями он Марволо обломит, потому что делать ему нехуй, как учить зельварению и гербологии тех, кто забивал на эти предметы на протяжении всей учебы. О чем он и сказал, когда все разошлись.

— Что, не хочешь поделиться своей мудростью с остальными? — чуть язвительно спросил тот.

— Своей мудростью с ними делился Слагхорн на протяжении шести лет, и не похоже, чтобы им это помогло, — парировал Май. — Не ты ли заливал про планы и цели? У меня они давно есть, так не мешай мне их воплощать.

— Возможно, ты прав. И я не уверен, что кому-то это будет нужно. Но это надо было сказать, чтобы Орден чувствовал себя сплоченнее.

— Если кто-нибудь, не дай Мерлин, придет ко мне и попросит зелье из-за принадлежности к одному клубу, посылать я его буду долго и азартно, клянусь. И мое время, и ингредиенты я лучше потрачу на заказы. Гамп неплохо платит.

— Я тебя понял, Мариус. Надеюсь, твое заявление не относится ко мне?

— Не относится, но знай, если в зелье будет тысяча и один ценный ингредиент стоимостью во весь наш домишко в Лютном, покупать ты их будешь сам.

* * *

Май сидел на бортике бассейна, попивая огневиски, и косился на новое лицо в их уютном коллективе. Долохов чуть повеселел после пары стаканов, и теперь грозился трансфигурировать какую-то балалайку, потому что «унылое завывание» волынки и бомбарды его решительно не устраивало.

Еще один глоток огневиски погрузил Мариуса в воспоминания.

Начало учебного года ознаменовалось новым постояльцем в спальне седьмого курса Слизерина. Тот оказался весьма закрытым и смотрел на всех волком, но со снисходительным видом пояснил, откуда родом. Маги называли страну Россией, но у них были серьезные культурные барьеры с магловским правительством, потому что у маглов она называлась Союзом Советских Социалистических Республик. Мариус не стал забивать себе голову употребляемым у маглов названием и забыл его уже через минуту.

— Долохов, а почему ты перевелся из Колдовстворца? — не выдержал Селвин. — Насколько мне известно, до Китежа война не доходила.

— Она вообще до нас не доходила, только магглы воевали, — отрезал тот. — Это не то, о чем вам надо знать. Вопросы закончились? Потому что о своей родословной, рецепте бабушкиного пирога и прочих вещах, что вас не касаются, я говорить не собираюсь.

Мариус вздохнул и принялся копаться в своих вещах усерднее, чтобы подавить любопытство. Долохов из такой далекой страны к ним перебрался! Как не интересоваться-то? В Лютном порой появлялось достаточно французов, итальянцев, немцев, испанцев, но в России, как оказалось, имелся магический город Китеж, в котором был свой собственный рассадник преступности, поэтому нужды в Лютном у них не было.

— Я бы все же спросил про рецепт, — хмыкнул он и взмахом палочки развесил свои мантии в шкафу. — Но так и быть, потерплю. Завтра мы с остальными семикурсниками собираемся в Ванной Старост, и как один из организаторов, я тебя приглашаю. А если ты захватишь что-нибудь алкогольное, то цены тебе не будет.

— От страны к стране традиции не меняются, — ухмыльнулся тот. — Идет. Принесу вам настойку своего отца, будете видеть чудо-юдо через пару глотков.

Вот сейчас Долохов пил настойку, и не был похож на того, кто видит какую-то хрень перед глазами. Мариус настороженно поглядывал на бутылку с ярко-красной жидкостью, но пока не хотел рисковать: вот будет он видеть стайки фей от выпитого огневиски, можно будет и на какое-то чудо-юдо замахнуться.

Зато Абри налакался уже так, что никакие мифические твари перед глазами не заставят его протрезветь. Впрочем, это не мешало ему подкатывать к Джонсон — та тоже выпила достаточно, чтобы не сразу проклясть или двинуть горе-сердцееду в глаз. С Абри они уже как-то встречались — целых три дня.

Мариус поболтал ногой в бассейне и резко нырнул в него, чтобы через пару секунд вынырнуть с другой стороны, где Вал спорила с Линь из-за очередной книжонки. Орали они на всю ванную, так что Май решил спор прекратить. Он схватил их за ноги, и дернул в бассейн.

