Юность чувств (гет)

Казалось, приезд утром подразумевает массу времени днем, но когда начали опускаться мягкие сумерки, Кёко поняла, что вообще не заметила, как пролетело время. Да, они купались, они обустраивались, потом обедали, потом снова купались, потом просто загорали, играли в мяч…

Впрочем, если поразмыслить, успели они многое, так что теперь можно устроиться на террасе с вкусняшками и напитками и слушать шум моря.

— Рина-чан, а если нам что понадобится?

— Можно вызвать Маэду-сана, он вообще сам из Миядзу, так что проблем не будет, — пояснила Сугита Даиримии. — А можно самим съездить на велосипедах. Они в хозяйственной пристройке вон там.

— Мне нравится идея с велосипедами, — Рэй улыбнулась. — Можно прокатиться с удовольствием. А что нам может понадобиться?

— Продукты, — Кёко поудобнее устроилась в кресле.

— Так есть же в морозилке…

— Рина-чан, полуфабрикаты, конечно, хорошо, но как правило, они для экстренных случаев. А раз у нас таких пока не предвидится, то я предлагаю использовать свежие продукты. Что скажете насчет паэльи завтра?

— Я за! — Рэй захлопала в ладоши. — Обожаю паэлью!

— Слушайте, — Рина отставила свой стакан, — а давайте составим меню на неделю? Заодно потренируемся готовить под руководством сенсея, — она подмигнула Кёко и поднялась. — Сейчас принесу блокнот.

— Кёко-чан, а какигори будем делать?

— Можем даже попробовать сделать мороженое, — Могами чуть призадумалась. — На день рождения Рины-чан тоже надо придумать меню.

— Не надо, — вернувшаяся Рина отмахнулась. — Устроим барбекю и сделаем закуски. Никого ж не будет.

— А парни? — Рэй глянула на нее.

— Не знаю, — Сугита вздохнула и открыла блокнот. — Сказали, как получится. Так что, барбекю будет кстати, если они все же смогут приехать. А пока — поехали. Завтра у нас на ужин паэлья, а на обед?

— Яки-соба с овощами и блинчики с фруктовой начинкой.

— Кёко-чан, это долго?

— Нет, — улыбнулась Кёко, — все готовится очень быстро.

— Отлично. Теперь на четверг…

Значит, парни могут и не приехать. Кёко опустила взгляд в свой стакан с соком, чтобы не выдать грусть, охватившую душу. Получается, с Куоном она сможет увидеться только в школе? Или… все же он приедет? Может, написать, что скучает? Это можно?

Вздохнув про себя, она глянула на подруг и решила пока не торопиться. Вдруг отвлечет Куона? Собьет настрой? С Шо-чаном вон часто так бывало… Да, Куон не Шо-чан, но и быть назойливой не хотела — спасибо, уже проходили это.

Еще раз вздохнув, Кёко решительно одернула себя и постаралась влиться в общую беседу.

 

Проснулась она, когда солнце вовсю светило в окно, намекая, что рассвет уже позади.

Неужели проспала?!

Часы показали почти половину девятого, и Кёко ахнула — да она так почти никогда поздно не вставала! А девочки?! Почему не разбудили!?

Выглянув в коридор и прислушавшись, она поняла причину своего такого позднего подъема.

На втором этаже царила тишина.

Спят?

Кёко на цыпочках спустилась на первый этаж, выглянула на террасу.

Похоже, что да. Вон, обувь там, где и оставили вечером.

Ну тогда можно не переживать, а дать подругам отоспаться.

Море встретило ее тем же ласковым теплом и влажным ветерком, играющим с волнами. Кёко вбежала в воду по колено, невольно рассмеялась и раскинула руки навстречу солнцу:

— С добрым утром!

Ответом ей были крики чаек, звон цикад, которые уже распевались с рассвета, и ощущение счастья.

Когда на террасе появилась сонная Рэй, Кёко успела прогуляться, сходить в постройку, где должны были храниться велосипеды, обнаружить там не только их, но и кучу спортивного инвентаря, среди которых выделялись столбы с баскетбольными кольцами, ну и вернуться.

— Доброе утро, — Ватаджиба выдохнула и присела напротив. — Я ужасно проспала.

— Я тоже, — улыбнулась Кёко, откладывая журнал, который читала. — Встала в половину девятого.

— То есть час назад, — Рэй зевнула. — Надо будить остальных. Иначе так выбьемся из ритма, что потом с трудом будем подниматься в школу. Ты уже завтракала?

— Я вас ждала. Вместе ведь веселее.

Поднявшаяся Рэй с улыбкой кивнула и отправилась будить все еще спавших. Кёко прислушалась и тоже встала. На кухне ждали тесто для панкейков и молочный коктейль, который она сделала еще полчаса назад и поставила в холодильник.

— Надо заводить будильник, — хмуро проговорила Рина, когда все четверо уже позавтракали.

— Ничего страшного, Рина-чан, — Даиримия выглядела совершенно умиротворенной. — Свежий воздух, приезд, вот и устали.

— Да, но сегодня мы планировали съездить в Миядзу за продуктами.

— Рина-чан, съездим. Вот прямо сейчас и поедем, — Ватаджиба улыбнулась. — Не ворчи, у нас ведь отдых. А прогулка будет отличной заменой утренней гимнастике, да еще и с пользой.

— Теперь я понимаю, почему тебя второй год избирают заместителем старосты, — Сугита вздохнула и согласно кивнула. — Тогда не теряем времени?

Велосипеды требовали минимальной подготовки, и спустя минут двадцать-тридцать, переодевшись и подготовив корзинки с рюкзаками, девушки выехали из ворот.

В Миядзу оказалось не так и много супермаркетов, и Кёко предложила заглянуть на местный рынок, там, по ее опыту, можно было найти более свежие продукты, пусть даже чуть дороже.

Прогулка по рынку заняла добрые часа полтора, поэтому на виллу они вернулись лишь к обеду. Потом были хлопоты на кухне — разложить купленное, подготовить обед, убрать все за собой…

Веранду обвевал легкий ветерок с моря, заставляя расслабленно щуриться и наслаждаться сытостью и ленью, вполне заслуженной.

— Кёко-чан, можно тебя спросить?

— М? — Кёко глянула на Ватаджибу, которая серьезно смотрела на нее. — Конечно.

— Как ты себя чувствуешь?

Вопрос заставил удивленно приподнять брови:

— В смысле? Прекрасно. Тут просто чудесно.

Рэй покачала головой:

— Я про Фуву-куна. Как ты?

Теперь Кёко растерялась, понимая, что так же серьезно на нее смотрят и Юи и Рина:

— Все нормально, девочки…

— Точно? — Сугита чуть нахмурилась. — Если что-то не так, говори, не стесняйся, мы всегда с тобой.

— Это правда, — поддержала ее Юи, немного взволнованно сжимая руки. — Если тебе больно, тяжело — позволь нам разделить с тобой это. Мы ведь подруги.

— Девочки… — Кёко растроганно прикусила губу. — Нет, правда, все нормально!

— Надо было все же дать позволить Янки отбить эту… первую красавицу, — Рина побарабанила пальцами по подлокотнику плетенного кресла. — Чтобы неповадно было. Ведь наверняка она знала, что ты любишь Фуву.

— Рина-чан, но при чем тут Ираяма-сенпай? — Могами выдохнула. — Даже если она и пыталась привлечь внимание Шо-чана, ведь только от него зависело — обращать на это внимание или нет, верно? — согласный кивок Рэй придал уверенности в рассуждениях. — Вот именно. Так что… Пусть он попробует быть серьезным.

— Кёко-чан, а раньше ему признавались?

— Наверное, — пожала плечами она на вопрос Даиримии. — Шо-чан… он мало что рассказывает о таком.

— То есть, его родители не в курсе о…?

Поразмыслив, Кёко отрицательно покачала головой:

— Думаю, нет. И дядя и тетя бы уже подняли при мне эту тему.

