3000 дней невиновности (гет)

Время как ничто другое усиливало ощущение расстояния. После встречи с Оливером в Кенмаре Джинни провела остаток вечера пятницы в одиночестве, поужинав за просмотром посредственной передачи на «Четвёртом канале» и раньше обычного отправившись спать, после того как выбранная книга оказалась не слишком интересной. Но стоило только закрыть глаза и погрузиться в дрёму, как поджидавший во снах Драко всплыл в сознании — он смеялся и играл в регби с друзьями на залитой солнцем поляне в парке. По-особенному глядел на неё сверху вниз, так, словно во всём мире не было никого более обворожительного и важного, чем она, и его серые глаза лучились желанием и любовью. От этой картины и от любви, разрывающей изнутри, сердце сжалось от боли, стуча так сильно, словно рвалось из груди.

Но в субботу, когда Джинни проснулась с блеском в глазах, вся тяжесть и непомерность стоявшей перед ней задачи неожиданно обрушилась на неё, накрыв будто снежной лавиной. Она же согласилась защищать человека, проступки которого казались непростительными, человека, которого ненавидел весь магический мир. Обвиняемого в убийстве, который к тому же не мог вспомнить ни того, виновен ли в этом страшном преступлении, ни того, может ли летать на метле. Выдвинутые против Драко обвинения были столь многочисленны, столь разнообразны — начиная с обвинения в применении смертельного проклятия и заканчивая подверганием детей опасности, — что Джинни терялась, за какое следует браться первым. Она не могла сказать, что хоть на секунду пожалела о своём решении взяться за это дело. И уж точно не собиралась сожалеть об увольнении с работы, которая в первую очередь никогда ей и не нравилась, но понимала, что оказалась не в своей стихии, и всецело осознавала это.

Однако её молитвы были услышаны, причём довольно быстро. Днём Рон с Гермионой пригласили её к себе на обед в их дом на окраине Хогсмида, так что уже к полудню Джинни баюкала на руках малыша Хьюго, пока Роза с Гермионой играли в школу. Ей была по душе тихая уютная атмосфера, а племянник и племянница совершенно её очаровали.

— А теперь, мамочка, — с важным видом вещала Роза, выглядевшая уменьшенной копией Гермионы, — сколько будет десять умножить на десять?

Гермиона нахмурилась и изобразила сложный мыслительный процесс.

— Эта задачка не из лёгких, мисс Уизли. Боюсь, я не совсем уверена, что знаю ответ.

— Мамочка, это будет сто! — воскликнула Роза, уперев маленькие кулачки в бока. — Сто! Это же так просто!

Гермиона и Джинни дружно засмеялись, и даже Хьюго не остался в стороне, выдав булькающий звук, похожий на смешок.

— Может, поменяемся, Роза? И я немного побуду учителем, — предложила Гермиона.

— Но ты всегда задаёшь очень сложные вопросы, мамочка, — пожаловалась Роза.

— Нет вопроса, на который нельзя было бы найти ответ, — спокойно парировала Гермиона. — И я ведь уже рассказывала тебе, как именно находить ответы, не правда ли? Тебе всего-то нужно найти правильную книгу.

И в этот момент словно маггловская лампочка вспыхнула в голове Джинни. Ведь она точно также мучилась, не зная, как подступиться к делу Драко, когда одна из самых выдающихся ведьм своего поколения сидела на расстоянии буквально нескольких футов. Если уж Гермионе не удастся ей помочь, тогда не сможет никто.

Чуть позже Гермиона заканчивала готовить обед для детей и Рона, занятого уборкой сорняков в огороде на заднем дворе.

— Гермиона… — позвала Джинни.

— Вчера вечером Рон рассказал мне о том, что ты собираешься делать, — тихо отозвалась та, а потом куда громче крикнула, чтобы услышал Рон: — Мы с Джин пойдём поедим на веранде, дорогой. Можешь проследить, чтобы Рози и Хьюго съели всё, что я для них приготовила?