Визг вышел такой, что можно нунду пугать. Май рассмеялся, и хотел было отплыть подальше, но не вышло.

— Сволочь! — первая опомнилась Вальбурга, и с хохотом отправила в него заклинание подножки. На суше и на трезвую голову это бы не сработало, но Мариус и так стоял еле-еле. Так что он плюхнулся на спину, подняв волну брызг, и тоже заверещал бы, если бы успел. Линь добавила к подножке водоворот, и Май бестолково крутился в воде не меньше минуты. Огневиски он выдул достаточно, потому голова мгновенно закружилась пуще прежнего, и сам встать он так и не смог — обратно на бортик бассейна его сажали уже Абри и Долохов.

— Может, трезвящее заклинание? — едва бормоча спросил Абри. — Я летом выучил.

— Зачем переводить ценный продукт зря? — угрюмо возразил Долохов. — Сейчас очухается.

Май и рад бы очухаться, но жаждущий сна организм взял свое, и он предательски отключился — только и успел нащупать плечо Абри и положить на него голову. Вот пусть как хотят, так и тащат его тушу в гостиную Слизерина! Он им тут уже не помощник.

Утром он вылакал антипохмелку и долго пялился в зеркало, которое что-то кудахтало о его нездоровом виде.

— Детям надо умываться и кушать! — нравоучительно закончило оно спич, и отразило Мариуса таким, каким он был в конце прошлого учебного года — нелюдь нелюдью, но хоть симпатичная, а сейчас он больше походил на сирена в запое, из которого сотворили инфернала. Умываться и кушать, так умываться и кушать. Зелье бы выпить, да кончилось все, а сам он варить такую простую бурду уже не хотел. В Хогсмид после занятий сгонять, что ли?

Впрочем, за завтраком седьмые курсы всех факультетов выглядели не лучше — большинство за лето успело подзаработать, или заныкать родительские запасы, так что в алкоголе в первое полугодие они смогут даже купаться. Да и Хогсмид рядом.

Он сел на свое место почти в самом конце стола Слизерина, и хмыкнул: Абри с Вал неприязненно смотрели на глазунью с беконом. Май понял, что не поделился с друзьями зельем. Он вздохнул, и поставил на стол семь флаконов — еще вчера их кинул в сумку, да не успел никому дать.

— А я думал, вы о существовании этого зелья не знаете, — вздохнул Долохов.

— Другое дело, Мракс, — пробормотал Принц. — Двенадцать сиклей?

— Потом отдадите, — махнул рукой Мариус. — Что у нас первым?

— ЗОТИ, ты пока чешую свою чистил, подходила Меррисот и обрадовала, что на занятиях покажет действие непростительных и способы защиты от них, — ответил все тот же Принц. В общем-то, оно и понятно, у них было одинаковое расписание.

Май кивнул. Непростительные, так непростительные, правда, ничего нового он точно там не увидит.

И все же увидел. Меррисот решила продемонстрировать Империо на учениках. Мариус едва не выбежал из класса от такой новости, но профессорша поняла его метания, и неприязненно скривив губы, сказала:

— По поводу вас Ургхарт меня просветил, и советовал не проезжаться по и без того больной голове. Сидите и не беспокойтесь, мистер Мракс.

Мариус выдохнул. Он не знал, как связана его башка и Империус, но пообещал себе подарить Ургхарту на Рождество бутылку самого дорогого огневиски, которое только может себе позволить.

Так что занятие прошло весело — народ плясал, пел, прыгал по партам, и Май бесплатно наблюдал за представлением. Стоило помнить, конечно, что Империус — самое страшное заклятье из всей тройки непростилова, но нельзя не заржать, когда Селвин с серьезной миной рассказывает стишата из репертуара Пивза. И где только взял?

Под конец Меррисот вытрахала мозг лекцией о важности ЖАБА, задала огромное эссе, выдала длинный свиток с литературой и выперла их из кабинета. Крепись, Мариус, последний год. Купить самопишущее перо, что ли? Денег немного осталось… Не считая нычки в Темном доле, но ей еще год лежать в земле.

Вечер прошел уже не так весело. Марволо, в отличие от Меррисот, решил не просто показать непростительные, а научить ими пользоваться.