— Получается, что ничего серьезного в этих отношениях с Ираямой-сенпай нет? — Рина хмыкнула. — Брат, когда познакомился с девушкой, с которой у него сейчас все очень серьезно, привел ее знакомиться с моими родителями.

— У твоего брата есть девушка? Красивая?

— Ну, не скажу, чтобы очень, — сдержанно проговорила она, — но вроде брат с нею счастлив, а мне этого достаточно. Я ведь люблю его. Но, Кёко, если Фува расстанется с Ираямой-сенпай и предложит тебе встречаться? Что будешь делать?

— По-моему, Кёко-чан даже не представляет себе такого, — заметила Юи, глядя, как непонимающе смотрит на Сугиту Кёко.

— Рина-чан, думаешь, может быть такой вариант?

Вопрос Рэй заставил Могами перевести на нее взгляд, затем вздохнуть:

— Не представляю. Вернее, еще пару лет назад я представляла себе такое в мечтах. Знаете, как бывает — лежишь перед сном, мечтаешь… — девушки синхронно закивали. — Вот. Представляла, но… теперь не представляю. Словно это так невероятно, что…

— И все же, — Сугита прищурилась, — случится такое чудо, например. А что? После того, как Фува сказал спасибо Янки при всех, я во что угодно могу поверить… Так что будешь делать?

Кёко тяжело вздохнула:

— Чудеса и так бывают… — но молчание подруг было очень выразительным, и она невольно насупилась. — Ничего не буду делать. Потому что все это глупо.

— Что именно? — уточнила Рэй.

— И представления, и… и такое предложение от Шо-чана. Я… — Кёко перевела взгляд на море, — я не смогу уже смотреть на него, как на парня, с которым мечтаешь… о чем-то.

Как на друга — пожалуйста. Как на близкого человека — пожалуйста. Но… кажется — сердце замерло в груди — мечтать уже хочется о другом…

— Знаешь — и правильно, — одобряюще кивнула Рина. — Он упустил свой шанс. Так что, давай, освобождай свое сердце и будем искать тебе нового парня.

— Не надо мне никого искать!

— Почему?

— Да потому, что уже и так надоели все эти… намеки! — Кёко надулась, теребя край футболки.

— Какие такие намеки? От Янки?!

— А от кого еще… Мол, в команде к нему подходят парни и спрашивают разрешения познакомиться со мной… И ничего смешного, Рина-чан!

Сугита, не переставая хихикать, замахала руками:

— Представляю лицо Янки! Это ж как ты и он зашугали школу, а?

— Почему зашугали?!

— Ну так, спроси любого в школе — кто боевой кролик…

Теперь рассмеялись и Ватаджиба с Даиримией.

— Не смешно, — отрезала Кёко. — Просто Янки, как и Ошино-кун, и Кагурадзаки-кун, ощущает свою ответственность за нас всех!

— Попробовали бы они не ощутить…

— Кстати о Кагурадзаки-куне, — подхватила Ватаджиба. — Юи-чан, а ты не собираешься ему признаваться?

Даиримия замерла, а затем залилась краской:

— Н-неужели так заметно?..

— Только для нас, — Сугита заинтересованно подалась к ней. — Он ведь тебе с зимы нравится, так?

Покраснев еще больше, Юи пролепетала:

— Вы… вы только никому не говорите…

— Никому ничего не говорили и говорить не будем. Так что? Если они завтра приедут, у тебя будет отличный шанс… — Рина осеклась, когда Юи отрицательно замотала головой. — Не будешь признаваться? Почему? Кагурадзаки хоть иногда и дурачок дурачком, но он хороший…

— Я не могу… — тихо проговорила Даиримия, и девушки замерли от проскользнувшей в ее голосе паники. — У меня уже есть жених.

— Что?!

— Жених… — она не поднимала головы, и Кёко заподозрила, что так подруга прячет слезы. — Нас обручили, когда мне было четыре, а ему десять… Он внук дедушкиного помощника…

— А так как у тебя нет братьев, то бизнес будет передан твоему мужу? — закончила за Юи Ватаджиба и вздохнула. — Стандартно.

— Стандартно, — Сугита хмуро подтвердила. — Юи, ты хоть знакома с этим женихом? Он, получается, на шесть лет старше тебя?

Даиримия прерывисто вздохнула и подняла голову. Лицо было сухим, но глаза подозрительно поблескивали.

— Знакома. Видела его один раз на общем мероприятии… но я почти не помню, так как мне было семь с половиной. А больше пока и не встречались… он весной закончил университет и уехал в Штаты на стажировку. На два года. Когда… когда вернется, я как раз окончу школу и… — она замолкла. Молчали и остальные девушки.

Кёко, справившись с изумлением, даже потрясением, ощутила, как остро сочувствует Даиримии. Ведь что получается — любишь одного, а замуж придется идти за другого? Нет, брак по расчету бывает постоянно, вон, даже тетя говорила, что их свадьбу устроили родители, но… ведь не тот же случай.

— Значит, ты не хочешь признаваться Кагурадзаки, потому что через два года выйдешь замуж? — заговорила Рина. — А не думала, что твой жених сам не захочет жениться на тебе? Нет, я не про то, что ты плохая или еще что — он ведь может передумать или…

— Он не передумает, — покачала головой сникшая Юи. — У нас уже составлен договор. Теперь вы понимаете, что я не могу допустить, чтобы узнали о… о моих чувствах? Это бросит тень на мою семью, на…

— Ты не беспокойся, никто не узнает, кроме нас! — Кёко ободряюще сжала ее руку и улыбнулась. — Мы будем хранить эту тайну.

— А сам Кагурадзаки даже и не догадается, — кивнула Рина. — Он же как ребенок — покажи игрушку или вкусняшку, и позабудет обо всем.

— Он… очень добрый… — робко возразила Юи, но было видно, что она успокаивается. — И понимающий.

— Я бы сказала чуткий, но согласна — не в этой ситуации, — Рэй вздохнула. — Скорее, он будет думать, что ты печалишься из-за Кёко-чан. Вот Ошино-кун может догадаться… и Янки.

— Значит, прикрываем Юи, — решительно отозвалась Сугита. — Кёко, будешь отвлекать всех. Кагурадзаки накормить, Ошино…

— Тоже накормить! — подхватив, хихикнула Кёко. — И Янки.

— Правильно. От сытости мозги плохо соображают. Ну что, план по сокрытию чувств Юи от Кагурадзаки объявляю принятым! — ответом Рине был смех. — Воот, так мне больше нравится.

— У нас, получается, есть отвергнутая любовь, запретная любовь… — Ватаджиба улыбнулась Сугите. — Рина-чан, а что ждет тебя и меня?

— Я ценю свою свободу, — та встала в патетичную позу. — Так что ни красавцы, ни певцы, ни спортсмены не завоюют мое сердце, — снова рассмеявшись, Рина оглядела подруг. — А если серьезно, то пока я не встретила того, который мог бы действительно произвести на меня впечатление.

— Аналогично, — кивнула Рэй. — Так что, Юи-чан, Кёко-чан, можете смело делиться своими переживаниями, мы с удовольствием разделим их.

— Спасибо… — губы Даиримии задрожали. — Спа… сибо…

— Юи-чан, что ты! Успокойся!..

— Я… я просто боялась, что вы станете осуждать меня, — всхлипнула Юи и слабо улыбнулась, когда три девушки бросились вытирать ее слезы. — Ведь я, уже обрученная, предаю своего жениха…

— Ничего плохого ты не сделала, — Кёко сильно сжала ее руку, заставляя глянуть на себя. — Сердцу не прикажешь, как и чувствам. Никто не знает, что будет через два года, но пусть у тебя останутся все же прекрасные воспоминания об этом времени, а не сожаления. Любовь никогда не бывает плохой, и человек, который умеет любить, никогда не должен считаться преступником, — она уверенно улыбнулась, когда глаза Юи засияли благодарностью. — А еще верь в чудо. До самого последнего момента и даже после этого все равно верь.