Рон просто кивнул с набитым ртом и взялся за ложечку Хьюго.

Джинни последовала за Гермионой наружу, к столику для пикника, и они заняли места друг напротив друга.

— Рон не одобряет твоей затеи, ты же знаешь, — начала Гермиона, расправляя салфетку на коленях. — Он считает, что ты пустила под откос всю свою жизнь и карьеру.

— Знаю, — хмуро отозвалась Джинни, ковыряя вилкой пастуший пирог. — Он довольно красочно высказался вчера на этот счёт.

— Он просто хочет лучшего для тебя. — На несколько секунд повисла тишина, пока они молча жевали обед. — Что ты собираешься делать теперь? — наконец, спросила Гермиона. — У тебя есть какие-то варианты трудоустройства?

Джинни рассказала о том, как договорилась о пробах в команду «Соколов», не скрывая восторженного предвкушения.

— Честно говоря, я не уверена, что дотягиваю до уровня игроков команды, — признала она, — ведь «Соколы» предпочитают куда более агрессивную стратегию игры, чем та, к которой я привыкла. Но уже то, что они готовы провести пробы для меня, значит, что их согласятся провести и другие команды. Также мне известно, что «Селькиркские скитальцы» и «Гарпии» ищут новых игроков.

— Чудесно, — искренне улыбнулась Гермиона. — Надеюсь, ты найдёшь команду, которая придётся тебе по душе.

Они снова замолчали, так что слышно было, как Роза на кухне задаёт Рону ещё больше математических вопросов.

— Ты ведь понимаешь, что пытаешься прыгнуть выше головы, согласившись на это дело, не так ли? — спросила Гермиона. — Защищать Пожирателя смерти, не будучи даже дипломированным адвокатом!

Джинни покрутила вилку в руках.

— Я не питаю никаких иллюзий по поводу его полной невиновности, — осторожно сказала она. — Если ты об этом спрашиваешь.

— Не совсем.

— Я прекрасно понимаю, что Драко может оказаться виновен во всех предписанных ему преступлениях… — у Джинни перехватило дыхание, и ей пришлось умолкнуть на миг, чтобы сглотнуть возникший в горле ком. — И я также знаю, что, несмотря на все мои усилия, он может в итоге оказаться в Азкабане до конца своих дней. Но… Я не могу позволить этому случиться, даже не попробовав сражаться за него. — Она подняла голову и взглянула Гермионе прямо в глаза. — Никто другой не будет так же биться за него. Я единственная, кто у него остался во всём мире.

Гермиона потянулась через стол и накрыла руку Джинни ладонью, сжав её.

— Тебе предстоит сложный путь, — сказала она. — Суды зачастую — весьма утомительный и изматывающий процесс.

— Я знаю и мне плевать, — отрезала Джинни, качая головой. — Я обязана сделать это. Ради него.

Гермиона понимающе улыбнулась и взглянула в сторону кухни на собственную семью. Рон зачаровал ложку Розы так, чтобы она летала вокруг, словно метла, и дочка смеялась и открывала широко рот, когда та подлетала к ней. Рон улыбался в ответ и гладил её по кудрявым волосам, пока Рози пережёвывала еду.

— Рон сказал мне, что Малфой стал теперь совершенно другим человеком, — заметила она.

— Так и есть. Ты бы его даже не узнала.

— Мне кажется, война всех нас изменила… Кого-то больше, кого-то меньше, — кивнула она задумчиво, глядя в свою тарелку. — Рон рассказал мне обо всех подробностях дела — где был Малфой, когда его нашли, о его диссоциативной фуге. Я прочла несколько книжек по маггловской психологии, и то, что случилось с ним, звучит ужасно.