— Самое главное — хотеть получить именно тот результат, который дает заклинание. Без желания убить Авада не опаснее Таранталлегры. Без желания причинить боль Круциатус будет щекоткой. Без желания подчинить Империус окажется едва ли эффективнее Конфундо.

— Мракс, ты забываешь, что среди нас три темных мага, — сказала Вальбурга, гордо подняв подбородок. Я, Мариус, Раульф — нам не надо вызывать сильное желание убить, запытать или подчинить. Сама наша магия несет разрушение.

— Верно, — кивнул Марволо. — Но, как и любое заклинание, эти тоже надо отрабатывать. Ещё вопросы и замечания?

— Мракс, и мы тут будем их учить? — спросил Раульф, будто бы его папаша не был аврором. Хотя Лестренджи стали темными не меньше пары веков назад, и вряд ли мистер Лестрендж ограничивал свои возможности, используя исключительно Ступефаи и Петрификусы при задержании преступников. — А Диппет не засечет?

— Нет, в Хогвартсе слишком много магии, и постоянно кто-то колдует, а от Табу защищают щиты, — ответил Марволо и с ехидством глянул на Мариуса. — Уже проверено, что в замке можно использовать даже кровную магию, и никто об этом не узнает, пока сам кому-нибудь не расскажешь. Но сегодня мы с вами не будем начинать тренировки, просто настройтесь на них. Сейчас у вас все равно ничего не получится. Раульф, ты был рассеян на Заклинаниях, если остались вопросы — задавай.

Дальше началось бесполезное обсуждение заклинаний шестого курса, и Май достал из сумки монографию Ганхильды из Горсмура. В ней она собрала все свои наработки по Противодраконьей сыворотке, и счастье, что эта книга оказалась в Хогвартсе, пусть и в Запретной Секции. В новоявленном статусе главы Клуба Зельеварения были свои плюсы. Другое дело, что благами Мариус уже начал пользоваться, а вот с ответственностью пока тухло — надо проводить первое собрание, но Май не представлял, что говорить и что делать. Не то, чтобы раньше в клубе происходило что-то особо интересное, но главы иногда выносили довольно любопытные вопросы на обсуждение. Когда же о подобных вопросах задумывался Мариус, в его голове внезапно пустело, и появлялся нюхль, который куда-то ныкал все мало-мальски хорошие идеи.

Тем временем обсуждение Ордена — тьфу, вот придумал же Марволо! — вернулось к непростительным, и братец собрался устроить наглядную демонстрацию. Май незаметно отлеветировал свое кресло подальше и прислушался к разговору.

— Для тренировок достаточно трансфигурированных животных. Но прежде, чем начать, я хочу убедиться, что каждый из вас освоил окклюменцию или приобрел приличный амулет с щитом. Мальсибер, подойди. Ты тренировался летом?

— Вроде бы. Мама сказала, что я делаю успехи, — пробормотал тот.

— Легилименс!

Проверку прошли все, а Май отлеветировал кресло еще дальше, что заметили Вальбурга с Абраксасом, и теперь сидели с минами, будто сейчас лопнут. Не смешно! Они-то не жили в одной квартире с Марволо. А тот пару раз летом пытался незаметно проникнуть в несчастные мариусовы мозги. Впрочем, проникновение Май чувствовал, так что всегда успевал ответить хотя бы Иммобилюсом, но долго сдерживать прямое нападение Марволо никак не выходило. Руны на теле грелись, высасывали из всего тела магию, словно дементор душу, и через полчаса попыток он отключался от истощения. Освоить нормальную окклюменцию не удавалось — ну не дано! Хотя и Марволо изматывался после получаса таких ментальных упражнений.

Благо, братец решил не тратить время зря, и бриксовской палочкой трансфигурировал деревянные бруски в мышей, одну из которых перенес на столик перед собой, и наставительным тоном сказал:

— Следите за движением палочки, завтра будете повторять. Авада Кедавра!

Зеленый луч врезался в мышку, та упала на бок, не издав и писка. Марволо вернул ей форму бруска и кинул в него Инсендио. Точно, закон о вторичной трансфигурации…

Май готов был повторить заклинание на трансфигурированной мышке хоть сейчас. Другое дело, что из-за проклятья он не хотел использовать Аваду вообще, да и убивать кого-либо не планировал. А если все-таки прижмет — отравитель он, или кто?