— Думаю, Кёко в чудесах разбирается. Как там — эльф?

— Эльф, — спокойно подтвердила она, кивнув. — Если мы сами не будем верить в чудеса, то чудес не будет.

— А если кто-то вдруг заикнется про тебя и Кагурадзаки-куна, — Рэй присела на подлокотник кресла Даиримии, — то смело говори, что на него запала…

— Я! — Рина даже подняла руку, как на уроке, и подмигнула. — Странным это никому не покажется, ведь все трое дружат с моим братом. Как говорится, сам бог велел.

— А если этот слух дойдет до Кагурадзаки-куна? — нахмурилась Кёко.

— Дойдет — как до жирафа, — фыркнули ей в ответ. — Не волнуйся, ни ему, ни мне это не повредит. Юи, договорились? — получив робкий кивок, Рина с удовлетворением потерла руки. — Вот и отлично, все выяснили и прояснили. И если больше проблем нет — идем купаться!

 

Ветер слегка шевелил занавески открытого окна, предлагая прикрыть ставни и ложиться спать, но Кёко неподвижно сидела, облокотясь на подоконник и скользя взглядом по ночной глади моря.

Дневной разговор остался тенью на душе. Наверное, именно из-за того, что душа была разморена и расслаблена происходящим, столкновение со взрослой, суровой реальностью выбил из колеи равновесия и счастья.

Девушка не могла даже и представить, что одна из ее подруг, ее сверстница, такая же, как она, может оказаться уже невестой. И будущее предопределено с четырех лет. Учитывая, какая строгая и старинная семья у Юи-чан, нельзя было даже предположить, что после замужества ей могут позволить что-то иное, кроме как дом, семью и ключи хозяйки. А ведь Юи-чан неплохо рисует, прекрасно разбирается в поэзии и, кажется, даже сама пробует сочинять… Она могла бы стать поэтессой, художницей, да мало ли кем — захотела бы и стала!.. Но у нее уже все предопределено.

Вздохнув, Кёко подперла щеку рукой.

Где кончается свобода и начинается долг? Желания и мечты против семьи и ответственности. Не за этим ли Куон три года не покидал Неверленд, пытаясь обрести свой путь? Отличный от семьи, от мнения, от репутации? И теперь у него полная свобода, не вызывающая ни у кого сомнений.

Но он парень. А она, Юи-чан, Рэй-чан, Рина-чан — девушки. Ну, Рина-чан может пойти тоже против мнения, она сильная и уверенная. Рэй-чан очень умная и рассудительная. Но что делать им с Юи-чан? Ведь у обоих есть обязанности перед семьями — у Юи-чан перед своей, у нее самой — перед людьми, которые приняли ее как родную. Хотя… для дяди и тети главное, чтобы она хорошо училась, вела себя хорошо и достойно, ну и знакомства.

Чуть усмехнувшись, она выпрямилась.

Кажется, пока она полностью соответствует требованиям. Но что она будет делать, когда получит аттестат? Какое будущее ее ждет? Ведь даже не знает, чем заниматься… Способностей у нее нет, талантов… ну готовит, но разве это повод идти на повара? Ей нравится готовить для близких, а не брать за это деньги.

Вздох снова вырвался в ночную тишину.

Хорошо Шо-чану — он знает, чего хочет, и добивается этого. Хорошо Куону — он тоже идет к своей цели. А ей что делать? Как догнать их обоих в будущем?

 

— Девочки, ну пожалуйста…

— Нет уж! — Рина немного злорадно усмехнулась. — Во-первых, ты сама первая начала, а во-вторых, сегодня мой день рождения! Так что, не уйдешь!

Кёко лишь зажмурилась, когда подруга подтянула ей волосы справа в высокий хвост. С левой стороны трудилась Юи, а Ватаджиба, кусая губы от смеха, снимала все на камеру.

— Так, банты! Вон те, зеленые!

— Но Рина-чан, у Кёко-чан сарафан оранжевый…

— Для контраста, — непреклонно отрезала Сугита, щеголяя двадцатью восемью косичками, каждая из которых заканчивалась разноцветной резинкой.

Идея с прическами действительно принадлежала Могами, которая предложила сделать Рине праздничную прическу, пока та спит. Они успели заплести имениннице три косички, были пойманы и…

На голове Даиримии красовались два оданго, у Рэй волосы были заплетены во «французскую» косу.

— Все!

Обиженно глянув на довольных подруг, Кёко все же рискнула посмотреть в зеркало. Зеленые банты оказались ярко-салатовыми, прямо-таки режущими глаза.

— Это кошмар…

— А мне нравится, — Рина сложила руки на груди, любуясь ею. — В конце концов, мы на отдыхе, поэтому имеем полное право подурачиться. Что следующим пунктом у нас?

— Выбирай — завтрак или поздравление? — Рэй улыбалась.

— Завтрак. Поздравлять меня надо в половину третьего пополудни — я родилась именно в это время. Ой, — Сугита достала зазвонивший телефон и улыбнулась. — Папа… Алло?

Еще один взгляд в зеркало заставил Кёко чуть вздрогнуть — и смириться. В конце концов, это действительно день рождения ее лучшей подруги, да и забавно посмотреть на себя в другом виде.

— Давайте пока сделаем завтрак, — тихо предложила она, оглянувшись на разговаривающую с отцом Рину. — А ее не подпустим к готовке.

— Твоя месть страшна, — хихикнула Юи и первая выскользнула за дверь комнаты, превратившейся на полтора часа в парикмахерскую.

— Это за зеленые банты, — Кёко догнала ее уже у лестницы и тоже улыбнулась. — Кто ж оранжевому добавляет зеленое?

— Ник.

— Какой Ник? — она оглянулась на Рэй, которая с невинным видом продемонстрировала свой телефон. На экране был знакомый рисунок из «Зверополиса».

Переглянувшись и прыснув, девушки сбежали на первый этаж.

Вообще, от самого рассвета, с которым проснулась, Кёко ощущала себя словно в подвешенном состоянии. Она радовалась, шутила, но внутри, где-то очень глубоко, тонко-тонко дрожала невидимая струна ожидания. Робкого, с едва теплеющей надеждой и одновременно упрямого.

Приедет? Хоть на денек? Хоть на пару часов?

Она одергивала себя, напоминала, что путь между Миядзу и Кидзугавой неблизкий, что пересадок как минимум три, и это только поездами… что парни уставшие от постоянных тренировок, что это совсем не…

Приедет? Просто чтобы знать, что он в порядке. По-настоящему, а не в чате, где за словами не слышен голос, не виден взгляд.

— …ко? Кёко?

— А? — она резко оглянулась к Сугите, которая нахмурилась:

— С тобой все в порядке? Ты как будто зависла.

— Задумалась, — Кёко мирно улыбнулась и легонько подергала за одну из косичек. — А ты здорово смотришься.

— Тебе тоже не помешало бы так ходить.

— Ты права, — она снова улыбнулась. — И не очень жарко голове.

Громкий гудок заставил их обоих вздрогнуть и глянуть в сторону ворот.

Сердце Кёко сделало кульбит в груди при виде машины, из которой махали.

— Они-сан! — радостно воскликнула Рина и бросилась открывать. — Ура!

Ура… Взгляд не отрывался от плавно въехавшего автомобиля. За рулем сидел Харуто, а рядом Куон. Кагурадзаки высунулся наполовину и вовсю махал руками:

— Девчонки! Сугита, с днем рождения!

— Да подожди ты, Нобунага, — смеясь, отозвалась Рина, давая дорогу. — Выйди хоть сначала.

— Странно, что они всю команду не привезли, — тихо проговорила Рэй, незаметно подойдя к Кёко. Та чуть пожала плечами:

— Может, не все захотели ехать так далеко?