— В таком случае, ты поможешь мне? — спросила Джинни. — Я не прошу тебя прийти и выступать бок о бок со мной, но если ты хотя бы подскажешь с чего начать, указав правильное направление исследования…

— Конечно, я помогу, Джинни, — ответила Гермиона. — И поскольку я знаю, что суд должен начаться уже в этот понедельник, думаю, я могу попросить Рона присмотреть за детьми, пока мы будем в библиотеке. Мне кажется, нам стоит пойти туда прямо после обеда.

Джинни едва удалось сдержать счастливую улыбку:

— Я так тебе благодарна, ты даже представить себе не можешь, насколько важна твоя помощь для меня. Для нас.

— В таком случае, доедай скорее свой пирог, — заявила Гермиона, слегка краснея. — Нам предстоит провести в библиотеке довольно много времени.

Джинни почувствовала, будто огромная тяжесть наконец-то свалилась с её плеч. Быстро покончив с обедом, она договорилась встретиться с Гермионой возле входа в библиотеку, так как надо было ещё забежать домой за бумагами по делу Драко. Аппарировав во внутренний дворик рядом со зданием, где была расположена её квартира, Джинни взлетела по ступенькам и поспешила внутрь.

Она почувствовала, что что-то не так, едва коснулась ручки входной двери, но поскольку уже опаздывала на встречу с Гермионой, то действовала слишком быстро, чтобы обратить на это внимание. Так что Джинни оказалась совершенно не готова к тому, что открыв дверь, обнаружит в своей гостиной Люциуса Малфоя.

В один миг в руке оказалась волшебная палочка, тело приняло оборонную стойку, а с губ готово было сорваться опаснейшее из всех известных ей проклятий. Люциус и бровью не повёл.

— Закройте дверь, — произнёс он ровно, но с таким выражением лица, словно она непонятливый ребенок. — Не хочу, чтобы сюда сбежались перепуганные магглы.

— Говорите, что вам нужно, иначе Статут о секретности будет нарушен, — прошипела Джинни.

Люциус нахмурился и взмахнул палочкой, Джинни насторожилась, но уже через секунду успокоилась — слегка, — увидев, что он просто закрыл заклинанием дверь, а не пытался напасть.

— Вы же прекрасно понимаете, что я не собираюсь вас атаковать, — фыркнул он. — Это очевидно.

Он был прав. С момента окончания войны, вне зависимости от того, каким немыслимым способом ему удалось избежать наказания по выдвинутым против него обвинениям, Люциус Малфой был добропорядочным и законопослушным волшебником, как и любой другой представитель магического мира. Любой проступок легко разрушил бы с трудом обелённую репутацию и существенно снизил бы шансы сына на оправдательный приговор, а глубоко в душе Джинни была уверена, что Люциус никогда бы не сделал ничего, что могло навредить его единственному наследнику.

Медленно, очень медленно она опустила палочку и, расправив плечи, произнесла:

— Говорите уже, зачем пришли. Я, вообще-то, спешу, и меня уже ждут в другом месте, — добавила она для убедительности.

Люциус скривился, озираясь по сторонам в поисках кресла, но найдя его, всё же засомневался и остался стоять.

— Не буду делать вид, что отношения между нашими семьями хоть когда-то со времён окончания войны были… радушными, — начал он. — Мы по-прежнему не друзья, точно так же, как твои родители по-прежнему небогаты.

Джинни пропустила мимо ушей эту шпильку.

— И что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что одобряю твоё решение защищать моего сына в суде… — слова явно давались ему с большим трудом. — Но мне нужны гарантии, что ты в первую очередь печёшься о его интересах. — Люциус ухмыльнулся, и выражение лица в этот момент сделало его невероятно похожим на Драко. — Как знать, что ты не собираешься просто доставить его прямиком в руки дементров Азкабана?

— Почему же в таком случае вы одобрили мою кандидатуру? — спросила Джинни.

Люциус нахмурился.

— Драко тебе доверяет, — пояснил он и добавил фыркнув: — И я не слепой, я же вижу, как он смотрит на тебя.