Дальше пошла демонстрация Круцио — бедную мышь хотелось срочно пихнуть куда-нибудь за пазуху, пусть она и не живая, пищит-то по-настоящему! — и Империо, под которым та сама прыгнула на штырь, который ее и проткнул. Сразу вспомнилась Смит, и Май зажмурился. Куда там Меррисот с ее песенками и танцами.

Следующий день тоже не обещал ничего хорошего. Мариус все-таки вывесил в холле объявление о начале работы Клуба Зельеварения, но едва не молился Мерлину, чтобы на первое собрание никто не пришел. И конечно, мольбы прошли даром — в клуб заявилось пятнадцать человек. Кроули, ныне третьекурсник, посмеиваясь, тихо пояснил:

— Это от любопытства. А то ты ходишь с такой миной, что подойти страшно. Они просто не знают, что ты вполне нормальный парень!

— Да что не так с моей миной? — простонал Май и осмотрел выделенную еще пару веков назад для этого клуба комнату, где теперь оглядывались новички. Май даже немного своего добра притащил — заспиртованные пикси, пауки, феи, корни мандрагоры, которые очень походили на младенцев, глаза гриндлоу и лапа мантикоры, которая досталась от Шайверетча. В комнате стало немного уютнее. — Братец говорит, что она высокомерная.

— Нормальная, — прошептал тот. — Только улыбнись!

Мариус как мог приятно улыбнулся, и привлек к себе внимание:

— Мое назначение главой клуба вряд ли стало неожиданностью. Я в свою очередь удивлен, что пришли не только старожилы, но и новенькие. Надеюсь, я смогу поделиться с вами интересными мыслями и идеями, которые подстегнут вас вперед в искусстве зельеварения.

— Стало неожиданностью, — возмутился какой-то пятикурсник. Кажется, Уолкер с Гриффиндора. — Я надеялся, главой назначат Принца. Это же он был на конференции, именно его связи нам могут помочь в будущем, его дядя глава гильдии, в конце концов!

— Ты тут вообще видел Принца? — удивился Май, и уже искренне улыбнулся, надеясь, что не выглядит снисходительно. — Он же сюда не ходил толком, с чего ему внезапно становиться главой?

— Что ты вообще можешь нам предложить? — проигнорировал тот вопрос. — Свои нелюдские глазища?

— Так, — хлопнул Май по подлокотнику кресла, стараясь усмирить желание отравить поганца сию секунду. — Если кого-то волнует мое происхождение, то вы явно зря сюда пришли. Я Мракс, мой Дар достаточно силен, и я прекрасно разбираюсь в зельях для своего возраста. Новую Противодраконью сыворотку мы тут не придумаем, конечно, но помочь советом, литературой и идеями, я могу. Кстати о связях, Уолкер. Да, я в жизни не попаду в гильдию, но кто сказал, что именно она — моя цель? Бери выше. Я попаду в Европейскую Ассоциацию. Дома у меня лежит поручительство от Слагхорна и рекомендация от самого Фламеля.

— Врешь! Откуда ему вообще о тебе знать? — влез уже кто-то другой, с нашивкой Рэйвенкло на мантии.

— Мне помогли, — подмигнул Май, не желая выдавать своего благотворителя. — Могу позже сделать копию и принести. Мы утрясли вопросы, которые касаются лично меня, надеюсь? Тогда давайте поговорим о таком интересном зелье, как Веритасерум и способах его приготовления.

Конечно, большинство сразу возмутилось фразе «способы приготовления», но Май полистал тонкую книженцию про это зелье за пару часов до начала собрания, и теперь был готов к жарким дискуссиям.

* * *

В конце сентября все жители спальни седьмого курса Слизерина получили огромную посылку от Ричи — тот оставался в Италии, и следовал уговору с матерью — что профессиональный квиддич ему светит только после окончания Академии Магических Изобразительных Искусств во Флоренции. В послании была картина акварелью с постояльцами их спальни, такими, какими они были в прошлое Рождество, после которого Ричи и уехал. Еще в посылке, помимо итальянских конфет, было письмо, где тот хвастался успехами и тем, что его приняли во «Флорентийские молнии» — не самую популярную, но достаточно успешную команду в Итальянской лиге квиддича. Удивительно, но Ричи хотел попасть в Британскую лигу, чтобы оказаться подальше от огромной семьи, и шутливо попросил подыскать ему жену, чтобы уж наверняка отделаться от многочисленной родни.