— Не знала, что брат Рины-чан водит машину…

— Я тоже… — она примолкла — парни вышли из машины, а затем Харуто достал с заднего сиденья огромный букет и раскинул руки для объятья:

— Сестренка, с днем рождения!

Рина с самым счастливым видом обняла его, и Кёко невольно подхватила аплодисменты, когда все вокруг захлопали в ладоши.

Все замечательно, все замечательно, главное — не смотреть на него! Иначе зальется краской так, что…

— Эй, а где Даиримия-сан? — Ода закрутил головой и снова замахал рукой. — Привет!

— Добрый день, — Юи стояла на ступеньках веранды, смущенная и улыбающаяся. — Хотите попить с дороги? У нас есть молочный коктейль.

— Я не откажусь! И от еды тоже, имейте в виду!

— О боже, — Куон закатил глаза. — Харуто, открой багажник, я заберу рюкзаки.

— А зачем вам тут рюкзаки? — невольно удивилась Рэй, и молчавший до этого момента Ошино пояснил:

— Мы сюда до завтрашнего обеда. На базе объявили санобработку из-за жары, поэтому… — он улыбнулся. — Вы очень здорово все выглядите.

— Это все Кёко-чан, — Рина, прижимая к себе букет, подхватила Могами под руку. — Недаром же она ходит в клуб стиля. Идемте в дом, тут действительно уже жарко.

— Да и Оду надо придержать, — Хизури закинул на плечи два рюкзака, остальные отдал Ошино и Харуто. — А то есть будет нечего не только сегодня, но и в последующие дни.

— Вот неправда, у нас полный холодильник всего.

— Тем более надо, иначе назад кое-кого придется катить, как бочку…

— Я закрою ворота, — Кёко мягко освободилась от руки подруги и улыбнулась. — Я догоню.

На душе царило смятение от незнакомой отстраненности Куона. Он вместе со всеми шел к дому, даже не оборачиваясь.

Ему что-то не понравилось? Или…

Так, спокойно, спокойно, одернула себя девушка, следя, как плавно закрываются створки по сигналу с пульта. Не надо себя накручивать. Посмотри просто на него — он же словно не в себе…

Мысли вылетели из головы, когда она развернулась к дому и увидела, что Куон стоит между воротами и домом и смотрит на нее.

Ждет?.. Ее ждет..!

Решительно выдохнув, Кёко быстро подошла к нему и заглянула прямо в лицо.

— Выглядишь замученно.

— Сильно заметно? — он приподнял брови.

— Да. А еще похудел, — парень хмыкнул. — И тени под глазами.

— Какой кошмар…

Она зашагала рядом с ним:

— Сколько ты спишь?

— Банни-чан, ты ведь не моя мамочка.

Вместо ответа девушка от души саданула кулачком ему в бок, заставив охнуть и покачнуться.

— Правильно, Банни-чан! — поддержал Ошино, стоявший на веранде, остальные уже вошли в дом. — Поругай его! Он спит по четыре часа в сутки!

— Не ябедничай, — мрачно отозвался Куон, поднимаясь по ступенькам.

— А что делать? У нас тут один боевой кролик, и это точно не ты.

— Если бы тут было два боевых кролика… Ауч! — он возмущенно глянул на Кёко, которая сурово сдвинула брови и ткнула пальцем в его грудь:

— За эти два дня ты съешь все, что я тебе наложу. И попробуй мне только не набрать пару килограмм к завтрашнему вечеру.

— Я тебе что, рождественский каплун? — Куон все же смог увернуться от нового тумака и ловко перехватил девичью руку. — Слушай, мы провели в дороге…

— Два часа, — невозмутимо сообщил Ошино, открывая перед ним дверь, и приподнял вопросительно брови на выразительный взгляд. — Давай-давай, капитан, передвигай копытами.

— У него не копыта, а лапки, — девушка состроила такое же выражение на лице, как у Кёна, на изумленный взгляд зеленых глаз. — Что?

— Почему лапки?!

— Потому что кицунэ.

— Почему кицунэ?!

— Рэй-чан, покажи рису… — обернувшись в поисках подруги, она вдруг обнаружила всю компанию, молча давящуюся от смеха. И лишь когда обернулся и Куон, веселье вырвалось наружу.

— Ой, не могу… — Ода уткнулся лбом в плечо Харуто, который свободной рукой поддерживал смеющуюся сестру. — У Янки лапки…

— Ну спасибо тебе, — с тяжелым вздохом проговорил Куон. — Нет, я им, конечно, припомню…

— Сам виноват, — чуть надулась Кёко.

— Ну а кто ж еще… Показывай, где я могу тут упасть и скинуть кое-чей… рюкзак! — он двинул плечом, и Кагурадзаки аж охнул, с трудом поймав пущенный в себя рюкзак.

— Действительно, — слегка успокоившаяся Рэй выдохнула. — Давайте мы покажем вам комнаты…

— Мы все и так знаем, Ватаджиба-сан, — все еще смеющийся Ошино двинулся к лестнице на второй этаж. — Не в первый раз тут.

— Но мы часть комнат заняли…

— Разберемся.

Пальцы на запястье разжались, и Кёко подняла взгляд. Поймав его, Куон на мгновение состроил недобрую гримасу, на которую девушка незамедлительно показала язык.

Но струна уже не дрожала, скорее, пела.

Он приехал. И ждал ее. И не отпускал ее руку до самого последнего момента.

 

Барбекю решили делать не на самой веранде дома, а под навесом, который парни установили после того, как приняли душ после дороги и переоделись. Заодно из пристройки появились несколько прямоугольных пластмассовых столов, позже составленных в один большой. Пока Юи и Рэй застилали скатерть и расставляли посуду, Кёко вместе с Ошино доставали и подготавливали мясо, выгоняя из кухни Кагурадзаки и Рину. Первого за попытку заглянуть в холодильник, вторую по причине «ты сегодня именинница!»

— Если бы мы знали, к какому времени вы приедете, разожгли бы жаровню…

— Насчет этого не беспокойся, — Кён лишь отмахнулся. — Огнем и углями всегда занимается Янки.

В кухню заглянул Харуто:

— Что нести на стол?

— Это к Янки, — Ошино протянул ему две глубокие миски с нарезанным мясом и обернулся к Кёко. — Этого хватит на первое время?

— Думаю, да, — она убрала остаток мяса в холодильник и направилась мыть руки и нож. — Все же лето, жарко. Спасибо за помощь, Ошино-кун.

— Не за что, — он подмигнул. — Вместе ведь веселее.

— Еще как! — девушка заулыбалась.

И работать, и учиться, и отдыхать. Каждый вроде делает свое, но вместе получается просто замечательно!

В открытое окно донесся легкий запах дымка, и Кёко поспешила наружу, захватив с собой графин с холодным ячменным чаем.

У барбекю стояли Куон и Харуто, рядом с ними на подставке были тарелки с мясом, которое парни выкладывали на решетки.

Кёко снова потянула носом, невольно сглотнула слюну от вкусного аромата и поставила графин на стол:

— Юи-чан, Рэй-чан, поможете мне принести закуски из холодильника?

— А я!?

— А ты именинница!

Рина скривилась от общего ответа:

— Ну я же хочу помочь…

— Вот и помогай — как хозяйка дома и глава мероприятия развлекай гостей, — Кёко хихикнула и потянула за собой подруг.

— Я поняла — ты мне мстишь за банты!..

— А что не так с бантами? — Кагурадзаки оглянулся вслед уходящим девушкам. — Очень симпатичные.

— У Кёко спроси, — буркнула раздосадованная Рина и, вздохнув, направилась к брату и Хизури. — Вам чем помочь?

— Ты ж слышала Банни-чан — развлекай нас, — Куон невозмутимо пожал плечами.

— Они-сан, меня обижают!

— Они любя, — Харуто сосредоточенно переворачивал подпекающееся мясо.