Холодок пробежал по позвоночнику. Именно этого Джинни боялась больше всего — того, что Люциус узнает глубину её чувств к Драко и их взаимности.

— Он любит меня, — выпалила она дерзко. — А я люблю его. Вас это тревожит?

— Какое это имеет значение?! — выплюнул Люциус, тем самым давая понять, что всё же тревожит. — В любом случае, я не могу ничего изменить. И больше всего меня волнует одно — чтобы он никогда не оказался за решёткой Азкабана.

— Для меня это тоже важнее всего, — призналась Джинни. — Даю вам слово, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы Драко оказался на свободе.

Люциус коротко кивнул и расправил складки мантии.

— Тогда нам следует обсудить вопрос компенсации, — продолжил он. — Я готов…

— Мне не нужны ваши деньги.

Он вскинул бровь.

— Прошу прощения?

— Я ничего не прошу, — твёрдо сказала Джинни. — Я делаю это не для вас, а для Драко.

— Каковой ни была бы твоя мотивация — пускай, значит, сойдёмся на этом. — Люциус сделал несколько шагов в сторону двери, но остановился и обернулся, взглянув на неё. — Я делаю подобное предложение лишь раз, — известил он.

— В таком случае, вы и отказ получите лишь раз, — парировала Джинни.

Люциус снова кивнул:

— Тогда до понедельника.

Он открыл дверь, вышел на порог и аппарировал, прежде чем дверь успела закрыться за его спиной.

* * *

Двадцать минут спустя Джинни встретилась с Гермионой на ступенях библиотеки, сжимая в руках папку с делом Драко.

— Извини, меня задержали, — сказала она, не желая вдаваться в подробности.

Гермиона понимающе улыбнулась и повела её в фойе библиотеки.

Джинни было стыдно признаться, что прежде она ни разу не посещала библиотеку Агриппы Неттесгеймского в Косом переулке. Фойе демонстрировало величие и торжество разума. Джинни с Гермионой пересекли зал по мраморному полу, узор которого состоял из чёрных и белых квадратов, прошли мимо тёмных витиеватых колонн, поддерживающих арочный потолок, с которого свисала огромная люстра, от вида которой у Джинни перехватило дыхание, и наконец подошли к ещё одной плите из чёрного мрамора, которая оказалась кафедрой выдачи, где несколько ведьм и волшебников каталогизировали книги и выдавали их небольшой очереди посетителей.

Гермиона, как оказалось, была знакома с одним из молодых библиотекарей, что, впрочем, удивления не вызывало.

— Нам нужен отдельный кабинет, если есть свободные, — попросила Гермиона после короткого обмена любезностями.

— Конечно, я провожу вас, — ответил тот дружелюбно.

И, достав из ящика стола потускневший от времени ключ, повёл их через фойе к главному помещению библиотеки.

Массивные книжные шкафы тянулись вдоль стен, уходя вглубь помещения, сколько хватало взора, и поэтому казались бесконечными. Джинни сглотнула, но тут же вздохнула с облегчением, что пришла сюда с Гермионой, которая могла легко ориентироваться в таком внушительном месте.

Кабинет, куда проводил их библиотекарь, был маленьким, едва ли больше чулана для мётел. Другие такие же кабинеты тянулись вдоль одной из стен. Всё место внутри помещения занимал стол и несколько стульев.

— Отлично, — счастливо отозвалась Гермиона, явно чувствуя себя в своей стихии. Библиотекарь пожелал им удачи и отправился по своим делам. — А теперь, — произнесла она, накладывая несколько охранных чар на кабинет, — следует начать с самого начала. Какие обвинения выдвинуты против Малфоя? Мы сосредоточимся на них и рассмотрим в порядке серьёзности.

— Думаю, тебе известно главное из них, — пробормотала Джинни. — Убийство Колина.