Клуб Зельеварения оказался той еще занозой в заднице, если не забивать на него, как это делали предыдущие главы. Часто те ограничивались стопкой книг из Запретной Секции и одним нормальным собранием в месяц, а с вопросами отправляли в библиотеку. Мариус же — на свою голову! — решил проявить себя как кто-то более ответственный — о чем уже сотню раз пожалел. Похоже, якобы высокомерная мина была неплохой преградой для тех, кому не хотелось затащить его в койку или хотя бы на Астрономическую Башню, теперь же, когда в клубе он почти не переставал доброжелательно лыбиться до состояния, что щеки сводит, к нему постоянно кто-то подходил и что-то хотел. Работа над собственным зельем застопорилась, с новыми идеями было тухло, заказы Гампа стали скучной рутиной, а усиленно готовиться к ЖАБА в самом начале года он не хотел.

К Хэллоуину Май созрел до мысли, что так дальше не может продолжаться, и ему нужна встряска. Воспоминания о первом походе в Запретный лес были очень яркими, и он решил повторить подвиг. Заодно возьмет кровь у какого-нибудь единорога и соберет розы мертвецов — прошлые Май отдал блядовому Слагхорну, но ныне он не собирался совершать такой неблагодарный поступок.

Единственная проблема заключалась в восставшей нечисти, количество которой в Хэллоуин возрастало. Мариус каждый раз чувствовал прилив раздражения от мысли, что чьи-то родственнички искренне верят, что почивший был святым, а потому сжигать его не надо — это же чуть ли не прилюдное признание того, что человек был нечист на руку!

В прошлый раз ему очень повезло, и его пасли два оборотня, но насколько он сейчас понимал, были и другие — они шарили по округе, дежурили на кладбище Хогсмида и ловили свежевосставших вампиров, стихийных инферналов и баньши. Может, стоило написать Люпосу с просьбой о помощи, но он не желал плодить себе долги. Он уже не ребенок, который может подмести в таверне, чтобы рассчитаться.

Поэтому готовился он основательно, а специально для всех в спальне и Вальбурге отдельно, сказал о своих намерениях. Те стучали пальцем по лбу, пытались отговорить, но конечно, помощи не предложили — все знали, что для них лес будет еще опаснее, чем для него. В конце концов, Абри и Вал согласились его прикрыть в случае чего, и пообещали поплакать перед его урной с прахом.

Посеребренным стилетом он толком не пользовался, теперь же из сумки он перекочевал в засапожные ножны, а обычный охотничий нож пришлось прицепить к левому бедру — правое было занято запасной палочкой. Мантию он напялил ту, которую таскал летом — ее уже не жалко. А вот зелья он взял только целебные, потому что на нечисть зелья не действовали вообще. Еще он сунул в сумку яблоки. Много яблок. Благо, хогвартские домовики не задавали вопросов.

Май выскользнул из замка, как только начался праздничный ужин, но, конечно, его планы были нарушены. Как всегда.

Он еще не дошел до опушки, как увидел ее. Вглубь леса, босиком, шла Аурания Лавгуд. Ее тонкий силуэт просто нельзя было не распознать, учитывая, что он слегка светился. И она опять не напялила мантию.

Он мысленно выругался, и прибавил шага.

— Понимаю, я — отбитая голова с огнекрабом в заднице, но что понадобилось тебе в Запретном лесу в Хэллоуин? — в полный голос спросил он, когда подкрался к ней ближе. Та, ожидаемо, вздрогнула и мягко улыбнулась:

— Давно хотела прогуляться в Хэллоуин тут. Деревья поют, я чувствую дыхание земли под ногами. Мир словно становится шире.

— Конечно, становится, ведь к нам в гости может заглянуть Вечность и принести парочку подарков. В виде вампира, к примеру. Счастье, что ныне Хэллоуин не совпадает с полнолунием.