— Вот только это меня и утешает…

Подарок Рине вручили, когда стол уже был накрыт и Харуто произнес торжественную речь. При виде ошеломленно-счастливой подруги, прижимающей к груди набор снаряжения для скалолазания, Кёко невольно вспомнила общее изумление, когда Харуто, которому позвонили за советом, попросил их выбрать что-то, связанное с горами.

— Почему с горами? — удивился Куон.

— Потому что в последнем классе младшей школы она вступила в клуб скалолазания. И ей там так нравилось, что она очень была расстроена, когда в средней школе такого клуба не оказалось, — ответил по громкой связи Сугита. — Подарите немного детства, а? Я поучаствую с удовольствием, поэтому в средствах не стесняйтесь.

Она нашла взглядом брата подруги и невольно, немного, позавидовала Рине: как же здорово иметь такого родственника. Который помнит о вещах, столь важных для близких.

Впрочем — взгляд на мгновение метнулся к Куону, затем снова вернулся на подругу — у нее тоже есть человек, который помнит многое важное…

Рина сбегала в дом, отнеся подарок, затем все устроились за столом.

— Янки, они-сан, мясо просто шикарное!

— Угум, — подтвердил Кагурадзаки. — Почему мы так редко раньше устраивали барбекю?

— Потому что не заморачивались с мясом, — ответил Харуто. — Да и угли умеет делать только Янки.

— Родители часто устраивали вечеринки, — отозвался Куон, беря стакан с колой. — Правда, после того, как я сжег беседку, меня перестали близко подпускать к барбекю.

— Ты сжег беседку?! Зачем?!

— Практиковался в разведении костра из углей, — невозмутимо пояснил он. — Чтобы оказавшись в лесу, мог спокойно питаться.

— А зачем ты хотел оказаться в лесу?

Кёко лишь чуть приподняла брови, когда парень покосился на нее и пожал плечами.

— Ну, был уже один прецедент, когда я от рассвета до заката проводил время на природе.

Он про их лето? И реку? И лес, наполненный сказочными существами? Легкая улыбка сама появилась на губах, и по изменившемуся взгляду Куона девушка поняла, что угадала.

— Ты был в отряде скаутов?

— Нет, здесь, в Японии.

— А, я понял! — Кагурадзаки прожевал свой кусок мяса. — Ты про то время, когда дружил с Банни-чан в детстве?

— О, так вы знакомы давно? — Харуто заинтересованно глянул на друга, затем на Могами.

— Ага, они друзья детства, — подтвердила его сестра. — Представляешь, встретились в одном классе через девять лет и не узнали друг друга.

— И что удивительного? Я как вспомню, каким карапузом ты была в детстве… — он обезоруживающе улыбнулся, когда Рина возмущенно нахмурилась. — И какой красавицей стала сейчас. Так что, вполне понимаю и Янки и Банни-чан.

— Ты б видел, как они поругались тогда, — заметил Ошино.

— Мы не ругались.

— Да-да, помним — показывали характеры, — Рэй усмехнулась. — Почти месяц…

— Три недели!

— … не разговаривали, — она спокойно закончила, не обращая внимания на возглас Кёко. — Она даже отсела от него.

— Вы еще и вместе сидите в классе?

— Она между нами сидит, — Кагурадзаки улыбнулся. — С самого первого дня.

— Слушайте, — Куон положил палочки и облокотился на стол, — может, обратите внимание, что мы сидим рядом с вами?

— Вот именно, — Кёко тоже насупилась, но Харуто лишь хитро усмехнулся:

— Они еще и обижаются одновременно…

— Ты не представляешь, как они вдвоем запугали школу, — выразительно фыркнула Рина. — Кстати, как тебе? — она достала телефон, и спустя несколько мгновений ее брат рассмеялся:

— Супер! Кто это рисовал?

— Я, — Ватаджиба не скрывала улыбку.

— Янки, видел? Здорово!

— Он-то видел, а наказали меня за этот рисунок…

— Юи-чан, ты не помнишь, у нас в аптечке есть лекарство от диареи? — тихо, но выбрав паузу, когда все на мгновение замолкли, проговорила Кёко. Даиримия, сидящая рядом с нею, призадумалась:

— Кажется, не брали.

Кивнув с видом «отлично, я так и думала», Кёко поднялась и с самым мирным видом проговорила:

— Я принесу еще попить.

— Дай-ка я тебе помогу, — Ошино решительно встал. — На всякий случай.

Куон злорадно улыбнулся и подставил ладонь проходящей мимо Могами, которая с тем же видом хлопнула по ней и направилась к дому.

— Ты была очень убедительна, — проговорил Кён, когда его нагрузили подносом с тремя графинами.

— Настоящие злодеи никогда не сообщают жертвам заранее о том, что будет сделано.

— Вот теперь я точно спокойно не усну.

— Почему? — девушка невольно удивилась.

— Да потому, что Янки-то ничего не сказал. Но запомнил, — он вздохнул и вышел из кухни.

Кёко покачала головой. Это же просто шутка, и Куон это тоже понял и поддержал. Никто из них обоих в здравом уме не будет делать подобные пакости друзьям. Но вот намекнуть, чтобы эти самые друзья перестали дразнить… запросто.

Солнце перевалило на вторую половину неба, и, оставив на столе только напитки и фрукты, все перебрались на пляж.

— Может, натянем сетку? — предложил Харуто. — Поиграем в волейбол. Девчонки, вы как?

Девушки переглянулись.

— Мы лучше поболеем, — улыбнулась Рэй. — Все же вы более спортивные, а мы можем лишь обременить вас.

— Да ладно… Главное под подачу Янки не попасть.

— Почему? — подняла голову Кёко, невольно находя взглядом Куона.

— Рука набита, — пояснил Ошино под кивки Сугиты и Кагурадзаки. — Нас на втором году волейбольный клуб вызвал на соревнование на спортивном фестивале. Мол, баскетболисты только и умеют, что выпендриваться. Янки встал на подачу. Первый мяч — не взяли. Второй — не взяли. Третий принял их капитан, после чего остановил игру и позвал Янки к себе в клуб.

— Янки, ты и волейболом в детстве занимался?

— Спроси, чем я не занимался в детстве…

— Ну, музыка отпадает, сам рассказывал, — Рина поудобнее устроилась в шезлонге. — Волейбол… Теннис? — получив кивок, она хмыкнула.

— Теннис, футбол, гольф… — Хизури вздохнул. — Вот на хоккей и бокс не пустили. Мать не хотела портить мне лицо… — он пояснил, когда все уставились на него. — Я ж в рекламе снимался, потому нельзя было повредить «рабочий инструмент», — парень с язвительным видом изобразил в воздухе кавычки.

— А боевые искусства?

— Дзюдо и самбо.

— Блин, да ты универсальный спортсмен, — с сочувствующим видом проговорил Харуто.

Ошино улыбнулся:

— Универсальный солдат.

— Можно подумать, вы не такие, — отмахнулся Куон. — Вечные требования соблюдать вид, правила, этикет, быть соответствием фамилии и семье. Что, не так? Ну вот и я о том же.

— Я когда-то даже немного завидовала Кёко-чан, — внезапно проговорила Юи и чуть улыбнулась, когда Кёко удивленно глянула на нее. Завидовала ей?! — Думала, что ты свободна от всего такого, раз из обычной семьи. Но побывав у тебя дома, поняла, что у тебя те же рамки. Даже строже.

— Потому что чужая семья?

— Не только, — Даиримия глянула на Ошино, — там не просто чужая семья, там семья с традициями. Я… — она замялась, — я не могу объяснить так, как надо…

— Понимаешь, Кён, — заговоривший Кагурадзаки выглядел очень серьезным, — тут все именно в традициях. Я прошу не обижаться, но вы все почти из новых семей, ну, из тех, кто набрал силу уже после реставрации. А мой род упоминался уже в хрониках второго сёгуната. Как и твой, Даиримия-сан? — Юи, чуть смутившись, кивнула. — Это видно по фамилии.