Улыбка на лице Гермионы погасла.

— Ох, — выдохнула она, — точно. — В задумчивости закусив нижнюю губу, она опустилась на стул, прежде чем снова смогла взять себя в руки. — Главные доказательства против него — свидетельства двух очевидцев, правильно? А это значит, что у адвокатов обвинения, скорее всего, имеются их воспоминания, которые они спроецируют для рассмотрения Визенгамотом в суде. Но сам Малфой не помнит, совершал он это преступление или нет?

— Единственное воспоминание, которое ему удалось вернуть касательно выдвинутых обвинений — это исчезательный шкаф, — ответила Джинни. — И он даже не понимает, почему это важно, просто знает, что этот момент его прошлого что-то да значит.

— Да уж, с этим будет трудновато, — размышляла вслух Гермиона, хотя её голос совсем не звучал разочарованно. — Боюсь, это обвинение сложно будет опровергнуть, если только тебе не удастся доказать, что свидетели ненадёжны или что их воспоминания сфальсифицированы. Пожалуй, следует начать с этого. Думаю, я могу найти несколько дел, которые послужат хорошими прецедентами в этом вопросе…

За следующие несколько часов — или, возможно, дней, Джинни совершенно утратила ощущение времени в этой комнате для исследований без окон, — они с Гермионой просмотрели сотни свитков, содержащих решения Визенгамота по делам, датированным даже прошлым столетием. Гермиона вскоре дописала третий свиток пергамента основных заметок своим мелким почерком с пометками названий книг и номеров страниц, которые показались ей полезными. Она вспомнила о деталях, совершенно вылетевших у Джинни из головы, вроде того, какой волшебной палочкой пользовался Драко в ночь финальной битвы против Тома Риддла.

— Я помню, что у Гарри была палочка Малфоя, — отметила Гермиона. — Она вроде из боярышника, да? Подозреваю, она всё ещё хранится где-то в доме Гарри.

Джинни взглянула на неё растерянно:

— Я не…

— Но у Малфоя той ночью определённо была при себе палочка, — продолжила Гермиона, не обратив внимания на её слова. — Он вроде говорил, что это была… Точно! Палочка его матери. Где же эта палочка теперь, когда Нарцисса мертва?

— Полагаю, она хранится у Люциуса, — предположила Джинни. Она сделала пометку, чтобы не забыть спросить его об этом. — Мы ведь можем использовать Приори Инкантатем, чтобы узнать, было ли выпущено из этой палочки смертельное проклятие.

Гермиона заулыбалась, глядя не неё.

— Теперь ты мыслишь, как адвокат, — с гордостью в голосе произнесла она.

Методично, одно за другим они обсудили и проработали каждое из десяти обвинений, выдвинутых против Драко, но лишь одно из них сулило простую линию для защиты.

— Министерство магии зачастую определяет принадлежность человека к Пожирателям смерти по наличию чёрной метки Тома Риддла, — отметила Гермиона. — Они достаточно осведомлены о том, как функционировала организация, чтобы знать, что некоторые из волшебников, содействовавших им, никогда не вступали в её ряды.

— И у Драко нет чёрной метки, — закончила Джинни. — Я собственными глазами видела его предплечье. Минус одно обвинение.

— Мне кажется, что действительно сыграет тебе на руку в этом деле, так это тот факт, что если Малфой и совершил какие-то из вменяемых ему преступлений, то ему на тот момент ещё не было семнадцати лет, — задумчиво покусывая перо, постановила Гермиона. — Ведь и убийство Колина, и нападение на Падму произошли в течение нашего седьмого курса. Но это также может означать, что Люциус будет отвечать за преступления, совершённые его сыном.

— Если это поможет оправдать Драко, то мне плевать, — манула рукой Джинни.

Когда они дошли до следующего пункта в списке обвинений: покушении на жизнь Рональда Уизли, Гермиона замерла на миг. Джинни видела, что именно заставило её остановиться и застыть, не проронив ни слова.