— Все будет хорошо, — с придыханием ответила она. — Я знаю, что за нами приглядывают.

— Приглядывать-то приглядывают, зато потом обматерят нас где-нибудь за кружкой эля, — пробормотал Май и кинул в нее согревающие чары. — Ты идешь гулять в конкретное место, или можешь погулять со мной за компанию?

— Могу погулять с тобой, — беспечно ответила она. — Я думаю, то, что ты ищешь, находится на западе.

И просто повернула налево. Май вздохнул, и пошел за ней: единороги обитали именно там, куда и вела Лавгуд.

— А как ты чувствуешь лес? — спросил он. Давно хотел спросить, но повода все не было.

— А ты его не чувствуешь? — удивилась она. — Он живой. Он думает, он знает своих обитателей, он может любить и ненавидеть. У него есть душа. У Хогвартса тоже есть душа.

— Я полностью унаследовал магию Мраксов, от сирен мне ничего толком не досталось. Тем более, они чувствуют воду, а не землю, — пояснил он.

— Как жаль, — с сожалением сказала Аурания и слегка нахмурилась. — Я надеялась, что хоть кто-то разделит мои чувства.

— Я разделяю их, просто не в такой степени, — пожал он плечами. — О! Вот и то, что я искал.

На небольшой полянке жевал какие-то листья невероятной красоты единорог.

Пусть и все маги, и тем более магические народы, были порождением магии в человеческом теле, единороги на их фоне все равно казались чем-то возвышенным. Настоящим чудом. При приближении к нему любой бы ощутил себя… лучшей своей версией. У Мариуса притупился страх, что на них нападет нечисть, голова работала так, словно он никогда не был проклят, уходили воспоминания о Смит и о своих неблаговидных поступках. И очень явно чувствовалось, будто его окунули в чан с зельем удачи. Мариус погладил единорога по морде и обнял за шею. Лавгуд посмотрела на него, и тоже погладила единорога.

И сколько бы ни хотелось стоять так до скончания времен, время шло. Май перестал поглаживать единорога, и взял свой обычный охотничий нож.

— Я знаю, что ты знаешь, что я просто не могу причинить тебе вреда большего, чем ты сам позволишь, — фыркнул Май и вытряхнул из сумки яблоки. — Клянусь, мне хватит несколько капель крови. А вот яблок у меня еще целый фунт. И я могу ненадолго обезболить место пореза.

— Он уже согласился, — перебила его Лавгуд, и погладила единорога по морде. Тот с радостью подставился под ласку. — Значит, ты чувствуешь, что не сможешь навредить единорогу, да? Должен чувствовать.

— Это есть, — согласился Май. Мысль о настоящем вреде единорогу приводила его в оцепеняющий ужас. Наверное, поэтому он и мог подойти к нему, погладить, и даже взять кровь.

Пока единорог жевал яблоко, Май не сильно кольнул его ножом в вену на ноге, по которой сразу потекла струйка серебристой крови. Тот дернулся, но лягать не спешил, так что Май быстро подставил под рану маленький флакон, подождал, пока он заполнится, замазал прокол целебной мазью, и счастливо вздохнул.

— Спасибо тебе, — улыбнулся он и потрепал единорога по загривку. — Она пойдет на хорошее дело. В кой-то веке я хорошими делами занимаюсь!

Аурания посмотрела на Мариуса, и дернула его за рукав мантии.

— Нам пора.

— Нечисть? — удивился Май и прислушался к лесу. Где-то далеко на самом деле кто-то ходил, но кто — он определить не смог. — Рано еще.

— Хэллоуин, — отметила она и качнулась. — Стоит Солнцу зайти за горизонт, как мир попадает в чертоги Вечности…

— Ты описала так длинно то, что можно было назвать просто «пиздец», — пробормотал Май себе под нос. — Но мне нужно кое-что еще.

— Я знаю, — кивнула она и оглянулась. — Это… я думаю, нам надо взять немного правее.

— Я тебя теперь всегда с собой в лес буду брать, — воодушевился Мариус и едва не потер руками. — Очень удобно. Я неплохо знаю Запретный лес, но так, сходу, не смог бы определить, куда надо идти.