— Не думала, что ты так разбираешься в генеалогии…

— Представь себе, Сугита-сан, — парень пожал плечами. — Когда я начал без помех произносить свое имя, меня посадили учить историю рода. Я носил традиционную детскую прическу до пяти лет, такую, с двумя хвостами. Детское кимоно и даже детский деревянный меч. Если я пытался возражать, меня наказывали — запирали в комнате без окон на несколько дней и не разговаривали со мной. Везде в доме были напоминания о том, что я из самурайского сословия, пусть даже потом упраздненного. Да, самураи, — он вздохнул, когда Куон хмыкнул. — Вот вы, когда разуваетесь, смотрите, как ставить обувь? А я должен встать лицом ко входу…

— Снять сначала левую дзори, потом правую… — кивнула Кёко, и Юи закончила:

— Потом подняться на уровень хозяев, выставить обувь носками на выход и повернуться через левое плечо.

— Вот, — он указал на них, — вот о чем я говорил. Ты не можешь сбросить обувь и пройти. Ты должен, понимаете? Каждую минуту следить за этим, иначе… иначе тебя вычеркнут из списка рода. Сделают изгоем. Отрекутся. Даже публично, если посмеешь сказать, что ты из этой семьи. Потому что иначе нельзя.

— Можно.

— Можно, Янки, — Ода снова кивнул и улыбнулся. — Оказалось, что можно. И я очень рад, что ты поступил в Санбиджюцу.

Вместо ответа Куон просто протянул ему руку, и Каругадзаки сжал ее с самым серьезным лицом.

Кёко во все глаза смотрела на них, ощущая, как трепещет все в душе. Кагурадзаки озвучил все то, о чем она думала накануне, все те мысли, которые обуревали ее после известия про жениха подруги. Она глянула на Даиримию и понимающе кивнула про себя — Юи смотрела на Кагурадзаки с благоговейным выражением.

— Ну хорошо, — проговорил Ошино, — с тобой и Даиримией-сан понятно. А что?.. — он вопросительно глянул на Кёко.

— Рёкан, — просто пояснила она. — Чем строже соблюдают традиции, тем выше репутация. Чем выше репутация, тем больше клиентов. Никто не будет посещать гостиницу, хозяева которой имеют плохую репутацию. Ну и… сами традиции привлекают гостей.

— Особенно зарубежных, — хмыкнул Куон, и девушка невольно заподозрила намек на Хозу Шухея. — А как тогда родители Фувы относятся к его музыке? Ведь если рассуждать логически из сказанного Одой…

— Считают, что это все несерьезно, — помолчав, проговорила она. — Они хотят, чтобы он стал преемником дяди.

— Мне кажется, кое-кого это точно не устраивает, — заметила Рина. — Слушай, ты не окажешься между молотом и наковальней? Ну, тебя не сделают виноватой, что Фува не слушается родителей?

Кёко пожала плечами с озадаченным видом:

— А я тут при чем? Они же видят, что мы занимаемся вместе перед экзаменами…

— Погодите, я немного не в теме, — Харуто приподнял руку. — Кто такой Фува?

— Канарейка, — пять голосов слились в один ответ.

— Не называйте его канарейкой! — немного сердито проговорила Кёко и сурово глянула на Куона, который надменно приподнял брови:

— Я свое обещание держу, так что не ко мне претензии.

— Фува — ее друг детства, и Кёко живет в его доме.

— Зачем? — Сугита перевел взгляд с сестры на Могами. — Почему ты не живешь с родителями?

Хороший вопрос… Кёко сглотнула, пытаясь подобрать слова для объяснения, но возникшую паузу нарушил Куон.

— Работа в Токио. Юридическая сфера, — он проговорил с видом «сам понимаешь». Харуто немного задумчиво нахмурился, затем кивнул:

— Ясно. А какое…

— Слушайте! — Рина внезапно хлопнула ладонями по подлокотникам своего шезлонга, заставляя всех невольно вздрогнуть. — Я ж сегодня королева? — она глянула на Куона. — Вызываю тебя на поединок.

В ответ он очень медленно приподнял брови и так же медленно и молча состроил вопросительное выражение на лице.

— Ты сам сказал, что занимался теннисом. Вызываю тебя на поединок… — Рина ухватила брата за руку. — Мы с они-саном против тебя и…

— Я не умею! — Кёко отрицательно замотала головой.

— Я знаю. Рэй?

Ватаджиба хмыкнула и согласно кивнула:

— Я не против. Янки, ты как?

— Избиением младенцев занимаюсь по понедельникам, — Хизури потянулся за стаканом с соком, который Харуто с невозмутимым видом отставил подальше:

— Боишься, что младенцы надерут тебе уши?

— Янки, соглашайся, — Ошино облокотился на свои колени. — Никто не видел, как ты играешь, но, чувствую, мы сегодня можем выиграть еще один спор.

— И на что спорим?

— Твое желание против моего, — Рина довольно улыбнулась, а ее брат добавил:

— Гулять так гулять. Два твоих против двух наших.

Кён потер руки:

— Ставки растут! Янки?

— Договорились.

Тон, которым было сказано короткое слово, заставил Кёко снова вздрогнуть и немного опасливо покоситься на друга. Неужели никто не слышал этих зловещих интонаций?!

Даиримия дернула ее за рукав и шепнула в ухо:

— Мне кажется, Рина-чан специально перевела разговор, чтобы избежать неудобной для тебя темы.

— Но не такой же ценой! — шепотом отозвалась Могами, но все же ощутила, как благодарность согревает душу. Действительно, если бы разговор про Шо-чана продолжился, могли бы прозвучать и другие вопросы… А если бы кто-то обмолвился, что она когда-то сохла по нему… какое бы впечатление у брата Рины-чан сложилось о ней?

— Мы переодеваться, — оба Сугита встали из шезлонгов, за ними последовали Рэй и Куон. — Ждем вас в спорткомплексе.

— Какой спорткомплекс?! — изумленно в один голос уточнили Кёко и Юи.

— Мы с Одой покажем, — Ошино усмехнулся и поднялся. — Идемте.

Спорткомплекс оказался высоким длинным зданием, которое пряталось за небольшой рощицей примерно в метрах пятистах от дома. Кёко даже и предположить не могла, что за деревьями что-то было, и теперь пораженно рассматривала огромные окна и не менее огромные двери.

— Здесь все просто, — Кагурадзаки откинул неприметную крышку на стене и показал панель с кнопками. — Вот это открывает двери, это — окна, а это… — он довольно усмехнулся, когда девушки ахнули — крыша начала неторопливо складываться. — Специальная разработка компании «Кагу электроникс».

— Мы когда сюда первый раз приехали, пытались играть на песке, — пояснил Кён, заходя в спорткомплекс. — Было неудобно, и тогда родителям Харуто предложили такой проект здания. Они согласились. Там можно крепить кольца, там сетку для волейбола… ну или для тенниса.

— Очень впечатляет, — Юи закивала, оглядываясь. — Ой, даже пинг-понговый стол есть…

— Мы за три года сюда много чего натаскали, — он улыбнулся. — Даже боксерская груша где-то валялась. В общем, все для полноценного отдыха.

— Здорово, — восхищенно согласилась Кёко. — А ребята здесь будут играть?

— Ага. Ода, пошли сетку устанавливать.

 

— У меня предчувствие, что Рина-чан расстроится, — тихо проговорила Юи, наблюдая, как две пары занимают свои позиции.

— У меня это даже не предчувствие, — Кёко вздохнула. — Я просто знаю.

Рина и Харуто переоделись в белые спортивные костюмы, Рэй была в синем костюме, Куон просто сменил джинсы на спортивные штаны. Кён занял место судьи и поднес свисток к губам:

— Готовы? Начали.

Очень быстро Кёко просто сдалась и больше не пыталась отследить движения мяча — пары двигались так быстро, что иногда просто перехватывало дыхание. Она никогда не видела в игре ни подруг, ни Куона, ни тем более Харуто и сейчас все сильнее ощущала благоговение.