— Я сама позабочусь об этом, — быстро выпалила Джинни, перетягивая стопку книг на свою сторону стола, — ты не обязана…

— Не могу поверить, что я забыла об этом, — прошептала Гермиона, её глаза расширились от ужаса и удивления. Она отвела взгляд и несколько раз моргнула, глядя в никуда. — Он едва не умер в тот день.

Джинни тяжело сглотнула ставший в горле ком и опустила голову. Это был ужасный день для них всех. Она помнила, как Рон лежал на койке в больничном крыле — сам бледнее смерти, и дыхание его было слабым и поверхностным. Она никогда прежде не боялась за него так сильно. И человек, которого она любила, сделал это с ним.

— Теперь он другой, — настойчиво пробормотала она. — Нынешний Драко и мухи бы не обидел, он изменился, Гермиона. Он — хороший, и его друзья, они действительно любят его и готовы ради него на всё, как и он ради них…

— Конечно, — отозвалась Гермиона, слегка вздрогнув. Она сделала глубокий вдох и провела рукой по волосам. — Я знаю. Просто… И я верю тебе. Я прочла статьи в «Пророке»… — она нахмурилась, вспоминая что-то, но тут же подняла голову: — Жаль, что его друзья не являются волшебниками, — пробормотала она, — они бы отлично смогли выступить в качестве свидетелей защиты…

Гермиона умолкла, когда заметила выражение на лице Джинни.

— Ты серьёзно? — с трудом веря в удачу, переспросила она. — Кто-то из них — волшебник? Почему ты не сказала об этом раньше?

— Потому что он из Австралии, — ответила Джинни. — Иностранный гражданин, а не британский подданный.

Плечи Гермионы поникли.

— Что ж, жаль, конечно, хорошая была идея.

— А второй его друг из Кинкейдов…

Джинни никогда прежде не видела, чтобы Гермиона так резво вскакивала с места, или чтобы так откровенно демонстрировала полнейшее недоумение.

— А другой из кого? — воскликнула она с широко раскрытыми глазами. — Мерлин, Джинни, это же как раз подходящий случай! Визенгамот поверит Кинкейду без промедления! Но… постой, Логан и Грехэм уж точно не живут в маггловском Лондоне… Если только это не кто-то из дальних родственников. В таком случае…

— Это Саймон, — сказала Джинни.

Гермиона нахмурилась.

— Но я не помню никого с таким именем, — пробормотала она. — Я читала об этом семействе, я знаю, что у Хирама и Квивы двое сыновей и две дочери, и у каждого из трёх братьев Хирама — по сыну…

С болью в сердце Джинни рассказала историю того, как семья отреклась от Саймона.

— Он говорил мне, что хотел бы выступить в суде, — закончила Джинни. — Он осознаёт, против чего ему придётся выступить.

— Сквиб-провидец, — с благоговейным трепетом выдохнула Гермиона. — Мерлин… Не могу представить, как он с этим справляется. Я бы с удовольствием… — она скрестила пальцы. — Не обращай внимания. Так, он будет бесценным свидетелем с твоей стороны, Джинни. Будь он хоть трижды сквиб, но он всё-таки Кинкейд, его фамилия имеет вес. Ты же сможешь потренировать его отвечать на коварные вопросы?

— Думаю, он вполне представляет, о чём лично я буду его спрашивать, — хмыкнула Джинни, и Гермиона понимающе улыбнулась.

— Я даже не ожидала, что всё повернётся таким образом, — добавила она с сияющими глазами. — Джинни, у тебя есть свидетель защиты. И теперь дело приобретает куда лучший поворот, чем казалось на первый взгляд. У меня хорошее предчувствие.

Она широко улыбнулась. Они продолжили работу над деталями дела, и Джинни ощущала куда больший энтузиазм, чем когда-либо в последние дни.