— Всегда не выйдет, — грустно ответила та. — Завтра я попаду на отработки на месяц.

— За что? А я попаду на отработки?

— Ты? Ты — нет, если я о тебе не расскажу профессору Меррисот. Но мое отсутствие за сегодняшним ужином она заметит, и назначит отработки, — беспечно ответила Аурания. — Мы совсем рядом. Предупредишь нас? — спросила она, и посмотрела наверх. Май тоже туда глянул, но увидел только ветви деревьев в свете почти полной луны.

— За нами присмотрят. Он немного странный, но не злой.

Май оглянулся, и почувствовал себя загнанным в угол. Он думал, за ними приглядывают оборотни, но похоже, сейчас они все у кладбища Хогсмида. И теперь он не понимал, кто же, мать его, за ними приглядывает.

Благо, через минуту судорожных метаний — быстро оседлать метлу, прихватить Лавгуд, и свалить обратно в Хогвартс, или найти уже клятые розы мертвецов, — показалась поляна с розами. Совсем небольшая, всего парочка кустов, и Май, не теряя времени, принялся срезать стебли и аккуратно складывать на кусок пергамента.

— Мариус, — позвала его Лавгуд через несколько минут. — Мариус. Услышь!

— А? — спросил он, и прислушался. Лавгуд не зря его позвала. Рядом явно кто-то бродил. Он сразу прекратил свое занятие, быстро обернул букет пергаментом, и аккуратно прицепил себе на спину.

Шаги приближались, но очень медленно. Сейчас он слышал, как они шаркают, и как пальцы вскапывают землю при каждом шаге. Инфернал. Благо, стихийный — при жизни человек врал, лицемерил, жадничал, но не более. Проблема была в месте, где он ошивался — кругом лежали сухие листья и трава, которые быстро превратят небольшой костер из инфери в лесной пожар.

Вскоре из-за стволов деревьев показался мертвец, которого явно закопали без гроба. Наверное, прямо в лесу. Май кинул в него Секо, но толку оно, конечно, никакого не дало. Даже если он отрежет мертвецу голову, он все равно продолжит идти. Мариус метнулся к ближайшему хуорну, и кинул бомбарду, чтобы труп не пошел к полянке, где все еще торчала Лавгуд.

Идея пришла внезапно.

— Будь другом, — зашептал он хуорну, и тот встряхнул ветвями. — Сожри эту гадость. Я понимаю, что невкусно, но я же тут пожарище устрою, если спалю его.

Хуорн, похоже, внял, как и его ближайшие собратья. Под инфери разошлись корни деревьев, и они, словно змеи, оплели его по рукам и ногам. И потянули в разные стороны, четвертуя. Май зажмурился, и не открыл глаза, пока не прекратились чавкающие звуки.

— Все могло быть хуже, — отвлекла его Лавгуд, которая с непонятным Мариусу сочувствием вглядывалась в место, где недавно был инфери. — Теперь он никого не побеспокоит.

— Даже если очень захочет — не сможет, — фыркнул Май. — Знаешь, что-то я нагулялся.

Он достал школьную метлу, и не спрашивая мнения Лавгуд, посадил ее перед собой. Со старта он взял самую большую скорость, на которую была способна школьная развалюха и выдохнул. Им пиздец как повезло, что они встретили инфери, а не вампира. Такую тварь хуорн просто не успел бы сожрать.

И даже не смотря на то, что Май увидел инфери, он чувствовал себя просто превосходно. Наконец он выбрался из череды одной скукотищи за другой, и его голову уже сейчас переполняла масса новых идей.

Примечание к части

Если честно, я переступила через себя, когда написала "Колдовстворец", потому что искренне полагаю, что тот, кто придумал это название, не знает русского языка, или хотя бы правила составления сложных слов в нем. В черновике у меня было написано "Колдотворец".

Вообще я эту главу долго мучила, и она мне не очень нравится. Причина довольно проста: я с самого начала не хотела писать о седьмом курсе вообще, перепрыгнув сразу на взрослую жизнь, но недавно поняла, что это будет нелогично, да и Марволо надо показывать. Так что мне пришлось срочно пересматривать план. Долохов должен был появиться намного позже, но в принципе, он сюда неплохо влез и лишним не будет.

Не бечено.