Какие они все крутые…

Счет открыли Рэй и Куон, и зрительницы лишь понимающе переглянулись.

— Что интересного в теннисе? — вполголоса проворчал Ода. — Следи за одним, ну двумя противниками и все…

— И за одним противником не всегда уследишь, — заметила Кёко.

— Запросто — на такой дистанции, — не сдался он. — Было бы расстояние короче…

— Как там? — Юи с легкой робостью указала на пинг-понговый стол.

— Ага, — Ода оглянулся. — Играешь?

Она, покраснев, отрицательно покачала головой.

— Банни-чан, а ты?

Кёко покосилась на теннисистов, затем согласно кивнула. Конечно, смотреть, как Куон двигается со стремительностью хищника, было… завораживающе, но хищник выступал против подруги, тем более, именинницы. И пусть даже это была инициатива самой Рины-чан, все равно — мог бы и подыграть!.. Но не подыграет. Вон, снова выиграли гейм…

Пинг-понговый стол был у стены, но места для движения хватало.

— Только без споров, — сразу предупредила Кёко.

— Согласен, — парень взял себе ракетку, потрогал накладки и улыбнулся. — Как обычно, до одиннадцати?

Кивнув, девушка улыбнулась Юи, занявшей место у стены, перехватила свою ракетку поудобнее и почувствовала азарт. Она любила в средней школе играть в настольный теннис, но это не ушло дальше уроков по физкультуре. Разве что она по-прежнему с удовольствием следила за матчами по телевизору.

Первый мячик Кагурадзаки отправил явно пробно, словно примериваясь и проверяя, и она отбила, тоже вспоминая, как держать, как парировать и защищаться.

Ну, кажется, не забыла.

Встретив оценивающий взгляд серых глаз, девушка азартно улыбнулась Оде и жестом пригласила действовать.

— Один-ноль, — тихо прокомментировала Юи, когда легкий мячик улетел в угол за Кёко. Та подобрала его, сосредоточенно кивнула и одернула себя — внимательнее!

Откинуть все мысли, сосредоточиться, ухватить взглядом белый шарик и не выпускать его, мысленно проводя все траектории, текущие и будущие. И реагировать!..

— Один-один.

Ракетка всего лишь продолжение руки, надо вспомнить и перенести центр тяжести…

— Один-два.

… и ритм дыхания как отсчет — раз-два-раз-два-раз-два…

— Один-три.

Кагурадзаки выпрямился, потянулся и задумчиво хмыкнул.

— Два-три.

О да, она помнит, насколько быстр этот парень!.. Но это не эстафета, это не баскетбол, это…

— Два-четыре.

… пинг-понг. И…

Движение было на краю зрения, смазанное, желтое, и Кёко не успела испугаться. И лишь когда кисть ощутимо дернуло от удара ракетки, она осознала, что отбила крупный мяч. Который, пролетев несколько метров, ударился в стену и запрыгал по полу.

Что это?

— Эй, аккуратнее! — воскликнул Ода и отпустил руку Юи, которую мгновением раньше дернул к себе. — Вы чуть в Даиримию-сан не попали!..

— Да мы не специально! — к ним подбежали Рэй и Рина. — Юи-чан, ты в порядке?

— Д-да… — та растерянно хлопала ресницами. — Я даже не поняла…

— Зато мы поняли, — Кагурадзаки все еще негодующе ткнул ракеткой в теннисистов. — Мы же вам не мешаем.

— Вы вообще своим делом занялись, — заметил Куон и подошел к ним. — Прости, Даиримия-сан, это моя вина.

— Все в порядке, — Юи даже замахала руками, — мяч не попал в меня.

— В стену улетел? — Харуто подобрал мяч.

— Я его отбила, — пояснила Кёко, разминая кисть. — А Кагурадзаки-кун оттащил Юи-чан подальше, — она глянула на Оду. — Продолжаем?

Куон, как кот лапой, поймал в воздухе легкий белый мячик, отправленный было другом, и вкрадчиво проговорил:

— Ты что сделала?

— Отбила, — она глянула на него с недоумением. — Что?

— Теннисный мяч?

— Ну не баскетбольный же. Что не так?

— Какое счастье, что Банни-чан не умеет играть в теннис, — хмыкнув, Харуто глянул на приподнявшую брови Могами. — Хотя, может, стоит научить? Чтобы все по-серьезному было, а не так, настольно. А, Янки?

Снисходительность, с которой переглянулись парни, заставила прищуриться:

— Сугита-сан, а не хочешь ли личным примером доказать, что я и Кагурадзаки-кун занимаемся несерьезным делом? Ракеток здесь хватает, можешь даже взять в команду… Янки, чтобы уж наверняка.

— Ничего себе вызов! — Харуто рассмеялся и глянул на Куона. — Ну что, покажем превосходство прогресса над традициями?

— Запросто, — тот чуть приподнял одну бровь. — На желание.

Ах ты белобрысый задира! Раздражение мгновенно превратилось в азарт с легкой примесью ярости. Будет тебе желание!

— Два желания, — проговорил Ода с самым серьезным видом. — Играем тринадцать партий.

Пока выбирались новые ракетки и немного оттягивали стол, Кагурадзаки испытующе глянул на Кёко.

Да запросто!

Она улыбнулась, легонько стукнулась ребрами ракеток с ним и развернулась к столу.

 

— Да блин!..

— Семь-четыре в пользу Кёко и Оды, — довольно протянула Рина, а Ошино лишь укоризненно покачал головой, глядя, как раздосадованно выдыхает Харуто и хмурится Куон:

— И ничему вас не учит история…

— А чему она должна была нас научить?!

— Тебе еще простительно, хотя я бы уже насторожился, когда был отбит теннисный мяч, — Ошино пожал плечами. — Но ты, Янки — забыл, как на Хоккайдо Банни-чан метко выбивала нас снежками?

— Так то снежки…

— А первенство Оды по настольному теннису в средней школе?

Кёко глянула на довольно улыбающегося Кагурадзаки — ого!

— Продолжаем? — тот подбросил мячик на ладони.

— А смысл? Вы уже выиграли, — Куон положил свою ракетку на стол и сложил руки на груди, когда Могами и Ода хлопнулись ладонями.

— Еще желающие? — деловито поинтересовалась Ватаджиба. — Значит, подытоживаем — настольный теннис оказался круче, команда традиций сильнее команды прогресса, ну и осталось озвучить желания победителей.

Ода почесал в затылке ракеткой:

— Ну, так сразу и не придумаешь… Что с вас взять-то? — девушки прыснули. — Лучше идемте купаться, а? Приехали на море и даже еще ни разу не окунулись…

— Это твое желание? — с улыбкой уточнил Сугита.

— Ага.

— А твое Банни-чан?

— А я поддерживаю Кагурадзаки-куна…

— Э нет, — вмешалась Рина, — желания не должны совпадать.

— Но я не знаю…

— Тогда думай, озвучишь позже, — ее брат кивнул. — А пока исполняем желание Оды.

— Вообще-то, мы с Ватаджибой-сан выигрывали, — Куон не шелохнулся. — Или это уже не принципиально?

— Да ладно, Янки, — Рэй немного смущенно улыбнулась, — сейчас же… — появившееся надменное выражение на лице парня заставило ее прикусить губу.

— Ватаджиба-сан, вызов бросил не я. И даже не ты. Поэтому…

— Поэтому ваш спор с семейством Сугита откладывается, — вмешалась Кёко и твердо встретила зеленоглазый взгляд. — Время и место я сообщу дополнительно. И да — это мое желание, — она сложила руки на груди и чуть вопросительно приподняла брови. — Вопросы, замечания?

Куон смерил ее взглядом, но девушка даже не шелохнулась. Да, она в точности сейчас повторяла его позу, как и поведение, но… Но хватит ворчать, как старый дед!

Видимо, в ее глазах это читалось большими буквами, что он предупреждающе прищурился.

Да молчит она, молчит!

В ответ Куон изобразил европейский поклон:

— Вынужден подчиниться.

Нет, вы только посмотрите на него! Вынужден!..

— Теперь я даже не сомневаюсь в словах Рины, — Харуто хмыкнул и направился к выходу из комплекса. — И прекрасно представляю, как именно вы запугали всю школу.

— Да не пугали мы никого! — возмутилась Кёко, всплеснув руками, и хмуро глянула на Хизури, когда остальные рассмеялись и двинулись за Сугитой.

— Сама виновата.

— Ну конечно, — иронично протянула она, — ты ведешь себя, как ворчливый старый дед, а виновата я.

— Ну а кто? — Куон собрал оставленные ракетки и понес их к ящику, где они хранились раньше. — Дала бы мне выиграть, и…

— Тебе это было так принципиально?!

— Представь себе.

— У Рины-чан сегодня день рождения!

— Напомню тебе, что она первая начала! — он развернулся с недобрым лицом. — А каждый…

— Она и твоя подруга! — подскочив к нему, Кёко обвиняюще ткнула пальцем в его грудь. — И сестра твоего друга! И кинулась на амбразуру в твоем лице только для того, чтобы не заставлять меня чувствовать себя неловко! — на красивом лице отобразилось недоумение, и ей захотелось его стукнуть. Ну умный же человек!.. — Чтобы Харуто-они-сан не дошел до вопросов, а какое отношение ко мне имеет Шо-чан и почему он канарейка! Что непонятного?..

На мгновение Куон так изменился лицом, что она застыла — что?.. Но затем он просто прикрыл глаза рукой:

— Какой маразм…

— Значит, и ты периодически занимаешься маразмом! — отрезала девушка, обиженная подобной оценкой, и зашагала к выходу.

— Это когда же, а?!

— Когда предложил отбить у Шо-чана девушку! — не оборачиваясь, огрызнулась она и почти выбежала на яркое солнце, которое на мгновение ослепило — и как ни странно, отрезвило.

Блин, вот поругались на ровном месте же… Хотя, какое ровное, если кое-кто внезапно уперся, как баран!..

— Ладно, забыли, — выйдя следом, парень закрыл двери, окна и крышу. — Идем купаться. В маразме.

Да-да, она слышит всю иронию в последних двух словах!..

Захотелось сказать что-нибудь тоже резкое, намекающее, но… все обиженные мысли словно погасли, когда Куон на ходу обернулся, словно проверяя — идет ли она за ним.

Идет. Куда ж она денется от него? Пусть даже такого вредного и занудного…

 

На пляже они пробыли до самого заката, а затем, когда солнце опустилось за край моря, завершили день запуском фейерверков и перебрались в дом. Легкий ужин плавно перетек в настольные игры, и лишь к десяти вечера начали расходиться спать.

Распахнув окно комнаты, Кёко сделала глубокий вдох и прикрыла глаза.

Да, такого замечательного летнего дня у нее еще ни разу не было. Рина-чан выглядела совершенно счастливой, да и остальные тоже. Даже Куон в конце концов перестал изображать из себя самого старшего…

Легкое смущение опалило щеки, когда она вспомнила, как невольно загляделась на вынырнувшего из моря парня — окутанного солнцем и искрящимися брызгами… Такой красивый, такой необыкновенный…

Она вздохнула, чуть поежилась — пора включать свет и переодеваться в пижаму — и потянулась закрыть окно, но замерла, увидев тень на крыльце. Спустя несколько мгновений там появился маленький светлый прямоугольник, и перегнувшись через подоконник, Кёко опознала в тени Куона с планшетом в руках.

Так вот куда он пропал с того момента, когда они закончили играть в монополию и стали собираться спать…

Поколебавшись, она решительно вышла, тихо спустилась на первый этаж и выскользнула на веранду.

Парень сидел на ступеньках, прислонившись спиной к перилам, и поднял голову, когда под ногой Кёко скрипнула доска.

— Я увидела свет от экрана, — девушка улыбнулась.

— Все уже разошлись?

— Ага. А ты что здесь?

— Читаю.

— Спать не собираешься? Напоминаю, что тебе нужно отдохнуть.

— Не сублимируй на меня свои нереализованные заботы.

Кёко замерла, ощущая беспомощность от услышанного — что он имеет в виду? Что не делать?

Но Куон по-прежнему смотрел в планшет, и она решилась уточнить:

— В смысле?

— В смысле — я не желаю быть объектом, который заменяет Фуву в твоих представлениях.

— Ч… что?! — девушка изумленно уставилась на него.

— Я понимаю, что даже будучи лишенной возможности заботиться о Фуве сейчас, когда он сделал выбор не в пользу тебя, ты не можешь отказаться от привычки думать о нем, — голос Куона звучал спокойно, но она ощущала, как каждое слово падает на душу тяжеловесным кирпичом, — но я не хочу и не желаю участвовать в этом. Я не он, и не надо представлять на моем месте его.

Представлять… кого?!

— Я понятно выразился? — парень поднял голову, и, глядя на его безэмоциональное лицо, Кёко сглотнула:

— Что я сделала?..

— Я уже сказал — хватит подменять в своих представлениях…

— Знаешь, — она решительно вскинула руку, перебивая его, — я бы могла многое сказать… но все это настолько абсурдно звучит…

— И чем же абсурдно? — Куон приподнял брови.

— Тем, что это все похоже на ревность… — мысли были быстрее осознания смысла, и девушка невольно замерла от сказанного самой собою.

Ревность?..

— Что ты говоришь… — сарказм в низком голове отлично дополнился ожесточенной ухмылкой. — А еще на что?

Действительно, что она говорит…

Грудь сдавило от образовавшейся пустоты.

… ревнуют ярких, красивых…

Холод охватил душу, и слова сами сорвались с губ:

— Тогда на паранойю. Но в этом случае я тебе не помощница. Спокойной ночи.

Буквально влетев в комнату, она захлопнула окно и принялась распускать хвостики, не замечая, как дрожат руки.

Почему все так?.. Почему… Почему…

Что она себе придумала? Вообразила? Сочинила? Новую сказку? Зачем? Для чего? Просто, чтобы ощутить себя героиней этой сказки, а не второстепенным персонажем?.. Чтобы хоть на короткое время, на мгновение ощутить себя…

Резинки улетели куда-то в угол, а сама Кёко рухнула на кровать и уткнулась в подушку, глуша вырвавшееся рыдание.

… принцессой? Ради которой пройдут через горы и моря, испытания и трудности!.. Просто потому, что это — она?..

Как же больно… даже с Шо так не было больно, когда он… тоже расхохотался на ее предположение о ревности.

Ревнуют красивых, ярких… сверкающих… принцесс.

А она никто.

Просто никто.

Подушка промокла почти до середины, но девушка не шелохнулась, все так же пряча лицо в мокрую ткань и сжимаясь в комок. Она немного забылась тяжелым сном, но быстро проснулась и теперь просто лежала, невидяще глядя в ночь за окном.

Слезы и истерика переплавили удушающее отчаянье в тяжелую обреченность.

Да, верно, снова придумала сказку. Для самой себя. И ведь Куон даже не виноват в этот раз. Он ничего не обещал, кроме того что будет рядом с ней как друг.

Как друг. Какая же она дура. Готова была променять дружбу на любовь… которая никому и не нужна-то. Как хорошо, что там, на крыльце, ее голос не дрогнул и звучал спокойно и даже насмешливо. Как хорошо, что она не разревелась там же. Как хорошо, что она ни слова не сказала никому о том… что любит уже совсем не Шо. Что не Шо самый главный человек в ее жизни.

Все нормально. Она переживет это. Завтра извинится перед Куоном, скажет, что ничего такого не имела в виду, просто неудачно выразилась. И она просто беспокоится за него на правах подруги. И хотела так сказать сразу.

И все будет хорошо. Все будет так, как раньше. Вот только теперь она будет беречь их дружбу.